Текст книги "Штрафной удар в сердце (ЛП)"
Автор книги: Мэри Ми
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 18
ДАЛТОН
ТАЕТ, КАК ПЛОМБИР НА СОЛНЦЕ
– Ты сейчас насвистываешь? – спросил Хименес, натягивая через голову футболку-поло, которая, клянусь, была усыпана блестками.
Черт, неужели я и правда..?
Я будто парил по облакам с тех самых пор, как мы с Ари вышли из машины. Она убежала вперед, чтобы отнести документы в отдел кадров.
– Советую тебе ничего не есть, – крикнула она через плечо, и в ее голосе звучало откровенное ликование.
Я поморщился, вспоминая это. Нам всем сегодня конкретно наваляют.
– А что, мне теперь нельзя посвистеть перед тренировкой? – спросил я, пожимая плечами и натягивая футболку, которая, надо признать, была на размер меньше и чуть ли не укороченная. И да, я, возможно, надел самые короткие шорты после того, как заметил, как Ари пялилась на мои квадрицепсы на прошлой тренировке.
– Прекрасно. Теперь ты еще и одеваешься как шлюшка на тренировку? – покачал головой Хименес. – Поведение шлюшки – мой конек. Ты не можешь выйти туда и пытаться затмить меня, – проворчал он, открывая протеиновый батончик.
Он мог пойти на вечеринку в будний день в межсезонье, но когда дело касалось его физической формы, Хименес не шутил.
Я проигнорировал его выпад.
Он был не так уж и неправ – мои повадки действительно были похожи на его. Но признаваться в этом вслух? Ни за что.
– Эй, я бы это не ел, – сказал я, отталкивая батончик от его рта.
Он зарычал, наклоняясь, чтобы поднять его с пола, и считал до пяти сквозь зубы.
– А почему бы и нет, чёрт возьми?
– Во-первых, правило пяти секунд не действует в раздевалке. Это мерзость, Хименес. А во-вторых, тренер говорит, лучше не есть перед этой тренировкой, – объяснил я, стягивая спортивные штаны и запихивая их в шкафчик.
– Когда он это вообще сказал? Мы же даже не на льду еще, – голос его затих, глаза расширились, когда до него дошло, кого именно я имел в виду. – Срань господня. Он нам ничего не говорил, но она сказала тебе, – он шлепнул меня по плечу, понизив голос. – Да ладно, кэп. Она и правда твоя девушка?
Я ненавидел, когда мою личную жизнь обсуждали. Но он был почти как брат. Мы вместе прошли юниорскую лигу, нас обоих взяли в один колледж, и когда мой отец приехал подписывать меня, одним из моих условий было – подписать и Хименеса.
Второе – чтобы Монро стал нашим тренером.
Меня кольнуло чувство вины за то, что я не рассказал ни ему, ни Монро про договоренность с Ари. Надо будет обсудить это с ней, а пока… придется выкручиваться:
– Да, мы… что-то вроде того. Все новое, сложное, ты же понимаешь – она здесь работает и все такое.
Вот. Не ложь. Почти.
Он засиял, хлопнул меня по плечу, и чувство вины только усилилось.
– Вот это мужик! Теперь понятно, откуда вся эта «шлюшная эстетика». Но рисково, конечно – в этих шортах стояк не спрячешь, – он указал на жалкий кусок ткани, потом резко сменил тему: – Я так горжусь, что ты снова вернулся в игру. Я ничего не говорил, но как вы на той фотке друг на друга смотрели… черт. Это было горячо. Я думал, ты потащишь ее в туалет и… ну ты понял.
Он начал делать движения тазом и закинул руки за голову, прикусывая губу.
Я рассмеялся, покачав головой. Какой бы женщине он ни достался, у неё будет много забот.
– Эй, мудаки, – Монро просунул голову в раздевалку. – Пошлите. Вы должны быть в зале через две минуты. Вчера вы опозорились. Сегодня такого не будет. Ясно?
Раздевалка разразилась хором «Есть, тренер», и все начали выходить через дверь, которую он держал открытой. Но меня он остановил, когда я попытался пройти мимо.
– С тобой надо поговорить. Остальные – марш в зал.
– Без проблем, – ответил я, стараясь сохранять спокойствие.
Он всегда звучал злым, но в этот раз в голосе было что-то, от чего мне стало не по себе.
Монро скрестил руки на груди:
– Слышал, вы с тренером Контрерас встречаетесь?
Кулаки сжались у меня по бокам. Последнее, что ей сейчас нужно – чтобы и Монро начал ее прессовать.
– Да, тренер. Это проблема? – бросил я вызов.
Он сократил расстояние до нуля и ткнул пальцем мне в грудь:
– Хватит вести себя как мудак, Далтон. Мы оба знаем, что твоя мать тебя не так воспитывала. Только попробуй подставить эту девушку. Она, блять, горбатится, чтобы быть здесь. Я видел ее резюме – впечатляет.
Я отмахнулся, сбив его руку:
– Да пошел ты, Джош, если ты реально думаешь, что я поставил бы ее карьеру под угрозу. Ты должен лучше меня знать. Ты рядом со мной всю мою жизнь. Как ты вообще мог подумать, что я ее использую?
Вместо злости Монро сделал то, чего я никогда не видел от него в раздевалке – он улыбнулся.
– Ага. Я знаю, ты лучше этого. Просто хотел убедиться, что ты все еще тот самый парень, которым был до того, как твой отец вернулся в твою жизнь три года назад.
Он развернулся и ушел, прежде чем я успел спросить, какого хрена он имел в виду.
– Лэнгли, хочешь объяснить, почему ты опоздал? – спросила Ариэлла, поставив руки на округлые бедра, выглядя как мое персональное воплощение пошлой фантазии – в черных шортах и футболке «Десперадос». Но больше всего меня возбудил ее тон – строгий, упрекающий.
Робертс влез, прежде чем я успел ответить. Он был самым младшим в команде, и это ощущалось, но парень был нормальный.
– Тренер? – сказал он, и она повернулась в сторону, где он растягивался на черных матах вместе с остальными, кто был занят своими разговорами в процессе разминки. – Эм, его никто не называет «Лэнгли». Только Далт или кэп.
– Она может называть меня как захочет, – вставил я, подходя к ней и не скрывая улыбки при виде того, как она подняла одну бровь.
Конечно, она даже не дрогнула, несмотря на то, что я практически наступал на нее. Я остановился в паре сантиметров. Единственное, что выдало ее волнение – пульс, бешено стучащийся на шее.
– Прости, тренер. Монро хотел поговорить. Есть какое-то наказание за опоздание?
Я убрал прядь ее волос с плеча, наслаждаясь прикосновением к мягкой коже.
– А ты хочешь? – спросила она, голос был слишком тихим, чтобы его услышали другие.
Ее вид оставался абсолютно профессиональным… если не считать этот чертов язык. Я бы еще смог совладать с похотью, если бы она не провела кончиком языка по нижней губе, делая ее влажной и блестящей в свете зала. Гребаная провокация.
Блять. Надо было надеть шорты посвободнее.
Она отступила, восстанавливая дистанцию, но не раньше, чем бросила в меня горящий взгляд. И не тот, типа «сними с меня одежду», а скорее «сейчас поставлю тебя на место».
Иронично, но оба варианта меня одинаково возбуждали.
– Следи за собой, Далтон. Помни мое последнее правило.
– Да, тренер, – сказал я, изо всех сил стараясь сбавить обороты и не дать захватившему меня наваждению добраться до конца.
Я провел рукой по затылку – чувствовал себя выброшенным за борт. Почему я внезапно стал таким… нежным?
Я соврал ей в машине.
Публичные проявления чувств были не для меня.
По крайней мере, до нее.
С Эммой я такого никогда не чувствовал. Она ненавидела «сюсюканье», как она это называла, и обнималась на публике только если рядом были камеры. Даже тогда все казалось постановкой. А вне камер? Мы были холодны, и почти каждый разговор заканчивался ссорой из-за того, что я якобы делаю недостаточно.
К концу отношений я чувствовал себя больше аксессуаром, чем партнером.
Но Ари..?
Она – огонь и независимость. Та, кто не смотрит на меня как на чековую книжку или ступеньку к цели.
Может, поэтому я не мог избавиться от этого притяжения.
– Почему тебя не зовут Лэнгли?
Ее голос выдернул меня из мыслей, и я напрягся, осознав вопрос. Как ответить, не погружаясь в детские травмы?
– Эм…
Она положила руку мне на плечо, ее темные глаза были полны понимания.
– Знаешь что? Забей. Это не мое дело. Кэп или Далт, и точка.
Ее улыбка была искренней. И именно поэтому мне захотелось рассказать больше. Но шанса не было.
– Или мудак.
Как она отпрыгнула от меня почти на метр – было достойно аплодисментов. Я бы рассмеялся, если бы она не смотрела на Монро так, будто увидела призрака.
– Эй, а ты что тут делаешь? – спросила она, заметно сбитая с толку.
Похоже, они не пересекались с тех пор, как все произошло. Я боролся между тем, остаться ли стоять рядом или уйти к остальным. Мы ведь так и не решили, когда и как расскажем всем, что встречаемся. Может, она вообще ничего не скажет и просто позволит всем догадываться. Я уже собирался отойти, как она расправила плечи и подняла подбородок.
– На самом деле я рада, что ты здесь. Ладно, давайте поговорим о том, что у всех на уме, – ее голос гремел по залу, моментально привлекая внимание команды. – Уверена, вы все уже видели мою фотографию с Далтоном. Так вот – да, мы встречаемся.
Она подошла ближе и сжала мою руку так, будто мы просто пожимали друг другу руки.
Так это не сработает, солнце.
Я притянул ее ближе, прижал к себе и поцеловал в макушку. Она застыла, выпрямившись, и я усмехнулся, чувствуя, как напряжена она была рядом.
Мой маленький пузырь веселья лопнул, когда Стивенс громко фыркнул. У меня дернулась челюсть.
– А почему ты тогда сразу не признался?
Нападающий напрашивался на то, чтобы ему надрали задницу. Я открыл рот, чтобы сказать то же самое, но Ари меня опередила.
– Потому что, Стивенс, я не захотела, и ты не имеешь права требовать информацию о моей личной жизни, – взгляд, которым она его прожгла, мог бы заставить взрослого мужика разрыдаться. – Я могу делиться чем угодно или ничем. На тот момент мы улаживали все с отделом кадров, и это все, что вам нужно знать. Поняли?
Она оглядела всех, поясняя не только ему.
Из дверного проема Монро едва заметно кивнул в знак одобрения и исчез.
Плечи Ари резко опустились, словно до этого были приклеены к ушам с того момента, как он появился, будто она была готова к атаке.
– И если кто-то из вас переживает, как это повлияет на мою профессиональность, ответ – никак. Здесь я тренер Далтона, а не его девушка, – она метнула в меня угрожающий взгляд. – Он еще пожалеет, что встречается со мной, когда будет в зале.
– Я никогда об этом не пожалею, – прошептал я ей, а потом громче, к команде: – Если у кого-то есть с этим проблема, можете поговорить со мной. А теперь, бегом вокруг здания.
Ее локоть врезался мне в ребра, когда парни начали выходить, и из меня вырвался приглушенный стон.
– Никогда не приказывай моим игрокам, пока ты в моем зале. Это подрывает мой авторитет, – прошипела она с явным раздражением.
Черт.
– Прости, ты права. Привычка, – пробормотал я, виновато почесав затылок.
Она скрестила руки на груди, и я с трудом сдержал стон при виде того, как ее грудь почти вываливалась из майки. Хорошо, что мы были в зале наедине.
– Ты меня убиваешь, солнце, – выдохнул я тихо, проводя рукой по лицу.
Можно ли установить правило: никаких маек, только водолазки? Просторные. Да нет, если я скажу ей не носить такие вещи или вообще ограничивать ее в чем-либо – она меня прибьет.
– Ты вообще меня слушаешь?
Это вырвало меня из мыслей. Она закатила глаза и повторила то, что я пропустил, уставившись на ее грудь.
– Я сказала, тебе не обязательно изображать из себя рыцаря в сияющих доспехах. Мне не нужно, чтобы ты обо мне заботился, Далтон.
Нет, ей и правда не нужно это.
Я наклонился так, что губы почти коснулись ее уха. Боже, она даже пахла как солнце. Опьяняющая смесь кокоса и чего-то цветочного? Что бы это ни было, оно было теплым, и опасно притягательным.
– Мы же это уже обсуждали, да? Тебе не нужно, чтобы я о тебе заботился… но это не значит, что я не буду, – мое дыхание коснулось ее щеки, и я усмехнулся, услышав, как она резко втянула воздух. – И моим ребятам нужно четко понимать, что если они не так на тебя посмотрят, им придется иметь дело со мной.
Ее кожа покрылась мурашками на шее.
– Я сама могу держать их в узде, знаешь ли, – процедила Ари, спустя пару секунд.
В ее взгляде полыхнул такой огонь, что мое сердце пропустило удар, а член подал сигнал тревоги. Пространство. Мне срочно нужно пространство, иначе я сделаю что-то зверское. Типа закину ее себе на плечо и утащу в раздевалку.
– Ты можешь держать меня в узде, и я ни капли не сомневаюсь, что справишься и с ними, – подмигнул я и поспешно выскользнул следом за остальными.
Боже. Бегать со стояком будет сложно.
ГЛАВА 19
АРИЭЛЛА
ПРОБЛЕМЫ С ОТЦОМ ГРАСИЭЛЛЫ ДАЮТ О СЕБЕ ЗНАТЬ…
Дыхание застряло в горле, пока я стояла под ледяным душем. Капли стекали по телу, скользя вниз к ступням, охлаждая разгоряченную кожу. Не только влажность виновата в том, что я вся горю.
Еще и один спортсмен с телом, будто выточенным из мрамора, тоже приложил к этому руку.
Я стояла, подставляя себя под холодный поток, сдаваясь ему полностью, надеясь, что он смоет из головы образы его бедер. Я думала, что поездка в машине с ним сегодня утром была пыткой?
По сравнению с тем, как он выглядел в зале – ничто.
Черт, каждый раз, когда он приседал с весом, мне приходилось отводить взгляд от того, как его шорты обтягивали ноги в нижней части.
Я хочу быть чертовыми шортами.
Мой стон отозвался эхом от белой плитки в душевой, когда я вспомнила, как он сотворил нечто непростительное. Этот образ навсегда вжегся в мою память и, наверное, станет материалом для самоудовлетворения на годы вперед.
Он, в своих коротких шортах, откинулся назад, чтобы стянуть с себя промокшую от пота майку одной рукой. Я видела множество обнаженных торсов мужчин-атлетов, но ни разу за всю карьеру мне не хотелось слизать капли пота с пресса и языком обвести косые мышцы.
И даже не его пресс окончательно отправил меня в умственный ступор. Нет, моя погибель наступила, когда он сделал глоток воды, а потом выплюнул ее на газон. Какая-то больная часть моего мозга хотела, чтобы он выплюнул ее мне в рот.
Моя рука скользнула по телу вниз, и я представила, что это ладонь Далтона ласкает мою кожу, медленно двигаясь к киске. Если я не выпущу хоть часть этого напряжения, я в итоге пересплю со своим фальшивым бойфрендом – а это последнее, что мне нужно.
Или как раз то, что тебе нужно…
– Почему ты такой чертовски горячий? – пробормотала я, когда поток воды ударил в лицо.
– Эм. Это гены, – ответил неизвестный мужской голос.
Из моего горла вырвался крик, и я машинально прикрыла грудь руками, несмотря на занавеску. Дверь в ванную распахнулась, и перепуганная Грасиэлла закричала, спрашивая, что случилось, ровно в тот момент, когда я приоткрыла занавеску, чтобы увидеть, кто со мной в ванной.
– Кто, черт побери, ты такой?! – заорала я, вцепившись в цветочную ткань, прижимая ее к груди.
Незнакомец в пушистом розовом халате моей кузины стоял у раковины, поднимая брови с пирсингом. Он выглядел так, будто пробовался на роль неудачливого парня в группе, репетирующей в гараже родителей, с копной растрепанных, покрашенных черных волос, которые спадали в обведенные подводкой глаза.
Он не был уродом, но от него так и веяло проблемами – это было понятно по его коже, покрытой тату.
– Кто ты, нахрен, такой?! – снова заорала я.
Он даже глазом не моргнул на мой крик. Как будто крик женщин, прячущихся за занавеской душа – для него обычное дело. Может, так оно и было.
– Вайпер, я же сказала, что моя кузина принимает душ, и тебе придется подождать, – вмешалась Граси.
Я так резко повернула голову к ней, расширив глаза.
– Вайпер? – беззвучно прошептала я, но она только пожала плечами. Я прочистила горло. Может, следующий вопрос приведет ее в чувство. – Ты впустила в наш дом мужика, названного в честь змеи?
Ее губы сжались в тонкую линию, и я тут же поняла, что сказала лишнгего. Граси не выносила критику своих любовных интересов. В какой-то мере я ее понимала. В нашей семье женщины всегда были под пристальным контролем со стороны отцов и братьев, черт, любой мужчина в нашей жизни считал, что имеет право решать, что нам делать и как себя вести.
Это был один из немногих аспектов моей культуры, который я презирала.
Я подозревала, что ее выбор парней – это такой бунт, так же, как и мой не выбор – тоже форма протеста против того, как нас вырастили.
Обычно мне было плевать, с кем она встречается.
Но ни один из них не врывался ко мне в душ, пока я была голая.
– Мой дом, Ариэлла, – отрезала она с такой злостью, что имя Вайпер подошло бы больше ей.
Я опустила глаза в знак извинения.
– Ты права, прости, – мой взгляд снова упал на парня, все еще не спешившего покидать ванную. – Но, надеюсь, ты понимаешь, почему меня немного пугает, что взрослый мужик стоит в ванной рядом со мной, пока я голая.
– Он должен был подождать, пока ты закончишь, – нахмурилась она.
– Поссать хотел, детка.
Господи, фу.
Не верю, что этот чувак когда-либо открывал перед ней дверь. Скорее, заставлял ее платить за ужин.
Меня чуть не стошнило от самой мысли, что он мочился, пока между нами было меньше двух метров. Фу. И все это – в ее халате.
– Ладно, теперь, когда ты закончил, не мог бы ты…? Мне нужно одеться, – спросила я, отчаянно желая оказаться хоть в каком-нибудь белье.
– Не-а, – отозвался он, откидываясь на маленький голубой шкафчик и расставляя ноги так широко, что я с ужасом поняла – ни штанов, ни шорт на нем не было.
Я молилась, чтобы хотя бы боксеры были.
– Я говорю выйди, pendejo.
Я уставилась на кузину с надеждой, что мой взгляд даст понять, какого придурка она притащила домой. Румянец на ее щеках дал надежду, что она поняла.
– Пошли, Вайпер, – пробурчала она и вытолкала его из ванной, схватив за плечо, не оборачиваясь.
Когда я вышла в основную часть квартиры, Грасиэлла уже развалилась на своей кровати – одна.
– А где дешевый клон Энди Бирсака28? – спросила я, открывая холодильник, чтобы достать воду.
Она показала мне средний палец, даже не подняв глаз от телефона.
– Ему нужно на репетицию.
Я фыркнула от того, насколько точно угадала с первой попытки, и этим заслужила ее полное внимание.
– Прости, что не все встречаются с горячим хоккеистом-звездой. С горячим, богатым хоккеистом, между прочим, – ухмыльнулась она, и все мои опасения по поводу ее злости тут же улетучились.
Я плюхнулась на ее одеяло в полоску, легла на бок, подперев голову рукой.
– Мы делаем вид, что встречаемся, – поправила я.
– Пока что. Но вот увидишь, вы влюбитесь без памяти друг в друга.
– Эй… – я цокнула языком на ее нелепое утверждение, но она даже не подумала остановиться.
– Нет, запомни мои слова. Я даже в дневник это запишу, – из-под бледно-розовой шелковой подушки она вытащила потрепанный блокнот. Она записывала все в эту чертову тетрадь. – Какое сегодня число? Ладно, неважно. Ариэлла и Далтон по-настоящему влюбятся, и это будет их любовная любовь, – произнесла она, строча в блокноте, пока я закатывала глаза.
– Ну да, особенно хорошо это все воспримет моя семья, – проворчала я, заваливаясь на спину и уставившись в потолок с открытыми трубами и воздуховодами.
– Конечно, мой дядя и primo29 сначала взбесятся, но потом остынут, – сказала она.
Я перевела на нее взгляд и прищурилась.
– Он что, заплатил тебе за поддержку? Ты же даже не знаешь Далтона.
– Нет, – протянула она. – Но я знаю тебя. И тот факт, что ты вообще дала этому парню шанс, говорит о многом. Подумай, Ари. Ты никогда ни с кем не ходишь на свидания, а тут согласилась, когда он был тебе совершенно незнаком.
Я поджала губы. Она права, но сдаваться я пока не собиралась.
– И ты доверилась ему со всей этой авантюрой.
– Да потому что у меня не было выбора, – возразила я, но даже сама не особо поверила в свои слова.
Граси фыркнула:
– Да ладно, никто не может заставить тебя что-то делать. Именно поэтому Рики так бесился, когда мы учились в колледже. Ты не подчиняешься – ты отстаиваешь себя.
Ее слова одновременно согрели и ударили под дых.
С одной стороны, я гордилась тем, что прокладывала свой путь, но с другой – это напомнило, что многие мои решения шли вразрез с ожиданиями семьи.
– Ты с ними разговаривала? – тихо спросила она.
Я глубоко вздохнула. Да, разговаривала. Но каждый раз, как только они звонили, я выдумывала причину, чтобы закончить разговор побыстрее. Надолго этого не хватит. Скоро они что-то заподозрят, и тогда мне придется объяснить, почему я их избегаю.
– Да, разговаривала. Но не с тех пор, как… – я резко села, указывая пальцем на Граси, которая смотрела на меня с округлившимися глазами. – No digas nada30. Ладно? Ни слова о том, что я встречаюсь с Далтоном.
Она скривилась и снова показала мне средний палец.
– Ага, прям первая моя мысль – рассказать им о твоей любви.
– Я не влюблена.
– Пока что, – парировала она, лицо вдруг стало серьезным. – Но серьезно, что ты собираешься им сказать насчет Далтона?
Я снова завалилась на кровать, уставившись в открытые трубы на потолке.
– Ничего. Я найду решение, расстанусь с Далтоном и продолжу жить как планировала. Им вообще не нужно знать.
Граси расхохоталась так, что я всерьез испугалась, что ей понадобится ингалятор.
– Ари, как королева игнора проблем и жизни в розовых очках, даже я понимаю, что это тупейший план на свете. Он буквально золотой мальчик НХЛ. Его отец владеет командой. Вас с ним скоро везде начнут показывать.
Она не сказала ничего нового. Я и сама все это уже обдумывала. И она была права – я просто делала вид, будто этих проблем не существует.
– Мой папа пересматривает одни и те же футбольные матчи с прошлого века, – пробормотала я то ли ей, то ли себе. Этот мужчина точно не будет смотреть хоккей.
– А Рики? – она метнула в меня осмысленный взгляд. – Ты правда думаешь, что твой двадцатисемилетний брат, который следит за тобой, как ястреб, не будет следить за командой, в которой ты теперь работаешь? Или не загуглит твое имя, чтобы узнать, что там новенького?
Я застонала и закрыла лицо рукой.
Она озвучила вслух то, чего я боялась больше всего – ту самую загвоздку в этом всем «соглашении», о которой старалась не думать.
Кроме, конечно, встречи с отцом Далтона.
И именно в этот момент, будто по сценарию злой вселенной, на экране телефона высветилось имя моего брата.
Мы с Граси уставились на вибрирующее устройство, потом переглянулись, расширив глаза.
Это было как тогда, когда мы обе соврали, что ночуем друг у друга, чтобы сбежать на вечеринку. Рики позвонил минут через десять после того, как мы туда пришли, и потребовал знать, где мы, черт подери.
– Ни. Слова, – прошептала я своей кузине, отвечая на звонок и включая самый невинный тон. – Рики, как приятно, что ты позвонил! Мы как раз о тебе говорили.
О, боже, он точно что-то заподозрит.
– ¿Qué chingados estás haciendo31?
Я застыла.
– Что… что ты имеешь в виду? Я ничего не творю. Мы с Граси просто сидим у себя в квартире, ничего не делаем… совсем ничего.
Она беззвучно спросила губами: «Какого хрена?» – прежде чем вмешаться и спасти меня от этого бреда.
– Привет, primo. Как там Калифорния? – спросила она, отняв у меня телефон и включив громкую связь.
Рики нервировал меня больше, чем папа. Он как будто чувствовал, когда я собиралась сделать что-то, что ему бы не понравилось.
– Не уходи от темы, Граси, – ответил он, его тон стал мягче, но по-прежнему звучал строго. – Я знаю свою сестру. Она писклявит, когда что-то скрывает.
– Ничего я не писклявлю, – возразила я, тут же услышав эту высокую нотку, которую отрицала. – Ты все придумываешь.
– Конечно, – сухо сказал он.
– Ладно, чего ты хочешь, Рики? У меня есть дела.
– Ага, а ты только что говорила, что ничего не делаешь… – черт. – Слушай, Ари, я не звонил, чтобы спорить. Просто хотел узнать, как ты. Я понимаю, у тебя там свои планы, но мне важно, чтобы ты… чтобы ты все как следует обдумала.
Плечи напряглись, и я встретилась взглядом с Граси, в котором читалось сочувствие. Рики, без сомнения, любил меня, но всегда считал, что должен быть мне и братом, и отцом, особенно если думал, что я сбиваюсь с пути – его пути. Это душило.
– Рики, спрашивать об этом немного поздно, – сказала я, стараясь говорить спокойно, чтобы не провоцировать ссору. – Я уже за тысячи миль.
Граси фыркнула и вставила свои пять копеек:
– У Ари все отлично. Она быстро тут обжилась.
– Ага. А «обжилась» это значит что? Тусуется? Спит с кем попало? Папа бы одобрил?
Это было больно. Я напряглась, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения.
– Рики, я больше не подросток. Тебе не нужно контролировать каждое мое решение.
– Ну, когда ты не звонишь неделями, а потом берешь трубку с таким тоном, будто закапываешь где-то тело… – его голос смягчился. – Я просто волнуюсь за тебя.
У меня скрутило желудок от смеси раздражения и вины. Он не понимал, зачем я переехала, не понимал, чего я добиваюсь, потому что его решения никто никогда не ставил под сомнение. У него не было тех ограничений, с которыми сталкивалась я.
– Слушай, – наконец сказала я, выровняв голос, – я тебя люблю, но я устала от того, что меня все время считают ребенком. Может, это не то, что ты бы для меня выбрал. Или папа. Но это моя жизнь. И я сама разберусь.
Повисла пауза, такая длинная, что тишина начала давить.
Граси, почувствовав напряжение, вмешалась:
– Рrimo, тебе нужно просто довериться ей. У нее тут все хорошо.
В трубке раздался вздох Рики, на этот раз тише:
– Ладно, ладно. Просто… будь умницей, хорошо? Это все, о чем я прошу. И звони почаще, а? Если что-то понадобится…
– Знаю. Я могу тебе позвонить, – ответила я, и на губах все равно появилась легкая улыбка, несмотря на напряженный разговор. – Спасибо, Рики.
Звонок закончился, но внутри осталось странное чувство тяжести. Я вздохнула, запрокинула голову и уставилась в потолок, задаваясь вопросом – не будет ли это вечным перетягиванием каната между жизнью, которую я хочу, и жизнью, которую видит для меня моя семья.
– Это твоя жизнь, Ари, – мягко сказала Граси, будто почувствовав мою вину. – Ты имеешь право жить так, как хочешь.
– Может быть. Но иногда кажется, что быть счастливой и делать их счастливыми – взаимоисключающие вещи, – прошептала я. – Ай! – взвизгнула я, когда Граси со всей силы ударила меня по руке.
– Перестань, – строго сказала она, глаза ее сверкнули. – Твоя семья тебя любит. Они могут не понимать, но они тебя любят. Продолжай жить своей жизнью, Ариэлла, и они смирятся. Это все для них в новинку, ты ломаешь культурные нормы, и за это приходится платить.
В ее глазах появилась грусть, когда она поднялась и направилась к ванной. Я знала, она подумала о моем tío, ее отце.
Я также знала, что она права.
– Ах да, Ари? – она остановилась, посмотрела на меня через плечо. – Пустить кого-то в свою жизнь, пока ты строишь мечту – это не слабость.
Прежде чем я успела что-то ответить, она скрылась за дверью ванной, и в квартире раздался шум воды.
Что, черт возьми, мне теперь с этим делать?
