Текст книги "Белая женщина"
Автор книги: Михаил Маковецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 47 страниц)
Гуманистический подход этого подразделения католической церкви проявлялся во всём. К примеру, если отщепенцев, которых беспристрастный суд, не покладая рук работающий в рамках всё той же пресвятой инквизиции, приговаривал к смертной казни, а другой меры наказания католическая юриспруденция не предусматривала, то процесс казни осуществлялся через сжигание. Иерархи католической церкви справедливо полагали, что при сжигании не проливается даже капля крови. Внесудебных расправ пресвятая инквизиция не допускала. Единственным методом оперативно-розыскных мероприятий этого замечательного в своём роде общественного института, совмещающего в себе законодательные и исполнительные функции, была пытка подозреваемого. Юристы католической церкви, трудившиеся в следственных органах инквизиции, огромное значение предавали чистосердечному признанию. В том случаи, если подозреваемый не умирал в ходе следствия, а признавался в содеянном и раскаивался, то материалы дела передавались в суд. Далее суд пресвятой инквизиции, руководствуясь вышеперечисленными гуманистическими принципами, выносил свой вердикт.
Интересно отметить, что, помимо евреев, пресвятая инквизиция самое пристальное внимание уделяло женщинам. Их частенько обвиняли в том, что они ведьмы или в каких-то других милых глупостях и, после вырванного под пыткой признания, сжигали при большом стечении публики. В настоящее время былое влияние католической церкви на души прихожан уменьшилось, и традиция сжигания украшенных следами свежих пыток женщин на центральной площади утрачена. Но на протяжении веков аутодафе, а именно это красивое испанское слово означает сжигание преступника на костре, было любимым развлечением простого народа после трудового дня во всех католических странах.
Но оставим на какое-то время женщин в покое и вернёмся к судьбам евреев живших в Испании и Португалии. Часть евреев Пиренейского полуострова крестилось. Часто это не помогало, и их всё равно сжигали. Часть бежали, кто куда мог, кто в Голландию, кто в Турцию, тогда занимавшую всё восточное Средиземноморье, но основная масса сефардов бежала в Марокко, Алжир и Тунис. Особенно еврейской страной стало Марокко, где вплоть до пятидесятых годов двадцатого века евреи составляли большинство городского населения. Сефарды без особых передряг проживали в странах северо-западной Африки со времён инквизиции и до получения французскими колониями независимости. После окончания Второй Мировой Войны в арабских странах начинается борьба за освобождение от колониальной зависимости. Самое активное участие в борьбе за свободу и независимость арабских стран приняли проживающие там евреи. Естественно, после достижения этими странами долгожданной независимости в этих странах на евреев начались гонения.
Извечный еврейский вопрос «Куда ехать?» встал перед евреями арабских стран с невиданной доселе остротой. Дело было в пятидесятые годы двадцатого века нашей эры. Израиль образовался в 1948 году в результате победы в войне за независимость 1948–49 годов. В начале пятидесятых годов страна представляла собой скопление лагерей беженцев спасшихся от немецкого геноцида европейских евреев (ашкеназов), где продукты распределялись по карточкам, у власти находились пламенные строители социализма, а террористы, пробираясь через плохо охраняемые границы, постоянно убивали мирных жителей. При этом школьники разучивали песни, в которых утверждалось, что широка страна моя родная (двадцать километров в самом узком месте, сто в самом широком), и что с каждым днём всё радостнее жить. Но выбирать еврейским гражданам арабских стран было не из чего. Те, у кого была такая возможность, перебрались на жительство во Францию, и теперь эта страна является счастливой обладательницей почти миллионной еврейской общинной. Большая же часть сефардов перебралась на жительство на свою историческую Родину в государство Израиль.
За какие четыреста лет проживания в арабских странах сефарды полностью переняли арабскую культуру, и от пиренейского прошлого у них остались только испанские фамилии типа Толедано, Данино или Парьенто. Прибыв в Израиль, бывшие сефарды, а ныне марокканские евреи, были настолько проникнуты боевым мусульманским духом, что получили кличку «марокканец-нож» и составили красу и гордость израильского уголовного мира. Короткими (Израиль расположен относительно близко к экватору, поэтому темнеет быстро) израильскими вечерами они слушали арабскую музыку, которая человеком, воспитанному в европейской культуре, воспринимается как раздражающий шум. Как это не удивительно, но сефарды совершенно аналогичным образом воспринимают музыку европейскую.
В результате вышеописанных исторических и культурно-этнографических реалий вспыхнувшая в Яне Каце любовь к классической музыке стала тяжёлым испытанием для находящихся на судебно-психиатрической экспертизе в Офакимской психбольнице простых марокканских уголовников. Выйдя на прогулочный дворик, Кац включал на полную громкость органные фуги Баха и предавался блаженству. Пациенты отделения судебно-психиатрической экспертизы должны находиться в прогулочном дворике не менее трех часов в течение смены, причём выйти со двора нельзя. К просьбам и пожеланиям пациентов относительно смены репертуара Ян оставался глух, так как иврита не понимал.
Через небольшой промежуток времени после начала публичных слушаний произведений Баха главный врач обратил внимание доктора Лапши на то обстоятельство, что среди проходящих судебно-психиатрическую экспертизу пациентов резко вырос процент невменяемых. А в среди невменяемых значительно увеличилось число буйных. Ведущий теоретик Офакимской психбольницы, доктор Керен, провёл глубокое исследование и, на большом статистическом материале, неопровержимо доказал, что среди слабослышащих уголовников гораздо ниже процент невменяемых, чем у тех, у кого слух нормален. Результатом его изысканий стала революционная методика лечения психических заболеваний методом искусственного снижения способности слышать. Пока доктор Керен был погружён в научные изыскания, на Каца было организованно два покушения. Он остался жив чудом и понял, что творчество Баха находит отклик в сердцах не всех пациентов отделения судебно-психиатрической экспертизы. Однажды, выйдя в прогулочный дворик, он заявил всем присутствующим, что Бах труден для восприятия, и что прослушивание произведений этого великого композитора пока будет прекращён. На глазах всех наличествующих в прогулочном дворике уголовников выступили слёзы. Один закоренелый убийца не мог сдержать чувств и рыдал навзрыд. Ян был тронут до глубины души столь ярким проявлением чувств, вызванных прослушиванием музыкального произведения, и включил, естественно на полную громкость, запись произведений Сен-Санса. По его мнению, этот композитор для восприятия был гораздо проще. Когда солнце стояло в зените, и температура воздуха приближалась к сорока градусам в тени, Сен-Санса сменил Бизе. Постепенно слухи о музыкальных пристрастиях младшего медбрата Каца, как и о новых методах лечения доктора Керена, дошли до широких масс уголовников, и на юге Израиля кривая преступности поползла вниз.
Пока младший медбрат Ян Кац увлекался в рабочее время классической музыкой, в отделении судебно-психиатрической экспертизы произошли события настолько из ряда вон выходящее, что доктор Лапша был вынужден обратиться за помощью в правоохранительные органы.
– У нас пациент улетел из отделения, – сообщил доктор Лапша по телефону дежурному офицеру Офакимской полиции, – Вы должны немедленно его задержать и доставить в нашу больницу.
– А у нас все полицейские дирижабли ещё осенью улетели на юг, – доверительно сообщил доктору Лапше дежурный офицер, который, в целом, тепло относился к телефонным звонкам из сумасшедшего дома – Они всегда зимуют в бассейне реки Лимпомпо.
В Офакимской полиции привыкли к телефонным звонкам из психиатрической больницы и старались придерживаться железного правила не открывать уголовных дел по поводу происходящего за её высоким забором, не зависимо от того, насколько драматические события сотрясали это в высшей степени достойное лечебное учреждение.
– Я заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы, – настаивал доктор Лапша, – и требую серьёзного к себе отношения. Агрессивный больной, имеющий инвалидность по поводу психического заболевания, сделал из двух простыней и платья медсестры крыло-парашют, и в настоящее время парит над нашей психиатрической больницей. У нас серьёзное лечебное учреждение, и Вы должны что-то сделать.
– Ну, хорошо, – сдался дежурный офицер, – как зовут медсестру, в отношении которой были совершены развратные действия?
– Медсестру зовут Фортуна, – стараясь сдерживать раздражение, ответил доктор Лапша, – но никаких развратных действий в отношении неё никто не совершал. Другая медсестра предложила ей купить что-то из нижнего белья, и, пока Фортуна мерила бюстгальтер, у неё украли платье.
– Значит, её раздели, но в отношении её никаких развратных действий совершено не было, – констатировал полицейский офицер, – Несчастная женщина. Приношу свои искренние соболезнования.
Доктор Лапша вновь попытался привлечь внимание полицейского к проблеме несанкционированного вылета за территорию психиатрической больницы:
– А вы знаете, что он написал на парашюте? И при этом он продолжает находиться в воздушном пространстве нашей психбольницы! Вы представляете, что произойдёт, если пациенты прочитают надпись?
– Текст на парашюте каким-то образом посягает на права сексуальных меньшинств? – довольно развязно поинтересовался полицейский.
– В каком тоне Вы позволяете себе высказываться о находящихся на излечении в нашей больнице психически больных людях, – доктор Лапша не мог сдержать своего негодования.
– Неужели над психбольницей парят призывы, ущемляющие законные права арабского народа Палестины? – перешёл на шёпот дежурный офицер.
– Вы напрасно верите в нелепые басни о поступках людей, больных душевными заболеваниями, – с металлом в голосе ответил доктор Лапша, – но даже если бы в Вашем совершенно фантастическом предположении была бы хоть крупица правды, я немедленно поднял бы на ноги высшие инстанции, и в небе над больницей уже работала бы авиация.
– В таком случае я вообще не понимаю, зачем Вы вообще звоните в полицию, – в голосе дежурного офицера слышалось плохо скрытое торжество, – Израиль демократическая страна, и её граждане могут свободно высказываться на любые темы и что угодно писать на принадлежащих им парашютах. Когда Вы представите нам парашют, и мы убедимся, что в его состав входит платье медсестры Фортуны, тогда можно будет вести речь о краже. В настоящее же время, увы, мы Вам не чем помочь не можем. Как говорится: «Попутного ветра, Синяя Птица».
Дежурный офицер не мог сдержать своего торжества, и последняя фраза вырвалась у него непроизвольно.
Но рано торжествовал победу полицейский.
– Он инвалид по психзаболеванию, – настаивал доктор Лапша, – поднявшись в воздух, он может совершить всё, что угодно. Ваш долг его задержать.
– А зачем нам его задерживать? – спросил дежурный офицер, как о давно наболевшем, – Что бы он не сделал, из-за его психического заболевания дело всё равно не дойдет до суда.
– Да нет у него никакого психического заболевания, – выложил свой последний козырь доктор Лапша, – он просто вспыльчив.
– Настолько вспыльчив, что ему дали инвалидность по психзаболеванию… – в голосе полицейского слышалось нескрываемое уважение к нарушителю общественного порядка, – И при этом он летает над больницей на платье раздетой им медсестры… Не слишком ли он крут для скромных Офакимских полицейских?
– Я прошу Вас, приезжайте, – взмолился доктор Лапша, – В воздушном пространстве нашей психбольницы уже никого нет. Когда он, на небольшой высоте, пролетал над подростковым отделением, детишки сбили его метко брошенным стулом, а упавшее наземь тело бросили на поругание Надежде Крупской. Это послужило сигналом к восстанию. Доктор Керен, с оставшимися ему верными психологами, держит оборону в женском туалете. Силы осаждённых на исходе. В руки восставших попал престарелый учитель пения. Бунтовщики упражняются на нём в производстве уколов. После каждой удачной инъекции, престарелый вокалист, по требованию восставших, берёт ноту «фа». Две студентки-практикантки, с раскосыми и жадными глазами, проявив политическую близорукость, так же приняли участие в бунте, бессмысленном и беспощадном. Над подростковым отделением реет флаг, сделанный из обложки порнографического журнала…»
– Пожалуй, Вы меня уговорили, – сжалился дежурный офицер Офакимской полиции, – Я высылаю наряд.
– Бросайте все наряды, – не мог сдержать своих чувств доктор Лапша, – оголяйте всё и приезжайте сюда.
– Какой он пылкий, – отметил для себя дежурный офицер.
После подавления восстания в подростковом отделении была создана комиссия по борьбе за усиление гуманного отношения к пациентам, состоящая из трёх человек. Комиссию возглавил доктор Керен. Членами комиссии без права голоса были так же назначены офицер безопасности и больничный раввин. Комиссия начала свою работу с ознакомления с докладом доктора Лапши. Заведующий отделением судебно-психиатрической экспертизы утверждал, что виновником происшедшего является младший медбрат Ян Кац, который, находясь в очередном отпуске, утерял связь с коллективом отделения. Кроме того, Кац обвинялся в том, что именно он является автором скандальной надписи на парашюте: «Свободу работнице Офакимской фабрики по производству туалетной бумаги».
В ходе допроса, носившего глубоко психотерапевтический характер, состоялась содержательная беседа между доктором Кереном и конструктором-испытателем крыла-парашюта, дерзновенно взлетевшем в небо над сумасшедшим домом. Глава комиссии по борьбе за усиление гуманного отношения, верный заветам Зигмунда Фрейда, фамильярно похлопал нарушителя общественного порядка по плечу и, неожиданно для самого себя, сказал:
– Вот Вы часто взлетаете в небо, а чем вы занимаетесь на досуге? Может быть, у Вас есть любимый вид спорта?
– Да, есть. Бильярд, – мрачно ответил конструктор-испытатель.
– Я так и предполагал, – радостно запричитал глава комиссии, – Бильярд – это яркая сублимация скрытого мужского начала.
– Конца, – веско поправил доктора Керена офицер безопасности Офакимской психбольницы, но глава комиссии уже слышал только себя.
– В бильярде во всей своей полноте воплотилась символика сублимации, – заливался психоаналитическим соловьём доктор Керен, – Кий – это символ мужского полового начала…
– Конца, – офицер безопасности был неумолим.
– …Луза, – сообщил возбуждённый заведующий подросткового отделения, – является глубоким символом женского первичного полового органа. А бильярдный шар это сперматозоид, направленный кием с сакральной целью введения в лузу.
– Да, да, и ещё раз да, – радостно воскликнул офицер безопасности. Он был счастлив тем, что понял аллегорию, чего с ним никогда до этого не случалось, – а для того, чтобы кий отправил сперматозоид в сторону глубокой лузы, первичное мужское начало нужно плотно обхватить ладонью и как следует прицелиться. И тогда в символ женского полового органа бильярдные шары полетят один за другим.
Больничный раввин, внимательно следивший за логическими построениями офицера безопасности, ничего не сказал, но глубоко вздохнул.
– А у тебя, раввин, всегда всё не слава Богу, – одернул его офицер безопасности.
Придя к единодушному мнению (два голоса «за», больничный раввин воздержался) о том, что бильярд, как особо развратный вид спорта, может назначаться пациентам только по решению врача, комиссия по борьбе за усиление гуманного отношения к пациентам завершила свою работу. Результаты работы комиссии были всесторонне изучены и горячо одобрены всем коллективом Офакимской психиатрической больницы.
После ознакомления с историческими решениями комиссии под руководством доктора Керена меня остро потянуло на природу. В Ливна меня ждали. Заслуженный художник Кабардино-Балкарии Михаил Маркович Гельфенбейн, после долгих художественных исканий, подготовил заставку к фильмам киностудии Антисар. Заставка называлась «La Kolkhozienne serrant dans la main la faucille, se tient pour le marteau de l'ouvrier» (Колхозница, сжимающая в руке серп, держит рабочего за молот). В качестве натурщицы при работе над образом колхозницы художник явно использовал Мирьям Абуркаек (графиню Кадохес). Колхозница была одета в бедуинский национальный костюм и сидела на ослике. На рабочем было просторное платье под названием «габалея», которое любят носить египетские крестьяне, и в руках он сжимал зелёное знамя газавата. Глаза Каца, позировавшего для образа рабочего, были на выкате, и он смотрел на серп с испуганным выражением лица.
Майор Пятоев заставку в целом одобрил, особо подчеркнув как глубокое воплощение идеи справедливой борьбы арабского народа Палестины за справедливый и прочный мир, так и выразительное воплощение сокровенных чаяний сексуальных меньшинств. Теперь все ждали моего авторитетного мнения.
– Образ рабочего очень пластичен, – с достоинством сказал я, осматривая полотно. Польщённый Кац зарделся от удовольствия, и я продолжил, – на заднем плане изображён больничный раввин при исполнении служебных обязанностей, и это глубоко символично.
Больничный раввин украдкой смахнул слезу со щеки офицера безопасности. Израиль Фельдман очень переживал то обстоятельство, что не был изображён на картине.
Своё веское мнение о новой творческой удаче Гельфенбйна высказала и Бух-Поволжская. По мнению Варвары Исааковны, высоко поднятый над головой колхозницы серп, несомненно, что-то символизирует, а созданные гением заслуженного художника Кабардино-Балкарии образы рабочего и колхозницы достоверны, эмоциональны и легко узнаваемы.
– Это же относится и к образу ослика, – не сдержался Пятоев.
Офицер безопасности, со слезами на глазах, отметил, что главная эмоциональная нагрузка произведения ложится на изображённого на заднем плане раввина. Без этого образа, по мнению Израиля Фельдмана, композиция «Рабочий и колхозница» не несла бы в себе воспитательного значения. Далее относительно заставки к фильмам киностудии Антисар авторитетно высказался Борщевский. Яркому мастеру палестинского эротического кино, ознакомившемуся с новым полотном Гельфенбейна, почему-то захотелось осветить деятельность Российского царя Петра Первого.
По словам Вячеслава Борисовича пребывание Петра Первого на российском престоле с самого начала была незаконным. Царём должен был стать его старший брат Иоанн. Но не только это глубоко возмутило Борщевского. Население Российской империи за годы правления Петра Первого уменьшилось на двадцать процентов. И дело не в многочисленных, большей частью бездарно проигранных, сражениях. Внешняя угроза всегда становилась для России реальной только тогда, когда полуненормальные правители своими кровавыми преобразованиями настолько разрушали страну, что у государства не было сил сопротивляться добрым соседям, которые в обычные времена чётко знали своё место.
Пётр Первый был эталоном такого невменяемого преобразователя государства Российского.
Прежде всего, он был эталоном для подрастающего поколения в личной жизни. Свою сестру Пётр Великий заточил в монастырь, впрочем, как и законную супругу. Его родной брат, между прочим, законный русский царь, умирает в молодом возрасте при весьма загадочных обстоятельствах. Родного сына Петр Великий приказал казнить. Естественно в государственных интересах. Убийство собственного сына вообще является характерной чертой ненормальных преобразователей. В истории России было три страшные катастрофы. Это правление Ивана Грозного, Петра Великого и Иосифа Сталина. Иван Грозный убил своего сына лично, на глазах его беременной жены. Пётр Великий приказал своего сына пытать, а потом казнить. Иосиф Сталин отказался обменять своего сына, попавшего в плен к немцам, обрекая его на мучительную смерть. То, что все трое, убивая своих сыновей, действовали строго в государственных интересах, сомнения не вызывает. Но совпадение настораживает.
К своим жёнам эти три прогрессивных политика так же относились совершенно одинаково. Иван Грозный женился девять раз, и его супруги уходили из жизни в юном возрасте и при трагических обстоятельствах. Пётр Первый свою законную супругу заточил в монастырь, отобрал у неё грудное дитя (своего сына), и велел содержать её в строгости. А от Петровских строгостей люди мёрли как мухи. Супруга Сталина покончила с собой. Впрочем, такое политически верное решение она наверняка приняла по воле партии.
Кстати, о государственных интересах. Любому монарху необходимо думать на ком он женится. От этого зависит, кто в дальнейшем будет править государством, и насколько часто это государство будут сотрясать смуты вызванные неурегулированностью вопросов престолонаследия. Петр Великий сожительствовал в блуде с подзаборными потаскухами, привезёнными чёрт знает, откуда и даже не говорившими по-русски. Естественно, они не были верны ни российскому государю, ни российскому государству. Его дочь, рождённая в блуде, став Российской императрицей, сделала основной статьёй государственного бюджета пополнение своего гардероба. В том случае, если оставались деньги после удовлетворения прихотей её половых партнёров. В дальнейшем Российское государство еще долго лихорадило из-за неурегулированности вопросов престолонаследия.
Но Пётр не стал бы Великим, если бы облагодетельствовал только свою семью, а не всё государство. До Петра Россия была страной относительно свободных граждан. Армия в такой стране, естественно, строилась на добровольной основе. Петр Первый вводит крепостное право, причём как для сельских жителей, так и для рабочих. Профессиональная добровольческая армия, сформированная из стрельцов, полностью разрушается. Стрельцы, по большей части, физически уничтожаются. Вводится рекрутская повинность, то есть каждая категория населения отправляет в армию какое-то количество своих представителей. В армии служишь, пока ходишь. Армейская служба из почетной обязанности превращается в самую жестокую форму рабства. Разрушению армии перед началом завоевательных походов придавали самое большое значение и Иван Грозный, и Иосиф Сталин. Иван Грозный всю армию вырезал, заменив её опричниной. Опричники были не сколько армией, сколько аппаратом насилия. Когда цели ясны и задачи определены, всегда хочется взяться за работу. Иосиф Сталин, в ходе подготовки к захвату Европы, перестрелял весь командный состав Красной Армии. Естественно, последствия завоевательных походов таких армий были самыми катастрофическими.
А вот значения великих строек в деле уничтожения населения собственной страны Иван Грозный недооценивал. А Пётр Первый понимал. Петербург строился в месте с таким тяжелым климатом, что до этого там вообще никто не селился. Соединение высокой влажности, холода, сырости, плохого питания и отсутствия медицинского обслуживания делали великую стройку восемнадцатого века образцом для великих строек века двадцатого. Пригнанные со всей страны крестьяне, работающие на морозе стоя в холодной воде (климат 300 лет назад был значительно холоднее, чем сейчас), имели шансы прожить максимум полгода. Сталин был настолько очарован этим методом уничтожения людей, что активно практиковал его все годы своего правления.
Россия, населённая европейским народом, должна была стать европейской страной. Её завоевания на востоке ничего не меняли. Франция имела огромную колониальную империю в Африке, но африканской страной не стала. Но вначале Иван Грозный вырезает всю культурную часть населения государства. Коммунистический режим красных кхмеров уничтожил три миллиона граждан Кампучии из семи миллионов всего населения этой страны. Из них два миллиона – это национальные меньшинства (китайцы, вьетнамцы, намы и другие) остальные – это этнические кампучийцы, имеющих образование десять классов и выше. Всего таких шибко умных набралось один миллион.
В настоящее время образ Пол Пота, главы государства во времена красных кхмеров, школьная программа кампучийской средней школы трактует следующим образом: Пол Пот был великий преобразователь, которым двигала исключительно забота о процветании родной страны. Но особенно велики его заслуги в деле развития кампучийской культуры, которая, в годы его правления, полностью очистилась как от засилья иностранцев, не способных понять душевные порывы истинного кампучийца, так и от влияния псевдообразованных ренегатов, утративших всякую связь со своим народом и бездумно следующих в фарватере международной реакции. Вместе с тем, необходимо отметить, что Пол Пот был сыном своей эпохи (он правил в семидесятые годы двадцатого века), и, иногда, был жестковат с врагами любимой Родины. Чего и Вам желаем.
Авторы кампучийских учебников истории обучались на гуманитарных факультетах Советских ВУЗов, где заветы Сталина живут и плодоносят.
Но в годы жизни Петра Великого население подвластной ему страны воспринимало его политическую линию несколько по-другому. Народ, как обычно, не безмолвствовал. В России бунтовали непрерывно. Но протеста против существующего строя такого размаха ещё никогда не было. Череда бунтов переросла в восстание Кондратия Булавина, которое по своему размаху значительно превосходило восстания Разина и Пугачева. Восставшие захватили огромную территорию, включающую Украину, Дон и Поволжье. Как и любой другой правитель, горячо ненавидимый своим народом, Пётр Великий окружил себя иностранцами. Своих соотечественников он справедливо опасался.
Было бы не безынтересно отметить, что все три кровавых брата-акробата, Иван Грозный, Пётр Великий и Иосиф Сталин, находясь в зените своего могущества, устраивали государственные перевороты. Иван Грозный отрёкся от престола, но через какое-то время вновь захватывает власть. Иосиф Сталин в ходе коллективизации меняет в подвластном ему Советском Союзе общественный строй, восстановив крепостное право, отмененное при Александре Освободителе в 1861 году, причем распространив крепостную зависимость и на заводских рабочих. В тридцатые годы двадцатого века в Советском Союзе уволиться по своей инициативе никто не имел право. То есть, после относительно свободного НЭПа, вновь была восстановлена система общественных отношений, которая существовала при Петре Первом.
Государственный переворот, осуществлённый самим Петром Великим, имел колоссальные последствия для России, потому что радикально закрыл для неё европейский путь развития. До Петра Великого Россией правили цари. Сам Пётр Первый первоначально короновался так же как русский царь. Но, в дальнейшем он отказывается от высокого звания царя и провозгласил себя императором. А Русское царство преобразовал в Российскую империю. Разница между царством и империей принципиальна. Царство – это государство национальное. Царь, в принципе, правит в интересах своего народа. Империя – это государство многонациональное по определению. Император правит в интересах своих подданных. Национальное государство развивается по своим законам, империя по своим. Национальное государство может быть демократическим, империя нет. При появлении демократии империя разваливается. Обычно с громким шумом. Как это произошло, например, с Советским Союзом. Без демократии невозможно нормальное развитие экономики. Поэтому Британская и Французская колониальные империи самораспустились. И, по этой же причине, русские националисты, придя к власти при Ельцине, расформировали Союз Советских Социалистических Республик. Это было необходимым условием для построения национального русского экономически развитого государства.
– А я Сталина люблю как отца-основателя карельского народа, – вмешался в разглагольствования Борщевского Пятоев, – сам я наполовину карел и, таким образом, Иосиф Виссарионович наполовину мой национальный отец.
– Половина яблока от яблони далеко не падает, – прокомментировала Бух-Поволжская экскурс в многонациональное прошлое Пятоева, но майор шариатской безопасности в отставке её расистский выпад проигнорировал.
– Сталина справедливо называют отцом народов, – продолжил Пятоев, – он лично создал три народа: азербайджанский, молдавский и мой, карельский.
– Живо представляю себе процесс создания, – не унималась Варвара Исааковна.
– Дело было на заре Сталинской эпохи, – начал свой рассказ неугомонный полукарел Пятоев.
– На заре ты меня не буди… – совершенно не к месту запела Бух-Поволжская низким грудным голосом.
Пятоев продолжил своё повествование, как будто песня не имела к нему никакого отношения:
– Сырьём для создания этих самобытных социалистических этносов послужили соответственно турки, румыны и финны. Проживающие на подвластной Сталину территории турки были наречены азербайджанцами. Но не все. Туркам, проживающими в Грузии, Иосиф Виссарионович милостиво разрешил оставаться турками, хотя, чтобы они резко отличались от турок, проживающих в Турции и являлись как бы отдельным народом, их было решено называть турками-месхетинцами. К уроженцам Грузии любой национальности Сталин питал понятные сантименты. Что, впрочем, не помешало ему в дальнейшем выслать турок-месхетинцев в Среднюю Азию.
Румыны, имеющие неосторожность проживать в Советском Союзе, были обозначены как молдаване.
Во время гражданской войны, воспользовавшись создавшейся неразберихой, Финляндия отделилась от рухнувшей Российской империи. При этом, пойдя на разумные территориальные компромиссы. В результате этих компромиссов почти двадцать процентов финского народа превратилось в советских граждан, карелов по национальности.
Новорождённым народам было предоставлено право на самоопределение в рамках союзных республик. Более того, проявляя трогательную заботу о развитии культуры вышеупомянутых национальностей, им были преподнесены новенькие алфавиты на основе кириллицы. Здесь Сталин себя проявил не только заботливым отцом народов, но и ярким мастером языкознания. То есть у турок, молдаван и финнов письменность, конечно, была. Но именно поэтому азербайджанцам, молдаванам и карелам и выдавался новый алфавит. Нет более верного способа лишить народ его культуры, чем замена алфавита. Этим методом пользуются всегда, когда хотят отрезать народ от его истории. Так поступил, например Ататюрк, введя новый алфавит в Турции, или Ленин, желающий отсечь русский народ от старой буржуазной культуры. Владимир Ильич провёл глубокую реформу орфографии, делая старые книги малопонятными, а старую интеллигенцию безграмотной. Сталин широко пользовался этим методом, вводя новый алфавит у всех народов, у которых есть богатая культура. Кроме молдаван или азербайджанцев, это же произошло, например с узбеками.
