Текст книги "Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 126 страниц)

Часть восьмая
Боевой разворот
Глава 56

«Не следует начинать сражение или войну, если нет уверенности, что при победе выиграешь больше, чем потеряешь при поражении. Те, кто домогаются малых выгод ценой большой опасности, подобны рыболову, который удит рыбу на золотой крючок: оторвись крючок – никакая добыча не возместит потери».

Древнеримский император Октавиан Август.

Поручик Яков Александрович Агренев ехал вот уже третьи сутки в новом пассажирском вагоне дальнего следования. Вместе с ним в Оренбург ехали другие поручики, сержанты и прапорщики, направленные после курсов переподготовки для прохождения службы в 1-ый кавалерийский корпус.

– Ваши благородия, – в пролет плацкарта заглянул проводник, – изволите чаю?

– Андрей Иванович, нам как обычно, с лимоном? – Обратился Яков к попутчику и, когда тот кивнул, повернулся к проводнику, сделавшему уже пометки в блокноте. – Любезный, отныне обращаться к нам следует «товарищи офицеры».

– Виноват! – гаркнув, вытянулся тот, и, получив разрешающий кивок, пошел дальше по вагону.

– М-да, были «ваши благородия», да сплыли, – задумчиво произнес поручик Хрущев. – Вы знаете, Яков Александрович, я никак не могу привыкнуть к этому новому обращению. Почему Его Императорское Величество так на нем заостряет внимание?

– Да кто его знает? Неисповедимы его пути, – улыбнулся Яков Александрович. – Впрочем, от него новинок и необычных шагов уже так много исходит, что я даже привыкать стал. Вот посмотрите на нашу с вами форму. Кто бы мог подумать лет десять назад, что кавалеристы будут ходить в таком?

– А вы знаете, мне форма нравится. – Улыбнулся Андрей Иванович. – Конечно, былой красоты в ней нет, но она удобна и практична. Особенно цвет. Как он называется? Все время забываю.

– Хаки.

– Точно! Хаки. Вид – совершенно поразительный. В такой форме хоть по земле валяйся – сильного урона внешности не будет. Она и без того такая, будто мы едва с пыльной дорожки встали и еще даже отряхнуться не успели, – продолжал ехидно улыбаться Андрей Иванович. – Хотя, если честно, былую красоту жаль. Я вот заворожено смотрел на кирасир Кремлевского полка, мечтая оказаться в их числе. Но туда был такой отбор, что мне ничего не светило. Я даже и не пытался. Не кавалерия, а просто загляденье. Да и с пехотой кремлевской не подкачали. Смотришь на эти батальоны – глаз радуется. А мы в этом непотребстве ходим, – Андрей Иванович оттянул немного ткань хлопчатобумажного кителя цвета хаки, скривившись и еле сдержался от того, чтобы плюнуть на пол, так как именно в этот момент проводник занес им на подносе два стакана тонкого стекла в мельхиоровых подстаканниках. Проводив его взглядом, поручик Хрущев покачал головой и продолжил: – Куда мы катимся? Что будет дальше? Нас оденут в старые дерюги? Кстати, а где вы служили до курсов переподготовки? Говорят, что туда со всех кавалерийских полков шел набор.

– В Ахтырском. А вы?

– Меня из Лейб-гвардии конно-гренадерского полка отобрали по конкурсу. – С явным удовольствием произнес Андрей Иванович, но мгновение спустя помрачнел и продолжил: – И где, я спрашиваю вас, былое уважение к кавалерии? – Хрущев махнул рукой. – Мы сейчас одеты хоть и добротно, но по виду – голь. Даже у какого-нибудь сербского князя или довольно бедного датского монарха и то солдаты одеты красивее.

– Так это же защитный цвет, – возразил Агренев, – чтобы нас противник не смог заметить издали.

– Да полно вам, Яков Александрович. Кому вообще нужен этот защитный цвет? Разве он помешает офицерам в подзорные трубы и бинокли нас разглядеть? Все это напоминает очень странную игру, можно даже сказать – оправдание. Нас просто не любят, вот и позорят. И думаю, причина кроется в том невнятном поведении наших штаб-офицеров, которые неправильно показали себя в события шестьдесят седьмого года. А весь этот ужас, – Андрей Иванович снова оттянул китель, – нам дан в наказание за проступки наших руководителей. Разве я не прав?

– Так пехоте такую же форму дали! – Удивился Яков Александрович. – Они-то чем провинились? Особенно полки, которые были далеки от столичных событий.

– Так то пехота. Им такую форму разумно вводить – они ведь из грязи не вылезают. Не то, что мы – кавалеристы.

– Кто знает, Андрей Иванович. Кто знает. Но одно я могу сказать – вся эта возня идет нам на пользу. Особенно курсы переподготовки. Да, я потерял в звании, но когда еще мы вообще столько учились? Да за всю предыдущую службу у нас в совокупности такого количества занятий не имелось. А тут – либо на плацу, либо в классе, либо в аудитории, либо в атлетическом зале. Совершенно невыносимый режим! Но теперь, с высоты минувшего экзамена, я понимаю, что эта затея прекрасна. И полностью осознаю, отчего меня нельзя было аттестовать выше.

– Да, нас многому научили, только ради чего? Зачем нужно окапывание в кавалерии? Что за вздор? Его даже в пехоте только-только стали применять, и то – больше по уставу, чем по делу. Да, я понимаю, что по новым порядкам кавалеристам надлежит в случае необходимости спешиваться и вести бой как простой пехоте. Но все равно, это у меня в голове не укладывается. Для меня кавалерия, прежде всего, это конный бой с саблями или палашами наголо. Лихой наскок на порядки противника и втаптывание его в грязь.

– Времена меняются. – Пожал плечами Яков Александрович. – Кстати, вы слышали, что в корпусе основная масса кавалеристов будет восседать не на лошадях, а на двугорбых верблюдах?

– Что?! Зачем?!

– Корпусу предстоят боевые действия в пустыне и степи вдали от баз. По мнению Его Императорского Величества, верблюды отлично подойдут для этих условий.

– Ужасно! Какая к черту кавалерия на верблюдах?!

– Андрей Иванович, позвольте, а вы разве не читали материалы, которые нам выдали в дорогу для изучения? Отчего вы так удивляетесь?

– Признаюсь, я решил отдохнуть от учебы. – Несколько скривился Андрей Иванович. – Я эту папку даже не открывал.

– Зря, очень зря. Там подробные инструкции и разъяснения по поводу того, что и для чего делается. Так вот. Основу корпуса будут составлять конные стрелки на верблюдах, сведенные в шесть рейтарских полков. Также, планируется развернуть два полка легкой кавалерии, куда, кстати, ваш покорный слуга приписан.

– Как вы узнали, что вас приписали к легкой кавалерии? И что это за такой род войск? В нее что, будут поставлять поджарых и резвых верблюдов?

– Я имел возможность стать близким другом дочери одного из членов отборочной комиссии и она, утоляя мое любопытство, поспрашивала папеньку о моей судьбе.

– О? – Хитро улыбнулся Андрей Иванович. – Она вас будет ждать? Писать письма?

– Сложно сказать. Но выглядела Анна вполне влюбленной особой. Может и станет, если папенька позволит. Он у нее весьма суров.

– Конечно, позволит. Ежели бы не одобрил ее выбора, то ничего про вашу судьбу не сказал.

– Возможно. Но не будет забегать вперед. Так вот. Легкая кавалерия стала некой производной от гусар с одной стороны и конных егерей – с другой. В отличие от тяжелых полков рейтар, легкую кавалерию будут вооружать легкими магазинными, а не тяжелыми пехотными винтовками. Кроме того, им пойдет револьвер, в дополнение к шашке. Ну и само, собой, легкая кавалерия будет конной, а не верблюжьей.

– Странное смешение. Зачем оно нужно вообще? У гусар и конных егерей разные задачи в бою.

– Кто его знает? Не все поступки Его Императорского Величества можно понять сразу. Впрочем, какая нам разница? Меня все устраивает. Конечно, много нашего брата пострадало и вылетело из армейских рядов и их не хватает. Но что тут поделать? Сами виноваты. – Развел руками Агренев.

Глава 57

Ближе к середине мая газетная истерика в Европе, вызванная коронацией Александра, поутихла. Но лишь для того, чтобы плавно перейти в новую кампанию, вызванную официальным объявлением о помолвке Императора Российской Империи с Луизой Шведской. Учитывая поразительно резонансную коронацию, этот будущий брак совершенно свел с ума европейских журналистов, распалившихся в догадках и умозрительных предположениях.

Причем подогревалось все это довольно грамотно. В частности, получив в свое распоряжение шикарный зал, построенный для Земского собора, Александр решил его использовать максимально эффективно. То есть, для регулярных публичных встреч с представителями средств массовой информации и различными делегациями. Так что, к 17 маю 1869 года его дооборудовали более совершенной системой освещения, системой вытяжной вентиляции и комплексом разнообразного аудио-, фото – и видеооборудования. А до конца 1870 года планировалось установить в нем первую в мире опытную систему кондиционирования, с охлаждением или подогревом воздуха и его фильтрацией. Превращая, таким образом, зал в некую витрину для демонстрации ряда передовых технологий.

Император отчетливо понимал, что пресса абсолютно продажна, но все равно заигрывал с журналистами. Ведь политика компании – это одно, а личное мнение – это совсем другое. И Александр старался сделать все от него возможное, чтобы общение с ним для журналистов стало приятным и почетным, надеясь, что впоследствии это будет находить отражение в текстах, написанных про него. Немного другой полутон, чуть меньше язвительности, легкий дефицит негативных эпитетов в обличающей статье – и то хлеб.

Конечно, такой способ контроля довольно слаб и малоэффективен. Но Саша считал, что необходимо к проблемам подходить комплексно.

С одной стороны он проводил политику паевого вхождения в долю или покупки через подставных лиц, европейских газет и журналов. Тем самым формируя медиахолдинг News World. Причем, действовали, не сильно скрываясь – холдинг зарегистрировали в Лондоне. А его владельцем стал некий Эрнест Дж. Билко. Само собой, под этим псевдонимом работал агент имперской разведки Алексей Петрович Крючков, проявивший особые качества по классу английского языка и первостатейной проходимости. Его фон Валь смог получить совершенно случайно после того, как люди Путятина бегали за ним по городам и весям, пытаясь просто взять под стражу. Он, видите ли, жил от разводов и авантюрных спекуляций. Просто Остап Бендер воплоти. Поймали. Побеседовали. И Алексей Петрович согласился работать на благо Отечества, тем более что теперь ему спину будет прикрывать мощный аппарат Имперской разведки, а заниматься он станет тем же, что и раньше – вешать людям лапшу на уши. То есть, работа для души и с гарантиями. Так вот. Эрнест Билко, британский «верноподданный», уже полгода занимался тем, что сосредотачивал в своих руках различные печатные издания Европы, на деньги, которые он, по его словам, «нашел на старом испанском галеоне, что прибило к берегам Бразилии». Для чего в Москве были изготовлены целые сундуки, полные эскудо зари освоения Нового Света и песо той же эпохи. Как вы понимаете, открытой финансовой поддержки Эрнеста Александр проводить не мог, поэтому, осуществлял через этот канал легализацию награбленных в Австрии ценностей, просто переплавляя их в нужные для поддержания легенды монеты.

С другой стороны Император работал с коллективами редакций. Холя и лелея всех, журналистов, которые выказывали интерес к России. Так сказать, окружал противника с обоих флангов. Причем, подход был универсален как для отечественных журналов, так и иностранных.

К маю 1869 года он потратил уже свыше двухсот миллионов рублей серебром на формирование контролируемого присутствия в медиа-пространстве всех европейских государств. Но он на этом не останавливался и продолжал развиваться. Например, на базе ряда издательств он уже занимался тем, что развертывал общемировой бренд, журнала «Коммерсант», который должен был в феврале 1870 года начать издаваться с регулярностью раз в две недели на русском, английском, немецком, французском, итальянском и испанском языках.

Казалось бы, довольно бесперспективное, по меркам современников, вложение средств велось методично и бесперебойно, потому как Саша отчетливо помнил, как сильно средства массовой информации влияли на общественное мнение, фактически формируя его. Можно было даже сказать, что до появления кино, газеты и журналы являлись одним из фундаментальных столпов пропаганды.

Так вот. Журналисты по очереди подходили к одному из трех установленных в зале микрофонов и озвучивали вопрос, после чего Император давал свой ответ на него. Этот долгий, нудный и довольно непростой процесс, перемежался фотосъемкой выступающих, панорам и прочего, дабы впоследствии снабдить журналистов хорошими фотографиями. А фоном, с нескольких площадок, велась видеосъемка всего действа довольно простыми черно-белыми камерами на целлулоидную пленку, как видео, так и звука, через гальванометрический фонограф. Так сложилось, что Император очень своевременно, передал сотрудникам НИИ электротехники, химии и точного машиностроения «разведданные» о совершенно новом устройстве. Вот они и постарались, тем более что целлулоид был к тому времени уже известен, как и многие другие элементы видеокамеры, так что им оставалось лишь «скрестить ежа с ужом». Конечно, все оборудование приходилось выполнять с ювелирной точностью, изготавливая поштучно, а качественная кинопленка оказалась «по зубам» только лаборантам в НИИ химии, но результат был достигнут. То есть – уже двадцать семь аппаратов вели съемку коронации, торжественного шествия и празднестве в течение всего дня. А несколько – продолжало съемку Красной площади и ночью.

Правда, тут стоит пояснить, что назначение странных аппаратов, причудливой формы, которые забавно стрекотали и шевелились деталями механизмов, никто из непосвященных не понимал. А руководство государства и сам Император таинственно улыбались и отшучивались. Поэтому, памятуя о поразительном сюрпризе, связанном с «передачей звука на расстояние посредством проводов», общественность стала ожидать чего-то аналогичного. Ну и, как следствие, строили самые причудливые предположения. К счастью, ни одно из них не совпадало с реальным предназначением устройств, поэтому, и имперская контрразведка, и прочие службы довольно спокойно относились к подобному легкому мандражу, вызванному очередной неопознанной новинкой.

Одним из последних мазков, в полной мере завершающих «картину маслом» той встречи стало то, что на пресс-конференции, посвященной публичному объявлению об обручении Императора с Луизой, присутствовала помимо русской, еще и шведская сторона, в лице короля и главы Риксдага. При этом вели себя обе составляющие переговорного процесса, не как некие независимые стороны, а как единая команда – частенько совещаясь, постоянно передавая записки, о чем-то тихо переговариваясь, иногда улыбаясь и отпуская никому неслышные шутки. Ведь микрофоны включались из пультовой комнаты только тогда, когда в этом была нужда. Общее впечатление было такое, что это старые приятели – настолько гармонично все выходило.

Глава 58

– Александр, – Карл пыхнул сигарой, наслаждаясь ароматным дымом, – а не поспешили ли мы с объявлением помолвки?

– У нас не было выбора. Боюсь, что венчаться и короноваться Луизе желательно до того момента, как ее живот округлится. Я не уверен, что это произойдет, но, если мы промедлим, и Фортуна от нас отвернется, то…

– А вы…? – Многозначительно спросил у Императора Карл.

– Да. Ваша дочь держалась достойно, дожидаясь венчания, но нужно было вывести Риксдаг из равновесия, поэтому мы сознательно пошли на нарушение условностей. А потом я помог слухам дойти до адресатов. С ведома Луизы, разумеется. После чего, провел несколько приватных переговоров с наиболее влиятельными предпринимателями Швеции, сделав им очень интересные коммерческие предложения. А дальше вы все знаете – Риксдаг пошатнулся в своем равновесии и двумя третями голосов сделал выбор в пользу заключения династического брака, а также начала переговоров об унии между нашими странами.

– Какая замечательная провокация! – Улыбнулся Карл. – И ведь сработало!

– Отчасти. – Задумчиво затянувшись сигарой, сказал Александр. – Вы же понимаете, что процесс оформления унии – дело весьма сложное и тонкое. Боюсь, что теперь только основные торги и начнутся. В Швеции ведь нет единства. – Император выдержал паузу, а потом прямо взглянул в глаза Карлу. – А вы сами, хотите этой унии? Ведь, если говорить начистоту, то… вы фактически сдаете Швецию России. Ради чего? Что это дает вам?

– Мне? – Карл посерьезнел лицом и задумался. – Вы понимаете, Александр. Я не люблю свою жену. У нее, знаете ли, скверный характер. Да и с братом я не сильно рад общению. Причем, это взаимно. Луиза – это, по большому счету, единственный человек, ради которого я готов даже рискнуть жизнь, если придется. Она для меня все… Я всегда мечтал, чтобы Всевышний подарил мне сына, который сменит меня на престоле. Да не просто сына, а такого, чтобы я мог им гордиться. Радоваться его успехам. Смотреть, как он, подобно моему деду – Жану Батисту достигнет славы, как на поле боя, так и в государственных делах. Но Всевышний ограничился лишь дочерью в своей безмерной щедрости, если не считать умерших детей и бастардов. Вы бы знали, как я переживал из-за этого. Иногда я выл от бессилия что-то сделать. – Карл отпил коньяку и немного молча подымил сигарой, смотря на огонь камина. – А потом появились вы.

– В каком смысле?

– Хм. Я понял, что ваше появление – знак Всевышнего. Понимаете… – Карл слегка замялся и снова задымил сигарой, только уже слегка нервничая.

– Не очень. – Совершенно невозмутимо произнес Александр.

– Я долго думал над этим вопросом. Особенно тогда, в Берлине. – Император вопросительно выгнул бровь. – Я видел, как вы действовали, прокладывая своим намерениям путь силой, умом и хитростью. Но лишь фыркал. А потом, я обратил внимание на взгляд дочери, после разыгранной князем Горчаковым театральной миниатюры с вашим ожидаемым сватовством. И тогда я вспомнил ветхозаветный мотив, в котором Аврааму предлагают принести в жертву сына. Конечно, в нашем случае, дела обстояли несколько иначе, но меня осенило – я должен чем-то пожертвовать, чтобы обрести если не родного сына, то достойного зятя. Ведь это в какой-то мере сопоставимые вещи.

– И вы решили пожертвовать Швецией?

– Да. – Карл задумчиво посмотрел на бокал с коньяком и продолжил. – В конце концов, мне никогда не нравилось то, чем я занимался. А вы ей сможете распорядиться намного лучше. Правда, не все в моей стране понимают меня и готовы поддержать, но, будем надеяться на то, что вы… мы справимся.

– А как же ваши родственники? Брат? Я понимаю, что вы его не любите, но, все же. Он ведь вам брат!

– У нас с ним уже не первый год разногласия по многим вопросам. – Карл задумался.

– А из-за чего у вас произошел разлад?

– Да все тоже – свадьба и уния. Он ведь решительный противник объединения Швеции с Россией. Да я бы и сам раньше о подобном не мог и подумать. Я ведь, насколько вам известно, был одним из самых ярых сторонников объединения Скандинавских стран в одно единое государство. До Берлинского конгресса…

– И ваш брат, как я понимаю, занял место лидера в той политической партии Швеции и Норвегии, что стремится объединить в единую державу всю Скандинавию?

– Именно так. Я из-за этого рассорился со многими аристократами и деятелями шведского и норвежского искусства. Они от меня просто отвернулись, сочтя предателем. Хотя, признаюсь, до сих пор пытаются образумить. Впрочем, безрезультатно. Я готов на все, ради достижения своей мечты, которая теперь стала такой близкой и реальной. Тем более что шведские предприниматели оказались вполне готовы к такому обороту событий. Они и без того, давно посматривали на Россию, желая вырваться из тесных просторов моей маленькой страны. А тут такой шанс! Подробностей я не знаю, но именно промышленное лобби в Риксдаге стало моим верным союзником, хотя раньше я с ними регулярно сталкивался, ломая копья.

– Промышленное лобби? – Удивленно поднял брови Александр.

– Да. Оно еще до ваших предложений активно начало борьбу за мираж унии. Сейчас же, они как английские бульдоги бросились на слегка осоловевших аристократов и крупных землевладельцев. Думаю, они их порвут. Особенно, если мы им поможем.

– Буржуазия в своей красе, – улыбнулся Император. – Впрочем, это очень хорошая новость. Думаю, нужно будет подготовить мощный удар с нашей стороны. Как вы думаете, шведы поедут в Россию жить, если я предложу им приличные земли в Сибири, на Дальнем Востоке и прочих малонаселенных районах с хорошей природой в лизинг?

– Лизинг? – Удивился Карл, который с экономикой был весьма плохо знаком.

– В нашем случае это будет долгосрочная аренда с правом последующего выкупа в рассрочку и без процентов. У вас же плодородных земель практически нет, а в той же Сибири их масса, но не хватает людей для их обработки.

– Думаю, что если обставить такое предложение, как одно из условий унии, то широкие массы бедняков встанут за нас. Не великая сила, но, лишний козырь.

– Хорошо, тогда это условие вы можете приватно озвучить своим сторонникам в Швеции для затравки. А я пока подумаю над тем, что можно еще сделать, дабы сломить дух ваших националистов.

– В принципе, и этого должно хватить. У нас и так неплохие шансы.

– Будем надеяться на это. – Александр подлил в бокалы коньяка и, встав, продолжил. – За нашу победу!.. Папа… – Карл, слегка вздрогнул, рассеяно взглянув на бокал с коньяком. После чего рывком вскочил с бокалом в руке и посмотрев Саше твердо в глаза произнес:

– За нашу победу! Сын!