Текст книги "Тайна Ретта Батлера"

Автор книги: Мэри Рэдклифф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 22

На рассвете следующего дня верзила Фред подошел к связанному и лежащему в углу Мигелю Кастильо.

– Вставай, грязная свинья.

Мигель, услышав голос Фреда, вздрогнул.

– А, что такое?

– Вставай, говорю. По тебе уже давно петля плачет.

Мигель Кастильо приподнялся и связанными руками протер глаза.

За окном брезжил рассвет. Небо было светло-пепельным, по нему плыли легкие розовые облака, очень похожие на пушечные взрывы.

– Черт, куда ты меня повезешь, Фред? – спросил Мигель и сплюнул себе под ноги.

– Ах ты, скотина! Ты еще плюешь?

Фред замахнулся, чтобы ногой ударить Мигеля Кастильо в грудь, но потом передумал.

– Я говорю, свинья, что по тебе петля плачет. И я повезу тебя туда, где тебя тут же вздернут, а мне дадут деньги.

– Да ты, Иуда, сукин сын! Хочешь продать меня и нажиться? Ничего у тебя из этого не получится.

– Заткнись, сволочь. Все у меня получится, и три тысячи долларов будут моими. Гарри мне приказал это сделать.

– К черту Гарри! К черту этого мерзавца! Слушай, Фред, – он улыбнулся рассеченными губами, – давай договоримся полюбовно.

– Что ты сказал, грязная свинья?

– Я говорю, давай договоримся. Я тебе могу дать больше денег.

– Ты можешь дать? Да у тебя гроша ломанного нет за душой.

– Знаешь, это пока у меня нет. А завтра или послезавтра у меня будут очень большие деньги, такие большие, что тебе и не снились.

– Заткнись, – недоверчиво произнес Фред и грязно выругался.

Он сел на деревянный стул рядом с лежащим на полу Мигелем Кастильо и осмотрел свои огромные кулаки. Костяшки были разбиты.

– Это ты вчера об мои зубы, Фред. Жалко, что я вчера тебя не придушил.

– Что? – заревел Фред и наотмашь ударил Мигеля.

– Ах ты, скотина! Придурок! Не будь я связанный, мы бы еще посмотрели, кто кого.

– Такие мерзавцы, как ты, Мигель Кастильо, всегда должны быть связаны, а еще лучше, когда ты, как мешок с дерьмом, будешь болтаться на веревке и твой мерзкий язык вывалится тебе на грудь.

– Это у тебя мерзкий язык, – прохрипел Мигель Кастильо, сплевывая кровь.

Он засунул пальцы в рот и ощупал зубы.

– Что? Пока еще целы? – поинтересовался Фред.

– Да я бы с удовольствием перегрыз твою жирную глотку…

– Ну, это ни к чему. Лучше ты попробуй перегрызть веревку, – Фред самодовольно заржал.

Его огромное тело сотрясалось от хохота.

– А я буду стоять неподалеку, и у меня в кармане будут лежать три тысячи долларов. Посмотрю, как ты будешь сучить ножками, не доставая до земли, а? Вот это будет картинка! Вот об этом ты, наверно, всю жизнь мечтал?

– Свинья! Меня вешали десять раз, но ни разу петля не задернулась на моей шее до конца.

– Ну, это были неудачные попытки, – улыбнулся Фред. – На этот раз, будем надеяться, все получится как нельзя лучше. Я попрошу у шерифа, чтобы он дал мне кусок мыла, намылить твою веревочку.

– Сунь ты его себе в… – прохрипел Мигель Кастильо.

Фред явно не хотел бить связанного. Он вытащил из сумки кандалы, подошел к Мигелю, толкнул его на спину.

– Лежи и не двигайся, скотина. Я тебя сейчас закую.

– Не надо кандалов! Не надо, – взмолился Мигель. – Неужели, нельзя обойтись без них? Неужели ты думаешь, что я смогу от тебя убежать? Ты же такой хитрый, что от тебя невозможно скрыться.

Фред самодовольно хмыкнул, но все равно продолжил начатое. Он надел один наручник себе на правую руку, а второй на левую руку Мигеля.

– Вот теперь ты от меня не убежишь, собака. Пошли.

– Подожди, мне надо в туалет.

– Что? – заревел Фред. – Я тебе устрою такой утренний моцион, что ты в штаны наделаешь.

– Фред, да я и так сейчас наделаю и буду ужасно смердеть. А тебе придется нюхать.

– Ничего, за три тысячи долларов можно и потерпеть.

Он рванул цепь, она зазвенела, и Мигель Кастильо неохотно поднялся с пола.

– Так куда мы сейчас? – спросил он у своего стражника.

– Не твое собачье дело, мексиканская свинья.

– Ты поосторожнее, – вдруг насупив брови, произнес Мигель Кастильо, – неизвестно, кто из нас большая свинья.

– Ах ты…

Мигель быстро втянул голову в плечи. Но кулак Фреда уже нанес ему сокрушительный удар в грудь.

Мигель скорчился и осел на пол.

– А ну, вставай, пока я не начал тебя молотить как вчера.

– Не надо, Фред, не надо. Я буду послушным пленником.

Он поднялся, сплюнул под ноги кровь и двинулся за Фредом.

– Если ты, мексиканец, только попробуешь рыпнуться, я тут же всажу пулю тебе в голову.

– Может быть и всадишь, – тихонько прошептал Мигель, – но думаю, приятель, что у тебя это не получится.

На улице было довольно многолюдно. Все двигались в сторону большого шатра, где должна была продолжиться ярмарка.

– Эй, Фред, кого это ты ведешь? – спрашивали знакомые у Фреда.

– Да так. Поручили доставить куда следует этого дезертира.

– Что, он убежал из армии? – глядя на мундир, интересовались прохожие.

– Да, убежал, совсем, скотина, не хочет служить. А жалование получил и смылся, да еще мародерствовал. Вот мне и поручили отвести его к шерифу.

– Правильно. У нашего шерифа последнее время очень мало работы. Я думаю, он обрадуется, – сказал старичок в пенсне.

Он опирался на трость и, прихрамывая, шагал со своей супругой в сторону шатра.

– Послушай, Фред, а может, мы с тобой как-нибудь договоримся? И решим это дело полюбовно, – вновь завел разговор Мигель Кастильо.

– Мы с тобой, мерзавец, обо всем договорились. Мне нужны три тысячи долларов. Ты же мне их не дашь, – сказал Фред.

– Сейчас, сегодня не могу, но думаю, что завтра, в крайнем случае, послезавтра они у меня будут.

– Конечно, завтра или послезавтра! Так я тебе и поверил. Где я найду тебя, чтобы получить причитающееся мне за твою голову?

– Меня? Да, меня все знают, в любом поселке, в любом городке, меня знают, Фред. И тебе любой скажет, где сейчас Мигель Кастильо.

– Что ты говоришь, ты такой умный, что будешь Мигелем Кастильо, и не сменишь имя, и не нацепишь на себя что-нибудь, вроде монашеской сутаны?

– Нет, Фред, это ни к чему. Хотя я и очень набожный человек, но сутану надевать не буду.

– Конечно же нет, потому что будешь болтаться в петле.

– Но, Фред, послушай, у меня есть очень богатый брат, очень богатый. Он даст тебе за меня пять тысяч долларов.

– Знаешь, приятель, лучше три тысячи надежных, чем пять ненадежных. Я это давно понял. Тем более связываться с таким дерьмом, как ты, мне нет охоты.

Фред резко дернул цепь, Мигель споткнулся и рухнул на колени.

– Вставай, грязный мексиканец, пошли.

Они так и двигались через весь городок к площади, туда, где находился дом мирового судьи и помощника шерифа.

Встречные оглядывались на Мигеля Кастильо, удивлялись широте плеч Фреда.

– Какая смешная пара, – сказал один пожилой мужчина другому, – первый – такой большой здоровяк, а второй, тоже довольно крепкий, но рядом с ним выглядит совсем пигмеем.

– Да, как лошадь и мул, – заметил его приятель, и они зашагали по улице в сторону ярмарки.

А оттуда уже слышались голоса зазывал.

Кто-то расхваливал лошадей, кто-то пшеничную кашу, виски, седла, револьверы, порох.

– Послушай, Фред, – опять взмолился Мигель Кастильо, – я совсем не могу идти, мне хочется свернуть за угол.

– Делай прямо в штаны, мне все равно.

– Но, Фред, будь хоть немного милосерден, хоть капельку.

– Ну, чертово отродье, – выругался Фред, оглядываясь по сторонам.

Но на центральной улице, по которой они шли, было многолюдно: женщины, мужчины, везде сновали люди.

– Фред, я не вытерплю. Будь же ты милосердным. Выполни мою последнюю волю. Ведь последнюю волю каждого смертника грех не исполнить.

– Ты хочешь сказать, что твое последнее желание – это спустить штаны и помочиться.

– Не только помочиться, – прохрипел Мигель Кастильо, – мне надо… по-большому.

– Ах ты, грязный мексиканец, так ты еще ко всему и труслив. От страху перед виселицей готов наделать в штаны.

– А можно подумать, что ты, Фред, не боялся бы, если бы тебе грозила виселица.

Фред задумался, посмотрел вверх, потом себе под ноги.

– Ладно, сейчас свернем. Я знаю здесь переулок и заброшенный дом, там и справишь свою нужду.

– Спасибо, Фред, – выдавил из себя слова благодарности Мигель Кастильо, – я знал, что ты честный человек и уважишь волю смертника.

– Я бы не уважил, но как-то неприлично вести к мировому судье тебя с полными вонючими штанами.

– Послушай, Фред, а как ты снимешь с меня кандалы?

– А это не твоя забота. Снимут те, кому это надо. Зато я уверен, что ты не убежишь. Шагай, веселей.

– Да не могу я веселей, я еле иду.

И тут из раскрытых дверей лавки, торгующей сбруей, выскочил невысокий однорукий мужчина в шляпе, надвинутой на самые глаза.

– A-а, тебя поймали, грязная скотина, – и мужчина кинулся со сжатым кулаком на Мигеля Кастильо.

Тот едва успел пригнуться.

– Я тебя сейчас убью, убью! Я тебя узнал, мексиканец. Это ты, ворюга, украл у меня всех лошадей и еще прострелил мне руку.

– Радуйся, что я прострелил тебе руку, а не голову.

Мужчина размахивал обрубком руки перед носом Мигеля Кастильо.

Фред, видя, что дело принимает нежелательный оборот, свободной рукой схватил однорукого за плечо и отшвырнул, как щенка.

– Не лезь, это моя добыча! – грозно выкрикнул он.

– Да это же Мигель Кастильо! Его же обвиняют черт знает в чем, его же давно собираются повесить, уже приговор давным-давно на него подписан, – закричал однорукий, оскаливая редкие, изъеденные табаком зубы.

– Все-таки мне очень жаль, что я не пристрелил тебя, – прошептал Мигель Кастильо.

– Слышишь, что он говорит? Он сожалеет, что не застрелил меня, а то, что я остался без лошадей, без денег и без руки – ему на это наплевать!

– Конечно, наплевать, – рассмеялся Мигель Кастильо, – не будь ты таким идиотом – и тогда у тебя была бы рука, и ты мог бы пальцами ковыряться в своем крючковатом носу. А так у тебя, приятель, проблемы.

– У меня проблемы? Это у тебя, мексиканец, будут проблемы, когда ты будешь болтаться на площади. Я сам попрошу у шерифа кнут, чтобы стегнуть лошадь.

– Попросишь, – выдавил из себя Мигель Кастильо, – только смотри, чтобы он не послал тебя куда подальше, скотина однорукая.

Фред, видя, что вокруг них собралась уже изрядная толпа зевак, дернул Мигеля Кастильо.

Цепь зазвенела. Мексиканец двинулся за ним, исподлобья глядя на людей, которые пошли следом.

– Это Мигель Кастильо? – спрашивали они друг у друга.

– Да, это он, он, знаменитый бандит! – кричал однорукий.

– Заткнись! – обернувшись, рявкнул на него Фред. – Это уже не твоего ума дело, пускай им занимается шериф.

Фред явно побаивался, что разъяренная толпа может наброситься на его добычу, растерзать на куски, и тогда он не получит ни гроша за свою добычу.

Ведь в объявлении было сказано, что тот, кто поймает и приведет живого Мигеля Кастильо к шерифу или мировому судье, получит деньги, а не тот, кто убьет Мигеля Кастильо и принесет его труп.

Да тем более, и Гарри Купер приказал ему доставить Мигеля Кастильо прямо в руки судьи или шерифа, и доставить живого. А ослушаться Гарри Купера Фред не мог, ведь он видел, что бывало с теми, кто не выполнял приказ Купера – один выстрел – и человек мертв, мертв навсегда.

А Фреду очень хотелось жить, тем более, он радовался еще и оттого, что через каких-нибудь четверть часа в его кармане будет лежать пачка банкнот.

А деньги – это было единственное, что Фред любил безумно.

– Разойдитесь! Прочь с дороги! – заорал он и потянулся рукой к револьверу, большим пальцем взводя курок. – Назад все! Назад! Это моя добыча!

Толпа испуганно отступила в сторону, и Фред, ускорив шаг, потащил за собой Мигеля Кастильо. Правда и тот сейчас боялся остаться один, потому что понимал, что с ним намереваются сделать люди. А он, как всякий преступник, боялся самосуда: лучше уж власти, лучше уж, чтобы все произошло официально.

Мигель Кастильо уже настолько привык к голосам судей, шерифов, к тому, как они зачитывают приговор, как хлопает бич, что не боялся за свою жизнь.

У него возникло ощущение, что Рэтт Батлер, возможно, уже стоит где-нибудь, прячась за угол здания, и прижимает к своей щеке ствол винтовки. И как только судья дойдет до последних слов обвинительного приговора, винтовка медленно поднимется, приклад прижмется к щеке, Рэтт Батлер прищурит один глаз, и его палец мягко нажмет на курок.

Прогремит выстрел и веревка, перебитая пулей, упадет на грудь Мигеля. А он помчится на лошади за город, убегая от своих преследователей.

«Нет, сегодня, наверное, этого не будет. Скорее всего, Рэтта Батлера взял в оборот Гарри Купер и сейчас они уже скачут по дороге в направлении кладбища. Скорее всего, они уже все поделили».

От этих мыслей Мигель Кастильо заскрежетал зубами и остановился.

– Что, совсем невмоготу? – ехидно засмеялся Фред. – Погоди немного, приятель, сейчас свернем.

И действительно, пройдя еще шагов двадцать, они свернули в узкий переулок и направились к развалившемуся дому.

– Тебе это место подойдет? – спросил Фред.

– Да мне без разницы, только как бы мне расстегнуть пояс и снять штаны?

– Как хочешь, так и расстегивай.

– Но ведь у меня связаны руки, все равно же я никуда не убегу, я прикован к тебе.

– Действительно, – улыбнулся Фред и вытащив из-за голенища сапога большой нож, перерезал веревку.

Мигель Кастильо несколько раз сжал и разжал пальцы.

– Ну вот, все прекрасно, хоть в последний раз в этой жизни я смогу сделать что-нибудь хорошее, – он расстегнул штаны и хотел уже было опуститься на корточки, как, посмотрев на Фреда, скривился.

– Слушай, приятель, ты бы отвернулся, что ли, а то мне как-то неудобно, я стесняюсь.

– Что? – рявкнул Фред.

– Я прошу тебя отвернуться, мне неудобно, я же истинный католик.

– А ну тебя к черту, свинья ты мексиканская, – и Фред отвернулся, чуть ослабив цепь кандалов.

Мигель Кастильо присел, тяжело вздохнул и его рука тут же нащупала увесистый булыжник, валявшийся прямо рядом с его сапогом. Пальцы сжали камень. Он закряхтел, а Фред грязно выругался.

– Вот уж не думал, что придется водить, как собаку на цепи, грязного мексиканца, а он еще будет справлять нужду. Мигель Кастильо, а ты действительно сейчас похож на шелудивого пса, который…

Но больше уже ничего Фред сказать не успел. Мигель Кастильо, как кошка вскочил ему на плечи и нанес сокрушительный удар камнем по голове.

Они вместе упали на землю и, катаясь в обломках кирпичей, Мигель Кастильо продолжал наносить один удар за другим, пока голова Фреда не превратилась в кровавое месиво. Торчали разбитые кости черепа, из глазниц вытекли глаза, нос был сломан, а Мигель Кастильо продолжал и продолжал бить уже красным от крови камнем Фреда, своего ненавистного врага.

И только тогда, когда тело Фреда сделалось совершенно бездыханным, Мигель Кастильо опомнился. Он дернул руку, которую связывала трехфутовая цепь с рукой Фреда.

– О дьявол! Как же мне от нее избавиться?

Мигель Кастильо задумался, но тут же на его лице появилась злорадная улыбка. Он вытащил из-за голенища сапога Фреда длинный нож и положив руку своего врага на камень, отрезал кисть и снял браслет кандалов.

– Ну вот, теперь я свободен. Я же говорил тебе, толстая скотина, что рано ты радуешься, что Мигеля Кастильо не так-то легко вздернуть и не всегда петля задергивается на шее того, кто этого не хочет.

Мигель Кастильо намотал цепь кандалов себе на руку, вытер испачканный кровью браслет, который еще несколько минут тому назад связывал его с Фредом и затащив тело в глубину разрушенного дома, бросил на пол, завалив обломками досок.

– Лежи здесь, урод, а Мигель Кастильо будет вновь на свободе.

Он поглубже надвинул на голову шляпу, так, чтобы тень скрывала его лицо, и зашагал по улице. Правда, перед этим он обшарил карманы Фреда, вытащил все деньги, которые у того были, быстро пересчитал их и спрятал за пазуху.

– Этого мне вполне хватит.

Он знал, куда спешить, но он не видел, что за ним следит однорукий, который, прячась за зданиями, перебегает от одного угла до другого.

Револьвер Фреда уже висел на поясе у Мигеля Кастильо и он, хоть на его руке и была тяжелая цепь, чувствовал себя превосходно, ведь он был свободен, был вооружен, у него было немного денег и самое главное, – он знал, где находится кладбище, на котором спрятано золото, и он знал, что обязательно доберется до этого кладбища, может быть, доберется даже раньше, чем туда попадут Рэтт Батлер и Гарри Купер со своими бандитами.

– Вот там-то я их и встречу, а тогда мы посмотрим, кто кого. Ведь я Мигель Кастильо, и я не подарок. Ведь недаром за мою голову дают три тысячи долларов, а за их пустые ящики не дадут и ломаного гроша, – утешал и подбадривал себя мексиканец, шагая по грязному переулку в сторону кузницы.

Он уже слышал звон молота и запах разожженного горна. У кузницы стояло около дюжины связанных лошадей, толпились хозяева. Все с нетерпением ждали, когда кузнец начнет свою работу, когда он сможет подковать лошадей.

Мигель Кастильо обошел собравшихся стороной и пробрался в кузницу через низкую дверь с заднего двора.

Кузнец возился у горна, раздувая его.

– Эй, приятель! – позвал его Мигель Кастильо.

Кузнец поднял испачканное лицо и взглянул на незваного гостя. Он увидел перед собой мужчину с разбитым лицом в сержантском мундире и в шляпе, надвинутой почти на самые глаза.

Но самое главное, он увидел в руке Мигеля Кастильо револьвер со взведенным курком.

– Что вам, сэр?

– Мне надо снять вот эту железку, – кивнув на руку, произнес Мигель Кастильо. – Сможешь?

– Смогу, – сказал кузнец, опасливо поглядывая на револьвер.

– Тогда, приятель, быстренько берись за работу.

Кузнец закрыл входную дверь, чувствуя, что ему в спину нацелен ствол револьвера. Работа не заняла слишком много времени.

– Ну вот и все, – сказал кузнец, отбрасывая кандалы в сторону.

– Можешь оставить их себе на память, – пошутил Мигель Кастильо.

– Да на кой они мне черт нужны!

– Ладно, за хорошую работу с меня причитается, – и Мигель Кастильо перевернул револьвер на пальце, а сердце кузнеца похолодело, он понимал, какой может быть расплата.

Он понимал, что этому сержанту, или, возможно, что никакой он не сержант, а просто переодетый грабитель, ничего не стоит нажать на курок, и тогда пуля оборвет его жизнь.

– Не надо! Не надо! – взмолился кузнец.

– Да что ты, приятель, я не собираюсь тебя убивать, только прошу, ни слова никому, что я сюда заходил. Ты меня понял?

– Да, сэр, я вас понял.

– Тогда прекрасно, – и Мигель Кастильо, сунув руку за пазуху, вытащил банкноту и положил на наковальню. – Это тебе за хорошую работу, – проворчал он, выбираясь через маленькую дверь на задний двор.

Кузнец быстро спрятал деньги за пазуху и судорожно перекрестился.

– Пронесло! – прошептал он.

«Ведь это же Мигель Кастильо, я узнал его, это знаменитый убийца, знаменитый бандит, это его портреты висят на всех заборах. Боже, какой же я счастливый! А ведь поначалу я хотел закричать. И если бы я только проронил хоть один звук, то наверняка он всадил бы мне в голову пулю, ведь ему ничего не стоит убить».

Кузнец подошел к бочке с водой, опустил в воду ладони и плеснул себе в лицо.

– Господи, пронесло, – прошептал он, – пронесло.

А Мигель Кастильо боковыми улицами пробирался к ярмарке. Он шел, опустив голову, положив руку на рукоятку револьвера.

Он искал, где можно украсть хорошую лошадь. Но то, что попадалось ему на глаза, были старые клячи или рабочие кони. Это его явно не устраивало.

Наконец, подойдя к ярмарке, он увидел то, что искал. Привязанный к забору, стоял прекрасный гнедой жеребец с двумя дорожными сумками, перекинутыми через седло.

– О, то что мне надо, – самодовольно ухмыльнулся мексиканец, – вот такого коня я и искал.

Он подошел к лошади, поднял по очереди все ноги, посмотрел, хорошо ли жеребец подкован, потом, потрепав коня по холке, огляделся.

– Эй, сержант, в чем дело? – услышал он голос и обернулся.

Перед ним стоял пожилой мужчина в черном плаще и высоких начищенных сапогах.

– Смотрю, хороший у вас конь.

– Да, жеребец что надо, ему всего три года.

– Я разбираюсь в лошадях, – процедил Мигель Кастильо, – и вижу, что это достойный конь, наверное, лучшего в этом городке нет.

– Не знаю, есть ли здесь лучше, а вот в нашем форте уже точно лучшего ни у кого нет. Даже капитан эскадрона хотел купить или выменять у меня этого коня, но я не согласился, я не такой. К тому же, приятель, ты сам военный и прекрасно понимаешь, что хороший конь – это лучше, чем хороший друг.

– Скорее всего, так оно и есть. А вот хорошая пуля, по-моему, хуже, чем хороший конь, – зло улыбнулся Мигель Кастильо, выхватил из кобуры револьвер и упер его ствол в живот хозяина коня. – Ты понимаешь, о чем я говорю, приятель? Пуля все-таки хуже, чем хороший конь.

Мужчина с недоумением смотрел на сержанта. Он только сейчас заметил, какое у него разбитое лицо и какой он небритый.

– Я буду звать на помощь, – сказал немолодой мужчина.

– Только пикни, я сразу же нажму на курок. Выстрел будет не очень громкий, а дырка будет очень большая, – и Мигель Кастильо засмеялся прямо в лицо хозяину коня.

Тот затрясся от страха.

– Повернись-ка, приятель, ко мне спиной, – попросил Мигель Кастильо.

Мужчина покорно повернулся и в этот момент рукоятка револьвера опустилась мужчине прямо на затылок. Он вскрикнул, вскинул руки и рухнул прямо к забору.

Мигель Кастильо нагнулся над ним, повернул его лицо в одну сторону, в другую и громко сказал:

– Ну и напился же ты, Гарри, я думал, ты продержишься хотя бы до обеда, а ты уже нализался. Ладно, поеду сообщу твоей жене.

Мигель Кастильо отвязал поводья, сунул ногу в стремя, вскочил в седло и, развернувшись, помчался по улице городка в ту сторону, где улица кончалась, переходя в узкую каменистую дорогу.

Эта дорога вела на северо-запад, туда, где было кладбище, туда, где были двести тысяч золотом.

Мигель Кастильо, радостно смеясь, хватая открытым ртом прохладный утренний воздух, пришпоривал гнедого жеребца.

– Скорее! Скорее! Я должен оказаться на кладбище раньше, чем Батлер и Купер!

И конь, послушный воле всадника, мчался во весь опор, вздымая клубы пыли и грохоча по доскам, которыми была вымощена улица.

Выехав за город, Мигель Кастильо немного сбавил скорость, придержав коня.

– Не спеши, не спеши, нам еще очень далеко ехать, дорога будет неблизкой, – и принялся судорожно креститься, глядя в небо, по которому плыли белые, похожие на пушечные разрывы облака.

– Свят, свят, свят, – повторял Мигель Кастильо, мелко крестясь. – А тебя, Гарри Купер, я убью, я клянусь перед Богом! Я всажу тебе пулю в лоб, точно в лоб, между твоих наглых холодных глаз. Я обещал это твоему приятелю Фреду и выполню свою клятву. Обещаю и тебе, ты попомнишь меня, Мигеля Кастильо, знаменитого испанца, за голову которого почти во всех городках дают по три тысячи долларов. Вы все попомните меня.

Мигель Кастильо увидел, что из одной дорожной сумки торчит горлышко бутылки. Он тут же выхватил ее, зубами вырвал пробку, запрокинул голову и почти до половины выпил. Потом вытер пыльным рукавом мундира растрескавшиеся губы и обрадованно завопил:

– Вперед! Теперь вперед! И меня уже ничто не сможет остановить, ничто и никто. Я буду стрелять, резать и вешать, но я доберусь до этого золота, доберусь – и двести тысяч будут моими.

Я, Мигель Кастильо, наконец-то стану богатым и будьте вы все прокляты. А если я буду богатым, то вы все мне будете только завидовать и ничего никто из вас мне не сможет сделать, ведь это двести тысяч долларов золотом, а не какие-нибудь там три тысячи, да еще бумажками.

И он от радости принялся напевать песенку о девушке, которая ждет своего любимого, ждет, печалится и плачет, выходит на крыльцо и смотрит на пыльную дорогу, не показалась ли там лошадь с седоком. Но лошади все нет, и девушка горько плачет. Ее пытаются утешить, а она плачет.

И Мигель Кастильо даже сам проронил слезу сочувствия к бедной девушке, которая так и не дождалась своего возлюбленного.

Солнце начинало припекать, а до ближайшего поселка золотоискателей было еще миль пятнадцать.

И поэтому Мигель Кастильо пришпоривал лошадь.

Он хотел попасть в этот поселок как можно быстрее.

И еще он пристально смотрел на дорогу, не появятся ли на ней Рэтт Батлер, Гарри Купер и его дружки-убийцы.

Но горизонт был чист, дорога пустынна.