Текст книги "Выйду замуж по любви (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

= 21 =

Глава 5

«Сумасшедшая»

Проснувшись, Яра с трудом приходила в себя. Слышала голоса, но не могла открыть глаза. Язык не ворочался, губы словно онемели. Очень хотелось пить, она пыталась попросить воды, но вместо слов получалось мычание.

Кто-то приподнял ее за плечи и поднес ко рту чашку с водой. Она так жадно глотала, что облилась. А потом снова провалилась в дрему.

Постепенно она приходила в себя, и вместе с сознанием возвращались и ощущения: знобило, кожу на лице жгло, а плечи и спина болели, как будто по ним прошлись розги. Вернулось и зрение. Сначала Яра увидела белый потолок, а потом, с трудом повернув голову – маленькую сухую старушку в цветастом залатанном халате.

– Тс-с-с… – Старушка приложила палец к губам. – Они следят.

– Кто… они? – пробормотала ничего не понимающая Яра.

– Они… – Старушка ткнула пальцем в потолок. – Слышишь, шуршат?

Яра ничего не слышала. Она попыталась подняться, и обнаружила, что ее руки привязаны к кровати. Вдобавок к ознобу ее прошиб ледяной пот.

– Вы к-кто? – спросила она у старушки, заикаясь.

– Кузминишна, шла б ты отсюда, – услышала Яра незнакомый мужской голос. – Новенькая проснулась?

Старушку как ветром сдуло, а над Ярой наклонился мужчина в белом халате. Врач. Она в больнице. Для сумасшедших.

– Отп-пустите, п-пожалуйста… Развяжите… – жалобно попросила она.

– Буянить не будешь?

Яра замотала головой. Ее ощутимо потряхивало, но согреться не получалось, ее укрыли тонкой простыней.

– Ну смотри, веди себя хорошо, – пробурчал врач, ослабляя ремни, которыми были стянуты ее руки.

Она с трудом села: голова кружилась, в теле противная слабость. И озноб, уже и зуб на зуб не попадает.

– Чего трясешься? – спросил врач.

Он сел за стол у окна. В маленькой комнатке больше ничего не было – только стол и кровать, на которой сидела Яра.

– Х-холодно… – простучала она зубами.

Он подошел к ней, положил руку на лоб. Потом взял за подбородок и велел смотреть в глаза. Провел рукой по обнаженным плечам, пощупал пульс.

– Что вчера делала? На солнце загорала?

– Ог-город… поливала.

– И отчего люди такие злые… – пробормотал врач, подходя к двери. – Маша! Маш! – крикнул он в коридор. – Ложись, девочка.

Яра послушно легла на бок и свернулась клубочком.

– Что, Дмитрий Иванович? – В комнате появилась девушка в бело-синей пижаме.

Яра не поняла, что врач ей сказал. Видимо, называл лекарства, а в конце попросил принести бутылку с водой.

– Тебя в палату оформлять надо, – обратился он к Яре, когда медсестра ушла. – А у тебя солнечный удар, да еще запущенный. Тошнит? Голова болит?

Яра кивнула.

– Полежи пока тут, в палате тебя затюкают, – решил врач. – Навряд ли в воскресенье еще поступления будут.

Вернулась медсестра, сделала несколько уколов, заставила выпить таблетки. Немножко полегчало – и Яра провалилась в сон.

Когда она проснулась в следующий раз, в комнате никого не было. Очень хотелось в туалет. Она села – голова все еще кружилась, но не болела. Поискала обувь, не нашла, пошла босиком. Сарафан помялся и даже порвался – одна бретелька висела на ниточке. В длинном коридоре – пусто. Леня рассказывал, что найти туалет просто, на двери должна висеть табличка со знаками. И она побрела по коридору, осматривая двери.

– Ты что тут делаешь? Зачем встала?

Медсестра Маша появилась за спиной так неожиданно, что Яра вздрогнула.

– Я… Мне надо в туалет, – выдавила Яра.

– А, ну пойдем, покажу. А чего босиком?

– Не нашла…

– Уже сперли! Вот гады. Погоди, я тебе шлепанцы принесу. Да Дмитрия Иваныча позову, пора тебя оформлять уже.

Яра чувствовала себя лучше. Во время разговора с врачом она уже не лежала, а сидела напротив, чинно сложив руки на коленях. Она честно назвала свое имя и фамилию, а потом стала плакать, что ничего не помнит. Вот уж когда актерские способности пригодились! Леня как-то обмолвился, что потеря памяти – почти и не болезнь, ее не лечат, а если утверждать, что она из другого измерения – это уже диагноз с каким-то страшным названием. Яра словно внутренним чутьем поняла, что лучше прикинуться потерявшей память. Может, ее и отпустят?

Когда Дмитрий Иванович спросил, что она помнит, Яра рассказала немного о балах и длинных платьях.

– Понятно, любительница любовных романов, – хмыкнул он. – И что мне с тобой делать? Ты зачем на бригаду кидалась?

– Так я испугалась… – всхлипнула Яра. – Я с Леней жила, он меня нашел. А его мама решила, что я сумасшедшая, раз я ничего не помню. И… вот…

– И вот… – передразнил ее врач. – Ладно, до понедельника тут полежишь. Я тебя в тихое отделение пристрою, там не обидят. А там… даже не знаю. Где твой Леня-то? Может, он чего знает… Телефон его не помнишь?

– Помню! – обрадовалась Яра. – Я его наизусть выучила.

– Какая молодец… Диктуй.

Дмитрий Иванович набрал номер, и почти сразу ему ответили.

– Леонид? Это дежурный врач психиатрической клиники…

Яра сидела ни жива ни мертва. Леня! Он заберет ее отсюда? Конечно, заберет! А если нет?

– На, держи трубку.

Она поднесла телефон к уху.

– Яра! Яруся, милая, это точно ты?

– Леня… – всхлипнула она и расплакалась. – Леня, забери меня отсюда, пожалуйста-а-а…

– Я скоро буду. Я уже еду! Яра, не плачь! Все будет хорошо. Все уже хорошо! Отдай трубку врачу, я уточню адрес.

Яра плакала, закрыв лицо руками, пока Дмитрий Иванович не пообещал ей укол успокоительного, если она не перестанет. Уколов она больше не хотела. И так уже появилась шишка на ягодице.

– Пойдем, отведу тебя в отделение.

– Какое отделение? – пролепетала Яра. – Леня же… Можно, я тут подожду?

– Нельзя. Пока твой Леня едет, там побудешь. Он тебя все равно раньше понедельника не заберет.

Яра охнула, но протестовать не стала. Хватит ей одного раза, тут врачи коротки на расправу. Дождется Леню – и видно будет. До завтра она тут не останется.

Шлепанцы были велики – размеров на пять больше, чем маленькая Ярина ножка. Бретелька на сарафане окончательно оторвалась, и ей выдали безобразный халат, хрустящий и гадко воняющий. Яра надела его поверх сарафана, брезгливо морщась. Шли через парк, по асфальтированной дорожке. В парке на скамейках сидели люди, видимо, больные. На клумбах цвели маргаритки и бархатцы.

В отделение поднимались по лестнице, от перил до потолка тянулась сетка. Чтобы открыть дверь, Дмитрий Иванович сунул в дырку ручку зубной щетки. Интересно, он сам не сумасшедший?

В палате Яре выделили кровать. Всего там стояло семь коек. «Вот твоя койка», – так сказала новая медсестра, Людочка, которой Дмитрий Иванович и поручил заботу о Яре. Он что-то шепнул ей на ухо, и та понятливо закивала.

– Яра, приляг, – сказала Людочка, когда врач ушел. – Тебе нужно лежать.

В палате было страшно. Одна женщина лежала на спине и что-то бормотала, другая жадно ела суп из большой миски, третья сидела, раскачивалась из стороны в сторону и мычала.

– Можно, я там посижу? – прошептала Яра, умоляюще посмотрев на Людочку.

– Где – там? – спросила она.

– Там… где фортепьяно.

Когда они зашли в отделение, слева Яра увидела небольшой холл, где стояли растения в кадках, два кожаных дивана, фортепьяно и телевизор.

– А… Да, можно. Посиди, если хочешь.

По коридору ходили больные, и Яра пробралась в холл чуть ли ни по стеночке и устроилась в уголке дивана – ждать Леню.

Она даже задремала, но ненадолго – ее разбудили звуки музыки. Одна из больных сидела за инструментом и играла. Красиво, профессионально, эмоционально. Яра заслушалась. Ей понравилась мелодия, что-то похожее и она играла когда-то. Музыку прервал длинный протяжный звонок. Пианистка хлопнула крышкой и ушла, заламывая руки. Снова позвонили, но никто не спешил открывать.

Яра подошла к двери и щелкнула замком. За дверью стояли Леня и Потапыч.

Едва Леня начал звонить по телефону психиатрической неотложки, как у него разрядилась телефонная батарея. Свой Потапыч забыл впопыхах дома, автомобильная зарядка сломалась, так что пришлось ехать в московскую квартиру. И это было кстати, хоть и не вовремя. Нужно забрать вещи, пока матушка не вернулась с дачи.

Пока Леня швырял самое необходимое в сумку, Потапыч звонил в неотложку. Там ему ни на один вопрос не ответили. «Приезжайте с документами, если вы родственник, то…»

– Давай не пороть горячку, Лень, – вздохнул Потапыч. – Не на улице Яруся, уже легче. Все ж больница – не тюрьма.

– А это как повезет, – процедил Леня. – Психушки разные бывают, врачи – разные. А она вообще без документов, могут и на улицу выкинуть.

– Хватит! – прикрикнул Потапыч. – Думать надо, как лучше. Звонить можно полдня, а они сведения по телефону не дают. Ездить – это маршрут нужен. Сколько в области психбольниц? В город могли повезти? Или ехать в неотложку, давать взятку. За деньги сейчас что угодно скажут.

Решили ехать в неотложку. Посмотрели по карте адрес: по пути можно заехать в две психиатрические клиники. Выпили крепкий кофе. Леня еще раз прошелся по квартире, не забыл ли чего важного. Ярины вещи тоже забрал. Больше с матушкой он жить не сможет.

После безобразной сцены на даче внутри него что-то умерло. Он любил мать, она сделала для него много хорошего. И растила, и заботилась, и баловала… Давно ли он понял, что для себя? Наверное, давно. Просто пока он не встретил девушку, которую полюбил по-настоящему, его все устраивало. Матушкины закидоны можно терпеть и жить в свое удовольствие. Интересная и любимая работа, короткие встречи, ни к чему не обязывающие свидания, а дома – заботливая мама, вкусная еда и чистая одежда.

Это он виноват в том, что случилось с Ярой. Надо было уходить на квартиру сразу. Знал же, что матушка не потерпит на своей территории чужую женщину. Расслабился, потерял бдительность, подставил бедную девочку. Кретин!

В первой клинике Яры не оказалось, во второй – тоже. Они как раз подъезжали к неотложке, когда раздался звонок. Хорошо, что машину снова вел Потапыч, иначе врезались бы. Леня заметил краем глаза, как друг перекрестился, когда по его воплям понял, что Яра нашлась. Хороший мужик Потапыч, настоящий.

– А потом-то куда, Лень? – спросил он, когда они скорректировали маршрут. – Я так понял, из дому ты ушел.

– Не знаю… Квартиру сниму, может, даже в Подмосковье. В городе дорого.

– Сейчас-то куда? Квартиру ты за час не найдешь. Может, ко мне? Ты не думай, я и сам до дома доберусь. Но, правда, куда?

– Спасибо, Потапыч. Вот только далеко до твоей деревни. Врач хороший попался, говорит, у Яры последствия солнечного удара, хочет ее до завтра там оставить.

– Оставишь?

– Нет. Но и тащить ее в даль не хотелось бы. Только ты прав, где я жилье-то найду…

Похоже, вариант только один. Неудобно, даже стыдно, но придется обратиться за помощью к отцу. Ради Яры можно и унизиться, ничего страшного.

Отец ушел от матушки, едва Леня пошел в школу. Когда Леня вырос, он понял, что тихий бесконфликтный мужчина страдал от женского деспотизма. Он помнил, что отец никогда не повышал на мать голос и всегда старался угодить ей, но матушка умела делать скандал из ничего. Наверное, он долго терпел ее из-за сына, а потом нервы все же не выдержали – и он ушел.

Поначалу матушка позволяла Лене видеться с отцом по воскресеньям, но когда отец женился, запретила им общаться. Мало того, постоянно подчеркивала, что отец предал их обоих ради другой женщины и других детей и оставил «без копейки денег». Что Леня понимал в том возрасте? Конечно, он поверил матери.

Когда ему исполнилось восемнадцать, отец нашел его в институте и попросил о встрече. Леня согласился – и высказал ему все, что накопилось за долгие годы. Тогда же и выяснилось, что отец не просто платил алименты, но и перечислял матери суммы, гораздо больше оговоренных законом. И тайком ходил к Лениной школе, чтобы хоть издали видеть сына. Да и много всего… выяснилось.

Потом был скандал с матушкой, по молодости и по глупости. После него с отцом они почти не встречались. И от детской обиды Леня так и не излечился полностью – не принимал помощь, ни о чем не просил сам. Он познакомился с женой отца, с братом и сестрой, но так и не впустил их в свою жизнь. Спасибо матушке, постаралась…

И вот теперь ему просто больше не к кому обратиться. А ведь даже в телефоне номер отца записан как «В.П., коллега». Позорище…

– Пап, привет. Ты можешь говорить?

– Добрый день, сын. Могу, конечно. Что-то случилось?

– Случилось… Помоги мне, пожалуйста.

– Я тебя слушаю.

– Сколько тебя знаю, а про отца впервые слышу, – заметил Потапыч, когда Леня закончил разговор.

– Я плохой сын. – Леня открыл в телефоне окошко редактирования записей. – Мы мало общаемся.

– Но он поможет?

– Да, после клиники поедем к нему. Это тоже далеко, но ближе, чем к тебе. Другого выхода все равно нет.

– Да и хорошо, и правильно. Он же у тебя не как… – Потапыч осекся и крякнул. – Ладно, извини.

– Не как, – подтвердил Леня.

– А куда потом едем?

– На Рублевку.

Потапыч снова крякнул.

– Это… Так, может, высадишь меня у метро где-нибудь? Да я домой. Что мне там-то делать?

– А тебя домой доставят. – Леня невесело усмехнулся. – С ветерком. Больше, чем уверен. Если нет, я сам тебя отвезу.

– Да, Лень…

– Потапыч, смотри, мы поворот не проедем?

Это у матушки отец был вечным неудачником. Но как только он женился на Наташе, дела его, как говорят, пошли в гору. Он завязал с практикой, долго работал в фармацевтической компании, а сейчас владел сетью аптек. Именно этого ему матушка простить и не могла. Она с сыном «прозябала» в «трешке» на берегу Москва-реки, кстати, в престижном центре, а бывший муж имел квартиру в Крылатском и дом на Рублевке. И все это богатство досталось «какой-то там фифе».

– Потапыч, пошли вместе, – сказал Леня, когда они припарковались у ворот больницы. – Боюсь, Яру просто так не отпустят. С одной стороны, у нее документов нет, и без страховки она им неинтересна, с другой – они уже ее оформили, и из-за отчетности могут продержать до завтра.

– А я-то тут каким боком? – удивился Потапыч.

– А ты будешь отвлекать медперсонал, если понадобиться. Я не буду с ними договариваться, просто украду Яру.

– Осспидя, – вздохнул Потапыч, – а ведь взрослый мужик. И все туда же – с приключениями.

Но, конечно же, пошел с Леней в отделение. И им просто повезло – дверь открыла сама Яра.

Леня остолбенел, когда увидел ее – чуть больше суток, как они расстались, и матушка довела девочку до такого ужасного состояния! Мало того, что в больничных обносках, так еще и лицо сгорело на солнце и осунулось, синяки под глазами, и волосы грязные и спутанные, а уж взгляд… Впрочем, взгляд как раз менялся. От отчаянно-тоскливого – к восторженно-радостному. Где-то в глубине все равно плескалась боль, но это поправимо. Он сделает все, чтобы Яра забыла о пережитом ужасе.

– Ле-е-еня… – ахнула она и перешагнула порог.

Дверь с грохотом защелкнулась за ее спиной. Леня сгреб Яру в объятия и крепко прижал к себе. Он не мог говорить и вообще перестал соображать. Хорошо, что Потапыч оказался рядом.

– Эта… Может, пойдем отсюда? – кашлянул он. – А ну как выйдет кто, не драться же.

– Они не хотят отпускать меня до завтра, – встрепенулась Яра. – Заберите меня отсюда!

Она первой ринулась к лестнице, запуталась в огромных тапочках, чуть не упала… Потапыч подхватил ее на руки, кивнул Лене:

– Давай вперед.

У него хватило ума не спорить. Потапыч сильнее и выносливее, хоть Яра и легкая, как пушинка. Поэтому Леня молча скатился с лестницы, придержал внизу дверь, а потом рысцой побежал к машине, благо ворота находились рядом.

Никто за ними не гнался, но все же все вздохнули с облегчением, когда машина отъехала от больницы. За руль снова сел Потапыч, а Леня на заднем сидении успокаивал плачущую Яру. Она не жаловалась, ничего не говорила, только держалась обеими руками за рубашку и горько всхлипывала, пряча лицо у него на груди.

= 22 =

Глава 6

«Бабка Клименская»

– Яра, ты не видела мой галстук? Яра!

Леня вечно все терял, даже если вещи находились у него под носом. Яра фыркнула и крикнула в ответ, не отрываясь от мытья посуды:

– На стуле, под рубашкой.

– Его тут нет!

Она закатила глаза, выключила воду, вытерла руки и пошла в комнату.

– Вот, держи, – одна подняла галстук с пола. – Он просто упал.

– Спасибо, милая.

Леня чмокнул Яру в щеку, поднял воротник рубашки и накинул галстук на шею.

– Завяжешь?

Правильно говорила Василиса. «Нужда заставит – научишься». Даже если и не нужда, а самая обыкновенная любовь. Научиться можно чему угодно. К примеру, в искусстве завязывания галстуков Яра поднаторела всего-то за час просмотра видео-уроков в интернете. Так же она овладела и навыками глажки мужских рубашек. Правда, спалила одну, случайно, зато потом на ней и тренировалась.

Завязав красивый узел, Яра смахнула с рукавов Лениного пиджака несуществующие пылинки.

– Все, можешь идти. Ни пуха ни пера!

– К черту. Я позвоню.

Еще один поцелуй – в губы. К сожалению, быстрый. Леня спешил, ему нельзя опаздывать на конференцию в клинике, у него сегодня доклад. Яра подошла к окну, дожидаясь, когда он выйдет во двор. Помахала рукой, провожая взглядом машину, выезжающую с парковки.

Раннее утро. Можно лечь и поспать, никто и слова ни скажет. До самого вечера она сама себе хозяйка. Леня редко приходил с работы рано, обычно задерживался – то тяжелые роды, то внеплановая операция. А иногда и вовсе не приходил – оставался на ночное дежурство.

Первые дни Яра боялась оставаться одна. После психиатрической больницы она вздрагивала от каждого шороха и предпочитала держать Леню за руку, как маленький ребенок.

Пока Яра болела, они с Леней жили у его отца. Наплакавшись, она почти сутки провела в полубессознательном состоянии. Запомнилось мало: иголки и трубки в руке, Ленино лицо – он склонялся над ней каждый раз, когда она приходила в себя, его голос и его руки, прохладные и теплые одновременно.

Ленин папа, Алексей Сергеевич, оказался совсем не таким, как Эмма Петровна. Во-первых, они очень похожи с Леней – и внешне, и по манерам, и по какому-то внутреннему ощущению. Оба спокойные, рассудительные, обстоятельные, добрые. Во-вторых, Алексея Сергеевича не интересовало, откуда взялась Яра. Сын сказал: «Это моя девушка», и больше никаких вопросов отец не задавал. В-третьих, он помог Лене найти квартиру недалеко от работы. Вообще, он предлагал купить ее в подарок, но Леня наотрез отказался.

И жена Алексея Сергеевича, хохотушка Наташа, тоже понравилась Яре. Она легко управлялась с большим домом и красивым садом. От нее словно шел свет, как от Василисы, и Яра с удовольствием провела с ней время, пока Леня и Алексей Сергеевич занимались делами в городе. К сожалению, с братом и сестрой Лени познакомиться не удалось, они оба были за границей, в летних школах, как ей сказали.

Наташа учила Яру жарить пончики и варить варенье из клубники. А еще все время пыталась накормить чем-нибудь вкусненьким.

Перед тем, как забрать Яру на съемную квартиру, Леня сделал ей предложение. Это было так неожиданно и так приятно, что она расплакалась, как только он опустился на колено и протянул ей кольцо.

После больницы они мало общались – то Яра болела, то Леня был занят. Правда, он просил у нее прощения, обнимал, называл Ярусей и обещал больше никогда не бросать. Его отношение к ней стало искренним и каким-то особенным. Она сама уже поняла, что любит его, но не надеялась выйти замуж. А тут такое!

– Почему ты плачешь? – встревожено спросил Леня. – Яруся, если я ошибся…

– Ох, нет же! – перебила она его. – Просто… просто я не ожидала. А разве мы сможем пожениться?

– Да, сможем. У тебя будут документы, мы подадим заявление. Я расскажу тебе, как это происходит в нашем мире, – пообещал Леня. – Ты согласна?

– Да.

В тот раз Яра впервые ответила на поцелуй – робко и несмело, но уже наслаждаясь им, а не замирая от страха. И еще Леня пообещал, что «все остальное» будет так, как она хочет – только после свадьбы.

Они поселились в квартире, где была всего одна комната. Леня учил Яру открывать и закрывать дверь, пользоваться плитой – электрической, а не газовой, как у него дома, – водил по окрестным улицам, заставлял делать покупки под его присмотром и пользоваться банковской картой.

Если Яра боялась остаться одна, то Леня боялся оставить ее одну. Однако обман со «сломанной» рукой раскрылся, и он собирался выйти на работу со следующей недели.

Про Эмму Петровну Яра ничего не спрашивала, но замечала, как Леня то бледнеет, то чернеет лицом, просматривая входящие вызовы на телефоне. И все же не выдержала, предложила ему поговорить с матерью.

– И это говоришь ты? – горько спросил он. – Она так с тобой поступила!

– Ленечка, но мы тоже виноваты, мы ее обманывали, – напомнила ему Яра. – И про профессорскую дочку, и рука твоя… Я не буду врать, я не хочу видеть твою маму. Во мне нет столько доброты, как, к примеру, в моей сестре Лисе. Возможно, когда-нибудь, только не теперь. Но ты должен с ней поговорить, она – твоя мама.

И Леня, скрепя сердце, отправился на встречу с Эммой Петровной. Яра ждала его дома, борясь с собственными страхами: Леня мог остаться у матери. Но он вернулся, и даже в неплохом расположении духа.

– Мы с мамой договорились, что нам обоим лучше пожить отдельно друг от друга, – сказал он. – Она попросила только звонить каждый день, чтобы быть в курсе моих дел. Думаю, это я вынесу. Спасибо, Яруся.

В первый раз Яра провела без Лени всего пару часов, а когда он вышел на работу, осталась дома одна на целый день.

Это был ужасный день. Яра вспоминала его со стыдом, да и вовсе мечтала забыть. Хуже всего оказались не тягостное ожидание, не надуманные страхи, не глупые мысли. Хуже всего стало, когда Леня вечером вернулся домой.

Он приехал поздно, около десяти вечера, и едва стоял на ногах от усталости. Бросил мутный взгляд на разбросанные вещи, убедился, что Яра не приготовила ни обед, ни ужин. И хоть бы упрекнул! Молча поцеловал ее в макушку, молча выпил чаю с бутербродом и ушел спать.

Как же было стыдно! Яра даже в комнату не сразу решилась вернуться, хоть Леня и заснул, едва его голова коснулась подушки. Поплакала тихонько, потом вымыла посуду и, заодно, полы в кухне и коридоре. И включила отданный ей в пользование ноутбук, чтобы найти видео, как приготовить завтрак любимому мужчине.

Утром Леня был накормлен вполне съедобной яичницей и немножко пригоревшей, но все же вкусной кашей. А потом Яра собралась с духом и вышла из квартиры, чтобы купить продукты. Кое-чему она научилась у Эммы Петровны, кое-что снова отыскала в интернете. И следующим вечером Леня вернулся в чистую квартиру, и получил на ужин и тарелку супа, и жареную курицу с пюре.

Яра научилась пользоваться стиральной машиной и утюгом, пробовала печь пироги, училась читать и писать. В выходные они вместе ездили к Потапычу. Мужчины снова ловили рыбу, а Яра ставила самовар «по старинке», растапливая его шишками.

– Рыбу будешь чистить сам, – «обрадовала» Яра Леню на обратной дороге. – А я, так и быть, ее пожарю.

Леня хохотал, как ненормальный, вцепившись в руль.

Жизнь налаживалась. Вестей из родного измерения не было. Яра тосковала по сестрам, но старательно изучала новый мир, предполагая, что придется остаться тут навсегда.

Проводив Леню, Яра домыла посуду и наметила план. Дел, как обычно, много: уборка и стирка, поход по магазинам и готовка. Еще она собиралась научиться пользоваться «хаси». Леня показывал ей фильм, где кусочки еды брали двумя длинными палочками. Яра заинтересовалась, и он обещал сводить ее в ресторан, чтобы угостить суши. Правда, он сказал, что палочками у нее не получится, этому надо учиться. Упрямая Яра полезла в интернет и, естественно, нашла видео-уроки.

Умяв пачку пельменей, – именно ими предложили заменить суши для тренировки, – она с удовольствием предвкушала, как удивит Леню в ресторане.

Сегодня она ждала его рано. Позвонил заранее, и к его приходу Яра накрыла на стол и нарезала салат. Обычно он открывал дверь своим ключом, а тут вдруг позвонил. Да и вообще рано, она только собиралась выглянуть в окно.

Яра подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стояла незнакомая женщина. Пожилая, но крепкая, с короткой стрижкой, в модном брючном костюме.

– Вам кого? – сквозь дверь спросила Яра.

– Ярочка, это ты? Открой, пожалуйста. Я – твоя бабушка.

Когда Леня не увидел Яру, высматривающую его из окна их квартирки на третьем этаже, внутри что-то екнуло. За две недели он уже привык к тому, что Яра караулила его у окна кухни и приветливо махала рукой, едва он выходил из машины.

Мало ли, отчего сегодня ее нет на обычном месте. Отвлекли дела, например. И все же он взлетел на этаж, перепрыгивая через две ступеньки.

Дверь в квартиру распахнута. Яра замерла на пороге и с каким-то благоговейным ужасом рассматривала женщину, которая стояла перед ней.

– …бабушка, Антонина Степановна, – услышал он обрывок фразы.

Яра собиралась ответить, но увидела Леню и обрадовалась.

– Ленечка! – воскликнула она.

– Что тут происходит? – спросил он у женщины, протискиваясь к Яре. – Кто вы и что вам нужно?

Обычная женщина, пожилая, но не дряхлая. Лицо в морщинах, волосы крашенные, но не кичливо. Видно, что следит за собой, но при этом обходится без модных нынче «подтяжек» и уколов. Нетипичная старушка, похожая на иностранку. По-русски, впрочем, она говорила без акцента.

– Антонина Степановна Клименская, – представилась женщина. – Ярина бабушка. Хочу забрать ее домой. Спасибо, что приютили ее.

Лене показалось, что он ослышался. Нет-нет, он в самом деле ослышался. Это не может быть правдой. Если это правда, то Яра врала ему?

– Ленечка, я ее впервые вижу, – дернула его за рукав Яра. – Честное слово.

Он сморгнул и отвернулся. Антонина Степановна просто пожирала его черными, как оникс, глазищами. Посмотрел в небесно-голубые Ярины, полные тревоги и страха, – и от сердца отлегло. Нет, он верит ей, а не какой-то незнакомке.

– Простите, но вы, вероятно, ошиблись, – вежливо ответил он «бабушке» и обнял Яру за талию. – Всего доброго.

Он попытался закрыть дверь, но Антонина Степановна всплеснула руками и выпалила:

– И какую сказку она вам рассказала? Про другие миры? Яра больна! Вы хотите, чтобы я вернулась с полицией?

Мимо прошла девушка, спускаясь с верхнего этажа: в наушниках, взгляд прикован к телефону. Эта, к счастью, про полицию не слышала. Да и разговаривать о других мирах на лестничной площадке – не лучший выход.

– Я сам вызову полицию, – пообещал Леня, – если окажется, что вы – аферистка. Заходите, поговорим.

Яра дернулась и вжалась в его бок, словно ища защиты.

– Не бойся, Яруся, – шепнул он ей. – Я не дам тебя в обиду.

Антонина Степановна проплыла мимо них с гордо поднятой головой. Именно этого приглашения она и добивалась? Не задерживаясь в прихожей, она прошла в комнату и расположилась на диване, скрестив ноги в щиколотках.

– Чаю не предложите? – поинтересовалась она. – Чую, разговор у нас будет долгий.

– А вы попробуйте покороче, – предложил ей Леня, жестом запрещая Яре бежать на кухню. – Что вам от нас нужно?

Он поставил стул напротив гостьи, а Яра села позади него, прячась за его спиной.

– Я уже сказала. Я приехала за своей внучкой, Ярославой Орловой. Она душевнобольная, и…

– Неправда! – воскликнула Яра. – Я здорова.

– Конечно, Ярочка, конечно, – тут же согласилась Антонина Степановна. – Вот видите, молодой человек, вы ее нервируете. Пусть Ярочка нам чай соберет, а мы пока поговорим. Кстати, вы не представились.

– Нет, – возразил Леня, – она никуда не уйдет. Яра, пожалуйста, не перебивай больше. Договорились?

– Конечно.

– Меня зовут Леонид, и мы вас слушаем.

Антонина Степановна рассказала занятную историю. Якобы она с Ярой приехала из Черногории, чтобы посетить родные места, оставленные много лет назад. Яра, по ее словам, живет в своем особенном мире: представляет себя княжной из империи Скивар, и она уже так давно придумывает «эту игру», что ее фантазии обросли подробностями. В них есть умершие отец и мать, две старшие сестры, магия.

Во время поездки Яра потерялась. Антонина Степановна назвала место. Эта историческая усадьба и вправду находилась неподалеку от деревни Потапыча. Собственно, потому и реконструкторы там поблизости обосновались. По словам «бабушки», Яра участвовала в представлении, поэтому переоделась в старинное платье. А потом пропала.

О представлениях в музеях-усадьбах Леня тоже слышал, так теперь развлекали гостей. Однако тут уже не сходились концы с концами – можно переодеть платье, но панталоны и корсет ему точно не привиделись.

– Я искала мою девочку через полицию, – горестно вздыхала Антонина Степановна, – но тщетно. А потом мне подсказали проверить психиатрические больницы. И в одной из них Яра все же побывала…

– Угу, – кивнул Леня, – а адрес как нашли?

– О, это уже дело техники. Ваш номер телефона остался у врача, который обследовал Яру. Все остальное несложно, если есть деньги.

Разговаривая, Антонина Степановна не спускала с Лени глаз. Он же постоянно искал повод отвести взгляд, «черные очи» прожигали его насквозь. Яра за его спиной то обиженно пыхтела, то испуганно охала, но послушно не перебивала. Он с удовольствием взял бы ее за руку, чтобы успокоить. Совершенно непонятно, зачем на самом деле этой женщине понадобилась Яра. Ее рассказ вполне правдоподобен, но мелкие детали уличали ее во лжи.

Например, одежда Яры. Или ее «поиски» через полицию. Леонид проверял с помощью знакомого, никто не искал девушку по имени Ярослава Орлова. Даже без имени не искал, по описанию внешности. Удивительно, но верилось в фантастическую историю Яры об иных измерениях, а не в эту сказочку о пропавшей внучке.

Черногория? Много лет – и без акцента?

– Можно посмотреть ваши документы?

– Конечно.

Антонина Степановна достала из сумки паспорт. Выглядел он, как настоящий.

– А Ярин?

– О да, минутку. – Она порылась в сумочке и очень огорченно произнесла: – Такая досада, я оставила ее документы в другой сумочке.

Это Леню не удивило.

– Привезите, мы подождем, – предложил он.

– Ох, нет… Я не оставлю Яру. Я ее только нашла! Вы ее спрячете… Давайте, лучше вы со мной?

– Исключено. Я вам не верю, Яра останется здесь. Могу вызвать полицию, если настаиваете.

Антонина Степановна поджала губы, ее взгляд стал еще пронзительнее и злее.

– Ярослава! – рявкнула она.

И дальше прозвучала длинная фраза на незнакомом Лене языке. К его удивлению, Яра ответила, так же зло и отрывисто. Ответила и охнула, прикрыв рот рукой.

– Леня, она из нашего измерения, – растерянно сказала она. – Говорит, она – мать нашей мамы. Бабушка исчезла много лет назад. И это ее сундук я открыла на чердаке…

Час от часу не легче! Новая версия – это настоящая бабушка. Только что ей нужно от Яры и как, черт побери, она ее нашла? Ох, а Потапыч что-то говорил о женщине, которая пришла словно бы ниоткуда.