Текст книги "Как мы управляли Германией"

Автор книги: Михаил Семиряга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

СЕПГ требовала, чтобы художники и писатели развивали реалистическое искусство, прививали рабочим и крестьянству трудовой энтузиазм и оптимизм, чтобы художники и писатели изображали не только борцов против фашизма в годы фашистской диктатуры и войны, но и не менее героических борцов у доменной печи или в шахте. Человек должен стоять в центре их творчества. Даны были указания и театрам влиять на формирование нового демократического сознания. Театры должны были регулярно давать свои спектакли и на предприятиях.

В марте 1949 года Немецкая экономическая комиссия приняла постановление о защите и развитии немецкой науки и культуры, дальнейшем улучшении положения интеллигенции и повышении ее роли в производственной и общественной жизни[272]272
  За антифашистскую демократическую Германию. С. 615–617


[Закрыть].

«Прогрессивным» композиторам было указано, чтобы отныне они уделяли больше внимания произведениям на народные темы, оказывали помощь народным хорам и музыкальным ансамблям. Музеи должны давать посетителю ясную картину общественных отношений различных исторических эпох. Дано задание улучшить культурно-массовую работу в деревне.

Партия требовала, чтобы работники науки в своей деятельности постоянно опирались на марксистско-ленинское учение. «Без великого учения Маркса нельзя теперь разрешить никакую научную проблему» – так говорил О. Гротеволь. Никто из теоретиков марксизма до него не делал подобного всеобъемлющего вывода о роли марксизма.

* * *

Направляя культурный процесс в зоне, руководители СВАГ уделяли большое внимание школьному и высшему образованию. Этой работой непосредственно занимался Отдел народного образования под руководством профессора П.В. Золотухина, созданный постановлением СНК СССР 6 июня 1945 года. С прибытием в Берлин 6 июля 1945 года профессора Золотухина П.В. в состав Отдела входило 52 сотрудника, сектор высшей школы и науки состоял из 8 человек. После нескольких реорганизаций в середине 1948 года в Отделе осталось 38 человек[273]273
  АВП РФ, ф.0457«г», оп.1, порт.48, п. 12, л. 10,15


[Закрыть].

В 1945–1946 годах Отдел находился в ведении политсоветника. Позднее его курировал один из заместителей Главноначальствующего СВАГ. В Москве не было органа, который мог бы заниматься проблемами образования в Германии. Руководство Отдела жаловалось, что Министерство просвещения РСФСР отказывалось иметь дело с Отделом, и поэтому Золотухин вынужден был часто обращаться прямо в ЦК партии.

В начальный период оккупации в СВАГ земель и провинций аналогичные учреждения не предусматривались. Лишь в начале 194 6 года СНК СССР принял решение о создании при земельных управлениях СВА сектора по народному образованию (по 7 человек) и в комендатуре Берлина – отдела народного образования (11 человек). Но в середине 1947 года вместо секторов в зонах были образованы отделы.

Одновременно с формированием собственного аппарата Отделу пришлось срочно заниматься созданием и подбором кадров для немецкого Управления и других органов народного образования. Нужно бью практически начинать с нуля.

По указанию СВАГ руководители народного образования свою первейшую задачу видели в том, чтобы провести основательную чистку учительского состава, так как свыше 85 процентов учителей были в прошлом членами нацистской партии.

ЛДП, ХДС и СДП выступали за свое более широкое участие в руководстве народным образованием, ссылаясь на то, что они располагали для этого квалифицированными кадрами. Но на стороне КПГ/СЕПГ была реальная власть и мощная поддержка СВАГ, и исход борьбы был предопределен: к 1948 году 54 процента личного состава Управления были членами СЕПГ (17). Это означало, что из 1101 руководящего работника народного образования зоны 600 человек – являлись членами СЕПГ, 3 – СДП, 31 – ХДС, 54 – ЛДП и 413 – беспартийных. По социальному положению 403 человека были выходцами из рабочих и крестьян, 392 – из служащих и чиновников и 306 – из лиц свободных профессий. Высшее образование из них имели только 128 человек.

Так совместными усилиями органов СВАГ и немецкого Управления началась работа по осуществлению реформы, которая была призвана в корне реорганизовать всю систему народного образования в зоне. Из приведенных данных видно, что квалификация кадров для проведения такой реформы была далека от необходимой.

Как отмечалось в докладе Контрольного совета Совету министров иностранных дел, Советская военная администрация в области народного образования осуществила следующие меры: была введена единая демократическая государственная 12-летняя общеобразовательная школа. Преподавание велось по единым учебным планам и программам, было полностью осуществлено всеобщее обязательное и бесплатное обучение в восьмилетней образовательной школе. Проведена школьная реформа, определившая принципы демократизации школ. Отстранено от работы большое количество учителей-нацистов и подготовлены новые кадры молодых учителей.

Что касается высших учебных заведений, особенно университетов, то в догитлеровской Германии они всегда пользовались поддержкой властей и уважением общественности. В них учились и работали многие знаменитые профессора, составившие славу науки Германии.

После войны все вузы оказались в состоянии полного развала. Здания и оборудование были уничтожены, большинство профессоров бежало на Запад. Преподаватели, сотрудники и студенты (их было 30 процентов от уровня января 1945 года) находились в состоянии растерянности. Некоторые из оставшихся профессоров прежде состояли в нацистской партии и поэтому вскоре были уволены. Несмотря на это, СВАГ придавала большое политическое значение скорейшему открытию университетов и других вузов.

К лету 1945 года своеобразная обстановка сложилась в вузах тех районов зоны, которые были оккупированы американскими войсками и позднее переданы в СВАГ. В начале июля 1945 года все школы и вузы не работали. Часть зданий школ была превращена в госпитали и пересыльные пункты, в годы войны они ни разу не ремонтировались. Более 3/4 учителей Саксонии-Анхальт были нацистами, многие ушли с американцами. Лейпцигский университет сильно пострадал от воздушных налетов. Из 189 профессоров, работавших в университете в 1944–1945 гг., многие уехали в другие районы. 35 крупных специалистов в области естественных наук были вывезены американцами, оставшиеся являлись членами нацистской партии и поэтому не могли работать в университете. И тем не менее университет был торжественно открыт в соответствии с приказом СВАГ 5 февраля 1946 года. Через несколько месяцев в нем работало 65 профессоров, из них 39 ординарных. При первом наборе студенты из рабочих и крестьян составляли лишь пять процентов, что беспокоило советские оккупационные власти.

В последующие годы шла острая борьба между разными партиями за места преподавателей и студентов в университете. Осенью 1947 года на 550 свободных мест было подано 5 976 заявлений от абитуриентов. Если при наборе в феврале 1946 года было 15,5 процентов членов СЕПГ, то уже в сентябре 194 7 года их стало около 50 процентов.

Занятия в университете города Галле начались в феврале 1946 года, но до этого была проведена основательная чистка профессорско-преподавательского состава: из 165 профессоров остались только 40. В течение последующих двух лет этот пробел был восполнен, и в 1948 году состав профессоров был доведен до уровня 1945 года. В университете работали 148 профессоров, из них 64 ординарных, кроме того – 11 доцентов и 42 преподавателя.

В одном из документов СВАГ говорится, что профессора Галльского университета к советским военным властям относятся лояльно, но «они неспособны воспитывать студентов в демократическом духе». В том же документе говорится, что профессора – члены СЕПГ и беспартийные (Штубе, Кукук, Гейслер, Винтер, Ланге, Линтцель и др.) «растут» медленно. Отмечается далее, что в 1948 году в профессуру пришли новые кадры и упоминаются имена Агриколы, Маркова, Беккера и Кофлера. И далее делается следующий вывод: «Опираясь на эти силы, министерство просвещения оказалось в состоянии без особого труда добиться на выборах в июле 1948 года изменения состава сената, деканов и подобрать нового ректора из числа наиболее прогрессивных деятелей университета. Этим лицом оказался профессор Винтер, историк, являющийся активным сотрудником Общества по изучению культуры Советского Союза, беспартийный. Этим мероприятием был положен конец так называемому «университетскому кризису», возникшему весной 1948 года в связи с тем, что «реакционно настроенная» профессура во главе с бывшим ректором Эйсфельдом отказалась признать «временное положение об университете», разработанное министерством просвещения.

Далее отмечалось, что за два года произошли сдвиги и в демократизации студенческого состава – около 40 процентов из них стали членами СЕПГ. По социальному происхождению в зимнем семестре 1947–1948 гг. они были: из рабочих – 27,1 процентов, из крестьян – 4,5, из служащих и чиновников – 3 9,8 и свободных профессий – 28,6 процентов.

В особо трудном положении оказался Берлинский университет, хозяином которого стремились стать все четыре союзных коменданта. Но советский комендант генерал Котиков хотел сохранить свою власть путем передачи университета в ведение центрального немецкого Управления народного образования. Однако с расколом Берлина весной 1948 года произошел и раскол университета – в западных секторах был создан «Свободный университет», которому американский комендант полковник Ф. Хаули выделил специальное здание в своем оккупационном секторе. К ноябрю того же года в нем функционировали философский, юридический, экономический и медицинский факультеты. На них работали 50 профессоров и учились около двух тысяч студентов. Перед профессорами американские власти поставили задачу «вскрывать научные ошибки исторического материализма».

Прием студентов в университеты советской зоны производили специальные комиссии во главе с ректорами. Всего было принято 8 550 человек, преимущественно из интеллигенции и служащих, а также демобилизованных солдат. Для желающих поступить в вузы из среды молодых рабочих, малоимущих крестьян и мелких служащих, не получивших при фашизме среднего образования, в 1946 году были созданы специальные подготовительные курсы, что-то вроде наших рабфаков. Обучение на них было бесплатным. СВАГ и немецкие власти считали эту меру важной составной частью демократизации высшего образования, но часть старой профессуры встретила эти курсы недоброжелательно. До 1949 года на них обучалось около четырех тысяч человек.

Руководители Отдела народного образования СВАГ с гордостью констатировали рост рабочей и крестьянской прослойки в студенческой среде. Если в первом приеме их было 11,5 процентов, то в 194 8 году уже стала половина всех принятых. Более 30 процентов из них были членами СЕПГ.

В сентябре 1947 года состоялся 2-й съезд СЕПГ. Поскольку СЕПГ уже тогда считала себя фактически правящей партией в зоне, и СВАГ, по существу, признавала это, то нетрудно понять, какое это имело значение для советской политики во всех сферах жизни в зоне, в том числе и в вопросах высшего образования.

СЕПГ, как инициатор и наиболее активный проводник демократической школьной реформы, справедливо отмечала, что уничтожение привилегии на обучение в высшей школе не является ее единственным главным пунктом. Еще важнее – обеспечить лучшую постановку обучения, преподнесение большего количества знаний и практических навыков миллионам детей и подростков для поднятия их общего культурного уровня.

Особое внимание СВАГ уделяла преподавательскому составу педагогических факультетов и факультетов общественных наук. «Не связанные со старыми традициями немецких вузов, руководимые наиболее передовыми специалистами, эти факультеты стали тем ядром, вокруг которого группировалась прогрессивная профессура высших учебных заведений» – в таком мажорном тоне оценивал ситуацию в вузах Отдел народного образования СВАГ.

Разумеется, вокруг этих мер развернулась острая борьба. Противники подобных нововведений считали, что они компрометируют традиционно высокий академический уровень немецких вузов. Эта часть профессуры выступала также за эффективную автономию вузов, пыталась, по утверждению работников СВАГ, изолировать вузы от решения практических задач, стоявших перед зоной.

Органы СВАГ вместе с вузовскими организациями СЕПГ решительно внедряли, особенно с начала 1948 года, идейное воспитание преподавательского состава путем организации марксистских семинаров, ознакомления профессоров с опытом работы советских вузов. Важную роль в подготовке новых кадров для вузов с 1947 года в соответствии с приказом СВАГ № 55 от 5 марта 1947 г. стал играть институт аспирантуры.

С 194 8 года существенно активизировалась пропаганда опыта советских педагогов и вклада русских ученых в развитие университетского образования и в науку в целом. Так, отмечается в одном из документов Отдела образования, в нацистской Германии таблица Менделеева называлась таблицей Майера. В настоящее время в вузовских учебниках упоминается об учении Мечникова, Менделеева, Мичурина, об открытиях Попова, Яблокова, Ладыгина и других русских ученых. Широко изучаются произведения советских писателей. К 1949 году в зоне издано 2.500 тысяч учебников по русскому языку.

К середине 1949 года в школах и вузах зоны русский язык из иностранных языков стал основным. Изучать другие языки желающих становилось все меньше, отмечал Отдел образования СВАГ. Но качество преподавания русского языка было низким. Свободно им владели только 294 учителя из 2.320 преподавателей в зоне. Они были преимущественно выходцами из Прибалтики, Чехословакии и Польши и поэтому в политическом отношении не внушали доверия.

Несмотря на ряд демократических мер, принятых СВАГ по улучшению материального положения студентов и профессоров университетов, создание органов самоуправления в вузах, зимой 1947–1948 гг. в них сложилась напряженная обстановка. Усиливалось недовольство профессоров «классовым» подходом к приему студентов, а сами студенты протестовали против навязывания им социалистической идеологии, только одного иностранного языка и т. д.

Для обсуждения причин неблагополучия в вузах зоны политсоветник В.С. Семенов вместе с руководством Управления информации собрали обширное совещание в марте 1948 года. Участники совещания пришли к выводу, что виновниками такого положения были «реакционные силы, которые пытались изолировать университеты от политической жизни в зоне», стремились монополизировать влияние на молодежь. Буржуазные профессора, особенно члены ЛДП, выступали против предоставления преимуществ для детей рабочих и крестьян, против преподавания общественно-политических дисциплин в одностороннем духе. Они проповедовали учение живущего в западных зонах «реакционного философа-экзистенционалиста Карла Ясперса, выступающего за аполитичность университетов, за их независимость от общества и государства».

Отмечалось, что профессора Берлинского и Галльского университетов выступают против арестов студентов. Во время выборов в студенческие советы, состоявшиеся в декабре 1947 года, проявилась особая активность буржуазных партий. Совещание признало, что марксизм на гуманитарных факультетах внедряется недостаточно настойчиво, отсутствуют серьезные дискуссии. Приводился пример того, какое жалкое существование влачит в Йенском университете предмет диалектического материализма. Большинство гуманитарных дисциплин преподается с «реакционных мировоззренческих позиций, а историю философии читают те же профессора, которые читали ее и 30 лет тому назад».

В структуре учебных программ вузов зоны переломным стал 1948–1949 учебный год, когда было значительно расширено преподавание предметов, формировавших марксистско-ленинское мировоззрение, – диалектический и исторический материализм. На факультетах общественных наук они стали обязательными. По инициативе СВАГ в 1948 году были созданы специальные курсы для подготовки преподавателей этих предметов. Их подготовкой также занималась и высшая партийная школа при ЦК СЕПГ. Кроме того, во всех университетах зоны, кроме Грейфсвальдского, были организованы под разными названиями марксистские институты, которые должны были стать центрами пропаганды марксистско-ленинского мировоззрения.

Органы СВАГ придавали значение определению правового положения вузов и формированию органов их самоуправления. Но до 1948 года СВАГ не настаивала на принятии соответствующих правовых норм, потому что, как утверждал Отдел народного образования, «в университетах еще не были укреплены демократические силы». Лишь в конце 1948 года секретариат ЦК СЕПГ рассмотрел проект университетского устава.

Однако главной заботой СВАГ в отношении высшего образования в зоне был характер и содержание учебных программ и планов. Разумеется, в их основу был положен принцип, принятый союзниками на Крымской и Потсдамской конференциях, о том, что из образования в Германии необходимо «полностью устранить нацистские и милитаристские доктрины и сделать возможным успешное развитие демократических идей».

Но в начальный период оккупации иногда принимались такие меры, которые могли вообще разрушить высшее образование в Германии. Так, под предлогом предотвращения возрождения военного потенциала в Германии в учебных планах были сокращены часы на математику, физику, химию, а такие прикладные предметы, как техническая физика, техническая химия, прикладная математика, были вообще запрещены. Из-за отсутствия преподавательских кадров общественные дисциплины также не были включены в учебные планы.

В последующий период положение стало меняться к лучшему. Осенью 1946 года в учебные планы всех вузов был включен обязательный курс «Политические и социальные проблемы современности». В 1947 году учебные планы по многим предметам были пересмотрены, но диамат, истмат и политэкономия сознательно не были включены в перечень обязательных предметов. Этот вопрос самостоятельно решали факультеты, деканами которых были в основном беспартийные и 16 – из 51 человека члены СЕПГ.

Ссылаясь на традиции, многие профессора выступали против составления единых программ для всех вузов, так как эта мера, по их мнению «нарушает традиционную свободу преподавания и снижает уровень университетского образования». Отдел народного образования СВАГ учитывал эти настроения, но все же вынужден был каждый семестр утверждать по 2–3 тысячи различных учебных программ. Правда, с осени 1948 года эта процедура была возложена на немецкое Управление народного образования. К составлению единых программ немецкие органы народного образования при неусыпном контроле со стороны сотрудников Отдела народного образования СВАГ и при их непосредственной помощи приступили только в 1948 году. В первую очередь были составлены учебные программы по общественным дисциплинам, языкам и литературе. Решалась также, хотя и с большими трудностями, проблема обеспечения вузов учебниками.

С 1947 года на дела в высшей школе все более активное влияние стала оказывать СЕПГ, чему содействовала и СВАГ. Количественно росли партийные группы. В 1947 году студентов – членов СЕПГ было вдвое больше, чем студентов из буржуазных партий. Лишь по достижении этого количественного соотношения СВАГ разрешила деятельность (кроме Берлинского университета) всех партий антифашистского блока в вузах.

На народное образование немецкие власти выделяли немалые денежные средства. Так, в 1948 году в вузах зоны обучалось 30 тысяч студентов, и расходы на каждого студента составляли сумму в четыре тысячи марок в год. В соответствии с приказом СВАГ № 220 от 15 сентября 1946 года была почти вдвое увеличена зарплата учителей. Если в западных зонах средняя зарплата учителя составляла 2 880 марок, то в советской – 4 100.

Несмотря на то, что на протяжении трех с половиной лет Отдел народного образования СВАГ проделал определенную работу, его руководство в отчетном документе, составленном в 1948 году, признавало, что был допущен и ряд недоработок. Среди них упоминались следующие:

– марксистско-ленинская методология не заняла надлежащего места в вузах. Еще господствуют идеалистические концепции старой профессуры, изучением марксистской философии охвачено меньше половины всех студентов, чувствуется отсутствие марксистских кадров преподавателей;

– не решена проблема подготовки новых научных и преподавательских кадров для вузов. Аспирантура при вузах, несмотря на приказ СВАГ, не укомплектована, а немецкое Управление народного образования относится к этому делу формально;

– сотрудники СВАГ слабо популяризируют советскую науку, вузы зоны лишены возможности знакомиться с достижениями советской науки, трудами советских ученых; советские печатные издания в Германию не высылаются, что затрудняет переориентацию немецких ученых. Отсутствуют систематические научные связи с СССР;

– «нам не удалось еще сделать организации Единой социалистической партии Германии в вузах ведущей силой студенческого коллектива». Эта работа еще даже не начата. Центральные органы СЕПГ до 1948 года не обращали должного внимания на эту сторону своей работы;

– аппарат Отдела народного образования не укомплектован квалифицированными специалистами для контроля за преподаванием в вузах биологии, истории, юридической науки;

– в зоне наблюдается рост количественных показателей, но они не сопровождаются ростом качества работы учреждений народного образования.

Отдел народного образования СВАГ считал своей важнейшей задачей усилить работу с кадрами по следующим направлениям:

– повышение квалификации руководящих немецких кадров;

– дальнейшая чистка немецких учреждений народного образования от реакционных элементов;

– демократизация студенческого состава вузов;

– подготовка научных и преподавательских кадров через аспирантуру;

– улучшение преподавания в вузах политэкономии, диалектического и исторического материализма;

– расширение прав и обязанностей немецких органов народного образования, например, права утверждать руководящий состав вузов, программы, учебные планы и др.;

– установление более тесных связей немецкой интеллигенции с советскими коллегами.

Таковы были основные направления культурной политики СВАГ и политики в области народного образования и высшей школы. Но существовала еще одна область деятельности органов СВАГ, которая не являлась составной частью ее культурной политики, но существенно влияла на осуществление этой политики. Речь идет о реституции культурных ценностей, вывезенных немецко-фашистскими оккупантами из Советского Союза и в случае невозможности их возврата изъятие немецких культурных ценностей на компенсационной основе.

В оккупированных странах Европы немецко-фашистские захватчики совершили множество тягчайших преступлений, в том числе и преступления против национальной материальной и духовной культуры. Их цель состояла в том, чтобы порабощенные народы низвести до положения рабов не только физически, но и духовно, уничтожить или разграбить созданные ими на протяжении веков культурные ценности, заставить их забыть свою историю, язык, обычаи, то есть лишить народы памяти. Такая духовная деградация, по расчетам нацистов, облегчила бы управление этими народами, господство над ними.

Гитлеровских расистов не смущало то обстоятельство, что многие из этих наций создали замечательные шедевры искусства и литературы, внесли огромный вклад в мировую культуру. Преступные цели, как правило, порождают преступные средства для их достижения. На советской земле немецко-фашистские захватчики показали в полной мере свое лицо врагов культуры и человеческого прогресса. Разрушая и грабя культурные и исторические ценности, отказывая советским людям в образовании, истребляя тысячи деятелей науки и культуры, немецко-фашистские захватчики совершили тяжкие злодеяния перед общечеловеческой культурой. Идейной основой этих злодеяний, как и всех других, была их человеконенавистническая расистская теория.

Важно подчеркнуть и то, что разрушение не только материальной, но и духовной культуры советского народа осуществлялось не только по инициативе отдельных представителей оккупационных властей, но и было хорошо продуманной и заранее спланированной политикой фашистского государства.

Обычной практикой в деятельности немецко-фашистских оккупационных властей в захваченных странах был грабеж культурных ценностей. Он начинался в первые же дни оккупации и принимал особо большие масштабы во время бегства оккупантов. Нацисты прекрасно сознавали, что расхищение и вывоз из оккупированных стран материальных ценностей, в том числе и произведений искусства, является злонамеренным нарушением норм международного права. Об этом им 5 января 1943 года еще раз напомнили правительства СССР, США, Великобритании и пятнадцати других стран-членов антигитлеровской коалиции, обнародовавшие специальную Декларацию по этому вопросу. Тем не менее, это предупреждение не остановило гитлеровских главарей и заранее спланированный грабеж продолжался.

Первый опыт организованного грабежа культурных ценностей нацисты приобрели в Австрии. Правда, считая Австрию своей вотчиной, они не вывозили из нее художественных ценностей, принадлежащих государству. Более того, до начала войны в 1939 году Гитлер подписал секретный приказ о создании в австрийском городе Линце самого большого в мире музея, где были бы собраны «уникальнейшие из уникальных» собраний произведений искусства всех стран. Наряду с другими странами оккупанты в широких масштабах осуществляли грабеж культурных ценностей на территории Советского Союза. На Украине они разрушили и разграбили большинство высших учебных заведений, Академию наук УССР, многие научно-исследовательские институты, около 33 тысяч школ, техникумов и 18 тысяч лечебных заведений[274]274
  Немецко-фашистский оккупационный режим (1941–1944 гг). М.,1965. С. 214–215


[Закрыть]. Был сожжен Киевский государственный университет. В его зданиях погибли 1 млн. 300 тысяч книг, ценные экспонаты музеев и коллекций. В Харькове из 34 вузов было разрушено 17[275]275
  Немецко-фашистский оккупационный режим, с. 215–216


[Закрыть]. На территории УССР был разграблен 151 музей, уничтожена Харьковская картинная галерея, громадный ущерб был нанесен многим историческим заповедникам, в том числе Киевско-Печерской лавре. Оккупанты уничтожили и разграбили в городах Украины более 50 млн. книг, все типографии, культурно-просветительные учреждения[276]276
  Там же.


[Закрыть].

На территории Белоруссии оккупанты разграбили лаборатории и вывезли библиотеку Академии наук БССР на сумму 80 млн. рублей, нанесли большой ущерб Белорусскому государственному университету, сожгли здания многих вузов, школ, театров, музеев. В Берлин и Кенигсберг было вывезено 1,5 млн. книг из минской Библиотеки им. В.И. Ленина. Оккупанты уничтожили в Минске Государственную картинную галерею.

По вине немецко-фашистских оккупантов серьезно пострадали многие выдающиеся памятники культуры Ленинграда и его окрестностей. В результате бомбардировок в городе возникло до 16 тысяч пожаров, были разрушены полностью 22 школьных и пять вузовских зданий, получили повреждения здания университета, Академии художеств. Кроме того, было разрушено или повреждено 187 исторических зданий города, несколько бомб попали в Эрмитаж, Зимний дворец, Русский музей, Таврический дворец. Разрушению и разграблению подверглись Петродворец, Пушкин (Царское Село), Павловск, Гатчина и другие пригороды Ленинграда. Только из Петродворца оккупанты вывезли около 34 тысяч музейных экспонатов. Некоторые из них до сих пор не найдены и не возвращены.

До сих пор не возвращены и многие уникальные предметы из художественных дворцовых коллекций города Пушкина, среди них всемирно известная Янтарная комната из Екатерининского дворца, которую по праву называли восьмым чудом света. Янтарный кабинет, подаренный Петру I прусским королем Фридрихом Вильгельмом в 1716 году, был достроен и дооборудован знаменитым зодчим Б. Растрелли и русскими мастерами. На протяжении двухсот лет Янтарная комната, ставшая составной частью парадных комнат Екатерининского дворца, восхищала всех, кто ее видел. Но в августе 1941 года город Пушкин был занят немецко-фашистскими войсками и Янтарная комната, которую не успели демонтировать и вывезти, оказалась в их руках. Летом следующего года по указанию гаулейтера Восточной Пруссии Э. Коха комната была отправлена в Кенигсберг и летом 1943 года экспонировалась в одном из залов бывшего королевского замка. Когда 8 апреля 1945 года советские войска заняли Кенигсберг, знаменитой комнаты в замке не оказалось. Продолжавшиеся все послевоенные годы поиски исчезнувшей Янтарной комнаты или хотя бы документов о ней ни к чему не привели.

В 1943 году фашисты разрушили Пушкинский заповедник, в частности, усадьбу Михайловское, осквернили могилу А.С. Пушкина в Святогорском монастыре. В 1943 году ими был разрушен и разграблен Софийский собор в Новгороде – древнейший памятник русского и мирового зодчества. Были разрушены, сожжены и разграблены многие музеи, исторические памятники и библиотеки Подмосковья. Серьезный ущерб причинен музею П.И. Чайковского в Клину. Многие сокровища, церковная утварь, уникальная мебель из русских дворцов, предметы старины и рукописи были украдены оккупантами в Пскове, Смоленске, Киеве, Ростове, Одессе и во многих других городах Советского Союза. Всего же у народов Советского Союза было похищено около 200 тысяч произведений искусства, уничтожено 427 музеев, в том числе 173 – в России. Полностью или частично разграблены 43 тысячи библиотек, 167 театров. Уничтожены музеи Новгорода, Пскова, Калинина, Смоленска, Рязани, Курска, Краснодара и других городов[277]277
  Независимая газета. 1993 4 августа.


[Закрыть].

После победы над фашизмом наступило время расплаты, и Германия должна была вернуть похищенное законным владельцам. 29 апреля 1947 года Контрольный совет принял директиву № 50, в которой предлагалось все имущество, захваченное фашистскими оккупантами, вернуть заинтересованным правительствам, то есть осуществить реституцию этого имущества.

Реституция – это не возмещение потерянного в период войны, пусть даже законное. Для подобной компенсации существуют иные – репарационные – поставки в денежной или материальной форме. Под термином «реституция» подразумевается возвращение законным юридическим и физическим лицам награбленных захватчиками имущества и культурных ценностей. Именно возвращение своего, а не «перемещение» чужого, даже если оно принадлежит захватчику. Реституция в современном международном праве означает возврат имущества, неправомерно изъятого и вывезенного воюющим государством с территории своего противника. Таким образом, при реституции в равные условия ставятся как государства-агрессоры, так и жертвы агрессии.