Текст книги "Женщина, стоящая десять медяков (ЛП)"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

19

Проснувшись в тусклом свете раннего рассвета, Йим обнаружила, что Хонус спит вместе с Табшей. Йим немного полежала без движения, но боль от дня, проведенного в неподвижности, не давала покоя. Кроме того, лачуга угнетала ее. Теснота, запах, а главное, атмосфера отчаяния вскоре заставили ее подняться. Она тихонько выползла через дверной проем в прохладное, росистое утро и зашагала, чтобы согреться.

Ее труды, как и труды Хонуса и Табши, простирались перед ней – пятачок перевернутой грязи. Он казался незначительным. Два дня они закапывали в эту землю коренья и бобы, и в ближайший день им предстояло закончить работу. Закопать всю эту еду в надежде на урожай. Что это – вера или тщета? Она думала о предстоящем голодном времени и сомневалась, что Табша соберет свой урожай. Это была мрачная мысль, и ее будущее казалось таким же мрачным.

Кто возьмет с собой на Темную тропу радостные воспоминания обо мне? Йим не могла вспомнить никого. Ее мать умерла при ее рождении, а лица отца она не помнила. Все, что она помнила, – это его побои. Мудрая женщина, воспитавшая ее, не была недоброй, но держалась отстраненно. Йим не могла представить, как эта холодная женщина будет оплакивать расставание с ней. Что касается ее самой, то у нее не было ни одного заветного мгновения, ни одного случая блаженства, который бы ее поддерживал. Вся жизнь была посвящена долгу, и вот к чему привело послушание.

Йим не плакала, когда ее схватили. Закованная в цепи в грязном рабском загоне, она сохраняла стоическое спокойствие. Она боролась со слезами при каждом удобном случае и обычно побеждала. Но ужас последнего видения заставил ее испугаться, что Карм оставил ее. Когда Йим стояла в одиночестве в промозглом утреннем свете, горе вырвалось наружу и захлестнуло ее. Она плакала о том, что потеряла надежду. Она плакала о себе. Она плакала о Табше и разрушенной земле вокруг нее. В отчаянии она забыла обо всем на свете. Рыдания не прекращались до тех пор, пока она не стала задыхаться.

Затем Йим ощутила постороннее присутствие и повернулась, чтобы увидеть Хонуса, стоящего у входа в лачугу. Она понятия не имела, как долго он наблюдал за ней. Выражение его татуировок было непостижимо для ее затуманенных слезами глаз. Йим отвернулась и с трудом подавила рыдания. Только справившись с эмоциями, она посмотрела в сторону Хонуса. К тому времени он уже ушел.

Йим подошла к лачуге и низким голосом позвала.

– Мастер, мне собрать завтрак?

– Возьми с собой Табшу, – сказал Хонус, – и покажи ей, где ты нашла клубни.

Йим услышала, как Табша сонно вздохнула, и решила, что Хонус ее будит. Вскоре Табша вышла, неся пустую корзину. Потянувшись, она сказала:

– Сажать – тяжелая работа.

– Это точно, – согласилась Йим. Когда она вела Табшу к болотистому месту, то спросила: – А ты не добываешь дикую еду?

– Моя мама боялась леса, поэтому я мало чему у нее научилась, – ответила Табша. – Тофф научил меня ставить силки, но волки обычно их обходят. Летом есть немного ягод. Осенью – яблоки, хотя они очень горькие.

– Я могу показать тебе стрелу фейри и меч лисы. У обоих есть клубни даже в это время года.

– Это было бы хорошо. Весна – это всегда здорово.

Табша замолчала, пока Йим размышляла, как помочь ей выжить. Эти мысли привели к очевидному вопросу, и Йим озвучила его. – Почему ты живешь одна? У тебя нет семьи?

– Нет.

–Тогда почему бы не уехать и не жить в другом месте?

Табша, казалось, была удивлена предложением Йим, как будто оно было абсурдным.

– Мой муж и мои дети будут похоронены здесь.

Они добрались до влажной земли, где росли стрелы фейри, и заполнили большую часть корзины, прежде чем отправиться за лисьим мечом в более глубокую воду. Эти растения было труднее выкорчевать, и они взяли лишь несколько их толстых, ветвистых клубней. После этого Йим попыталась найти все съедобные растения и показать их Табше. После долгих поисков ей удалось найти лишь несколько.

Когда Йим и Табша вернулись, они обнаружили признаки того, что Хонус поливал новые посадки. Не успели они войти в хижину, чтобы приготовить еду, как он появился из леса с двумя ведрами, наполненными водой.

– Мастер, – сказала Йим, – можно мне воды для готовки?

Хонус принес ведро. Пока Табша разводила огонь, Йим наполнила глиняный котелок клубнями лисьего меча и водой, а затем вернула ведро Хонусу. Зайдя в хижину к Табше, она услышала, как он опорожнил ведро и отправился к ручью за водой.

– Он всегда так много работает? – спросила Табша.

– Не знаю, – ответила Йим. – Он владеет мной всего несколько дней.

Табша кивнула, но не стала продолжать разговор. Йим заполнила тишину разговорами о практических делах.

– Клубни лисьего меча нужно варить до тех пор, пока вода не станет коричневой, прежде чем их можно будет есть. И никогда не пейте воду для варки, от нее будет вязать во рту.

Пока Йим готовила, она продолжала инструктировать Табшу о хранении и приготовлении различных растений, которые они собрали. Табша слушала молча, как человек, не привыкший к разговорам. Ее поведение не располагало к личным беседам, и Йим замолчала, закончив свои наставления. Она заговорила снова, только когда услышала снаружи Хонуса.

– Я могу присмотреть за этим, если ты хочешь начать сажать.

Табша быстро поднялась, явно желая сменить компанию Йим на компанию Хонуса. После ухода Табши Йим почувствовала себя спокойнее. Несмотря на сочувствие к вдове Тоффа, она жаждала покинуть унылую женщину и ее мрачный дом.

Когда кастрюля наконец закипела, Йим помешала клубни, чтобы выварить из них вяжущий сок. Когда вода стала коричневой, она с помощью палочки выложила клубни на деревянную доску, служившую единственной тарелкой Табши. Затем она вынесла еду на улицу. Хонус ушел за водой, поэтому Йим помогала Табше сажать растения до его прихода. Когда он появился, оба прекратили работу, чтобы поесть вместе с ним.

– Хозяин, мы должны закончить к полудню, – сказала Йим.

Ее слова вызвали желаемый отклик.

– Табша, – сказал Хонус. – Я должен возобновить свое путешествие, как только закончатся посадки.

Табша кивнула, не выдав никаких эмоций.

Йим восприняла равнодушную реакцию Табши как свидетельство того, что она замкнулась в своей скорлупе. Это впечатление заставило Йим с еще большим нетерпением ждать ухода.

 – Мы уйдем сегодня, Мастер? – спросила она.

– Да, – ответил Хонус.

После трапезы они вернулись к работе. К полудню посевы были посажены и политы. Хонус надел меч и велел Йим взять мешок. Затем он поклонился Табше.

– Матушка, нам пора уходить.

– Спасибо, сир, – сказала Табша.

– Меня направляет Карм. Если я помог тебе, то это ее заслуга. Если нет, то это моя ошибка. Да пребудет над тобой ее мир.

Когда Хонус снова поклонился Табше, Йим взяла на плечи мешок.

– Идем, Йим, – сказал Хонус, удаляясь. Йим поспешила за ним. Выйдя на дорогу, она оглянулась. Табша исчезла, как призрак, и лишь пустое поле напоминало о ней.

Йим и Хонус шли по дороге, и Хонус выглядел усталым, а его походка выдавала боль в мышцах. Они не разговаривали. Йим чувствовала себя неловко, ведь после их пребывания у Табши Хонус казался еще более непонятным.

Мудрая женщина научила Йим нескольким арканным искусствам. Техника, с помощью которой Йим вызвала дух Мириен, была лишь одной из них. Как и Хонус, Йим умела распознавать мысли, глядя человеку в глаза, а также знала, как защититься от такой проверки. Обе эти способности иногда проявлялись у людей естественным образом, хотя и в меньшей степени. Так, Йим однажды подумала, что сможет прощупать Хонуса, не вызывая у него подозрений. Но она отказалась от этой идеи. Он и так слишком много подозревает, подумала она, сожалея о своей вспышке из-за видений. Из-за этой неосторожности ей еще важнее было казаться обычной.

Отказавшись от использования своих необычных способностей, Йим пришлось прибегнуть к наблюдениям и разговорам, чтобы понять Хонуса. Хонус разочаровывал ее, поскольку, будучи иногда разговорчивым, он всегда был настороже. Йим, привыкшая легко разбираться в людях, остро ощущала свою неуверенность.

Визит Хонуса к Табше особенно озадачил Йим. Она могла приписать ему самые разные мотивы, от низменных до благородных. Он мог искать ее по плотским причинам, полагая, что она еще молода и красива... или, возможно, помогал ей по указанию Карм... или чтобы насолить мне... или чтобы искупить вину... или чтобы почтить преданность Тоффу. Последняя идея нравилась Йим больше всего, но она не знала, насколько она близка к истине.

Пока они шли, Хонус, казалось, размышлял. Выражение его лица было угрюмым, и Йим не решалась поинтересоваться, какие мысли его тревожат. Но в конце концов она задала вопрос, который не давал ей покоя все эти три дня.

– Мастер, почему мы остановились у Табши?

– Думаешь, мы принесли ей пользу?

– Не знаю. А вы?

Хонус вздохнул.

– Я не Провидец. Но это и есть главный вопрос. Если мы сделаем ей добро, моя причина не важна. А если она принесет вред, то добрые намерения не имеют значения.

Йим хотела добиться от него менее уклончивого ответа, но выражение его лица обескуражило ее. Вместо этого она спросила:

– Ты будешь сегодня охотиться?

– Я слишком устал. Сегодня вечером ты должна добывать пищу или поститься.

Он заметил, как помрачнело выражение лица Йим, и добавил:

– Конечно, ты не жалеешь для нее нашего мешка зерна.

– Она поблагодарила тебя за щедрость, – ответил Йим, – но я тоже буду голодать.

– Я уверен, что она была благодарна нам обоим.

– У нас дома есть поговорка: «Ты благодаришь пастуха коз за молоко, а не козу». Она знала, что я – ваша собственность. В тебе она нашла утешение. Во мне она нашла того, кого можно пожалеть.

– Если это правда, то ты дала ей больше утешения, чем я.

Йим с горечью посмотрела на Хонуса.

– Как хорошо для нее!

– Она нашла кого-то более несчастного, чем она сама! – ровно ответил Хонус. – Я не делал тебя рабыней. Я не просил тебя терпеть больше, чем я.

Йим поборола желание бросить мешок на землю. Вместо этого она сказала:

– Это правда. Ты ни о чем меня не просил.

Хонус вздохнул и снова погрузился в задумчивость. Йим замедлила шаг, чтобы идти на расстоянии. Они шли так до тех пор, пока Хонус не остановился и не подождал, пока Йим его догонит.

– Ты должна нести мою поклажу, потому что Теодус сказал, что такова воля Карм, – сказал он. – Но я постараюсь облегчить тебе жизнь. Я поохочусь сегодня вечером. Если я могу сделать что-то еще, ты только скажи мне.

– Я хочу знать, кто ты такой, – сказал Йим.

– Что?

– Ты спросил меня, что ты можешь сделать, и я тебе ответила. Мне было бы легче, если бы ты не был такой загадкой.

Йим улыбнулась, видя, что Хонус чувствует себя неловко, понимая, что заманила его в ловушку. Ему придется либо признать пустоту своего обещания, либо разоблачить себя перед ней.

– Что бы ты хотела узнать? – спросил Хонус.

Йим точно знала, о чем она хотела спросить в первую очередь.

– Почему вы впадаете в транс?

– Это полезный навык, – ответил Хонус.

– В лучшем случае это полуответ, – сказала Йим. – Он ничего не раскрывает.

К удовольствию Йим, на лице Хонуса появилось горькое выражение.

– У меня всегда был дар к трансерфингу, даже в детстве.

– Это не было частью твоего обучения как Сарфа?

– Нет. Немногие Сарфы умеют наводить транс. Меня никогда официально не учили необходимым медитациям, но я перенял их у старшего мальчика.

– Зачем ребенку впадать в транс?

– Я скучал по родителям.

– Они были мертвы?

– Нет, но вполне могли бы быть. Когда человек входит в храм, все мирские связи обрываются.

Ответ Хонуса заставил Йим вспомнить свое одинокое детство.

– Но если бы они были живы, зачем входить в транс?

– Чтобы найти воспоминания о матерях и отцах и пережить их заново. В основном я искала сказки на ночь. Ты удивишься, насколько распространены эти воспоминания. С тех пор трансы вошли в привычку. Я нахожу в них утешение.

– Теодос одобрял эту привычку?

– Не совсем. Но он был снисходителен, особенно в последние годы, когда наш путь был нелегким.

– Каково это?

Хонус сделал паузу, чтобы подумать.

– Темный путь – это все вокруг нас, – сказал он наконец. – Он похож на наш мир, только безжизненный, изношенный и окутанный туманом. Человек чувствует дорогу разумом. Когда духи уходят на запад, они оставляют за собой след воспоминаний. Когда ты случайно натыкаешься на одно из них, оно ненадолго становится твоим собственным.

– А с самими духами вы встречаетесь?

– Да. Именно тогда воспоминания становятся наиболее яркими.

– Как у Тоффа?

– Да. Как у Тоффа. Теперь ты удовлетворена?

– Нет, – сказала Йим. – Ты ожидал, что Табша по-прежнему будет красивой?

– Она никогда не была красивой, – ответил Хонус. – Только для Тоффа.

– О.

– Быть любимой, как она... – Хонус сделал паузу, словно одолеваемый эмоциями. – Возможно, воспоминания об этом даре поддержат ее в трудную весну. Он бросил на Йим знающий взгляд. – Я отправился туда не ради любовных утех.

Йим покраснела.

– Мне это и в голову не приходило.

На лице Хонуса появилась ухмылка.

– Задавать вопросы – занятие познавательное. Ты хочешь задать еще какие-нибудь?

Йим покраснела еще сильнее.

– Нет, Мастер. По крайней мере, не сейчас.

Йим и Хонус шли до позднего вечера, когда Хонус отправился на охоту. В его отсутствие Йим отдыхала на обочине дороги. С заходом солнца он вернулся с пустыми руками. В ответ на разочарованный взгляд Йим он сказал:

– В лесу было пусто. Я даже не слышал ни одной птицы.

– Может, мне разбить лагерь?

– Мы пройдем еще немного. Я не доверяю местам, которых избегают животные.

Они пошли дальше по дороге, пока не дошли до реки. От моста, перекинутого через нее, осталась лишь каменная арка на дальнем берегу и пять опор, едва выступающих над водой.

– Если ты не хочешь купаться, – сказал Хонус, – мы должны разбить лагерь здесь.

– Это место меня вполне устраивает, – сказала Йим. – Я соберу дрова.

Когда Йим вернулась, она обнаружила, что Хонус наклонился в реке, пытаясь поймать рыбу. Йим не хотела портить его шансы разговорами. Поскольку оставалось еще немного времени, она решила отправиться на поиски пищи, если у него ничего не получится. Перед уходом тревожное чувство заставило ее достать из рюкзака нож. Вооружившись таким образом, она отправилась в путь.

Йим пошла вдоль берега реки, думая, что там можно найти что-нибудь съедобное. Упавший мост заставил путников искать другое место для переправы, а вверх по течению шла грубая тропа. Йим поспешила по ней, понимая, что до наступления ночи времени на поиски пищи будет мало.

Йим была уже далеко от разрушенного моста и все еще с пустыми руками, когда наткнулась на мощеную камнем дорогу. Она выходила из леса и вливалась в реку, чтобы сделать брод на другой берег. По крайней мере, я нашла место, где можно переправиться. Йим повернула к лагерю, так как стало слишком темно, чтобы заниматься промыслом. И тут она услышала нечто такое, что заставило ее остановиться. С пустынной дороги доносился безошибочный звук – слабый плач маленького испуганного ребенка.

20

Йим внимательно прислушивалась, боясь, что вопль прекратится раньше, чем она сможет найти его источник. Однако он не прекращался, выражая такой ужас, что Йим задрожала. Она не могла представить, какой ужас мог спровоцировать такой крик. Оставаться пассивной было немыслимо. Несмотря на наступающую темноту, она чувствовала, что должна попытаться спастись.

Когда Йим попыталась найти ребенка, она обнаружила, что его крик не был слышен ушам. Еще одно ее чувство, отточенное под руководством Мудрой женщины, обнаружило его. Неужели я слышу голос духа? Но ни один призрачный голос никогда не звучал так близко. Это не эхо из Бессолнечного мира. Это крик из этого мира.

Йим перестала прислушиваться и последовала интуиции. Казалось, крик доносится с дороги, ведущей в лес. Деревья так плотно обступили ее, что в слабом свете она напоминала пещеру, а не проезжую часть, место, куда заходят без уверенности в возвращении. Тем не менее, Йим последовала за криком по затененной деревьями дорожке. По мере того как она медленно продвигалась вперед, вопль становился все громче. Небо потемнело, и Йим шла почти вслепую. Спотыкаясь на неровной мостовой, она наконец подошла к большой руине. Все, что она могла разглядеть, – это ее силуэт, огромное пространство черноты на фоне ночного неба. Хотя строение выглядело заброшенным, Йим это не утешало. Она чувствовала присутствие чего-то или кого-то злого. Это ощущение было таким же отчетливым, как запах трупа в темной комнате. Йим держала нож наготове и осторожно продвигалась вперед.

Ночь была абсолютно тихой, но вой раздавался в голове Йим так громко, что она едва могла его выносить. Только жалобный вой не позволил ей убежать. В этот момент над горизонтом показалась луна, и в ее свете стало видно еще больше строений. Это был замок, где лианы и деревья завершали разрушения, нанесенные каким-то древним врагом. Йим разглядела без ворот разрушающуюся сторожку, проломы в стенах, на которых возвышались обломки сторожевых башен, и цилиндрический замок.

Крик доносился из сторожки. Йим вошел в нее. Между внешней и внутренней арками было пространство без крыши, заваленное обломками. Единственным источником освещения служило ночное небо, поскольку луна была слишком низкой, чтобы светить внутрь сторожки. Спотыкаясь во мраке, Йим ударила палец ноги. Пока она ждала, когда боль утихнет, она заметила дверной проем в одной из стен. Там была кромешная тьма, но она смогла разглядеть бледный предмет, подвешенный в проеме. Это и был источник воплей.

Йим осторожно пробиралась по заваленному обломками пространству. Она добралась до дверного проема и потрогала предмет. Это был детский череп, болтавшийся на шнуре, пропущенном через глазницы. Чувствительные руки Йим ощутили едва заметное покалывание, которое она распознала как присутствие заклинания.

Крики в голове Йим были мучительными. Они напоминали о малыше, застрявшем в темной пещере и кричащем о помощи, которая никогда не придет. Самым ужасным была свежесть ужаса. Казалось, дух только что осознал свою гибель и навсегда застрял в этом ужасном мгновении.

Йим перерезала ножом шнур и вынесла череп на освещенную луной дорогу, чтобы осмотреть его. Там она увидела, что череп исписан рунами. Именно они и были источником заклинания, которое обнаружили ее пальцы. Этот вой, который я чувствую, может быть всего лишь уловкой, способом отпугнуть незваных гостей. Йим отбросила эту мысль. Это не принесет никакой пользы. Обычные люди не могли его услышать. Йим поразмыслила над проблемой и решила, что ей следует попытаться связаться с духом, живущим в черепе, если он там есть. Она предположила, что техника общения с духами на Темной тропе должна сработать и в этом случае. Положив череп перед собой, Йим села на пятки и приступила к мысленным ритуалам, которые позволили бы ее разуму выйти за пределы тела.

Йим не была готова к тому, что произошло дальше. Духи на Темном пути были далеки от живых, но в черепе находился дух, который никогда не покидал этот мир. Когда Йим связалась с ним, непосредственность переживаний едва не свела ее с ума. В одно мгновение Йим пережила похищение, причудливый ритуал, пугающий взгляд на кипящий котел и состояние непреходящего ужаса. Она чувствовала себя как пловец, схваченный утопающим, который угрожает утопить их обоих, и ей потребовалась вся ее воля, чтобы вырваться на свободу. Когда Йим вернулась в земное царство, ее трясло и она рыдала.

Череп заключал душу между жизнью и смертью. Йим не могла представить, для чего нужна такая мерзость, но знала, что с ней нужно покончить. Снова взяв череп в руки, она почувствовала его магию и поняла, что, разрушив его, освободит запертый дух. Она взяла с проезжей части расшатанный камень и разбила им череп.

Пронзительный плач внезапно прекратился. Однако Йим не успокоилась: стало ясно, что крики ребенка заглушили более слабые. Они были не менее душераздирающими. В какофонии отчаяния и ужаса Йим различил несколько голосов. Женщина всхлипывала. Другая кричала. Мужчина жалобно стонал. Казалось, все крики доносились из темного замка.

Йим оказалась в затруднительном положении: она боялась войти в замок, но не могла игнорировать мучений духов. Кроме того, она знала, что Хонусу будет интересно узнать о ее отсутствии. Я могу убедить его, что заблудилась, если вернусь сейчас. Это означало бы бросить духов. Йим знала, что вернуться завтра – значит раскрыть свои силы, а ведь ее предупреждали, что этого делать нельзя. Это был строжайший запрет ее опекуна, и Йим приняла его близко к сердцу. Сохранить ли мне свой секрет или спасти этих духов? Йим чувствовала, что в любом случае пожалеет о сделанном выборе.

Пока Йим мучилась в нерешительности, из сторожки появилась темная фигура. Он двигался так бесшумно, что она не заметила его приближения, пока он не ступил в лунный свет. Но даже тогда он казался окутанным тенью. Темное лицо под мантией казалось безликим, за исключением двух сверкающих глаз. Йим издала испуганный возглас и направила нож на приближающегося незнакомца. Он взглянул на оружие, но не замедлил шага.

– Ты взял то, что принадлежало мне, – сказал он низким, хриплым голосом. – Теперь ты должна заменить его.

– Не подходи! – сказала Йим так резко, как только позволял страх. – Если понадобится, я воспользуюсь этим!

– Значит, у этого подлого вора есть жало.

– Это ты вор! Я знаю, что ты сделал.

Темный мужчина оскалил зубы в ухмылке.

– Знаешь? Значит, у тебя есть силы. Хорошие! Хорошо! Этот дух мог бы поддерживать меня годами, но ты – более ценный приз.

Пока он говорил, мужчина медленно продвигался вперед. Его пустые руки безвольно повисли.

– Если ты хочешь остановить меня, – спокойно сказал он, – ты должна убить меня.

–Я убью! – крикнула Йим, надеясь, что мужчина не видит, как дрожит ее рука.

– Тебе не хватает смелости, – ответил мужчина. Он шагнул к Йим, его руки были по-прежнему пассивно сложены по бокам. Йим стиснула зубы и вонзила нож ему в грудь. Она почувствовала, как ее лезвие коснулось плоти, а затем произошла вспышка яркого голубого света. Она осветила трупное лицо, которое торжествующе ухмылялось. Йим ощутила столь болезненный толчок, что он лишил ее сознания. Она рухнула в судорогах на проезжую часть, когда жутко светящееся лезвие вырвалось из ее судорожно сжатой руки.

Сквозь туман дремоты Йим показалось, что коза лижет ее живот. Ощущение было приятным, и она была склонна позволить ему убаюкать ее, несмотря на то, что коза сидела у нее на бедрах. Она лежала неподвижно, наслаждаясь нежными поглаживаниями, пока к ней не пришла путаная мысль: я больше не пасу коз. Так откуда же взялась эта коза? Возник другой вопрос. Где я? Йим неохотно решила открыть глаза и выяснить это. Когда она попыталась это сделать, какая-то сила воспротивилась ей. По мере того как она боролась с ней, ее первоначальное недоумение переросло в страх, близкий к панике. Усилием воли она заставила себя открыть глаза. Они смотрели на потолок огромной круглой комнаты. Несмотря на то, что костер отбрасывал красноватый, мерцающий свет на камни, в комнате царил полумрак.

Ощущения в животе были созданы кистью. К Йим вернулась память, когда она увидела, что кисть держит мужчина, вышедший из сторожки. Он сидел на ее бедрах и рисовал руны на ее обнаженном теле. Красно-коричневая краска пахла травами, гнилью и кровью. По мере высыхания ее слегка пощипывало. Мужчина уже разрисовал ее торс до самого пупка. Сосредоточившись на работе, он не заметил, что она наблюдает за ним.

Запоздало Йим вспомнила рассказы Мудрой женщины о колдунах, которые знали заклинание против железного оружия и побеждали врагов, приманивая их к себе. Считалось, что такие люди сохраняют жизнь с помощью темной магии. Йим с ужасом подумала, что человек, стоящий перед ней, возможно, практикует такое колдовство, ведь он выглядел как высохший на солнце труп. Его лицо было сделано из человеческой кожи, потемневшей до серовато-коричневого цвета. Желтоватые белки окружали его серые зрачки. Седые волосы окружали его череп, словно волокнистый туман. Скелетная рука, державшая кисть, была того же оттенка, что и лицо. Однако под рукавами черной мантии виднелись смертельно белые запястья.

Йим поняла, что ее лодыжки связаны толстой грубой веревкой. Запястья были связаны за спиной. Рука, в которой был нож, частично онемела. Она попыталась сесть прямо и увидела огромный медный котел, вокруг которого пылал огонь. Мужчина быстро опустил ее голову, ударив о каменный пол. Сквозь боль Йим услышала хриплый голос мужчины.

– Еще раз шевельнешься – и пожалеешь.

Он поднял большую латунную иглу и направил ее на ее лицо.

– Я могу заставить тебя страдать. – Он провел острием иглы по щекам и шее Йим, по ее грудям и животу. Плоть Йим кололо везде, где проходила игла.

– В следующий раз, – сказал мужчина, – я буду нажимать на иглу время от времени. Ты поняла?

– Да, – прошептала Йим.

Мужчина взял влажную салфетку и вытер пятно на животе Йим.

– Ты заставила меня смазать руну. Так не пойдет.

– Зачем ты это делаешь?

– Зачем, зачем, зачем? – повторил мужчина издевательски высоким голосом. – Они всегда спрашивают об этом. Почему ястреб схватил воробья? Это естественно, что сильные охотятся на слабых.

– В этом нет ничего естественного!

– Естественно избегать смерти. Все существа продлевают свою жизнь за чужой счет. Вы ничем не отличаетесь от них. Полагаю, вы съели свою порцию зайцев.

– Ты собираешься съесть меня? – в ужасе спросила Йим.

– Меня будет поддерживать твой дух, но я не стану тратить твое мясо.

Предвидя реакцию Йим, мужчина поднял иглу и положил руку на горло Йим.

– Прими свою судьбу, и тебе не придется страдать, пока вода не закипит.

– Почему бы не убить меня сейчас и не покончить с этим?

– Чтобы заклинание сработало, ты должна быть живой, когда отправишься в варево.

– Это дурная магия, – сказал Йим. – Посмотри, что она с тобой сделала!

– Ты ничего не понимаешь, мой юный воробей, – сказал мужчина. – Я прожил более трехсот лет. Как ты можешь читать мне нотации? Я слышал больше доводов и мольб, чем ты можешь себе представить. А теперь заткнись и не дергайся, если хочешь насладиться тем, что тебе осталось.

Беспомощность Йим заставила ее подчиниться. Она лежала неподвижно, а мужчина вернулся к своей картине. Все это время она лихорадочно думала о том, как бы ей сбежать. Но ни один план не приходил ей в голову. Несмотря на ужас, по мере того как символы сползали по ее телу, к Йим возвращалась сонливость. Ей становилось все труднее думать, и она запуталась. Ее веки потяжелели и закрылись.

Внезапно вес мужчины исчез, и на ее бедро настойчиво надавила нога в сандалии. Йим услышала голос, кричавший:

– Вставай! Вставай!

Она почувствовала, что веревки вокруг ее лодыжек ослабли. Кто-то начал осторожно пинать ее.

– Йим! – Голос звучал все настойчивее. – Ты должна встать!

Йим потребовалось еще больше усилий, чем раньше, чтобы открыть глаза. Когда ей это удалось, она увидела, что рядом с ней стоит Хонус и держит меч наготове. Перед ним стояла не она, а человек в черной мантии. В голове у Йим был туман, тело казалось свинцовым, а запястья все еще были связаны. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она смогла подняться. От усилий у нее кружилась голова. А мужчина все это время медленно приближался к Хонусу.

– Беги, Йим! – крикнул Хонус, не сводя глаз с противника. – Дверь позади тебя ведет к выходу из убежища.

Йим увидела дверь и двинулась к ней с медлительностью лунатика. Ее разум был все еще вялым, и она могла только шататься. Хонус снова закричал.

– Беги! Беги! Беги!

Когда Йим пересекала комнату, она услышала хриплый голос:

– Если ты хочешь остановить меня, ты должен убить меня.

Йим прошла через дверь и коридор к входу в хранилище. Когда она ступила на холодный ночной воздух, ее сознание немного прояснилось. И тут ее охватил ужас. Она опрометью бросилась через двор замка в темную сторожку. Там она споткнулась о завал и рухнула на поваленные камни. Йим вскрикнула от неожиданности и боли. Левая голень болела так сильно, что она боялась, как бы не было перелома. Тем не менее, она смогла подняться на ноги и добраться до дороги. Не останавливаясь, она побежала по дорожке, не обращая внимания на свои травмы.

Йим не останавливалась, пока не достигла брода. Она вошла в холодную воду и села так, чтобы она обтекала ее обнаженное тело. Река успокаивала боль, но главное – она смывала следы, нарисованные на ее плоти. Когда они растворились, заклятие, затуманившее разум Йим, ослабло, и она смогла ясно мыслить.

Йим отошла от реки и стала ждать, пока Хонус придет и освободит ее запястья. Прошло совсем немного времени, прежде чем она поняла, что он никогда не придет. Он попал в ловушку, как и я. Йим боролась с узами до боли в запястьях, но узлы не поддавались. Мне понадобится мой нож. Возможно, он все еще там, где я его уронила.

Меньше всего Йим хотелось возвращаться в замок, но другого выхода она не видела. С неохотой она пошла к сторожке, чтобы поискать нож. Тротуар был пуст. Йим помнила только вспышку боли между тем моментом, когда она ударила мужчину ножом, и тем, как очнулась в замке. Вспомнив этот толчок, она подумала, что, возможно, дернула рукой и выбросила нож в сорняки, окружавшие дорогу. Йим принялась методично прощупывать их босыми ногами. При этом она не сводила глаз со входа в сторожку. После долгих, тревожных поисков ее пальцы коснулись металла. Она присела на корточки и подняла нож. Он слегка покалывал ее руку.

Йим бежала по темной дороге, пока не добралась до реки. Опустившись на колени на берегу, Йим принялась за неловкое дело – разрезать свои путы. Она не могла ни видеть, что делает, ни правильно держать нож, и казалось, что это займет целую вечность. Когда руки наконец освободились, она счистила ими с тела последние остатки нечестивых знаков.

После этого Йим оставалось только бежать, чтобы обрести свободу. Она могла одеться в запасную одежду Хонуса и добывать пищу, пока не доберется до какого-нибудь города. И кто будет меня винить, если я так поступлю? Никто даже не узнает. Но когда Йим представила себе, что такой поступок взвешивается на весах Карм, она поняла, что не может бросить Хонуса. Он спас ее, и, несмотря на страх и стремление к свободе, она попытается спасти его. Это не было рациональным решением, но оно казалось единственно верным.

Йим надеялась, что колдовство ее противника окажется его слабостью. Она полагала, что если ей удастся освободить плененных духов, которые поддерживали его, то темный человек может быть серьезно ослаблен или даже убит. Чтобы добиться этого, она рассчитывала на неожиданность. Ястребы никогда не думают, что воробей нападет. Как только в небе забрезжил рассвет, Йим срубила крепкое деревце и смастерила копье. Его железные чары могут обмануть меня только один раз. Когда он увидит это, он не скажет, что я должна его убить!