Текст книги "Женщина, стоящая десять медяков (ЛП)"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

7

Хонус лежал, глядя на звезды и прислушиваясь к дыханию Йим. Засыпая, она не отстранилась от него. Вместо этого она лежала, свернувшись калачиком, прижавшись к нему спиной и ногами, чтобы согреться. Когда я в последний раз был так близок с женщиной? Казалось, прошла целая вечность. Однако близость Йим лишь усиливала его одиночество. Как жалко обращаться к рабыне ради… чего? Удовольствия от испуганной девушки? Какая мелкость и тщета. Хонусу стало стыдно за свою слабость.

А еще он упрекал себя за то, что позволил Йим мельком взглянуть на его спину. Если бы он знал, что она умеет читать, он бы никогда не снял рубашку. Хонус задался вопросом, какие знаки она различила. Наверное, это неважно. Она не поймет их значения. И все же он не мог забыть, как Йим нежно провела пальцами по его татуировкам. Мудрый и нежный учитель Хонуса точно так же прикасался к рунам, когда ломал над ними голову. Хонус размышлял о том, что Йим расшифровала слова, которые он, носивший их с детства, редко видел и никогда не читал. Все, что он знал о них, – это то, что надпись была обширной. Время от времени его хозяин подтрунивал над Хонусом, рассказывая о Сарфе, на спине которого было написано всего одно слово. Он никогда не раскрывал, что это было.

Хонус часто размышлял о том, что его хозяин узнал по его спине. Когда он был молод, то считал, что там записана вся его жизнь, открытая любому, кто сможет разобрать буквы. Позже он узнал, что Провидец, который их вытатуировал, писал загадки и подсказки.

– Их смысл раскрывается со временем, – сказал мастер Хонуса. – Жизнь дает недостающие кусочки головоломки.

Хонус задавался вопросом, были ли Яун или даже рабыня рядом с ним кусочками этой головоломки, и кто будет собирать эти кусочки теперь, когда тот, кого он почитал, мертв.

Последний раз хозяин Хонуса прикасался к рунам накануне битвы. Если он и предвидел свою смерть, то не открыл ее Хонусу. Он лишь велел Хонусу никогда не нести свою ношу, сказав:

– Воля Карм сильна в этом.

Хонус послушался, и все, что последовало за этим, было следствием.

Хонус не знал, почему он не должен нести свою ношу. Возможно, мой хозяин знал. Но его уже не было, его убили силы, которые казались неудержимыми, как сумерки. Как я могу противостоять им, если даже у него не было ответа, и это обрекало его на гибель. Хонус смотрел на звезды, но видел лишь тьму между ними.

Йим снилось, что она снова стала девочкой и переживает тоскливое детство. Она сидела на земляном полу в хижине своей хранительницы. Была ночь, и единственный свет давал небольшой костер. В теплом воздухе пахло древесным дымом и травами. Йим подтянула ноги к груди и смотрела поверх колен на Мудрую женщину. Хранительница строго посмотрела на нее в ответ.

– Ты боишься? – спросила она.

– Да, – ответила Йим.

– Так должно быть, – ответила женщина. – Это знание опасно даже для тебя. Ты никогда не должна говорить об этом. Никогда! Это понятно?

– Да, Мудрейшая.

– Тогда смотри и учись.

Женщина села на пятки, сложила руки на коленях и стала абсолютно неподвижной. В тусклом свете костра Йим внимательно разглядывала лицо своей хранительницы. Казалось, она наблюдает за чем-то в темноте, чего Йим не могла разглядеть. Воздух похолодел, и Йим с удивлением увидела, что на полу образовался иней. Белые кристаллы продвигались к босым ногам Йим. Пальцы начало щипать.

Сон рассеялся, но холод остался. Йим проснулась одна под плащом в тусклом голубом свете предрассветных сумерек. Влажный воздух был прохладным, и Йим плотнее прижала ноги к телу. Они казались жесткими; более того, все тело болело. Впереди маячил еще один день тягостных будней, и ей не хотелось, чтобы он начинался. Тяготы путешествия, какими бы пугающими они ни были, казались ей менее тягостными, чем перспектива служить странному и непредсказуемому человеку. Мой хозяин, подумала Йим. Само слово вызвало у нее отвращение. Она вспомнила, что его бывший компаньон называл его «Хонус», и решила думать о нем именно так. Это помогло бы ей избавиться от унизительной мысли, что она – его собственность.

Тем не менее Йим уже свыклась с этой мыслью. Она лежала неподвижно, чтобы не получить команду, даже когда начинала чувствовать себя беспокойно. Пассивность была извечной стратегией рабынь, и Йим инстинктивно приняла ее. Она знала, что для сохранения внутренней свободы ей потребуется вся ее воля. Весь предыдущий день она рассматривала как одностороннюю борьбу между ней и Хонусом, в которой она терпела одно поражение за другим. Но вчера вечером она одержала крупную победу. Йим все еще была поражена своим успехом. Когда это случилось, она готовилась к самоубийству. Благодаря этой победе она почувствовала, что нужна Хонусу. Йим не знала точно, почему, но, похоже, это не просто желание иметь женщину, с которой можно лежать. Иначе он не дал бы эту клятву. Здесь действует что-то другое. Она надеялась узнать, что именно, и использовать это знание в своих интересах.

Птицы завели свои утренние песни, но Йим оставалась под плащом. Она полагала, что Хонус где-то поблизости, хотя не слышала никаких признаков его присутствия. Неужели он играет со мной? Йим стало не по себе, и ее мысли обратились к костру и горячей еде. Наконец голод и холод заставили Йим снять плащ.

Йим огляделась. В двух шагах от нее сидел Хонус. Его идеальная неподвижность и отметины на лице придавали ему вид злобной статуи. Йим отпрянула назад с небольшим испуганным возгласом. Хонус, закрыв глаза, никак не отреагировал. Придя в себя, Йим посмотрела на своего хозяина. Он был одет в леггинсы и штаны, а ее туника служила ему плащом, прикрывающим руны на спине. Она бы попросила вернуть ее, но он казался недосягаемым. Его неподвижность напомнила Йим вчерашний день, когда они отдыхали у дерева. Тогда он, казалось, не замечал ничего вокруг. Боясь потревожить его и зябко ежась от сырого утреннего воздуха, Йим отправилась на поиски дров.

Она вернулась, когда рассвет окрасил облака, с охапкой сучьев и веток и горстью трав. Хонус остался в том же положении, в котором она его оставила. Он не может возражать против костра, подумала Йим. Она разложила ветки и сучья над пеплом вчерашнего костра, затем открыла сумку в поисках кремня и железа. Она нашла их, а также нож в ножнах. Она вынула нож, намереваясь с его помощью сбрить с ветки хворост, так как трава была мокрой от росы. Проверяя острое лезвие ножа, Йим подумала, как легко она могла бы перерезать Хонусу горло. Она подошла к нему ближе, держа нож в руке, и взвесила свои шансы на успех. Кажется, он в другом мире. Он совсем не замечает меня. Йим изучала его лицо в поисках признаков осознания и заметила тонкие, мимолетные изменения, как у спящего, погруженного в сон, от которого Хонус может никогда не пробудиться, если она поторопится.

И куда же я попаду? До сих пор ее поиски были путешествием без цели. Когда плен и рабство прервали его, Йим ожидала дальнейших указаний. А пока они не пришли, безопасность должна была стать ее главной заботой. Если она убьет своего хозяина, то останется одна, а женщина без родни не может быть в безопасности. Без отца, брата или дяди, которые могли бы защитить ее, и без мужа, который мог бы претендовать на нее, она была так же уязвима, как монета, лежащая на улице. Любой мог забрать ее, и так оно и было. Разве с Хонусом я в большей безопасности? Йим не знала его достаточно хорошо, чтобы ответить. На данный момент было разумнее всего оставаться его собственностью и надеяться, что он считает, что только дурак уничтожает свое имущество.

Йим приготовила стружку, положила ее рядом с ветками и ударила железом по кремню. Когда искры попали на стружку, она подула на нее, пока не появилось пламя. Дунув еще, она перекинула пламя на ветки, затем на сучья. Вскоре костер уже пылал. Йим грелась у него, когда Хонус открыл глаза.

– Принцесса, которая умеет разводить огонь? – с насмешливым удивлением спросил он. – Ваше королевство, должно быть, страна чудес.

– Хочешь, я приготовлю еду? – спросила Йим, добавив „мастер“ как бы невзначай.

– А что? Ты голодна?

– Да, хозяин.

– Тогда мне не терпится посмотреть на это второе чудо, королевскую особу, которая умеет готовить.

Йим проигнорировала его колкости. Она достала из сумки медный котелок, отмерила зерна и воды, измельчила собранные травы и посыпала ими смесь. Хонус с интересом наблюдал за ее действиями.

– Что за растения ты добавила?

– Лимонную мелиссу и сердце фейри для вкуса. Пчелиная чашечка и весенняя лапка – для здоровья. Это хорошие травки, мастер. Клянусь.

– Раз уж ты отказалась перерезать мне горло, сомневаюсь, что ты меня отравишь.

Йим быстро подняла глаза и увидела, что Хонус пристально наблюдает за ней.

– Когда я в трансе, – сказал он, – я все еще вижу внутренним оком.

Йим побледнела.

– Я думала, ты спишь или что-то в этом роде.

– Я бродил по Темной тропе.

Глаза Йим расширились.

– Ты был мертв?

Синие губы Хонуса изогнулись вверх.

– Нет. Чтобы попасть туда, не обязательно умирать. Я всего лишь посетил его. Этому умению можно научиться, если у тебя есть дар.

– Дар? Кому нужен такой дар?

– Это не совсем так, как ты думаешь, – ответил Хонус. – Мертвые многое уносят с собой в Бессолнечный Путь. Хотя там есть и горе, и худшее, но можно найти и сокровища. Я ищу их.

– Ты говоришь так, будто грабишь кладбище.

– Я беру только воспоминания, – ответил Хонус.

– Только воспоминания? – спросила Йим. – За исключением настоящего, вся жизнь – это воспоминания.

– Ты говоришь как мой Носитель.

– Я и есть твой носитель.

Хонус нахмурился.

– Ты перепутала слово, – сказал он. – Ты несешь мою ношу. В Кармишском ордене Носитель – это святой человек. Мой Носитель был моим хозяином.

– Значит, ты заменил своего хозяина рабом?

Хонус покраснел под своими татуировками.

– Я не потерплю богохульства!

– Простите, мастер, – сказала Йим. – Я ничего не имела в виду. Я не знаю ваших путей.

– Носильщики носят вьюки своего сейра, чтобы практиковать смирение и быть уверенными, что их слуга всегда готов выполнить их приказ. Ты всего лишь мой носильщик. Ты не заменил мне Носителя. Ты никогда не сможешь заменить Теодуса.

Йим вздрогнула при этих словах.

– Теодос?

– Да, так звали моего хозяина. Почему ты так странно смотришь?

Йим отвела взгляд, пряча глаза от Хонуса.

– Только потому... потому что это необычное имя.

– Как Йим?

– Да. Как Йим.

Йим занялась приготовлением завтрака. Она помешала травы в котелке и поставила его на огонь.

– Значит, теперь у тебя нет хозяина, – сказала она. – Значит ли это, что ты свободен?

– Свободен? – сказал Хонус. – Я не знаю, что это значит.

– Тогда спроси меня, – сказала Йим. – Никто не продал тебя за десять медяков.

– Мы все рабы богини. Она – госпожа, управляющая нашей судьбой. Когда Провидцы Карм выбрали меня в младенчестве для службы, моим родителям заплатили не медяками, а почестями. Но что это изменило?

– Они заставили тебя стать Сарфом?

– О, я очень сильно этого хотел. Храм – это все, что я знал, поэтому я долго и упорно трудился, чтобы заслужить этот облик. И все же я спрашиваю тебя: как я могу быть свободным, если Карм написала мою судьбу на моей спине?

– Судьба – это всего лишь слово, – ответила Йим, – которым мы облекаем тайны, недоступные нашему пониманию.

– А свобода – слово, обозначающее то, чего не существует.

– Когда-то я была свободна, – сказала Йим. – Это было совсем не то, что сейчас.

– Тогда я освободил тебя от заблуждения.

Йим замолчала и обратила свое внимание на кастрюлю. Она помешивала кашу палочкой, чтобы она не пригорела, и время от времени пробовала ее на вкус, чтобы убедиться, что она готова. Через некоторое время она сказала:

– Готово, учитель.

С помощью палочки она сняла котелок с огня и поставила его перед Хонусом.

– Принеси мне мою ложку, – сказал Хонус. Йим нашла в пакете деревянную ложку и протянула ему. – А еще я хотел бы получить назад свою рубашку

Йим напряглась.

– Ты не будешь смотреть, пока я ее снимаю?

– Да, – сказал Хонус, протягивая Йим ее тунику. – Я закрою глаза и не увижу тебя голой.

Йим расслабилась, и на ее лицо вернулось оживление.

– Даже внутренним глазом?

Хонус ответил на ее легкий ответ добрым словом.

– Все обнажены для моего внутреннего глаза.

Когда Хонус закрыл глаза, чтобы дать Йим одеться, он понял, как близка к истине его шутка. В тех, кто умел наводить транс, было немного от Провидца. Большинство людей Хонус считал легкой добычей. Он знал, что найдет монеты в сапоге Яуна и что Пешнелл защитит мельника, продав Йим. Однако некоторые, как его покойный Носитель, были непробиваемы. Эта девушка похожа на Теодуса, подумал он, глядя на туманный пейзаж, где ясно видны только ближайшие предметы. Казалось странным, что Йим может сбивать с толку его силы. Хонус размышлял об этом, пока не услышал ее слова:

– Я одета, мастер.

Хонус открыл глаза. Йим протянула ему рубашку и села на землю. В ожидании еды на ее лице появился слабый намек на улыбку. Это было более чем подозрительно и Хонусу стало любопытно узнать ее причину.

8

Хонус попробовал кашу и сказал, что она «хорошая». Это было последнее слово, которое он произнес.

После этого он молча размышлял. Превращение было настолько резким, что застало Йим врасплох. Хонус молча передал ей горшок и ложку, когда закончил, и она тоже молча поела. Все это время Йим гадала, что она сказала или сделала, чтобы так быстро изменить его настроение. Это могло быть что угодно – или вообще ничего. Поразмыслив, она решила, что молчание Хонуса – это отступление с его стороны, признак того, что он сожалеет о том, что раскрыл что-то о себе.

Пока Йим ела, Хонус побрился, используя лезвие меча, затем надел сандалии и пояс с мечом. Очистив плащ от листьев, он повязал его на плечи. Йим воспринял это как знак того, что он хочет продолжить их путешествие. Почувствовав его молчание, она тоже промолчала, но быстро обошла стоянку и собрала вещи. Затем Хонус повел их обратно к дороге и задал темп, быстро прогнав утреннюю прохладу. Они шли молча, пока Йим не смогла больше выносить тишину.

– Хозяин, куда мы идем?

– В Бремвен.

– А где это? Это далеко?

Хонус удивленно посмотрел на Йим.

– Неужели в Облачных горах люди настолько невежественны, что не знают, где находится столица?

– Это столица Империи, а не наша. Что ты знаешь о Тайбене?

Хонус ничего не ответил, но ускорил шаг. Йим с трудом поспевала за ним, чувствуя, что он наказывает ее за дерзость. Она подождала немного, прежде чем принять свой самый смиренный и жалкий вид.

– Прошу вас, господин, расскажите вашей рабыне о пути, который она должна пройти.

– Путешествие покажется мне долгим, если я буду терпеть такое нытье.

– Я не хотела раздражать вас, господин.

– Я не привык к рабским манерам.

– А твой прежний спутник был тебе больше по душе?

Хонус бросил на Йим тяжелый взгляд, и она испугалась, что снова проговорилась.

– Он раздражал меня по-разному.

– Господин, я прошу вас. Пожалуйста, расскажите о нашем путешествии.

Хонус вздохнул, но вознаградил настойчивость Йим.

– Путь неблизкий и нелегкий. Мы вошли в Лувейн и должны пройти через него. Когда-то это было светлое и процветающее место, но не в наши дни.

Он жестом указал на дорогу.

– Хотя в это трудно поверить, но когда-то это была оживленная магистраль.

– Вчера казалось, что люди бегут отсюда. Неужели впереди ждет армия?

– Нет. Захватчики находятся на севере.

– Тогда зачем людям спешить навстречу? – Йим окинула взглядом дикий и пустой пейзаж, а затем догадалась об ответе. – Неужели во всем Лувейне так пустынно?

– Хуже, – сказал Хонус. – Я выбрал наш маршрут только потому, что враг будет его сторониться. Здесь нечего грабить.

– Значит, это безопасно?

– Этот путь менее опасен, чем некоторые другие.

– И все же ты, кажется, боишься его.

– Неужели это так очевидно? – Хонус покачал головой. – Лувейн полон воспоминаний, и лишь немногие из них светлые.

– Я тоже это чувствую, – тихо произнесла Йим. Она прошла немного, прежде чем спросить: – Как скоро мы достигнем Бремвена?

– Луна, может, меньше.

– И что мы будем там делать?

– Храм Карм находится на городской горе. Там я буду искать нового Носителя. У тебя тоже будет новый хозяин.

– А ты... – Йим сделал паузу, словно не желая произносить это слово. – Ты продашь меня?

– Ты рабыня, – сказал Хонус. – Таков обычай.

– Возможно, вы найдете семью, мастер. С детьми, за которыми нужно ухаживать.

– Возможно. Или хозяина с беговой дорожкой, если ты мне не понравишься.

Йим снова замолчала. Она шла позади Хонуса и любовалась местностью. Дорога сузилась до заросшей бурьяном полосы. Из-за недостатка ног и еще меньшего количества повозок, расчищающих путь, деревья и заросли, заслонившие поля и сады, наступали на дорогу. Первоначальная мостовая была видна лишь местами. Это была древняя работа, но камни были подогнаны с таким мастерством, что выдержали. На их поверхности виднелись бороздки от давно ушедшего транспорта.

Ландшафт также хранил следы некогда процветающих времен. Высокие места часто увенчивались впечатляющими руинами. Многие из них представляли собой разрушенные укрепления. Другие, похоже, были построены для мирных целей. Похоже, это были самые древние сооружения и самые разрушенные. Йим разглядела и более скромные жилища. Они тоже были запущены, но не все выглядели заброшенными. Изредка Йим ловила на себе испуганные взгляды, наблюдавшие за ней из темных окон.

Даже природа казалась в упадке. Весна в стране наступила поздно, поэтому преобладали серые и коричневые цвета. Спутанные лианы, душившие деревья, были оголены. Мертвые сорняки заросли на открытых местах. Редкие поля, которые они встречали, были завалены гнилыми остатками прошлогодних посадок. Даже небо стало мрачным. Сгущающиеся тучи скрыли солнце, и воздух стал прохладным. Когда Йим шла по безрадостной земле, колючки осыпались с ее ног и кололи ступни.

Под влиянием происходящего вокруг нее мысли Йим стали меланхоличными. Она направлялась на юг, и, хотя на севере ей угрожала армия, она чувствовала, что впереди ее ждет опасность. Йим была уверена, что Провидец считал так же. Думаю, он беспокоился не только о разбойниках, подумала она. С помощью проницательности, которая иногда приходила к ней, Йим поняла, что впереди таится нечто злое, нечто гораздо более опасное, чем беззаконники.

Мысли Хонуса были такими же мрачными, как и у Йим. Они постоянно возвращались к Лурвику и тому, чему он там стал свидетелем. Он гадал, не превратят ли те ужасные деяния это место в еще один Лурвик. Этот мрачный вопрос не давал ему покоя, поэтому он почувствовал облегчение, когда Йим заговорила, прервав его размышления.

– Что здесь произошло, мастер?

– Равновесие нарушилось. Люди стали любить добро, а не само добро. Справедливость и милосердие были забыты, и огромные состояния рождались из жадности. Правосудие было предано забвению, и из дикости возникла великая сила. Войны бушевали на протяжении многих поколений. Грязные поступки вдохновляли на еще более грязные. Сама земля подвергалась насилию. И теперь все это превратилось в руины.

– Как такое могло случиться?

– Когда человек отбрасывает тень, кто может сказать, исходит ли тьма от него или идет к нему? – сказал Хонус. – Все, что можно сказать, – это то, что зло возникло здесь и живет до сих пор. Только теперь люди убивают свиней, а не дворцы.

– Ты говоришь так, будто зло – это нечто само по себе, а не сумма дурных поступков.

– Теодус говорил, что всего понемногу. Одно питает другое. Таким образом, зло процветает.

– Как это может быть, если богиня добра?

– Почему рабыня беспокоится о таких вопросах?

– Люди забрали мое тело и продали его. Разум уловить сложнее. Думаешь, только Носители Карм задумываются о таких вещах?

– Очевидно, нет.

– Я вижу в мире такую жестокость и удивляюсь, почему Карм допускает ее.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал Хонус. – Но Теодус много думал над этим.

– И к какому выводу он пришел?

– Он считал, что против богини что-то борется.

– Зло, о котором ты говорил?

– Возможно.

– Но как что-то может бороться с богиней?

– Развращая человеческое сердце.

– Обдуманный ответ, – сказал Йим. – Теодус говорил мудро.

– Он был мудрым.

– Что с ним случилось?

В голосе Йим было что-то такое, что заставило Хонуса взглянуть на нее. Она шла, согнувшись под тяжестью его рюкзака, и потела, несмотря на дневную прохладу. Ее глаза смотрели вдаль, избегая его.

– Зло победило его, – сказал Хонус.

Когда он произнес эти слова, Хонус представил себе, как изменилась Йим. Ему показалось, что он видит другого человека – того, кто боролся с ужасным бременем. Затем это впечатление покинуло его, и Йим оказалась всего лишь рабыней, изможденной тяжелой ношей.