Текст книги "Выйду замуж по любви (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

= 4 =

Глава 3

«Крутые повороты судьбы»

В другое время Василиса с удовольствием посмотрела бы, как изменился сад и дом при новом владельце. При старых жильцах она частенько тут бывала – дружила ребенком с детьми хозяев. Тогда в саду были самые лучше в Озерном качели, на толстом суку огромной липы, а из башенок, как на ладони, просматривались окрестности.

Однако сейчас Василиса ничего не видела из-за слез, и просто семенила за магом, стараясь не отставать. В одночасье ее уютный домашний мирок рухнул, впереди маячила пугающая неизвестность. И самое главное, Ярослава в опасности! Неужели нет способа ей помочь? Василиса решила, что обязательно напишет прошение на имя императора. Должен быть способ! Пусть ищут! Собственная судьба ее не волновала. Она еще плохо понимала, что происходит, просто подчинилась неизбежному, позволила себе плыть по течению.

– Попрошу вас оставаться здесь, Василиса, – услышала она голос Гайволоцкого, – и никуда не выходить. Мне нужно привести себя в порядок, и мы сразу выезжаем.

Эти слова заставили ее очнуться. Они стояли в библиотеке. Книги были везде – на полках до потолка, на подоконниках, на столах и даже на полу.

– Хорошо, – пообещала Василиса.

Гайволоцкий кивнул и вышел, а она опустилась на ближайший диван. Как там ее бедная маленькая Яруся? Жива ли? Слезы потекли ручьем, Василиса горько всхлипывала, закрыв лицо руками.

– Почему ты плачешь?

– Не плачь…

Василиса вздрогнула от неожиданности, услышав рядом детские голоса. Судорожно переведя дыхание, она заставила себя прекратить рыдания. Стыдно плакать перед детьми, да и пугать их нельзя.

Перед ней стояли мальчик лет семи и девочка помладше. Оба хорошенькие, голубоглазые, темноволосые и очень похожие на отца. И растрепанные – у мальчика подол рубашки выбился из брюк, у девочки расплелась коса. Дети смотрели на Василису внимательно и серьезно.

– У меня сестренка в беду попала, – пояснила она. – Но я больше не буду плакать.

Брат и сестра переглянулись и смущенно засопели носами. Их определенно одолевало любопытство, но расспрашивать незнакомого человека они стеснялись.

– Меня Василиса зовут. А вас?

– Томас. – Мальчик поклонился и шаркнул ножкой, как и положено вежливому ребенку.

– Теона. – Девочка присела в реверансе. И все же не выдержала, спросила: – А вы наша новая воспитательница?

– Я?.. – удивилась Василиса. – Нет-нет. Я тут ненадолго, по делу. А у вас нет воспитателя?

– Не-а, – довольно сообщил Том. – Они от нас сбегают.

– Ой, – притворно испугалась Василиса, – вы такие страшные?

– Не-е-ет, – рассмеялась Теона. – Они просто не справляются с нами, и папа их прогоняет.

– Так вы непослушные? – лукаво улыбнулась Василиса.

– Когда как, – пожал плечами Том. – Вот вы любите гречневую кашу?

– Честно говоря, да.

– И я люблю! А Тео ее терпеть не может. А Жаба папе жалуется, что ее не слушаются. И кто виноват?

– Жаба? – Василиса с трудом удержалась от смешка.

– Ой… Жанна. Все равно она жаба! А еще тут ужасно скучно…

– М-м-м… А я смотрю, пруд в саду все еще есть? И как там рыба, водится?

– А откуда вы… – Тео осеклась и замолчала, когда Том ткнул ее локтем в бок.

– Кое-кто плохо подвернул штанины и замочил их, – дипломатично ответила Василиса. – А другой «кое-кто» слишком усердно копал червей и испачкал платье и передник.

– Ну вот, снова попадет… – Тео огорченно опустила голову. – Но вы же папе не будете жаловаться?

– Боюсь, папа сам все увидит. Вы б на себя в зеркало посмотрели! Том, ты бы заправил рубашку в брюки, все же уже такой большой мальчик…

Мальчишка вспыхнул от смущения, скривился, словно хотел надерзить в ответ, но отчего-то передумал и отвернулся, запыхтел, сражаясь с рубашкой.

– Можно, я тебе помогу?

Он недовольно кивнул, пряча взгляд.

Василиса аккуратно поправила ему одежду, подвернула штанишки так, что мокрые пятна стали не видны, и пригладила гребешком, выуженным из кармана передника, вихры, торчащие в разные стороны.

– Иди ко мне, косичку заплету, – позвала она и Теону.

– Я ленту потеряла, – пожаловалась та.

– У меня есть.

Василиса снова чуть не заплакала, вспомнив Ярославу, для которой она и держала под рукой ленты и гребешок, но мужественно сдержалась. Она быстро переплела девочке волосы, ловко завязала бантики из ленточек.

«Когда-нибудь и у меня будет такая малышка», – подумала она, очищая передник от засохшей земли.

Не будет… Никогда не будет…

Сердце ухнуло и забилось где-то в горле. Словно только сейчас Василиса поняла – все происходит с ней. Отныне она изгой, опасный для общества. Как все несправедливо!

– Василиса, почитай сказку!

От невеселых мыслей ее отвлекла Теона, шустро притащив книжку с картинками.

– А вас искать не будут? – запоздало вспомнила Василиса.

– Нет, – сообщил Том. – За нами сегодня Машенька смотрит, а ей некогда.

Тео тем временем уже устроилась рядом, на диване и раскрыла книжку на коленях у Василисы.

– Хорошо, давай сказку, – согласилась та.

Все, что угодно, лишь бы отвлечься и не думать о том, что ждет впереди.

Когда Гайволоцкий вернулся в библиотеку, сказка уже захватила всех троих. Василиса читала, меняя голос на разные лады – тоненько за мышку, басом – за медведя, хитро – за лису. Теона сидела у нее на коленях, а Том пристроился рядом, на скамеечке. И все испуганно уставились на Гайволоцкого, когда он раздраженно рявкнул на детей:

– Что вы тут делаете?!

– Мы только сказку, папочка… – пискнула Теона.

Том горько вздохнул.

– Быстро встали, оба, и подошли ко мне, – отчеканил маг.

Дети послушно подошли к отцу.

– Послушайте, но ведь мы ничего плохого не делали, – попыталась вступиться за них Василиса. – Это просто книжка.

– А вы вообще молчите! – прикрикнул на нее Гайволоцкий. – Как вы смели?! Я же доступно объяснил, вы опасны для окружающих, а это дети! Дети! И меня не было рядом!

– Но… я… – она растерялась. Этот напыщенный индюк думает, что она способна направить магию против детей?! – А вы… А как вы смели оставить их без присмотра? – выпалила она от обиды, вскочив с дивана.

– Они сбежали из-под присмотра. – Гайволоцкий обратил суровый взгляд на детей, которые стояли перед ним, повесив носы. – Марш за мной, – сказал он им. – Сейчас вернусь.

Последнее предназначалось Василисе.

– Не надо их наказывать! – вырвалось у нее прежде, чем она подумала, к кому обращается.

Гайволоцкий остановился, медленно повернулся к ней и изумленно приподнял бровь.

– Вы смеете мне указывать, как воспитывать собственных детей? – холодно уточнил он.

– Нет… Да! То есть, я хотела сказать, они ни в чем не виноваты, – твердо ответила Василиса. – Мы просто читали книжку.

– Я приму это к сведению, – процедил Гайволоцкий и вышел из библиотеки, взяв детей за руки.

Василиса с трудом удержалась, чтобы не побежать следом. Ей казалось, Гайволоцкий не отделается выговором, но изменить что-то она была бессильна. Чужой дом, чужие дети, чужие правила. И все же она тревожно прислушивалась к тишине в доме и ужасно боялась услышать детский плач.

Однако все обошлось, или суровый отец решил отложить наказание на вечер, потому что Гайволоцкий снова появился в библиотеке спустя пять минут. Теперь Василиса обратила внимание, что он сменил свободный летний костюм на строгие брюки и служебный мундир. Она разбиралась в нашивках, и испуганно охнула, заметив его знаки отличия. Архимаг? Не только… Личная охрана императора, тайный сыск, три ордена золотого дракона, знак почетного члена академии магических наук.

Регалии впечатляли, но Гайволоцкий определенно не заметил удивления и испуга Василисы.

– Пойдемте, экипаж уже подан, – сухо произнес он.

– Простите, я могу где-нибудь умыться? – вежливо попросила Василиса.

– Мы только потеряем время. – Ответ прозвучал грубо. – Вы прекрасно-трогательны в своем горе, продолжайте плакать, слезы тронут следователя, и он окажет снисхождение вашему брату. Поехали!

Василиса лишилась дара речи после его слов. Гад! Бездушный индюк! Сам-то весь с иголочки, а она растрепанная, в старом домашнем платье и переднике. Дома не дал переодеться, и тут даже воды пожалел! Нет уж, больше унижаться перед ним она не будет! И вообще ни словечка больше не скажет!

Стиснув зубы, Василиса вышла из библиотеки. Позже, уже в экипаже, она переплела волосы, назло Гайволоцкому и нарушая все мыслимые приличия. «Потерпишь!» – думала она, яростно расчесывая длинные густые пряди. Маг тактично смотрел в окно, пока она сражалась с косой и затягивала ее на затылке в тугой узел.

На этом запал Василисы закончился. Остаток пути она провела, забившись в уголок и борясь со слезами. Попробовала было заговорить с Гайволоцким, снова умоляя спасти сестру, но тут же получила от ворот поворот.

– Я не готов обсуждать это с вами, – недовольно процедил он.

Больше она не пыталась.

Дальнейшее происходило без участия Василисы. Ее куда-то привезли, заперли в комнате без окон, и она долго сидела одна. Потом пришел маг, следователь, задавал вопросы. Она рассказывала о себе и о семье. Странно, но он не спрашивал, как проявилась ее магия. Гайволоцкий договорился, чтобы выгородить Анатолия, как и обещал? Василиса не смогла бы придумать правдоподобную историю, поэтому только радовалась, что ей не нужно врать.

А потом и вовсе произошло нечто из ряда вон выходящее.

– Подпишите протокол допроса, – попросил следователь, пододвигая ей бумагу и чернила. – Прочитайте, все ли верно записано, и подпишите. И еще вот эту бумагу…

Василиса добросовестно пробежала глазами протокол, поставила подпись. Вторая бумага повергла ее в шок.

«Я, Артур Гайволоцкий…» Перечисление регалий Василиса пропустила. «…подтверждаю, что беру на себя ответственность за Василису Орлову…» И снова перечисление, на этот раз ее титулов и магических особенностей. «…обязуюсь контролировать ее силу, а так же содержать в своем доме на правах служанки…» Тут строчки поплыли перед глазами, и все, что видела Василиса – это размашистая подпись Гайволоцкого в конце документа и дописка о том, что она, Василиса, ознакомлена с решением мага и согласна с ним.

– Вы все поняли? – участливо спросил следователь. – Вам повезло, барышня. Таким, как вы, в поселении приходится нелегко. Подписывайте быстрее.

– Нет. – Василиса отодвинула от себя бумагу. – Я не согласна, и ничего не подпишу.

Все произошло слишком быстро. С утра Майю занимала лишь проблема глупой детской шалости, и ей казалось, что достаточно ее решить, и все будет в порядке, а теперь приходилось сражаться с последствиями. Она не сомневалась – все из-за клятвы. С магией нельзя шутить! Ведь не зря же маги так тщательно следят за тем, чтобы дикие не нанесли никому вреда.

«Ах, батюшка… И почему ты так жестоко поступил с нами? – думала Майя по дороге в столицу. – Мы могли научиться управлять силой с детства, и Ярослава не сгинула бы в другом измерении, а Василиса была бы сейчас не изгоем, а одним из сильнейших магов Империи. За что?»

Увы, никто не мог объяснить ей, отчего так вышло. Анатолий промямлил, что в подробности семейных тайн его не посвящали. Просто было письмо, вместе с завещанием, где его просили присматривать за сводными сестрами и не пускать их на чердак дачного дома. Он счел это бредом больного старика, письмо сжег и спокойно доверил все ключи Василисе, потому что «ей нравится заниматься хозяйством». Заодно он уверил Майю в том, что его мать вообще ничего не знает.

В это Майя легко поверила. Вторую жену отца интересовало только ее здоровье и благосостояние. Больше спросить не у кого – родственников со стороны отца не осталось, а со стороны матери они никогда никого и не видели. Уж не потому ли, что в них текла кровь магов?

Майя устало потерла виски. Не о том она думает, не о том. Прошение на имя императора, чтобы маги разобрались, куда исчезла Ярослава – это обязательно, но позже. Сейчас важнее Василиса. Кого же попросить о наставничестве?

Она перебирала в уме знакомства, приобретенные в замужестве. Князь Полянов был вхож в малый императорский круг, и не скупился, представлял свою молодую жену влиятельным людям. Хвастался… А потом порол за закрытыми дверями, обвиняя в «не таких» взглядах, «не таких» жестах. Майя содрогнулась от страшных воспоминаний. Забыть не получалось, да и навряд ли когда-нибудь получится. Разве что усилием воли гнать эти воспоминания прочь.

Итак, кто? Князь Вольнов? У него вроде бы младший брат служит в министерстве магии. Еще князь Милованов, он на короткой ноге с племянником императора. Но захотят ли они помочь?

Объяснение и допрос Анатолия в министерстве прошли как будто бы мимо нее. Майя находилась рядом, как и обещала. Подтверждала его слова – придуманную по дороге версию произошедшего. Потом появился Гайволоцкий, и она обрадовалась, оставила Анатолия на его попечение, а сама сидела в уголке в приемной. Она хотела увидеть Василису, и ждала, когда следователь это позволит.

– Ну вот, все улажено, – Гайволоцкий присел рядом, устало откинувшись на спинку стула. – Ваш драгоценный братец заплатит штраф, и немалый. И будь моя воля…

– Я бы тоже хотела, чтобы он ответил за все, – печально произнесла Майя. – Но Василиса права… В память о батюшке… Спасибо, Артур.

– Глупая курица ваша Василиса, – недовольно буркнул он.

– Неправда… Она добрая и великодушная.

Голос у Майи задрожал от обиды за сестру.

– Ой, только вы не начинайте, умоляю! Меня и так уже утопили в слезах.

– Простите… – прошептала Майя. – Я переживаю за нее. Как раз думала, где найти ей наставника.

– Послушайте, я…

Закончить Гайволоцкий не успел. К ним подошел следователь и протянул ему какую-то бумагу:

– Прошу прощения, мессир, она отказалась ставить подпись. Глупо, конечно, но уперлась – и ни в какую.

Гайволоцкий выхватил у него бумагу и повернулся к Майе:

– В вашей семье нет сумасшедших? – тихо спросил он.

Майя испуганно охнула. Гайволоцкий был в ярости – серые глаза потемнели, с лица схлынула краска.

– Н-нет… Кажется… А что это? – отважилась она спросить.

– Читайте. – Он протянул ей бумагу. – Так вам будет легче понять, насколько глупа ваша сестра. – А ты, голубчик, – сказал он следователю, – оформляй барышню, как положено, раз она такая дура.

Майя быстро прочла документ и чуть не задохнулась от охвативших ее эмоций. Безумная радость – Артур все же принял сестру под свое крыло! Горькое разочарование – что же ты творишь, Лиска! И дикий страх – после последних слов Гайволоцкого.

– Нет! Нет! Пожалуйста! – она схватила его за руку.

– Я не буду ее упрашивать, – процедил он, стряхивая с себя Майю, как назойливую муху. – Я предложил – она отказалась. Все.

Следователь застыл поодаль, не спеша исполнять указание.

– Пожалуйста, Артур… – Майя все же не выдержала, расплакалась. – Дайте ей еще один шанс. Я сама с ней поговорю. Пожалуйста…

Гайволоцкий закатил глаза, а потом едва заметным жестом указал следователю на Майю, мол, проводи.

– И у вас ровно десять минут, – бросил он ей вслед. – После чего я разворачиваюсь и ухожу.

Майя застала Василису в слезах. Сестры бросились друг к другу, обнялись.

– Ли-и-иса… Лисонька моя глупая, – Майя быстро отстранилась, приласкав сестру. – У меня сейчас мало времени, очень мало. Почему ты не подписала документ?

– Я не вещь… – пробормотала Василиса. – Такие решения… Он не мог меня спросить? Или хотя бы поставить в известность, пока мы ехали сюда?

– За такие решения надо в ножки кланяться, – возразила Майя. – Думаешь, там тебе будет лучше, чем в его доме? Я не уверена, совсем не уверена, что кто-то еще согласиться взять тебя под опеку. Ты не вещь, но ты в такой ситуации, что крутить носом глупо! И вообще, ты молодая, красивая, а он вдовец…

– На правах служанки, Майя! – воскликнула Василиса. – Он сразу указал мне на место в его доме. О чем ты говоришь!

– Лиса, знаешь, я бы предпочла, чтобы ты была служанкой, но живой и здоровой. Я хочу иметь возможность видеться с тобой. Мы потеряли Яру, и я не хочу терять тебя.

– Я буду добиваться, чтобы Яру искали!

– Я тоже. Только я не договорила… Лиса, мне будет очень больно, я не хочу тебя терять. Но… но… – Майя собралась с духом и выдавила: – Но если тебе противен этот человек, если ты хочешь иного… Я не буду настаивать.

Василиса замерла. Майя понимала ее чувства. Была задета ее гордость. Василиса всегда легко шла на уступки, соглашалась с любым решением, даже если ее саму оно не устраивало, но не терпела, когда ее унижали. А Гайволоцкий унизил, что есть, то есть. Возможно, не со зла. Скорее всего, ему просто дела нет до переживаний Василисы. Ее бы напоить чаем с травами, уложить в постель, утешить…

– Время, барышни. – В комнату вошел следователь. – Мессир уйдет через минуту.

– Я подпишу, – прошептала Василиса.

Следователь кивнул и снова вышел.

– Спасибо, сестренка, – Майя обняла ее. – Увидимся чуть позже, хорошо? Мне нужно успеть переговорить с ним.

Она почти бегом вернулась в приемную, где все еще сидел Гайволоцкий, мрачный, как туча.

– Мы поговорили, и она согласилась, – сообщила она ему.

– Польщен! – ядовито отозвался он.

– Артур, я не знаю, как вас благодарить…

– Хвала драконам! Не знайте дальше, меня это устраивает.

– Зачем вы так?..

– Майя, запомните, пожалуйста. Я поступил так ни ради вас и не ради вашей сестры.

– Но… тогда зачем?

– Ради своих детей, – ответил он тихо. – Василиса им понравилась, они поладили. А я давно не могу найти для них воспитателя.

– О, понятно… Но я любом случае, я рада, что так сложилось. Именно поэтому на правах служанки? – уточнила Майя.

– Нет. Так было проще оформить документы. Иначе пришлось бы проводить более длительную процедуру, а ваша сестра осталась бы в изоляторе на несколько дней. На таких условиях я заберу ее домой уже сейчас. Знаете ли, есть разница между служанкой и княжной.

– Тем более, спасибо. Вы так добры…

– Просил же, не начинайте, Майя!

– Вы позволите мне ее навещать?

– Нет.

– Но почему?!

– Поначалу – нет. – Гайволоцкий скрипнул зубами. – Ее эмоциональное состояние нестабильно, ваши свидания и рыдания будут его только усугублять. Мне нужно время, чтобы провести ритуал привязки… Я сообщу вам, когда будет можно.

– А ее вещи? Вы же позволите прислать ее вещи?

– Конечно. Позаботитесь об этом сами, Майя? Мне кажется, братцу не стоит доверять. Исчез, как только его отпустили.

И верно, Майя и не заметила, как Анатолий ушел.

– Да, конечно, я все сделаю сама. Спасибо, Артур.

Она все же присела перед ним в глубоком реверансе, и как раз вовремя – следователь вывел к ним Василису.

– Она ваша, мессир. Документы я пришлю с курьером.

Василиса одарила Гайволоцкого ненавистным взглядом, но тот и бровью не повел.

– В экипаж, живо! – велел он, и Василиса, вспыхнув, пошла вперед, бросив на Майю печальный взгляд. – Надеюсь, мои бандиты не успели разнести дом…

Последнюю фразу он пробормотал себе под нос, и Майя услышала ее, только потому что находилась рядом.

– Это что? – недоуменно спросила Яра, извлекая из пакета, привезенного Потапычем, яркую тряпочку.

Осторожно так достала, двумя пальчиками, как будто это ядовитая змея.

– Майка, вроде, – почесал в затылке Потапыч. – Яруся, я в этом не разбираюсь. Попросил внучек, они собрали кое-что. Говорил же, надо было тебе самой ехать.

Яра содрогнулась, представив себя внутри рычащей безлошадной кареты, которую местные называли машиной. Хотя, пожалуй, это интересно. И страшно – жуть. Майкой в детстве она звала старшую сестру. Да и сам пакет какой-то странный – шуршащий, из непонятной ткани, с нарисованной коровой и закорючками.

– Это футболка, – пояснил Леонид. – Яра, иди в дом, переоденься.

– Я не умею… – она потупилась и застенчиво стала ковырять землю носком туфельки.

Потапыч закатил глаза.

– Иди ужо с ней, ты ж у нас дохтур, – буркнул он Леониду. – Лучше б я ее в деревню отвез!

– У платья застежка сзади. И как… Леня… Он же мужчина! – У Яры дыхание перехватило от такого предложения.

– Окромя тебя тут баб нет! – отрезал Потапыч. – Либо кончай придуриваться, либо пусть Ленька тебе поможет.

Ярослава обиделась на «бабу». У них так звали простолюдинок. Как хорошо было, пока Потапыч не вернулся! Леня такой славный, не ругался, рассказывал, как правильно кипятить воду в самоваре, позволил кинуть в топку шишек и пахучую травяную веточку. А еще отгонял от нее комаров, которые так и норовили ужалить через тонкую ткань платья.

– Пойдем, – позвал Леня. – Я тебе платье расстегну, да заодно вещи спреем от комаров обработаю.

Выбора не было, пришлось подчиниться.

– Давай сначала с одеждой разберемся, – он вытряхнул вещи из пакета прямо на кровать.

– Это что? – в ужасе спросила Ярослава. – Мужские брюки? У вас женщины платьев не носят?

– Это джинсы, Яра, – устало произнес Леонид. – Неужели ты совершенно ничего не помнишь?

– Я их впервые вижу, – брякнула она, не подумав.

– Женщины носят платья и юбки, но и брюки они тоже носят. Сейчас удобнее брюки – теплее, уютнее.

– А мужчины носят платья? – спросила ничего не понимающая Яра. – Когда удобнее?

– Нет… Хотя, да. Есть такие мужские юбки – килты. Но не в нашей стране.

Разговаривая, Леонид опрыскал всю одежду из красивого красненького пузырька. Ярослава думала, что это духи, но пахло не очень приятно, а потом и вовсе защекотало в носу, и она расчихалась.

– Давай платье расстегну. Погоди, а что тут у тебя? Корсет?

– Д-да… – Яра покраснела от смущения.

– Небось, еще и панталоны с чулками имеются?

– А… что?

– Круто ты экипировалась. Только Потапыч трусы точно не привез. Придется в панталонах в джинсы втискиваться.

Рано она решила, что Леонид – душка. Ведь издевается, смеется над ней. Яра снова не поняла некоторых слов, но почувствовала это по интонации его голоса, увидела по насмешливо вздернутым бровям, по снисходительной улыбке. Мало того, что стыдно, непонятно, еще и неприятно. И ответить нечего – правил этого мира она еще не знает. Вот слезу пустить – запросто. Тем более, они сами капают, даже притворяться не надо.

– Ладно, извини. Не реви только, пожалуйста. Я ухожу, переодевайся.

Он вышел, и Яра упала на топчан, размазывая по щекам горькие слезы. Поначалу приключение казалось ей даже забавным, но чем дольше она тут находилась, тем сильнее и острее понимала – придется тяжело. Невыносимо! Чужая одежда, непонятные вещи, дикие обычаи… А что впереди? Это она пока в лесу, а как окажется там, где много людей? Ох, зачем она сунулась в бабкин сундук! Сидела бы сейчас дома, с Василисой и Майей… Колдуна они, конечно же, уже прогнали. Дома никто не дал бы ее в обиду!

Наплакавшись всласть, Ярослава все же стянула с себя платье и попыталась надеть брюки. С первого раза попасть в штанины не удалось. Кое-как втиснувшись в джинсы, она никак не могла понять, что делать с металлической штучкой ребрышками, аккурат под пуговицей. Потом махнула на нее рукой и надела остальное.

– Мать честная! – всплеснул руками Потапыч, когда Яра вышла из избушки. – Лень, ты глянь!

Леня глянул и заржал вместе с Потапычем, громко и обидно.

Яра даже плакать не стала, сил не осталось. Просто развернулась и пошла, куда глаза глядят.

– Стой! Ты куда? Яра! – окликнул ее Леонид и побежал следом. – Ну, ты что, обиделась? А зачем тогда футболку поверх свитера нацепила?

Яра думала, что рисунок на тряпочке, которую Леня называет футболкой, для украшения, и его не прячут под другой одеждой, однако оправдываться не стала.

– Представь себе, что ты попал в другой мир. Там все иное, незнакомое и непонятное. А двое местных жителя только и делают, что над тобой смеются. Вот так я себя чувствую, понятно? – горько сказала она Леониду.

Он не понял, что это правда, но смеяться перестал.

– Прости, наверное, тяжело, вот так все забыть, – серьезно ответил Леонид. – На Потапыча не обижайся, он шутить любит, а я постараюсь тебе помочь. Оденься правильно, и приходи уже пить чай, самовар вскипел давно.

– Эй, Ярусь, я ж тебе тут еще сапожки привез, – окликнул ее Потапыч. – Забери из машины, Лень.

– Покажи, как правильно, – попросила Ярослава, шмыгнув носом.

Что ж, выживать, так выживать. И если навыки и умения благовоспитанной барышни только мешают, придется играть по местным правилам.

Остаток дня Ярослава провела тихо, как мышка. Молчала и слушала, о чем говорят Потапыч и Леонид. Она произносили много непонятных слов, но она не переспрашивала их значение, только запоминала сами слова. И радовалась, когда говорили о вещах понятных. Например, она узнала, что коп – это поиски старинных монет. Оказывается, тут недалеко, где лес, когда-то стояла деревня. У Лени была старинная карта, и по ней они искали место, где когда-то располагался трактир. Вроде бы в таких местах можно найти клад. А эти странные палки с кругом на конце вызванивали монеты из-под земли. Еще говорили о непонятном – о пенсии, о зарплате, о какой-то войне.

Чай пили за домом. Там стоял деревянный стол, прямо на улице. Ярославу накормили хлебом и салом, огурцом и сушками. Чай был вкусным, с дымком, с пахучими травами. И меду она наелась всласть. А потом так и уснула за столом, уронив тяжелую от усталости голову на руки.

– Слышь, дохтур, – слышала она сквозь сон. – А не кажется тебе, что дева наша притворяется? Это ж как надо стукнуться, чтоб так память отшибло?

– Она вообще головой не ударялась, похоже. Я же говорил, – отвечал Леонид. – Нервный стресс. И ты не прав, Потапыч, такое состояние в психиатрии известно, называется «диссоциативная фуга».

– Осспидя… А попроще?

– Своя память исчезает, а появляется как бы чужая. Например, человек много сериалов смотрел о работе полиции, и может представить себя полицейским. Или вот, как Яра. Видимо, много книжек по истории читала, реконструкцией увлекалась. И после стресса представляет себя барышней того времени. И она верит, что так оно и есть на самом деле. Хотя, если честно, мне самому порой кажется, что она притворяется.

– И что теперь? Долго она такой будет?

– Да кто знает… Обычно быстро проходит, надо бы ее все же специалистам показать.

– Не надо… – хотела сказать Яра, но не смогла, губы не слушались, сон одолел ее окончательно.