Текст книги "Под крылом Совы (СИ)"

Автор книги: Митра Нурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Окружение куда-то уплывало. Не переставая прислушиваться к Твердыне, я тревожился за девчонку. Могущественный соратник забавлялся над моим рвением и, как мне казалось, нарочно давил своей магией и тем самым пытался задержать. Я задыхался от бега и магического пресса. Всё глубже и глубже меня бросало в яму отчаяния. Многоцветный голос Пика шептал и пугал, повторяя одно и то же: больше я её никогда не увижу, никогда не почувствую её прикосновения. Встретиться нам позволят, но это не будет похоже на встречу вообще. С призраком возможно встретиться, а Фанориа желает пойти ещё дальше, сама желает! Понимала ли она на что шла?

Твердыня не могла обманывать её, как не могла и заставлять. Светлейшая княжна сама согласилась на сделку, ужасную сделку, на которую только способны нелии. Бесспорно, будь она одна из преданных своей стране солдат, я бы ещё задумался над её решением. Но она не солдат, а просто доведённая до отчаяния девушка. Причиной её срыва был я сам.

Каменный князь (Часть 2)

На самой верхней площадке господствовал сильный мороз. Вспотев от бега, я мгновенно продрог, да ещё и сквозняк укусил за ноги. Камень пола хрустел крошащимся под моими сапогами льдом. Я уже видел врата, скрывающие за собой минеральное сердце Крепости. Громадные двустворчатые двери, обитые тиснёным серебром. Гигантский барельеф совы, украшенной осколками хрусталя и кварцевым песком. Не слишком вглядываясь в красоту врат, я подошёл к ближайшей створке и с силой налёг на неё. Раньше мне не составляло труда войти внутрь, но в тот момент дверь и не думала поддаваться. Даже с третьей или четвёртой попытки.

Не я мог войти, это меня не пускали внутрь. Впервые с момента принятия Твердыней меня, я не нуждался в приглашении войти, а тут…

Отчего-то у меня появилось чувство острой опасности. Приникнув лбом к запертым вратам, не менее холодным, как воздух и пол передней залы, я переживал жуткое ощущение. Меня словно пробовали на вкус, принюхивались, приглядывались… но разве можно пробовать, когда цель так далеко?..

– Риа! – сорванный голос едва ли был слышен мне самому среди гуляющего по залу сквозняка. – Риа, остановись!..

Пик запрёт её в своих вывернутых глубинах. Мощнейшая во всей Империи магия разорвёт связь Душ двух творцов – Всеотца нелиев и Всеотца Богов. Последние капли её жизни станут светом кристалла, в то время как разумная душа останется пленником Ледяного Пика. И его солдатом. Бессмертным, бесплотным, но помнящим своё прошлое. Не останется прежних чувств, лишь жалкие отблески всех прекрасных и ужасных эмоций. Они боле не будут в силе бередить сущность, а станут таким же воспоминанием, как и всё, что когда-либо знала Душа. Вырванная собственным желанием из круга перерождения, она не сможет вернуться к живым. Останется лишь наблюдателем и тихим свидетелем свершений других. Даже услышать её сможет не каждый… Что за мука способна склонить к такому желанию?..

«Я никогда не увижу её, ни прежнюю, ни перерождённую. Не будет больше новых имён, она останется здесь навечно. Фанориа из Дранор, и больше никто», – я ещё раз с силой ударил по металлическому листу. – «Я в этом виноват! Я! И прощения мне быть не может!»

– Не тронь её! Не смей!

Мой голос сел до хриплого шёпота, а я всё ломился внутрь, соображая с каждым мигом всё хуже. Мне показалось, что чьи-то громадные зубы ощупывают меня легчайшими прикусами. Лишнее движение – и меня разорвёт пополам, лишний звук – и я лишусь сознания от порыва чужого гнева. И тогда у меня точно не останется никаких шансов вытащить оттуда девчонку. Она для своего возраста не глупее меня, она бы точно смогла и дошептаться до Пика. Колдовство! Думай, внимательней, подбирай слова, да скорее!..

– Цепи нашей жизни не видно конца.

Она – моё солнце во мраке Отца,

Я – её небо над миром Богов:

Так было и будет во веки веков.

Забрать её жаждешь, пожрать, не жуя.

Собрат мой, послушай, она же – моя!..

Уткнувшись лбом в створку двери, мне оставалось лишь молиться, но нестройные благословения Богов сбивали с нужного ритма и только мешали чародейству.

Неслышное ухом, но разумом, довольное сопение сущности, готовой к пиршеству, перестало быть беспокойным. Его отвлекли, и любопытным способом, который существо не желало пропускать тоже. Присутствие усилилось. Тяжесть навалилась на меня с удвоенной силой, и я сполз на пол. Стало сложней дышать, просто держаться в сидячем положении – та ещё задача. В висках стучало, а язык приклеился к нёбу.

Существо заворчало. В кои-то веки Его убедили отпустить добычу. Обида перекатилась комом по спине и выпустила когти из напряжённой плоти. Я ощутил, как створка двери поддалась, и надавил на неё сильнее. Появилась щель, и я сосредоточился на её расширении. Как только мне удалось протиснуться внутрь, я огляделся и через мгновения обомлел. Самообладания едва хватило, чтобы подойти к застывшей у самого кристалла фигурке.

«Она!» – тело, натянутое, как струна, держалось от вопля отчаяния. Как можно осторожнее я обхватил замершую княжну и потянул прочь от минерального гиганта, мгновенно заполнившего мою голову сотнями голосов. Мне показалось, что девушка вовсе окаменела, но первое же усилие заставило её тело безвольно обмякнуть у меня на руках. Без того уставший и истощённый, я каким-то чудом не упал прямо на пол тут же вместе с княжной, а смог выбраться из зала. Двери за нами захлопнулись немедля словно сами собой.

Не помню, как я спустился на несколько пролётов вниз. Не помню, как увидел сначала Фарэма, а потом и пришедших за ним врачевателей. Помню лишь, как, ослабевший, баюкал ледяное тело Риа на одной из нижних ступеней, как вглядывался в бледное лицо с посиневшими губами и пытался услышать биение сердца в девичьей груди. Затуманенный разум вздыхал и уверял, что стук, который я слышал, мне всего лишь кажется. Сложно сказать, что он своим поведением хотел выразить – радость избавления от привязчивой девчонки или первую ступень безумия из-за начала величайшей печали. В последнем моём воспоминании был Ситта и то, что от его успокаивающего прикосновения я мгновенно провалился в тяжёлый и жуткий сон.

Кошмары с каждым разом становились всё глубже и ощутимее. Сначала я разбирал только отдельные эпизоды, те, от которых стыла и без того моя не слишком тёплая кровь. Ужасные происшествия, самые неприятные за прожитые жизни. Смерти родных, разрушения, увечья, сражения. От одного к другому, от другого к третьему. Меня словно несло по горной порожистой речке. От порога к порогу, швыряя на камни, и с каждым разом погружало в воды всё сильней. Прошлые жизни переставали быть обрывками верёвки, наспех связанными в одно целое. Они становились уже полотном, появлялись новые детали и лица, неизменное было одно – груз судьбы.

Я переживал заново жизнь за жизнью. На зубах хрустел пепел давно сгоревшего дома, пока дорожки слёз кололи лицо, а глаза не могли не смотреть на утопленных тут же, на берегу, родных. Агонарцев не заботило, что противники, оставшиеся в деревне, им и в подмётки не годятся. Старики, женщины и дети! Малая часть сильных мужчин осталась защищать посёлок, и их смела златовласая саранча. Кого-то удалось отправить к Богам, но этого было мало. В другой раз я появился на поле боя после нескольких «лет» учёбы. Кажется, наступал с отрядом на лагерь врагов и косил направо и налево всех попадавшихся под руку недругов. Это был мой последний день той жизни. В следующую агонарцы разменяли на забаву – пустили меня против дикого зверя, в то время как та, чьё имя помнилось как «Риа», дрожала за моей спиной. И подобное продолжалось снова, и снова.

Я настолько привык к разного рода перевоплощениям, что, увидев потолок своей спальни в слабом утреннем свете, задался лишь одним вопросом: «Что теперь?». Тело ныло от пережитых ран других жизней, а во рту, кажется, оставалась по меньшей мере пригоршня песка. Смешалось воедино всё. Имена, события, время…

Задремавший у входа в спальню Нелиситтар открыл глаза после моего нового вздоха и выжидающе смотрел в упор. Я постарался мотнуть головой и сам приподнялся с постели, на которой оказался. Встать получилось, потом – влить в себя бокал воды. Допивая второй, я ощутил, что рядом слишком уж пусто для очередного кошмара. Во рту перестало сушить, да и мысли отсеивались от тех, что должны принадлежать мне, Ярчайшему Князю, и всем тем, кем я был до этого, до того как переродился прямо здесь, в Ледяном Пике, в последних из разов.

– Фанориа? – озвучил я Ситта самую навязчивую из своих мыслей. Тень успокоил меня лёгким кивком и кивком же указал на дверь.

В дурмане неуверенности я вышел в коридор. Продолжая вертеться на языке, слово не позволяло вкусить его смысл. Вместо этого я заново изучал свою усадьбу, шел по галереям и поднимался по лестницам. Попал и в уютнейшие покои за счёт побелки и высоченного потолка. Видимая часть комнаты представляла собой что-то вроде гостиной, в то время как я догадывался куда ведёт небольшая лестница и что за небольшое окошко имеется на уровне лестничной площадки. Спальня.

Фанениса верным псом дежурила у подножья лестницы. Её-то лицо и напомнило мне ещё об одной девчонке. За которой я поднялся на самый верх Твердыни, которую не раз видел в самых разных обликах во снах-воспоминаниях.

– Риа? – позвал я.

В очередной раз лестница разделяла нас, лишь ступеней было куда как меньше. Перепрыгивая через одну, я влетел в комнатушку. Светлая, совсем как основная часть покоев. Постель на подкладке из пушистого меха, резной каркас, пуховые подушки и девчонка, так удобно уложенная под несколько тонких одеял.

Всё такая же бледная, с синими губами. Не будь она от рождения смуглее уроженцев Пика, её можно было принять за изваяние из прессованного снега. Такая же точёная и нежная. Мои торопливые шаги в направлении её остановил мой собственный страх. Я доставил ей столько неприятностей, что само моё появление, даже в своём доме…

– Как… что с ней? – захрипел я, оборачиваясь к поднявшейся вместе со мной Нисе.

– Она спит. Очень крепко, – бесцветный голос Тени походил на чистейший лёд. – Все эти два дня…

– Сколько? – повернувшись было в сторону княжны, я крутнулся, чтобы снова увидеть охраняющую её девицу. – Сколько она уже спит?..

От испуга Тень на заданный вопрос открывала и закрывала рот, словно ей не хватало воздуха сразу сказать всё, что было необходимо мне услышать. Посторонний звук заставил нас обоих замереть. Вздох, один-единственный глубокий вздох княжны. Вздох и мимолётная улыбка, первое и последнее яркое событие, которое со мной произошло в течение нескольких следующих недель.

Девчонке не удалось прикоснуться к Сердцу, что-то её успело остановить в последний миг. Однако, она без того слишком близко оказалась к колдовскому минералу, а божественное творение не прощает подобных оплошностей. Магию из неё можно сказать выжали до капли. Видимо, когда я её оттаскивал, она успела восстановить малейшую часть, глотнув моей, и это случайное восстановление продлило ей жизнь, но и заставило крепко уснуть. Так крепко, что её дыхание невозможно было заметить.

И лекари, и маги просто разводили руками от невозможности больше помочь. Её только смогли согреть самую малость и подкрепить её дух силой самых могучих из имеющихся талисманов. Остальное тело просто отвергало или игнорировало. Я настаивал на новых попытках, но даже моё присутствие, вырвавшее из княжны единственный вздох, не давало прогресса. Состояние девушки хоть не ухудшалось. Надежда была, и я надеялся.

Наверное, со стороны могло показаться, что я заменил княжне её Тень. Кое-что из науки солдата моё тело подзабыло, расслабившись на княжеских харчах, но хватки не потеряло. Я не оставлял девушку ни на миг, хотя и обо мне не забывали заботиться. Ароматная еда и свежее питьё были на расстоянии протянутой руки, в то время как я не ощущал ни жажды, ни голода. Лишь ждал, но ничего не происходило.

Может, в подобных случаях уместны были молитвы Богам или проклятия Твердыне. Я не молился и не проклинал. Всё, что произошло с нами, само по себе было сотворено как будто чьей-то молитвой или же по злому умыслу. Мне виделось иное – я сам сотворил всё. Да, я мог смириться, поддаться чувствам. Чего я не давал себе почти никогда. Слишком большой соблазн, слишком большая опасность потерять контроль. Отсутствие контроля показывает слабые стороны, а тот, кто ведёт за собой, просто не имеет права быть слабым.

Кровь обмануть нельзя. Безвольный отец, живущая ради удовольствий безнравственная мать. Ожидая милости Богов у постели Риа, я ощущал себя слабым, зависимым от княжны. Двоякость её поступка кружила голову, в то время как я сам доказывал свою никчёмность. Сидел и наблюдал, хотя сам не был уверен, что она сможет очнуться. Наверное, ждал, когда же она вздохнёт последний раз, чтобы окончательно быть уверенным в том, что дольше у Всеотца нет смысла меня дожидаться. И, понимая, продолжал презирать своего родного отца.

Не знаю, сколько прошло времени, как по городу прокатилась сильная колдовская волна. Ощутив её, я не реагировал на неё обычным образом. Не любопытствовал на счёт силового сгустка, не принимал мер. Колдун пришёл ко мне сам, и не один. Увидев на пороге спальни княжны её отца, облаченного в дорожную одежду, как и его супругу, я ощутил, что совсем не против, если Маэрор-Дракон пожелает меня убить тут же. Но нелий едва ли шелохнулся. Я лишь поймал его взгляд и успел приподняться в кресле, чтобы хоть как-то встретить высоких гостей, но тейр-Светлейшие практически сразу закрыли дверь и удалились. Однако же, они остались гостить в усадьбе, а с ними и запах магической гари.

Я много думал о том, что будет с Фанориа, когда она проснётся. В одном мнении мои маги сходились единогласно – как для колдуна, Сердце конницей прошлось по ней. В первую очередь – по её Оперению. Шанс того, что она снова встанет на крыло ничтожен. Восстановится ли она как маг – тот ещё вопрос. Вот так просто, как росчерком пера, я отнял у неё любимые дела. Сколько тайком наблюдал за её полётами из узких окошек, сожалел, что не могу проследить за её колдовскими успехами. О, я чуть с ума не сошёл, когда не ощутил её магии в Пике. На деле же оказалось, что наследничек увел её далеко за стены Морозной Столицы. Я не нашёл ничего лучшего, как снова вспылить, показать свою слабость через демонстрацию силы. И вот что из этого всего вышло.

«Ну, вот как бы всё было, встреться мы чуть раньше? Пусть ты сейчас была старше и опытней, но тебе не нужно было здесь лежать», – в который раз я, перестав гладить, опустил прохладную ладошку на перину и продолжил смотреть на девушку из кресла. – «Соревновалась бы втихаря со мной в магическом мастерстве и обучала новых колдунов. И Фарэм… был ли он тем, кто есть? Был ли он моим заместителем или одним из командиров, или же так и остался сыном рыбака? Или всё-таки старшим, пусть и приёмным, сыном и наши с Риа…»

Стало неповторимо тепло от мысли о дитя. На кого бы он или она были похожи? На меня или на неё? Насколько сильно похож? Сова по Крови, но характером в Фанориа? А после, Лебедь, – бесстрашный солдат или хитрый колдун?..

Глубокий и спокойный вдох прервал мои мечтания. Осознав, что он раздался со стороны кровати княжны, я даже испугался. Думал о совершившемся и том, что могло было быть, но тогда так растерялся, что лишь восхищался происходящим, как чудом.

Один вдох, возня, недовольное ворчание. Фанориа поднималась через дрожь, морщилась от яркого для неё света и хмурилась. Оглядывала комнату, всматривалась в вещи. На мне взгляд фокусировался особенно долго. Но и рассмотрев, княжна не шевелилась. Не радовалась, но и не паниковала. Боясь спугнуть её голосом, я протянул к ней руку. Движение она заметила тут же, и следила за тянущейся к ней ладонью. Оставалось лишь чуток до прикосновения, когда ладошка девушки отодвинулась.

– Риа, это я! – было сложно от первой же досады не позвать её.

Княжна снова взглянула на меня и вздрогнула, сжалась и подтянула обе руки к себе. Совсем на немного, будто конечности утяжелили свинцом. Я не мог упустить её глаз, широко распахнутых и полных ужаса.

– А… тэ… – захрипела она. Новый вздох ужаса – княжна коснулась горла и принялась его ощупывать.

Я от нового открытия не находил что ещё можно сказать, хриплые попытки Риа заговорить ввели меня в ступор. Её голос пропал? Насколько же сильно она пострадала? Магией, значит, дело не закончилось? Сердце коснулось не только колдовской силы, но и тела?

– Риа, всё уже хорошо. Видишь, ты в своей комнате, – я мог только пытаться успокоить её.

Если бы княжна слушала! Не обращая на меня больше никакого внимания, она задумчиво разглядывала свои руки и покусывала губы. Сопела, опустив голову. Она бы вот-вот расплакалась, я это прекрасно понимал, только девушка не воспринимала меня в принципе, будто я был пустым местом. Всхлипнула и вдруг воззрилась на меня.

– Т’э, – она коротко показала раскрытые ладони и разревелась.

Я протянул руку, торопясь унять её слёзы, но вспомнил, что она отпрянула от меня, и уронил ладонь на одеяло. К моему удивлению, княжна с большой осторожностью подобрала её. Из кресла я переполз сначала на пол, а после пересел на краешек кровати. Потянул её руку к себе и прижал запястье к губам. Фанориа прерывисто вздохнула, но хоть подавила рыдания. Даже больше – она не сводила с меня взгляда, и я ощутил, что не просто боюсь, а совсем не хочу смотреть на что или кого-либо кроме неё. Это бессмысленное любование наполняло меня удивительной лёгкостью. Сидя рядом с княжной, вдыхая присущий ей запах жасмина, я не чувствовал, я знал – рядом с ней я действительно сильный. Я смогу её защитить. И я нужен ей как никто иной. В попытке докричаться до Твердыни, я при всём желании бы не соврал бы Ей. Как бы я ни отрицал очевидное, я нуждался в ней. Извращённая гордыня же не позволяла признавать, что я нужен кому-то. Не только как предводитель, не как учитель и не как вдохновляющий на действия кумир. По-своему я даже стал уставать от всего этого. Я нуждался в понимающем друге, именно таком, какой в тот миг прижимался к моему плечу.

– Я рядом, я всегда буду рядом, – шепнул я, целуя Риа в висок и в затылок. – Ничего не бойся. Я позабочусь о том, чтобы ты всегда сияла ярко, моё солнце. Мои крылья выдержат нас обоих…

Эпилог

В Студёном Бору дышалось, как всегда, свободно и легко. После Ледяного Пика с его многочисленными заботами Фарэму наконец-то удалось перевести дух. А заодно увезти из Морозной Столицы тейр-Светлейших. От их пребывания в гостях, как казалось нелию, усадьба пропиталась запахом палёного. Каким и было само прибытие бывшего князя Клыка Дракона. Его гнев только казался ледяным. Магия, полыхавшая в князе-Драконе, опалила улицу, на которой стояло поместье. Немного, но ощутимо для города. Всё-таки тающая наледь редкое явление для города, сплошь покрытого льдом. Зато каменная дорожка, ведущая к парадным дверям княжеской обители, была удостоена большего – на нескольких кирпичиках остался глубокий оплавленный след княжеского сапога.

Кронкнязь не хотел признавать, но приезд высоких гостей заставил его поволноваться больше, чем навалившиеся дела. Последние хоть можно было как-то решить. Помощников, во всяком случае, хватало. Зато со Светлейшими господами нужно было быть настолько осторожным, будто имеешь дело с фигуркой из самого хрупкого льда. С одной стороны проблема решилась – чета тейр-Светлейших отныне гостила у четы тейр-Ярчайших. Юноша успел удрать от назойливой малышки-Хати, и всё бы вроде просто замечательно, если бы Фануиурэма не преследовало эхо просьбы его Ярчайшего. С его стороны это было слишком «мило».

Князь заметил, что в его «отсутствие» приемник преуспел. – Будто до этого он занимался обучением т’хавов в ловле мышей и крыс! – И вместо того, чтобы просто поблагодарить кронкнязя за помощь и дать немного времени отдохнуть от трудов, его попросили остаться «на посту» несколько дольше. Вроде как «подарок» в честь скорой свадьбы. И не скажешь князю, что подарок рановат!..

Ярчайший счастлив, Ярчайшая кронкняжна поправляется. Юноша мало знал подробностей о произошедшем с девушкой, а, расспрашивая, сожалел о том, что магия его перестала когда-то интересовать. Слишком глубоко нужно было лезть в теорию колдовства. А для понимания того, что Фанориа выздоравливает, теория была лишней. Важно, что подруге больше ничего не грозит, в остальном – что сделано, то сделано.

Однако, обида крепко засела в нелие. Риа приехала в Пик для встречи с ним. С ней было так здорово! При всей своей капризности и своеволии в её компании ему было хорошо. Можно было подурачиться и вдоволь посмеяться, перестать быть собой и расслабиться… А что в итоге? Всё досталось Ярчайшему. Очень честно!

«Честнее не придумаешь!» – неторопливо прогуливаясь по обледенелой дороге, ведущей от усадьбы тейр-Ярчайшего Ниндасэна, Фарэм пнул подвернувшийся под сапог снежок. Клык, семенящий сбоку, со щенячьим восторгом помчался за ледышкой, чтобы, на бегу схватив её, понять, что лёд лучше кусками не есть. Парень успел посмеяться и успокоить трясущего головой пса поглаживаниями.

«Везучее создание! Погладил, покормил от пуза, дал погоняться за зайцем или белкой – и всё, счастье обеспечено!» – кронкнязь потрепал животину по загривку и отпустил вперёд. Мечтания и рассуждения без приложения сил на их исполнения несут только разочарования. Выпав из тумана сладких грёз, Фарэм вспомнил реалии жизни.

Скоро предстоит уезжать обратно, в Морозную Столицу. Когда только сбежал в своё уютное логово ради охоты и простой еды в одиночестве, вспоминать о возвращении не хочется. Да и причина у побега ещё одна имелась – князь и Риа. Смотреть на них с каждым разом становилось сложней. Тоска и зависть душили, хотя ничего такого он и не видел, встречая эту пару. Они просто смотрели друг на друга и улыбались. Даже почти не переговаривались, хотя княжна практически заново училась говорить, ходить… Их дуэт, их понимание друг друга без каких-либо знаков… Изо дня в день видеть всё это и ощущать свою ущербность, когда сам же покалечил себя. Сложно, и больно. Да, привыкнуть можно ко всему, в том числе и к боли. Привык же к отголоскам Зова…

Берега замёрзшего озера не только ему казались уютными. Спокойное место недалеко от беспокойного города. Своих соседей нелий знал неплохо – любящие охоту солдаты, ценящие покой и единство со стихией колдуны. Впереди вырисовался длинный домишко знакомого колдуна, Кайнуа. На памяти Фануиурэма этот учитель колдовства из Башни Магов собирался перевезти своё семейство поближе к себе, но не в Пик. Хорошее место для тихой жизни, но не для трудов. Охота, сбор смолы… Даже кильруоков выращивать затруднительно – щенкам нужны не только просторы, но и молодая зелень, и вдоволь свежего тёплого мяса. В общем, выбор невелик. Перевалочный пункт, и есть перевалочный пункт. Посёлок подсобных рабочих да красивый уголок для тех, кто в силах обеспечить очаг топливом в холодный сезон. Кайнуа мог, у колдуна его уровня неплохое жалование, да вот только родне что делать?

«Ну, княжич же занял и мать-княгиню Кэлебкару, и стареющего князя. Невестке с её лечащими руками самое место в лечебнице. Проведывает семью, а сам с сыном занят делами в Пике. Хорошо ещё Хати не знает, что можно погостить в Пик приехать – вмиг бы княжескую усадьбу нашла и оккупировала все подходы ко мне», – юноша усмехнулся мысли. Будучи вне зоны взора девочки, он с иронией относился к её детской ревности. Да и она, став старше, наверняка встретит своего суженого, как и все её родичи до неё. Сильна княжеская кровь, сильнее прочих она помнит давние традиции. Например, Зов.

«А я всего лишь княжеский приёмыш», – Фарэм вздохнул, поднимая глаза к безоблачному небу. Привычка взвешивать все плюсы и минусы принялась за поиски аргументов насколько нынешнее положение хорошо и насколько плохо. И не успел подойти и к первому пункту: идущий рядом кильруок замер и с весёлым лаем кинулся прочь от хозяина. Выругавшись под нос, кронкнязь направился его догонять. И с первого же шага набрал полные сапоги рыхлого снега. Зверь же с его широкими лапами почти не проваливался и стремительно нёсся к назначенной цели.

Пара ребят невдалеке от дороги потешалась, кувыркаясь и копаясь в снегу. Лающий пёс отвлёк их от забавы. Тот из ребят, что был постарше, поскорее подхватил что-то чёрное со снега и загородил собой меньшего. Кильруок сбавил ход, и Фарэм успел перехватить его за ошейник и оттащить поближе к себе. Лишь вблизи, нелий заметил, что перед ним девушка, кажется, немногим младше его самого и мальчик лет десяти.

– Кильруок! – мальчишка выглянул из-за защитницы и поправил съехавшую на глаза шапку. – Здорово! А́я, давай у Кайнуа попросим и щенка!

Непоседа так и тянулся к собаке. Зверь в ответ игриво ворчал и урчал, но послушно прижимался боком к ноге хозяина, хотя и топтался на месте.

– Ой, а он боевой? На нём уже можно кататься? – игривость мальца росла с каждым мигом.

– Хватит тебе! Брат уже привёз т’хава! Перестань, это невежливо!

Зажатость девушки раскрылась для кронкнязя быстро – из-за ворота запахнутого утеплённого кафтана высунулась морда волко-лиса и лизнула девушке нос. Нелия засмеялась, но быстро заткнула животное обратно – почуявший вёрткого соперника кильруок разразился новым лаем.

– Убери его, пожалуйста! Т’хавы же не любят кильруоков!

Сердитый взгляд незнакомки встретился со взглядом недовольного пробежкой Фарэма. Юноша успел запыхаться и вспотеть, да и снег в сапогах начинал подтаивать и вдвойне морозил ноги. Однако, что-то помешало ему в стеснении отвести глаза. Нелию показалось, будто между ними двоими внезапно до гулкого звона натянулась упругая струна. Лицо девушки разгладилось от удивления, и она улыбнулась.

– Привет, Тай, – с облегчением вздохнула она, запахивая кафтан с т’хавом за пазухой.

– Здравствуй, Сайэ, – в тон откликнулся Фарэм и улыбнулся в ответ.