Текст книги "Как мы управляли Германией"

Автор книги: Михаил Семиряга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

В марте 1945 года, после Ялтинской конференции, на которой была определена общая сумма репарационных платежей Германии, в Москве был создан Особый комитет (ОК) Государственного комитета обороны СССР. Его председателем стал Г.М.Маленков. В состав Комитета входили представители Госплана, Наркомата обороны, Наркоминдел, наркоматов оборонной и тяжелой промышленности. ОК проводил свою работу через административный отдел ЦК ВКП(б), возглавлявшийся тогда генералом Н.Г.Жуковым[163]163
  Новая и новейшая история. 1994. № 3. С. 124


[Закрыть]. Это была высшая советская инстанция, которая координировала всю деятельность по демонтажу военно-промышленных предприятий в. советской зоне оккупации Германии. Постановлением ОК все наркоматы и ведомства были обязаны срочно подобрать квалифицированных специалистов по каждой отрасли для направления их в штаб Уполномоченного ОК ГКО в Германии с целью изучения и использования ее военно-промышленного потенциала в свете решений Ялтинской конференции.

В связи с выходом наших войск к весне 1945 года на территорию Нижней Силезии и на другие земли восточнее р. Одер уполномоченным Государственного Комитета Обороны на них был назначен первый заместитель председателя Госплана СССР М.З.Сабуров, а его заместителем стал К.И.Коваль. Вскоре К.И.Коваль с труппой помощников прибыл в Силезию, занятую войсками 1-го Украинского фронта и на протяжении десяти дней обследовал военные предприятия, брал их на учет и охрану и накладывал секвестр. Затем с большой группой представителей наркоматов прибыл и сам Сабуров[164]164
  Утверждения некоторых авторов, в частности, А.М. Филитова, о том, что М.З. Сабуров в первые послевоенные годы занимал «довольно скромную должность помощника Главноначальствующего СВАГ», а сотрудники его аппарата, «набранные из среднего звена советских хозяйственников, причем не из лучших, не соответствовали действительности. Мой личный опыт общения с некоторыми из них, а также архивные документы свидетельствуют, что большинство из них «не умели одно – гнать план», но упорно стремились овладеть тайнами капиталистической экономики и много сделали как в интересах Советского Союза, так и для населения Германии. Профессионализм своих сотрудников высоко оценивал в упоминавшейся выше статье и бывший заместитель Главноначальствующего СВАГ К.И.Коваль


[Закрыть]. По согласованию с командующим фронтом маршалом И.С.Коневым начался демонтаж военных предприятий[165]165
  Там же. С. 128–129


[Закрыть].

Во время сражения за Берлин Коваль был направлен в штаб 1-го Белорусского фронта. Его задача состояла в том, чтобы не допустить уничтожения промышленных предприятий и собрать сведения о военном производстве Германии. В первые же дни после капитуляции Германии по указанию маршала Г.К.Жукова в поселке Ноен-Хаген (восточнее Берлина) был создан мощный штаб представителя ГКО К.И.Коваля.

Проблемами экономической жизни в зоне, равно как и репарациями и реституцией, в первые месяцы оккупации занималось специальное Экономическое управление СВАГ во главе с генералом Шабалиным. Однако опыт его работы в июле-ноябре 1945 года не оправдал себя и по предложению маршала Жукова в декабре 1945 года постановлением Совнаркома Союза ССР это Управление было упразднено и учреждена должность заместителя Главноначальствующего по экономическим вопросам. Им стал К.И. Коваль[166]166
  АВП РФ, ф. Германия-референт., оп.27, порт.9, п. 120, д. 1 23/Ге, л.58–61


[Закрыть].

Учитывая тот известный факт, что немцы всегда с особым почтением относились к любому человеку в униформе, в Москве решили всем «демонтажникам» присвоить временные воинские звания по следующему принципу: техники стали лейтенантами, инженеры – майорами, директора – полковниками, а высшие руководители наркоматов (министерств) – генералами.

Присвоение подобных «воинских званий» гражданским лицам, служившим в военной администрации, практиковали и союзные власти. Одним из таких «военно-гражданских офицеров» был и пресс-атташе военной миссии Норвегии при Контрольном совете в Берлине будущий канцлер ФРГ Вилли Брандт. В период войны он был эмигрантом в Норвегии и получил ее гражданство. Ему было присвоено звание «майора «и на левом рукаве его мундира было написано, что он «гражданский офицер«. Свое немецкое гражданство он восстановил лишь в июле 1948 года[167]167
  Вилли Брандт. Воспоминания. С. 150–152


[Закрыть].

В начале мая 1945 года в Москве состоялось первое заседание Особого комитета, на котором выступил его председатель Г.М.Маленков: «Предстоит большая и сложная работа, связанная с военно-промышленным разоружением Германии как основы ее демилитаризации и репараций. Какими-либо обобщенными материалами Комитет еще не располагает. Однако из данных комиссии И.М.Майского, занимавшейся в Наркоминделе подготовкой репарационного вопроса к Крымской конференции, из других источников, в общем, известно, что в период подготовки к войне Германия создала огромный военно-промышленный потенциал, который во время тотальной мобилизации подвергся всеохватывающей ассимиляции, рассредоточению по всей Германии, в отдельных отраслях были созданы подземные заводы».

На этом же заседании члены ОК были ознакомлены с ценными сведениями, привезенными из Берлина К.И. Ковалем. 2 мая 1945 года в здании министерства вооружений был найден доклад министра А. Шпеера Гитлеру о военном производстве за период с 1940 по 1944 год. Из этого документа явствовало, что уже к 1938 году Германия стала самой мощной промышленной державой в Европе. В период войны ей удавалось обеспечить боевые действия всем необходимым вооружением, боеприпасами и боевой техникой. В докладе указывалось, что военной продукции, произведенной только в одном 1944 году, хватило бы для полного вооружения 225 пехотных и 45 танковых дивизий.

Заслуживали внимания и данные о количестве станочного парка в Германии (в 1940 г. – 1,7 млн. единиц), который являлся самым большим в мире. В ходе воины он был значительно обновлен и увеличен и в 1944 году составлял уже 2,1 млн. единиц. С 1940 по 1944 год Германия произвела: танков и бронетранспортеров – 63.743, боевых самолетов – 109.150, орудий калибра 7,5 см и более – 92.167, минометов – 72.220 и боеприпасов – 8.483 тыс. тонн.

Основным направлением в советской репарационной политике в первый период оккупации должен был стать быстрейший демонтаж военных и некоторых других промышленных предприятий. Было решено осуществить военно-промышленное разоружение Германии и за счет демонтируемых предприятий частично возместить ущерб, нанесенный Германией 16 странам – жертвам ее агрессии. По предложению В.М. Молотова было решено немедленно начать демонтаж предприятий, особенно «из западной части Берлина, которая отойдет к США и Англии: слишком дорого обошелся нам Берлин… Это надо сделать до вступления западных союзников в свои сектора». В ходе Берлинской стратегической операции, которая продолжалась с 16 апреля по 8 мая 1945 г., войска трех фронтов действительно понесли большие потери – 61454 человек убитых и 234935 раненых. Они также потеряли 2156 танков и САУ, 1220 орудий и минометов и 527 самолетов.

В целом в решении заседания ОК ГКО было указано на необходимость начать широким фронтом демонтаж предприятий военной промышленности в Восточной Германии в качестве авансовых поставок по репарациям Советскому Союзу и Польше. При этом особо подчеркивалось, что демонтаж объектов в Берлине должен осуществляться в первоочередном порядке.

С марта 1945 года по 2 марта 1946 года ГКО и другие высшие органы Советского Союза приняли 986 различных постановлений, относящихся к демонтажу 4.389 промышленных предприятий, в том числе 2.885 из Германии, 1.137 немецких предприятий, расположенных в Польше, 206 – из Австрии, 11 – из Венгрии, 54 немецких предприятий, расположенных в Чехословакии, и 96 – из Китая (Маньчжурии) [168]168
  Кнышевский П.Н. Указ. соч. С. 22–23


[Закрыть].

С немецкой стороны вопросами учета репарационных поставок и координаций сотрудничества с органами СВАГ занимались специальные репарационные отделы при Центральной немецкой экономической комиссии. Как свидетельствуют документы, опубликованные в последние годы, эти органы располагали исключительно точными статистическими данными, относящимися ко всем формам и видам репарационных поставок с 1945 по 1953 год.

Надо признать, что демонтаж и изъятие репараций из советской зоны оккупации в начальный период шли довольно успешно, нередко с опережением графика и превышением объемов за счет военных трофеев. Быстрота осуществления этих мероприятий СВАГ официально объяснялась необходимостью предотвратить всякие попытки немцев добиться отмены отправки в СССР предприятий, работавших на войну, под предлогом их реорганизации для производства предметов мирного назначения. Кроме того, было важно предотвратить разрушения, расхищения, физический и моральный износ репарационных заводов, то есть того, что происходило в западных зонах с заводами, предназначенными для вывоза в Советский Союз.

В ходе боевых действий сбором трофеев занимались специальные армейские подразделения и части. Но демонтировать крупные предприятия они были не в состоянии. Поэтому был создан особый институт «демонтажников», состоявший из специалистов в соответствующих областях промышленности. Большая команда «демонтажников» располагала ничем не ограниченной властью в Восточной Германии. Она не подчинялась СВАГ, а напрямую связывалась с Особым комитетом в Москве. Со стороны «демонтажников» имелось немало случаев злоупотребления своим положением.

В первый период никакой планомерной и профессионально обоснованной стратегии демонтажа не существовало. Группы «демонтажников» занимались этим делом на свой страх и риск. Позднее, однако, каждый наркомат промышленного профиля, многие главные управления и отдельные крупные предприятия стали направлять в Германию свои группы специалистов. Даже Всесоюзная государственная библиотека им. В.И.Ленина направила своих работников. А Госкомитет по физкультуре и спорту поручил своим посланцам «демонтировать» плавательные бассейны, спортивные катера, оборудование и другое имущество. Подобное решение обосновывалось тем, что немцам в первые месяцы оккупации все равно было запрещено заниматься спортом.

Демонтаж оборудования с военных заводов проводился только по решению Особого комитета, а полная ликвидация их – на основании приказов Главноначальствующего СВАГ. В связи с выполнением плана по ликвидации военно-промышленного потенциала в зоне к середине 1948 года Управление по экономическому разоружению было расформировано.

Все работы, связанные с ликвидацией военных и военно-промышленных объектов в зоне, были завершены к 1 июля 1948 года, как это и было предусмотрено Московской сессией Совета министров иностранных дел. Демонтаж основного оборудования был произведен на 3.474 объектах и было изъято 1.118 тыс. единиц оборудования, из них металлорежущих станков 339 тыс. штук, прессов и молотов – 44 тыс. шт. и электромоторов – 202 тыс. шт.[169]169
  АВП РФ, ф.0457»г», оп.1, д. 14, лл.41–44


[Закрыть]. Из чисто военных заводов в советской зоне было демонтировано 67, уничтожено – 170 и переоборудовано для выпуска мирной продукции – 8. Однако по уточненным данным производством военных материалов на территории всей Германии занимались не менее 1.250 крупных военных заводов, в том числе и заводы, выполнявшие отдельные военные заказы для вермахта. Численность основных военных заводов, специально оборудованных для выпуска военной продукции, составляла не менее 1.010 объектов. 250 таких чисто военных заводов были размещены на территории Восточной Германии (будущей советской зоны оккупации).

В решении этой важной для Советского Союза задачи работники Управления репараций встретились с рядом серьезных трудностей. Они состояли, в частности, в том, что Управление в первый период оккупации не имело никакого опыта этой специфической деятельности. Прежде, чем принимать какие-то конкретные решения по поставкам, необходимо было тщательно изучить экономическую ситуацию в зоне и реальные возможности немецкой экономики. Для этого также требовалось некоторое время. Чтобы общаться с большими коллективами рабочих, инженеров и служащих на предприятиях, нужны были высококвалифицированные переводчики, чего Управление также имело недостаточно.

Советские специалисты должны были постоянно учитывать психологический настрой немецких рабочих, занятых на демонтаже предприятий, на которых они проработали десятки лет, их возможную реакцию на поставки из текущей продукции и вообще их мнение о проблеме репараций. В центральные органы СВАГ из земель и провинций постоянно поступала информация об этих настроениях рабочих. Многие недоумевали, почему демонтируются предприятия, выпускающие сугубо гражданскую продукцию. Их возмущала практика повторного демонтажа, случаи грубости со стороны советских солдат и офицеров. От немецких специалистов можно было слышать, что привыкшие к плановой экономике советские хозяйственники давали им указания, совершенно неподходящие для немецкой экономики, основанной на иных принципах. Немцы иногда говорили, что подобные указания «ведут к самоубийству» экономику Германии[170]170
  Gr.Klimow/ Berliner Kreml.Koln-Berlin. 1952, S. 146


[Закрыть].

Один из бывших сотрудников СВАГ, бежавший на Запад, инженер-майор Г. Климов в своих воспоминаниях рассказал, что у советских специалистов в Германии вызывало восхищение не обилие и не качество техники, так как в Советском Союзе также было немало хорошего оборудования. Их поражало прежде всего положение простого гражданина в западном обществе и государстве. Они наблюдали, что люди в условиях системы свободного предпринимательства обладали гораздо большими правами и свободами, чем при социалистических порядках, им позволяли проявлять больше инициативы и изобретательности[171]171
  Gr.Klimow. Op. cit. S.230


[Закрыть].

Отношения между экономическими подразделениями СВАГ и органами Особого комитета по демонтажу складывались не всегда нормально. На первых порах, когда прошла волна бессистемного вывоза в Советский Союз всего и вся, «демонтажники» как-то не задумывались над экономической целесообразностью и политическими последствиями их работы. Лишь позднее, когда дело было сделано, нередко вставал вопрос: а можно ли было поступить по-иному?

Характерной в этом отношении была судьба завода «Цейс «в Йене. В первый период было решено демонтировать его полностью. Но в то время после ухода американцев из Тюрингии ценных станков и другого оборудования на заводе мало осталось, а в устаревших станках Советский Союз не нуждался. Работники СВАГ понимали, что наиболее ценным капиталом на «Цейсе» были кадры инженеров, техников и высококвалифицированных рабочих. Они могли бы передавать свои знания и опыт советским коллегам, если бы те прибыли на завод на стажировку. Но советские власти прежде всего из-за идеологических соображений с неохотой шли на такую опасную, с их точки зрения, меру. Вопреки мнению Управления СВАГ по репарациям, генерал Добровольский, советский генеральный директор завода «Цейс», заверил Москву, что полностью демонтированный и отправленный в СССР завод через год будет давать продукцию стоимостью в 100 млн. рублей ежегодно. Работники же СВАГ вскоре убедились, что первоначальное использование оборудования «Цейса» в Советском Союзе привело к дефициту на сумму в 50 млн. рублей, в то время как полуживой завод «Цейс «в Йене ежегодно производил репарационной продукции на сумму в 100 млн. рублей[172]172
  Ibidem. S.399


[Закрыть].

Особенно большие масштабы демонтаж приобрел с начала 1946 года. Для выполнения плана демонтажа были задействованы не только прибывшие из Москвы специалисты, но и многочисленные трофейные команды, десятки тысяч советских репатриантов и немецких рабочих. Они старались достойно ответить на призыв «Все на колеса!»

Среди демонтируемых предприятий особой секретностью были окружены оборудование испытательных полигонов, заводы, производившие ФАУ, научно-исследовательские учреждения, занимавшиеся атомной проблематикой, вооружением и боевой техникой, особенно ракетной. Они в первую очередь отправлялись в Советский Союз. С 1946 года высшее советское руководство неоднократно принимало решения о прекращении демонтажа. Но каждый раз снова отменяло их, и демонтаж продолжался[173]173
  Ibidem. S.337


[Закрыть].

Как утверждали советские оккупационные органы «своевременное проведение работ по изъятию излишних мощностей не только не снижало темпов восстановления промышленного производства, но, наоборот, значительно стимулировало их. Так, например, целый ряд электростанций советской зоны был демонтирован, однако, рабочая мощность оставшихся станций непрерывно возрастала, и к концу 1946 года составляла около 3,5 тысяч мгвт»[174]174
  За антифашистскую демократическую Германию. C.355


[Закрыть]. Утверждение о том, что изъятие мощностей не тормозило восстановительный процесс в экономике зоны и даже стимулировало его, представляется верным только в отношении предприятий с устаревшим оборудованием. Большинство же предприятий было оснащено передовой по тому времени техникой, изъятие которой, разумеется, на первых порах затрудняло восстановление народного хозяйства.

Конечно, такая форма репарационных поставок, как демонтаж промышленных предприятий, была особенно болезненной для трудящихся, теряющих рабочие места. Чтобы максимально уменьшить эти трудности, руководство СВАГ в начале января 1947 года приняло решение окончательно прекратить демонтаж и на базе 200 крупных предприятий, первоначально предусмотренных для демонтажа, создать советские акционерные общества. Они оставались на территории Германии, а 74 из них были вообще переданы правительствам земель.

Другим важным направлением советской репарационной политики в Германии, ставшим с 1946 года главным, были поставки из текущего производства. Как признавали сами советские представители, только одна четверть демонтированного оборудования попала в Советский Союз в целости и сохранности, остальная была разбазарена и разворована в пути. Но по оценке некоторых немецких исследователей, демонтаж играл второстепенную роль в сравнении с количеством поставок текущей продукции и доходов от советских акционерных и торговых обществ[175]175
  АВП РФ, ф. Политсоветника, оп.1, порт. 14, п.2, л.33


[Закрыть].

Репарационные претензии Советского Союза не ограничивались сферой промышленности, активами и наукой. Они распространялись и на сельское хозяйство, что вызывало особое недовольство населения. По репарационному плану в СССР должны были отправляться семена ценных и дефицитных многолетних трав, овощных и кормовых культур. Однако из-за открытого и скрытого саботажа местных властей план по поставке семян выполнялся в денежном выражении в 1946 году на 65 процентов, в 1947 году – на 82 процента ив 1948 году – лишь на 48 процентов. В 1947 году в счет репараций были осуществлены поставки древесины. В порядке встречных поставок зона получала из Советского Союза крепежный лес. Еще в 1945 году в СССР было отправлено 89 образцов наиболее интересных сельскохозяйственных машин общей стоимостью около 64 тыс. марок. С августа 1945 года по 10 января 1947 года репарационные органы приобрели 1.333 образца сельскохозяйственных машин и оборудования стоимостью в 194 тыс. марок[176]176
  АВП РФ, ф.0457«г», оп.1, порт.5, п.6, л.215–218


[Закрыть].

По номенклатуре товаров поставки из текущей продукции со временем существенно изменились. Так, если до 1947 года основную их долю составляли товары народного потребления, то в последующие годы советская сторона заказывала преимущественно квалифицированную продукцию машиностроительной, электротехнической и химической отраслей промышленности.

Так, если в 1946 году стоимость полученных СССР товаров народного потребления составляла 621 млн. марок, а промышленное оборудование – 172 млн. марок, то в следующем году соотношение изменилось в пользу последнего (275 млн. марок против 201 млн. марок).

Стоимость поставок товаров из текущего производства в 1947 году имела следующий вид (в тыс. марок): Саксония – 360.563 или 32,2 процента от всей зоны, Саксония-Анхальт – 289.200 или 25,7 процентов, Тюрингия – 229.109 или 20,4 процента, Мекленбург – 94.23 9 или 8,4 процента и Бранденбург – 42.885 или 3,8 процента. Существенный удельный вес занимала продукция промышленности советского сектора Берлина, составлявшая 8,7 процентов в общем объеме репарационных поставок. О соотношении валовой продукции промышленности сектора и репарационных изъятий по годам дает представление следующая таблица:

В 1949 году стоимость репарационных поставок из советского сектора Берлина составила 60,500 тыс. марок.

Сложной оказалась и проблема цен. Для оформления репарационных наряд-заказов в 1945 году были приняты цены 1944 года – последнего года войны, предшествующего оккупации Германии, хотя взимание репараций с Румынии, Венгрии и Финляндии производилось в мировых ценах 1938 года. По мнению компетентных органов СВАГ, в условиях того времени такое решение вопроса было единственно возможным и правильным. Оно означало, во-первых, сохранность для немецких предприятий прежних условий работы над репарационными заказами, во-вторых, давало возможность избежать излишней дезорганизации хозяйственной жизни в зоне, и, в-третьих, обеспечивало осуществление такой финансовой политики, которая была направлена на сохранение прежнего уровня цен и недопущение их дальнейшего роста.

Однако, эта работа, по признанию специалистов СВАГ, была связана с большими трудностями, так как работники Управления репараций не располагали справочными и документальными материалами по ценам, не имели опыта в этой работе, не были знакомы с системой ценообразования в Германии. Трудности вызывались еще и тем, что немецкие власти и особенно фирмы – поставщики не были заинтересованы в оказании какой-либо помощи Управлению репараций.

Первым открытым официальным документом, в котором было сказано, что расчеты по репарациям производятся в ценах 1944 года, стало Положение о порядке расчетов по репарационным поставкам из Советской зоны оккупации Германии, подписанное в апреле 1947 года и тогда же вступившее в силу. В нем, в частности, было сказано, что в тех случаях, когда фирмам – поставщикам утверждены новые более высокие цены, чем были в 1941 году, расчет с фирмой производится премьер-министрами земель по этим повышенным ценам, а поставка в счет репараций засчитывается тем не менее в ценах 1944 года. В постановлениях советского правительства о планах репарационных поставок на 1946, 1947 и 1948 годы было дано указание об отпуске репарационных поставок из текущего производства Германии в отпускных ценах промышленности 1944 года. Одна из трудностей в решении этого вопроса состояла в том, что общая номенклатура товаров, поставляемых Управлением репараций, превышала 130 тысяч наименований и видов, и на каждый из этих товаров должна была быть установлена своя цена.

Тем не менее в работе над ценами Управлению репараций и поставок все же удалось добиться некоторых положительных результатов в защите законных интересов Советского Союза. Так, в частности, в конце 1947 года в результате пересмотра и уточнения цен в ряде действующих наряд-заказов было снято 37 млн. марок. В 1948 году в работе над ценами по вновь выдаваемым наряд-заказам была выявлена возможность снять с поставок 1946–1947 гг. еще свыше 30 млн. марок.

Определенные трудности в порядке расчетов существовали во взаимоотношениях между Управлением репараций СВАГ, с одной стороны, и советскими государственными акционерными обществами и народными предприятиями, с другой. Не существовало и обоснованной юридической базы для взаимоотношений Управления репараций с органами немецкого самоуправления и с фирмами, непосредственно выполнявшими репарационные заказы.

Однако, исходя из общих политических и экономических принципов изъятия репараций, Управление репараций стремилось к тому, чтобы репарационные тяготы были возложены на все население зоны и на всю ее экономику, а не на отдельные фирмы. Разумеется, это был справедливый принцип.

Большинство населения советской оккупационной зоны, естественно, в той или иной форме выражало недовольство демонтажом и репарациями. Однако члены СЕПГ при активном участии работников СВАГ стремились обосновать эту справедливую акцию. Немецкие коммунисты считали своим классовым долгом помочь восстановлению экономики Советского Союза. На одном из заседаний Немецкой экономической комиссии 29 июня 1949 г. руководитель отдела репараций Б.Вайнбергер заявил: «Империалисты хотят скоро начать войну против Советского Союза. Из этого следует, что и мы пострадаем. Поэтому мы должны сделать все, чтобы выполнить репарационные поставки»[177]177
  R.Karlsch. Allein bezahlt? Die Reparationsleistungen der SB /DDR 1945-53. Berlin, 1993. S. 182


[Закрыть].

Руководство Управления репараций в 1948 году считало, что, несмотря на то, что окончательный расчет по репарационным поставкам из Германии будет произведен по мировым ценам 193 8 года в американских долларах, работа по установлению цен 1944 года имела и будет иметь большое значение, потому что планы репарационных поставок на 1946–1948 гг. были составлены и утверждены, исходя из уровня внутренних германских цен 1944 года. Этим же базисом была определена и общая сумма годовых поставок[178]178
  АВП РФ, ф.0457«г», оп.1, пор.5, п. 3, д.8, л.242


[Закрыть].

По немецким данным, по состоянию на 1947 год четвертая и в 1949 пятая часть всего материального производства зоны шла в СССР в качестве репараций. Это значительно превышало репарационные поставки, полученные Советским Союзом из западных зон оккупации. Оспаривая право Советского Союза на получение репараций из текущей продукции, государственный секретарь США Дж. Маршалл на сессии СМИД 31 марта 1947 года заявил, что это весьма похоже на то, что если бы Советский Союз дважды продавал одну и ту же лошадь. Перепалка по этому вопросу закончилась репликой Молотова, что Советский Союз не хочет, чтобы чужие купцы продавали «нашу лошадь кому-нибудь по дешевке, да еще без нашего согласия»[179]179
  Правда, 2 апреля 1947


[Закрыть].

Выполнение репарационного плана в пользу Советского Союза в целом в значительной мере зависело от желания и усилий западных союзников передать ему долю платежей из западных зон Германии. На протяжении второй половины 1944 года в отношениях между союзниками репарационной проблемы в целом не существовало, хотя определенные трудности были. Но после завершения войны уже в августе 1945 года возникли сложности с определением конкретных объектов-заводов и оборудования, имеющихся в западных зонах, для их передачи Советскому Союзу. Западные эксперты, естественно, пожелали выяснить, что и в каком количестве СВАГ будет изымать из своей зоны. Для этого заместитель Главнокомандующего армии США в Германии генерал Л. Клей предложил, чтобы для определения жизненно необходимого экономического минимума Германии смешанная комиссия экспертов посетила не только западные, но и восточную зону. Но советский представитель тогда не согласился на посещение своей зоны[180]180
  АВП РФ, ф.0457«г», оп.1, порт.3, л.84


[Закрыть]. Подобная позиция СВАГ не могла не вызвать у другой стороны всякого рода предположения и сомнения, но тогда они еще не повлияли существенно на репарационные поставки.

15 ноября 1945 года состоялась встреча заместителя Главноначальствующего СВАГ генерала В.Д. Соколовского с генералом Л. Клеем. Американский представитель прямо заявил, что правительство США поддерживает претензии Советского Союза на получение половины заводов, подлежащих демонтажу в западных зонах. Он также не возражал удовлетворить просьбу о дополнительной передаче Советскому Союзу еще двух предприятий – судостроительную верфь в Бремене и шарикоподшипниковый завод в Швейнфурте. Более того, генерал Клей решительно выступил за немедленный раздел немецкого торгового флота, «пока он еще находится в руках англичан. Нужно ковать железо, пока горячо, и делить то, что можно, иначе может оказаться, что делить-то будет нечего», – заявил генерал[181]181
  АВП РФ, ф. Политсоветника, oп. 1, порт. 14, п.2, л.34


[Закрыть].

Однако, в мае 1946 года политсоветник В.С. Семенов отметил обострение взаимоотношений между СССР и западными державами по репарационному вопросу. Он писал, что американцы постоянно выступают против демонтажа предприятий в западных зонах в пользу Советского Союза до превращения Германии в единое экономическое целое и ликвидации «обособленности» зон. Они требуют образования центрального германского правительства. Семенов считал, что таким образом американцы хотят «взять экономику советской зоны под свой контроль»[182]182
  Там же, оп.2, порт.1, п.27, л.47


[Закрыть].

В последующий период, кроме обычных в таких случаях недоразумений, стало усиливаться и взаимное подозрение, что отрицательно сказывалось на репарационном процессе из западных зон. Был установлен порядок, по которому распределение заводов и оборудования общего назначения в счет репараций производилось между СССР и Польшей, с одной стороны, и Межсоюзным репарационным агентством (ИАРА) – с другой. В это агентство кроме СССР и Польши входили и другие 16 Объединенных наций, пострадавшие от германской агрессии и имевшие претензии к Германии. В период с ноября 1946 года по ноябрь 1947 в ходе девяти распределений в счет репараций было намечено передать из западных зон Советскому Союзу и Польше 293 завода, из них 39 ценных заводов, причем 30 заводов общей стоимостью около 39 млн. немецких марок были полностью демонтированы к 1 марта 1948 года. Это был последний крупный успех советских представителей в процессе изъятия репараций из западных зон.

В период «холодной войны» западные оккупационные власти делали все, чтобы вообще сорвать репарационные поставки Советскому Союзу. Они передавали устаревшее и малоценное оборудование с военных заводов, а ценные станки изымали сами или позволяли немецким дельцам расхищать их. Чинились всяческие препятствия в отгрузке, постоянно нарушался ее график. Производительность труда рабочих на демонтаже и погрузке была крайне низкой. В британской зоне, например, на одного рабочего в день она составляла всего 38 кг. Чтобы демонтировать лишь восьмую долю одного из заводов Круппа в 1946 году потребовалось семь месяцев, а для всего завода при таких темпах потребовалось бы пять лет. Кроме того, репарационные изъятия почти совершенно не коснулись многих других предприятий, в том числе и мощного индустриального гиганта «ИГ-Фарбениндустри», находившегося в западных зонах[183]183
  За антифашистскую демократическую Германию, с.361


[Закрыть]. Западные оккупационные власти произвольно исключили из репарационного списка 453 завода общего назначения и 60 военных заводов, в том числе и часть предназначенных для Советского Союза и Польши.

Проблема репараций к 1947 году приобрела весьма острый характер. В ней отражалась общая напряженность в отношениях между бывшими союзниками, особенно между СССР и США. Поэтому в советской печати того времени публиковалось много статей, призванных информировать советских людей о положении дел с репарациями, правда, нередко крайне односторонне. Из западных зон должно было быть изъято свыше двух тысяч промышленных предприятий в пользу стран, имеющих право на репарации[184]184
  Управление информации СВАГ. Сборник статей и материалов. № 1–7. Т.З. 1947. С.47


[Закрыть]. Однако американские и английские власти путем оттяжек и проволочек по существу срывали репарационные поставки. Так, к августу 1946 года они были выполнены: из американской зоны – на 20 процентов, из британской – на 4,5 процента и из французской – ноль процентов. Осенью положение несколько улучшилось, но еще несколько раньше генерал Клей опубликовал заявление о прекращении репарационных поставок Советскому Союзу и Польше, а также другим странам из американской зоны.

Таким образом, сфера репарационных поставок из западных зон стала ареной не столько экономического, сколько прежде всего обострявшегося в первые послевоенные годы политического противостояния между Советским Союзом и его бывшими союзниками. В конечном счете Потсдамские решения о предоставлении Советскому Союзу репараций на сумму в 10 млрд. долларов не были выполнены. Руководители союзнических военных властей в Западной Германии и других западных держав хорошо осознавали, что в условиях отказа от выплаты соответствующей доли репараций в пользу Советского Союза из западных зон намного большая материальная ответственность будет возложена на население советской зоны оккупации. Создавалось такое впечатление, как позднее писал В. Брандт, «будто тамошние жители проиграли войну в большей степени, чем их земляки на западе. Федеративной Республике было легче»[185]185
  В.Брандт. Указ. соч. С. 162


[Закрыть]. Я могу подтвердить справедливость этих слов, но должен сказать, что в годы войны мы не делили немецких оккупантов на западных и восточных.