Текст книги "Большая игра. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Глава 9. Предел. Часть 8

***

До самого вечера они колесили по городу, прерываясь на магазины и кафе, и лишь под вечер вернулись в знакомый тихий двор с вечно тёмными глазницами окон. Оставляя в воздухе облачка пара, Рин выбралась из машины: – Спасибо за прекрасный день, Кира! Увидимся завтра!

– Тебе спасибо, Рин! Передавай привет Алголю, – Кира помахала ей рукой и, развернувшись, укатила в ночь. Выдохнув целое облако пара, довольная Рин пошла к двери подъезда.

Наспех скинув вещи и раздевшись, она поспешила на этаж выше, к соседям. Как когда-то, с тортиком в качестве подарка. Короткая трель звонка – дверь открыла Эстер, как всегда великолепная и как всегда в своём загадочном комбинезоне.

– Привет! – Рин, сияя как новогодняя ёлка, прошла внутрь.

– Привет, – та закрыла за ней дверь и помогла с ношей: – Давно не виделись. Ты в порядке? Погоди, это же торт с клубникой?..

– Он самый, – энергично покивала Рин: – Поставишь чайник? Я позову Алголя.

– Угу, он наверху, – она показала пальцем на потолок и понесла тортик на кухню. Кивнув, та открыла дверь: – Я быстро, чай не успеет остыть!

Она торопливо взбежала по ступенькам наверх. Пролёт, ещё один – она расслышала звуки музыки, кто-то играл на фортепиано. Он точно там.

Он сидел за инструментом и медленно перебирал клавиши, прикрыв веки. Лёгкая и печальная мелодия, казалось, шла изнутри самого ретранслятора.

– Алголь!

Он остановился и плавно встал из-за фортепиано. Всё то же невозмутимое, спокойное и пугающее лицо. Всё те же тёмные глаза, расцвеченные бледно-голубыми всполохами. Совсем как у неё. Рин улыбнулась.

– Я вернулась! С тортиком. Эстер чайник поставила, ты не против немного посидеть вместе?

Он ощупал её взглядом и коротко кивнул.

– Да.

Рин подошла ближе и посмотрела прямо на него, в глубину пугающих глаз за отросшей чёлкой: – Знаешь, я хотела сказать… Спасибо тебе за всё. Что столько раз выручал меня. Что не бросил, когда мог уйти. Я…

Рин коснулась его тёплых пальцев, стараясь перебороть свою робость и смущение.

– Рин…

Его голос поплыл по комнате, отражаясь эхом от стен.

– Я просто… хотела сказать спасибо!

Она уткнулась лицом в его грудь и обняла мотнувшегося назад ретранслятора. Сердце колотилось как бешеное: оттолкнет – ну и ладно! Будь что будет!

Алголь едва не отшатнулся от внезапно прилипшей к нему девчонки. Нечаянное и невинное тепло её тела обжигало даже сквозь одежду. Он помнил это чувство, когда нес её на руках в тишине летней ночи. Мягкая и нежная кожа сквозь прилипшую к телу рубашку. Душу буравило назойливое желание отстраниться, уйти, остановить её. Пока он не ранил её ещё больше.

Он медленно поднял руку и посмотрел на раскрытую ладонь. Крепкие пальцы, огрубевшая кожа и почти истёршиеся шрамы.

Его руки причиняли лишь боль. Они умели держать копьё и сжимать шею, ломать кости и разрубать противника. Как он мог этими самыми руками коснуться доверчиво прижавшейся к нему девчонки?.. Этими же руками, что держали холодеющее детское тело в тёмном, страшном лесу. Как он мог…

Стиснув напряжённые челюсти, Алголь закрыл глаза. Рука нехотя опустилась на мягкие, благоухающие волосы.

Она ощутила, как широкая ладонь легла на голову. Что-то знакомое легонько коснулось её разума. Рин улыбнулась.

– Эстер ждет, – негромко произнес он. Рин кивнула.

– Угу… можно ещё чуть-чуть так постоять?

– Только чуть-чуть.

Она зажмурилась, крепче стискивая его спину и зарываясь лицом в рубашку.

Что она могла для него сделать? Наверное, только это. Он выносил все испытания в полном одиночестве много лет. И при этом помогал ей, когда она не справлялась. Терпел, учил и по-своему заботился. Всё, чем она могла отплатить ему – дать частичку того тепла и спокойствия, что получила от других.

Он медленно, с величайшей осторожностью погладил её по голове. Девушка ощутила, как волосы струятся сквозь его пальцы, а ладонь ретранслятора нечаянно касается шеи. По телу пробежала приятная волна тепла. Она расцепила объятья.

– Пошли?..

***

Пробежав очередной круг по залу, Рин с лёгкостью залетела на вираж. В лицо ударил ветер, мимо пронеслась чёрно-серая тень, – Алголь в привычном темпе мчался вперед, словно и не было ни травм, ни переломов. Шумно выдохнув, она прибавила в скорости и ринулась следом за ретранслятором.

Пышущее жаром тело с непривычки заныло, правый бок налился тяжестью, но Рин со всё большим азартом бежала вперед. Она снова привыкнет к нагрузкам, восстановит форму и ещё нагонит его на дорожке. А пока – она будет гнаться за ним след в след, с каждым разом становясь всё ближе, и когда-нибудь уже её тень мелькнёт мимо, оставляя его позади.

Кира стояла рядом с дверью в раздевалку и, скрестив на груди руки, следила за тренировкой ретрансляторов. Закончив с бегом, они приступили к разминке – Алголь задавал темп, а Рин, как и положено прилежной ученице, повторяла за ним.

Кира сдержанно улыбнулась. Ещё летом, когда они занимались здесь впервые, она лишь робко стояла позади и смотрела. Как же всё изменилось за это время! Из робкой и неумелой школьницы она превратилась в крепкую, спортивную девушку. Страх в глазах сменился спокойствием и уверенностью. Рин стала сильнее, выросла и умственно, и физически, и в своих способностях. Она повзрослела. И уже близок был тот день, когда ей придётся принять своего мейстера.

В кармане завибрировал телефон. Оторвав взгляд от перешедших к спаррингу ретрансляторов, она включила экран. Приказы, письма… Кира вздрогнула, глаза расширились – вчитавшись в сообщение, майор широко улыбнулась.

Анализ данных завершен. Сегодня они узнают её ранг и тип. Сегодня станет известно её будущее.

Еле дождавшись конца тренировки, она махнула рукой взмыленной девушке. – Рин, подойди!

– Фух, это было непросто, – утирая полотенцем покрытое каплями пота лицо, она подошла к Кире. Та с улыбкой похлопала её по плечам.

– Молодец, отличная тренировка! Как переоденешься, собираемся в лаборатории, у меня для тебя важная новость!

– Хорошая, или?.. – она озабоченно нахмурила брови.

– Отличная, Рин! – майор приобняла девушку. – Пока не скажу, сюрприз, но точно хороший! Всё, беги скорей в раздевалку.

С послушным кивком та юркнула за дверь. Кира подняла взгляд – второй ретранслятор всё ещё стоял в центре зала. Опустив тренировочный шест, Алголь смотрел на них всё это время, и не двигался с места.

– А ты чего застыл? – Кира подошла к нему и с улыбкой тряхнула волосами. По его щекам текли капельки пота, широкая грудь вздымалась и опадала в такт дыханию. Если бы не изолирующий тренировочный комбинезон, она наверняка бы ощутила и жар, идущий от разгорячённого парня. Он медленно покачал головой.

– Не хотел мешать.

– Скромность тебе не идёт, знаешь ли.

– Там всего одна душевая, – он кивнул на дверь в раздевалку, за которой скрылась Рин. – Я подожду тут.

– А, ты про это, – она пожала плечами. – Ну, это было бы неожиданно.

– Кира, помнишь наш летний уговор? – Алголь осторожно покачал шест, балансируя его в ладони. – Тогда я полетел в Эфиопию. Мифрид сказала – «дым поднимается над горами, но это ещё не начало». Армения – дым над горами. Если она права, всё ещё впереди.

– Всему своё время, Алголь. И когда оно настанет, вы оба будете готовы.

Кивнув ему на прощание, майор развернулась к выходу из спортзала. Затылком она ощущала, как ретранслятор смотрит ей вслед. Может, ей только казалось, но после того вечера в их доме, перед вылетом на войну, она стала острее ощущать это. Словно после того, как он коснулся её разума, между ними установилась невидимая и тонкая связь.

***

На поверхности день клонился к закату. Солнце золотило редкие облачка и верхушки деревьев, одевшихся в белоснежные пушистые одежды. Сугробы искрились и вспыхивали, словно золотые россыпи. Изредка налетавший ветер поднимал с земли мелкое облачко снежинок, и тогда казалось, что сам воздух переливается золотистым сиянием.

Точно так же сейчас искрились и переливались в свете ламп пузырьки в бокалах с шампанским. Торопливо собранный на столе в лаборатории банкет не мог похвастаться изобилием блюд, но самое необходимое нашлось быстро. Выпивка, соки и компоты всех мастей, с пяток разных салатов в больших пластиковых контейнерах, щедро выданных знакомой Киры из кафетерия. И, конечно же, вкуснейший торт – пока ещё в коробке, ждёт своей очереди.

Все были в приподнятом настроении – сюрприз для Рин должен был получиться непременно. Владимир возился с самодельной стереосистемой, пообещав хорошую музыку, Майя и Игорь хлопотали с закусками и посудой, под чутким присмотром доктора Штерна. Чуйков с неизменной улыбочкой на лице наблюдал за коллегами, теребя в руке запаянный конверт с результатами анализа.

– Вот-вот придёт, – сверившись с часами, Кира ещё раз проверила расставленные на голографической панели приборы и блюда. Рука коснулась кармана – выданная ей утром коробочка тоже была на месте. Оглядевшись, она окликнула Владимира.

– Марков, у тебя всё готово? Ту штуку ты сделал?

– Сделал, сделал, – закрутив последний винт в заднюю крышку коробки с торчащими проводами и динамиком, он показал большой палец. – Всё, как заказывала.

– Хорошо.

Пальцы снова вцепились в нагрудный значок. Так она не волновалась с самой Армении – хоть и повод был совершенно иным, сердце всё равно ускорило свой бег. Этого часа они ждали целых полгода, и наконец, он настал.

Створки двери с тихим шипением разошлись в стороны.

В светлую лабораторию вошла Рин, в сером контактном комбинезоне, поблескивая головками пневмонасосов и сенсоров. Волосы ещё чуть влажные после душа, глаза нетерпеливо бегают – любопытный взгляд окинул лабораторию.

– Привет всем, – девушка улыбнулась и с интересом посмотрела на Киру. – А что случилось-то? Что за сюрприз?

С широчайшей улыбкой Кира жестом пригласила всех подойти поближе.

– Давайте, народ, собираемся. Петр Иванович нам кое-что скажет.

Чуйков подслеповато сощурился и подошел к майору.

– Нет, Кира Юрьевна, я считаю, это ты должна объявить всем.

– Что объявить? – на лице Рин играла улыбка, но она явно не понимала, что происходит. Чуйков протянул Кире письмо и кивнул.

– Что ж, хорошо, – она взяла письмо и, оглядев коллег, державших наготове бокалы с шампанским, сорвала пломбу с конверта.

– Рин, в этом конверте – результаты всех анализов, тестов и моделирований, призванных установить самые важные для тебя параметры. То количество данных, что обработали наши учёные, позволяет получить максимально точный результат, до тысячных долей процентов. Так, где же…

Она зашуршала бумагой, извлекая из конверта несколько листов, плотно исчерченных мелкими строчками текста.

– И что там? – Рин с замирающим сердцем подалась вперед.

– Итак, готова? – Кира широко улыбнулась. – Объект исследования Ноль Два, Масами Рин, по результатам проведенных исследований и анализа, показала высочайшую приемистость к проциту, высокую синхронизацию и гармонизацию с интерфейсом костюма типа В и А. Степень ретрансляции… не то, где же… вот. По результатам анализа можно утверждать, что объект Ноль Два Масами Рин является ретранслятором… так…

– Ну?.. – Владимир нетерпеливо звякнул бокалом о стол. Все с напряжением смотрели на Киру, которая всё сильнее расплывалась в улыбке.

– Ретранслятором ранга А тактического типа! – выпалила Кира и, отложив письмо, обняла остолбеневшую девушку. – Поздравляю, Рин! Просто потрясающе!

– Урааа! – завопил Владимир и, чокнувшись с Майей и Игорем, влил в себя бокал шампанского.

– Я… серьёзно?.. – Рин подняла голову и, не веря своим ушам, посмотрела на Киру.

– Да! Поздравляю!

На глаза навернулись слёзы, от радости и волнения перехватило дыхание. Девушка обняла Киру и прильнула к ней всем телом. Коллеги дружно закричали «Ура!», лаборатория наполнилась звоном бокалов.

– Вот это да… ранг А!

– И это ещё не всё, – Кира отпустила её и, чуток повозившись, извлекла из кармана маленькую коробочку, обшитую красным бархатом. Приоткрыв крышку, она достала небольшую книжицу-удостоверение и, развернув, зачитала.

– За личное мужество и отвагу, проявленную в бою при защите интересов Российской Федерации, рядовая Масами Рин награждается медалью «За отвагу».

Кира протянула ей коробочку с наградой и энергично пожала руку.

– Это – за Армению, Рин.

Она задумчиво сняла крышку и провела пальцами по гладкой, блестящей серебром медали с ярко-красными буквами. За отвагу, да…Из груди вырвался вздох, она торопливо закрыла крышку.

– Спасибо, Кира.

– Ох, но и это ещё не всё, – она поиграла бровями и, забрав у девушки коробку с наградой, отошла назад. – Вова, неси, давай!

Владимир, уже успевший налить себе второй бокал, бодро кивнул и переваливающейся походкой побежал к верстаку. Схватив неприметную серую коробку, он так же небрежно подрулил к ним.

– А это – награда от персонала лаборатории номер семь! – он демонстративно открыл коробку, в которой она узнала корпус одного из приборов для обеспечения костюма, и вытащил слегка помятый листок. – За исключительную работоспособность, упорство и усердие, а также доброту и личные качества, проявленные в ходе работы с персоналом Седьмой лаборатории, рядовая Масами Рин награждается!

Он отложил листок и вытащил из коробки небольшой предмет с аккуратной застежкой.

– Медалью «Верность»!

Владимир протянул ей блестящую медаль и с широкой улыбкой хлопнул по плечу. – Это от всех нас, Рин! Я сам сделал.

Она дрогнувшей рукой взяла медаль и покрутила в руках. Небольшой диск с пятью стилизованными сердцами-лепестками вокруг центрального кружка был похож на полированный латунный цветок. Удивительно тонкая и чистая работа.

– Вот это да… он же похож на золотой лотос! – девушка расцвела в широкой улыбке. – Это же как символ Японии! Как же круто!

– А то, мы все вместе дизайн придумывали! – Владимир хвастливо задрал нос, явно довольный её реакцией. Остальные снова подняли бокалы.

– Спасибо, ребята! Кира, Владимир, все-все, спасибо вам!

– Давай помогу надеть, – майор заботливо подскочила к ней и принялась возиться с застёжкой, цепляя сияющую медаль прямо на ткань комбинезона.

– Угощайся, ретранслятора ранга А тактического типа, – Кузнецов жестом пригласил ее к столу и протянул полный стакан с соком. Тут же заработала стереосистема Маркова, лаборатория наполнилась музыкой, звоном бокалов и очередным поздравлениями.

Кира с гордостью смотрела, как веселится и улыбается её подопечная. Но всё же на душе было неспокойно. Она взглянула на Чуйкова – старичок перечитывал результаты анализа, угощаясь салатом. Видимо, и он заметил кое-что важное, что она не сказала при всех. Что ж, оставалось только выждать и не пропустить удачный момент.

Наконец, отложив письмо, глава лаборатории с извинениями вышел наружу. Подождав пару минут, майор Вайнер махнула коллегам рукой. – Я на минутку! Без меня торт не ешьте!

– Хорошо! – сияя, как красующаяся на её груди медаль, Рин жарко покивала ей. Кира торопливо выскользнула из лаборатории.

Снаружи было тихо, лишь шорох вентиляции доносился из узких щелей под самым потолком. Дневные смены давно ушли, а ночью здесь оставались лишь они да дежурные охранники. Она сунула руку за пазуху – заряженный пистолет надёжно сидел в кобуре, – и неслышно пошла к мужской уборной в конце коридора.

Глава 9. Предел. Часть 9

***

Из-за двери доносился шум бегущей воды. Осторожно приоткрыв дверь, Кира скользнула внутрь. Чуйков стоял спиной к входу, возле зеркальной стены с рядком сверкающих белизной раковин.

– Неужели моя персона вам столь небезразлична, что вы готовы за мной следовать даже до уборной, Кира Юрьевна? – Чуйков с усмешкой посмотрел на её отражение в зеркале и неторопливо выключил воду. Кира демонстративно закрыла дверь на замок и, скрестив на груди руки, опёрлась на стену. Всем видом майор давала понять, что не выпустит его, пока не получит то, что хочет.

– Зато здесь нам никто не помешает.

– Мне уже начинать волноваться? Пожалейте старика, юная леди, так ведь и давление подскочит…

– Кончай юлить, Чуйков, – бросив холодный взгляд, Кира нахмурила брови. – Я здесь не ради твоих шуточек. Мне нужны ответы.

– Ответы? – улыбка сошла с его губ, сменившись пренебрежительной ухмылкой. – И на какие вопросы?

– Много. Первый – Биолаборатория, которую сжёг Алголь. Что там исследовали?

– Очевидно, какие-то биологические особенности людей и ретрансляторов, но я не биолог, Кира Юрьевна, откуда мне знать? – он развел руками, словно насмехаясь над ней.

– Зато ты прекрасно знаешь проект «Радуга», да? НИОКР «Гетерохромия», и всё то, что делали с Алголем – это же твоя идея? – голос Киры зазвенел как сталь, и ей стоило больших усилий сдерживать себя.

– Не представляю, откуда ты это узнала, но поверь, ты сильно преувеличиваешь мою роль в этом, хммм… мероприятии. То, что там произошло – ужасная трагедия. Тысячи смертей и годы работы…

– Интересно, а почему же так вышло? – саркастически заметила она и оскалилась. Чуйков бросил на неё взгляд, полный разочарования.

– Алголь – сложный человек, Кира Юрьевна. И очень опасный. Иногда это кончается вот так, и поверь, это не первый такой случай.

– Я хорошо знаю Алголя, и знаю, на что он способен. Что он за человек, – она невольно сжала и разжала кулак. – И он не станет причинять вред без веской причины.

– Ну, раз ты знаешь, к чему же тогда вопросы?

– Да потому что вокруг него стало слишком много загадок! – едва не вскричав, Кира выдохнула и со злостью понизила голос. – Что это за вечные тайны с его прошлым? Почему его так ненавидят все, кто с ним работал? Откуда он вообще появился и что происходило все эти годы, пока его держали здесь? Что его сделало таким?

– Продолжай, давай… – негромко подзадорил ее Чуйков и покивал.

– Я еще и не начинала! Если он так опасен, почему мне так сразу разрешили поселить Рин рядом с ним? И почему она появилась именно тогда, не позже или раньше, а как по заказу, ровно после его переселения и подрыва лаборатории? Случайность? Ни черта это не случайность! Слишком много их выходит, и все – одна к одной! Чуйков, что здесь вообще происходит?..

– Как много вопросов, Кира Юрьевна… – он печально покачал головой, словно услышал глупый ответ студента на лекции. – И ни одного толкового. Вот за что я не люблю ваше поколение, так это за близорукость и узость взглядов. Вы не видите глобального за малым, общего за частным, леса за деревьями…

– О чем ты, Чуйков?..

– Это не те вопросы, Кира Юрьевна не те… – он быстро подошел к ней почти вплотную и посмотрел прямо в глаза, тихо добавив, – …и не тому человеку.

Кира лишь судорожно вздохнула, а ученый продолжил шептать, с каждым словом говоря всё быстрее и настойчивее.

– Вот ты думаешь, что прошлое Алголя – это тайна? А ты никогда не задумывалась, почему он – сирота? И Рин тоже, и вообще все ретрансляторы? Куда же пропали их родители? Нет? Или вот, откуда взялся процит? Кто его производит, и как? Неужели ты серьёзно веришь, что пара каких-то учёных смогли на раз-два создать такое сложное вещество и совершенно точно узнать, что именно оно усиливает способности визуализаторов? И куда делись Громов и Шварцфельд? И почему Ретрансляторы, почему именно это слово? Ты вообще знаешь, что такое – ретранслятор?

– Устройство, передающее полученный сигнал дальше… – опешив от откровений профессора, пробормотала Кира.

– Именно, только передача! Они не создают, они просто передают дальше, да? Так почему именно это слово? Почему они не могут сотворить самое очевидное, – жизнь? Откуда у них берётся вся эта энергия? И сам наш институт – ты никогда не смотрела вниз, когда в очередной раз шла к директору с отчётом? Что там? Что они прячут, на конечном горизонте, не думала?

– Думала, – кивнула она. Чуйков буквально считывал её мысли и самые робкие догадки. И от этого её бросало в дрожь.

– Но не была там ни разу, да? А я был. Там огромное пространство, под охраной, да такой, что тебе даже не снилась! Громадная древняя пещера и врата метров в тридцать пять высотой, наглухо закрытые каменной плитой тонн в пятьсот, не меньше! Под землёй, Кира! Полтора километра под поверхностью – откуда там такое?.. Как удалось затащить туда всё это? Что они прячут за этими вратами?.. И почему над ними выбита шестиконечная звезда? Откуда здесь всё это, Кира?!

Кира уставилась на него так, будто увидела пришельца. Слова Чуйкова шокировали, и будь на его месте кто-то другой, майор решила бы, что тот сошел с ума. Но сказанное эхом отдавалось в голове, начисто сметая всю её стройную картину мира.

– И, в конце концов, как они так быстро нашли Алголя, без нормальной методики поиска и подбора визуализаторов? Сразу же, первым же выстрелом! И почему твой долбаный начальник столь люто его ненавидит? Вот эти вопросы ты никогда себе не задавала?

Выпалив это единым махом, старик отпрянул и с тяжелым дыханием схватился за сердце.

В голове всё смешалось и перепуталось. Эти вопросы, всё это, – если хоть половина из сказанного им – правда, это меняло вообще всё. В корне.

Кира рассеянно опустила взгляд, едва начиная осознавать весь масштаб того, во что она, сама того не зная, впуталась.

– Это всё какой-то бред… поверить не могу.

– И я не могу. Но фактов наше с тобой неверие не отменяет. Кира Юрьевна, еще тридцать лет назад я не мог поверить, что реально могут существовать люди, способные превратить воду в вино, или вызвать дождь из огня и серы одной лишь силой мысли. И вот – они появились.

По спине пробежали мурашки. Кира молча смотрела в пол и обдумывала его слова. В голове ещё не укладывалось, но если хоть половина из сказанного – правда, весь их мир изменится до неузнаваемости.

Впервые за долгое время ей стало по-настоящему страшно. Страшно от неизвестности, но еще более пугающими было то, какими могли быть ответы на все эти вопросы. Алголь, генерал, Чуйков – каждый из них знал свою крупицу правды. Каждый хранил свои тайны.

– Петр Иванович… вы можете рассказать мне хоть что-то? Ведь если всё это – правда, тогда…

Старик миролюбиво поднял руку, останавливая её.

– Кира Юрьевна, мне восемьдесят семь, я прожил долгую жизнь. Я родился в прошлом тысячелетии, в городе и стране, которых уже давно нет на карте. Я пережил Третью Мировую Войну, увидел рождение ретрансляторов. И, скорее всего, увижу смерть многих из них. Если я скажу тебе хоть что-то из того, что ты так жаждешь узнать, от тебя просто избавятся. На моей душе достаточно трупов, и я не хочу брать на себя вину ещё и за твою смерть.

Кира отшатнулась в сторону, – её бросило в жар, по щеке скатилась капля пота.

– Я не могу помочь тебе с этим, не имею права, ради твоего же блага. Хочешь что-то узнать – узнай сама. Но я тебя прошу, Богом заклинаю, не делай этого. А если уж соберёшься, сделай всё для того, чтобы ни одна живая душа не узнала о том, что ты ищешь.

– Петр Иванович… – голос её потускнел, будто обесцветился. Кира медленно побледнела. – Тогда хотя бы один ответ. Читая раключение анализа силы Рин, я увидела кое-что, о чём мы никода не говорили. Уровень распада процита – что это значит?

– Это несложно, и будь у тебя сколько-нибудь серьёзная подготовка, как у Кузнецова, например, и немного фантазии, ты бы догадалась сама. Процит не растворяется в крови ретранслятора полностью. Лишь до какой-то степени. И чем дольше ретранслятору вводят процит, чем больше циклов введение-разрядка проходит, тем больше свободного процита остается в крови. Он не усваивается до конца и начинает травить организм.

От слов Чуйкова ей вновь стало не по себе. По телу расползся противный холод, она замерла в страшном предчувствии.

– Все думают, что ретрансляторы иммунны к токсичности процита, но это не так. Он их травит, но медленно, постепенно. Мало-помалу он начинает их убивать. И чем дольше живет такой ретранслятор, чем сильнее действие. Из этого и исчисляется его ресурс.

Ресурс… не срок жизни, а ресурс. Какой восхитительно циничный военный термин! «Назначенный ресурс»! А потом? Спишут в утиль? На лице майора возникла кривая улыбка. Вот значит, почему. Алголь был чертовски прав, когда говорил, что они с Рин для них всех больше не люди. Они – просто вещи с положенным сроком эксплуатации.

– И… и сколько… – хрипло вырвалось из груди, Кира кашлянула. – Сколько осталось жить? Сколько ей?..

– Рин? Она пришла уже совсем взрослой, процит в таком теле усваивается хуже. В зависимости от интенсивности расхода и частоты введений, по расчетам аналитиков… хм… от четырех до пяти с небольшим лет.

Из груди вырвался стон. Всего пять лет! Она едва ли доживет до двадцати, даже если её не убьют раньше. Кира сжала челюсти, изо всех сил сдерживая подступившие слёзы. Несколько раз вдохнув и выдохнув, она опустила голову.

– А Алголь? Сколько ему осталось?..

– Не знаю. Его аналитики я не видел никогда. Удивительно, правда? Мы столько лет его изучали, но в конечном итоге, мы не знаем о нём ничего. Когда ему ввели процит? Может, в десять, а может быть и в двенадцать…

– Ему точно шестнадцать?

– Шестнадцать, семнадцать… Может быть, даже восемнадцать – я не знаю, но выглядит он явно старше. Всё, что касалось его досье, генерал уничтожил лично. Никто не видел. Никто не знает. Хочешь узнать – спроси у него, вот только уверяю, он тебе не скажет. Ответил я на твой вопрос?

Она медленно качнула головой, на матовые плиты пола сорвалась одинокая слезинка.

– Твоё предположение… сколько?

– Не больше трёх лет, – бескомпромиссно и сухо ответил ученый. – Скорее всего, даже меньше.

– Это можно как-то остановить, я не знаю, замедлить, п-предотвратить… – голос Киры дрогнул, она осеклась и замолчала.

– Нет.

Выдержав паузу, Чуйков негромко вздохнул и достал из кармана платочек. Привычным движением старик вытер взмокший лоб.

– Кира, у тебя всегда есть возможность выбрать другую жизнь. Найди другую работу, встреть хорошего мужчину, создайте семью, заведите детей и живите счастливо. Ты молода и умна, у тебя целая жизнь впереди. В твоих силах наполнить её счастьем, а не тревогами и болью.

– В моей жизни уже есть дети, о которых нужно позаботиться, – холодно ответила она. Слова его ранили в самое сердце – если бы только старик знал, насколько это было больно слышать на самом деле. Шмыгнув носом, она мельком посмотрела в зеркало. Дети… если бы это было так просто.

– Кира, ты ведь и сама от них недалеко ушла, – впервые за весь разговор Чуйков позволил себе искренне улыбнуться. Тепло, по-отечески.

– Тем лучше. Я их не брошу и не сдамся так легко, Петр Иванович. Не хотите мне помогать – не надо. Я знаю, что делать и сама найду ответы на свои вопросы.

– О, молодость… – Чуйков с улыбкой развел руками. – Не ошибись с выбором, Кира Юрьевна. От него может зависеть больше, чем ты думаешь. За твои решения придется расплачиваться не только тебе.

– Я знаю, – кивнув, она решительно развернулась и открыла замок на двери. – Я пойду до конца, каким бы этот конец ни был.

Скрипнула дверь, Кира вышла из уборной и быстро удалилась. Чуйков с улыбкой покачал головой, вслушиваясь в ровный перестук каблуков.

– Какой отец, такая и дочь… пусть хоть у тебя всё получится, Кира.

***

Они стояли друг напротив друга, сжимая в руках тренировочные копья. Пять минут назад Алголь доходчиво объяснил ей, почему именно копьё стало главным оружием ретранслятора. Только вот своё собственное, подходящее только ей копьё она должна была создать сама. И для этого, как водится, нужно было набрать статистику боёв, понять, что должно в нём быть.

Именно для этой цели Рин месяцами тренировалась сперва с шестом, а потом – и с простеньким деревянным копьём. И вот, теперь в её руках было первое тренировочное копьё, более-менее похожее на настоящее. Совсем не такое, как в бою с Вегой – то была лишь копия оружия Алголя, под его руку и его вес.

«Ты готова?»

«Н-не совсем. Еще немного, примерюсь…»

Тренировочный комбинезон плотно облегал тело, не стесняя движений. Она ощущала, как циркулирует по ткани теплоноситель, как натягивается и расслабляется миомерное волокно при каждом движении. Глубоко вдохнув, Рин шумно выдохнула и подняла копьё.

Алголь стоял напротив в пяти метрах, – в руке замерло длинное древко, увенчанное тупым наконечником. Ретранслятор был похож на большой чёрно-серый камень, недвижимый и холодный. Лишь его пронизывающий взгляд чутко следил за каждым движением партнёрши.

«Алголь, а неужели нельзя вести бой на мечах, или я там не знаю, на кинжалах? В Японии на фехтовании было очень даже эффективно…»

«Копьё не имеет альтернатив, Рин. У него самая большая дальность и поражающая способность. С любого ракурса копьё имеет минимальное сечение и сопротивление набегающему потоку. Ты можешь наносить и колющие, и рубящие удары, и метать его. Прямые, скользящие, спиральные атаки – всё подходит. Оно лёгкое и в то же время весит достаточно, чтобы нанести критические повреждения».

Рин сглотнула, коротко кивнув. Понятно, чего уж там… Она хорошо знала, как он обращается с мечом, но судя по всему, мастерство боя на копьях у него было ещё выше. Рин поправила отросшие волосы и, повращав древко, коротко кивнула. Пора начинать.

Шаг – прямой удар, кончик копья скользнул к голове ретранслятора. Он качнулся в сторону, древко со свистом отбило удар и метнулось навстречу. Заметив движение, Рин ушла от удара и, развернувшись, снова пошла в атаку.

Тишина спортзала наполнилась частым перестуком и скрипом шагов. Два ретранслятора кружились в чарующем танце, взмахивая копьями, бросались навстречу друг другу и уклонялись. Рин пыталась достать ловкого соперника хоть одним ударом, но каждый раз, когда наконечник уже почти касался его плеча или бедра, он уходил.

Тяжело дыша, девушка блокировала контратаку – кончик древка несильно упёрся в грудь и скользнул вбок.

Рин бросилась вперёд и, присев, взмахнула копьём, – восходящая дуга, не отобьет! Но Алголь скользнул под удар, два древка звонко столкнулись. Крутой разворот, копьё скользнуло над самым полом и подхватило её ноги. Взмахнув рукой, она вскрикнула и упала.

«Аккуратно с такими ударами. Противник всегда может сблизиться. А удары вблизи сложно отбить».

Опустив копьё, он подошёл к ней и протянул руку. Рин облизнула пересохшие губы и, подняв копьё, взялась за его ладонь.

– Спасибо.

– К бою, – спокойно ответил он и отступил назад. Поводив плечами, Рин приготовилась к новой атаке. В памяти пронеслись показательные выступления на фестивале в Японии, бои на арене и метание копья. Скорость, мощь и точность – вот что могло дать ей шанс на победу.

Закрутив копьё в ладонях, она метнулась вперед – удар снизу? Сбоку! Алголь отпрянул назад и вбок, но она уже знала это. Короткий рывок, копьё со свистом метнулось навстречу. Она краем глаза успела заметить его удар и резко присела, делая шаг навстречу. Еще один удар, разворот – их копья снова столкнулись, замерев сантиметрах в пяти от лица Алголя. Он нахмурился, тренировка становилась интереснее.