Текст книги "Черный оазис"

Автор книги: Михаил Сельдемешев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

Девушка обернулась на голос охранника, просунувшего голову в полуоткрытую дверь. Ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы упитанное лицо в дверях перестало расплываться.

– Тебя стучать в дверь учили?

– К тебе тут какой-то хрен с цветами рвется, – ухмылялся охранник. – Пускать?

– Если это не один из твоих прыщавых племянников опять, то пускать, – Эльвика смахнула в сумочку зеркальце с едва заметными следами порошка.

– Начнет приставать – кричи, я неподалеку, – щеки охранника затряслись от едва сдерживаемого смеха.

– Ты тоже кричи, если что, козлина! – Эльвика схватила со стола пластиковую пепельницу и швырнула ее в успевшую закрыться дверь.

Дверь снова открылась, девушка хотела было добавить в адрес охранника еще пару ласковых, но в комнату вошел незнакомец с корзиной цветов. Вернее, не совсем незнакомец. Эльвика помнила, что не так давно давала ему автограф. Она была еще только в самом начале своего пути к известности, поэтому могла припомнить лица почти всех немногочисленных поклонников.

Этот был ничего, стильно одет, хотя и немного помят. Эльвика мило улыбнулась. Наркотик еще действовал, и у нее было хорошее настроение, а этих толстозадых охранников она всегда не любила и считала, что продюсер зря тратит на них деньги.

– Вы курите? – Артем поднял с пола пепельницу и поставил ее на стол, рядом с корзиной цветов.

– Нет, бросила пару лет назад, – она вежливо указала гостю на кресло напротив.

– Ещё одно неоспоримое достоинство, – пробормотал Горин, продолжая стоять у стола.

– Что, простите? – переспросила Эльвика.

Артем не ответил.

«Стесняется», – подумала девушка.

– Хорошо, давай откровенно, – Эльвика вытащила одну розу из корзины. – Твой визит оплачен моим продюсером? На самом деле тебе, как и всем другим плевать на мои певческие потуги?

– Откровенность за откровенность, – Горин непринужденно уселся в кресло к девушке, бережно взял ее за щиколотки, поместил их себе на колени и принялся массировать Эльвике ступни.

Он проделал это с такой уверенностью, что девушка даже не успела сообразить и отдернуть ноги. Тем более что его пальцы начали творить с ее подошвами такое, что Эльвике захотелось закатить глаза и вытащить язык от удовольствия.

– Меня не трогают твои песни, – продолжал Артем. – Хотя возможно, что в этом и не твоя вина. Но это все равно неважно.

– А что же важно? О! – Эльвика не смогла сдержаться, когда он принялся за ее пальцы на ногах. – Может, мне просто не хватало массажиста?

– У тебя есть мужчина? – спросил Горин.

– Ничего серьезного, я так думаю, – девушка немного смутилась. – Ты какой-то необычный…

– Поехали ко мне? – предложил Горин, прекратив заниматься ее ногами так же внезапно, как и начав.

– Уф, как все стремительно, я даже дух перевести не успеваю! – рассмеялась Эльвика. – Но мне пока нравится. – Ей неожиданно захотелось ухватить незнакомца за задницу, так выгодно отличающуюся от дряблых жоп ее приставных бодигардов. – Только вот как быть с теми гориллами в коридоре? – Ее улыбка сразу стала кислой. – Они все равно не отстанут…

– Давай я их убью. – Артем спокойно посмотрел девушке в глаза.

Эльвика ждала, что он сейчас рассмеется, и поэтому Горину пришлось изобразить улыбку.

– В туалете этого клуба есть дверь в какую-то кладовку, которая заперта изнутри. Но это не проблема. Иди в туалет, и я заберу тебя оттуда, – изложил он свои нехитрый план.

Девушка перевела взгляд на цветы, она смотрела сквозь корзину, поджав губы, и в голове ее метались варианты ответа на вопрос незнакомца. Ей было страшновато довериться этому странному, но обаятельному мужчине, в глазах которого читался богатый жизненный опыт и которого она знала меньше получаса. И в то же время так хотелось хотя бы раз поступить неожиданно для охранников (вот забегают-то, боровы!) и для этого недоноска-продюсера. Она все-таки свободный человек и хотя бы изредка может отдаться кому-нибудь просто так, из удовольствия, а не за мифическое попадание в двадцатку хитов какой-нибудь задрипанной радио-станции или «желтой» газеты.

– А ты обещаешь, что у массажа ног будет продолжение? – кокетливо улыбнулась она. – Такого удовольствия я уже давно не испытывала.

– Обещаю, – сухо ответил Горин, встал и вышел из комнаты.

– Ну мать, ты даешь! – произнесла через некоторое время Эльвика самой себе, снова глядя в зеркальце, затем полезла в сумочку за трубочкой…

В кладовку Артем попал, сделав брешь в фанерной перегородке. Дверь, ведущая из кладовки в туалет, была закрыта висячим замком, который рухнул к ногам после одного взмаха «шашкой» (так Горин стал называть свои выбрасываемые из рук плавники). То, что Эльвика была здесь, он уловил своим усилившимся обонянием. Артем открыл дверь и протянул девушке руку.

Они пробирались в кромешной тьме кладовки. Эльвика вцепилась в него, боясь отпустить и потеряться, удивляясь тому, как парню удается не налетать на углы и стены. Затем они пересекли пару коридоров, вылезли в окно на первом этаже, перешли на другую сторону улицы и поймали такси. Всю последующую дорогу Ар-тем и Эльвика целовались.

Несмотря на то, что девушка уже успела изрядно нанюхаться, она обратила внимание, что ее намечающийся любовник живет в довольно отстойном и удаленном от центра микрорайоне. И вдруг совершенно неожиданно ее поразила его квартира с пальмами и огромной ванной с проточной водой. То, что Эльвика была под кайфом, не позволило ей заметить отсутствие разрядки у партнера, тогда как ее саму оргазмы сотрясали четыре или пять раз за ночь. Это была одна из самых незабываемых ночей ее жизни.

– Как тебя хоть зовут, мистер Загадочность? – спросила девушка неподвижно лежащего в ванне Горина.

Сама она только что вышла из душа и вытирала волосы полотенцем – фена у ее нового друга не оказалось.

– Артем, – ответил Горин, не разлепляя полуприкрытых век.

– Ты не помнишь, Артем, мы вчера предохранялись? – спросила девушка.

Он вяло кивнул и спросил в ответ:

– А тебя как на самом деле зовут?

– На самом деле – Эльвирой, – вздохнула она. – У моего долбаного продюсера просто не все в порядке с фантазией. Мой альбом, недавно вышедший, знаешь как назвали? «Мокрая луна»! Дешевки… – Она достала из сумочки расческу.

– Эльвира – гораздо красивее, чем Эльвика. – Артем выбрался из ванны, насухо вытерся и завалился на матрас, обняв девушку за талию.

– Мне просто не повезло, – продолжала жаловаться на судьбу Эльвира. – У других баб и голос слабее, и ноги короче, и титьки размером с пуговку. А их клипы с утра до вечера по телеку крутят, даже обидно. Все дело в правильной раскрутке. И ведь что удивительно: шоу-бизнес почти одними гомиками забит, а девкам каким-то макаром удается туда пролазить. Что они им предложить-то могут?

– А твой продюсер тоже голубой? – поинтересовался Артем.

– Если бы, – Эльвира снова вздохнула. – У тех хотя бы с идеями проблем нет. А мой вот уже пару недель голову ломает, как новый альбом назвать.

– Мокрая луна – два, – пошутил Горин.

– Да, очень смешно, – надула губки Эльвира.

Артем тут же примирительно поцеловал ее в шею.

– Хорошо у тебя, Артем, – мягко выскользнула из его объятий девушка, оставив в руках Горина полотенце. – А возвращаться в реальность когда-то надо, – она вытащила из сумочки мобильный телефон. – Сейчас включу, и увидишь, как меня задолбают. – Она набрала какой-то номер. – Привет, не потеряли?.. У школьной подруги… Да пошел ты!.. Я помню, что сегодня вечером репетиция… Не надо из меня дуру делать, понял? Все, потом поговорим… Ревность мужиков до того занудными делает, ненавижу! – Эльвира брезгливо швырнула телефон обратно в сумочку, словно это была жаба.

– Я могу звонить тебе сюда? – поинтересовался Артём.

– Конечно. – Девушка взяла помаду и написала номер на оконном стекле.

– А я могу помочь тебе стать популярной певицей? – спросил он, когда Эльвира почти скрылась за входной дверью.

– Ты? Вряд ли, – девушка рассмеялась и послала ему воздушный поцелуй. – Бай!

Горин посидел некоторое время на матрасе и снова полез в ванну.

Весь следующий месяц Эльвика заканчивала запись своего нового альбома (так пока и без названия) и активно выступала в клубах. Горин продолжал быть ее благодарным зрителем, дарить девушке цветы и подарки. Они часто ездили к нему домой – теперь уже легально, хотя и в сопровождении все тех же охранников-дармоедов. Когда встреча была невозможна, Артем звонил ей по телефону.

В общем, все шло к тому, что Эльвира вполне устраивает его в качестве недостающей половинки. Беспокоило Горина только ее увлечение белым порошком Она обещала бросить его нюхать, просто пока он нужен был ей для творческого подъема.

Но и Эльвиру тоже стало кое-что беспокоить, а именно – назойливость Артема. Его участие в ее жизни стало несколько утомлять девушку. И если честно, она считала Горина ненормальным. Плюс к этому ему до всего было дело, он совал свой нос во все ее дела, брюзжал по поводу того, что она покупает кокаин. Да, она успела подсесть на наркотик. Но это так нужно ей сейчас, чтобы избавиться от депрессии, чтобы прогнать предательские мысли о том, что настоящей славы ей уже не видать, и, наконец, чтобы хотя бы на время забывать обо всех окружающих ее мудаках, включая Горина!

Когда Артем позвонил ей в очередной раз, она, как могла, объяснила ему, что пришла пора им отдохнуть друг от друга. Эльвира сказала, что он славный парень, но ей сейчас нужно во что бы то ни стало выпустить альбом. А пока они оба разберутся в своих чувствах…

– Сколько? – спросил голос Горина в трубке.

– Что – сколько? – не поняла Эльвира.

– Сколько тебе нужно времени на это? – уточнил он.

– Ну, не знаю, позвони мне через пару недель, а лучше давай я позвоню, когда соскучусь, – ответила девушка.

– Договорились, Эльвира. – Горин повесил трубку.

Он отнесся к ее просьбе с пониманием. Действительно, он несколько переусердствовал и ограничил ее свободу. Что ж, он затаится на время, переждет все ее капризы, капризы своей единственной и неповторимой половинки…

Темой рабочего совещания, в котором помимо сотрудников следственного отдела принимала участие и курирующая их группа из ФСБ, стало непривычно долгое отсутствие каких-либо проявлений активности Трофейщика.

– Надо было вам раньше приехать и взяться за это дело, – обратился Левченко к Гончаровой.

– Думаете, он нас испугался? – улыбнулась Ирина.

– И сбежал в какой-нибудь другой город, – предположил Александр Эдуардович.

– Маловероятно, – возразила Ирина.

– Да, – согласился Левченко. – Скорее всего, просто затих. Но что заставило его это сделать?

– Может быть, Александр Эдуардович, поступитесь своими принципами и согласитесь связать с этим события последних недель?

Гончарова имела в виду участившие побеги больных из психиатрических больниц города, а также небывалый всплеск беспокойства оставшихся в них пациентов. Террор со стороны бродячих и домашних животных тоже усилился.

– Говорят, что это все из-за кометы, – заявил Воробьёв.

– Паша, ну ты-то хотя бы не мели чепухи, – укоризненно посмотрел на него Левченко.

– Но это же не мистика, Александр Эдуардович, – рассмеялась Ирина. – Вполне научное предположение: магнитные колебания и все такое. Как животные, так и люди с нездоровой психикой очень чувствительны к подобным вещам.

– А если я в рапорте про эту вашу комету напишу, то меня самого в вышеозначенное заведение упекут. – Левченко покрутил пальцем у виска.

– Но то, что между Трофейщиком и людьми с психическими отклонениями есть какая-то связь, вы, надеюсь, отрицать не будете? – изогнула свои красивые брови Ирина.

– С этим полностью согласен, – кивнул Левченко. – Только вот прошло уже больше месяца, а мы так и не смогли использовать это открытие, чтобы подобраться к неуловимому маньяку хотя бы на полшага.

– Если бы вы не воспринимали в штыки наши нетрадиционные методы… – попыталась возразить Ирина.

– Методы? Вызовы духов, сеансы черной магии, гипнотические трансы, я что-то еще упустил? Может быть, начнем приносить жертвы и сжигать ведьм на плошали Ленина? Желтая пресса и так уже скоро захлебнется от плевков в наш адрес! – Левченко эмоционально размахивал руками.

– Вам важнее отзывы желтой прессы или поимка Трофейщика, Александр Эдуардович? – спросила Гончарова.

– Но не такими же способами, Ира!

– В чем ваши способы правильнее наших? Вы опираетесь на свой собственный опыт или верите чужим, давным-давно утвержденным постулатам? – спокойно парировала Ирина. – Мир не так прост, Александр Анатольевич, и неизвестно, будет он когда-нибудь разгадан до конца или нет.

Левченко не нашелся, что ей ответить.

«Это не я, это всего лишь автоответчик. Зато он будет покорно выслушивать весь ваш бред. Как запищит – можете открыть рот», – голос Эльвиры в трубке был бодрым и веселым.

– Здравствуй, это Артем. – Горин стоял в стеклянной будке таксофона и держал трубку на удалении от уха, чтобы сберечь свои перепонки. – Сегодня истекло ровно две недели с тех пор, как мы решили сделать перерыв в наших отношениях. За это время я все обдумал и решил, что мы должны быть вместе. У тебя много недостатков, но все они либо ничтожны, либо решаемы. Я скучаю по тебе. Слышал по радио песню из твоего нового альбома – ничего особенного, но из-за того, что это был твой голос, мне понравилось…

– Кто это? – спросил Эльвиру парень с лоснящимися от геля волосами, застегивавший «молнию» на брюках.

– А хрен его знает, не помню, – вяло отозвалась она.

Девушка в сбившейся сорочке развалилась на диване. Рядом на столике валялся одноразовый шприц и резиновый жгут. Эльвире совсем не хотелось шевелиться, ей было плевать на голос, доносящийся из автоответчика, впрочем, как и на прилизанного ублюдка, мелькающего перед глазами. Все, что ее тревожило – это как долго будет действовать дурь и удастся ли ей завтра отыскать иглой вену на своих руках.

– Я куплю тебе караоке, чтобы ты могла петь дома, – продолжал заполнять пленку автоответчика Горин.

– Вот придурок! – Эльвира попыталась пнуть телефон, но не смогла оторвать ногу от дивана.

Парень, стоявший возле нее, пискляво засмеялся.

В стекло таксофонной будки нервно постучали, но Артём не обратил на это внимания:

– Мы попробуем вместе справиться с моей проблемой, и у нас родится ребенок, которого мы будем воспитывать…

Теперь Эльвира вспомнила этого чокнутого с ванной посреди комнаты. Правда, удалось ей это воспоминание с трудом. Как он ее раздражает!

– Я еще не придумал, как мы его назовем. Может быть, у тебя есть какие-то идеи на этот счет…

В стекло снова забарабанили. Мужик с той стороны нервно показывал на часы. Горин подумал, что его «шашка»-плавник может пройти, как сквозь масло, и через стекло, и через назойливого мужика, но тут же заставил себя отогнать эту мысль.

В этот момент Эльвире все-таки удалось доползти до телефона. Она схватила трубку и проорала в нее:

– Ты, чмо, не звони сюда больше! Забудь мой номер! Мне насрать, как ты назовешь своих дебилов-детей, потому что делать тебе их придется не со мной, а с другой потаскухой! Меня больше волнует, как назвать свой альбом, понял, урод? Меня сейчас пялят другие придурки, но они хотя бы кончают! А тебе, чтобы потомство заиметь, в банк спермы надо обратиться! Ты слышишь меня, тупица?

– Да, я слышу, Эльвира, – подтвердил Горин, утирая слезу, скатывающуюся по щеке. – Я, похоже, и вправду тупица, раз не предполагал, что ты настолько больна. Но мог ведь догадаться…

– Это ты, сука, больной! А я здорова, мне кайфово жить, хотя вокруг одни дегенераты наподобие тебя! Иди нах..!

– Могу я тогда хотя бы предложить тебе название для нового альбома? – внезапно произнес Артем.

Эльвира от неожиданности замолчала.

– «Теряю голову». Как тебе? – спросил он.

Девушка на том конце бросила трубку и, яростно давя на кнопки, стерла последнее сообщение.

Артем еще некоторое время стоял и слушал короткие гудки, пока в стекло снова не постучали. Тогда плавник одним махом перерезал кабель, который связывал трубку с таксофоном.

– Здесь, между прочим, торопятся! – выказал недовольство стучавший мужик, когда Горин вышел из будки.

– Не спеши больше, – Артем вручил ему трубку с болтающимся обрывком провода и побрел прочь.

– «Теряю голову», говоришь? – парень с прилизанными волосами усмехнулся, похлопал почти отрубившуюся Эльвиру по щеке и, довольный жизнью, насвистывая один из новых потенциальных хитов певицы Эльвики, вышел из комнаты.

Левченко собирался домой, когда у него зазвонил телефон.

– Александр Эдуардович, – раздался в трубке голос Гончаровой, которая сидела в соседнем кабинете. – Мне надо задержаться, оставьте ключи у меня на столе, хорошо?

– На пульт только не забудь сдать, – напомнил он, прекрасно зная, что уж кто-кто, а Ирина никогда ничего не забывает.

Левченко выключил свет и вышел из своего кабинета. Гончарова сидела за компьютером, когда-то принадлежавшим Сизову. Все уже разошлись, кроме них с Ириной в отделе никого не было. Левченко подумал, что момент поговорить был самым подходящим. Он положил ключи на стол и уселся в кресло неподалеку от девушки.

Та вежливо улыбнулась ему и снова перевела взгляд на монитор.

– Давно хочу тебя спросить кое о чем, Ира, – Левченко хрустнул пальцами.

Гончарова отодвинулась от стола.

– Тоже хотите попытаться организовать мой вечерний досуг, Александр Эдуардович, как и ваши коллеги? – Она потянулась и завела руку за голову.

– Что, уже в ресторан приглашали, мерзавцы? – Левченко усмехнулся.

– Для этого вы им недостаточно платите, – рассмеялась Ирина. – Поэтому мне в индивидуальном порядке были предложены: прогулки по парку, походы в кино, в цирк и даже выезд на рыбалку. Увы, для подобного времяпрепровождения я слишком занятая девушка…

Левченко внимательно посмотрел в ее темно-синие глаза и спросил о том, что его уже так давно мучило. Вопрос оказался слишком неожиданным для Гончаровой. Она была не готова к нему, и это отразилось на ее прекрасном лице. Девушка вспыхнула, опустила веки, принялась перебирать какие-то бумаги на столе, затем встала, начала расхаживать по комнате и лишь спустя несколько минут успокоилась, сумела взять себя в руки и вернуться за стол. Еще никогда Левченко не видел такого напряженного выражения у нее на лице.

А спросил он ее всего-навсего о «Тополе-8».

– Прежде, чем я отвечу вам, Александр Эдуардович, вы расскажете мне все, что знаете сами по интересующей вас теме, – голос Ирины был взволнованным и даже в некоторые моменты дрожащим.

– Это всего лишь название дерева и цифра, Ира, поэтому мне не ясно твое переживание по этому поводу, – ему вдруг захотелось обнять девушку и прижать к себе, пока она не успокоится.

– Мне сейчас нужно разобраться: вы либо действуете против меня, либо просто ничего не понимаете, – категоричным тоном заявила Гончарова. – Поэтому прошу вас, изложите то, из-за чего у вас возник подобный вопрос.

Левченко действительно ни черта не понимал, но с девушкой творилось неладное, и он не стал тянуть.

– О «Тополе-8» меня вот так же ненароком спросил как-то Артем…

– А, этот ваш легендарный и неуловимый Горин? – догадалась Ирина.

– Он самый, – кивнул Левченко. – Я впервые услышал тогда об этой аббревиатуре. Потом Артем рассказал мне какую-то фантастическую историю про секретный отдел ФСБ, о том, как он ездил в Египет и столкнулся там с настоящим чудовищем, о каком-то проекте, не помню название…

– Постарайтесь вспомнить, прошу вас! – взмолилась Ирина. – Это важно.

– Кар… Карах… нет, не вспомню, – извиняющимся тоном произнес Александр Анатольевич.

– Так, понятно, – глаза девушки метались из стороны в сторону. – И еще раз вы увидели сочетание «Тополь-8», порывшись в моих документах, верно?

– Вот об этом искренне сожалею, – Левченко чувствовал себя круглым дураком.

– Неважно, – рот ее скривился в нервной усмешке. – Где живет этот ваш фантазер Горин?

– Видите ли, – Левченко потупил взгляд и замялся. – Тут такое дело… Этот парень в свое время сильно обжегся на сотрудничестве с вашим ведомством. Оно, правда, тогда существовало под иной вывеской. Не думаю, что его обрадуют ваш визит и расспросы…

– В чем дело, Александр Анатольевич? – голос Гончаровой приобрел негодующие нотки. – Мы же с вами на службе!

– Но Горин уже давным-давно отправлен в отставку, Ирина, – возразил Левченко. – И еще он мой друг. Давайте обойдемся без эмоций. Артем сам скоро объявится, и наговоритесь с ним вдоволь.

– Вы правы, прошу прощения, – Ирина прижала кончики пальцев к вискам. – Это просто женская истерика. Пойду-ка я домой, высплюсь, работа никуда не убежит…

– Извини, Ира, – возразил Левченко, покачав головой. – Но я так и не дождался ответа на свой вопрос: какое отношение к этому «тополю» имеешь лично ты?

– Это своего рода хобби, я бы даже сказала, независимое расследование. – Гончарова помешивала кофе ложечкой, вынимала ее, ждала, пока с нее стекут капли в чашку, затем снова помешивала. – И это уж точно никак не связано с тем делом, которым мы с вами занимаемся в настоящий момент.

Они с Левченко сидели под зонтиком практически безлюдного летнего кафе. Обсуждать наболевшие вопросы в офисе Ирина, отлично сведущая в методах работы своего ведомства, не решилась.

– Хочу заметить, что ребята, направленные к вам вместе со мной, никакого отношения к этому не имеют. Прошу вас не расспрашивать их. Если информация просочится в «контору», у меня могут быть большие неприятности. – Она задержала взгляд на Левченко, пока тот не кивнул в ответ. – Так вот, занимаюсь я этим примерно пару лет, осторожно собираю по крупицам все, что так или иначе связано с «Тополем-8». Честно сказать, то, о чем поведал вам Горин, было и для меня открытием. Ничего подобного я даже не могла предположить, а потому и рвалась поговорить с ним…

– Кто заварил все это, ФСБ? – спросил Левченко.

– Да, корни уходят глубоко в наше ведомство. – Ирина пригубила кофе. – Там и теряются. Все это время я аккуратно пыталась прощупать чиновников, занимающих всевозможные посты нашего ведомства, не вылезала из архивов, но так почти ничего и не узнала. Такое ощущение, что кто-то слишком усердно пытается замести следы.

– Почти – это уже что-то, Ира. Когда же я услышу это «почти»? – терпению Левченко наступал конец.

– Меня все время интересовало то, что вы, Александр Эдуардович, считаете ругательным словом, – на ее лице кратковременно промелькнуло некое подобие улыбки. – А именно – мистика и всякого рода паранормальные явления. Вот по этой-то причине я и ухватилась за некие факты, обнаруженные мной совершенно случайно при изучении архивов НКВД и КГБ. Поначалу кодовое слово «тополь» использовалось для обозначения особо засекреченного отдела, который проводил опыты с участием людей…

– Просто гестапо какое-то, – усмехнулся Левченко. – С участием советских людей? В какое время это было?

– Примерно во второй половине пятидесятых, – ответила Ирина. – Эксперименты были довольно спорного характера. К примеру, использовались какие-то материалы, якобы собранные на месте падения Тунгусского метеорита. У руля комитета в то время стоял жесткий прагматик вроде вас. и постепенно деятельность отдела заглохла.

– Совсем? – поинтересовался Левченко.

Гончарова покачала головой и продолжила:

– Потратив уйму личного и служебного времени, проведенного в промозглых подвалах архива, я обнаружила еще одно упоминание о «тополе», теперь уже это датировалось кануном горбачевской перестройки. Оказывается, он все еще существовал и, судя по скудной информации, выуженной из секретных документов, занимался своими экспериментами незаконно.

– Какого плана эксперименты?

– Детали мне неизвестны, – Ирина пожала плечами. – Я пыталась проследить за дальнейшей историей этого отдела и, похоже, что гласность и ускорение сделали свое дело: вместе с памятником «железному Феликсу» на Лубянке закончилось существование многих подразделений и персон, которые могли бы пролить хоть какой-то свет на дела минувшие.

– Но, судя по всему, что-то все же осталось? – предположил Левченко.

– Вы правы, Александр Эдуардович, – Ирина промокнула губы салфеткой, скомкала ее и бросила в опустевшую кофейную чашку. – К слову, тех архивных документов, откуда я черпала информацию, больше не существует. Видимо, я действовала недостаточно аккуратно, сболтнула где-то лишнего и кого-то вспугнула – вся и без того скупая информация была второпях уничтожена, у меня не оказалось даже ксерокопий…

– Извини, а как же те бумаги, что я видел у тебя в папке? – приподнял бровь Левченко.

– Это попало ко мне в руки недавно, – ответила Гончарова. – Когда я уже почти забыла о «тополе» и махнула на его историю рукой. Документы помог мне достать один очень хороший знакомый, точнее, бывший хороший знакомый…

– Умер?

– Тело не нашли. Официально считается пропавшим. – Ирина мельком взглянула на часы. – Бумаги датированы текущим месяцем и, помимо упоминания о *Тополе-8», содержат в себе отчет кому-то от кого-то о том, что проект «Кархашим» успешно перешел в следующую фазу…

– Точно, Горин именно про «Кархашим» говорил! – вспомнил Левченко.

– Это значит, Александр Эдуардович, что отдел все еще существует, – подытожила Гончарова.

– И снова занимается своими гнусными делишками, – добавил Левченко. – Нет, Горина надо определенно поторопить с возвращением на работу!

– Я напугалась, когда услышала от вас знакомое название, думала, что те, кто так усердно скрывает правду, добрались и до меня. В какой-то мере я рискую, выложив вам все начистоту.

– И что теперь собираешься делать, Ирина? Продолжать свое независимое расследование?

– Не беспокойтесь, Александр Эдуардович, дело Трофейщика у меня осталось на первом плане…

– Дело не в этом, Ира, – Левченко пристально посмотрел в ее глаза. – У нас много всяких дерьмовых неясностей творится в стране. Стоит ли рисковать собственной жизнью ради одной из них? Тем более такой девушке…

– Понимаете, Александр, – она впервые назвала его по имени без отчества. – Очень хочется добиться в этой жизни чего-то помимо расширения зрачков у окружающих мужиков. Мне страшно, признаю, но вместе с тем интересно. По этой причине я и выбрала свою профессию. Обещаю вам, что буду действовать с удвоенной осторожностью. И спасибо за кофе. – Ирина улыбнулась, коснулась его руки, встала из-за стола и направилась к выходу.

Левченко снова поймал себя на мысли, что не может заставить себя прекратить пялиться на едва заметную складку ее короткой юбки. Он хотел было тоже уйти, но, обнаружив в своих штанах невероятное напряжение, залился краской и остался его пережидать, стараясь для этого побыстрее выбросить образ Гончаровой из головы.

Эльвика еще никогда не испытывала такого кайфа! Презентация ее нового альбома «Теряю голову» оказалась воистину роскошной: журналисты из модных журналов, богема, мать ее так, спонсоры всех мастей, надарившие кучу подарков, и уйма прочего разномастного люда, беснующегося в данный момент перед сценой.

Эльвика парила над всеми ними. После приличной дозы, вколотой полчаса назад, ей казалось, что спеть она могла бы и без фонограммы, вживую:

Капают слезы горькие

В лужу на мостовой.

Режу любовь на дольки я

И раздаю по одной…

Ох, какую конфетку она слепила из этих бездарных строчек! Но продюсер, мудак, вживую петь не позволил. Ну и фигня, она все равно выкладывалась на всю катушку, и казалось, что ее голос заглушает тот, что вырывается из мощных усилителей. Эльвира казалась себе сейчас такой одаренной, ее телодвижения были такими сексуальными, и вообще вся она была так божественно прекрасна, что все эти пляшущие человечки должны были с легкостью расстаться со своими жалкими жизнями только за один лишь ее поцелуй. Причем вне зависимости от пола и возраста. Она выдавала такой драйв, что люди, которым не посчастливилось попасть на презентацию, должны были толпиться у входа в ожидании ее щедрых автографов…

Бездарная певица Эльвика и не догадывалась, какая популярность ей уготована на самом деле.

Горин нашел ее гримерку по запаху. Он приник к креслу, в котором Эльвира еще недавно сидела и так удачно вогнала в свою вену шприц, и тщательно обнюхал его, сантиметр за сантиметром, втягивая в себя ее неповторимый аромат, правда, перебиваемый резким запахом парфюмерии. После этого он поднялся на ноги и разделся.

– Ну ёпаш-мать! – неповоротливый охранник был очень удивлен, обнаружив в комнате своей подопечной абсолютно голого мужика с безумным взором.

Охранник, вообще-то, должен был находиться у сцены и отгонять от Эльвики особо рьяных фанатов, но таковых, похоже, еще не родилось, и он спокойно позволил себе немного передохнуть. И вот те на: в апартаменты певицы уже какой-то эксгибиционист просочиться успел. «Эх, черт, теперь наверняка придется искать, куда этот извращенец успел пристроить свою пипиську, и оттирать последствия влажной тряпкой. Ну и работенка!»

– Она, вдобавок ко всему, еще и курить начала, – удрученно произнес голый мужик.

– Что? Я тебя сейчас отучу по моей территории с голой жопой бегать, – охранник вытащил из-за пояса резиновую дубинку и красноречиво согнул ее пополам.

Через мгновение он уже сидел на полу, прислонившись к стене, и внимательно разглядывал две половинки разрезанной дубинки. Когда пройдет шок, разум парня даст осечку, из-за которой его уже больше никогда не возьмут ни в охранники, ни даже в дворники…

Черная исполинская туша выбралась из гримерки, и побрела по пустующему коридору в сторону кулис.

Публика взревела и зааплодировала неожиданному повороту: на сцене помимо уже поднадоевшей всем певицы появился новый персонаж в шикарном сценическом образе. Скорее всего, продюсеры решили обыграть заезженный мотив красавицы и чудовища. Но смотрелось чудовище, следовало признать, очень колоритно. Да что там – оно на хрен затмевало «красавицу»…

Полумрак сцены, освещаемый отблесками цветомузыки, и злоупотребление халявной выпивкой не позволили присутствующим оценить «костюм» Горина по заслугам. Таких безупречных спецэффектов пока не производят даже в Голливуде.

Эльвике, обнаружившей вдруг, что взоры поклонников устремлены мимо нее, пришлось прекратить процесс самовосхищения и обернуться. От неожиданности она даже забыла продолжать открывать рот в такт своему «фанерному» голосу. Кто-то из зала засмеялся, обнаружив такое дело, кто-то подумал, что это такая задумка, а кто-то и вовсе ничего не заметил, подкрепив водочку «веселыми» таблетками.

Эльвира, конечно, испугалась, но вовсе не монстра, медленно бредущего в ее сторону. Ей пришло в голову, что это «глюки», а значит, дело плохо, она становилась самой настоящей наркоманкой, переставшей контролировать свои основные органы чувств. Чудовище было слишком реально, и избавиться от него никак не давалось. И где гарантия, что ей не привиделся весь этот успех, вся эта презентация и новый альбом? Быть может, на самом деле она сейчас стоит в открытом окне и готовится шагнуть в бездну?