Текст книги "Штрафной удар в сердце (ЛП)"
Автор книги: Мэри Ми
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 39
ДАЛТОН
ДА, Я ЗНАЮ, ЧТО В ХОККЕЕ БЫВАЕТ НЕ ОДНА ПРЕДСЕЗОННАЯ ИГРА, НО ДАВАЙТЕ ЧЕСТНО – ЭТО ЖЕ ВЫМЫСЕЛ, И ВЫ ТУТ РАДИ ГОРЯЧИХ ВЫМЫШЛЕННЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ.
Мы выиграли предсезонный матч со счетом 2-1. Это было не идеально, но я остался доволен нашей игрой. «Нэшвилл» – уверенная команда среднего уровня, и матч дал нам хорошее представление о том, над чем стоит поработать до открытия сезона против «Сан-Хосе» через неделю.
Первый гол был результатом передачи от Хименеса. Точная передача в касание с синей линии на Робертса, который идеально прочитал момент и направил шайбу в ворота. Ари будет в восторге узнать, что Монро последовал ее совету и выпустил его. Видеть, как новичок празднует с этой глупой, до ушей, улыбкой – одно из лучших воспоминаний вечера.
Второй гол получился грязным – после драки у ворот. Я сцепился с их центральным, но Стивенс пробился сквозь кучу игроков, поддел шайбу и вколотил ее в сетку. Трибуна взорвалась криками, когда он поднял руки вверх и закричал так, будто мы только что выиграли Кубок Стэнли.
Но у нас все еще были проблемы.
Переход из обороны в атаку так себе, и нам не всегда удавалось выйти из зоны с шайбой. «Нэшвилл» не воспользовался этим, но команда вроде «Сан-Хосе» нас бы за это наказала. Если отточим это на тренировках – будем готовы дать жару в этом сезоне.
Игра прошла хорошо, но в животе все равно ощущалась тяжесть.
Дорога до квартиры была пыткой, и я вытянул руки над головой, пытаясь снять напряжение с плеч и шеи.
А что, если ее там не будет? А если она съехала?
Я струсил и не стал спрашивать перед вылетом.
Но все эти тревоги исчезли, как только я открыл дверь. Зато их место заняли совсем другие, неожиданные эмоции.
Теперь я жалел, что она не ушла.
Боль ударила под дых, вытягивая из тела всё тепло и оставляя лишь ледяную пустоту.
Это напомнило тот вечер, когда я вернулся домой к прощальной записке от Эммы, но сейчас было в тысячу раз хуже. В самолёте я представлял миллион вариантов того, что увижу по возвращении, но ни один не предполагал, что застыну на пороге, слыша стоны и вздохи Ари, доносящиеся из гостиной.
Звуки, до которых я хотел ее довести.
А не тот, кто там был с ней. Меня разрывало на части от мысли, что она с кем-то другим. Я думал, что у меня будет больше времени, чтобы убедить ее дать нам шанс. Что наши отношения уже изменились. Но видимо, я видел то, чего не было – надеялся на несбыточное.
Самое жалкое? Я все равно хотел убедить ее дать мне шанс.
Боль от впившихся в ладони ногтей помогла сосредоточиться – ворваться и разнять их или развернуться и напиться в ближайшем баре? Челюсть свело, когда очередной стон дразняще пронзил тишину.
Хер с ними.
Я ни за что не позволю другому мужчине трахать ее в своем доме.
– Ариэлла! – прогремел мой голос по квартире, и я устремился к источнику звуков, практически пробивая пол каждым шагом. Ублюдку лучше начать бежать, потому что когда я его поймаю, на нем живого места не останется. – Я знаю, ты, может, и не считаешь, что мы встречаемся, но ты моя, и я думал, что ясно дал понять, блять...
Ого.
Она сидела в гостиной, вытянув ноги перед собой на полу, длинные волосы были собраны в пучок на макушке, открывая длинную линию шеи, и смотрела на меня широко раскрытыми глазами, между бровями были две маленькие морщинки.
С ней никого не было.
Она была одна, если не считать ролл. И она в моей футболке.
Но вместо того чтобы утихнуть, это чувство собственничества лишь разгорелось с новой силой. Я сжал кулаки, но не от ярости – мне отчаянно хотелось прикоснуться к ней, провести руками по загорелым, рельефным линиям её ног.
– О чем ты, черт возьми, говоришь? – спросила она, вытаскивая один из наушников, не подозревая о том, что я сейчас переживаю эмоциональный хаос.
Я молил бога, что она меня не услышала, потому что не знал, может ли быть что-то более унизительное, чем пытаться объяснить, что я думал, будто она занимается сексом в моей квартире, когда на самом деле она просто разминала мышцы на ролле.
Я потер затылок, отрывая взгляд от ее ног.
– Э-э, ничего. Я кричал, чтобы узнать, дома ты или нет.
Моя улыбка казалась слишком широкой для лица. Её приподнятая бровь подтвердила – это выглядело так же виновато, как и ощущалось. Пытаясь отвлечь внимание, я ткнул пальцем в массажный ролл с выпуклостями.
– Эти штуки болючие, да? Вот чем ты здесь занималась... одна. То есть сама... без посторонних...
Я идиот.
Ари посмотрела на меня, как будто у меня выросла вторая голова, когда перевернулась, опираясь на живот, ее черные шорты из спандекса выглядывали из-под моей футболки с логотипом колледжа, а под ее бедром лежал твердый валик. Из всех возможных поз она выбрала самую откровенно-соблазнительную. С каждым движением её бёдра и попа соблазнительно приподнимались, испытывая моё самообладание на прочность. И когда она снова застонала – тем самым стоном, что и вверг меня в пучину ревности, – я готов был потерять остатки рассудка.
Я бы хотел быть тем самым пенопластовым роллом.
Я зажмурился, проводя ладонью по лицу в тщетной попытке скрыть реакцию на эти звуки. Но закрытые глаза только усугубили ситуацию – мой мозг услужливо подсовывал образ, как она склонилась над диваном, а я вхожу в её влажную киску, как когда-то проникал пальцами в её кабинете.
– Тэтчер? – ее тон вырвал меня из фантазии. – Ты получил сотрясение мозга во время игры или что-то в этом роде? Потому что ты ведешь себя странно.
– Что? Сотрясение мозга? Нет, я не получал. Я просто устал.
Она больше не лежала на полу, а стояла рядом со мной, с ковриком для йоги под мышкой. Она усмехнулась, покачав головой.
– Так ты ведешь себя странно без причины, понятно.
Она прошла мимо меня, бросила коврик во вторую спальню – свою спальню – и направилась на кухню.
– Ты голоден? Я приготовила тебе ужин.
Я поднял брови. И не ожидал, что она это скажет. Кроме моей мамы, не думал, что кто-то когда-либо приготовит мне ужин.
– Зачем?
Я поморщился, когда это слово сорвалось с моих губ. Оно прозвучало так грубо, но я не хотел. Но, судя по ее прищуренным глазам и слегка опущенным уголкам губ, она именно так это и поняла.
Я двумя шагами подошел к ней, взял ее за плечи и удержал, пока она не убежала в свою комнату.
– Прости. Я не это имел в виду.
– Я не знаю, как еще ты мог иметь в виду слово «зачем», – боль в ее голосе заставила мою грудь сжаться, и я еще сильнее захотел объясниться.
Я заставил ее посмотреть мне в глаза.
– Кроме мамы, никто никогда не готовил для меня. Я не понял, почему ты хочешь сделать для меня что-то подобное.
Мы смотрели друг на друга несколько минут, ни один из нас ничего не говорил.
– Ты не единственный, кто может заботиться о ком-то, Далтон. Позволь мне тоже позаботиться о тебе.
Она отошла, не подозревая, что своими словами заставила мое сердце пропустить удар.
Если бы я не думал, что это ее напугает, я бы прямо сейчас предложил ей выйти за меня замуж, потому что мои вкусовые рецепторы еще никогда не были так счастливы, как когда я уплетал ее еду. Откинувшись назад, я похлопал себя по животу – не самая умная идея, учитывая, что я съел столько энчилады43, сколько вешу сам.
– Это лучшее, что я ел в жизни. Я даже не знал, что их можно готовить как-то иначе, кроме как в микроволновке.
Я рассмеялся, увидев выражение, которое она метнула в меня с другой стороны кухонного островка.
– В микроволновке? В смысле, просто подогреть? – замешательство на ее лице заставило меня смеяться еще сильнее.
– Нет, некоторые их там и готовят, – объяснил я, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть улыбку, когда ее растерянность сменилась выражением, которое иначе как отвращением не назовешь.
– Боже… – она покачала головой, поднося ко рту вилку. – Если тебе это кажется вкусным, подожди, пока не попробуешь еду моей мамы, когда поедем в Сан-Хосе.
Я застыл. Сердце забилось чаще.
– Это приглашение?
Она замерла с приоткрытым ртом, будто слова вырвались, прежде чем она успела подумать. Разочарование с силой ударило в грудь, потому что на секунду я посчитал, что она серьезно.
– Не переживай, солнце. Просто привезешь мне остатки, – я почесал затылок, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, кроме ее выражения лица.
– Далтон.
Я поднял голову. На ее лице была мягкая улыбка, она сидела, уперев подбородок на на ладонь, опирающейся на столешницу.
– Нет. Я не хочу просто привозить тебе остатки. Я хочу, чтобы ты поехал… познакомиться с ними.
Я встал и подошел к ней, наслаждаясь тем, как ее дыхание сбилось, когда я прижал ее к себе, обхватив с обеих сторон. Маленькие родинки, рассыпанные по ее ключице, сводили меня с ума. Мне хотелось провести по ним языком, соединяя одну с другой. Посмотреть, как быстро я смогу заставить ее грудь вздыматься чаще.
Вместо этого я опустился на корточки и взял ее лицо в ладони.
– Ты уверена? Потому что если тебе будет некомфортно, я не поеду. Проведу время с ребятами или просто отдохну в номере отеля, пока ты с ними.
Она взглянула на меня снизу вверх, в ее глазах светилась уязвимость, пока она теребила мозоли на ладони.
– Я запаниковала, потому что мои внутренние мысли вырвались наружу раньше, чем голова успела их отфильтровать, – глубокий укол грусти выбил из меня воздух, хотя, честно говоря, я не был удивлён. Когда я попытался убрать руку, она прижала её сильнее к своей щеке. – Подожди, дай договорить. Я рада, что это вырвалось. Потому что именно этого я и хочу, Далтон. Я хочу, чтобы они познакомились с тобой.
Тяжесть ее признания повисла между нами в воздухе.
Я прижался губами к её губам, обожая, как она тает в моих объятиях.
– Я с радостью с ними познакомлюсь. Я с радостью стану частью всего, что ты позволишь, Ари.
Сердце колотилось в груди, когда она уставилась на меня своими широко распахнутыми глазами. А потом, почти инстинктивно, она посмотрела в сторону коридора.
Она хотела сбежать.
Я увидел это в том, как часто вздымалась ее грудь, в том, как ее губы приоткрылись, будто она хотела что-то сказать, но слова так и не сорвались с языка. У меня в животе все скрутилось, сожаление и страх зацепили меня за живое – слишком ли много я сказал?
– Наверное, пора спать, – сказала она, голос стал тише, почти неуверенным. – Ты, наверное, устал после дороги и всего такого...
– Ага, точно, – выдавил я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в макушку. Аромат кокоса дразнил меня. – Спокойной ночи, солнце. Я уберусь после ужина. Сладких снов.
Она замялась, посмотрела на меня снизу вверх, и легкий румянец окрасил ее щеки.
– Спокойной ночи, Тэтчер.
И вот так, просто, я отступил назад, а она встала и пошла по коридору.
Нож в груди вонзался глубже с каждым ее шагом. Мне стоило нечеловеческих усилий не пойти за ней, остаться стоять на месте, пока она исчезала из виду.
Два шага вперед – три назад.
Я провел рукой по волосам, выдохнув с усилием, уставившись на теперь уже пустую кухню. Что, черт возьми, я делаю? Да, с самого начала я втюрился, но это была не просто мимолетная влюбленность. Это было больше.
Это – все. Она была всем.
Мир становился ярче, когда она была рядом. Вес ожиданий, давление карьеры – все исчезало в ее присутствии. С ней я чувствовал себя замеченным, будто я – не просто Далтон Лэнгли, звезда хоккея, не просто парень, пытающийся доказать что-то своему отцу.
С ней я был... собой.
Я хотел, чтобы она подпустила меня.
Чтобы позволила мне увидеть все части себя, которые она так упорно прятала. Чтобы перестала убегать, не только от меня, но и от самой идеи, что между нами может быть что-то настоящее. Что-то, за что стоит бороться.
Я потер лицо ладонями, разрываясь между желанием пойти за ней и страхом отпугнуть ее окончательно. Схватив посуду и унеся ее в раковину, я тяжело вздохнул. Боль в груди не утихала.
Я дам ей пространство. Но одно я знал точно – для меня ничего не кончено.
Оставалось только надеяться, что когда я все ей расскажу… для нее это тоже не будет концом.
ГЛАВА 40
АРИЭЛЛА
КОГДА ПЕРСОНАЖ ГОВОРИТ ТИХИЕ ФРАЗЫ СЛИШКОМ ГРОМКО...
Я застонала, прижимая телефон крепче к уху, плюхнулась на кровать, сжимая подушку под головой, будто она могла как-то заглушить хаос, бушующий внутри меня.
Ну давай же, возьми трубку.
– Я приготовила ему энчиладу и пригласила его поехать со мной домой в Сан-Хосе, – выпалила я, как только Граси ответила, даже не дав ей возможности поздороваться.
Я провела рукой по лицу, как будто это могло унять бешеное сердцебиение.
Повисла пауза, а потом ее крик разорвал тишину так оглушительно, что мне пришлось отдернуть телефон от уха, чтобы спасти слух.
– Заткнись, я знала, что он тебе нравится! Встретиться с семьей, Ариэлла, это же серьезно! Боже, вы вдвоем просто…
– Неважно, нравится он мне или нет, – перебила я, ощущая фальшь собственных слов. – Я…
Остальное повисло в воздухе, потому что я сама уже не понимала, что думаю и что чувствую.
Голос Граси стал мягче:
– Слушай, только не начинай грустить и внушать себе, что это не стоит того. Мы обе знаем, что стоит, – сказала она. Я сжала челюсть – ее слова били слишком близко к правде. – Ты хоть говорила с ним о своих чувствах? – настаивала она. Я не ответила. Не могла ответить, потому что все еще держала дверь запертой, не впуская ни мыслей, ни чувств. – Ты сбежала, да?
– Ага, – отозвалась я, и в ответ послышался длинный поток ругательств. – У тебя, между прочим, тоже нет права меня осуждать, Граси. Ты ходишь на свидания чуть ли не каждый день, убегаешь от всего, что хоть как-то может напоминать отношения, специально выбираешь таких уродов, которые точно не задержатся.
Повисла короткая пауза, и ее ответ застал меня врасплох – спокойный, сдержанный. Совсем не тот, на который я надеялась. Я ведь хотела сцепиться, отвлечься на ссору.
– Это не совсем так. Я ещё выбираю тех, кто бесит моего отца, – съязвила она, но в голосе проскользнула нотка боли. – Мы обе знаем, что ты сейчас злишься, просто чтобы спровоцировать меня и увести тему с того, что тебе он все-таки нравится.
Тишина вновь повисла между нами.
– Мне страшно, Граси, – голос сорвался. – Страшно потерять себя, пожертвовать своей независимостью. А если все усложнится? А если я не смогу сосредоточиться на карьере? – я присела, уже находясь почти на грани истерики. – Помнишь, я говорила тебе, что его отец сделал мне намек? В смысле… пошлый. Хочу ли я быть с человеком, у которого такой отец?
Я поморщилась, как только слова слетели с языка, потому что это было жалкое оправдание. На самом деле, именно из-за того, какой мразью оказался его отец, я и поняла, что хочу быть рядом с Далтоном. Я хотела доказать ему, что он достоин любви и заботы.
Черт. Почему я вообще подумала о слове «любовь»?
Граси глубоко вдохнула, и я почувствовала, как она подбирает слова.
– Я знаю, как тяжело ты работала, чтобы дойти до этого. Но отталкивая людей, ты себя не защищаешь, Ариэлла. Ты просто остаешься… одна.
В ее голосе звучала грусть, от которой у меня сжалось сердце, но я все равно попыталась возразить:
– Лучше быть одной, чем потерять себя, – произнесла я, но даже для меня это прозвучало пусто.
– Подходящий человек не заставит тебя потерять себя. Он поможет тебе найти части себя, о существовании которых ты даже не подозревала. Не дав шанс, ты можешь упустить нечто невероятное, – я с трудом сглотнула, ее слова проникли глубже, чем мне хотелось бы признать. – Насколько я вижу, рядом с Далтоном ты счастлива. Тебе нужно спросить себя, готова ли ты рисковать возможностью обрести настоящее счастье.
В голове вспыхнули образы его улыбок, того, как он слушает меня, как помнит мельчайшие детали...
Далтон заставлял меня чувствовать себя замеченной так, как я раньше не чувствовала.
– Может, ты права, – прошептала я.
– Конечно, права. Я всегда права. Пусть у меня бардак в личной жизни, но, думаю, мои проблемы с отцом помогают давать хорошие советы.
– Dios mío, Грасиэлла…
– А если серьезно, – сказала она уже мягче. – Поговори с ним. Не позволяй страху принимать решения за тебя. Ты, женщина, которая ненавидит, когда мачизм диктует, как нам жить, иронично выстроила себе тюрьму из собственных границ. Может, пора начать жить, Ари.
Эти слова были как кувалда, разбившая ту реальность, которую я сама себе придумала.
– А если я ошибаюсь, и он просто… вежливый? – прошептала я, почти не слышно. – А если он хорошо играет роль фальшивого бойфренда? Он же просто дал мне уйти спать, даже не поцеловал...
Граси издала сочувствующий звук. Это было так глупо. В этом не было никакого смысла, и все же я лелеяла надежду, что мы с Далтоном как в романе, влюбляемся, даже несмотря на то, что все это должно быть фальшивкой.
– Ты хотела, чтобы он побежал за тобой, – сказала Граси вслух то, чего я не могла признать. – К черту это. Иди постучись к нему. Вы буквально живете вместе. Надень кружевное белье и иди к нему, покачивая попой.
– Граси, это не то же самое.
– ы ждёшь, что он сделает первый шаг, чтобы доказать – для него это тоже не фальшь, – она продолжала озвучивать все, что творилось в моей голове, с пугающей точностью. Это бы раздражало, если бы не было так отрезвляюще. Тон Граси стал ликующим. – Божечки, Ари, да ты уже по уши! Это давно не просто «нравится», prima, ты уже перешла на слово на букву «Л».
Я застонала, зарываясь лицом в подушку:
– Ты не помогаешь. Как я могу его любить? Мы даже не настоящая пара.
– Бред. То, что у вас есть, настоящее с самого начала. Ты просто слишком упрямая, чтобы признать это вслух, но мы обе это знаем. То, как вы заботитесь друг о друге? Это не фальшь. Но ты использовала это как прикрытие каждый раз, когда тебе становилось страшно. Пора надеть свои взрослые трусы и признать это наконец, – она выдержала театральную паузу, потом наконец-то сменила тон, будто почувствовала, что я на пределе. – Знаешь, что тебе нужно? Вибратор и качественная фантазия о том, как Далтон шлёпает по твоим булочкам, – пошутила она, добавив звуковые эффекты.
– Тебе срочно надо начать встречаться с нормальными мужиками. Хлопает по булочкам? Серьезно, Граси, это тебе так говорят?
– Хлестает по pompis44?
Это сработало. Смех вырвался из самой глубины груди. К тому моменту, как мы успокоились, по моим щекам уже текли слезы.
– Прошу, напечатай это на футболке.
– О, ты знаешь, я уже в процессе…
Громкий стук в дверь оборвал то, что она собиралась сказать.
Я застыла. Сердце подпрыгнуло к горлу, потому что в этой квартире только один человек мог быть по ту сторону двери.
ГЛАВА 41
ДАЛТОН
ТЫ ПОМНИШЬ ТОТ САМЫ АРТ ИЗ КНИГИ, КОТОРЫЙ ВСЕ ОБОЖАЮТ? ТОГДА ЧИТАЙ.
(арт в конце главы)
Никогда не думал, что пройдусь по коридору в одних трусах, ковбойских сапогах и шляпе.
Я закончил мыть посуду, а потом еще двадцать минут нарезал круги по спальне, мысли не давали покоя. Да, я говорил себе, что дам ей время. Но к черту это. Я больше не мог держать все в себе.
Сегодня – решающая ночь.
Я стоял на месте, охваченный тем же нервным возбуждением, которое чувствовал перед вбрасыванием шайбы. А что, если она не откроет? Уже почти полночь. А что, если она откроет и сразу захлопнет дверь передо мной?
Нервозность сменилась чем-то более тревожным. Прежде чем струсить, я пару раз сильно постучал в деревянную дверь.
Какого черта я делаю? Только бы не открыла, только бы не открыла, только бы не…
Дыхание застряло в горле при ее виде.
И мне было плевать, насколько откровенно я ее разглядываю. Она открыла дверь в шелковом пижамном комплекте. Светло-розовый оттенок идеально подчеркивал ее загорелые, подтянутые ноги. Эти чертовы шортики облегали ее задницу. Казалось, что воздух исчез из комнаты.
На заднем плане я слышал, как кто-то, скорее всего, Граси, что-то кричит.
Но я видел только Ари – ее темные волосы ниспадали на плечи, а большие карие глаза смотрели на меня с любопытством и чем-то еще… чем-то, на что я не смел надеяться.
– Далтон? – спросила она, нахмурив брови. – Во что ты одет?
– Ты сказала, что тебе нравится, когда я в сапогах и шляпе… – пожал я плечами, будто это все объясняло.
Один уголок ее губ приподнялся. Я уловил момент, когда она заметила рисунок на моих боксерах.
– У тебя солнышки на трусах, Тэтчер.
Каждый раз, когда она произносила фамилию, это било прямо в сердце. Но когда это срывалось с ее языка таким хриплым тоном… все опускалось куда ниже.
– Да, так и есть, солнце, – в два шага я преодолел расстояние между нами, обвил ее затылок рукой и прижал к стене, прислонив свои бедра к ее. – Я больше не могу так, – выдохнул я, и все мои сомнения по поводу того, что я выгляжу как щенок, явившийся к ее двери, вылетели к черту.
Особенно когда она смотрела на меня так.
Ее розовый язык играл с моей решимостью, медленно проводя по пухлой нижней губе.
– Что… что ты имеешь в виду? – прошептала она.
Я хотел поглотить её целиком.
Оставить на ней такой отпечаток, чтобы все её стены рухнули передо мной. Хотел, чтобы она задыхалась при мысли о нашей разлуке – так же, как заставляла задыхаться меня.
Я тяжело вдохнул. Я знал, что должен ответить.
Ее сердце бешено колотилось, отдаваясь в пульсе на венке тонкой линии шеи, и я не смог остановиться. Ее притяжение было слишком сильным. Медленно я провел кончиком носа по ее горлу, и по коже прошла дрожь. Я наслаждался каждым коротким вдохом, срывающимся с этих грешных губ.
Идеальна. Она чертовски идеальна.
Мои пальцы скользнули вверх по ее бедру, пока не сжали ее талию.
– Далтон, – мое имя прозвучало, как молитва.
– Да, детка?
Что угодно. Что бы она ни попросила, я дам ей это. Вот до какой степени я по уши влип. Я немного отстранился, чтобы видеть ее лицо. Глаза жадно впитывали каждую деталь: румянец на щеках, эмоции, плещущиеся в этих огромных карамельно-шоколадных глазах, обрамлённых густыми ресницами.
Я хотел смаковать этот момент – смаковать её.
Она начала что-то говорить, и мое сердце сжалось от ожидания… но это был не голос Ари.
– Пожалуйста, скажите мне, что вы сейчас трахнетесь. Господи, это тяжелое дыхание? Эта жажда в голосах, – пронзительный визг едва не пробил барабанные перепонки. – Я же говорила тебе, Ари. Я говорила, что он в тебя влю…
– Немедленно вешай трубку! – закричала Ари, пытаясь оттолкнуть меня, чтобы добраться до телефона, но я не сдвинулся с места.
– Ты еще слушаешь, Граси? – спросил я.
После пары секунд тишины, внимание Ари вновь вернулось ко мне.
– Что ты здесь делаешь?
– Я устал притворяться, солнце. Я хочу тебя. Всю тебя, настолько, насколько ты мне позволишь. По-настоящему, – ее влажные губы приоткрылись, в глазах пылало желание, но я не двинулся. Мне нужно было знать, каково ее отношение. Хочет ли она меня так же, как я ее. – Это никогда не было фальшью, не для меня. Каждое мгновение с тобой так много значит для меня.
Ее глаза расширились, но она все еще молчала, а мое сердце сжималось все сильнее, почти до боли. Я сглотнул. Если я думал, что признаваться было тяжело, то следующие слова и вовсе добили бы меня.
– Если ты не хочешь этого... разбей моё сердце, дорогая. Потому что я не смогу перестать влюбляться в тебя, если ты не остановишь меня, – я безрадостно усмехнулся. – Черт, наверное, я все равно не смогу, но отступлю. Больше не буду за тобой бегать.
Она резко вдохнула, посмотрела на меня, как испуганный олень в свете фар, а мои признания продолжали срываться с губ.
– Я думаю о тебе постоянно. Гадаю, что ты делаешь и думаешь ли обо мне хоть иногда. Хочу быть рядом в твоих победах и поражениях. Хочу быть тем, кому ты доверяешь. К кому бежишь, а не от кого убегаешь, – я глубоко вдохнул, заставляя себя удержать руку на ее голове, когда до боли хотелось притянуть ее лицо к своему. Мне нужно было договорить. – Я знаю, ты не просила об этом, Ари. Ты ясно дала понять в первую же ночь, что это никуда не приведет, но мой разум и сердце запутались, – я прижал лоб к ее лбу. Смотреть на нее стало невыносимо. Я боялся увидеть отказ в ее глазах раньше, чем услышу слова. Я знал, что она что-то ко мне чувствует, но не знал, позволит ли себе рискнуть. Поэтому я собрался с духом и произнес последнее: – Но мое сердце верит, что у нас есть шанс. Стать настоящей парой. Быть твоим.
Что-то теплое и влажное упало на мою кожу, и я поймал еще одну ее слезу большим пальцем, глядя на каплю.
Без предупреждения Ари бросилась на меня, обхватив ногами мою талию и уткнувшись лицом в изгиб моей шеи.
– Я сказал разбить мое сердце, а не сломать спину, – рассмеялся я, обнимая ее.
– Сам виноват, Далтон. До твоего появления я была счастлива. А теперь, когда я возвращаюсь домой, мне одиноко без тебя. Теперь я хочу слышать твой голос. Теперь у меня в животе все переворачивается, когда приходит сообщение, и я надеюсь, что это ты, – она откинулась назад, опустив ноги на пол, и посмотрела на меня своими заплаканными глазами. – А теперь... я даже не помню, почему убеждала себя, что лучше обойтись без тебя. Почему должна быть одна. Почему не заслуживаю любви и карьеры одновременно.
Любовь.
Она не сказала прямо, что любит меня, но это признание было достаточно близким.
Мои руки обхватили ее талию, ее кожа была горячей на ощупь.
– Но что насчет...
Она прервала меня, прижав свои губы к моим в жестком, быстром поцелуе.
– Больше ничего нет, Тэтчер. Я выбираю тебя. Все остальное мы решим. У меня нет всех ответов в этот момент, но они мне и не нужны.
Я был полностью покорен ею, ее словами. В этот момент все мое существо изменилось, потому что она была моей. Я провёл рукой под её рубашкой, прижав ладонь к обнажённому животу, и притянул её ближе.
– Я мечтал об этом с того самого звонка, – прошептал я ей на ухо, теряя рассудок от желания.
– Да? – она провела пальцами по моей груди, и от ее прикосновения по моему телу пробежал дрожь. – Я тоже.
Ее губы были в сантиметре от моих, ее сладкое дыхание касалось моего лица, и я сократил расстояние. Она приоткрыла губы, чтобы я мог переплести свой язык с ее, и она застонала, а я проглотил ее сладкие звуки. Я прижал ее к себе еще сильнее, прежде чем поднять на руки. Она обвила меня ногами, и я улыбнулся, а потом засунул язык в ее рот и поцеловал. Ее маленькие руки скользнули по моей обнаженной груди, поднялись к шее, а затем нежно обхватили мое лицо, от чего у меня защемило в груди.
Я прижался к ней, и она ответила на мои движения с такой же отчаянностью, как и я, когда я отнес ее к новому комоду и посадил на него.
– Далтон, – простонала она, обхватив мои бедра ногами, пока я одной рукой поднимал подол ее маечки.
Мои движения были неистовыми и беспорядочными, когда я снимал майку через ее головы, обнажая упругие груди.
Блять.
Я взял один сосок в рот, обожая, как её спина выгнулась, когда я провёл языком по нему, чередуя сильные и нежные касания. Её стоны становились всё более беспомощными, превращаясь в бессвязный шёпот – от этого я улыбнулся.
– Скажи мне, чего ты хочешь, малышка, – попросил я, переходя к другому соску. Я был без ума от нее, готов разорваться от желания. Мне нужно было больше. Самый горячий стон, который я когда-либо слышал в жизни, эхом разнесся по комнате, когда я отвлекся от ее груди, чтобы прижаться к ее киске, покрытой шелком.
– Да, – прошипела она, когда я дотянулся до пояса ее шорт. – Не останавливайся.
Я медленно стянул их по её загорелым ногам, следуя за тканью языком. Острая боль пронзила кожу головы – она вцепилась в мои волосы.
– Хочешь, чтобы я сосредоточился на чём-то конкретном, солнце? – спросил я с усмешкой, не делая никаких попыток двигаться быстрее.
Я, блять, ждал этого, и хочу, чтобы это длилось вечно.
Ее мокрое, горячее тело извивалось на комоде.
– Пожалуйста, – взмолилась Ари, выгибая бедра к моему рту.
– Это не ответ.
Она раздраженно вздохнула, широко раскрыв глаза, в которых было столько огня, что я почувствовал, как жар пронзил мое тело.
– Ты хочешь конкретики, Тэтчер?
Она вызывающе приподняла брови, и боль на голове усилилась, когда она сжала мои волосы, направляя мое лицо к своей обнаженной киске.
Я усмехнулся её ярости.
Медленно, не торопясь, я провёл языком по её мокрой щели, затем закружил вокруг бугорка, наблюдая, как её глаза закрываются от наслаждения. Её прерывистый стон мгновенно отозвался напряжением в моём члене. Но я не собирался давать ей кончить так легко. Я снова отстранился, наслаждаясь, видя, как она от отчаяния стучится головой о стену.
– Ты чертов провокатор.
