Текст книги "Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 126 страниц)

СЛАВЬСЯ!
КОРОНАЦИЯ «ПОПАДАНЦА»
ЧЕТВЕРТАЯ КНИГА ЦИКЛА
_***
АННОТАЦИЯ

НОВЫЙ фантастический боевик от автора бестселлеров «Десантник на престоле», «Цесаревич» и «Помазанник из будущего»! Наш человек в теле Царя-Миротворца Александра III!

«Попаданец» обретает Корону Российской Империи!

«Принудив к миру» внешних врагов и пустив по миру олигархов, финансировавших «пятую колонну», пора заняться обустройством России и подготовкой к решающей схватке за Царьград, освобождение которого должно стать венцом царствования «прогрессора» из будущего.

А пока – Третий Рим ликует под торжественный перезвон колоколов и тысячеголосый хор «Славься, наш Русский Царь» – весь народ празднует коронацию молодого Императора.

Но ее еще надо пережить…

Пролог

Лаура сидела за столом и боролась с осаждавшим ее сном. Прошло уже пять лет с того момента, как она юной девушкой оказалась сиделкой незнакомого аристократа, который, как ее заверили, доживал свои последние часы. Но случилось чудо, обманувшее всех – незнакомец выжил и…

– Лаура Фернандовна! Лаура Фернандовна! – Крик, донесшийся из коридора, отвлек женщину от воспоминаний, проходивших в какой-то полудреме.

– Анна, что случилось? Почему ты кричишь? – Лаура встала, поправила слегка помятую одежду и вышла навстречу. «Эта девочка такая впечатлительная» – пронеслось у нее в голове, но в этот раз дело оказалось серьезнее.

– Лаура…

– Анна! Отчего вы так растрепаны? Что случилось? – девушка-санитарка привела себя в порядок, и уже относительно спокойным голосом продолжила.

– Лаура Фернандовна, объект двадцать три дал положительный результат по препарату сто семнадцать.

– Вы уверены?

– Меня прислал Альберт Иванович. Он просто окрылен. Говорит, что получилось добиться устойчиво повторяемого результата. Уже седьмой положительный результат подряд! – Глаза девушки горели. – Мы… у нас получилось!

– Не спешите Анна, не спешите. Нужно все проверить. А пока ступайте, передайте Альберту Ивановичу, чтобы взял себя в руки и занялся делом. Нужно к утру подготовить все необходимые анализы. А я пока доложу Николаю Ивановичу. Ступайте.

Девушка-санитарка убежала, а Лаура вернулась в свой кабинет и запросила по телефону из хранилища дело по антибактериальному препарату. Она вообще старалась пользоваться технологическими новинками, которыми наполнял особенно охраняемые объекты НИИ медицины Александр. Вот, прошло только две недели с момента установки этого чудного аппарата, как Лаура уже не мыслила себе жизнь без него. Слышно было, конечно, не очень хорошо, но даже это было намного лучше, чем идти через весь корпус, тратя около десяти, а то и пятнадцати минут, ради какой-нибудь мелочи.

Граммофон, телефон, электрическое освещение лампами накаливания и многое другое. Приходя на работу, Лаура буквально попадала в другой мир. Уже не раз она имела долгие разговоры с Александром о том, почему тот не предает огласке все эти потрясающие изобретения? Отчего он их скрывает от людей? Не удовлетворяли ее ответы. Каждый раз звучали как оправдания. И каждый раз она задавала свой вопрос заново. А тут такое открытие! Если Александр попытается скрыть и это, то Лаура для себя решила, что сделает все для его обнародования, несмотря ни на что. Пусть даже она погибнет, но прятать от людей столь важное лекарственное средство, на ее взгляд, было неправильно и постыдно.

Часть первая
Дела государственные
Глава 1

Над Вовочкой долго шутили, потом он вырос и стал Владимир Владимирович.

Теперь шутит он…

Александр Егорович Тимашев взволнованно шел по коридору Большого Гатчинского дворца, прижимая к себе толстую папку. Первое заседание Государственного совета в новом статусе вызывало тревогу, тем более что Его Императорское Величество, Александр 3 разительно отличался от своего отца, как манерами, так и репутацией. Настолько сильно, что про него даже шутки и анекдоты старались не отпускать. Конечно, за такие мелочи никого не наказывали, по крайней мере, Александр Егорович о подобном не слышал, но чиновники высокого ранга считали столь фривольные высказывания совершенно излишним.

Тимашев вошел в кабинет, где уже практически все собрались. Быстро прошел к своему месту и сразу же зарылся в бумаги, освежая в памяти материалы своего доклада. Так деловито, что со стороны и не скажешь, что он когда-то занимался чем-то другим. Александр Егорович отвлекся лишь единожды, бросив недолгий взгляд на Путятина, сидевшего как будто в тени с легкой блуждающей улыбкой на лице. Глава контрразведки наблюдал за ними так, будто он сытый кот, а перед ним возятся мышки. «Не нравиться мне этот взгляд… что-то он задумал… или не он» – пронеслось в голове у Тимашева, но развить свою паранойю он не успел, так как прибыл виновник торжества, то есть, Александр.

Его Императорское Величество влетел в кабинет столь стремительным шагом, что не все чиновники даже успели встать в приветствии.

Тимашев еле заметно вздохнул. Приход Александра к власти переменил очень многое. Раньше, при прошлом Императоре, так никто ходить и не мыслил, почитая за «невместное» поведение. А сейчас, появись ты в коридорах, шагая «по-старому», тебя иначе как «парализованным бакланом» и не назовут. За глаза, конечно. «И откуда люди набрались таких вульгарных мыслей?» – думал Тимашев. К его печали походка стала не единственной неприятной особенностью «новой метлы». Большая часть государственного бюрократического аппарата бросилась перенимать привычки Императора, без оглядки и разума. Стараясь угодить или отметиться перед августейшим ликом. Смешно сказать – атлетикой и целым перечнем других полезных для здоровья вещей стали «увлекаться» даже самые отпетые лежебоки. Раньше они с дивана то вставали с трудом, а теперь вон – в залах занимаются, спуская по три пота. Это поведение безмерно удивляло Александра Егоровича, уж больно диковинным и непривычным оно казалось. Ведь раньше Император, ежели чем и увлекался, то это было его личным делом. По большому счету, всем было плевать на этот вопрос. «А теперь…» – Тимашев вновь вздохнул, наблюдая за тем, как одно появление Императора навело порядок и придало жизненного «огонька» всем присутствующим. Даже ему.

Впрочем, Александр не очень радовался подобному поведению чиновников. Можно даже сказать, что он раздражался. Тем не менее, по возможности, старался не мешать народу «сходить с ума», заявляя, что это сумасшествие хотя бы полезно для здоровья. По крайней мере, в вопросах здорового образа жизни и таких увлечений как верховая езда, стрельба, фехтование и прочее.

Многое переменилось за недолгое время правления нового, тринадцатого Императора. Уже теперь, спустя всего лишь квартал, к удивлению окружающих выяснилось, что для явления трусости и глупости перед лицом Хозяина требовалось быть очень смелым человеком. Он не любил ни тех, ни других. Органически не переваривал. Поэтому Александр Егорович готовился к каждой встрече как к решающей битве, почитая ее столь важной, будто в ней решается исход не только его жизни, но и будущее всего человечества. Только такой подход и помогал. Ему каждый раз было страшно. До дрожи, которую он едва сдерживал. Особенно в те моменты, когда его взгляд сталкивался с глазами Императора. Но некая возбужденность и взвинченность, вкупе с правильным настроем, позволяли не пасовать перед лицом столь грозного и опасного человека. Видит Бог, Тимашев не желал становиться Министром Внутренних дел, но не сумел ответить отказом на прямое предложение. Отказать Ему осмеливались лишь немногие, особенно после той жуткой, кровавой осени… страшной осени.

– Итак, товарищи, с вашего позволения я начну наше заседание. Первое в этом году. Думаю, вы все в курсе текущих перестановок, поэтому предлагаю сразу перейти к делу. Александр Егорович, начинайте. Вы, если мне не изменяет память, подготовили отчет о текущем состоянии Санкт-Петербурга?

– Совершенно верно Ваше Императорское Величество. Мне развернуто доложить или ограничиться общим выводом?

– Давайте начнем с выводов, а если коллег что-нибудь заинтересует, думаю, они зададут уточняющие вопросы.

– Хорошо. Итог ревизии ужасен. В ходе летней попытки государственного переворота и последующих беспорядков уничтожены или сильно повреждены практически все здания, так или иначе используемые для отправления государственной службы. Разгромлены даже музеи. Исключения были, но их немного. Например, здание Адмиралтейства.

– Адмиралтейство совершенно не повреждено? – Александр удивился – Я проезжая мимо видел местами выбитые окна.

– Да, Ваше Императорское Величество, окна действительно были выбиты мятежниками, но в незначительном количестве. Внутрь же не ворвалось ни одного бандита. Личный состав служащих Адмиралтейства и ряд моряков, в том числе отставных, стояли насмерть. Я сам не видел, так как в те дни меня не было в Санкт-Петербурге, но поговаривают, будто все подступы к Адмиралтейству были завалены трупами.

– Алексей Петрович, – обратился Александр к Путятину, – вы что-нибудь слышали о боях у Адмиралтейства?

– Да, Ваше Императорское Величество, Александр Егорович верно говорит. Капитан второго ранга Артемьев смог собрать отставников и организовать оборону. С июля по октябрь Адмиралтейство не подчинялось никому, отражая все атаки разнообразных банд. Конфисковав из разгромленных казарм гвардейских частей легкие полевые орудия, они отстреливались картечью. На подступах к Адмиралтейству действительно погибло очень много разного лихого люда. Ходят слухи, что англичане планировали штурм этого здания, но, к сожалению, подтвердить подобные сведения очень сложно.

– А этот капитан выжил?

– Да, Ваше Императорское Величество.

– Пригласите его ко мне, хочу с ним побеседовать и лично поблагодарить за добрую службу Отечеству. Также составьте списки всех отличившихся гражданских, отставных и служилых. И вообще, Алексей Петрович, подготовьте мне подробный отчет по подобным инцидентам. Я хочу отметить всех, кто проявил мужество и твердость духа в то непростое время.

– Будет исполнено, Ваше Императорское Величество.

– Александр Егорович, продолжайте.

И Тимашев продолжил. Пройдясь по всем ключевым зданиям, которые использовались для правительственных и августейших нужд, оказалось, что почти все подлежат сносу. В строю, кроме Гатчинского комплекса и Литовского замка, оказались только Адмиралтейство, Петропавловская крепость и Кронштадт. Да еще несколько местных отделений полиции. Все остальное было разгромлено и сожжено. Так, например, на месте Зимнего дворца и Петергофа лежали обугленные руины, которые лишь местами красовались фрагментами устоявших в пожаре стен.

– Итак, Александр Егорович, давайте подведем итог этому вопросу. Как вы думаете, сколько потребуется времени и денег для восстановления наиболее важных правительственных зданий?

– Я думаю, Ваше Императорское Величество, что потребуется не менее трех лет и от пятисот миллионов рублей серебром.

– Прилично. Ускорить это как-нибудь можно?

– Не думаю, я и так озвучил очень оптимистичный прогноз. Боюсь, что в три года строители вряд ли уложатся и им потребуется четыре, а то и все пять лет. Город такого удара никогда не переживал.

– Хорошо. – Александр выдержал паузу, обводя глазами всех присутствующих. – Предлагаю вам обсудить перенос столицы из Санкт-Петербурга в Москву. – «Как перенос? Почему?» – Сразу начали доноситься с реплики с разных концов кабинета.

– Ваше Императорское Величество, – аккуратно спросил Тимашев, когда члены Государственного Совета успокоились, – а зачем нам переносить столицу в Москву?

Тезисы прозвучали разные, как за перенос, так и против него. После жаркой дискуссии черту подвел голос Императора, заявившего, что стратегическая уязвимость столицы недопустима. По крайней мере, события 1867 года ясно и четко показывали всю ущербность прибрежного расположения столь важных городов. Мало того, ссылаясь на осаду Севастополя 1854–1855 годов, Александр описал всем присутствующим несколько довольно простых схем десантных операций в обход пушек Кронштадта. На этом этапе контраргументы и закончились.

Не все оказались довольны итогом беседы, но объективных причин воспротивиться переносу столицы из Санкт-Петербурга в Москву через сорок минут диспута просто не осталось.

– Хорошо, товарищи. С этим вопросом мы закончили, Павел Георгиевич, подготовьте все необходимые бумаги мне на подпись. – Дукмасов кивнул и сделал пометку у себя в блокноте. – Итак, переходим к следующему вопросу – Земский собор. Павел Дмитриевич, вы готовы?

– Конечно, Ваше Императорское Величество. – Киселев слегка поклонился, и начал свое выступление.

Оказалось, что проект Земского собора Саша обсуждал с Павлом Дмитриевич уже давно и по этой причине он был прекрасно проработан. Поэтому, до всех присутствующих быстро и легко дошла главная мысль, высказанная Киселевым между строк – Александр планировал использовать этот собор для каких-то своих целей. И каких именно – никто сказать точно не мог. В то время как Император лишь улыбался и отшучивался формальной фразой, будто бы он желает посоветоваться. Поэтому, зная о намерение созвать Земский собор заранее, все участники Государственного совета приняли для себя решение просто подождать и посмотреть что будет. Впрягаться в очередную авантюру Александра никто не хотел, опасаясь попасть под раздачу.

– И, Павел Дмитриевич, по первой же воде отправляйте малую эскадру из трех судов в Тихий океан. Я хочу видеть по представителю от каждого уезда не только из Европейской России, но и вообще со всех ее земель. Особенно обратите внимание на княжество Окинава, Гавайское королевство и Намибию.

– Позвольте уточнить, а кого брать в Намибии? Там же только наши солдаты и туземцы.

– А что, говорящих по-русски туземцев нет? Возможно, мне изменяет память, но мне докладывали, что Боткин организовал при форте Солнечный школу. Виктор Вильгельмович? – Александр вопросительно поднял правую бровь и посмотрел на главу своей разведки.

– Ваше Императорское Величество, совершенно точно, организовал. При ней учатся жены личного состава экспедиционного корпуса, набранные среди местного населения и дети вождей всех племен, которые кочуют по русской Намибии.

– Дети? Какого они возраста?

– Есть и подростки, есть и вполне взрослые.

– Отменно. Передайте Сергею Петровичу, чтобы переговорил с их родителями и направил делегацию в Москву на Земский собор. Никакой колонии в традиционном понимании этого слова в Намибии не будет. Это теперь наша земля и наши подданные. Да, негры. Да, находящиеся на уровне развития каменного века. Но их нужно потихоньку подтягивать в единую семью Российской Империи. Отпишитесь об этом особенно. Кстати, напомните мне, чем закончилась эпопея с присвоением Боткину ордена Святого Владимира? – Александр обвел всех присутствующих глазами, но встретил лишь растерянность. – Значит так. Алексей Петрович, вы лично отвечаете за этот вопрос. Даю вам неделю на то, чтобы разобраться в истории этого награждения. Хм… там, если мне не изменяет память, также фигурировали иные поощрения для членов его экспедиции. Как я понимаю, они произведены не были. Поэтому, мне нужен подробный доклад о том, по каким причинам это произошло. С именами, Алексей Петрович и степенью вины. Вам ясна задача?

– Да, Ваше Императорское Величество, – Путятин даже встал и вытянулся по струнке, видя, что Александра очень сильно разозлило столь нерадивое отношение к доверенному делу.

– Хорошо. Кстати, по поводу Земского собора, с прусских и австрийских земель, Финляндии, Кавказа и всех казачьих войск тоже надобно собрать представителей. Павел Дмитриевич, подготовьте мне на утверждение всю необходимую документацию. Нужно уже начинать. Страна у нас большая, можем не успеть из каких глухих мест делегатов пригласить. И вот еще что, Павел Дмитриевич, непременно свяжитесь с Алексеем Васильевичем Оболенским и обсудите с ним хозяйственно-бытовые вопросы. А потом, как определитесь с залом и размещением делегации, сразу ко мне на доклад.

– Хорошо, Ваше Императорское Величество.

– Так. – Задумался Александр. – Осталось определиться с датой. Предлагаю первое ноября 1868 года. Кто-нибудь возражает? – Он обвел взглядом присутствующих и подытожил. – Значит, на этом числе и остановимся. И переходим к следующему вопросу – коронация. Я надеюсь, все присутствующие в курсе того, что Петр Шувалов, убегая из России, прихватил с собой императорские регалии. Прошу высказывать по этому вопросу свои соображения. Что делать будем?

– Ваше Императорское Величество, может быть, стоит воспользоваться Шапкой Мономаха? Заявив, что это более древняя традиции и подчеркнуть тем самым преемственность от Рюриковичей? – Подал голос Дмитрий Милютин.

– Дмитрий Алексеевич, но ведь шапка Мономаха – это не императорская, а царская регалия! – Возразил Тимашев. – Не даст ли это повода нашим противникам говорить, что Его Императорское Величество отказался от короны Императора, возвращаясь к старым царским традициям?

– Верно Александр Егорович, нам нельзя давать такие поводы. Империя должна двигаться только вперед.

– Ваше Императорское Величество, – взял слово фон Валь, – а может нам попробовать найти Шувалова? Думаю, мы сможем убедить его нам все вернуть.

– Для начала нам нужно его найти. Я убежден, что Великобритания причастна к его исчезновению. Или может быть, вы знаете, где его искать?

– Не знаю, но догадываюсь. Убежден, в Европе его нет. По косвенным данным, которые мы собрали, он смог уехать с довольно значительной суммой денег. Зная характер Петра Андреевича, он вряд ли засел в какой-нибудь глуши. За пределами Европы мест, где можно жить на широкую ногу немного. И затеряться в тех местах весьма затруднительно. Я предлагаю направить несколько экспедиций.

– Вы можете обозначить сроки?

– Со сроками сложно. Боюсь, что раньше чем через год у нас никаких результатов не будет.

– Ясно. – Александр задумался и спустя минуту прервал гробовую тишину кабинета. – Безусловно, отправляйте экспедиции. Снабдите их всем необходимым. А мы поступим следующим образом – я доверю Овчинникову изготовление новых регалий. Это займет время…

Беседовали еще достаточно долго. Лишь под самый конец, когда все участники безмерно устали, дискуссия добралась до весьма любопытных и, казалось бы, малозначительных вещей, как именование и состав Императорской фамилии. В частности, Александр заявил, что считает необходимым вообще упразднить категорию фамилии для императорской династии, оставив именование представителей только по имени-отчеству. А в династических книгах вернуться к древней традиции указания наиболее влиятельных марок, которые и будут заменять собственно фамилию. Таких прецедентов в истории было очень много. Например, Карл Смелый Бургундский или Михаил Ярославич Тверской и так далее. Поэтому, никто в Государственном совете особенно возражать не стал. Да и какой смысл перечить Императору в таких бессмысленных деталях? Пусть тешится себе на здоровье. Хоть кактусом пусть называется, лишь бы быстрее конец этого затянувшегося совещания.

Увидев, что совет уже окончательно «спекся» и потерял боевой дух, Александр решил продолжить тему реформирования Императорской фамилии и вынес на обсуждение изменение ее состава. В частности, предложил оставить в ней только императора, императрицу, вдовствующую императрицу, братьев и сестер императора да его детей. Всех остальных же выводить просто в отдельный светлейший княжеский род Романовых. Этим шагом Александр разом вычеркивал из списка императорской фамилии всех детей Константина и Михаила Николаевичей, а также будущих детей своего болеющего брата Владимира Александровича. Зачем это было сделано? Дело в том, что на содержание Великих князей Империя тратила весьма значительные деньги, а толку с них не было практически никакого. Мало того, они еще умудрялись подрывать экономику, пользуясь своим высоким положением в ходе широко распространенных финансовых авантюр.

Сохранялся, правда, и обратный механизм. То есть, возведение того или иного светлейшего князя Романова в состав августейшей фамилии, в случае, если право наследования переходило к нему. Правда, по большому счету и этого делать не стоило, но Саша решил бросить небольшую «косточку» весьма погрустневшему Константину Николаевичу. Дядя был решительно недоволен последним пунктом, обсуждавшимся на Государственном Совете, но держался, так как понимал, что Александр в своем праве. Да и вообще, после того, как он ввязался в ту авантюру с Шуваловым, Константин Николаевич никак не мог поверить, что избежал наказания. Теперь же, слушая племянника, обретал вместе со злостью некое упокоение, восприняв столь неприятный для себя шаг карой за былые проступки.

Впрочем, даже несмотря на осознание своей вины, Константин Николаевич смотрел обижено и выглядел надутым. Хотя, конечно, не перечил, ибо отлично понимал, что получил этот удар за дело.