Текст книги "Новое начало"

Автор книги: Мона Кастен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Глава 19

День был прекрасным, но не ночь. Меня одолевало безудержное желание вылезти из чужой постели и найти Кадена. И я все никак не могла избавиться от мыслей о нем. Как только закрывала глаза, сразу же видела, как он улыбается или как проводит рукой по волосам, когда думает о чем-то. К тому же, воспоминание о нашем поцелуе снова и снова всплывало в моих мыслях. Я должна была прекратить думать о нем. Мы провели вместе замечательный день, и это стало еще одним доказательством, что как друзья мы составили отличную команду.

Тем не менее, мое тело покалывало, даже в тех местах, которые не имели ничего общего с дружбой. Разочарованно вздохнув, я повернулась на бок и натянула одеяло на голову, чтобы заставить замолчать предательские мысли и тело.

Но это не сработало. Сон никак не шел, и я долго провалялась без сна в кровати Кадена. Один раз даже поймала себя на том, что обнюхивала подушку, чтобы узнать – пахла она им или нет.

Но, по сути, мы до сих пор оставались друзьями. И это было ужасно.

Было далеко за полночь, когда я все-таки уснула. И на следующее утро, конечно же, проснулась с синяками под глазами. Схватив полотенце, которое для меня приготовила Рейчел, я пошла в ванную, надеясь, что душ придаст мне немного бодрости.

Выставив терморегулятор на такую холодную воду, насколько хватило смелости, я наслаждалась прохладными струями на своей коже. В голове все еще звучала песня «Yellow card», и я тихонько напевала ее, пока намыливала волосы. И только уже собралась выдавить на руку гель для душа, как дверь в ванную открылась.

– Доброе утро.

Я так сильно вздрогнула от неожиданности, что поскользнулась. Но в последнюю секунду мне удалось ухватиться за занавеску душа.

– Убирайся отсюда, Каден! – прошипела я. К счастью, занавеска не была непрозрачной.

Я услышала смех Кадена.

– Ты не закрылась на замок. И это выглядит как приглашение.

Черт возьми, он был прав. Я действительно забыла закрыться. Но только потому, что привыкла к своему существованию без ключа.

– Ты совсем из ума выжил, Каден. Проваливай! – Я почувствовала ужасное жжение в правом глазу и громко выругалась. Моя сетчатка не оценила шампунь.

– Я не помешаю тебе.

Потом услышала, как он включил кран и начал чистить зубы.

У него точно не все дома. Это было единственное объяснение. Мой освежающий утренний душ превратился в лихорадочное действо. Сначала я пыталась промыть глаза от шампуня, затем в мгновение ока намылилась. И каждые несколько секунд косилась на занавеску. Надеюсь, что она все же была непрозрачной.

– Вчера мне было очень весело, – вдруг промямлил Каден. Я с трудом поняла его, потому что он все еще держал зубную щетку во рту, и его голос был хриплым после сна.

– Мне тоже. Тем не менее, я бы хотела спокойно принять душ. И потом, мы, вроде бы, ясно обговорили подобного рода вещи, – твердо произнесла я.

Он фыркнул, но из-за зубной пасты это прозвучало странно. И наверняка заплевал все зеркало над раковиной.

– Не раздувай из мухи слона, Пузырек, можно подумать, я не видел тебя голой.

Я замерла.

– ЧТО?!

Он засмеялся.

– Ты задернула занавеску не так быстро, как думаешь.

Жар опалил мою шею и распространился на щеки. Этот высокомерный, мерзкий, отвратительный…

– Каден? Ты там? – неожиданно из-за двери раздался голос Рейчел.

– О, Господи, – прошептала я, обхватив лицо руками, и молча молилась, чтобы Рейчел не вошла в ванную. Иначе, скорее всего, скончалась бы на месте.

– Да, я здесь, – в отличие от меня, Каден, казалось, справлялся с ситуацией вполне спокойно.

– Элли будет пить чай или кофе? Или она предпочитает апельсиновый сок?

Я прикусила нижнюю губу.

– Думаю, Элли не отказалась бы от чашечки кофе. – Я снова услышала шум воды, и как затем Каден сплюнул. – Но ты можешь спросить у нее сама, мам, она сейчас принимает душ.

– Каден! – прошипела я.

Он снова засмеялся.

– Уже ухожу.

И в следующую секунду исчез. Я была готова провалиться сквозь землю, задыхаясь от смущения. Так бы и убила его за это.

После душа я быстро натянула джинсы и простую рубашку и просушила волосы. Потом отнесла вещи, в которых спала, в комнату и уложила их в свою маленькую дорожную сумку. Застелив кровать, взяла с тумбочки телефон и направилась вниз.

– Доброе утро, Рейчел! – радостно произнесла я, когда вошла в кухню. – Могу я чем-то помочь? – Я старалась не показать, как мне неловко из-за ситуации с душем, но мое красное лицо выдало меня с головой. К счастью, Рейчел не обернулась, а лишь указала на один из стульев.

– Нет, нет, присаживайся!

Каден уже сидел за столом, и, проходя мимо него, я ударила его по плечу, чтобы стереть довольную ухмылку с его лица.

– Ты знаешь, за что, – прорычала я, усаживаясь напротив.

Его ухмылка даже не дрогнула.

Я закатила глаза, а потом посмотрела на стол, который для нас накрыла Рейчел. Там были омлет, фруктовый салат, хлеб, бублики и различные джемы. От всего этого изобилия мой рот наполнился слюной. Все было приготовлено с такой любовью. Если Рейчел расстаралась так только ради завтрака, то как же будет выглядеть завтрашний ужин в честь Дня Благодарения? Я уже не могла дождаться.

– Мне очень жаль, но оно того стоило, – ответил Каден, и я посмотрела на него. Он откинулся назад, скрестив руки за головой, его глаза искрились от удовольствия и веселья.

– Да. Ха-ха-ха. Мне очень смешно. – Мой голос прямо сочился сарказмом, хотя я была близка к тому, чтобы сдаться и улыбнуться в ответ. Но мне не хотелось этим доставлять ему удовольствие. Поэтому вместо этого вытащила из кармана свой телефон, чтобы проверить, не звонила ли Доун. Я разблокировала экран и замерла, как истукан.

У меня было семь пропущенных вызовов. И ни один из них не был от Доун.

Они все были от моей матери.

Я колебалась лишь мгновение, прежде чем очистила список пропущенных. Она могла катиться на все четыре стороны со своими драмами и угрозами – я собиралась провести День благодарения здесь, в Портленде, а не в Денвере.

Мама, словно почувствовав, что сейчас телефон находился в моих руках, позвонила снова. Я с извиняющимся взглядом посмотрела на Кадена и поднялась, чтобы выйти из кухни. И только когда оказалась в коридоре, ответила:

– Что ты хочешь? – огрызнулась я в трубку.

На другом конце линии раздался всхлип. Я сразу же пожалела о своем грубом тоне. Случаи, когда я слышала, как плакала моя мать, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Сильнее сжав телефон, я почувствовала, что мои ноги стали ватными.

– Мам? – осторожно спросила я.

Снова лишь глухое хныканье.

– Мам, что случилось? – на этот раз с тревогой переспросила я. Казалось, мое сердце остановилось, и мне пришлось прислониться к стене. – Мам?

В коридоре появился Каден. Я посмотрела на него широко распахнутыми глазами в ответ на его вопросительный взгляд.

– Речь идет о твоем отце, – выдавила мама. Ее голос был очень невнятным. – С т-т-твоим отцом произошел несчастный случай.

В один момент у меня подогнулись колени. Мне вдруг показалось, словно я сморю на себя со стороны: прислонившаяся к стене, лицо бледное, прижатый к уху телефон.

– Что случилось? – выдохнула я. У меня пропал голос. – Он ранен?

– Мы только что вернулись из больницы. Ты должна немедленно вернуться домой, Кристал. Дела обстоят не очень хорошо.

Мобильный выскользнул у меня из рук. Все тело покрылось холодным потом. Я больше не могла находиться в вертикальном положении и, не осознавая этого, сползла на пол.

С папой произошел несчастный случай.

В ушах снова и снова звучали слова матери. Несчастный случай. Дела обстоят не очень хорошо. Ты должна вернуться домой.

Я быстро приняла решение, что нужно делать. Поэтому поспешно потянулась за телефоном и с трудом поднялась на ноги. Каден что-то сказал, но его слова прошли мимо меня.

– Мне нужно идти, – услышала я собственный голос и начала искать в интернете рейсы из международного аэропорта Портленда в Денвер. Пока делала это, поднялась по лестнице и, входя в комнату Кадена, задела плечом дверную раму. Но я даже не заметила боли. Не отрываясь от экрана телефона, нервно схватила сумку с пола и повесила ее на плечо. К сожалению, из-за того, что мои руки сильно тряслись, я не могла нормально просмотреть время вылетов. Но как бы ни старалась унять дрожь, у меня ничего не получалось. И я издала яростный вопль.

Каден обхватил мои дрожащие пальцы своей теплой рукой. Я уставилась на него широко раскрытыми глазами. Но вместо того, чтобы заплакать, как обычно делаю из-за любой мелочи, на этот раз я не пролила ни слезинки.

– Что случилось, Пузырек? – настойчиво спросил он.

Большим пальцем он поглаживал мою кисть нежными, успокаивающими движениями, но в моем теле было столько адреналина, что я не могла стоять на месте – постоянно переступала с одной ноги на другую.

– Ты должна рассказать мне, что случилось, Элли. Иначе, я не смогу тебе помочь.

Низкий голос Кадена был нежным. Будто он разговаривал с испуганным животным. Наверное, так я и выглядела.

– Мой папа, – выдавила я. О, нет, меня в любой момент могло стошнить. Но я еще должна была успеть на следующий рейс до Денвера, чтобы побыть с ним, чтобы еще хоть…

– Элли, – прервал мой поток мыслей Каден. Он обхватил мои щеки обеими ладонями и осторожно откинул голову назад, чтобы я посмотрела на него. – Что случилось с твоим отцом?

– Несчастный случай. – Казалось, я больше не могла составить полное предложение. – С моим отцом произошел несчастный случай. Мне нужно… мне нужно в Денвер. Сейчас же.

Каден сразу же отпустил меня. Затем снял тяжелую сумку с моего плеча, схватил за руку и потащил на кухню. Там он обменялся с матерью несколькими словами, которых я не разобрала, так как мои мысли и зашкаливающий пульс заглушали все остальные звуки вокруг. Через мгновение он снова был возле меня и забрал из моих рук телефон. Рейчел обняла меня за плечи и подтолкнула к двери.

По одному шагу за раз

Моя голова была пуста. Рейчел уверяла меня, что все будет хорошо, и я механически кивала. Потом мы внезапно оказались снаружи возле джипа. И каким-то образом мои коричневые сапоги были на мне. Каден открыл пассажирскую дверь. Прежде чем сесть, я повернулась к Рейчел и попыталась изобразить благодарную улыбку, но, скорее всего, потерпела неудачу. Наверное, я выглядела, как Джокер из «Бэтмена» – жутко и совершено безумно.

– Спасибо большое за приглашение, Рейчел, – поблагодарила я.

Она ответила, что мне здесь всегда рады, и еще раз обняла меня на прощанье, прежде чем я села в машину.

Каден пристегнул меня, как ребенка, поскольку от моих рук не было толку. Он проехал через жилой район на пределе допустимой скорости. Затем, дав несколько минут, чтобы перевести дыхание, сообщил мне, что заказал билет на самолет через три четверти часа. Мне нужно лишь открыть приложение и пройти прямо к терминалу.

Все было, как в тумане. Я только знала, что Каден, в отличие от меня, контролировал ситуацию. Но для стыда или других чувств у меня сейчас не было сил. Тревога за отца всецело владела моими мыслями. Я попыталась вспомнить наш последний разговор, но ничего не приходило на ум.

– Не думай, – убеждал меня Каден.

Ему даже не нужно было смотреть на меня, чтобы понять, что происходило в моей голове. Его глаза были сосредоточены на дороге. Он ехал быстро, обгоняя и подрезая некоторые машины, чем навлекал гнев других водителей. Но он никак не реагировал на их гудки и неприличные жесты.

Возле аэропорта Каден криво припарковался на свободном месте. Пока я выходила, он достал сумку из багажника. Затем схватил меня за руку и повел прямиком к терминалу. Запыхавшиеся, мы остановились перед стойкой регистрации.

– Подними руки, – внезапно потребовал он.

– Что, прости? – спросила я. Мысленно я как раз проверяла, было ли у меня в багаже что-то жидкое, что могло вызвать проблемы со службой безопасности.

– Подними руки, – повторил Каден.

Только сейчас я увидела, что он держал в руках.

Свою светло-серую толстовку.

Я непроизвольно подняла руки. Каден осторожно одел толстовку через мою голову, и меня сразу же окутало его особенным, теперь уже таким хорошо знакомым мне запахом. Вместе с ним пришло чувство безопасности.

– Спасибо, – пробормотала я, когда Каден накинул мне на плечо ремень сумки. – Спасибо. – Поскольку мне показалось этого недостаточно, я благодарила его снова и снова.

– Все будет хорошо, – прервал меня Каден. Он провел своими пальцами по моим волосам, которые наверняка торчали в разные стороны. Остановился на затылке, затем наклонился и прижался губами ко лбу. Я закрыла глаза, запоминая это чувство. Внезапно на меня снизошло спокойствие, и я затаила дыхание. Но момент пролетел слишком быстро.

– А теперь тебе пора, – тихо пробормотал он, кивнув в сторону стойки регистрации.

Я еще раз посмотрела в темные глаза Кадена. А затем побежала.

Глава 20

Перелет в Денвер длился не дольше поездки из Вудс-Хилла в Портленд. Но если вчера эти два с половиной часа пролетели, как одно мгновение, то сегодня, казалось, тянулись вечность. О сне я даже думать не могла, как и сидеть спокойно. Хотелось хоть как-то сжечь накопившуюся энергию. Желательно, конечно, было это сделать, вдоволь наплакавшись, так как по собственному опыту знала, что после этого мои мысли становились яснее. Но тело в последнее время, как будто и не мое вовсе. Оно меня не слушалось – я даже ни разу не притронулась к воде, которую передо мной поставила стюардесса. В горле саднило, мне было плохо, и единственное, что меня поддерживало, это знакомый запах Кадена, который окутал меня, словно кокон. Я уткнулась носом в мягкую ткань и натянула рукава до кончиков пальцев, чтобы никто не видел, как сильно я дрожала.

Стоило сойти с самолета, как мне захотелось поскорее выбраться из аэропорта, но толпа людей, стекающаяся к выходу, не позволила сделать этого. Наконец-то оказавшись на улице, я огляделась в поисках такси. Звонить матери не хотелось. Вдруг состояние отца за это время ухудшилось. И если это было так, то я не желала узнавать об этом по телефону.

К счастью, водитель понял, что я тороплюсь. Движение вблизи аэропорта было затруднено, но через несколько минут пробка рассосалась, и таксист прибавил газу, направляясь в богатый район на окраине, где находился дом моих родителей.

Пока мы ехали, я думала о каких-то странных вещах: о том, что в течение всего нескольких часов можно попасть из одного штата в другой; о запахе в такси – смеси дыма и кожи; и об игре «Марио». Мысленно даже бросила банановую кожуру в машину, водитель которой не позволял нам обогнать ее, что вызвало у меня истерический хохот.

Приятно было знать, что я все еще могла смеяться.

Когда шофер, наконец-то, добрался до нашей широкой улицы с величественными особняками и остановился перед домом моих родителей, меня чуть не стошнило. Я буквально бросила деньги ему на колени и выпрыгнула из машины. Сама достала сумку из багажника и побежала по нашей подъездной дорожке.

Я не обратила внимания ни на внушительный фасад, ни на фонтан во внутреннем дворике, ни на камеры видеонаблюдения. Вместо этого давила на кнопку звонка и одновременно колотила кулаком в огромную дверь.

Сразу же послышалось, как кто-то приближался и невнятно бормотал что-то раздраженным голосом. Потом дверь открылась.

– Кристал? – удивленно спросил папа.

Я не верила своим глазам. Поэтому, тяжело дыша, уставилась на него.

Его волосы почти полностью поседели, а залысины стали больше. Он был в сером костюме, который хорошо на нем сидел и придавал ему очень серьезный вид. С белой рубашкой и темным галстуком. Правда я редко видела его в чем-то ином.

Я обняла его за талию и уткнулась лицом ему в грудь. И тогда почувствовала, что наконец-то пришли долгожданные слезы.

– Ты в порядке, – всхлипнула ему в рубашку, наверняка испортив ее. Моя тушь не была водостойкой.

Отец поднял руку и неловко похлопал меня по спине.

– А почему я должен быть не в порядке? – удивился он.

Я так давно не слышала его голоса, что он показался мне немного чужим.

– А как же несчастный случай? – Я отошла назад, полностью оторвавшись от него, чтобы осмотреть его сверху донизу в поисках травм. В моем воображении он лежал без сознания на больничной койке с ссадинами на лице и повязками на руках. На самом же деле он выглядел невредимым.

– Ах, это, – ответил папа и нахмурился. – Я повредил связки, играя в сквош. (Примеч. Сквош – игровой вид спорта с мячом и ракеткой в закрытом помещении).

У меня пропал дар речи.

– Ты же знаешь, мы с Эдмондом иногда можем переусердствовать.

– Но мама… – Я замолчала и с трудом сглотнула. – Мама позвонила мне и сказала, что с тобой произошел несчастный случай. – Меня душил гнев. – Она… она произнесла это так, будто все совсем плохо.

Папа издал смешок, а затем покачал головой. Он выдохнул и снял с плеча мою сумку.

– Ты, наверное, не так ее поняла.

Я была ошеломлена. И уже подыскивала резкий ответ, но отец прервал меня, взмахнув рукой приглашающим жестом.

– Может, сначала зайдешь, – серьезно произнес он.

Когда мы входили в дом, я заметила, что он немного прихрамывал. Папа поставил мою сумку на мраморный пол в прихожей и, не оглядываясь, чтобы проверить последовала ли я за ним, направился в гостиную. Мне потребовалась масса усилий, чтобы не закричать.

С одной стороны, я была безумно рада, что с отцом все в порядке.

С другой – мне хотелось прибить маму.

Но ее нигде не было видно.

В гостиной папа разместился на белом кожаном диване и выжидающе посмотрел на меня. Я упала без сил в кресло рядом с ним. Мне нужна была минутка, чтобы взять себя в руки.

Я молча осматривалась. Здесь ничего не изменилось. После нескольких месяцев в Вудс-Хилле роскошное убранство казалось мне чересчур декадентским. Было трудно поверить в то, что всю свою жизнь я не знала ничего, кроме парчовых обоев, современной, но такой неудобной мебели и вычурных люстр. Мои родители позволяли менять только цвет украшений в зависимости от сезона. Однако в отличие от мамы Кадена, они предпочитали не теплые осенние цвета, а блестящий шампань и благородный кремово-белый.

Папа взял графин с водой, стоящий на чем-то перед нами, что по идее должно было быть столом, хотя и близко не было похоже на него. Скорее, это были зеркала, соединенные между собой в форме шестиугольника.

– Тебе налить? – предложил он, и я медленно кивнула.

Теперь, когда гнев немного утих, я поняла, насколько сухо у меня было во рту. Подтянув ноги и сев по-турецки, взяла полный стакан такой же формы, что и стол, прижала его к губам и начала жадно пить прохладную воду.

– Где мама? – спросила я, вытирая рот ладонью.

Если отец и был удивлен или встревожен из-за моей стрижки и отсутствия манер, то не подал вида.

– Ты же знаешь ее. Наверное, готовится к завтрашнему вечеру, – ответил отец.

Это значило, что она либо в парикмахерской, либо встречается со своими подругами за чашечкой кофе. Тем лучше для нее. Потому что, если бы она вошла в двустворчатую дверь прямо сейчас, то еще неизвестно, что бы я сделала.

– Значит, ты здесь, только потому, что думала, что я на смертном одре? – спросил отец, отпив из своего стакана, прежде чем поставить его обратно на стол.

– Мама плакала в трубку, – уклонилась я от ответа.

Папа приподнял брови.

– Да, она действительно выложилась по полной, чтобы ты прибыла на торжество.

Я фыркнула и замолчала. Честно говоря, просто не знала, что сказать.

– Но с твоей ногой ведь все в порядке? – наконец, спросила я.

– Приятно знать, что дочь беспокоится обо мне и приезжает, если думает, что со мной что-то случилось, – проговорил он с натянутой улыбкой.

– Не надо так, пап. Конечно, я волнуюсь, и ты это знаешь, – возразила я.

– Правда? – спросил он, откинувшись назад.

Я вздохнула. Конечно, он не мог не намекнуть на то, что я уехала из дома.

– То, что я хочу идти своим путем, не значит, что мне все равно.

Хотя я иногда желала, чтобы это было так. Тогда бы я смогла избавиться от боли.

Но взгляд отца оставался непреклонным.

– Было бы неплохо, если бы ты общалась со мной время от времени. Добровольно, – добавил он, увидев, что я собралась возразить.

– А что насчет тебя? Ты забыл, как пользоваться телефоном? – Я замолчала и мысленно досчитала до пяти, прежде чем продолжить примирительным тоном. – Зачем мне звонить, если каждый раз меня упрекают в том, что я выбрала не тот путь для своей карьеры? Мама и ты, вы никогда не смиритесь с моим переездом. Мне тяжело слушать это снова и снова.

– Конечно, я бы хотел, чтобы ты занималась чем-то разумным в своей жизни, Кристал, – сказал он, и я поморщилась.

К этому времени я уже так привыкла, что все зовут меня Элли, что теперь было странно слышать это другое имя, которое больше мне не подходило. Так же, как и этот дом. К тому же, его слова ранили. Так было всегда, когда он снисходительно говорил со мной, как будто его взгляд на жизнь был единственно правильным и верным.

Пока подыскивала ответ, стараясь при этом не накричать на отца, я услышала, как открылась входная дверь. Раздался стук маминых шпилек по мраморному полу. И затем она появилась в дверном проеме.

Как всегда, все в ней – от корней волос до кончиков пальцев на ногах – было идеальным. Только ее искусственная улыбка дрогнула на долю секунды, когда она увидела, что я сидела в кресле рядом с папой. На мамином лице промелькнул испуг, но она быстро справилась с собой.

– Кристал! – произнесла она с наигранным удивлением. – Я не ждала тебя раньше завтрашнего дня.

Вот теперь я потеряла самообладание и вскочила на ноги.

– Но была уверена, что я приеду.

Она вздохнула.

– Конечно, я надеялась, что ты приедешь. Я не дам испортить мне вечер только потому, что твоя детская гордость не позволяет тебе провести с нами День благодарения.

Вскинув брови, я посмотрела на отца, который как раз забирал свой мобильный со стола. Затем поднялся и с извиняющимся кивком исчез в направлении своего кабинета. Так было всегда: мы с мамой ссорились – он исчезал. Папа избегал любых ссор, которые не касались его лично, и, как у бизнесмена, у него всякий раз находились оправдания. То равнодушие, с которым он со мной общался, было поразительным.

– Не могу поверить, что ты так обманула меня, – прошипела я сквозь стиснутые зубы, снова обращаясь к маме. Не хотелось, чтобы она поняла, как сильно разозлила меня. Это только порадовало бы ее. – Зачем ты это сделала?

Фальшивая улыбка мамы стала еще шире.

– Я лишь хотела провести День благодарения со своей дочерью. Разве это так много?

Я недоверчиво уставилась на нее.

– Ты же не думаешь, что теперь я приду на твой гребаный ужин, не так ли?

Мама ахнула.

– Не говори со мной так, будто выросла на помойке, Кристал. Это ниже твоего достоинства. Я тебя не так воспитывала.

Я презрительно фыркнула.

– Ниже моего достоинства… – пробормотала я. – Ты действительно сошла с ума, если думаешь, что твой план удался, мама. – Я угрожающе шагнула к ней и с удовлетворением наблюдала, как она отступила. – Я здесь только потому, что ты заманила меня грязной уловкой. Не потому, что мне хочется сыграть с вами счастливую семью в День благодарения и танцевать, как кукла, перед твоими подругами. Единственное, за что я поблагодарю этот День благодарения, это за то, что мне больше не нужно здесь жить, – прошипела я.

На этих словах я оставила ее и кинулась в прихожую, схватила свою сумку и ушла.

И хлопнула за собой дверью так сильно, что, надеюсь, заставила стены содрогнуться.