Текст книги "Белая женщина"
Автор книги: Михаил Маковецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 47 страниц)
Услышав спросонья сообщение о приходе Мессий, Фортуна, ощутив, что на плечах у неё что-то лежит, посмотрела вначале влево, потом вправо. У её щек явственно различались сморщенные старческие соски. К известным признакам прихода Мессии (как, впрочем, и наступления коммунизма) это явно не имело никакого отношения. Почувствовав сильную тревогу, Фортуна попыталась сбросить со своих плеч непонятно кому принадлежавшие груди, но в это мгновение её шею обвили чьи-то руки. Окончательно пробудившись, она вскочила со стула, но ощутила, что что-то тяжелое повисло у нее за спиной.
– Вова, – завопила Фортуна, – Сынок, спаси!
Задремавший было в туалете Вова Сынок, подтянул брюки и, не застегивая ремня, бросился на страстный зов. Сбежавшим на крик пациентам предстала достойная Офакимской психиатрической больницы картина. На спине Фортуны висела известная актриса Бух-Поволжская. При этом Варвара Исааковна была совершенно нагой, и её руки и ноги обвивали пребывавшую в явном расстройстве чувств медицинскую сестру. Более того, Бух-Поволжская с чувством декламировала поэму Эдуарда Багринского о комиссаре, несмотря на то, что Вова Сынок могучими руками растягивая женщин в разные стороны. Его брюки, которые не удерживал ремень, покоились у его ног. Боевая схватка, как обычно, была скоротечна. Бух-Поволжская была привязана к кровати, а голова рыдающей Фортуны была прижата к широкой груди Сынка.
– Я же делала все, что она хотела, – рыдала, напуганная приходом лжемессии, медсестра, – она потребовала, чтобы я молилась на ночь, я молилась перед каждой ночной сменой, она просила, чтобы я называла ее мавром, я называла. Хотя, когда пациенты слышали: «Мавр Варвара Исааковна, вот ваши таблетки», надо мной смеялись. Я постоянно искала приемлемые компромиссы, я шла на беспрецедентные уступки. Она потребовала, чтобы каждую ночную смену мы играли во всадника без головы. Я предоставила справку, что у меня больной позвоночник и что мне нельзя поднимать тяжести. Внимательно ознакомившись с ней, она заявила, что лошадь должна стоять на четвереньках и нагрузки на позвоночник не будет, но с учетом состояния моего позвоночника она будет стараться воздерживаться от вставания на дыбы. Я уже была готова принять почти все её требования, но сегодня ночью произошло событие, которое перешло все границы. Если это будет продолжаться, я буду вынуждена апеллировать к доктору Лапше, чтобы тот произвел Вареньке, которую мы все так любим, сеанс гипноза.
А в это время с Варенькой, которую все так любят, беседовал дежурный врач. В эту ночь дежурным врачом посчастливилось быть доктору Керену.
– Милейшая Варвара Исааковна, – сказал яркий психоаналитик, – вам необходимо немного успокоиться. Конечно, в конфликте есть и вина медицинской сестры. Я ни в коем случае не хочу закрывать на это глаза. Но будем откровенны. Вы тоже были взволнованны. Я думаю, вам необходимо вернуться в привычную обстановку, в родные стены, быть окруженной знакомыми лицами. Краем уха я слышал, что в Тель-Авивском публичном доме произошли большие перемены к лучшему. Сейчас к работе приступила новая, молодая администрация. Естественно, они полны новых творческих планов. В настоящее время работа публичного дома строится как деятельность клуба любителей конфет «Вишня в шоколаде». Но, несмотря на занятость, я уверен, весь коллектив клуба любителей конфет желает вам скорейшего выздоровления и с нетерпением ждет вас в полном здравии на трудовом посту.
– Мне знакомо ваше лицо – перебила Варвара Исааковна доктора Керена, – если я не ошибаюсь, вы работали коверным клоуном в казанском цирке лилипутов.
Доктор Керен как-то сразу сник и прекратил агитацию в пользу возвращения в публичный дом. Утром доктор Лапша поинтересовался мнением Бух-Поволжской о докторе Керене.
– Жулик, педофил и искрометных шуток не понимает, – убежденно заявила Варвара Исааковна.
– Ну, я не могу голословно утверждать, что доктор Керен не берет взяток, – не стал спорить доктор Лапша, – и легкая педофилия даже полезна для заведующего подростковым отделением психбольницы. А вот то, что он не понимает искрометную шутку, это действительно раздражает.
«В этой психбольнице врачи более сумасшедшие, чем больные, – думала Бух-Поволжская, глядя на своего лечащего врача, – в такой атмосфере не долго и чокнуться. Сейчас же выздоравливаю и выхожу на свободу с чистой совестью».
– В результате беседы с вами моя депрессия развеялась как дым, как утренний туман, – поведала яркая, характерная актриса палестинского эротического кино почетному чеченцу и знатоку идей шариата, – и я решила выписаться.
– Конечно, конечно, милочка, – согласился доктор Лапша, – кланяйтесь князю Абраму Серебряному от светоча шариатской мысли Бидона Надоева.
В тот же вечер Варвара Исааковна рассказывала жителям Ливна о героических днях, проведенных ею в психиатрической больнице.
– Милая, а тебя тоже привязывали к кровати? – спрашивал шейх Мустафа, глядя на Вареньку любящим взглядом.
– Да меня почти не отвязывали, – отвечала, беззаботно смеясь, Бух-Поволжская.
– Я горжусь тобой, дорогая, – шептал шейх Мустафа.
– Скажите, а в психбольнице пациентов бьют? – спросила Ольга. За несколько дней пребывания в Ливна невеста Костика несколько успокоилась, но в целом мнение об израильской действительности у неё было превратное. Я, как и Пятоев, с таким жаром стал убеждать её, что ни о каком рукоприкладстве в Офакимском приюте душевно страждущих и речи быть не может, что она лишь тяжело вздохнула.
Вениамин Леваев, который также принял активное участие в описании быта и нравов психбольницы, перешёл было к описанию народных методов лечения белой горячки, но его перебил Борщевский:
– А не пора ли нам, друзья мои, создать полнометражный фильм об офакимской психбольнице?
– Конечно, давно пора, – хором загалдели члены русской мафии, – давно пора отразить суровые будни этого оплота целомудрия.
Не сходя с места, автором сценария была единодушно избрана главный редактор «Голой правды Украины» Светлана Капустина. Абсолютное незнание описываемого предмета, как это часто бывает, сказалось на творчестве Светланы Аркадьевны самым благотворным образом. Сценарий получился проникнутым пафосом самого высокого гражданского звучания. Тема построения украинской государственности гармонично совмещалась в нем с темой соблюдения законных прав сексуальных меньшинств и плавно переходила к теме справедливой борьбы за законные права арабского народа Палестины. На протяжении всего фильма конфеты «Вишня в шоколаде» кушали непрерывно как счастливые пациенты, неизменно стоявшие на пути полного выздоровления, так и озабоченные ещё большим улучшением лечебного процесса врачи и медбратья. Параллельно с этим медбратья демонстрировали примеры подлинного гуманизма.
Центральной фигурой фильма был заслуженный профессор, обладающий энциклопедическими знаниями и истинный интеллигент, чей образ в удивительно реалистической манере создал Вениамин Мордыхаевич Леваев.
Кульминационная сцена фильма, сцена выступления художественной самодеятельности пациентов в бане административного корпуса, была полна жизнеутверждающего оптимизма и звала к построению украинской государственности в светлом, небесно-голубом духе соблюдения законных прав сексуальных меньшинств.
Борьба за соблюдение неотъемлемых прав арабского народа Палестины нашла свое отражение в танцевальной композиции больных, страдающих тяжелыми формами бреда.
Зажигательные пляски олигофренов также не могли не задеть за живое.
Мощно, всепобеждающе звучала тема величия фирмы «Южная вишня» в оратории «Вишня в шоколаде», блистательно исполненная хором пациентов гериатрического отделения.
Акробатическая композиция «Мир, Шалом, Салям», в исполнении группы девушек, находящихся в маниакальном состоянии, не могла оставить равнодушными даже каменные сердца.
Старейший пациент подросткового отделения, срывающимся от волнения голосом, очень искренне продекламировал:
Если в-водка
мешает работе, —
на х-хуй
эту р-работу!
Последние слова стихотворения потонули в буре оваций. В целом новый фильм киностудии «Антисар» под названием «Stronghold of chastity» (Оплот целомудрия), как и было задумано, получился очень музыкальным, полным очарования и был тепло принят критикой.
Окончание съемок «Оплота целомудрия» приурочили к началу мероприятий, направленных на заключение брака Костика и Ольги. На пути их семейного счастья стояли мощные бюрократические препоны, воздвигнутые израильским законодательством. Если бы у Ольги хотя бы бабушка или дедушка были евреями, то она получила бы израильское гражданство, и далее путь к заключению брака был бы довольно прост. Но Ольга, будучи девушкой видной и, по мнению многих, даже броской, обладала массой достоинств и недостатков, но наличие еврейских предков в их число не входило.
Израильское законодательство, регулирующее вопросы заключения брака, это явление исключительное в истории гражданского права, и оформился этот дивный свод законов в результате гармоничного соединения традиционных еврейских религиозных актов, регулирующих вопросы брака и семьи под названием «тэвт» и страстного желания работников учреждений, оформляющих заключение брака, вытащить из карманов женихов и невест как можно больше денег. Если счастливые жених и невеста являются евреями, то их брак оформляется раббанутом и в этом случае процесс изъятия денег отработан веками. Хотя даже для евреев есть целый ряд ограничений. Если же один или оба супруга не являются евреями или евреями незаконорожденными, которым через раббанут вступать в брак нельзя вообще, или их фамилии имеют корень «коен, коган» или «лев», то им нельзя вступать в брак с разведенными. В результате всех этих строгостей каждый четвертый брак в Израиле совершается не через раббанут, и процент этих браков растет из года в год. Израильские законы признают браки, заключенные за границей, и в результате все вышеупомянутые граждане спокойно едут в ближайшую заграницу на один, два, три дня, где в организованном порядке вступают в брак и возвращаются в Израиль законными молодоженами.
Все население греческой части Кипра, а именно это государство является для Израиля ближайшей заграницей, составляет 660 тысяч человек. Количество израильтян, заключающих браки на Кипре, примерно полтора миллиона. В результате легкое, быстрое и приятное заключение брака служит одним из двух китов, на котором зиждется экономика Кипра. Процедура связывания узами Гименея здесь осуществляется не только на каждой бензоколонке, но и во всех более или менее прибранных общественных туалетах.
Другой жирный кит, который хорошо кормит киприотов, это безвизовый режим с Россией. Все более или менее европейские страны топят дорогих россиян в бюрократической волоките, и только Кипр не боится российских нелегалов. Российский турист и израильский жених и невеста – братья навек, и пока они есть, экономика Кипра растёт бурно и неудержимо. При этом сами киприоты не особенно ударяют палец о пенис, и правильно делают. Впрочем, все это пышные тропические цветочки. Наши настоящие израильские ягодки начинаются, когда вашей избранницей становится не гражданка Израиля или, что еще хуже, нелегалка.
Тысячи и тысячи нелегалов, просрочив визы, тайно перешедшие израильско-египетскую границу, не вернувшиеся на свои суда, в основном выходцы из России, Румынии, Молдавии и Украины, ударно трудятся на полях и стройках сионизма, ежемесячно посылая на родину сотню-другую добытых тяжелым трудом долларов. На пути мирных и честно платящих налоги граждан, которые гнусно и похотливо возжелали жениться на нелегалке, грудью встает израильское Министерство внутренних дел. Раббанут таких граждан не поженит, справедливо указав на отсутствие еврейского происхождения жениха или невесты. Можно поехать на Кипр и там расписаться, но обратно в Израиль супруга не израильтянина никто не пустит, потому что у него нет въездной визы. Вообще-то Израиль трогательно заботится о воссоединении разрозненных семей, и значительная часть израильского населения – это лица, выехавшие из своих стран в рамках воссоединения семей, получив вызовы от дальних, почти всегда никогда не существовавших в природе, родственников. В конечном итоге великий и могучий Советский Союз отпустил народ мой, после чего отношение к воссоединению семей в Израиле резко изменилось.
Но большое и чистое чувство помогает евреям преодолевать все препоны, которые они сами же перед собой воздвигают. Кочует молодой, а чаще зрелый израильтянин по своим восточно-европейским родинам в поисках девы юной. Еврейский напор и старые связи, соединенные с плачевным экономическим положением восточно-европейских родин, а также обилие спортсменок, комсомолок, а также просто красавиц на бескрайних восточно-европейских просторах, часто делает эти поиски успешными. После чего заключается брак на русско-румынско-украинском языке, и только после этого израильское Министерство внутренних дел, вымотав все нервы и вытянув приличные суммы денег, идёт навстречу любящим сердцам. Путь этот тернист, но испытан.
Но Костик, по моему мудрому совету, пошел другим путем. Он совершенно справедливо рассудил, что посольство Российской Федерации в Израиле является суверенной территорией Российской же Федерации, и поэтому брак, заключенный в посольстве, является браком, заключенным за границей. Этими размышлениями он поделился с полномочным сотрудником российского посольства.
– To get married in our embassy it is possible (Пожениться в нашем посольстве можно), – обрадовал его сотрудник, – но необходимо заплатить деньги. Далее была названа заслуживающая уважения сумма.
– Почему так дорого? – изумился Костик.
– Потому что сначала нужно восстановить твое российское гражданство, – меланхолически заметил полномочный сотрудник, – а потом и поженим.
– Когда я в 1990 году уезжал в Израиль, за выход из советского гражданства я заплатил сумму в сто раз меньшую, – начал торговаться Костик, – интересно, что со мной произошло за десять лет пребывания в Израиле, что я так сильно подорожал?
– С тобой в Израиле ничего не произошло, – ответил полномочный сотрудник, – какой ты был, такой ты остался. Ты берёшь в жены девушку, которая на полголовы выше тебя, с румянцем во всю щеку, с синими глазами на пол лица и с фигурой, на которую оборачиваются за полкилометра. И при этом ты начинаешь торговаться. Если бы она была гражданкой не России, а какого-нибудь нормального государства, то ты к ней не осмелился бы и близко подойти.
Костику понравился ход мысли меланхолически настроенного работника российского посольства, и он еще раз внимательно посмотрел на Ольгу. Спорить было не о чем, правда колола глаза.
– Ладно, кончай базар, – согласился Костик. – Можно заплатить кредитной карточкой в рассрочку на двенадцать платежей?
После получения денег (в рассрочке Костику было отказано) полномочный сотрудник посольства поздравил молодых и меланхолично пожелал им счастья в личной жизни. Далее молодые нанесли визит в Израильское министерство внутренних дел. В принципе, браки, заключенные в посольствах, там не признавали, но в то время министром внутренних дел был представитель репатрианской партии, с которым представители посреднических юридических фирм еще не отрегулировали все финансовые вопросы. В результате брак Ольги и Костика был признан действительным.
На первой странице «Голой правды Украины» появились поздравления от совета директоров кондитерского дома «Южная Вишня» видному политическому деятелю, отдающему весь пыл своей души на благо жителей Офакима, Костику Будницкому в связи с его бракосочетанием. Но внимание читателей привлекла статья «Сенсационные подробности пребывания Варвары Исааковны Бух-Поволжской в психиатрической больнице». Маститая акула пера, Ярополк Капустин, сообщал читателем «Голой правды Украины», что на киностудии «Антисар» зреет новый дерзкий замысел. Вячеслав Борисович Борщевский приступил к созданию масштабного полотна «Чапаев снова в бою».
Образ Василия Ивановича было доверено создать лауреату Гаванского кинофестиваля Яну Кацу.
Роль Петьки, яркого представителя сексуальных меньшинств, страдающего от расизма, досталась молодому, но подающему большие надежды Гидеону Чучундре.
На роль славной дочери палестинского народа, Мирьям-пулеметчицы, была утверждена Мирьям Абуркаек (графиня Кадохес)
Образы красноармейцев были созданы бойцами отдельного отряда невинных мусульманских девушек-снайперов имени шейха Мустафы.
Сложная, многоплановая роль Фурманова, скрывающего свой пол под личиной комиссара, по праву досталась Варваре Исааковне Бух-Поволжской.
Согласно сюжету фильма, в основу которого положен подлинный исторический материал, наймиты Антанты, в основном сионисты, плетут коварные заговоры против мирных мусульман, живущих по обоим берегам Урала. Адмиралу Колчаку, тайному жидомасону и ставленнику американских империалистов (очередная творческая удача шейха Мустафы), удалось завлечь в свои сети морально неустойчивого и безвольного комиссара Фурманова. Фурманов скрывает от своих боевых товарищей то, что он женщина, и занимается грязными инсинуациями в адрес сексуальных меньшинств. Совершенно запутавшись в результате морального падения, комиссар Фурманов неожиданно заявляет Колчаку, что тот женщина.
– Я не женщина, – возражает адмирал Колчак, – я белогвардеец и полярный исследователь.
– Ты красиво ходишь, – сознается Фурманов, – а я женщина, готовая подарить свою любовь белогвардейцу. Пусть презрение моих товарищей будет мне ответом.
Моральная нечистоплотность в конечном итоге привела комиссара Фурманова вначале в стан, а потом и в лоно классового врага.
А в это время Чапаев интуитивно чувствовал правоту идей шариата, но не мог выразить это словами.
– Скажи, Василий Иванович, – иногда говорил ему Петька, обидчиво поджав губки, – почему ты вызвал в штаб Мирьям-пулеметчицу? Она ведь такая противная.
– Пулемет, Петька, – отвечал Чапаев, – всё дело в пулемете. Вот подучусь маленько, вот тогда мы с тобой и заживем. А сейчас мне пулемёт нужен. Рамадан на носу.
– Да ты, Василий Иванович, – говорил Петька, – не только дивизией командовать можешь. Ты с подводной лодкой «Курск» управишься.
– Всё по воле Аллаха, Петька, – соглашался Чапаев, – всё по воле Аллаха.
Василий Иванович получил задание совершить поход в Мекку вместе со своей дивизией. Но на пути воинов-интернационалистов встал адмирал Колчак. Окончательно подмяв под себя что-то пищавшего комиссара Фурманова, адмирал Колчак подтянул авианосцы в Персидский залив и обстрелял дивизию Чапаева крылатыми ракетами «Tomahawk» (томагавк).
Василий Иванович совершил тактический маневр, но утонул на подводной лодке «Курск» у берегов земли Франца-Иосифа. Народ навеки проклял жидомасонов Франца и Иосифа, их землю решил передать арабам в вечное пользование, а о Чапаеве сложил песни, стихи и анекдоты.
Специальный корреспондент «Голой правды Украины» в своей публикации утверждал, что в ходе работы над образом комиссара Фурманова известная актриса Варвара Бух-Поволжкая впала в высокую степень безумства и была помещена в Офакимскую психиатрическую больницу. Находясь на излечении, Варвара Исааковна ни на минуту не прекращала творческого процесса и, несмотря на гнетущую атмосферу, а актрисе довелось даже быть привязанной к кровати, ею были созданы из сотрудников отделения судебно-психиатрической экспертизы яркие образы Дездемоны и Холстамера. Причем, если над образом Дездемоны Варвара Исааковна работала в классической манере, то образ Холстомера был ею создан путем полного погружения в ситуацию, путем глубокого проникновения в природную суть героя. Создания полнокровного образа в философском фильме всегда предъявляет к исполнителям ведущих ролей особые требования, но преодоление тонкой грани между полным перевоплощением и истинным безумием под силу только подлинно большому мастеру, подлинному корифею. Далее «Голая правда Украины» желала Варваре Исааковне крепкого здоровья, творческого долголетия и большого счастья в личной жизни.
Когда подготовка к съемкам фильма «Чапаев снова в бою» была окончательно завершена, было принято решение о предоставлении, хотя бы эпизодической роли, представителю коренного населения. На роль казака-белогвардейца, заливающего самогоном свою больную совесть, были выдвинуты два кандидата: офицер безопасности офакимской психбольницы – Израиль Фельдман и больничный раввин. Между претендентами устроили конкурс на лучшее знание российской истории.
– Какое знаменательное в русской истории событие произошло в 1799 году? – спросил претендентов Борщевский.
– Не знаю, – ответил больничный раввин после длительных и плодотворных размышлений.
– А чёрт его знает, – после короткого раздумья отрубил офицер безопасности.
– В 1799 году родился великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин, – сказал Борщевский – А теперь следующий вопрос. Какое знаменательное событие произошло в России в 1812 году?
– А я откуда знаю? – ответил вопросом на вопрос Израиль Фельдман.
– А вы попробуйте вспомнить, – не унимался Борщевский, – Наполеон… Вы вспоминаете? Наполеон пришел…
– Наполеон пришел пьяный, – попытался угадать офицер безопасности.
– По вашему мнению, если кто-то приходит пьяный, это для России знаменательное событие? – съязвил, потерявший надежду, Борщевский. – Может быть, туман развеет служитель культа?
– Я точно не знаю, но, кажется, догадываюсь, – сообщил больничный раввин.
Отлично, – воскликнул Вячеслав Борисович, – я утверждаю вас на роль. Я даже не буду слушать ваш ответ.
Больничный раввин зарделся от удовольствия, но настоял на том, чтобы Борщевский выслушал его догадку.
– Ну, хорошо, хорошо, – великодушно согласился Вячеслав Борисович, – теперь, когда конкурс завершился, я с удовольствием вас выслушаю.
– Наполеон пришел к великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину на «бар-мицву».
– А что такое бар-мицва? – спросил потрясённый Борщевский.
– А-а, все-таки я был прав! – обрадовался больничный раввин, – бар-мицва – это красивый еврейский обычай празднования наступления религиозного совершеннолетия. Бар-мицва празднуется у мальчиков в тринадцатилетнем возрасте.
Услышав версию больничного раввина, офицер безопасности побагровел.
– Да вы заранее договорились, – с подозрением глядя на Борщевского, сказал Израиль Фельдман, – до этого невозможно догадаться.
Вячеслав Борисович не стал оправдываться, и нетерпящим возражений голосом пообещал броситься в глубокий омут.
– Вместо того чтобы отвечать по существу, – наступал офицер безопасности, – он пытается заговорить мне зубы. Где он в Израиле видел омут. В нашей стране каждая капля воды на счету. Самый полноводный водоем – это Тель-Авивская канализация.
Но Борщевский был не первый день в кинематографе. Он правильно оценил ситуацию и принял единственно правильное и политически грамотное решение. В фильме «Chapaew again in fight» (Чапаев снова в бою) доброжелательно настроенная критика отметила яркую режиссерскую находку – два брата казака-белогвардейца, заливающих самогоном свою большую совесть. Роль одного казака исполнил больничный раввин, роль другого белогвардейца, значительно более бравого, сыграл офицер безопасности Офакимской психиатрической больницы Израиль Фельдман.
Оба характерных актера были вполне удовлетворены своим кинематографическим дебютом и сообщили Борщевскому, что если ему ещё раз потребуются актеры большого дарования, то пусть он не стесняется. Они всегда к его услугам. Специально для них Вячеслав Борисович придумал актерский этюд, который исполнители ролей казаков-белогвардейцев с удовольствием продемонстрировали присутствующим. Этюд заключался в следующем:
Штирлиц (его роль играл Израиль Фельдман) заходит в темную комнату. Он шарит рукой по стене в поисках выключателя. Вдруг раздается голос Мюллера (ещё одна актерская удача больничного раввина):
«А вот этого не надо, «группенфюрер».
«Шабат», – подумал Штирлиц.
Актерский этюд особенно понравился больничному раввину своей воспитательной заостренностью. Он пребывал в полной уверенности, что Мюллер – это богобоязливый еврей и по субботам не включает свет. Мстительный Борщевский собирался вставить отснятый актерский этюд в очередной фильм о справедливой борьбе палестинского народа. Израилю Фельдману актерский этюд тоже понравился, но он настойчиво требовал от Борщевского хорошего освещения комнаты, чтобы зрители могли рассмотреть Штирлица.
Пока киностудия «Антисар» бурлила в художественном поиске, любимая женщина главы офакимских мусорщиков получила вид на жительство и стремительно остепенилась. Костик рвался к власти в качестве глубоко народного политика, с уважением относящегося к еврейском традициям. Для того, чтобы получить хоть какое-то представление о еврейских обычаях за соблюдение которых он с таким жаром боролся, он все чаще и чаще начинал приглашать больничного раввина в гости.
Раввин посещал семейство Будницких с удовольствием, и, несмотря на языковой барьер, тяготел к длительным беседам с Ольгой. Супруга Костика была с больничным раввином строга и жаловалась на то, что Израиль её принял неласково. Однажды свидетелями её жалоб оказались я и Славик Оффенбах. Услышав Ольгины напевные стоны, первым возмутился Славик.
Рассказ о его первых шагах на исторической родине вызвал содрогание, и полученная из-за этого душевная травма определила всю его дальнейшую карьеру видного деятеля Движения за Освобождения Эфиопского Еврейства, сокращенно ДОЭЕ.
Очень теплым майским днем одна тысяча 1991-года семейство Оффенбахов, в числе двухсот евреев и членов их семей, покинувших необъятные просторы развалившегося Союза Советских Социалистических Республик с целью поселения на постоянное место жительство в государстве Израиль, вышли из самолета, и очутилось посреди огромной толпы возбужденных негров. Негры были одеты в белые одежды, многие держали в руках зонтики. Практически все негры были покрыты татуировками со сложным геометрическим орнаментом и о чем-то возбужденно беседовали на негритянском языке. На этом же языке громко плакали маленькие негритянские дети.
Некоторые из репатриантов из Советского Союза питали относительно Израиля самые разнообразные, в том числе и беспочвенные, иллюзии. Другие никаких иллюзий не питали. Среди прибывших были как пламенные, убежденные сионисты, так и люди, всей душой стремившиеся поселиться где-нибудь в Канаде или Австралии, но в силу жизненных обстоятельств вынужденные направить свои стопы на беспокойный и бедный водными ресурсами Ближний Восток. Среди прибывших был даже молодой человек, не имеющий никакого желания покидать родной город с антиалкогольным названием Минеральные Воды, но его потребность скрываться от правосудия была сильнее любви к малой родине. Но ни у кого из прибывших Израиль не ассоциировался с плотной толпой негров с зонтиками в руках. Испуганные новые репатрианты сбились в кучу. Их никто не встречал. Стихийно приступил к работе военный совет. Как обычно, на повестке дня встали два вопроса: «что делать?» и «кто виноват?».
Один из присутствующих с большой убежденностью в голосе сообщил, что самолет совершил вынужденную посадку в аэропорту города Dar es Salaam (Дар-эс-Салам), столице государства Tanzania (Танзания). Кто-то вспомнил, что государство Танзания образовалось в результате слияния государств Tanganyika (Танганьика) и Zanzibar (Занзибар). Это придало всем уверенности. Быстро выяснилось, что одна из репатрианток в Израиль бегло говорит на английском. Ей хотели поручить поиски израильского посольства, но, одновременно и независимо друг от друга, два незнакомых человека высказали мысль, что европейцы, потерпевшие крушение в Africa (Африке), имеют реальные шансы получить гражданство Republic of South Africa (Южно-Африканской Республики). Решение о принятии южно-африканского гражданства репатрианты в Израиль восприняли с большим энтузиазмом. В широких массах репатриантов в Израиль в начале девяностых годов Южно-Африканская Республика считалась государством в высшей степени европейским, в своей внутренней политике тонко понимающим предназначение белого человека. Советские евреи смело относили себя к белым человекам и носителям европейской культуры. Неполучение южно-африканского гражданства многие из них считали результатом временной бюрократической неразберихи. В то время был популярен следующий анекдот:
«Объявление в газете: «Продам дубленку, ондатровую шапку, лыжи. Куплю сапожный крем».
Ясного понимания того факта, что Южно-Африканская Республика в скором будущем будет первой европейской страной, где черное большинство придёт к власти, у них не было.
Когда задачи были ясны, и цели, в виде получения южно-африканского гражданства, определены, новые репатрианты в Израиль, организованно построившись свиньей, довольно легко рассекли толпу негров и прорвались в здание аэропорта. В помещении аэропорта сидели молодые негры и негритянки, почему-то одетые в солдатскую форму, и оформляли документы неграм в белой одежде с зонтиками. После кратковременных, но энергичных поисков, удалось найти белого человека, но и тот был удивительно похож на еврея.
– «Where there is an embassy of the Republic of South Africa?» (Где находится посольство Южно-Африканской Республики?) – строго спросили его по-английски новые репатрианты.
– «I do not know» (Не знаю), – ответил похожий на еврея белый человек, после чего перешёл на русский язык и спросил – А вы кто?
Носители европейской культуры поморщились от малоинтеллигентной манеры отвечать вопросом на вопрос, но постепенно им пришлось признаться, в первую очередь самим себе, что они первоначально собирались на свою историческую родину в Израиль, но произошло судьбоносное недоразумение…
– Как, вы разве эфиопы? – прервал их еврееобразный белый человек.
– Да ты чего, вообще, за базар не отвечаешь? – не сдержался молодой человек из Минеральных Вод.
– Не рви голос, петушок, – ответил на совершенно конкретном русском языке еврейский, похожий на белого, человек, – здесь тебе Израиль, здесь кто по фене много ботает, тот к хозяину после третьей фразы идёт.
– Если это Израиль, то откуда столько негров? – не теряя надежды на Южно-Африканскую Республику, спросила говорившая по-английски новая репатриантка в Израиль.
– О, вы присутствуете при историческом событии. Это операция уже вошла в историю как «операция Соломон». В Эфиопии сейчас война, и пока одни берут эфиопскую столицу Адис-Аддис-Абебу, другие ее защищают, Coxнуту удалось вывезти восемнадцать тысяч человек в течение тридцати шести часов. Всей операцией руководил лично я, – закончил свое повествование крайне похожий на еврея белый человек, – но в суматохе я совсем забыл, что сегодня прилетает и самолет с репатриантами из Советского Союза. Но сейчас всё будет исправлено.
