Текст книги "Выйду замуж по любви (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

= 9 =

Глава 4

«Сад фонтанов»

День начался с корзины роз. Тина принесла ее в спальню, когда Майя еще нежилась в кровати, вспоминая вчерашний вечер. Вернее, сокрушалась о своем глупом поведении и восхищалась выдержкой Матвея, который проявил терпение и заботу.

– От кого?

Майя не могла поверить, что этот знак внимания – для нее. Корзина была небольшой, но очень уютной. Кремовые лепестки едва раскрылись, в комнате появился нежный аромат роз.

– Принес посыльный, – сообщила Тина. – Тут записка в конверте.

«После двенадцати я люблю гулять в саду фонтанов. А ты? М.», – прочла Майя и разулыбалась.

– Знакомый? – спросила Тина, раскладывая на банкетке чулки и нижнее белье.

– Да, – ответила Майя, – родственник князя Мельницкого.

– Такой же старый и противный? – вырвалось у Тины, прежде чем она в испуге прикрыла рот рукой.

– Нет, молодой и красивый, – засмеялась Майя. – А почему противный? Ответь, я не буду ругать.

– Он так на вас смотрит… Как жаба на червяка, – поколебавшись, призналась Тина. – Масляно, чуть ли не облизываясь. Особенно когда вы не видите.

– Да? Не замечала.

– А вы, ваша светлость, вообще мало что замечаете. Все в себе, да в себе. Но раз поклонник молодой и красивый, я за вас рада. Улыбка вам идет, да и глаза сияют, словно солнышко взошло. Вы простите, не мое это дело…

– Я не сержусь, Тина. Рада, что ты откровенна.

– Ой… – та махнула рукой. – Какое платье?

– Давай домашнее, любое. А после приготовь для прогулки что-нибудь легкое, и чтобы от воды не портилось.

– Разве что цвета слоновой кости, с мережкой? – предложила Тина.

– Подойдет.

Во время завтрака Майя украдкой поглядывала на часы. Времени предостаточно, и можно не спешить, но отчего-то казалось, что она опаздывает.

«Ты уж лет на пять как опоздала, – с упреком сказала она сама себе. И тут же возразила: – Но Матвей знает, что я вдова, и его это устраивает. Иначе он не пригласил бы меня на прогулку».

Впрочем, безоблачной радость не была. Во-первых, Майя не могла забыть о сестрах, особенно о младшей, Ярославе, о судьбе которой ничего не известно. Василиса хоть и шлет печальные письма, но все же под присмотром. Рано или поздно она поймет, что Артур – хороший человек, и желает ей только добра, просто характер у него тяжелый. Во-вторых, тяжким грузом на душе висело прошлое. Как признаться Матвею? Как найти нужные слова? Возможно, она спешит, и его намерения просто дружеские?

До сада фонтанов Майя прогулялась пешком. Всего-то два квартала по тихой зеленой улице. Матвей не назначал встречу в конкретном месте, поэтому она медленно пошла по центральной аллее, любуясь видами и фонтанами. Здесь их было так много, что в воздухе словно висели капельки влаги, а шум воды заглушал все звуки.

Одни фонтаны украшали статуи или геометрические фигуры, другие – причудливые природные камни, третьи едва журчали, зато в чаше плавали разноцветные рыбки.

– Смотрю, и ты любишь гулять?

Знакомый голос раздался неожиданно, и Майя от испуга выронила зонтик.

– Ох, Майя, я не хотел тебя пугать, – сокрушенно извинился Матвей, поймав женский аксессуар. – Прости.

– Добрый день, – выдохнула она и улыбнулась. – Это ты прости. Задумалась, не заметила, как ты подошел. Спасибо за цветы.

Матвей поклонился, взял Майю за руку и коснулся губами тыльной стороны ладони.

– Вода завораживает, верно? – спросил он, предлагая опереться на свою руку. – Хочешь, покажу тебе местного «монстра»? Или ты уже видела?

– Завораживает. Хочу. Не знаю, о чем ты, – ответила Майя на все вопросы разом. – Что за монстр? Я тут была, один раз. Любочка… это моя мачеха… – она смутилась, подумав, что Матвею неинтересны ее родственные связи, – в общем, она водила меня сюда вечером. Когда темно, воду подсвечивают разными цветами, играет оркестр. Красиво. Только много людей, мы только прошлись по главной аллее и обратно.

– Не любишь толпу? – Матвей свернул направо, увлекая за собой Майю.

– А ты?

– Терпеть не могу.

– Я тоже.

Еще несколько поворотов – и Майя услышала нарастающий рев воды.

– Водопад? – спросила она.

– Нет. Хотя… в каком-то смысле, да. Все, смотри!

Матвей привел ее к амфитеатру, на дне которого располагался фонтан в виде низенькой башни, сложенной из серых камней. Из центра башни била мощная струя воды. Они стояли высоко, а струя уходила в небо, теряясь на фоне облаков. Во всяком случае, так поначалу показалось Майе с перепугу.

Зрелище впечатляло. Шум, сравнимый с грохотом водопада. Мощь, вселяющая животный ужас. Мало того, казалось, что столб воды падает прямо на них.

– Красиво? – прокричал ей на ухо Матвей.

– Да, – согласилась Майя и до боли сжала его руку, сама того не замечая.

– Трубы расположены по краю башни, и внутри – тоже. Но создается впечатление, что это единый столб. Хочешь, спустимся вниз, к самой чаше?

Майя только теперь обратила внимание, что ступени амфитеатра находятся под прозрачной крышей, по которой стекает вода. Кое-где на ступенях сидели люди. Она подумала, что внутри еще страшнее – чем ниже спускаешься, тем выше кажется водяная башня.

– Боишься замочить платье?

В голосе Матвея ей послышалась насмешка.

– Нет, пойдем, – она храбро двинулась к ступеням.

Под крышей было тише, ее поверхность отражала звук, но все равно страшно. Майя даже перестала смотреть наверх, тихо спускалась, глядя себе под ноги. Осмелится ли она поднять голову?

Страх – очередная глупость. Разве сюда пускали бы отдыхающих, если бы стена воды могла обрушиться вместе с крышей? Конечно, нет. Умом Майя понимала, что в амфитеатре безопасно, но все равно не могла заставить себя посмотреть наверх.

– Может, вернемся? – предложил Матвей. – Тебе все равно неинтересно.

«Я боюсь…» – жалобно «сказала» она взглядом.

А он вдруг нахмурился, словно увидел что-то на прозрачной крыше. И Майя купилась – запрокинула голову… да так и осталась стоять, приоткрыв рот от изумления.

Крыша? Водяная пыль на них не попадала, значит, преграда была, но магическая, невидимая. От ощущения беззащитности перед водной стихией у Майи перехватило дыхание. Хотелось сбежать, спрятаться, но в то же самое время оторвать взгляд казалось невозможным.

Когда она очнулась, то обнаружила, что прижимается к Матвею, словно ища у него защиты, а тот бережно держит ее в объятиях и успокаивающе поглаживает по спине. Майю бросило в жар: «Что он обо мне подумает!» Однако вместо того, чтобы вырваться, она храбро посмотрела ему в лицо.

Мягкий, словно ласкающий взгляд подсказал ей, что ничего страшного не произошло. Она осмелела и улыбнулась – слегка, кончиками губ. Ей показалось, еще мгновение, и Матвей ее поцелует, но он лишь вздохнул и отстранился.

– Пойдем наверх.

Майя разочаровано поплелась следом за ним, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец. Размечталась о поцелуе, как же… Стыд-то какой!

– Хочу показать тебе еще одно местечко, – сообщил Матвей, когда они отошли от амфитеатра с фонтаном. – Думаю, там тебе тоже понравится.

– Там тоже страшно? – она сделала попытку пошутить.

– Нет, там мило. Отдыхающие редко туда забредают, в основном местные. А я случайно попал, – поспешно добавил он.

Майя подумала, что они не гуляют, а куда-то спешат, но не спорила, едва поспевая за широким шагом Матвея и не успевая смотреть по сторонам. А потом они оказались в тихом уголке сада, среди высоких деревьев, и пошли по тропинке, усыпанной хвоей и листвой.

– Это лес? – спросила Майя.

– Не совсем, – ответил Матвей тихо. – Тс-с-с… – и приложил палец к губам.

Она не поняла, почему надо молчать, но послушалась. Здесь действительно почти никого не было. За деревьями мелькнуло платье, издалека послышался смех – и все. Матвей свернул с тропинки, поманил за собой Майю и остановился у дерева, высматривая что-то в его кроне. Потом полез в карман, достал небольшой бумажный пакет, взял Майю за руку и повернул кисть ладонью кверху, высыпал на ладонь орешки, но есть их не разрешил, жестами велел держать на ладони и вести себя тихо.

Белка появилась неожиданно. Майя едва сдержала восхищенный писк, памятуя о наказе. Зверек спустился сверху, и она поднесла ладонь близко к стволу дерева, чтобы ему было удобно брать орешки. Белка, ничуть не смущаясь, схватила несколько штук и унеслась наверх. Потом спустилась еще одна. Эта вела себя поскромнее и долго не решалась принять угощение.

Ладонь быстро опустела, и Майя подняла на Матвея восхищенный взгляд. Она еще никогда не кормила белок с рук, и ей так понравились маленькие юркие зверьки!

Матвей наблюдал за ней снисходительной улыбкой, как и положено мужчине, когда женщина радуется простым милым вещам.

– Спасибо, – прошептала Майя.

Вместо ответа он наклонился и поцеловал ее в губы – осторожно, нежно, ласково, как будто пробовал на вкус. Майя замерла, не зная, как себя вести. Ей хотелось этого поцелуя, но все же она испугалась и отпрянула, с тревогой оглядываясь по сторонам.

– Никого нет, – тихо произнес Матвей и провел пальцем по ее нижней губе. – Я бы поцеловал тебя и там, у фонтана, но там были люди.

Майя несмело положила ладони ему на плечи, словно разрешая продолжить. И он воспользовался разрешением – снова поцеловал, настойчивее, но все так же нежно. Она не могла ответить – не умела. И снова боялась. А вдруг он посмеется над ее неопытностью? Матвей не только целовал, он еще и ласкал ее пальцами за ушком, поглаживал шею. И все же спросил, так и не насытившись поцелуем:

– Ты не умеешь или не хочешь?

– Не умею… – прошептала Майя, сгорая от стыда.

– Ты же была замужем.

Она не смогла сказать правду, на глаза навернулись слезы.

– Нет, нет… не надо… – Матвей аккуратно поцеловал ее в уголки глаз, и от неожиданной ласки она заплакала еще горше.

– Я тебя обидел? – он взял ее за подбородок, заставляя поднять взгляд.

– Нет. Прости, просто… Это из-за меня… Я расскажу, но не сейчас. Хорошо? Прости, Мэт… ох… Матвей…

Он улыбнулся, достал платок и промокнул ее мокрые щеки.

– Можно Мэт, я не против, Майя. Только не расстраивайся, пожалуйста. Я научу тебя целоваться. Но не сейчас. Хорошо?

Майя кивнула и неожиданно для себя уткнулась носом в его плечо, обхватила руками за талию. В этот момент ей было плевать на приличия, она просто потянулась к теплу, которого не получала, пожалуй, с того самого времени, как умерла ее мать. Матвей прижал ее к себе, но почти сразу виновато шепнул на ухо:

– Сюда идут…

Майя неохотно разжала руки и отошла. Отряхнула платье, обнаружила у себя в руке платок Матвея.

– Я куплю тебе новые, – пообещала она, вспомнив, что вчерашний так и не вернула.

– Не говори ерунды, – рассмеялся он. – Мне не жалко платков, но не надо больше плакать, хорошо?

– Я постараюсь, – пообещала Майя.

– Устала?

– Не настолько, чтобы идти домой, но, пожалуй, посидела бы немножко.

– Тогда пойдем есть мороженое. Тут недалеко есть замечательное кафе.

Майя невольно подумала, что для человека, недавно приехавшего в Боравер, Матвей прекрасно ориентируется на местности. Сама она сейчас ни за что не нашла бы выход из сада без посторонней помощи. Может, он бывал тут раньше? Да, наверняка. У него же болела мама, он возил ее сюда. Майю вполне устроило такое объяснение, и она перестала беспокоиться.

– Какое мороженое ты любишь? – поинтересовался Матвей, усадив ее за столик в тени огромного раскидистого дерева.

– Любое, – безмятежно ответила Майя. – На твой вкус.

Он хмыкнул и подозвал официанта.

Когда официант поставил на стол вазочку с мороженым, Мэт довольно улыбнулся. Майя ожидаемо округлила глаза и беспомощно на него посмотрела.

– Это все мне? – спросила она.

– Конечно. На мой вкус, – уточнил он в шутку.

Наблюдение оказалось верным, Майя не была избалована простыми женскими радостями. Как она жила до замужества, Мэт не знал. Возможно, ее не баловали и воспитывали в строгости, а уж князь и подавно постоянно держал ее при себе, не отпуская ни на шаг. Поэтому удивить и обрадовать ее было просто, как ребенка.

И что особенного в мороженом? Обычное лакомство. Мэт выбрал для Майи три шарика: персиковый, шоколадный и из ягоды шах-тута. Их посыпали жареными орешками, добавили красную смородину для кислинки и сверху полили горячей карамелью. И пожалуйста – Майя попробовала и зажмурилась, как котенок. А губы уже в карамели, так и хочется снова поцеловать…

– А ты? – она вдруг поняла, что себе Мэт мороженого не взял.

– Я не люблю. Мне принесут чай.

Он не удержался, заказал еще пирожных для Майи и кувшин абрикосового сока – настоящего, густого, тягучего. И еще немного приторно-сладкого медового чак-чака.

– О-о-о… – только и произнесла она, когда на столе появились новые лакомства.

И отчего-то снова засмущалась.

Мэт сам налил черного чаю из большого пузатого чайника, добавил в чашку сахар, тщательно размешал, подлил холодной воды из графина. Искоса он поглядывал на Майю, не заметила ли она его странных предпочтений, но та была увлечена мороженым.

Иногда у Мэта мелькала мысль, нет ли у Майи душевной болезни. Она часто плакала, близко к сердцу воспринимая вещи, на которые другая женщина не обратила бы внимания. Она была робкой, застенчивой и пугливой, даже чересчур. Она казалась наивной и чистой, как ребенок. Однако когда они разговаривали, он воспринимал ее, как равную себе, и чувствовал за ее словами и суждениями ум и образованность. То, как она поняла балладу, сразило его наповал. В ней не было ни капли женского кокетства, лукавства и фальши. Мэт старательно искал изъяны – и не находил их.

Великолепная актриса? Да не может быть! И у него в голове не укладывалось, как она могла написать то лживое обвинение. Разве что после тронулась умом и сейчас пребывает в счастливом неведении? Порой ему хотелось спросить напрямую, зачем она сломала ему жизнь.

Прошло уже много времени, но Мэт в мельчайших подробностях помнил тот день, когда его пришли арестовывать. Обвинение поначалу показалось ему таким нелепым, что он рассмеялся. Глупец! Только обозлил стражу. Он не верил в происходящее, пока следователь не показал ему заявление, подписанное княгиней Поляновой. После этого понял, что оправдываться бесполезно, все уже решено.

Обвинение в изнасиловании. Все усугублялось еще и тем, что в то время Мэт служил в личном императорском полку. Офицер-насильник! Приговор его не удивил: публичная порка на площади и пожизненная каторга. Порку он пережил, а по пути на каторгу сбежал, навсегда потеряв свое честное имя. Хотя его имя втоптала в грязь именно эта женщина, – та, что сидит сейчас перед ним.

Пожалуй, впервые за все время Мэт подумал, что она, возможно, не виновата. А если ее заставили поставить подпись? Глупости, конечно. Не могла же она не понимать, что делает? Однако Мэт теперь мечтал не о мести, он искал оправдания.

Что и говорить, опозорить княгиню он мог еще вчера, когда они сидели одни в гостиной. Или сегодня – у фонтана. Но он тянул время – и не только из-за бумаги, которую еще нужно было найти. Он хотел понять Майю – за ее страхами и слезами что-то скрывалось. Он боялся признаться самому себе, но сейчас он испытывал к ней те же чувства, что и в тот момент, когда впервые дарил ромашку – влюбленность и обожание. Он столько времени хотел отомстить! У него хватит терпения подождать еще немного. Сначала он узнает правду от нее самой.

– Все, больше не могу… – жалобно призналась Майя, отодвигая полупустую вазочку с мороженым. – Может, ты доешь?

– Если только так… – Мэт налил себе еще чаю и ложкой переложил в чашку подтаявшее мороженое. – А как же сладости?

– Никак… – она опустила голову. – Наверное, не нужно было столько…

– Пожалуйста, перестань! – он оборвал ее резче, чем собирался. – Майя, право слово, не стоит расстраиваться по пустякам. Я попрошу, и все упакуют, возьмешь домой и съешь позже.

Мэт тут же обругал себя и приготовился к очередным слезам, однако Майя подняла на него ясный и спокойный взгляд.

– Я не всегда была такой, – призналась она словно через силу. – И надеюсь, все пройдет, со временем.

– Не хочешь рассказать? – Мэт ухватился за возможность откровенного разговора.

– Хочу, – выдохнула она. – Только, пожалуйста, не сейчас. Не нужно портить такой хороший день.

– Хорошо, – согласился он. – Позже. Я всегда готов тебя выслушать.

Они посидели в кафе еще немного, а потом Мэт проводил Майю домой. Снова пришлось придумывать причину, чтобы не сопровождать ее вечером в оперу. Он сослался на данное ранее слово, но Майя заметно огорчилась.

– Сегодня после спектакля лотерея. Купишь билет? – поинтересовался Мэт.

Они стояли у калитки, прощаясь. Коробки с пирожными и сладостями Майя уже передала служанке, которая вышла на звонок.

– Конечно, нет!

– Но почему? Тебе же нравится голос Нила?

– Голос – да… Но… Он же мужчина… А я…

– Женщина? – улыбнулся Мэт. – О чем ты переживаешь, Майя? Между нами нет никаких обязательств, но даже если бы были, нет повода для ревности. Это же светское мероприятие, собранные деньги пойдут на благотворительность. И чести девушки ничего не угрожает.

Майя слегка покраснела – он верно угадал ее сомнения. И все же спросила о другом:

– Почему лотерея, а не аукцион? Аукцион собирает больше денег.

– Могу только предполагать, что в аукционе, как правило, побеждает самый богатый. А в лотерее шансы у всех равные, тем более, билеты будут именные, только один в каждые руки.

Кажется, ему пора откланиваться. Еще пара вопросов…

– Я тебя задерживаю, – спохватилась вдруг Майя. – Прости.

– К сожалению, мне пора, – согласился Мэт. – Увидимся завтра.

Он вежливо склонился к протянутой руке и поцеловал запястье.

Перед оперой Майя успела вздремнуть, ее сморило после насыщенной прогулки. Приснилось странное – Матвей, играющий на альте. Она даже запомнила мелодию, знакомую с детства колыбельную.

А после принесли записку от князя Мельницкого. Он извинялся, что не может сопровождать Майю, и предлагал ей остаться дома. Она чуть не расплакалась: положение молодой вдовы давало ей больше свободы, чем у незамужней девушки, однако пойти в театр без сопровождающего она не могла.

Наверное, стоило послушаться Мельницкого и провести свободный вечер за рукоделием или книгой, да и влечение к голосу певца казалось Майе чем-то неправильным. И все же желание победило. Она послала приглашение в ложу одной из Любочкиных подруг, Ниночке. Та была даже старше мачехи, но слыла такой же вечной «девочкой». Впрочем, на роль сопровождающей она подходила, и, к счастью Майи, приняла приглашение.

Из-за нее пришлось выходить загодя. Ниночка непременно хотела принять участие в лотерее, а билеты продавались до начала спектакля. Войдя в фойе театра, Майя поняла, что сегодня любая дама приняла бы приглашение в ложу, ажиотаж вокруг лотереи заставил всех поклонниц певца собраться в опере. Однако билеты продавали только тем, кто имел право войти в зал на представление.

Ниночка тут же потащила Майю в конец длинной очереди. Майе было неловко, но отказать она не посмела. Терпеливо стояла рядом, обмахивалась веером и делала вид, что слушает великосветские сплетни. Впрочем, все разговоры вертелись вокруг Нила и розыгрыша. Потом пришлось пригласить в ложу подруг Ниночки – оставались свободные места, как же отказать.

И все же билет Майя покупать не стала. Вернее, деньги отдала, ведь собранные средства предназначены для благих целей, но билет брать не стала, предложила девушке-продавщице забрать его себе. Навряд ли та могла сама заплатить дорогой взнос. Ниночка удивилась, но Майя только покачала головой в ответ на уговоры.

Спектакль прошел чудесно. Майя села в уголке, предоставив дамам лучшие места. Ей не нужно было видеть сцену, достаточно того, что она слышала. Ниночка шушукалась с подругами, но на каждом выходе Нила все замолкали, и ничто не мешало Майе наслаждаться его голосом. Ей повезло, в этом спектакле он пел много – и арии, и дуэты. Она и плакала, и улыбалась, и, закрыв глаза, уносилась в мечтах в какие-то волшебные места, где уютно и спокойно, и словно парила в небе, представляя себя птицей.

А вот сразу после спектакля уйти не удалось. Ниночка вцепилась в нее мертвой хваткой, заставляя дождаться розыгрыша лотерейных билетов. Майе пришлось смириться и ждать. Она даже не смотрела на сцену, где что-то грохотало, – вероятно, устанавливали реквизит.

– Добрый вечер. Разрешите?

Майя охнула от неожиданности и выронила веер.

– Кажется, пугать вас при встрече входит у меня в привычку, – пошутил Матвей, поднимая его.

– Вас?.. – одними губами спросила Майя.

Вместо ответа он скосил глаза на дам в ложе. О да, он прав. Нельзя давать им повода для сплетен. Майя представила им Матвея, как племянника князя Мельницкого. К счастью, на сцену кто-то вышел, и Матвею не пришлось развлекать светской беседой всех разом.

– Рада, что вам удалось найти свободную минутку, – шепнула Майя.

– Я тоже рад, что мне удалось вырваться, – Матвей наклонился и поцеловал ей руку. – Послушаем, что говорят?

– Ах, нет… Я бы ушла, но Ниночка…

– Майя, неужели вам неинтересно? Ни капельки? А вдруг вы выиграете?

– Я не участвую, – улыбнулась она.

– Уверены?

– Вполне.

Тем временем на сцене стали крутить барабан, заполненный шариками. Ведущий пригласил из зала молодого мужчину, чтобы тот выбрал любой шарик. Потом шарик разделили напополам, внутри и была спрятана бумажка с именем.

– Итак, дамы и господа… – торжественно объявил ведущий. – Победительница лотереи – княгиня Майя Полянова.

Майя снова выронила веер.

– Ка-а-ак! – обернулась к ней Ниночка. – Ты же не участвовала, душечка! Я же сама видела…

По залу пронесся гул разочарования – каждая хотела очутиться на месте Майи. Потом раздались аплодисменты.

– Это ошибка… – пробормотала Майя. – Надо сказать им, пусть переиграют.

– Никакой ошибки, вы участвовали, – твердо сказал Матвей. – Я вас записал. Приподнимитесь, пожалуйста, зал хочет видеть победительницу.

Майя послушно встала. Никакой радости от выигрыша, к которому она не стремилась, не было. Наоборот, внутри все болезненно сжалось от обиды. Все мужчины одинаковы! Почему Матвей решил, что имеет право на такой поступок? Тем более, он знал ее мнение! И отказаться теперь нельзя, это неловко. Майя через силу улыбнулась, ведь на нее сейчас смотрели люди.

Как только все потянулись к выходу, в ложу принесли конверт.

«Завтра в девять за вами заедет экипаж. Сопровождающие – князь Белов с супругой», – прочла Майя.

Дальше была перечислена программа дня: парусник, пикник, ужин. Все, как говорила Любочка.

– Душечка, ты идешь? – окликнула ее Ниночка. – Или молодой человек тебя проводит?

– Конечно, провожу, – тут же подтвердил Матвей.

– Нет, я иду с вами, – ответила Майя. – Всего доброго, господин Долинин.

Ниночка понимающе покачала головой и вышла из ложи вместе с подругами.

– Майя, я тебя обидел? – тихо спросил Матвей, преграждая ей путь.

Он выглядел обескураженным и расстроенным.

– Нет, что вы, – холодно ответила Майя. – Я привыкла, что мужчины все решают за меня. И мне очень приятно, что мое мнение ничего для вас не значит. Прошу прощения, позвольте пройти.

Он молча отступил в сторону.

Майя действительно обиделась. Еще днем ей казалось, что Матвей не такой. Он чувствовал ее настроение, был терпеливым. Ее губы все еще помнили вкус его поцелуя. Однако теперь он словно толкнул ее в объятия другого мужчины. Да, это не свидание, все в рамках великосветской игры. Но Майя не хотела в ней участвовать. А еще ей было больно, словно ее отвергли. Разве влюбленный мужчина позволил бы женщине встречаться с другим, пусть и понарошку? Конечно, нет. Матвей просто хочет избавиться от нее. Отказать прямо не позволяет вежливость или страх перед дядей. А так…

Она не помнила, как добралась до дома. От ужина отказалась, велела Тине приготовить на завтра вещи, еле дождалась, пока та поможет ей переодеться и закрылась в спальне. Сон не шел, слез не было – только тоскливая боль сжимала сердце и заставляла вздыхать.

Когда в стекло ударил первый камушек, Майя подумала, что это мотылек. Немного удивилась, ведь они летели на свет, а она давно погасила лампу. После повторного стука пришлось вставать. Окна ее спальни выходили на небольшой балкон, увитый диким виноградом.

Майя накинула шаль и вышла на балкон. Ночи в Боравере обычно были черными, но сегодня светила полная луна, и она разглядела внизу коленопреклоненного мужчину. Она вздохнула, покачала головой и для верности махнула рукой в сторону калитки.

Матвей не послушался. Она и охнуть не успела, как он очутился рядом с ней на балконе. Как будто взлетел.

– Майя…

Она отступила в сторону.

– Ты с ума сошел? – отчаянно зашептала она. – А если услышат? Что ты себе позволяешь…

– Не могу уснуть, зная, что ты на меня обижена, – признался он. – Скажи, что простила, и я уйду.

Майя зябко повела плечами. Простила? Навряд ли. Она разрывалась между желанием уйти, хлопнув балконной дверью, и очутиться в объятиях мужчины, который терзал ее сердце. Здравый смысл победил, она шагнула к двери.

– Майя! Умоляю… – он схватил ее за руку. – Позволь хотя бы объясниться.

– Завтра.

– Завтра тебя не будет весь день.

– Благодаря тебе!

– Майя…

Внизу хлопнула входная дверь.

– Кто здесь? – грозно крикнула экономка, поднимая кверху фонарь.

Майя испугалась и бросилась в комнату, увлекая за собой Матвея.

– Уйду, когда она ляжет спать, – прошептал он едва слышно.

Она кивнула и отошла в сторону. Почти сразу в дверь постучали.

– Ваша светлость, у вас все в порядке? – услышала она голос Тины.

Матвей бесшумной тенью скользнул под кровать. Майя хмыкнула и крикнула:

– Да, Тина, заходи.

– Вы не спите? – девушка заглянула в комнату.

– Нет. Стояла на балконе, дышала воздухом. Что-то случилось?

– Тетя говорит, вроде бы слышала голоса в саду. Вы ничего не заметили?

– Нет, Тина, ничего. Хотя, да… Мне показалось, кто-то говорил у забора. Прохожие?

– Наверное. Вам что-нибудь нужно?

– Да, принеси мне молока с медом, как обычно.

Пока Тина ходила за молоком, Матвей тихо лежал под кроватью, да и потом не сразу решился вылезти. Майя не звала его, молча пила молоко, устроившись в кресле.

– Майя…

– Выход там, – она указала на балконную дверь.

Он вздохнул и вышел, но тут же вернулся обратно.

– Там твоя экономка… – сообщил он с досадой. – Бродит по саду с фонарем.

– Замечательно, – горько произнесла Майя. – Ты снова все решил за меня. Пришел среди ночи, поставил в неловкое положение, заставил врать. А теперь еще и останешься здесь, пока слуги не уймутся. Предупреждаю, если тронешь хоть пальцем, закричу на весь дом.

– Ложись, я подожду на балконе. Если присесть, то снизу меня не увидят.

– О, не надо таких жертв. Можешь ждать в кресле.

Майя раздраженно поставила полупустой стакан на столик, отбросила шаль и легла, натянув одеяло до самого носа. Спать она не собиралась. Скорее, спряталась, чтобы Матвей не заметил дрожащих рук и подступающих слез. Из-под полуопущенных ресниц она наблюдала, как он сел в кресло, как стучит пальцами по мягкой обивке подлокотника, словно выбивая какую-то мелодию, как встает и подбирает шаль, как зарывается в нее лицом, вдыхая запах, как допивает молоко из стакана. Наконец, он снова сел и тихо произнес:

– Майя, выслушай меня, пожалуйста.

– Иначе не отстанешь, верно? – спросила она, не притворяясь спящей.

– Верно.

– Хорошо, говори, – разрешила она.

Мэт сам не понимал, что принесло его к дому Майи в такой поздний час. И уж тем более – что заставило его бросать в окно камушки. Пожалуй, это был первый безрассудный поступок в его жизни после той злополучной ромашки. Хотя, нет. Он потерял разум, когда поддался чувству мести. С того момента все и покатилось кувырком.

Сам же ругал Паука за то, что тот активировал ловушку. А потом притащил Майю в их убежище – тоже сам. И сделка с Мельницким – безумие. Нужно было заканчивать всю эту комедию в первый же день!

Нельзя. Мэт нутром чувствовал – нельзя. И не потому что юношеская влюбленность вспыхнула с новой силой. Когда-то он легко отказался от нее, легко заменив на ненависть, но забыть Майю совсем не смог. И все же кроме этого было еще кое-что – загадка. Он поверил в то, то Майя – тихая и легкоранимая девочка, у которой глаза все время на мокром месте. Однако он ошибся.

Короткая и спокойная отповедь – как пощечина. Поначалу он решил, что вот она, настоящая Майя. Та, то подписала ему приговор. Холодная, жестокая, высокомерная. Потом он поймал ее взгляд, и его обожгли боль и отчаяние. Невысказанное: «Как ты мог?» Нет, она не сняла маску, наоборот, нацепила.

Плюнуть и пойти спать – вот разумное решение. Он и собирался, только вместо этого оказался в саду. И с тех пор ведет себя, как полный кретин.

– Я не хотел тебя обидеть, – сказал Мэт, когда Майя позволила ему говорить. – Решил, что ты стесняешься купить билет, но все же очень хочешь провести день с Нилом. Я ошибся, прости меня, пожалуйста.

Майя молчала, и в темноте Мэт не мог понять, сердится ли она.

– Майя, ты мне нравишься. Я просто хотел сделать тебе приятное, но у меня не получилось. Не угадал, так бывает… Не карай меня за это так строго, пожалуйста.

Еще одна попытка покаянной речи. Снова не те слова?

– Я не караю, – ответила Майя. – Хотела бы покарать, сдала бы тебя слугам. Ты соображаешь, что будет, если кто-то узнает, как я прятала мужчину в своей спальне?

– Будет свадьба? – предположил Мэт.

– Не смей так шутить!

В сердцах Майя запустила в него подушкой, но он легко поймал ее на лету.

– Я не шучу, – серьезно ответил он. – Почему ты мне не веришь?

– А почему ты хочешь, чтобы я встретилась с Нилом?

Хороший вопрос. Он только что объяснил, а она, получается, не поверила не единому слову.

– Хотел сделать тебе приятное, – повторил он терпеливо. – Потому что ты мне очень нравишься.

Майя вздохнула, завозилась под одеялом, потом села, опершись обеими руками о кровать и сгорбившись.

– Мэт… – она вздохнула. – Ты… уверен?

– Уверен ли я в том, что ты – красивая и милая женщина, от которой я потерял голову? Настолько, что сижу тут, рискуя твоей репутацией и собственной свободой? – усмехнулся Мэт. – О да, я уверен.

– Я веду себя глупо? – Майя поежилась, и Мэт испытал острое желание обнять ее.

– Не больше, чем я. Но без твоего прощения я не уйду.

– Хорошо, я тебя прощаю.

Голос Майи дрогнул, и Мэт насторожился. Как жаль, что в темноте не видно лица! Ему сделали одолжение, выпроваживая восвояси или…

– И без поцелуя, – поспешно добавил он. – Настоящего поцелуя.

«Все, Майя. Я – глупец, но выбор за тобой. Я намеренно перешел грань дозволенного, и ты можешь звать слуг, если захочешь. Но мне важно знать, прямо сейчас, как ты поступишь».

– Я не умею… – выдохнула Майя так смущенно, что от сомнений не осталось и следа.

– Так иди сюда, я тебя научу.

Великий соблазн – усадить ее на колени и… Нет, так нельзя. Не сегодня ночью. Мэт встал и подал Майе руку, приглашая подняться. Она послушалась, но смущенно опустила голову.