Текст книги "Большая игра. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Михаил Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Она слепо смотрела на своё отражение в ёмкости. От неё веяло спиртом, и хотелось сказать, что она вообще-то ещё несовершеннолетняя, и пить ей нельзя, да и не очень-то хотелось. И от самого запаха подташнивало. Но она молчала.

– Давай, Рин, – кивнул Актер и протянул ей кусок хлеба. – Помяни парня.

Перед глазами пронеслись сцены их недолгого похода, она вспомнила и случай с барсом, и переправу через ледяную речку, и поспешный побег до Гюмри. Она почти ничего не знала об этих людях, и уж тем более – о человеке, скрывавшемся за позывным «Рыжий». Но сейчас она чувствовала особую связь с этими людьми, прошедшими плечо к плечу рядом с ней. Они ели одну пищу, бились рядом, спали под одним дождём.

Она выдохнула, как перед погружением в контактный раствор, и прижала кружку к губам, глоток за глотком выпивая горькую жидкость.

Зажмурившись, Рин закашлялась, – Актер услужливо поднёс ко рту хлеб. – Закусывай, легче будет.

Она покивала и принялась за хлеб. Странно, но он был удивительно вкусным. И пусть внутри всё жгло и горело от мерзкого пойла, но это не шло в сравнение с тем, каково ей было на душе.

Простившись с бойцами, она пошла к зоне посадки – пришло время возвращаться домой.

***

Самолет стоял на рулёжной дорожке и с низким гулом прогревал двигатели. Улетали без церемоний и прощаний, и уж тем более без пышных проводов. За последние два дня их и так было слишком много.

Одетая в подаренную одним из местных бизнесменов одежду, она стояла рядом с присланным за ней сопровождающим, чем-то напоминавшим её первого водителя – того самого, что получил пулю в живот в злосчастном кинотеатре. Вещей не было – всё, что было на ней с момента появления в Армении, принадлежало Министерству Обороны. Даже боевое оборудование, её летный костюм, изъяли и увезли отдельным спецрейсом в опечатанном контейнере. Осталась только она, ретранслятор непонятного ранга неизвестного типа, и пока даже без имени.

Сзади подошли несколько человек в сопровождении охраны – судя по всему, какие-то важные шишки. Один из них, невысокий лысеющий мужчина в военной форме и с медалями на груди, – вышел вперёд.

– Рин Масами, верно? – произнес он по-русски, с крепким акцентом. Сопровождающий отступил назад, давая им возможность поговорить. Опешившая девушка коротко кивнула – уже один факт того, что он знал её имя, говорил о многом.

– Я хотел поблагодарить тебя от лица правительства и народа, что помогла нам.

Он подошел почти вплотную и протянул ей руку. Крепкое рукопожатие, во всю силу – будь она обычной девчонкой, скривилась бы от боли. Но она выдержала.

– Мы все видели, как ты помогала нашим жителям в деревнях у границы. Ты спасла много людей, и не думаю, что мы сможем когда-нибудь тебя отблагодарить за это. Была бы возможность, дал бы все медали, какие есть, но…

Он протянул руку назад – один из охранников вложил в пухлую ладонь какой-то свёрток. Перед глазами её показалась сложенная вместе полосатая ткань.

– Это – Флаг Армении, – пояснил мужчина и протянул свёрток Рин. – Наш символ свободы и жизни. Больше мне дать нечего, но его я дарю от чистого сердца. Ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь. Спасибо, что спасла мой народ от истребления.

Она взяла свёрнутый флаг и медленно прижала его к груди. Губы запрыгали, Рин с трудом выдавливала из себя слова.

– Я… я стольких не спасла… не успела… я столько много не сделала…

Увесистая ладонь легла на её худенькое плечо – мужчина приблизился и, заглянув в подёрнутые вспышками разрядов глаза, уверенно кивнул.

– Ты сделала достаточно.

Глава 9. Предел. Часть 1

Глава 9. Предел.

Кто мы, незнакомцы из разных миров?

Или, может быть, мы – случайные жертвы

Стихийных порывов?

Знаешь, как это сложно – нажать на курок?

Этот мир так хорош за секунду до взрыва…

Fl ё ur , «Русская Рулетка».

Директор института неторопливо читал доклад, изредка поднимая взгляд подслеповато сощуренных глаз на Киру. Майор, вытянувшись по струнке, замерла перед столом. На душе скребли кошки: не так она представляла себе возвращение в родные стены, совсем не так.

На доклад ушло ровно два дня. Пока Рин в полной неизвестности помогала жителям Армении, она писала отчёты, улаживала вопросы между организациями и подразделениями, – иными словами, занималась рутинной работой. И вылетели они домой почти одновременно, только вот встретиться в аэропорту так и не довелось, рейсы развели по разным воздушным гаваням. А по прилёту – сразу на ковёр, на нижний уровень, в наполненный полумраком просторный кабинет директора.

– Ну и?

Майор отточенным движением вопросительно приподняла бровь.

– Это всё? Больше сказать нечего? – он приподнял папку с докладом и шлепнул ей по столешнице.

– Никак нет, товарищ генерал. Сверх того, что есть в докладе, мне сказать нечего.

– А надо бы…

Рот его растянулся в неприятной ухмылке, на мясистом лице появилось выражение злорадства.

– Вот скажи честно, понравилось управлять аж двумя ретрансляторами? Каково это, ощущать, что в твоих руках сила, способная обращать страны и армии в пепел?

Кира едва сдержала пробежавшую по телу дрожь. Перед глазами снова встали кадры с поля боя и спутниковые разведданные. Пылающие руины города, уничтоженного Алголем. Разрушенный Гюмри. Десяток превращённых в пепелища деревень.

– Я лишь отдавала им приказы. А управляло ими Верховное Командование.

– Верно, – кивнул тот. – Вот этим ты мне и нравишься, Вайнер. Ты вздорная и себе на уме, но приказы ты выполняешь. Ты ведь хорошо помнишь, почему в свои годы уже получила это звание?

Его взгляд задержался на погонах Киры. Она поёжилась и кивнула.

– Авансом, Кира, авансом… – он снова осклабился, толстые пальцы торопливо пролистали отчёт. Не отвлекаясь от мелкого текста, генерал снова заговорил.

– Ну, так что там с девчонкой?

– Дома. Восстанавливается. Ей положено по правилам три дня на восстановление сил.

– Ага, положено, – кивнул тот. – Лежать в медблоке, под присмотром врачей и учёных. А не шляться где попало, как беспризорница. Хотя почему как…

Кира смолчала, но внутри начинал разгораться настоящий пожар. Слова генерала ранили, но совсем по другой причине.

Еще час назад она неустанно названивала Рин в надежде встретиться и поговорить. И когда, наконец, та взяла трубку, то удостоила её лишь одного ответа.

«Дайте мне время… Я просто хочу побыть одна. Мне нужно побыть одной».

Кира как никто другой знала, что нельзя ей сейчас оставаться в одиночестве. Случившееся не могло не оставить следа на ранимом сердце девушки. А её сердце буквально кричало – ты должна быть рядом! Именно сейчас – будь с ней! Раздели её боль, прими её чувства, смахни её слёзы! Будь с ней рядом, как и следует быть – кому? Подруге? Матери? Товарищу?

Кира даже не знала, кого в ней видит юная воспитанница. Она отчаянно не хотела быть для неё заменой матери. Что угодно, только не это. Подруга? Тоже нет, Рин была совсем не так открыта и откровенна с ней, как это бывает между подругами. Их отношения были странными. И, сколько ни юли, больше всего ей подходило пресное и неудобное определение «куратор».

– Что с Ноль Первым? – настойчивый вопрос генерала вернул её к реальности. Кира тряхнула волосами.

– На восстановлении. Всё, как положено, в медблоке, с ним работают наши специалисты. Если всё будет в порядке, вечером его доставят домой.

– Домой… – фыркнул тот и скривил рот.

– Товарищ генерал, я считаю, что мы можем дать ему персональное устройство, для экстренной связи, в докладе я указала на это. Последние две операции показали, что он был абсолютно управляемым и четко выполнял все приказы…

– Твои приказы, – подчеркнул тот и пролистал доклад до конца. Кира кивнула.

– Да, мои. Я полагаю, он начал мне доверять, и поэтому…

– Полагает она, – взгляд бычьих глазок упёрся в бледное лицо майора. – А я полагаю, это ты начала верить, что он тебе доверяет. И в самый ответственный момент он взорвёт твою башку, как арбуз. Или придушит.

Кира снова поёжилась, втягивая голову в плечи, – после их встречи в казарме на шее всё же расцвели здоровенные синяки, и сколько бы она не замазывала их кремом, внимательный взгляд сразу бы их заметил.

– Чёрт с тобой, поступай, как знаешь, – генерал устало махнул рукой. – Один хрен не послушаешь меня. Телефон разрешаю, заберёшь в техотделе. И это, девчонку-то ты всё же проверь. Как команда себя показывает?

– Великолепно, – Кира позволила себе сдержанно улыбнуться. – Прекрасные специалисты, работают слаженно, дружно. Одно удовольствие работать.

– Ну, ты сильно-то не обольщайся. Там у каждого за плечами такая история… – он нахмурил брови и снова погрузился в документ. Две-три минуты она стояла в тишине, слушая сопение генерала – наконец, тот закончил с отчётом и отложил папку в сторону.

– Ну что ж. Операцию считаю успешной и проведённой на оценку «отлично». Твоя характеристика управляемости объекта Ноль Два даёт нам ясную картину. Если всё это правда, – выдержав паузу, он пристально посмотрел ей в лицо. – Девчонке пока не нужен ограничитель. Когда будет информация о её ранге и типе?

– Научный отдел со дня на день закончит анализ. Расшифровка последних данных и записей костюма только началась.

– Хорошо. Пока всё идёт по нашему плану. Продолжай двигаться вперёд с Ноль Второй, и внимательно, – очень внимательно! – следи за их взаимодействием с Ноль Первым. Самому не верится, но, похоже, ты всё делаешь правильно, Вайнер. Продолжай в том же духе.

– Так точно, товарищ генерал.

– И ещё одно, девчонку представлю к награде. Такие вещи надо поощрять.

Она едва сдержала смешок. К награде, значит… после того кнута, что ей задали, дошла очередь и до пряника. Сперва её полгода гнали по всем мыслимым и немыслимым испытаниям, пытаясь запихнуть в неподготовленный разум всё скопом. А в довершение, так и не дав ничего кроме базовых навыков, кинули в жернова войны. На битву с опытным и беспощадным врагом, бою с которым её не учили ни единой секунды, и теперь вдруг – наградят. На вот, возьми. Молодец, что выжила. Это было так похоже на всю их прежнюю систему работы – сперва швырнуть человека в пекло, а когда он умудрился выжить, отмахнуться от него наградой. Медаль презрения первой степени.

– А Ноль Первый?

– А что – Ноль Первый? – директор нахмурил брови. Крепкая рука отодвинула отчет в сторону.

– Ему ничего не полагается?

– Всё, что ему полагается, он еще получит… А пока можешь лично вручить ему телефон и, в качестве бонуса, домой отвезти. Ограничитель выставлен до нулевого порога, так что хотя бы голову он тебе не взорвёт. Свободна.

– Так точно…

Майор вышла из кабинета и направилась к лифтовому посту. Мягкие дорожки скрадывали стук каблуков, но сейчас ей отчаянно хотелось, чтобы каждый её шаг эхом разносился по терминальному горизонту. Злобно топая, она подошла к лифту – его створки уже открывались.

В кабинке стоял Петр Иванович Чуйков. В руках тонкая папка с документами, на лице – совсем несвойственное добродушному старичку безразличие и холодность. Не удостоив её даже взгляда, он направился вдоль по коридору. К тому же кабинету, который она только что покинула.

Пару секунд посмотрев ему вслед, она нажала на панели нужный этаж, створки беззвучно сомкнулись.

– Что же ты тут делаешь?..

Похоже, у профессора, стоявшего у истоков ретрансляции, было куда больше секретов, чем она думала. И если напрячь память, то было довольно много моментов, косвенно на это указывающих.

Его странная и туманная история, его связь с генералом, по слухам, нашедшим Алголя. Уже одно то, что он работал с Громовым, Шварцфельдом и Альфой, стоило подробного расспроса. И наверняка именно Чуйков знал все вехи становления ретрансляторов. Как и то, почему их с Рин так настойчиво гонят вперёд, словно пытаются куда-то успеть. Или к чему-то.

Когда лифт поднялся на минус третий уровень, – технические лаборатории и склады, – она уже приняла решение. Она должна была серьёзно поговорить с профессором.

***

Медблок, изолированная палата под особой охраной. В изоляторе – врач в полной защите. Снаружи, за толстым бронированным стеклом, остальной персонал и оператор ограничителя. Выждав положенное на процедуру время, Кира прекратила нервно барабанить по коробке с телефоном. Врач уже закончил и торопливо шёл к выходу.

– Наконец-то. Открывайте.

Она вошла в изолятор, дверь за спиной негромко пшикнула герметическим замком. Алголь поднялся с кушетки и начал неторопливо застёгивать рубашку.

– Добрый день, Алголь.

– Добрый, Кира.

– Как твои дела? – она присела на стул возле кушетки и закинула ногу на ногу, демонстративно положив коробку на бедро.

– Кость почти срослась. Связки восстановились, функциональность внутренних органов и мышц достаточная. Я готов.

– Мог бы просто сказать, что ты в порядке.

Без своего комбинезона он был похож на обычного красавчика-старшеклассника, и таким Алголь определенно нравился ей больше. И даже убийственный взгляд его теперь казался просто угрюмым.

– Я в порядке. А ты, Кира?

– А… я, ну, – она замялась, болезненно потирая шею. – Все хорошо, как же иначе-то. С осмотром и лечением на сегодня закончено, твои результаты я посмотрела – всё идёт отлично. Можем ехать домой.

Он вопросительно посмотрел на неё. Кира загадочно улыбнулась, тонкие пальцы снова побарабанили по коробке с телефоном.

– Одевайся скорей и бери свои вещи, сегодня я – твой личный водитель.

Пару секунд помедлив, он кивнул. Она проводила взглядом ретранслятора, скрывшегося в дальнем проходе, – для него предполагался свой отдельный лифт, изолированный от других людей. Любой лишний контакт с ним считался крайне опасным, а потому их сводили к минимуму.

А через двадцать минут они встретились снова, майор проводила его до отдельной подземной стоянки – и с услужливой улыбочкой открыв дверь, пригласила в машину.

– Карета подана, господин!

– Что за цирк…

Загудел двигатель, они тронулись с места и, поднимая клубы снежной пыли, поехали на окраину города.

– Так о чём ты хотела со мной поговорить? – без преамбул начал он и покосился на лежавшую между сидений коробочку. Кира хмыкнула.

– Сразу к делу, значит. Первым делом – открывай коробку, там твой телефон. Такой же, как у Рин, кстати.

– И зачем мне телефон? – он задумчиво повертел в руках серую коробочку.

– На случай экстренной связи с кем-нибудь. Например, со мной. Или с Рин. Там также номера аварийных служб, спасателей, опергруппы института, минобороны…

– Зачем?

– Раньше тебя содержали в лаборатории, с управлением и приказами задержек не было. Теперь ты живёшь один, дёргать тебя по каждому вопросу в институт – слишком неудобно. Но, думаю, это всё равно лучше, чем то, что было раньше. И вообще-то это было непросто – уломать руководство на твое переселение! Так что, если потребуется экстренно передать тебе приказы или оперативную информацию, он просто незаменим. А ещё – просто спросить, как дела. И да, канал связи защищённый, прослушивать не будут.

Он с недоверием открыл коробочку и зашелестел бумагой упаковки. Через минуту загорелся экран, из динамика полилась приветственная трель и появилась заставка.

– Что это?.. – он с недоумением уставился на экран и, помедлив, показал ей. На фоне стояла фотография улыбчивой девушки в камуфляжном купальнике с автоматом, в которой без труда узнавалась майор Кира Вайнер.

Она хихикнула.

– Классно вышло, да? Это с прошлогодней фотосессии ко Дню Армии, часов семь на неё убила! Что, не нравится? Там ещё есть…

– Какой-то бред… – он выключил телефон и сунул его в карман куртки. Кира пожала плечами.

– Ужас, какой ты привередливый! В следующий раз загружу фотки Маркова и Чуйкова!

– Обойдусь как-нибудь.

– Ну, тогда и не жалуйся. Зануда, – майор беззлобно улыбнулась и посмотрела на него. Алголь был как всегда серьёзен, но эта невинная шутка, похоже, немного разрядила атмосферу между ними. Можно было переходить к главному.

– Ну и, во-вторых. Я много думала о том, почему нас так гонят с программой Рин. За год мы должны полностью ввести её в строй. Прошло полгода, мы далеко продвинулись, но я не могу отделаться от ощущения, что её готовят… я не знаю… будто пытаются успеть к началу чего-то большого. Она ничего ещё толком не умеет, но уже прошла через бой с ретранслятором. Притом, что у нас есть ты и по-хорошему, до её введения в строй всё это должен был выполнять именно действующий ретранслятор. Я не могу понять, что назревает. Но, кажется, твой давний знакомый Чуйков знает что-то об этом.

– Он не мой давний знакомый, – холодно ответил Алголь и повернулся к окну. Мимо проносились заснеженные деревья и полуметровые сугробы.

– Ну, его ты знаешь всяко дольше, чем я. Алголь, есть что-то, что я должна знать относительно Чуйкова? Помнится, он застал ещё работу с Альфой…

– Я бы не стал ему доверять больше, чем нужно.

– Почему?

– Он слишком близок к тому человеку.

– "К тому"? Ты имеешь в виду директора?..

Он промолчал. Повисла неуютная тишина, разбавляемая лишь гудением мотора да шорохом снега под колесами. Они въехали в гетто ретрансляторов.

– С Чуйковым я разберусь сама, – наконец, Кира решила прервать затянувшуюся паузу. – Скажи вот что. Ты виделся с Рин после возвращения из Армении?

– Нет.

– Вот как. Я пыталась с ней связаться, но она попросила время на то, чтобы придти в себя. Я всё понимаю, но только вот думаю, сейчас ей нельзя быть одной. Она прошла через ужасы войны и, хм, не думаю, что…

– Дай ей время.

– Что?.. – Кира сбавила ход и пристально посмотрела на ретранслятора. Алголь смотрел на неё снова, как тогда, через камеру на вышке. Пронизывающим и прямым взглядом.

– Она должна через это пройти. Или она пройдет через это сама…

– Или что? Погибнет? – раздражённо перебила она. – Вот уж не надо мне такого финала.

– Я же прошёл.

– Я же прошёл… – передразнила Кира и скорчила рожу. – Алголь, она – не ты. Она не проходила через тысячи тренировок с самого детства, она не закалялась в испытаниях и не крепла умом, не готовилась годами к такому! Она ещё не умеет справляться со своими чувствами и со всем этим стрессом.

– Ты так переживаешь за неё… – задумчиво протянул он, и на мгновение она почувствовала в его голосе нотку недоверия.

– Конечно, я переживаю! Если убрать всю эту шелуху, она всё та же школьница, что и год назад. А школьницы не готовы воевать и убивать. Но тебе-то, я смотрю, всё равно? Почему?

– Потому что ей легче.

– Легче? Ты серьёзно?

– Как бы ей ни было сложно, у неё есть ты, – равнодушно ответил ретранслятор и снова отвернулся. Кира нахмурилась – это что, обида? Серьёзно, Алголь чувствует обиду на неё?

– Я не могу помочь ей со всем, с чем она сталкивается. И да, я переживаю и за тебя тоже. За вас обоих. Но есть вещи, с которыми ей можешь помочь только ты. Ни я, ни весь чёртов институт не справится с тем, что можешь дать ей ты, её боевой товарищ. И поэтому скажи мне вот что.

Они въехали во двор, машина плавно затормозила у подъезда. Кира повернулась и упрямо посмотрела на ретранслятора.

– Кто для тебя – Рин Масами?

Он нахмурился, взгляд тускло светившихся глаз уперся в неё.

– А кто я для вас обеих?

Кира замерла. Слова ретранслятора обжигали, и, кажется, впервые она почувствовала в них настоящие эмоции. Что-то, сидевшее очень глубоко внутри. Не обида, не злость, не разочарование, но что-то более тяжёлое и гнетущее.

Он открыл дверь и вышел из машины, оставив её одну в раздумьях.

– Да что же с вами обоими не так… – Кира усиленно потёрла лоб, как всегда, когда ей было неловко. Немного посидев в машине и придя в себя, майор заглушила двигатель и вышла.

Новый ключ, на этот раз надёжнее предыдущего, открыл дверь с первого раза. Вновь ощущение дежа вю, как несколько дней назад, когда она шла к Алголю в ночи со своей очередной просьбой рискнуть собой ради девчонки, которую он, похоже, и знать-то не желал. Из груди вырвался тяжёлый вздох.

Дверь лифта с шипением открылась, она вышла на нужном этаже и торопливо направилась к двери с номером 25. Звонок – через толстую обшивку еле слышно прозвенел звонок. Никто не спешил открыть ей дверь.

Позвонив еще раз, она достала ключ и, для надёжности постучав пару раз в дверь, примерилась к замку. Ключ проник в скважину, два оборота, щелчок. Зашелестев на хитроумных петлях, дверь открылась.

– Рин, это Кира! – заглянув в темный коридор, произнесла она и снова постучала в дверь. – Ты дома?

Вновь тишина. Похоже, хозяйки квартиры не было дома. Ощущая себя настоящим преступником, майор потянулась к выключателю.

– Я вхожу.

Свет наполнил коридор и разлился по всем комнатам. Наконец-то она была здесь не в спешке и могла осмотреться.

Кира прошла по коридору, сквозь гостиную в спальню – и до кухни. Чем дальше, тем больше в ней крепло ощущение тревоги. Квартира её воспитанницы сильно изменилась.

Простынь на постели была смята, скомканное одеяло лежало в изножье, на подушке виднелись размытые пятна. Возле столика на полу валялся пакет с лекарствами и бинтами, несколько больших пластырей с присохшими кирпичными пятнами крови лежали на столике. Грязная одежда, брошенная на корзину с бельём, довершала картину. Такая же ситуация была и в гостиной, и на кухне. Несколько грязных тарелок стояли в мойке, на столе осталась полупустая кружка с чаем – судя по следам на стенках, девушка к нему даже не притронулась.

Она достала телефон, через пару секунд из динамика послышались долгие гудки вызова.

Не берёт трубку.

– И что же мне с вами обоими делать, а? Что за проблемные подростки… – Кира сунула телефон в карман. Еще раз осмотревшись по сторонам, она приоткрыла окно и подошла к мойке. Рин даже не доела то, что приготовила, остатки еды виднелись на дне чашки. С тяжёлым вздохом Кира закатала рукава и открыла воду. По кухне растекся запах моющего средства и послышались звон посуды да шорохи губки. Напевая себе что-то под нос, женщина с усердием делала то немногое, чем могла сейчас помочь своей потерянной воспитаннице.