Текст книги "Женщина, стоящая десять медяков (ЛП)"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

37

Сначала Йим была слишком ошеломлена и растеряна, чтобы что-то предпринять, кроме как оставаться на месте. Она знала только две вещи: храм постигло несчастье, а ее жизнь приняла новый неожиданный оборот. Она чувствовала себя так же, как в ту ночь, когда ее поработили: в один миг ее надежды и страхи утратили свою значимость из-за новой и неизвестной судьбы. Йим не видела в этом ничего обнадеживающего. Когда Хонус не вернулся, ее предчувствие усилилось.

Йим чувствовала себя неуютно на пустой дороге. С трепетом она вошла в расщелину, чтобы отдохнуть и дождаться Хонуса. Она сняла рюкзак и присела на одну из поваленных дверей. К боли от раны добавилась усталость от подъема по крутой дороге. Отдыхая, она огляделась. Разбитые двери были огромными и сделаны из дуба, покрытого бронзой. Очевидно, для их разрушения потребовались огромные усилия. От одной из них остались лишь щепки и зазубрины. Йим присел на более уцелевшую дверь из пары. Ее бронзовый декор был изуродован множеством ударов, но отдельные части все еще сохраняли свою прелесть. Листья и вьющиеся лозы выделялись на фоне рельефа. Это была изысканная работа, льстивое зеркало природы, где каждый листик и усик был совершенен. В листве Йим обнаружил бронзовых бабочек и жуков, каждый из которых был миниатюрным шедевром.

За дверями находился первый двор храма. В нем царила жуткая тишина. Единственным признаком обитателей храма была их засохшая кровь. На камнях виднелись очертания широких красно-коричневых луж. Когда Йим смотрела на них, в ее сознании возникали отголоски зверств. Она отвела взгляд и вспомнила, как Карм плакала во дворе Йорна.

– Вот и конец моего путешествия, – сказала Йим. Но даже произнося эти слова, она понимала, что это не так. Храм больше не имел смысла. Она по-прежнему была рабыней, рабыней в чужом городе. Скорее всего, враждебном, где ее темно-синяя одежда будет привлекать не уважение, а опасность. Ее будущее по-прежнему зависело от Хонуса, а его не было видно.

Тишина храма и безмолвие дороги растягивали время. По мере того как Йим ждала, ее настроение менялось от тревожного до нетерпеливого и раздраженного. В конце концов она решила войти в храм и найти Хонуса. Она достала из сумки нож и положила его в поясной карман своей рубашки. Затем Йим спрятала мешок и вошла во внутренний двор.

Ее впечатления были противоречивы. Одно из них – умиротворение. В храме царило спокойствие. Во внутреннем дворике с неправильными изгибами не было ничего грандиозного, но каждый камень казался выточенным и аккуратно уложенным. Эффект был простым, элегантным и красивым. Идиллическая обстановка усиливала противоположное впечатление от ужасающего насилия. Повсюду виднелись следы кровавой бойни. Видно было, что многие погибли на идеально выложенной мостовой. В воздухе пахло кровью, а рои мух темнели на обесцвеченных камнях. Кровавые следы указывали на места, где тела затаскивали вглубь храма. Йим пошла по этому следу, надеясь, что Хонус сделал то же самое.

В дальнем конце двора стояло большое изогнутое строение с арочным дверным проемом. Следы вели к нему. Йим вошла в здание и оказалась в круглой комнате диаметром шестьдесят шагов. Она была сложена из камней неправильной формы, которые были подогнаны друг к другу с такой точностью, что не требовали раствора. Стены поднимались к куполообразному потолку, открытому в центре. Тонкая струйка воды вытекала из носика на краю отверстия и падала в огромный круглый бассейн, высеченный из цельного блока черного базальта. Каменный сосуд был разбит, и вода вытекала из него, образуя лужи на полу. Они были окрашены в красный цвет. Йим не знала назначения этой комнаты, но подумала, что это может быть место для омовения или очищения.

Здесь были смежные комнаты, но след, по которому шла Йим, не вел к ним. Она шла через всю комнату к дверному проему, противоположному тому, в который она вошла. Обойдя разрушенный бассейн и кровавые лужи, Йим вышла в другой двор. Он был больше предыдущего и, помимо мощеных участков, содержал природные объекты. Небольшой водопад питал ручей, протекавший по открытому пространству. Вдоль него росли деревья, но их вырубили. Кроме жуткого следа, здесь не было никаких признаков обитателей храма. Кровавый след был шире и четче, его питали многочисленные притоки. От вида крови Йим стало тошнить, и она боялась, куда он приведет. Тем не менее, она продолжала идти вперед.

Моста через ручей, пересекавший двор, не было. Йим подошел к краю ручья и увидел, что его дно вырублено в камне. Невозможно было определить, было ли это сделано естественным или искусственным путем, но мелководье не было препятствием. Йим сняла сандалии и легко перешла вброд. Добравшись до другого берега, она остановилась, чтобы дать ногам обсохнуть и собраться с силами. Оглядевшись по сторонам, Йим заметила, что здания и внутренние дворики храма имеют определенную структуру. Казалось, комплекс был выстроен, как кольца дерева, и тропа, по которой она шла, вела к его сердцу.

Йим надела сандалии и вошла в здание в дальнем конце двора. В этом строении не было дверного проема, только широкая колоннада. Огромные каменные колонны были высечены так, что напоминали стволы деревьев, и, как и у натуральных деревьев, они располагались неравномерно. Эффект был сродни тому, как если бы вы заглянули в лес. Йим могла заглянуть в зал, но колонны мешали ей разглядеть его конец. Она не могла не восхититься этим зрелищем. Ее удивление и восхищение усилились, когда она вошла внутрь сооружения. Оно казалось бесконечным и пропитанным той же торжественностью, что и его природный аналог.

Чем дальше Йим проходила в зал, тем более тенистым он становился. По ее телу струился холодный пот, и она ощутила тот же ужас, что и на пути к перевалу Карваккен. Здесь присутствовало некое злобное присутствие, которое то ли возникло в результате недавних ужасов, то ли было притянуто ими. Оно пыталось отговорить ее от дальнейших действий. Йим боролась с его влиянием, и благодаря своей силе – или его слабости – ей это удалось. Йим ускорила шаг и была уже в глубине коридора, когда ее напугал слабый звук.

Это было постукивание. Йим приостановилась, чтобы прислушаться. Звук казался далеким. Подумав, что это может быть сигнал от Хонуса или кого-то из выживших во время резни, она напряглась, чтобы определить его происхождение. Неравномерно расположенные колонны искажали акустику, и на какое-то время усилия Йим оказались безуспешными. Она прошла несколько шагов, прислушалась, прошла еще немного и снова прислушалась. Постепенно она продвигалась вперед, и звук становился все громче. Он вел ее по тусклому внутреннему пространству зала.

Йим уже начала думать, что строение бесконечно, когда колонны стали тоньше и шире. Свет вокруг стал ярче, и она различила вдалеке большую арку. Это был источник света. У нее возникло ощущение, что она приближается к освещенной солнцем поляне после блужданий по лесу. Из проема исходил не только свет, но и постукивающий звук.

Йим продвигалась к нему, когда заметила что-то на полу. Это было похоже на потерянную перчатку, но на самом деле это была женская рука, отрубленная у запястья. Ладонь была поднята вверх, а изящные пальцы слегка согнуты в последней мольбе о пощаде или, возможно, в предостережении. Йим обошла руку стороной и пошла дальше более осторожно, чем раньше.

Арка оказалась входом в большую комнату, куда через открытый потолок проникал солнечный свет. В центре помещения возвышался скальный выступ, похожий на миниатюрную гору. Дальнюю стену покрывала огромная мозаика с изображением Карм, стоящего на этой скале. Она напомнила Йим ее детское видение. Богиня была босая и одета в белый халат без рукавов, доходивший ей до голеней. В одной руке она держала весы, а другую протянула в манящем жесте. Ее волосы цвета грецкого ореха развевались на ветру, а темные глаза казались безмятежными. Этот вид успокоил Йим и придал ей смелости войти в комнату.

Стук раздался из-за скалы. Йим двинулась на звук, сжимая в кармане нож. Она заглянула за скалу. Потрепанный пожилой мужчина колотил ножом по булыжнику, отбивая плитки от мозаики. Когда одна из них отскочила, он проследил за ее траекторией и увидел Йим. Его лицо побледнело, когда он замахнулся ножом.

– Ты призрак?

– Нет, – ответила Йим.

Выражение лица мужчины стало воинственным.

– Тогда оставь меня в покое, если не хочешь им стать.

Йим вынула руку из кармана, оставив в нем нож.

– Я не представляю угрозы.

Не сводя с Йим подозрительного взгляда, мужчина нагнулся, чтобы поднять упавшую плитку.

– Не подходи! Я нашел их первым.

– Конечно.

– Хорошо. За синие можно выручить несколько медяков. Здесь нет никого, кому они могут понадобиться.

– Вы можете рассказать мне, что произошло?

– Разве вы не знаете?

– Я только сегодня утром приехала.

– Толпа, вот что произошло.

– Я не понимаю.

– Тут нечего понимать. Пять ночей назад они нахлынули сюда. Остальное вы видели сами.

– Почему они это сделали?

– Что толку в толпе? Те, кто в Черном Храме, разжигали их. Называли это «праведным гневом», но мне это показалось больше похожим на безумие. Безумие, чистое и простое.

– Разве император ничего не сделал, чтобы остановить их?

– Да, его люди поймали несколько человек, чтобы повесить их на столбах, но они не торопились это делать.

– А жертвы? Что с ними случилось?

– Сгорели. Воняло несколько дней. Некоторые говорят, что не все из них были мертвы, когда попали в костер.

Глаза Йим расширились.

– Неужели это правда?

Мужчина усмехнулся, увидев шокированное выражение лица Йим, а затем пожал плечами.

– Кто может сказать? Не я. Это не мое дело.

– А воровство – да?

– Это не кража. Никто не вернется. Это место проклято.

– Так вот почему оно пустое.

– Да. Люди боятся его.

– Но не ты?

– Что мне богиня? – ответил мужчина с бравадой. Он посмотрел на мозаичное изображение. – Простая босоногая девушка.

Он перевел взгляд на Йим.

– При всей своей силе она могла бы быть тобой. Вы достаточно похожи. – Идея пришлась ему по вкусу, и он поклонился Йим.

– Богиня, – сказал он с насмешливым благоговением, – прошу вас, оставьте бедному человеку несколько камней. Это небольшой подарок, учитывая, что вы отдали своих слуг на растерзание бандитам.

Йим покраснела.

– Забирайте их! – крикнула она. И, развернувшись на пятках, выбежала из комнаты. Смех мужчины последовал за ней.

Йим бежала до тех пор, пока не наткнулась на широкую полосу засохшей крови, по которой она вошла в зал. Тогда она позволила ей вывести ее наружу. Свет стал ярче, и вскоре она увидела еще одно открытое пространство с невысокими зданиями на дальнем конце. Это пространство было слишком широким, чтобы быть внутренним двором, и только ближайшая к залу часть была вымощена. Остальное напоминало природный ландшафт, только растения были вытоптаны, а все деревья вырублены. Очевидно, их сожгли, так как на мостовой виднелись остатки большого костра. Кровавый след закончился, и Йим поняла, что нашла тот самый костер, который описывал мужчина.

Зловещий воздух стал еще более гнетущим, и Йим опасалась наступления какого-нибудь ужасного видения. Но оно не пришло, да и не нужно было, чтобы показать масштабы резни. Достаточно было увидеть то, что предстало перед ней. Курган из обугленных костей возвышался на высоте сорока шагов. Ветер раздувал пепел, который пачкал землю вокруг. Даже когда Йим наблюдала за происходящим, ветерок поднял облачко копоти.

Хонус сидел перед курганом, скрестив ноги, и Йим поняла, что он в трансе. Она догадывалась, как опасно искать воспоминания о тех, кого так недавно и жестоко убили. Это казалось крайне безрассудным. Йим подошла к тому месту, где трансировал Хонус, чтобы дождаться его возвращения в мир живых. Она присела и стала наблюдать за его покрытым пеплом лицом в поисках признаков оживления. Слезы текли из его закрытых глаз, а тревожные выражения пересекали его лицо, словно тени облаков, пересекающих пейзаж. Это были единственные намеки на ужасы, которые он переживал.

Йим и Хонус долгое время оставались неподвижными и молчаливыми. Затем, без предупреждения, глаза Хонуса распахнулись. Они уставились на Йим, не узнавая ее, и выражение его лица было ужасающим. Татуировки Провидца лишь в малой степени отражали ту ярость, которая преобладала в его чертах. Хонус стал воплощением гнева. Внезапным, плавным движением он вскочил на ноги и выхватил меч. Он уставился на Йим с выражением слепой ярости. Она в ужасе отшатнулась, не в силах вымолвить ни слова. Хонус поднял свой клинок с мрачной церемонией палача, и Йим боялась, что в своем безумии он разрубит ее на куски. Затем в его глазах появилось осознание. За ним последовала тревога. Убрав меч в ножны, Хонус опустился на колени и обнял Йим. Прижимая ее к себе с неистовой силой, он произнес «О Йим!».

38

Охваченная ужасом, Йим молча подчинилась объятиям Хонуса. Пассивность казалась единственно разумным решением.

Когда Хонус впервые обнял Йим, она задрожала, но постепенно перестала. Когда Хонус наконец отпустил ее, его лицо было спокойным. Это спокойствие нервировало Йим. Оно казалось неестественным, и она была уверена, что его гнев только скрыт, а не усмирен. Это насторожило ее, и она ждала, когда он заговорит первым.

– Идем, Йим, – сказал он вскоре. – Здесь нам нечего делать.

Йим молча последовала за ним, ее мысли кружились в голове. Хонус молчал до тех пор, пока они не достигли разрушенных ворот и Йим не достала из тайника мешок.

– Положи его на место, – сказал он. – Пусть побудет здесь немного.

Йим подчинилась, но выглядела озадаченной. Хонус ответил на ее недоумение.

– Ты отнесла его в храм. Твоя задача выполнена.

– Значит, ты собираешься меня продать?

– Нет.

– Тогда что же со мной будет?

– Разве ты не говорила, что твой отец был торговцем?

– Да.

– Я отведу вас к своему другу-торговцу. Возможно, он сможет тебе помочь.

– Как?

– Это еще предстоит выяснить. Что бы ни случилось, ты больше не будешь рабыней.

– Ты освобождаешь меня?

– Да.

На глаза Йим навернулись слезы.

– Спасибо, Хонус. Я так мечтала снова стать свободным.

– Тогда я рад, – ответил Хонус, совсем не выглядевший радостным.

Хонус повел их вниз, в город. На улицах было многолюдно, но его мрачное лицо и агрессивная походка заставляли людей избегать его. Маршрут, которым он шел, вскоре сбил Йим с толку, хотя у нее сложилось впечатление, что они возвращаются к набережной. Радость от освобождения утихла, когда она поняла, что ее судьба по-прежнему находится в руках Хонуса. Она никого не знала в городе и понятия не имела, куда направляется.

Наконец Хонус остановился перед внушительным каменным зданием. Через весь фасад тянулась аркада с глубокой колоннадой, на которой стояли столы с образцами тканей. Там оживленно торговались покупатели и продавцы. Когда соглашение было достигнуто, торговцы отправляли мальчишку-складчика за заказом. Хонус пошел по тому же пути, что и кладовщик, и провел Йим через дверной проем в центре зала. Оказавшись внутри, они попали в большую кладовую, заставленную стеллажами с тканями, где кипела бурная деятельность. В комнате стало тихо, как только вошел Хонус. Обращаясь ни к кому конкретно, он спросил:

– Коммодус у себя?

Молодой человек нервно подошел и поклонился.

– Да, Кармаматус.

– Скажи ему, что Хонус здесь.

– Сейчас же передам.

Юноша снова поклонился и поспешил прочь, явно испытывая облегчение от ухода. Деятельность в комнате постепенно возобновилась. Через некоторое время юноша вернулся с пожилым человеком. По проявленному к нему почтению Йим догадалась, что второй мужчина – Коммодус. На вид ему было около пятидесяти, в короткой темной бороде проглядывала седина. Большие глаза и широкий лоб придавали ему умный вид, а красный мясистый нос и широкий рот выдавали в нем обычного торговца. Видимо, осознавая последнее впечатление, он был одет так, чтобы его опровергнуть. На нем был пестрый и искусно плиссированный халат из ткани с золотым шитьем.

Коммодус, казалось, был рад видеть Хонуса, но не знал, как себя вести. Он принял сдержанную манеру человека, приветствующего друга на похоронах. Коммодус казался озадаченным Йим, но поклонился он именно ей.

– Добро пожаловать в мой дом, Кармаматус. Могу ли я предложить тебе и твоему Сарфу немного прохладительных напитков?

Йим ответила поклоном на поклон, радуясь, что может отступить от формальностей.

– Карм видит твою щедрость. Мы будем благодарны за угощение.

– Тогда я покажу вам дорогу, – ответил Коммодус. Он провел их через дверной проем в задней части кладовой. За ней находился коридор, который заканчивался лестницей. Коммодус провел гостей по ней в личные апартаменты на втором этаже. Здесь утилитарная обстановка уступила место роскошной. Очевидно, Коммодус был успешным и чрезвычайно богатым торговцем. Он отмахивался от всех, кто приближался, и проводил Йим и Хонуса в богато обставленную комнату с окном, выходящим на реку. Закрыв дверь, Коммодус отбросил формальности и обнял Хонуса.

– Никогда не думал, что увижу тебя снова, дорогой, дорогой друг. Такие времена! Такие ужасные времена!

– Рад видеть тебя снова, – ответил Хонус, возвращая объятия.

– Расскажи мне о Теодусе.

– У меня печальные вести, – сказал Хонус. – Он был убит в Лурвике.

– Каждый день приносит новый удар! Когда я увидел, что у тебя новый Носитель, я опасался худшего.

– Это Йим, и хотя она одета как Носительница, она ею не является.

Коммодус смотрел на Йим с нескрываемым любопытством.

– Мне было удобно так ее одеть, – продолжал Хонус. – Она верно служила мне и несла мою поклажу через множество опасностей. Именно из-за нее я здесь. Я пришел попросить об одолжении.

– Все в твоем распоряжении, – ответил Коммодус.

– Возьмите Йим под свою защиту и обучите ее своему ремеслу. Я уверен, что она станет полезной в вашем доме, ведь она находчива и обладает прекрасным характером. Приютив ее, ты также окажешь честь Теодусу, чье бремя она несла.

Пока Коммодус слушал Хонуса, он внимательно следил за его глазами, и Йим заподозрила, что он умеет улавливать многое, что осталось недосказанным. Когда он снова посмотрел на нее, то с новой силой оценил ее. Затем он улыбнулся, и его проницательные глаза потеплели.

– Ты, должно быть, достойна, ведь Хонус никогда не был щедр на похвалы. У тебя нет родственников?

– Я одна.

– Тогда, если тебе будет угодно, я стану твоим родственником. Для меня будет честью стать твоим опекуном.

– Это честь для меня, – ответила Йим.

– Тогда решено, – сказал Коммодус. – Хонус, ты только что прибыл в Бремвен? Как вам удалось пройти мимо стражи?

– Мы ехали в повозке, и нас не беспокоили. Почему ты спрашиваешь? Неужели почитатели Карм теперь здесь нежелательны?

– Сарфы заставляют Морвуса нервничать после... Ты знаешь, что произошло?

– Я посетил храм и погрузился в транс, – сказал Хонус.

– Трансировал? Там?

– Да, – ответил Хонус холодным, жестким голосом. – Я все знаю.

На мгновение на его лице отразился гнев, который Йим наблюдала в храме.

Коммодус поймал этот взгляд и побледнел.

– Что ты будешь делать? – спросил он тихим голосом.

Хонус взглянул на Йим.

– Сегодня утром Йим, несмотря на рану, несла мой груз на Храмовую гору. Уверен, она устала. Не стоит пренебрегать ее нуждами, пока мы разговариваем.

Коммодус уловил намек.

– Где мои манеры? – обратился он к Йим. – Ты устала, а я болтаю. Ты, должно быть, плохо думаешь о моем гостеприимстве.

– Конечно, нет, сир.

– О, никакого «сир» для меня. Коммодус подойдет как нельзя лучше. Теперь ты член семьи. – Он позвонил в колокольчик, и из боковой двери вошел слуга. – Джев, это Йим. Она моя новая подопечная. Обращайся с ней как с моей дочерью. Она устала после путешествия и нуждается в отдыхе. Отдай ей спальню в саду, а Гурди пусть поухаживает за ней.

Йим поняла, что ее прогоняют, пусть и вежливо.

– Хонус...

Он повернулся, чтобы взглянуть на нее. Хотя он старался сохранять нейтральное выражение лица, Йим видела в его глазах смятение. Чувствуя его внутреннюю борьбу, она испытывала искушение дотронуться до него и выяснить ее природу. Однако она решила не делать этого в присутствии Коммодуса.

Хонус подошел к Йим и нежно погладил ее по щеке, которая все еще была присыпана пеплом.

– После всего, что тебе пришлось пережить, ты заслуживаешь покоя.

Он наклонился к ней, и на мгновение Йим показалось, что он ее поцелует. Но вместо этого он резко отвернулся.

– Вы готовы, госпожа? – спросил Джев.

– Думаю, да.

И все же Йим колебалась, чувствуя, что должна что-то сказать Хонусу. Он подошел к окну и смотрел в него, стоя к ней спиной. У нее сложилось впечатление, что он только что попрощался с ней, но она не знала, что ответить. Присутствие незнакомцев еще больше усложняло задачу. В конце концов она просто последовала за Джевом из комнаты.

Пока Джев вел ее по длинному коридору, Йим осознавала, что за его формальностью скрывается любопытство. Она знала, что ее оценивают, хотя и не представляла, по каким стандартам. Коридор повернул и привел к ряду красивых резных дверей. Открыв одну из них, Джев увидел большую комнату с окном, выходящим в обнесенный стеной сад. Она напомнила Йим ее комнату в поместье Йорна, хотя была гораздо роскошнее.

– Возможно, госпожа желает подкрепиться и принять ванну.

Йим опустила взгляд на свои ноги и засаленные ступни. Они почернели от сидения у костра.

– Только ванну, – сказала она, немного смутившись. – Я уже поела.

– Я прослежу, чтобы Гурди позаботилась об этом.

– Спасибо.

Джев поклонился и удалился. Оставшись одна, Йим с удивлением осмотрела комнату. У окна стояло несколько кресел из орехового дерева с изящно вырезанными птицами и цветами. Огромная кровать с мягким пуховым матрасом была вырезана в той же манере. На кровати лежало пушистое одеяло под вышитым покрывалом. Йим подошел к окну, чтобы полюбоваться видом на сад, все еще прекрасный, несмотря на то что весеннее цветение уже закончилось. Стены комнаты были увешаны гобеленами, на которых был изображен тот же сад в разные времена года. Йим рассматривала огромное бюро, инкрустированное перламутром, когда кто-то постучал в дверь.

– Госпожа, – сказал женский голос, – ваша ванна готова. Принести ее?

– Пожалуйста.

Дверь открылась, и вошла молодая женщина, тащившая большую медную чашу. За ней следовали пятеро мужчин с большими ведрами, наполненными парящей водой. Женщина поставила чашу и вынула из нее несколько предметов, после чего мужчины наполнили ее водой. Мужчины ушли, а женщина осталась. Она поклонилась Йим.

– Я Гурди, госпожа. Я буду прислуживать вам.

Она была аккуратно одета в тунику цвета загара, которая заканчивалась чуть выше колен. На вид Гурди была примерно ровесницей Йим, а ее простое, но приятное лицо отличалось светлым цветом лица, голубыми глазами и песочными волосами, которые чаще встречаются у жителей Аверена, чем Бремвена.

Гурди опустила лепестки цветов в воду и размешала их рукой. Поднимающийся пар разнес их аромат по всей комнате. Вытерев руки о тунику, она опустилась на колени перед Йим и принялась расстегивать сандалии.

– Что ты делаешь? – спросила Йим.

– Раздеваю тебя для ванны, госпожа.

– Я могу сделать это сама.

– Да, госпожа. – Гурди поднялась и отошла, но не вышла из комнаты.

– Почему ты все еще здесь?

– Чтобы искупать вас, госпожа.

– Искупать меня? Я сама себя искупаю. Ты можешь идти.

Гурди начала уходить, потом остановилась, явно расстроенная. Когда она заговорила, то нервно уставилась в пол.

– Я сделала что-то не так? Вы недовольны мной?

– Нет, а что?

– Если я тебе не нравлюсь, почему ты не хочешь меня?

Йим посмотрел на расстроенную женщину, и её осенила тревожная мысль.

– Ты ведь рабыня, не так ли?

– Я ваша рабыня, госпожа.

– Мне не нужна рабыня. Я была... я... я не привыкла, чтобы мне прислуживали.

– Но у всех прекрасных дам есть рабы, – сказала Гурди. – Пожалуйста, дайте мне шанс.

– Ты хочешь быть моей рабыней?

– Я всегда хотела быть рабыней госпожи. Хоть я и домашняя рабыня, я знаю, как прислуживать госпоже. Я уже помогала обслуживать дам. Просто попробуйте, госпожа. Пожалуйста.

Просьба Гурди оставила Йим в недоумении и неловкости. Если я не приму ее, она все равно останется рабыней. Я не окажу ей никакой услуги, отправив ее прочь. Однако мысль о том, что у нее есть рабыня, не нравилась Йим. Тем временем причина ее недоумения приняла выражение крайнего смирения, молча ожидая ответа.

– Я не госпожа, – наконец сказала Йим.

– Но это так! Джев сказал, что ты подопечная Мастера и мы должны обращаться с тобой как с леди Джобеллой, родной дочерью Мастера.

Йим посмотрела в глаза Гурди и быстро поняла ее искренность. Она вздохнула.

– Значит, служа мне, ты будешь счастлива?

Лицо Гурди просветлело.

– О да, госпожа.

– Тогда можешь, но зови меня Йим.

– О, я не могу этого делать! Люди сочтут меня грубой. Они будут злиться на меня и думать о тебе плохо.

Йим снова вздохнула.

– Кажется, существует много правил, чтобы быть леди.

– Вы недавно в Бремвене, но я могу вам помочь, госпожа.

– Я буду благодарна, если ты это сделаешь, – сказала Йим. Она разделась и вошла в теплую душистую воду.

– Хочешь, я помою тебе спину? – спросила Гурди.

– Конечно, было бы неплохо.

Когда Йим наклонилась вперед, Гурди взяла мыло и тряпку. Увидев спину Йим, Гарди воскликнула.

– Госпожа! Вы ранены!

– Разве ты не знаешь, что я путешествовала с Сарфом? Наше путешествие было трудным и опасным. Это сделала стрела.

Гурди осторожно промыла зашитую рану.

– Тогда, несомненно, богиня вознаградила твои страдания, сделав тебя прекрасной леди.

Йим ничего не ответила, так как изо всех сил старалась не расплакаться. Травмирующие события этого дня окончательно переполнили ее. Она была в смятении, не понимая до конца, почему. В глубине души Йим не верила, что богиня вознаградила ее. Наоборот, она боялась, что ее ждет еще одно испытание.

Гурди почувствовал, что Йим переживает, и начал массировать ее намыленную спину.

– Ты будешь счастлива здесь, госпожа, я знаю это. Мастер Коммодус – хороший человек. Все люди добры, и вы ни в чем не будете испытывать недостатка. Не беспокойтесь о своей ране. Я приведу лекаря. Тебе вообще не стоит беспокоиться. Я обо всем позабочусь.

– А что ты получишь взамен? Как служение мне может сделать тебя счастливой?

– Я буду жить твоей жизнью. Я буду присутствовать на твоих пирах и есть изысканные блюда. Я буду сопровождать тебя в путешествиях и смотреть достопримечательности. Я буду спать в комфорте вашей комнаты. Не беспокойтесь обо мне, госпожа. Мне приятнее мыть вашу спину, чем драить полы.

– Не будь так уверена, что моя жизнь будет приятной. Я так не считаю.

– Но твоя жизнь изменилась.

– Надеюсь, ты права.

В своем унынии Йим стала пассивной. Она подчинилась заботам Гурди и позволила девушке вымыть ее и вытереть насухо. После этого Гурди уложила ее в постель, а сама пошла за чистой одеждой. Йим легла на мягкий матрас, уверенная, что не сможет отдохнуть, и быстро уснула.