Текст книги "Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 126 страниц)

Глава 10
12 сентября 1870 года. Москва
Кремль. Николаевский дворец

– Я вас внимательно слушаю, – совершенно спокойно сказал Александр, глядя на мнущуюся в дверях компанию из Милютина, Путятина и Киселева. – Что-то случилось? Присаживайтесь, что вы в дверях стоите?

– На Кавказе, в тылу нашей армии, началось восстание, – несколько отрешенно сказал Киселев. – Крупное восстание.

– Что? – Александр удивленно поднял бровь. – Алексей Петрович, – обратился он к главе имперской разведки, – не проясните ситуацию?

– Признаться, пояснять пока особенно нечего, – смущенно пожал плечами Путятин. – Южнее реки Терек началось организованное восстание мусульман. Довольно крупное. По крайней мере, от терских казаков поступают тревожные сведения.

– Есть какие-то конкретные числа?

– По последним сводкам, южнее Терека действует свыше двадцати тысяч повстанцев.

– Каков характер вооружения?

– Я не уверен, но по предварительным сведениям, вооружение повстанцев довольно приличное. Пушек нет, но вот с ручным огнестрельным оружием все не так плохо.

– Говорите яснее, – Александр начинал злиться. – И хватит мяться! Появилась проблема, и мы должны ее решить. Вы меня поняли?

– Да, Ваше Императорское Величество, – хором ответили все трое.

– Итак. Что не так со стрелковым вооружением повстанцев?

– У них дульнозарядные винтовки. Английские.

– Канал поставки и поставщик известен?

– С поставщиком не разобрались, все очень путанно. А поступили они из Османской Империи. По донесениям казаков, винтовки новые. Мы предполагаем, что это кто-то из европейских игроков.

– Очень на то похоже.

– Эм… – снова замялся Путятин. – Мы считаем, что вероятнее всего это английские поставки. Они себя именно так и проявили в прошлую Кавказскую войну.

– Зачем им так себя подставлять? – задумчиво произнес Киселев.

– Винтовки мог купить кто угодно, – продолжил мысль Путятина Александр. – Их осознанное участие в этом деле совершенно недоказуемо. Это могли быть и французы, и пруссаки. Да кто угодно. Даже Норвегия или Дания, в отместку на нашу возню со Швецией. Ладно. Что еще известно?

Когда делегация ушла, Александр откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, и на него нахлынули воспоминания о том, как он воевал там, на Кавказе, в своей прошлой жизни. За каких-то несколько минут в голове проплыли все эпизоды, десятки, сотни лиц, идущих одним сплошным потоком.

Алексей Петрович Путятин был в глубокой задумчивости. Восстание, охватившее часть земель к югу от Терека, пока находилось в локализованной форме, но приличная численность инсургентов заставляла серьезно опасаться их прорыва на железную дорогу и перекрытия ими основного канала поставок нашей военной группировке в Малой Азии.

– Алексей Петрович, – Путятина практически из транса вырвал знакомый голос.

– А, Дмитрий Алексеевич, – сдавленно улыбнулся начальник имперской контрразведки.

– Что делать будем? Вижу, вы тоже про причерноморскую железнодорожную магистраль думаете?

– Снимать резервные бригады с турецкого фронта, я думаю, нам никто не позволит, не говоря уже о полноценных частях. А казаков может не хватить. А те, что нормально вооружены, находятся либо в отдельных сотнях на фронтах, либо в двух полках резерва. Мы же тогда под эти части выгребли буквально все лучшее, что имелось в Донском, Кубанском и Терском войске. Даже несколько устаревшие пушки Армстронга – и те забрали. Как быть? Чем их останавливать? А если промедлить, то восстание может разгореться подобно предыдущей Кавказской войне. – Взгляд Путятина был совершенно покрыт своего рода завесой некоего отчаяния, которая отчетливо читалась Дмитрием Алексеевичем.

– Допустим, не все так плохо. С вооружением мы можем помочь. Под Оренбургом формируется кавалерийский корпус, у которого в наличии свыше десяти тысяч магазинных винтовок под револьверный патрон и столько же полновесных пехотных образцов.

– Состав с этим оружием будет идти слишком долго. В казачьи части винтовки попадут лишь недели через три, если не позже.

– Первый и второй казачьи полки стоят сейчас в тылу действующей армии, являясь стратегическим резервом…

– Их нельзя забирать, так как они обеспечивают наступление в Малой Азии. А если мы прекратим наступать, то дадим противнику возможность отдохнуть, окопаться, подтянуть резервы и… – Алексей Петрович махнул рукой. – Если мы упустим стратегическую инициативу, то нашим войскам придется весьма несладко. Безусловно, они взломают оборону турок, но это лишние потери, причем не столько в материальной части, сколько в прекрасно обученном личном составе. А нам сейчас каждый солдат обходится в весьма солидную копеечку в плане подготовки и содержания, да и найти ему замену непросто. Нет, казаков с Кавказского фронта совершенно нельзя снимать.

– Тогда у нас просто не остается вариантов, – улыбнулся Милютин. – Либо задействовать часть резервных бригад, либо ждать, пока повстанцы перережут нам поставки на фронт.

– Так ведь они так же используются для поддержки наступления…

– Нам нужно подавить восстание! – перебил его Дмитрий Алексеевич. – И чем быстрее, тем лучше. Сейчас нам хватит трех-четырех резервных бригад, снятых с Кавказского фронта, завтра нам уже потребуется усиливать резервные части ударными.

– Таким образом, мы решили, что надлежит снять восемнадцатую, девятнадцатую и двадцатую резервные пехотные бригады. И, усилив их восемнадцатой, девятнадцатой, двадцать первой и двадцать второй казачьими сотнями и обоими армянскими ополченскими батальонами, отправить воевать с повстанцами под командованием Драгомирова Михаила Ивановича. Кроме того, в усиление этого сводного пехотного корпуса мы рекомендуем выдвинуть легкие конные полки кавалерийского корпуса, стоящего под Оренбургом.

– А снятие резервных бригад необходимо? Как я понимаю, это замедлит наступление наших войск.

– Да, но нам все равно требуется остановиться, потому как в противном случае мы сможем оказаться в очень сложной ситуации. В пустынях Аравии у турок около пятидесяти тысяч солдат и офицеров. Они легко могут ударить нам во фланг. Поэтому Генеральный штаб считает целесообразным остановить наше продвижение на запад и ударить в направлении озера Ван с той целью, чтобы помочь персидским союзникам.

– А захваченные территории, кто их будет охранять?

– Нам должно хватить войск. – Дмитрий Алексеевич был совершенно невозмутим. – Я убежден в этом.

– Хм. Вы так стремитесь снять войска с фронта, потому как считаете, что повстанцы в состоянии перерезать причерноморскую железнодорожную магистраль, ведущую на Кавказ?

– У них для этого есть все возможные ресурсы, – смотря куда-то в стену, сказал Милютин.

– Хорошо. Отправляйте Драгомирова. Правда, предварительно пусть его Евдокимов проинструктирует.

– Как ему действовать?

– По ситуации, разумеется. Однако если горцы будут упорствовать, то я разрешаю применить силу в той мере, в которой она потребуется.

– Михаилу Ивановичу желательно указать пределы.

– Всех, кто оказывает вооруженное сопротивление, он вправе уничтожать, равно и тех, кто оказывает им поддержку. Впрочем, я оставляю за ним право помилования. Однако в этом случае он будет обязан их выселить с территории куда-нибудь в глубь страны, причем Павлу Дмитриевичу, – Александр кивнул на Киселева, – надлежит озаботиться тем, чтобы расселение производилось очень аккуратно – не более одной семьи на деревню или село.

– А как поступать с поселениями, оказавшими неповиновение властям?

– Разве не ясно выразился?

– Не с людьми, а с самими селениями.

– Хм. Да ничего не делать – пускай сносит и устанавливает запрет на поселение в этом месте в течение ближайших пятидесяти лет под страхом смертной казни. Кстати, не забудьте о подобных условиях известить жителей. Заливать кровью Северный Кавказ я не желаю, если, конечно, они сами не пойдут на это. Все-таки там живут мои подданные, хоть и восставшие в силу определенных причин против своей законной власти.

– Боюсь, что малой кровью этот вопрос не разрешить, – траурным голосом сказал Милютин.

Глава 11
2 октября 1870 года. Стамбул

– Итак, джентльмены, – глава британской миссии в Османской Империи начал заседание своего представительства, – мы получили тревожные известия. – Он выдержал небольшую паузу. – Войска Великой Порты разбиты в генеральном сражении. Их остатки отступают к Стамбулу. А первый и второй пехотные корпуса русских идут за ними по пятам, не давая туркам оправиться от поражения и подготовиться к обороне. У нас с вами есть максимум десять дней до того, как начнутся бои за столицу Османской Империи. И шансов на ее удержание нет никаких.

– А что, неужели нельзя ударить русским частям в тыл? Ведь в Румелии у турок еще есть хоть и потрепанная, но армия.

– Она связана третьим пехотным корпусом русских и рядом их резервных бригад. Причем так, что у турок бока трещат. Все вы хорошо помните провал оборонительной операции в Русе. Думаете, вне крепости османы покажут себя лучше? Я в этом сильно сомневаюсь.

– Если нет сил для того, чтобы защищать Стамбул, значит, нам нужно его покинуть. Мы дипломаты и советники, а не воины. Кроме того, лично мне попадать в плен к русским не хочется, – полноватый мужчина с отекшим лицом обозначил общее желание. – Если они, конечно, возьмут нас в плен.

– Что вы имеете в виду?

– Боюсь, что мы слишком наследили в этой войне и официально нас ждет гибель при штурме Стамбула, в случае если мы останемся, конечно.

– А неофициально… – задумчиво произнес глава миссии, и все поняли без лишних слов то, что он имел в виду.

– Совершенно точно, сэр. Поэтому, пока русские не отрезали путь к спасению, нам надлежит покинуть пределы этого города.

– Дымы справа по борту! – раздался крик матроса. Он прозвучал настолько ужасающе, что бледность выступила даже на лице главы дипломатической миссии.

– Сэр, – обратился Роберт Солсбери к капитану корабля, – сколько времени вам еще потребуется?

– Мы только начали разжигать топки, сэр. Думаю, нам еще потребуется как минимум полчаса. – Капитан выдержал паузу, смотря на то, как играют желваки на лице посла. – Вы считаете, что это русские?

– Я не знаю, кто это. И не желаю с ними встречаться. Это действительно могут быть русские. Попробуйте выходить из порта на парусах, думаю, каждая минута промедления может стоить нам жизни.

Но ветер был весьма слабым и не способствовал нужным маневрам, поэтому вся возня экипажа парусно-винтового фрегата оказалась практически бесполезной. Пришлось даже шлюпки спускать и буксиром пытаться развернуть судно. Но не успели. Не прошло и пяти минут после того, как шлюпки дружно заработали веслами, как из-за поворота Босфорского пролива вынырнула первая русская канонерская лодка.

– Русские по правому борту! – крикнул дежурный наблюдатель. – Сорок кабельтовых.

– Сколько? – сохраняя спокойствие, спросил капитан.

– Судя по дымам – свыше двух десятков судов.

– А почему нет артиллерийской канонады? Что с батареями, прикрывающими вход в Босфор? – удивился посол Великобритании. Однако на этот вопрос ему никто не стал отвечать, ибо сейчас было не до этого. Ситуация складывалась невероятно трагично.

Фрегат, подталкиваемый приказами посла, продолжал разводить пары и шлюпками разворачиваться на основной курс. Но флотилия канонерских лодок шла десятиузловым ходом и неумолимо приближалась. И даже более того. Заметив попытку бегства с рейда, головная канонерка дала предупредительный выстрел из головного барбета. Да так, что 92-мм снаряд упал с некоторым перелетом. Демонстрируя тем самым, что если фрегат не прекратит попыток покинуть рейд, то будет атакован.

– Сэр, – подошел к бледному послу капитан фрегата. – Я вынужден прекратить выход с рейда.

– Русские не посмеют атаковать британский корабль! Сэр.

– Мы находимся в зоне боевых действий. Военные корабли одной из воюющих сторон требуют от нас остановки для каких-то целей. В случае если мы им не подчинимся, по нам откроют огонь, о чем они и дали понять совершенно недвусмысленным снарядом. Наш фрегат не сможет принять бой.

– Я вам приказываю, сэр, продолжать выходить с рейда, – посол был неумолим. – Я везу секретные сведения, и если они попадут в руки к русским, вам придется отвечать своей головой. Точнее, шеей. Вы желаете оказаться в петле, сэр?

– До петли еще нужно дожить, сэр, – капитан явно не горел желанием рисковать своим экипажем.

– Вы приносили присягу королеве! – На крик командиров стали потихоньку сбегаться офицеры корабля. – Как вы смеете так себя вести? Вы что, ирландец?

– Как вы смеете, сэр? – процедил капитан, смотря на посла злым, холодным взглядом. Капитан слыл известным сторонником карательной экспедиции к соседям, дабы вернуть Ирландию в лоно Великобритании. Поэтому подобное обвинение для него стало не только болезненным, но и постыдным.

– Вот и докажите всем присутствующим, что в вас еще осталась хотя бы толика английского мужества! – Они с минуту смотрели друг другу в глаза.

– Хорошо. Гастингс, – обратился капитан к первому помощнику. – Попробуем уйти.

– Котлы, сэр. Мы погубим их!

– К черту котлы!

Увидев, что английский фрегат продолжает попытку ухода с рейда, головная русская канонерская лодка открыла по нему беглый огонь из обоих орудий. Несколько минут спустя к ней присоединилась вторая.

Сэр Роберт никогда не участвовал в морском сражении, а потому был решительно перепуган регулярно поднимавшимися в некотором отдалении от фрегата столбами воды. Он был в курсе битвы при Бургасе и отдавал себе отчет в том, что, если турецкие броненосцы не выдержали напора русских канонерских лодок, деревянному фрегату тем более не устоять. Так что теперь он надеялся только на удачу Провидения, которая бы отвела снаряды русских от его корабля.

Его надежду стремительно оборвало попадание 92-мм фугасного снаряда в ют. Начался пожар, который с каждой секундой пожирал и без того призрачный шанс на успешное бегство. Впрочем, это попадание сказалось и на общей картине рейда. Увидев, как корабль Великобритании уходит, за ним попытались пристроиться многие другие. Однако первое же попадание в англичанина отрезвило их порывы, тем более что с востока выходили новые канонерские лодки. Испытывать судьбу никто не пожелал. По крайней мере, в столь безапелляционной форме.

Второе попадание фрегат поймал также кормовой надстройкой, только в этот раз снаряд смог весьма основательно углубиться в корабль и разорваться в его внутренних помещениях. Следствием чего стала потеря бизань-мачты и повреждение паровых котлов, в несколько секунд давших густые клубы белого пара, практически укрывшие корабль от посторонних глаз.

– Сэр, – капитан был уже легко ранен щепкой, прочертившей на его лице глубокую царапину. – Корабль тонет.

– Сколько ему осталось?

– Вторым снарядом очень сильно повредило обшивку кормы. Сильные течи. Если новых попаданий не будет, то в течение часа корабль совершенно точно пойдет ко дну. Кроме того, вы сами видите, разгораются пожары. Прошу вас, покиньте корабль, пока есть еще хотя бы одна шлюпка.

– А вы?

– А я попытаюсь выброситься на мель, сэр.

– Вы поднимете белый флаг?

– Я буду тушить пожары, сэр. Думаю, по кораблю в таком положении русские стрелять не станут. – Сэр Роберт Солсбери очень недовольно посмотрел на капитана.

– Вы понимаете, что не смогли спасти дипломатическую миссию? – с вызовом капитану бросил посол. Но дать разгореться серьезному спору не дало третье попадание 92-мм снаряда, который вошел в борт ниже ватерлинии и взорвался, выломав весьма приличный кусок обшивки. Корабль сильно вздрогнул и начал стремительно заваливать на борт. По неудачному совпадению, этот снаряд был последним, так как русские прекратили обстрел фрегата, который совершенно скрылся в густом облаке пара, и продолжали приближаться к входу в бухту Золотой Рог.

Впрочем, со стороны Стамбула уже хорошо было видно, что, кроме двадцати канонерских лодок, к столице Османской Империи шло большое количество кораблей самого разного характера. В том числе и парусных, используемых, по всей видимости, в качестве транспортов.

– Таким образом, – завершал свой доклад Императору Милютин, – мы смогли высадить полк морской пехоты прямо в Стамбул. Они захватили плацдарм в районе бухты Золотой рог, заблокировав весьма значительное количество судов, находящихся там.

– Насколько мне известно, вход в Босфор прикрывали турецкие батареи? Эскадра прошла под обстрелом?

– Никак нет. Солдаты батальона «Омега», зашедшие в глубокий тыл противника, провели успешные операции, заставившие батареи не открывать огонь.

– Какого рода операции?

– Основной схемой стали «письменные приказы» из штаба Мехмед Али-паши снимать гарнизоны и выдвигать их на оборону Стамбула. Батареи, заклепав, согласно предписанию, запальные отверстия пушек, уходили в полном составе на защиту столицы. За счет чего незадолго до прохода нашей эскадры все батареи противника, контролирующие Босфор, замолчали.

– Были накладки?

– Да. Командиры некоторых батарей пытались противиться, но настойчивость наших диверсантов позволила разрешить ситуацию. Каждый раз действовали по отработанному сценарию, в ходе которого командира батареи за неподчинение приказу расстреливали на месте. Заместители проявляли определенное рвение в исполнение приказов Мехмед Али-паши.

– Рискованно.

– Оно того стоило, – улыбнулся Милютин. – Эта импровизация оказалась очень успешной. Мы смогли не только подавить батареи противника без единого выстрела, но и закрепиться в Стамбуле. При поддержке канонерских лодок, разумеется. Их осадные мортиры оказались просто незаменимы. Мы отбили уже несколько штурмов.

– Хорошо. Видимо, не прошло бесследно у Новосильского долгое общение с Нахимовым. Хм, – задумался Император, – а что, рейд их принял так спокойно? У турок же вроде бы еще оставались какие-то военные корабли, да, деревянные, но оставались же?

– Все так. Но с них еще месяц назад все экипажи были сняты и поставлены под ружье. На всех фрегатах и линейных кораблях дежурили лишь посты охраны, числом по десять-пятнадцать человек. Никто из них так и не рискнул ни разу выстрелить.

– То есть мы получили массу никуда не годных трофеев? – улыбнулся Александр.

– Именно. Некоторый интерес представляют только паровые машины, которые мы планируем демонтировать после доставки кораблей в Одессу и использовать в ремонтных цехах.

– А артиллерия? Там ведь должны быть весьма солидные пушки?

– Сами орудия совершенно непригодны к делу. Любая наша полковая пушка легко превзойдет этих гигантов в боевой эффективности. Поэтому мы их решили демонтировать и пустить на переплавку. Лишний чугун и бронза нам не помешают. Там одними только ядрами несколько десятков тонн чугуна набегает. Да порохом черным прилично…

– Понятно, – перебил его Император. – А султан как там? Воюет?

– Уже нет, – слегка закатив глаза, сказал Дмитрий Алексеевич. – Седьмая рота полка морской пехоты предприняла ночную вылазку в резиденцию султана в надежде его взять в плен. Завязался бой с охраной, который продлился до самого утра, когда и выяснилось, что султан был убит в самом начале перестрелки, возглавив оборону дворца. Зато мы взяли в плен несколько высокопоставленных сановников.

– И кто теперь руководит этой страной?

– Ваше Императорское Величество, – слегка смутился Милютин, – я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Думаю, единственная реальная власть сейчас находится только в руках Осман-паши, который командует отступающей к Стамбулу армией.

– Предложите ему капитуляцию, – немного подумав, сказал Александр. – Если он ее примет, то мы просто сохраним жизни наших солдат и боеприпасы. Если нет, то получим повод для газетных страстей.

– Безусловно, вы правы, – сказал Милютин и немного замялся.

– Что?

– Есть небольшая проблема.

– И? Озвучьте ее.

– Во время высадки десанта наши канонерские лодки утопили корабль под флагом Великобритании.

– Прекрасно. И зачем они это сделали?

– Он пытался выйти с рейда. Ему просигналили оставаться на месте. Он проигнорировал этот приказ. Новосильский приказал открыть огонь на поражение.

– Известите Федора Михайловича, что я желаю увидеть подробный рапорт этого происшествия. Что вез этот корабль?

– Дипломатическую миссию.

– Час от часу не легче, – задумчиво произнес Император. – Они живы?

– Мы ждем вашего повеления, дабы прояснить их судьбу, – лукаво улыбнулся Милютин.

– Вот как? – ухмыльнулся Александр. – И сколько их смогло выжить?

– Все, кроме трех второстепенных сотрудников дипломатической миссии.

– Подготовьте письмо в Лондон. Выразите в нем наше сожаление о случившемся и принесите искренние соболезнования родственникам экипажа корабля и всех его пассажиров. Когда подошли наши канонерские лодки, на месте трагедии уже не было живых.

– А что делать…

– Передайте их Путятину, – перебил Милютина Император. – Убежден, он знает, что с ними делать.