Текст книги "Новое начало"

Автор книги: Мона Кастен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава 36

Первое утро в моей новой квартире было прекрасным. По крайней мере, до тех пор, пока не поняла, что у меня нет кофеварки. И это несколько убавило мое прекрасное настроение. Вместо этого я попыталась снять усталость с помощью душа, но мне не хватило смелости использовать ледяную воду. Поэтому затея не возымела успеха.

Каден вернулся домой прошлой ночью. Это казалось правильным для нас обоих. С одной стороны, мне хотелось, чтобы он остался навсегда. Но его недавнее поведение все еще причиняло боль. Это и наша нынешняя ситуация определенно провели четкую линию в наших отношениях. Я знала, что мы справимся, но нам обоим нужно было время.

Я как раз взяла подводку для глаз, когда услышала звонок в дверь. Удивившись, взглянула на свой мобильный, чтобы проверить сообщения, – может, это Доун решила зайти ко мне, чтобы вместе отправиться в кампус. Но на дисплее не было новых уведомлений. Тогда я подбежала к домофону и подняла трубку, хотя на том конце был только шум. Через дверной глазок я тоже никого не увидела. Поэтому осторожно приоткрыла дверь и громко взвизгнула.

На коврике стояла кофеварка. И когда я присела на корточки, чтобы рассмотреть ее поближе, поняла, что это не просто какая-то кофеварка. Это была кофеварка Кадена. Сломанный угол на поддоне был явным признаком того, что я права. Вскоре после того, как переехала к Кадену, мне захотелось почистить ее, но я случайно ее уронила. Вот почему в течение недели Каден каждое утро ворчал на меня. В то время это сводило меня с ума. Теперь же, глядя на нее, я почувствовала покалывание в животе.

Рядом с кофеваркой была голубая коробка. Нахмурившись, я открыла ее и не смогла сдержать радостного крика. Внутри обнаружилось множество бутылочек со сливками для кофе различных вкусов. От мяты до ванили и кокоса, все было там. Этого мне хватит на несколько месяцев.

Я обняла кофеварку и коробку как старых добрых друзей и прижалась к ним щекой. Затем отнесла их на кухню и стала искать свободную розетку. Чуть позже я наполнила одну из новых чашек восхитительно ароматным свежим кофе, и поскольку не смогла определиться, добавила сразу два вкуса сливок. Сделала селфи с закрытыми от наслаждения глазами и поднесенной к губам чашкой и, улыбаясь, отправила Кадену.

Ответ пришел через минуту.

Каден: Какой аромат?

Я улыбалась, попивая кофе, и одной рукой набирала ответ.

Я: Кокос и карамель.

Каден: Не часто услышишь нечто столь отвратительное.

Широкая ухмылка на моем лице, вероятно, поселилась там на весь день.

Второй сюрприз ожидал меня, когда я добралась до машины. Последние несколько дней температура воздуха была ниже нуля, поэтому мысленно я уже готовилась к тому, что придется отскребать стекло, когда увидела, что кто-то уже сделал это за меня. Стянув с лица шарф, я смущено уставилась на машину. Лишь мгновение спустя у меня возникла мысль, что просто, должно быть, Каден пришел раньше меня. И моя догадка подтвердилась, когда я обнаружила квадратный пакет на капоте.

Сев в машину, нетерпеливо сорвала немного коряво завязанный бант с упаковки и разорвала бумагу. И оторопела. У меня на коленях лежали компакт диски. Бесчисленное количество дисков, и все из машины Кадена. Я знала, как много они значили для него. Однажды он признался, что никому не одалживал их. Один за другим я поднимала их и рассматривала. С некоторыми группами я познакомилась (и полюбила) благодаря Кадену, другие нам обоим были известны давно, и мы были их фанатами.

Я с трудом сглотнула. На каждом диске были одна-две песни, соединивших нас с Каденом. Пересмотрев все, обнаружила на дне записку с перечнем этих самых песен. Но в конце списка он добавил несколько новых, и я слушала их по пути в кампус.

Однако вскоре стало понятно, что это была не совсем удачная мысль. Когда я, наконец, свернула на стоянку, то была близка к тому, чтобы разрыдаться.

Текст был трогательно-прекрасным, и мне хотелось немедленно развернуться и поехать к Кадену. Я не знала, стоит ли написать ему. Ведь мы... так и не разобрались, кем были сейчас друг для друга. Собственно, вся эта обстановка окончательно запутала меня. Хотя, как ни странно, чувствовала я себя спокойно и уверенно, как никогда. Просто с Каденом я ощущала себя цельной, и когда задумалась над текстами песен из списка, снова поверила в то, что мы с ним похожи.

Обедая во время перерыва вместе с Доун и Скоттом, я рассказала им о вчерашнем ночном визите Кадена, утаив слишком личные подробности. Просто объяснила им, что он извинился передо мной и сообщил о своем намерении исправить нашу ситуацию.

– Хм, – выдал Скотт, когда я закончила.

– Звучит как-то слишком романтично и совсем не похоже на Кадена, – задумчиво произнесла Доун. Казалось, будто ей трудно сопоставить Кадена из моего рассказа с Каденом, которого знала она.

– Он подарил мне свою кофеварку. Когда я собиралась уходить утром, она стояла возле моей двери. К тому же, он очистил мою машину ото льда. И оставил для меня на капоте свои компакт-диски. В подарочной упаковке. С бантиком, – выпалила я.

Доун подперла подбородок рукой и мечтательно вздохнула.

– Так мило. Как в кино.

– Не думаю, что тебе стоит так сразу сдаваться, – посоветовал Скотт, размахивая вилкой у меня перед носом. – Если бы Мика учудил такую фигню, он бы не отделался просто музыкой и кофе.

Это разрушило мой восторг. Получалось, что в жестах Кадена не было ничего особенного.

По моей спине пробежали мурашки, и в тот же миг Доун сказала:

– Не оборачивайся, Элли.

– Ты не можешь постоянно говорить это и верить, что я послушаюсь. В следующий раз лучше указывай на свою еду или на Скотта, потому что я, конечно же...

Две руки опустились на мои плечи, и я застыла. Осторожно откинув голову назад, я посмотрела на довольное лицо Кадена.

– Как я слышу, ты снова дуешься, – усмехаясь, заметил он.

– Что ты здесь делаешь? Разве у тебя сейчас не теория коммуникации? – выпалила я и сразу же устыдилась. Прозвучало так, словно я какой-то сталкер. Или всё контролирующая девушка. Или бывшая девушка. Или кто я там для него сейчас.

Каден потер шею.

– У меня была встреча с моим тату мастером.

– Ты набил что-то новое?

Он кивнул, на его лице была все та же кривоватая ухмылка.

– Где? И что? – спросила я.

Мое сердце неистово заколотилось, как и всегда, когда я думала о его татуировках.

– Так не терпится узнать, да? – Его глаза светились весельем.

– Это портрет Элли на твоей заднице? – спросил Скотт, и мы с Доун поперхнулись.

– Нет. Хотя это неплохая идея...

– Не подкидывай ему глупые мысли, – велела я Скотту.

Каден тихо рассмеялся и снова наклонился ко мне.

– Мне пора идти. Я всего лишь хотел быстро занести десерт.

Он поставил передо мной маленькую дымящуюся миску, из которой поднимался шоколадный аромат. Я наклонилась и понюхала. Каден действительно принес мне теплое пирожное.

Приподняв бровь, я посмотрела на Скотта, но ему было не до меня. Вместо этого он удивленно уставился на коробку, которую ему протянул Каден. Наконец, он нерешительно принял ее, открыл и заглянул внутрь.

– Ты купил мне пончик? – в замешательстве спросил Скотт.

– Да. И для Доун, – ответил Каден, толкая вторую коробочку через стол. – Маффин с черникой.

– Я не люблю...

– Я знаю. Он с шоколадом. Ну, мне пора, – прервал он ее.

Затем наклонился вперед, и я напряглась. На секунду мне подумалось, что он меня поцелует. Но Каден наклонился так, что его губы коснулись моего уха, и прошептал:

– Я никогда не устану любоваться твоим сиянием, Элли. Ты прекрасна.

Он выпрямился и кивнул Скотту и Доун, прежде чем покинуть кафетерий.

– Что ж, я его прощаю, – сказала Доун, с наслаждением кусая маффин. Шоколадные крошки прилипли к ее губам.

Скотт уставился на свой пончик, как будто обнаружил новое существо.

– Я действительно хочу ненавидеть его, но не думаю, что смогу делать это после того, как он принес мне пончик.

Я разделила с помощью кофейной ложечки пирожное на маленькие кусочки и положила один в рот. Затем указала ложечкой на Скотта.

– Теперь ты знаешь, как я себя чувствую.

– И что мы теперь будем делать? – спросила Доун.

– Есть наш десерт?

У пирожного была жидкая серединка. Я вздохнула в экстазе. Кофе, музыка, шоколад. Нужно отдать Кадену должное: он знал, как покорить сердце девушки и ее друзей.

– Но это не значит, что охота на соседа по комнате остановлена, не так ли? – спросила Доун. – Я имею в виду, мы уже везде дали объявления.

Это точно. И мы запланировали на конец недели день открытых дверей, чтобы любой мог прийти и посмотреть комнату в моей квартире.

– Первое никак не связано со вторым. – Скотт одним пальцем вынул начинку из пончика, это было завораживающе отвратительно и мило одновременно. Облизав палец, он махнул рукой.

– Только потому, что они оба высказались, не значит, что им нужно снова жить вместе. Может быть, эта независимость вполне их устраивает.

Скотт был совершенно прав. То, что происходило между мной и Каденом, никак не касалось наших квартир. Несмотря на то что я не пользовалась одной комнатой, арендная плата превышала мой бюджет. Поэтому я продолжу поиски соседа или соседки, независимо от того, насколько вкусным был наш десерт.

* * *

Остальная часть недели прошла так же. Утром я находила небольшие сюрпризы на коврике, моя машина была почищена, а Каден приносил десерты мне и моим друзьям. Вечером он звонил и спрашивал, как мои дела и как прошел мой день. Он сдержал свое обещание и заставлял меня улыбаться каждый день.

Он не целовал меня и не прикасался ко мне интимно, что уже после второго дня начало приводить меня в бешенство. Мне так не хватало его близости, но ведь я сама попросила о времени. Я все еще была уверена, что нам не нужно торопить события, но каждый его жест был настолько наполнен любовью, что я уже не знала, куда деваться со своими чувствами. Всякий раз, когда он уходил после коротких визитов во время перерывов, мне приходилось сдерживать себя, чтобы не последовать за ним.

Когда в четверг я вернулась домой, то снова обнаружила посылку на коврике. Коробка была большой и тяжелой, и я с трудом подняла ее на стол в гостиной.

Я небрежно сбросила куртку и шарф в коридоре, затем потянулась к посылке, пальцы покалывало от предвкушения. Мне так хотелось посмотреть, что Каден придумал на этот раз.

И я не была разочарована. Мои поспешные движения замедлились, когда я поняла, что внутри. Очень осторожно протянула руку и откинула кусочки пенопласта в сторону.

Это были фоторамки. Фоторамки разных размеров и цветов, с разноцветными узорами и из разных материалов. Но не рамки были самыми прекрасными, а фотографии в них.

Было несколько маленьких рамок с селфи, которые я сделала с Доун, также фото Доун, Скотта и меня. На одном я засунула язык Скотту в ухо, а Доун широко раздвинула двумя пальцами рот и прищурилась. Скотт сделал такое восторженное лицо, будто мой язык в его ухе – чистейшее блаженство. Это было самое сумасшедшее фото, которое мы когда-либо делали, и одного взгляда было достаточно, чтобы заставить меня засмеяться.

Еще были три рамки среднего размера. На первой была черно-белая фотография Кадена, Спенсера и меня, которую сделала Моника. Я лежала на спине, моя голова свисала с края дивана, а ноги были подняты. Что я тогда делала, не помню, но, хоть мое положение было не совсем удобным, я выглядела довольно счастливой. Каден с другой стороны дивана смотрел на меня с приподнятыми бровями и скрещенными на груди руками, в то время как Спенсер улыбался в камеру, и, казалось, был единственным, кто знал, что нас снимают.

На второй фотографии были Каден и я. Не знаю, кто ее сделал, но я высунула язык, и Каден засмеялся. Фотограф вовремя спустил затвор. С трепетным покалыванием в животе я рассматривала морщинки вокруг глаз Кадена.

В третьей рамке была фотография, которую мы с Каденом сделали в Портленде. Каждый из нас держал перед собой обложку виниловой пластинки, создавая иллюзию, что лицо на обложке наше. Я вспомнила, как мы смеялись за этими пластинками. Мне бы хотелось запомнить тот день навсегда. Я осторожно провела пальцами по фотографии.

Затем достала самую большую рамку из коробки. Она была массивной и тяжелой, я перевернула ее и положила на колени. Затаив дыхание, я рассматривала фото.

Меня запечатлели чуть сзади и сбоку, когда я сидела на нашей смотровой площадке и смотрела вниз на долину. Ветер откинул волосы в сторону, а небо на заднем плане являло смесь красного, фиолетового и оранжевого. Я откинулась на руки, поза была расслабленной и создавала впечатление освобождения.

Каден отредактировал фото, усилив насыщенность цветов, по крайней мере, на мне. Потому что я была в серой толстовке, но мой силуэт отчетливо выделялся на размытом фоне.

Прямо надо мной извилистыми буквами было написано слово.

Свобода.

У меня перехватило дыхание. Каден понимал, что я чувствовала, каждый раз оказываясь на горе, и запечатлел на фотографии. А я даже не заметила. Должно быть, он знал, как много значили для меня эти мгновения.

Этот подарок был настолько невероятно внимательным и продуманным, милым и замечательным, что я не могла не пересмотреть все фотографии еще раз. Я погладила одиночные рамки, и мне захотелось тут же развесить их.

Но сначала хотела позвонить Кадену. Поэтому инстинктивно потянулась за мобильным и набрала номер.

– Пузырек.

Мне нравилось, когда он меня так называл. Хотя это прозвище было совершенно глупым, оно заставляло меня улыбаться каждый раз и вызывало трепет в животе.

– Спасибо за фотографии. Они прекрасны. – Мой голос звучал именно так, как я себя чувствовала. Растроганно. Взволнованно. Счастливо.

– Ты плачешь, – сказал Каден, и я поняла, что он улыбается. – Но я хотел заставить тебя улыбаться. Это плохой или хороший знак?

Теперь рассмеялась я.

– Сто процентов хороший. Но ты ведь не мог подарить мне столько рамок и позволить самой выполнить всю работу. Что думаешь?

Я услышала шорох, затем что-то шумно грохнулось, и Каден громко выругался.

– Я так быстро встал, что споткнулся.

Смеясь, я вытерла влажные уголки глаз.

– Мне здесь больно, а ты смеешься, – проворчал Каден, но я слышала, что он рад моему смеху. – Я буду у тебя через десять минут?

Прозвучало как вопрос, и я несколько раз кивнула, пока не поняла, что он меня не видит.

– С нетерпением буду ждать встречи с тобой, – от всего сердца ответила я.

* * *

Когда зазвонил звонок, мне пришлось взять себя в руки, чтобы не помчаться к двери. Но я все равно была запыхавшейся, когда открывала ее.

Каден криво улыбнулся и поднял свой ящик с инструментами. Он прошел мимо меня прямо в гостиную и тут же обернулся вокруг.

– Итак, – начал он, – где сделаем фотостену?

Я медленно последовала за ним.

На самом деле, мне хотелось наброситься на него, затащить в свою спальню и целовать, пока не закончится воздух.

– Пузырек?

Его низкий голос прервал мои мысли, и я посмотрела на него, ощущая, как пылают мои щеки.

– Да?

– Ты не слушала?

– Прости.

– Как на счет этой? – повторил он вопрос и подошел к стене за диваном.

На этой стене я смогу видеть фотографии каждый день, как и мои друзья, когда придут ко мне. Но... что, если мой новый сосед или соседка почувствует себя обделенным? Ведь это будут фотографии только моего круга друзей.

– Я не знаю, – нерешительно ответила я. – Может быть, в спальне?

– Ты не хочешь вешать их в спальне, поэтому я не буду вешать их там, – твердо сказал Каден.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю тебя, – пробормотал он, доставая линейку из ящика с инструментами. Он рассчитал расстояния, измерив ширину и высоту стены. Затем обернулся и посмотрел на меня.

– Я бы сказал, что нужно повесить чуть выше. Иначе, когда ты захочешь прислониться головой к стене, то ударишься о них. Как думаешь?

Я кивнула несколько раз. Мне казалось это логичным.

– Ты уже знаешь, в каком порядке будешь их вешать?

Я посмотрела на фотографии и попыталась воспроизвести некоторые вариации в голове.

– Думаю, будет лучше врозь, а не упорядоченно в ряд.

Каден кивнул.

– Я хотел сказать, что ты можешь попробовать, пока я подберу подходящие гвозди.

Я последовала его предложению и разложила рамки с фотографиями на полу. Большая выделялась, поэтому она обязательно должна быть посредине. Я смешивала фото моих друзей с фото Кадена, Спенсера и себя, пока не нашла тот вариант, который мне понравился.

– Смотри, – сказала я Кадену.

Он встал позади меня и посмотрел через мое плечо на расположение фотографий.

– Круто. Но я сделаю расстояние между ними немного побольше, – размышлял он вслух. – Стена довольно широкая, не хочется, чтобы они смотрелись, словно их свалили в одну кучу.

– Я доверяю тебе. – Запрокинув голову назад, я посмотрела на него.

Секунду он выглядел озадаченно, но потом удовлетворенно улыбнулся мне. Затем сразу же принялся за работу. Забрался на диван и вбивал гвозди в стену, а я подавала соответствующую фотографию. Повесив вторую рамку, Каден использовал водяной уровень, чтобы проверить, ровно ли, потом попросил меня подержать недолго молоток, пока снимет свой вязаный свитер. Когда он стягивал его через голову, футболка, что была под свитером, задралась следом. При виде его оголившегося пресса мое тело окутал жар. Я прикусила щеку изнутри, чтобы удержаться и не потянуться к нему рукой. Но момент был упущен. Каден бросил свой свитер на диван, а я вернула ему молоток, чтобы он мог продолжить. Он сразу же забил следующий гвоздь. И тут его рукав немного соскользнул…

– Стоп.

Слово сорвалось с губ неосознанно. Я словно замерла и уставилась на его поднятую руку. Когда Каден заметил свою ошибку, его плечи напряглись. Он сразу же захотел опустить руку, но я схватила его и повернула, чтобы рассмотреть бицепс с другой стороны. Там была черная надпись, незнакомая мне ранее.

«Не сломлен, лишь согнут».

Я провела пальцем по черным линиям, и Каден поморщился, но не сдвинулся с места.

– Что это? – прошептала я, подняв на него взгляд. Каден выглядел почти смущенно.

– Твои слова, – так же тихо ответил он. Его глаза были темными и полными эмоций. – Слова, которые заставили меня снова поверить в себя. Слова, которые приводили меня в бешенство, потому что я не мог поверить, что кто-то может видеть меня так, как ты.

Его голос сорвался, и он с трудом сглотнул.

Я вспомнила тот день у водопада. Наш разговор, все скрытые сигналы, которые он мне посылал. Все, что он доверил мне, а я ему.

Ты не сломлен, Каден. Просто чуть согнулся. И с этим можно справиться.

– Ты... это мои слова. На твоей коже, – выдохнула я и снова уставилась на изогнутые линии. Кожа вокруг надписи была еще немного красной.

– Все в тебе попадает мне под кожу, Элли, – Каден медленно спустился с дивана и встал передо мной. Его кадык дернулся, когда он сглотнул; мой взгляд блуждал между его многообещающими глазами, татуировкой и губами.

– Я изо всех сил пытаюсь сдерживать себя, Пузырек. Но если ты продолжишь так смотреть на меня... я ни за что не ручаюсь.

Я не могла остановиться. Не хотела останавливаться. В тот момент у меня была лишь одна потребность – показать Кадену, как сильно я по нему соскучилась.

– Пожалуйста, Каден, – с трудом произнесла я.

Он издал звук, который, должно быть, шел из самой глубины души, и резко притянул меня к себе. Крепко обняв, он коснулся губами моих губ. Каден так сильно сжал меня, что это почти причиняло боль, но я позволила ему. Он глубоко вздохнул, когда мои губы раскрылись ему навстречу, а языком я скользнула ему в рот. У меня подкосились ноги, Каден поймал меня, и мы вместе опустились на диван. Я цеплялась за него, вкладывая в свой поцелуй все пережитые чувства: мгновения, полные боли, угнетающего одиночества, счастья, которое он заставлял меня испытывать, и всю тоску последних дней и ночей. Абсолютно все.

Каден со стоном обхватил мой затылок. Казалось, будто он хотел поглотить меня всю – с кожей и волосами. И все равно этого было недостаточно. С ним всегда будет недостаточно. Я позволила себе исследовать его тело руками, и мне показалось, что мое сердце впервые так взволнованно забилось. Наш поцелуй стал нежней, но не менее отчаянным. Каден бормотал слова и целовал мои щеки, лоб, шею.

– Я люблю тебя.

Я замерла под ним.

– Что ты только что сказал? – едва слышно прошептала я.

– Я люблю тебя, – прошептал он мне в губы. – Люблю тебя так сильно, что это причиняет боль.

Я провела пальцами по четкой линии его челюсти. Мне хотелось притянуть его ближе, но, когда я начала тянуть его футболку, он схватил меня за руку и завел ее мне за голову.

Каден поднял взгляд и долго смотрел мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, но на его лице вдруг расползлась кривая ухмылка. И выглядел он чуть застенчивым.

– Вау, Пузырек. Наконец-то мне удалось эффективно заставить тебя замолчать.

Я поняла, что он пытается как-то разрядить обстановку. После короткой попытки унять свое дыхание, я сухо сказала:

– Не знала, что любить меня больно.

Уголки его рта дернулись.

– Если бы ты знала.

– Как больно? – спросила я. Это была шутка, но, к моему удивлению, Каден начал подбирать подходящие слова. Я слушала его, как завороженная.

– Как будто все мое тело находится в огне. Но в хорошем смысле. Все сжимается во мне и тут же рвется наружу, кода я вижу тебя, слышу или чувствую... Мне трудно описать это. – Он хищно улыбнулся, затем наклонил голову и захватил мою нижнюю губу зубами. – Так определенно лучше.

И снова поцеловал меня. Мне было тяжело под ним, но хотелось притянуть его еще ближе, и я потянула его за футболку. В следующий миг он оторвался от меня и сел. Так как он все время держал меня, то я оказалась верхом на его коленях. Кончики наших носов соприкоснулись, и глаза Кадена сверкнули в опасной близости.

– Я так много запланировал, – сказал он.

Удивленная, я наклонила голову.

– Еще подарки?

– Конечно, Пузырек.

– Как приятно знать. Потому что я уже привыкла получать десерт во время перерыва. – Я поиграла бровями, как это всегда делал Скотт.

– Я придумал кое-что особенное на завтра, – продолжил Каден, откинувшись назад. Он положил руки мне на бедра и притянул меня еще ближе, если такое вообще возможно.

– И поэтому ты хочешь сейчас уйти, – констатировала я.

– Нет, – удивлено сказал он. – Если ты не выгонишь меня.

Я медленно покачала головой.

– Хорошо. Итак... поскольку на завтра я планировал нечто грандиозное, сегодня я хотел бы... – Он нежно поправил мою задравшуюся рубашку. Я и не заметила, что она оголила мой живот.

– Ты хочешь сделать это постепенно.

Каден кивнул один раз и поморщился.

– Ни о каком «хочешь» здесь не может быть и речи. Но я хочу заслужить это. – Его голос был хриплый, а полуулыбка довольно грустной.

– Я знаю, ты сожалеешь, Каден, – тихо сказала я, касаясь его щеки. – И я простила тебя. Давно.

Он уткнулся носом в изгиб моей шеи.

– Тогда просто подожди до завтра.

– Снова пирожные? – с надеждой спросила я.

Каден покачал головой.

– Лучше. Намного лучше.

Что бы там ни было лучше теплых пирожных с жидкой начинкой, я с нетерпением ждала этого.