Текст книги "Собственность короля"

Автор книги: Морган Хауэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

18

Убийство в деревне настолько поразило Дар, что, когда она вечером пошла подавать еду оркам, к ней вернулся прежний страх перед ними. Они снова стали казаться ей чудовищами. На следующий день Дар избегала встреч с Ковоком и остальными орками. Она даже не смотрела в их сторону. Один только звук их шагов вызывал у нее возмущение. Шагая по дороге между солдатами и орками, Дар чувствовала себя пойманной в ловушку. Ее пугали и те и другие.

На ночлег шилдрон остановился в безлюдной местности. Дар вычистила и накормила Грома, потом помогала другим женщинам собрать хворост для костров. Хвороста было мало, но в конце концов Дар набрела на русло высохшей речки. Она пошла по бывшему дну реки и стала собирать сухой плавник, когда вдруг услышала, как ее окликнул Ковок-ма. Дар вздрогнула и опасливо посмотрела на орка, удивившись тому, как он сумел подойти к ней так бесшумно, и гадая, зачем ему это понадобилось.

– Ты испуганная, – сказал орк.

– Вовсе нет, – ответила Дар.

– Ты говорить неправду. Я чувствовать запах страха.

Дар подумала: «Интересно, как пахнет страх?»

– Хай. Я боюсь. Я видела, как вы убивали крестьян.

– Вашавоки жестокие, – сказал Ковок-ма.

– Это мы жестокие? Вы убили невинных людей.

– Я не понимать такой слово «невинные». Что это означать?

– Это значит, что они не заслуживали смерти. Они вам ничего плохого не сделали.

– Но толум говорить, что мы должны убивать их.

– Он сказал: «тав». И все.

– «Тав» означать «убивать». Мы делать то, что вашавоки от нас хотеть.

– Но…

– Вашавоки хотеть, чтобы мы убивать, потому что они жестокие, – сказал Ковок-ма.

– Ты не понимаешь, – возразила Дар. – Чтобы кого-то убить, должна быть причина.

– Если жен-счина уходить, вашавоки приносить ее голову и получать награду. Я это видеть, но не понимать. Какой причина, почему убивать жен-счина? – Ковок-ма подождал ответа, но, не получив его, добавил: – Все вашавоки похожие. Я не знать, какой из них должен жить, какой умирать.

– Значит, ты не должен убивать никого из них, – сказала Дар.

– Я подчиняться толуму.

– Почему?

– Ваш король давать нашей королеве сильное целительное снадобье, а большой подарок требовать большой подарок в ответ.

– Но при чем тут это?

– Ваш король хотеть, чтобы мы убивать для него, – ответил Ковок-ма. – Наша королева пообещать такой подарок.

– Значит, вы здесь из-за вашей королевы?

– Хай. Наша королева обещать, что уркзиммути будут убивать, потому я делать это, – сказал Ковок-ма. – И все равно я думать, что ваш король пожелать жестокий подарок.

Когда Дар пробовала представить себе обязательства королей и королев друг перед другом, она была уверена, что это имеет отношение к врагам, а не к напуганным крестьянам, сбившимся в кучку посреди двора. Да, погибли именно крестьяне. Дар словно бы вновь увидела картину их гибели и задрожала от ужаса.

– Страшно было смотреть на эту бойню, – пролепетала она. – Я все время об этом думаю. Вот почему вы меня напугали.

Ковок-ма несколько мгновений молча смотрел на Дар.

– Это делать меня грустным, – признался он. И ушел.

Дар продолжала собирать дрова. Она пыталась разобраться в своих чувствах. Встреча с Ковоком только разбередила ее тревогу. Ей было трудно поверить в то, что орки готовы беспрекословно подчиняться толуму, но она понимала, что Ковок-ма не стал бы ей лгать.

«Он даже не понимает, что такое ложь». Мысль о таком тупом послушании была пугающей. «А если бы толум приказал Ковоку меня убить, он бы это сделал?»

Она не сомневалась, что толум запросто смог бы отдать такой приказ. Гораздо труднее было понять, как на такой приказ ответит Ковок-ма.

«Кого он послушается?»

Самый простой ответ был такой: орки верны своей королеве и ей повинуются. Так говорил Тиг. Но в войске все было не так просто.

«Здесь вместо королевы – мужчины».

Дар гадала, по-разному ли орки относятся к своей королеве и к Человеку Королевы. Возможно, одинаково.

«А как насчет офицеров Человека Королевы? По приказу толума Карга орки совершили убийство, не задумываясь».

Дар с тревогой думала о том, станут ли орки повиноваться мерданту. Трудно было разобраться в такой непростой картине. Дар долго думала, но сделала только один вывод: не было причин надеяться на то, что орк будет верен ей.

К тому времени, как Дар вернулась в лагерь, орки уже поставили свои шалаши, а солдаты натянули на каркасы шатры. Работали только женщины. Они трудились около костров, а для костров были отчаянно нужны дрова. Дар рассовала принесенный хворост и плавник под котлы, в которых готовили еду Кари и Тарен.

– Мы сегодня только кашу варим? – спросила она.

– Да, – ответила Тарен. – Вчера мало еды набрали. Солдаты уже бывали в той деревне раньше.

– Думаешь, поэтому тот мальчик так рассердился? – спросила Дар.

– Кто знает? – пожала плечами Тарен. – Бедный дурачок.

Нена протянула Дар пару сношенных туфель.

– Примерь, Дар. Может, подойдут.

Дар посмотрела на туфли.

– Это твои?

Нена улыбнулась.

– Муут дал мне новую пару.

Дар опустила глаза. На «новых» туфлях Нены темнели пятна запекшейся крови.

– Но они же сняты с…

– С того, кому они больше не нужны, – поспешно вмешалась Тарен.

«Так вот она – мужская щедрость, – подумала Дар. – Туфли, снятые с убитой женщины».

Она села на землю и примерила старые туфли Нены. Они были ей малы.

Тиг уже улегся спать в своем шатре, когда вошел Коль и положил на землю седельные сумки. Звякнули бутылки, и это привлекло внимание Тига. Он приподнялся и сел на расстеленном одеяле.

– Сегодня хоть без дождя обошлось, – сказал он. – Но пить охота – просто жуть.

– Тебе всегда пить охота, – буркнул Коль. – И в дождь, и в солнце.

– Что правда, то правда. Ну и почему бы тебе не поделиться со мной тем, что там у тебя в торбе?

Коль распустил ремешки на горловине сумки.

– Одну бутылочку мне надо приберечь, но есть и другая.

Тиг ухмыльнулся, разглядев форму бутылки.

– Бренди?

Угу. Медовое бренди.

– И тряпка у тебя там какая-то красивая.

– Платье, – пояснил Коль.

– Для бабы твоей?

– Не помешает.

Тиг выковырнул пробку из бутылки кинжалом и, сделав большой жадный глоток, довольно вздохнул.

– На кой ляд тебе ей платье дарить? Отделай ее, да и дело с концом.

– Ты бы так и сделал, – проворчал Коль.

– А чем проще, тем лучше, – хмыкнул Тиг. – Я так считаю.

– Тогда скажи: зачем охотиться на вепря, если можно взять борова из загона?

Тиг озадаченно глянул на Коля.

– Это ты к чему?

– Погоня – вот что интересно.

Тиг фыркнул.

– Ты не понимаешь, для чего бабы нужны. Тут не в погоне дело. Да и потом – с чего ты на нее глаз положил? Не может быть, чтоб тебе нравились эти ее зубы страхолюдные.

Он еще хлебнул из бутылки.

– Черные зубы – это только одна из ее проделок, – сказал Коль. – Она просто напичкана всякими штучками. Знаешь, что страхолюдины ее Хорьком прозвали?

Тиг расхохотался.

– Хорек и есть, это точно.

– Умная, – сказал Коль. – И для бабы жутко смелая. Стоит поухаживать.

– Поухаживать? Ты, видно, ослеп, дружище. Просто повали ее и отделай.

– Она сама кого хочешь отделает… и найдет для этого кое-что поострей.

– Тогда зачем ты ей кинжал дал?

– Вепрю нужны клыки, – ответил Коль с загадочной усмешкой.

Тиг вытаращил глаза. Какое-то время мерданты смотрели друг на друга, и каждый из них думал о том, насколько они разные.

Коль тоже хлебнул бренди.

– Я ее приручить хочу, а не просто с ней покувыркаться, – признался он.

– А что ты с ней делать станешь, когда приручишь?

– Тогда ее можешь взять ты, – ответил Коль. – А для меня самое интересное – охота.

19

К началу третьей недели похода на горизонте возникли горы Уркхайт. Одна вершина вставала за другой, и казалось, нет конца этим горам, оберегающим северную границу королевства. Равнина сменилась холмами, земля словно бы готовилась к крутому подъему. Здесь было не так сухо, между полями часто попадались рощи.

Горы казались ближе, чем это было на самом деле. До моста через Турген, находившегося к югу от подножий гор, оставалось еще три дня пути. Дальний край моста обозначал завершение первого этапа похода. Там полк должен был воссоединиться, после чего предстояло слияние с остальными частями войска. Затем предстоял поход по вражеской земле.

Приближение к месту сбора начало мало-помалу сказываться на солдатах. Менялся окружающий пейзаж – менялись и они. Мужчины начали нервничать, в их поведении радостное волнение смешивалось с тревогой. Орки тоже не оставались безучастными. Хотя Дар по-прежнему сторонилась их, она не могла не замечать, как они притихли.

Ближе к концу дня шилдрон остановился в заброшенной деревне. Солдаты обшарили пустые дома, обчищенные до последнего камешка. То ли постарались убежавшие из деревни крестьяне, то ли другие солдаты. Дар пошла почистить и накормить Грома с мыслью о том, что ужин будет скудным. У амбара конюх чистил офицерских лошадей, но коня мерданта Коля на месте не оказалось.

– А где Гром? – спросила Дар.

– Мердант решил прогуляться, – ответил конюх.

Дар ушла от амбара, чтобы помочь другим женщинам готовить ужин. Пока она варила кашу и ждала возвращения Коля, она гадала, с какой стати мерданту понадобилось куда-то уезжать после того, как он провел целый день в седле. Многие поступки мерданта озадачивали ее, но она слишком хорошо его понимала, чтобы верить, что он делает что-то просто так. Каша уже была почти готова, когда Дар услышала стук конских копыт и увидела, что Коль скачет к амбару. Она попросила Нену:

– Поглядишь за кашей, ладно? Мне нужно идти чистить и кормить Грома.

Нена взяла у Дар половник.

– Уж слишком этот мужик носится со своим конем, – проворчала она. – А я думала, что он больше тобой интересуется.

– По мне, так уж пусть лучше так будет, – вздохнула Дар.

Когда Дар подошла к амбару, Коль еще сидел в седле. Он улыбнулся.

– Сегодня вечером Грома не корми, – сказал он. – Я нашел поле со свежей весенней травкой. Можешь поехать туда со мной.

Дар сразу насторожилась.

– Я раньше никогда не ездила верхом.

– Значит, пора научиться. Садись позади меня.

Хотя мердант улыбался, Дар догадалась, что это приказ. И все же она медлила и смотрела на Коля, пытаясь понять, какие у него намерения. Но по лицу мерданта ничего нельзя было разобрать.

– Поторопись, – сказал Коль. – Гром в темноте пастись не станет.

Дар положила руку на рукоять кинжала, засунутого за веревку, опоясывавшую ее талию, сама этого не заметив. Она поняла, что сделала это, только тогда, когда поймала взгляд Коля, устремленный на кинжал.

– Не бойся, – сказал мердант.

Дар решила показать, что не боится. Она вспрыгнула на лежавший рядом с конем ящик и приподняла подол платья, чтобы перебросить ногу через круп коня и сесть позади Коля. Седло для двоих было слишком маленьким, так что сидеть Дар было неудобно. Она обхватила голыми ногами круп коня и обхватила Коля руками за пояс. Прикасаться кожей к жесткой шкуре коня было неприятно, не лучше были на ощупь и кожаные доспехи Коля, обшитые металлическими пластинами. Дар хотелось верить, что поездка будет недолгой.

Они выехали из лагеря с такой скоростью, что Дар пришлось крепче обнять Коля, чтобы не свалиться с коня. Конь мчался вперед, Дар подбрасывало и опускало, и это было не слишком приятно. Но волнующе. Дар ощущала силу жеребца и наслаждалась тем, что соприкасается с ним. И все же она не позволяла себе отвлечься. Пока они скакали по полю, она была настороже. И когда Коль остановил Грома рядом с заброшенной хижиной, она поняла, что Коль в каком-то месте сделал петлю.

– Слезай, – распорядился Коль. – Сними с Грома упряжь и отпусти пастись. Почистишь его, когда мы вернемся в лагерь. А я сейчас костерок разведу.

Дар соскользнула с лошади, затем спешился Коль и вошел в маленький домик под соломенной крышей.

Дар распрягала Грома, и мысли бешено метались у нее в голове. Она догадывалась, что мгновение, которого она давно боялась, вот-вот наступит.

«Он называет меня своей женщиной. Сегодня он овладеет мной».

Страх и гнев смешались в сердце Дар. Но все же у нее оставалась крупица надежды.

«Быть может, он говорил правду – и хочет только оберегать меня».

Чувствовала она прямо противоположное, и если чувства ее не обманывают, то оставалось только бежать отсюда. Дар прикоснулась кончиками пальцев к клейму на лбу. Рубец был заметен даже на ощупь.

«Бежать некуда», – подумала она.

Вскоре Гром уже мирно пасся. Заходящее солнце придавало зеленой траве золотистый оттенок. Из трубы домика пошел дым. Все вокруг – в полном контрасте с терзаниями Дар – выглядело тихо и умиротворенно. Дар вздохнула и приготовилась к встрече с мердантом Колем.

Она вошла в дом. Здесь пахло травами. Сквозь незастекленное окошко проникало немного света, но освещал полутемную комнату очаг, в котором горела разрубленная на куски мебель. К стропилам под потолком были подвешены пучки трав, висели они и на крючках, вбитых в стены. В доме осталась только соломенная лежанка да доска рядом с ней – наверное, от стола. Мердант Коль сидел на лежанке. На доске лежали несколько кусков сыра, каравай хлеба, колбаски, сушеные фрукты, и стояла бутылка из темно-зеленого стекла. Для Дар это было настоящее пиршество.

Мердант Коль снял кожаные доспехи. Дар впервые увидела его без них. В полотняной рубахе он казался ей не таким опасным. Он улыбнулся.

– Почему Гром должен пировать, а мы – довольствоваться кашей?

При виде еды у Дар потекли слюнки, но она стояла на пороге и не двигалась с места. Коль покачал головой.

– Ты неспокойна.

– Я не неспокойна, – возразила Дар. – Я просто удивлена. К чему все эти яства?

– А ты не думаешь, что заслуживаешь этого? Будет тебе. Полакомься, получи удовольствие. Скоро придется вернуться в лагерь.

Услышав, что Коль намерен возвратиться в лагерь, Дар немного расслабилась. Она подошла к лежанке и села, стараясь держаться от мерданта подальше, но не слишком подчеркивать это. Коль протянул ей бутылку.

– Боюсь, кубков тут не найдется.

– Я не привыкла пить из кубка, – сказала Дар, поднесла бутылку к губам и сделала маленький глоток. У напитка был вкус меда, он согрел ее глотку и пустой желудок. – Что это?

– Угощение, – ответил Коль. – Быть может, потом еще очень не скоро удастся так угоститься. Скоро мы прибудем на место сбора. Тысячи орков, мужчин и лошадей.

– Тысячи?! – ахнула Дар.

– Да, и до самого начала войны там будет беспорядок и скудная еда.

– А когда начнется война?

– Я замыслов короля не знаю. Но думаю, скоро. Однако не раньше, чем тебе до тошноты надоест сборный лагерь.

Дар еще глотнула из бутылки.

– А какова война?

– Железо ударяет по телу. Игра не из веселых. Игра для мужчин.

– И для орков тоже?

– Страхолюдины вражью кровь проливают лучше многих людей, но для игры нужно искусство, а вот с этим у них туговато. Войны выигрывают мужчины.

– А женщины? – спросила Дар. – Как с ними?

– Умные выдерживают. Некоторым везет.

– Наверняка война – это не просто игра.

– Да вся наша жизнь игра. Победа и поражения – вот что главное, – Коль многозначительно посмотрел на Дар. – Это главное, а еще – на чьей ты стороне.

Дар не нравилось то, какой оборот принимает разговор.

– Мердант Тиг говорил, что ты знаешь, из-за чего эта война. Он сказал, что это долгий рассказ.

Коль улыбнулся, но Дар не поняла из-за чего – то ли из-за слов Тига, то ли из-за того, что она настолько явно увела разговор в сторону.

– Рассказ не такой уж долгий, – сказал мердант. – Старый король Крегант слишком уж обожал мир, и, когда помер отец его жены, он не стал забирать себе его земли. Он позволил, чтобы их забрал король Файстав, который имел на эти земли не больше прав, чем Крегант. Все переменилось, когда престол перешел к нынешнему нашему королю. Он заявил о своих правах на эти земли.

– И начал войну?

– Мужчины сильны в своих делах.

Эти слова звучали у Дар в ушах, когда она обвела взглядом комнату.

– Это был дом знахарки. Мало кто отважился бы сделать зло целительнице. Странно, что она убежала.

Коль пожал плечами.

– Судьба не пожалела ее, но это не наше дело. Ты голодна?

Дар усмехнулась. На нее уже успело подействовать бренди.

– Глупо спрашивать.

– Значит, глупо не поесть. Налетай, не стесняйся. Ты ведь не за столом у Человека Королевы. Я всего лишь простой мердант.

– Простой старший мердант, – уточнила Дар. – Говорят, даже толум Карг тебя побаивается.

Мерданту Колю это явно понравилось.

– С чего бы это ему меня побиваться?

– Уж этого я не знаю, – пожала плечами Дар. – Да только так говорят.

Коль наклонился и погладил руку Дар.

– Надеюсь, ты меня не боишься.

У Дар мурашки по спине побежали.

– Нет, – пробормотала она.

Коль отломил кусочек сыра и подал Дар. Ока откусила сыр и стала жевать, наслаждаясь его вкусом. В последний раз она ела сыр на свадьбе своей двоюродной сестры. Что же до колбасы и хлеба, их ока вообще никогда не пробовала – кроме той сухой корки, которую она жевала, когда рядом рожала Лораль. Дар была настолько голодна, что ее мысли сосредоточились на еде, а медовое бренди ее расслабило. Желудок наполнялся лакомствами, голова немного кружилась… Дар забыла об опасности – и улеглась на солому, накрытую куском полотна. Она лежала спокойно, наслаждаясь чувством сытости. И вдруг Коль прикоснулся к ее ступне. Дар стало щекотно, она хихикнула.

– Что ты там делаешь?

– Да вот смотрю, какого размера тебе раздобыть сапожки.

– Сапожки?

– Вы, горянки, девушки крепкие, но только я сомневаюсь, что ты сможешь босиком идти по снегу.

Дар села.

– Дома у меня были сапожки. И туфли были.

Коль вытащил из седельной сумки платье и протянул Дар.

– А платье такое роскошное было у тебя?

Дар с восторгом смотрела на красивое серо-голубое платье. Она вытерла руки подолом своей рваной ряднины и только потом отважилась прикоснуться к ткани. Она оказалась мягкой, тонко сотканной.

– Я носила только домотканые платья.

– Оно твое.

Дар глянула на мерданта Коля. Он тоже выпил и уже не так владел собой, как раньше. Его взгляд выдавал смесь похоти и радости победы.

– Примерь, – сказал он.

Это было сказано приказным тоном, и к Дар вернулась тревога.

– Мне придется раздеться.

– И что же? Что я, женского тела не видел?

– Моего не видел.

– Пора увидать.

Похотливый голос Коля пробудил тревогу Дар. Она медленно поднялась, пытаясь сохранять спокойствие.

– Мне не нужно твое платье.

Коль тоже встал.

– Как хочешь. Это ничего не меняет. Все равно ты моя.

Его рука метнулась к Дар, пальцы цепко сжали горловину ее платья. Одним резким движением Коль порвал стежки на лифе, рванул сильнее. На миг Дар овладели ужас и злость. Потом злость победила.

Вместо того чтобы прикрыть обнаженную грудь, Дар схватилась за рукоять кинжала. Коль, видимо, ожидал этого. Он схватил Дар за руку, сжал запястье в тот миг, когда кинжал уже готов был выскользнуть из чехла. После короткой борьбы он выхватил кинжал из пальцев Дар и швырнул в очаг. Сжимая руку Дар, он свирепо смотрел на нее, а она отвечала ему возмущенным взглядом.

– Ты пожалеешь об этом, – пообещал Коль ледяным голосом, полным угрозы.

Мердант ухватился за подол платья Дар, чтобы порвать его до конца. Но когда он рванул подол, Дар стукнула его коленом между ног. Коль охнул и отпустил ее. На миг он застыл на месте, и Дар нанесла еще один, более сильный удар. На этот раз мердант согнулся от боли, и Дар выбежала из дома. Схватила упряжь Грома и забросила ее на крышу. Потом подобрала камень и изо всех сил запустила его в круп коня. Конь заржал и галопом поскакал прочь. Дар опрометью бросилась в другую сторону и остановилась только тогда, когда добежала до рощи.

20

Дар спряталась в кустах и стала наблюдать за домом. Гнев мало-помалу отступал, и она стала раздумывать над тем, что ей делать теперь. На наглость Коля она ответила, повинуясь порыву, но понимала, что пережить эту ночь ей поможет только трезвый расчет. Сейчас ей нужно было перехитрить своего противника.

Дар ждала, что мердант Коль выскочит из дома разъяренный, станет ругаться на чем свет стоит. Но он вышел молча, и Дар это испугало больше, чем крики или проклятия. Коль надел доспехи, в руке он держал зажженный факел. Он находился слишком далеко от Дар, она не видела выражения его лица, но все указывало на то, что он совладал со своими чувствами. Он поджег солому на крыше, а потом стал старательно разглядывать землю при свете пожара. Заметив, что исчезла упряжь, он негромко выругался. Он посмотрел в ту сторону, куда ускакал Гром, окликнул коня и прислушался. Ответом ему было безмолвие, но он направился к рощице.

– Дар! – прокричал он. – Ты меня слышишь?

Дар не стала откликаться.

– Выходи. И я прощу тебя. Мне нравятся строптивые женщины, а не упрямые. – Он немного подождал и заговорил снова: – Не стоит бежать от меня. Крестьяне убьют тебя ради награды. – Он опять помолчал. – Прикончат тебя камнями и мотыгами. – Он опять умолк и подождал ответа. – Это последняя возможность для тебя. Подумай хорошенько. Как ты проживешь без моей защиты? Мужчины все такие же, как были. Они долго ждали своего часа – и станут еще хуже.

Вспомнив, как один из солдат чуть было не отрезал ей нос, Дар на миг испытала искушение выйти из своего укрытия.

«Тот демон, что знаком мне, не хуже ли того, которого я не знаю?»

Но на этот вопрос она ответила другим: «После того как Коль овладеет мной, станет ли он впредь защищать меня?»

Она понимала, что все это время Коль просто играл с ней и сегодняшний вечер означал окончание игры.

«Он бросил Лораль. Почему мне должно повезти больше?»

Дар догадывалась: стоит сдаться один раз – и придется сдаваться еще и еще, и эту цепь сможет порвать только ее смерть. Она решила не сдаваться.

Мердант Коль еще какое-то время стоял и ждал, озаренный пламенем пожарища. Наконец он отправился в ту сторону, куда ускакал Гром. Дар вздохнула. Она понимала, что ее покой не будет долгим.

Дар пошла между деревьями, обозначавшими границу между двумя полями. Линия деревьев вилась и вела к лагерю. Дар оставалась под деревьями до тех пор, пока не увидела вдалеке деревню. Офицеры и солдаты разошлись по домикам, женщины спали в своем шатре. Чуть поодаль стояли шалаши орков.

Дар огляделась по сторонам. Мерданта Коля нигде не было видно.

«Хорошо, если он до сих пор ищет Грома. Тогда я смогу добраться до женского шатра и переодеться в другое платье».

Но тут Дар сковал по рукам и ногам другой вопрос: «А что дальше?»

Этот вопрос не давал ей покоя все время с момента бегства. Она представляла себе разные страшные картины. Мердант Коль мог выпороть ее за то, что она выхватила кинжал. Он мог просто изнасиловать ее. Он мог науськать на нее мужчин. Единственное казалось невозможным – то, что он простит ее и оставит в покое. Дар понимала, что все спокойствие, которым она была награждена до сих пор, зависело от мерданта Коля. Он играл роль могущественного друга.

«А теперь он стал могущественным врагом».

Всякий раз, как только Дар задумывалась о своей судьбе, все сводилось к тому, что ей предстоит встреча с мердантом Колем. Она осознавала, что у него много преимуществ – власть, сила, умение владеть оружием, послушные ему подчиненные. А у нее – только разум. Дар не сомневалась: чтобы одолеть Коля, одного разума мало. Она размышляла об этом, когда ее взгляд упал на стоянку орков, – и ей в голову пришла мысль.

«Чтобы противостоять могущественному врагу, нужен могущественный друг».

Ковок-ма могущественный – что верно, то верно.

«Но разве он сможет стать моим другом?»

Это казалось невероятным. Дар подумала еще – и убедилась в том, что это ее единственная надежда, пусть и совсем слабая. Она еще раз осмотрелась – и поспешила к стоянке орков.

Из-за боли в паху Колю было тяжело идти, но он силой воли заставил себя шагать так, как будто ничего не случилось. Он думал, что за ним, возможно, наблюдает Дар, и поэтому для него важно было не выдать свою слабость. По пути он время от времени окликал Грома, стараясь, чтобы в голосе не звучала тревога. Услышав тихое ржание в той стороне, где возвышался темный холм, Коль направился туда.

Разыскивая коня, мердант размышлял о том, как бы обернуть случившееся в свою пользу. Коль знал, что Дар дерзкая женщина, но полагал, что она слишком умна, чтобы пуститься в бега. Это значило, что она, вероятно, решила вернуться в лагерь. Если он был прав, ее следует заставить молчать, притом так, чтобы никто не заподозрил, что она его отшила. Мало-помалу у мерданта родился план. Он возвратится в лагерь с довольным видом. Потом он разыграет щедрость и «поделится» Дар с другими мужчинами. Он мог без труда отложить завтрашний переход и подождать, пока каждый из мужчин получит свое. Сопротивление Дар только сыграет ему на руку. А как только солдаты с ней набалуются, он убьет ее. Его подчиненные получат удовольствие, а правды никогда не узнают. Несмотря на боль, Коль ухмыльнулся. Завтра утром все решится.

Как только Дар пересекла границу, обозначенную воткнутыми в землю сучьями, ее схватил орк-дозорный. Прижав ее к груди одной рукой, он поднес к ее горлу лезвие меча. Он стиснул девушку с такой силой, что у нее едва хватило дыхания, чтобы прокричать:

– Гат («Перестань»)!

Услышав слово, произнесенное на его наречии, орк растерялся. Дар выкрикнула:

– Мер сав Ковок-ма («Я вижу Ковока»)!

Так, пользуясь своим скудным запасом оркских слов, она выразила просьбу. Дозорный что-то ответил ей, но она не поняла и повторила:

– Мер сав Ковок-ма.

Орк опустил меч и схватил Дар за руку.

– Сутат, – проговорил он.

Это слово Дар поняла. Оно означало «пойдем». Орк подвел ее к одному из шалашей и заговорил с орком, находившимся внутри. Камышовый занавес раскрылся, и Дар увидела зелено-золотую вспышку в темноте.

– Даргу? Что ты тут делать?

– Мне нужно поговорить с тобой.

Ковок-ма бросил фразу дозорному, и тот ушел. Затем орк что-то отодвинул в сторону и освободил клочок земли рядом с собой.

– Садиться, – сказал он.

Запахнув порванное платье, Дар опустилась на колени и забралась в шалаш.

– Шашав, Ковок-ма («Спасибо, Ковок-ма»), – сказала она.

– Я чувствовать запах страха.

– Хай. Один мужчина чуть не изнасиловал меня.

– Что означать «изнасиловать»? – спросил Ковок-ма.

– Когда мин и мут делают такое, что превращает мут в мутури. Какое это слово?

– Я не понимать.

– Мин… мут… вместе, – пробормотала Дар и изобразила жестами соитие. – Делают ребенка. Какое слово?

– Трим. Мы говорить: «Мин тримак мут».

– Вашавоки пытался тримак меня против моей воли.

– Против твоей воли? Как такое может быть? – спросил Ковок-ма.

– Мужчины сильные, – вздохнула Дар. – Они пользуются своей силой.

– Но это оскорбить Мут ла!

– Мужчинам плевать на Мут ла.

– А вашу Карм это оскорблять?

– Хай.

– И все же вашавоки так делать?

– Все время, – ответила Дар. Даже в темноте она заметила, что Ковок-ма вытаращил глаза. Казалось странным, что рассказ об изнасиловании так его поразил.

– Это случиться с тобой?

– Не сегодня. Я отбилась от него. И теперь он злится.

– Кто этот вашавоки?

– Мердант Коль, – сказала Дар. – Он ездит верхом на коне.

– Ба Сими?

Дар мысленно перевела эти слова. Получилось «голубоглазый».

– Хай. Это он.

– Что он станет делать теперь? – спросил Ковок-ма.

– Он может попытаться снова сделать это. Он может позволить другим сделать это. Он может побить или убить меня. Я не знаю.

– Я видеть тебя с Ба Сими много раз. Мне казаться, ты не бояться.

– Он говорил, что я его женщина. Он защищал меня от других мужчин, но только потому, что сам хотел меня. И сегодня вечером он… – Дар умолкла, услышав цокот копыт. Она вгляделась во мрак и увидела силуэт мерданта Коля верхом на Громе. Она шепотом добавила: – Он вернулся.

Ковок-ма отлично видел в темноте. Он следил за тем, как мердант спешился, подошел к полотняной хижине, где спали «жен-счины», и заглянул туда, а потом повел своего коня к амбару. Он заметил, что Коль ступает как раненый. Орк плохо разбирался в выражении лиц людей, но резкие движения этого человека выдавали его злость. Пока Ковок-ма наблюдал за мердантом, от Дар стал исходить более сильный запах. Кисловатый запах страха смешался с сильнейшим гневом. Когда Коль исчез в амбаре, Дар прошептала:

– Я могу остаться здесь на ночь?

Ковок-ма помедлил с ответом. Ему не нравилась мысль о том, что вашавоки останется в его жилище. Ее запах будет долго витать здесь даже после того, как она уйдет. Кроме того, вашавоки были странными и жестокими.

«Зна-ят прав, – сказал себе Ковок-ма. – Мне следует сторониться их».

И все же, хотя Ковоку хотелось верить, что судьба Дар – не его забота, он не был уверен в том, что с этим согласна Мут ла.

«Если для Мут ла честь, когда Даргу подает пищу, разве Мут ла не рассердится, если над Даргу случится насилие?»

Ковок-ма посмотрел на Дар, молча ожидающую его ответа. Девушка гневалась и боялась одновременно.

«Я назвал ее матерью», – подумал орк и понял, какой должен дать ответ.