Текст книги "Тайна Ретта Батлера"
Автор книги: Мэри Рэдклифф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)
И пользуясь этим своим шестым чувством, он заключал сделки с плантаторами еще до того, как урожай был убран – и всегда оставался в выигрыше.
– Я все уже понял, – сказал мистер Хенч. – Мы должны, мистер О’Хара, действовать его же методами.
– Само собой, мистер Хенч, но я имею в виду честную конкуренцию.
– Конечно, я и не предлагаю вам недозволенных методов, – сказал мистер Хенч.
Джеральд предупредительно поднял палец.
– Но, мистер Хенч, борьба должна быть такой же беспощадной, изобретательной и непреклонной, как и честной, если не более. Мы должны начать бороться с ним за клиентуру самыми крайними ценами, как высокими, так и низкими. Мы должны заставить его потерять часть состояния.
– Но для этого нужны большие деньги, – заметил мистер Хенч, – чтобы для начала, оказавшись в проигрыше, потом вновь вернуть истраченное. Я боюсь, мы не в силах будем потягаться с мистером Джаппом.
– У меня есть капитал, – немного самоуверенно заверил его Джеральд О’Хара, – и это в моих силах.
Правда, он не стал уточнять, что все его свободные капиталы не в состоянии перекрыть банковский долг и деньги, взятые взаймы у его братьев.
– Я с вами вполне согласен, – согласился новый управляющий.
Джеральд О’Хара и не подозревал, что неприязнь мистера Хенча к мистеру Джаппу продиктована тем, что тот некогда лишил его места.
А это делало мистера Хенча в деловом отношении самым ненадежным сотрудником, какого только мог себе выбрать Джеральд О’Хара.
– Так вы говорите, мистер Джапп? – спросил Джеральд.
– Я иной раз думаю, нет ли у этого шотландца волшебного зеркальца. Поглядит он туда и увидит, как сложится будущий год, каким будет урожай. До чего же ловко у него это выходит, прямо зависть берет. Все на свете приносит ему счастье. Боюсь, мистер О’Хара, мы не сможем с ним совладать, хотя мне бы этого очень хотелось.
– Да, он хитер, – согласился Джеральд, – и хитер так, что честному человеку его не раскусить.
Мистер Хенч лукаво улыбнулся.
– Да, честному человеку с ним придется туго.
– Да, – согласился Джеральд, – но мы постараемся его перехитрить.
Мистер Хенч задумался.
– Перехитрить – это хорошо сказано, мистер О’Хара, но нужно сперва придумать, как. Давайте разработаем план.
– Единственный способ, – сказал Джеральд, – это продавать дешевле, чем он, я покупать дороже.
Мистер Хенч согласился со своим хозяином.
– Да, мистер О’Хара, это идеальный способ, таким манером мы выкурим его из норы. Этот мистер Джапп еще попомнит нас.
Они перешли к обсуждению будущей кампании против мистера Джаппа и засиделись допоздна.
Потом, придя к общему мнению, они выпили полбутылки виски и расстались очень довольные друг другом.
Приехав в Тару, мистер Хенч сразу же взялся за дело. Он перемерил все поля, посоветовал Джеральду О’Хара изменить структуру посевных.
В общем, это был довольно толковый человек, если бы не его пристрастие к спиртному. Правда, он избегал пить на людях, но такое пьянство еще страшнее открытого.
По вечерам мистер Хенч, оставшись один в маленьком домике у подножия холма, садился за стол в полном одиночестве и пил до тех пор, пока уже не мог самостоятельно подняться со стула.
Но на удивление, по утрам он был свеж, чисто выбрит и всегда энергичен.
Правда, лакей Порк докладывал своему хозяину о пьянстве нового управляющего, но тот лишь досадливо отмахивался рукой.
– Порк, неужели ты не понимаешь, что мне неважно, что делает управляющий в свободное время. Главное, чтобы он занимался плантацией, чтобы он помогал мне вести торговлю.
– Но я предупреждал вас, сэр, нет ничего тайного, что бы не становилось явным, и я боюсь, что когда-нибудь мистер Хенч доставит вам много неприятностей.
– Это деловой человек, – успокаивал скорее самого себя, чем Порка, Джеральд О’Хара. – Он придумал такую комбинацию, которая позволит мне разбогатеть.
Погода как будто благоприятствовала кампании, затеянной Джеральдом О’Хара и его управляющим против мистера Джаппа.
В те годы, до того как конкуренция с другими странами произвела революцию в торговле хлопком, так же как и в древние времена колебания цен на хлопок из месяца в месяц зависели исключительно от урожая в самой Америке.
Плохой урожай или хотя бы только его перспектива, удваивали цены на хлопок в течение нескольких недель.
Надежда на хороший урожай столь же быстро понижала их.
Подобно дорогам той эпохи, неустроенным и следующим за изгибами местности, колебания цен подчинялись только влиянию местных условий.
В те времена еще не было никакого выравнивания их или нормирования правительством. Ведь искусственные колебания цен на продукцию плантаций могли оказать только войны, запрет на вывоз в другие страны, а до этого было еще далеко.
Пока юг жил своей привычной жизнью, используя на плантациях труд рабов и имея с этого колоссальные прибыли.
Никто и не подозревал, что через дюжину лет начнется упадок юга.
Доходы плантаторов зависели только от урожая хлопка в пределах его плантаторского горизонта. А сам урожай зависел от погоды, и управляющие и их хозяева сделались чем-то вроде барометров из плоти и крови с органами чувств, вечно обращенными к небу и ветрам.
Атмосфера и состояние неба над его плантацией всегда поглощало все внимание плантатора, не говоря уж об управляющих. Они часами могли говорить о погоде, о видах на урожай, а к атмосфере в чужих странах они оставались абсолютно равнодушными.
Если бы у жителей юга был собственный бог, то они бы выбрали им бога погоды, настолько важной персоной сделался бы тот, кто мог управлять состоянием небес.
И если жителей городов абсолютно не интересовало, какая погода стоит на дворе, лишь бы на ярмарочные дни не пошел дождь, то для жителей плантаций не было ничего важнее погоды.
Она так сильно волновала плантаторов, что их переживания невозможно понять в наши уравновешенные дни. Они просто готовы были, плача, падать ниц перед несвоевременными дождями, засухами, бурями, которые угрожали их хозяйствам. Казалось, они готовы были отдать все, что у них есть, лишь за то, чтобы погода способствовала большому урожаю.
Если в начале весны плантаторы молили небеса о дождях, то ко второй половине лета их взгляды пристально следили за флюгерами – откуда дует ветер. Они следили за флюгерами, как просители, ожидающие в передней, следят за лакеями.
Ведь тот знает все, о чем думает хозяин, но говорит посетителям только то, что тот ему разрешает.
И яркое солнце приводило их в конце лета в восторг. А несильный случайный дождь отрезвлял.
Но если дождевые капли падали несколько дней подряд, а в полях стоял неубранный, да еще с нераскрытыми коробочками хлопок, то такая погода их ошеломляла окончательно.
И в тот год, когда Джеральд О’Хара и мистер Хенч затеяли потягаться с самим мистером Джаппом, небо в конце лета было совсем нетипичным для Джорджии.
Казалось, мир переменился в этот год, и север поменялся местами с югом. И такое небо приводило местных плантаторов в ужас.
Когда наступил июнь, погода стояла очень неблагоприятная. Конторы, скупавшие хлопок еще до того, как он был убран с полей, совсем затихли.
А владельцы плантаций привыкли прислушиваться к таким конторам как музыкант прислушивается к звуку камертона.
Напуганные плохой погодой, местные жители не спешили тратить деньги. Ведь многие уже ожидали тяжелого года и припрятывали свои сбережения.
На витринах лавок в Саване вместо новых товаров теперь раскладывали старые, не проданные в прошлом году.
Это были тупые серпы, плохо сколоченные грабли, появились и совсем нетипичные для здешних мест, вытащенные неизвестно из каких темных уголков складов залежавшиеся гетры и отвердевшие от времени непромокаемые плащи. Правда, подновленные торговцами по мере сил и возможностей.
Джеральд О’Хара, которому во всем поддакивал мистер Хенч, предвидел катастрофический неурожай. Понимая, что доходов от поместья может не хватить даже на погашение процентов по ссуде, решил построить на этом неурожае свою стратегию торговли, направленную против Джаппа.
Но перед тем, как начинать атаку, он, как и многие полководцы, хотел знать наверняка исход битвы. Понятно, наверняка в этом мире ничего невозможно знать и поэтому Джеральд пытался хотя бы предугадать весьма вероятный ее исход.
Как большинство упрямых натур, он был суеверен и долго продумывал одну пришедшую ему в голову мысль, о которой не хотел говорить даже своему управляющему. Ему было бы стыдно признаваться в том, что он, такой уверенный в себе человек, хочет обратиться за помощью к гадальщикам.
В нескольких милях от Тары, в глухом месте, до того глухом, что в сравнении с ним другие так называемые глухие места казались расположенными на бойком месте, жил человек, о котором в здешних местах ходила странная молва.
Он слыл вещуном, предсказателем погоды.
Путь к его дому был извилист и проходил по заболоченной пойме реки, трудно проходимой даже в отличную погоду. А если принять во внимание, что в то лето беспрерывно лили дожди, то и совсем непроходимой.
Однажды вечером, когда полил дождь, да такой сильный, что шум от падения капель на листья плюща и лавра казался отдаленной ружейной пальбой, и даже терпеливому человеку простительно было закутаться до самых глаз, Джеральд О’Хара, ничего никому не говоря, верхом выехал из своего поместья.
Он направлялся к холмам, возвышавшимся в излучине реки, в том направлении, где находилось жилище пророка.
Вначале он ехал верхом по большой проезжей дороге, которая сменилась проселочной, проселочная одноколейной, а та в свою очередь верховой тропой.
Но вот и верховая тропа перешла в пешую тропинку, а последняя потерялась в траве.
О’Хара вынужден был слезть с коня и вести его под уздцы. В темноте путник часто скользил и спотыкался об упругие как пружина корни, пока не добрался до дома, который вместе с прилегающим к нему садом был окружен густой живой изгородью.
Хозяин – предсказатель погоды – собственноручно построил этот глинобитный дом и сам покрыл его тростником. Здесь он жил всегда и здесь ему предстояло умереть.
Никто из плантаторов не мог сказать, когда появился этот старик в здешних местах. Он казался такой же неотчуждаемой частью здешних пейзажей как река, холмы…
Никто не мог сказать, на что живет этот старик, скорее всего, он существовал на подаяния. И хоть местные жители смеялись над его предсказаниями, всегда твердя друг другу с уверенным видом, что все это вздор, однако в глубине души почти все ему верили, советовались с ним, но при этом делали вид, особенно на людях, что не принимают этой ерунды всерьез.
А когда платили за предсказания, то говорили: «Вот вам на подарок к Рождеству или ко Дню благодарения».
Старику-предсказателю конечно же хотелось видеть в своих клиентах больше искренности и меньше нелепого притворства.
Но их непоколебимая вера в правильность его слов, хоть и усердно спрятанная, вознаграждала его за поверхностную иронию плантаторов.
Ведь люди давали ему средства к жизни, поддерживали его, хотя и поворачивались к нему спиной, делая вид, что не верят ему.
Он иногда удивлялся, как могут они исповедоваться так мало и верить так много, приходя в его дом, если в церкви они исповедуют так много и верят так мало.
За глаза этого старика всегда называли колдуном, ведь такое прозвище он заслужил своей репутацией, а в лицо назвали мистером Филом.
Живая изгородь его сада образовывала арку над входом и в ней, словно в стене, была закреплена дверь.
За этой дверью О’Хара остановился, поставил коня под навес и ждал, пока хозяин выйдет к нему.
Но тот словно бы не слышал, что к его дому подъехал посетитель, не спешил открывать.
Джеральд вновь устыдился своего желания посоветоваться с колдуном.
На людях он всегда уверял, что не верит ни в какие предсказания, а надеется лишь на собственные силы.
Но желание узнать, каким же будет этот год, не позволяло ему уехать ни с чем.
Джеральд, завернувшись в шарф так, что были видны одни его глаза, пошел по дорожке. Ставни дома не были закрыты, и он увидел за окном пророка, занятого приготовлением ужина.
В ответ на стук, мистер Фил подошел к двери со свечой в руках.
Джеральд немного отступил, чтобы на него не падал свет и спросил многозначительным тоном:
– Можно ли мне поговорить с вами, мистер Фил?
Джеральд даже немного изменил голос. Он хотел за плату все выведать у старика и уйти неузнанным. Хозяин предложил ему войти, на что Джеральд О’Хара ответил общепринятой в этих местах формулировкой.
– Ничего, я и здесь постою.
После такого ответа, хозяин хочет он или нет, должен выйти к гостю.
Пророк мистер Фил поставил свечу на угол комода, снял с гвоздя шляпу и вышел к посетителю на крыльцо, закрыв за собой дверь.
– Я давно слышал, что вы умеете кое-что делать, – начал О’Хара, всячески стараясь скрыть, кто он такой на самом деле.
– Может быть и так, мистер О’Хара, – согласился предсказатель погоды.
– А почему вы меня так называете? – спросил Джеральд, вздрогнув.
– Потому что это ваше имя. Я предчувствовал, что вы придете, я поджидал вас и зная, что вы проголодаетесь с дороги, поставил на стол два прибора. Вот посмотрите, – мистер Фил распахнул дверь и Джеральд увидел, что стол действительно накрыт на двоих – два ножа, две вилки, две тарелки, два стакана для виски и перед каждым прибором стул.
Джеральд почувствовал себя одураченным, и немного помолчав, сбросил с себя холодность, с которой сюда пришел, и сказал:
– Значит, мистер Фил, я пришел к вам не напрасно. Можете ли вы, например, заговаривать бородавки?
– Без труда, мистер О’Хара, но ведь вы шли ко мне не за этим.
– А лечить болезни, мистер Фил?
– Случалось и лечить, только с одним условием: если больные соглашались днем и ночью носить у себя на груди жабий мешок.
Упоминание о содранной жабьей шкуре привело Джеральда О’Хара в некоторое замешательство. Он почувствовал себя очень глупо.
Ведь даже в душе Джеральд не желал признаться себе, что верит во всяческую чертовщину и в глупые приметы.
И тогда он перешел к делу.
– А предсказывать погоду вы тоже умеете?
– Да. Но это требует времени и большого труда, – старик пристально посмотрел в глаза своему гостю.
– Вот, возьмите, – сказал Джеральд О’Хара, протягивая старику золотую монету. – Скажите, какая погода будет во время уборки урожая? Когда я смогу узнать об этом?
– Да хоть сейчас, – пожал плечами мистер Фил, – я уже все знаю.
Джеральд О’Хара, не веря, посмотрел на своего собеседника. Ведь он не знал, что все его соседи-плантаторы уже успели побывать в этом доме с той же целью, что и он.
– Прямо сейчас? – переспросил Джеральд.
– Да, ведь я предчувствовал ваш визит, – многозначительно произнес старик, – и клянусь солнцем, луной и звездами, облаками и ветрами, деревьями и травой, пламенем свечи и запахами растений, а также кошачьими глазами, воронами, пиявками, пауками и навозной кучей, что вторая половина лета тоже будет дождливой и бурной.
Старик говорил каким-то замогильным голосом, словно бы он исходил не из его груди, а из его живота, словно бы говорил не сам он, а кто-то другой, спрятанный в его теле.
Этот голос проникал в самые дальние уголки души Джеральда О’Хара. И он уже начинал верить в слова старика.
Ему казалось, что такой голос не может обманывать.
– Вы в этом уверены, мистер Фил? Мне очень важно знать.
– Если вообще можно быть в чем-то уверенным на этом свете, где все неверно. Конец лета и осень в наших краях будут очень напоминать апокалипсис, – говорил мистер Фил. – Хотите, я начерчу вам кривую погоды?
Мистер Фил потянулся рукой к ящику комода, чтобы достать бумагу и карандаш.
– Нет, нет, – поспешил отказаться Джеральд О’Хара, – вообще-то я не очень верю предсказаниям. Но я…
Джеральд осекся. Получалось глупо – он пришел, заплатил за предсказания, а потом принялся уверять предсказателя, что не верит в его слова.
– Вы не верите, не верите… Ну, конечно, разумеется, – сказал мистер Фил, ничуть не обидевшись на своего гостя. – Вы дали мне монету, потому что она у вас лишняя, а совсем не за мои слова. Но, может быть, вы все-таки поужинаете со мной, раз уж стол накрыт и все готово?
Джеральд О’Хара с удовольствием согласился бы, он проделал неблизкий путь да еще под дождем.
Он чувствовал себя усталым, а до Тары было довольно далеко.
Аромат готового кушанья, проникнув из дома на крыльцо сквозь открытую дверь, дразнил аппетит и был так силен, что Джеральд даже различал составляющие его запахи: запахи мяса, перца, лука, кореньев и овощей. Причем каждый запах он в точности различал по отдельности.
Но принять угощение было бы все равно, что признать себя поклонником предсказателя погоды, сделаться посмешищем в глазах всех соседей.
И Джеральд О’Хара хоть и понимал, что старик не станет хвастаться тем, что такой уважаемый в округе человек, как он, приходил к нему за советом, отказался от предложения поужинать и ушел.
А через некоторое время Джеральд О’Хара закупил столько хлопка, что о его закупках стали говорить все соседи и слухи быстро долетели до Саваны.
Он скупал хлопок всякий раз, как только предоставлялась возможность. Когда же его склады наполнились до отказа, все флюгера на поместье заскрипели, словно им наскучило показывать на север и повернули в другую сторону.
Погода переменилась.
Солнечный свет, который вот уже столько времени казался каким-то свинцовым и неверным, приобрел блеск, и у всех плантаторов появилась почти полная уверенность в том, что урожай будет прекрасным.
И в результате цены стремительно полетели вниз.
Все эти превращения, внезапная смена погоды и цен внушали ужас упрямому Джеральду О’Хара. Они напомнили ему о том, о чем он отлично знал и раньше: играть на зеленых полях земли так же рискованно, как и на зеленом поле карточного стола.
Джеральд ставил карту на плохую погоду и по-видимому проиграл. Он ошибся, приняв отлив за прилив. Но он успел заключить столько крупных сделок, закупив еще не собранный урожай, что не мог надолго откладывать платежи. А чтобы их внести, пришлось распродать, потеряв немало денег, хлопок прошлогоднего урожая, купленный всего пару недель тому назад. Большую часть этого хлопка он даже и не видел в глаза. Она так и осталась лежать на складах далеко от его поместья.
Таким образом, он понес убытки.
В начале августа, в яркий безоблачный день, когда, казалось, все плавится от солнечных лучей, Джеральд О’Хара по делам приехал в Савану. Он встретил на рыночной площади, там, где собирались торговцы хлопком, мистера Джаппа.
Тот знал о его крупных сделках, хотя и не догадывался, какое они имеют отношение к его торговле, и выразил Джеральду О’Хара соболезнование, правда, очень сдержанно.
Сочувствие человека, против которого он сам строил козни, больно задело Джеральда О’Хара, и он внезапно решил сделать вид, что все ему ни по чем.
– Э, пустяки, ничего серьезного! – воскликнул он с наигранной веселостью. – Такие истории случаются постоянно. Я знаю, в Саване поговаривают, будто мне туго приходится с деньгами. Но разве это не редкость, мистер Джапп? Может, дела не так уж плохи как полагают, ведь урожай еще не собран и черт меня подери, надо быть дураком, чтобы огорчаться из-за самых обыкновенных превратностей судьбы. Ведь без них в торговом деле не обойдешься.
В тот же день Джеральду О’Хара пришлось нанести визит и в банк. Он сидел в директорском кабинете, чувствуя себя не очень ловко. Ведь в Саване разнесся слух, что скоро Джеральду О’Хара придется продать поместье, рабов, чтобы вернуть долги. И теперь ему пришлось разубеждать директора, что дела его идут не так плохо, как доносит молва.
Вместе с управляющим мистером Хенчем Джеральд О’Хара стоял на рыночной площади. Мистер Хенч в эту минуту снял шляпу и, вытирая лоб, сказал какому-то своему знакомому:
– Хороший, жаркий день нынче выдался.
И это взбесило мистера О’Хара.
– Вам легко говорить: «хороший жаркий день». Почему вы, мои управляющий, не остановили меня, когда я затеял сомнительное предприятие?
– Да, мистер О’Хара, – согласился с ним мистер Хенч, – торговое дело – это большой риск, а говорить с уверенностью можно только о вчерашней погоде. Я советовал вам, сэр, поступать так, как вы считаете нужным.
– Из вас, мистер Хенч, получился очень полезный помощник, – съязвил Джеральд, – и чем скорее вы начнете помогать кому-нибудь другому, тем лучше.
И Джеральд О’Хара, не объясняя причин такой вспыльчивости, принялся распекать мистера Хенча, пока не кончил тем, что уволил его, а потом повернулся на каблуках и зашагал прочь.
Джеральд О’Хара был очень упрямым человеком и не собирался отступать от начатого. Он поверил в свою звезду, решил поставить на карту все, что у него оставалось.
Приближалась уборка урожая, цены стояли низкие, и Джеральд покупал хлопок. Плантаторы, ранее убежденные, что погода сулит им малый урожай, теперь поверили в обратное.
Они за бесценок продавали хлопок, оставшийся от прошлогоднего урожая, распродавали слишком уж легкомысленно, как считал Джеральд О’Хара. Ведь они рассчитывали почти наверняка на обильный урожай.
Джеральд продолжал скупать хлопок по ничтожной цене, а прошлогодний урожай, хоть и не был большим, зато отличался хорошим качеством.
Конечно, волнений Джеральду О’Хара хватало. Ведь если его план не удастся, он вынужден будет расстаться с поместьем, а это было бы для него страшным ударом. Он то и дело поглядывал на небо в надежде на плохую погоду.
Три дня стояла великолепная жаркая погода, коробочки хлопка начали раскрываться, и Джеральд О’Хара уже почти отчаялся.
«Только бы этот проклятый колдун оказался прав!» – каждый день думал Джеральд О’Хара.
Но лишь только началась уборка, лишь только на плантации для сбора хлопка вышли рабы, атмосфера внезапно так пропиталась влагой, что казалось, будто кресс-салат может расти в ней не нуждаясь ни в каком другом питании.
Когда люди выходили из дому, воздух прилипал к их щекам словно сырая материя. Дул порывистый сильный ветер, редкие капли дождя падали на оконные стекла далеко друг от друга и растекались по нему. Солнце вырывалось временами из облаков, но его свет падал на пол гостиной в доме Джеральда молочно-белым бесцветным узором. И потом солнце исчезало так же внезапно как и появлялось.
С этого дня и часа стало ясно, что урожай погибнет, и если бы Джеральд О’Хара, испугавшись, не распродал уже закупленное, если бы он последовательно придерживался первоначальной стратегии, то разбогател бы неимоверно.
Но и закупленного хлопка хватило на то, чтобы не только погасить ссуду в банке, но и вернуть деньги братьям.
