Текст книги "Штрафной удар в сердце (ЛП)"

Автор книги: Мэри Ми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Мэри М.
Штрафной удар в сердце

ПОСВЯЩЕНИЕ

Тем, кто отдает больше, чем берет, и несет на своих плечах весь этот груз, стараясь не показывать, как тяжело. Пусть кто-то придет и разделит ношу с вами – чтобы вы смогли наконец расправить крылья.

ОТ АВТОРА

Для меня было очень важно отразить в книге мексиканскую культуру.

При этом даже внутри мексиканского сообщества нет единого шаблона. Эта история написана через призму восприятия «no-sabo kid» – девушки, которую иммигрантка-мать научила любить свои корни. Женщины, нашедшей смелость сломать стереотипы мачизма¹, которые так часто ограничивают латиноамериканских дочерей.

Возможно, какие-то ситуации в книге будут вам неблизки – и это нормально. Но я всё равно надеюсь, что вам понравится.

История довольно лёгкая, но в ней есть:

– токсичные отношения с родителем,

– эмоциональные манипуляции,

– попытки социальной изоляции со стороны родителя.

P.S. «No-sabo kid» – термин для латиноамериканцев, слабо говорящих на испанском (от фразы «no sé» – «я не знаю»).

ГЛАВА 1

АРИЭЛЛА

Я – СИЛЬНАЯ, НЕЗАВИСИМАЯ ЖЕНЩИНА, КОТОРОЙ НИЧЕГО НЕ НУЖНО ОТ МУЖЧИНЫ… КРОМЕ ТОГО, ЧТОБЫ ОН НЕ РАЗГОВАРИВАЛ СО МНОЙ.

Я никогда не осознавала, что «потеть, как свинья» – не просто выражение, а вполне реальная вещь.

– Почему ты не сказала мне, что живешь в преисподней, Грасиэлла? – закричала я в открытую дверь, отчаянно тряся головой в попытке избежать очередной капли пота, которая текла мне в глаз.

Прошло уже две недели, как я последний раз дышала полной грудью. Кондиционер дул так сильно, что приходилось выбирать – либо переходить на плотные спортивные бюстгальтеры, либо выходить на улицу, в адскую жару.

– У меня сейчас река течет между mis nalgas². Это не просто повышенная вложность. А конец света.

Конечно, логически я понимала, что переезд из Калифорнии означает отказ от калифорнийской погоды, но я не до конца осознавала, чем это обернется.

Моя новая реальность?

Каждый раз, выходя на улицу, я выглядела как утопленная крыса, с волосами, прилипшими к голове из-за пота, отчаянно пытаясь вдохнуть хоть немного горячего воздуха.

Я посмотрела на аккуратное каре своей кузины и задумалась, не стоит ли мне тоже подстричься, но, поскольку мой гардероб состоял исключительно из черных леггинсов и шорт, длинные волосы и цветные спортивные топы были моими единственными женственными деталями гардероба.

Ладно. Я научусь терпеть пытку жарой.

Голос Граси прервал мои внутренние жалобы.

– Фу, Ариэлла. Отвратительно. И не позволяй техасцам услышать, как ты поносишь их штат.

Я закатила глаза. Они же знают, что техасская погода отстойная, верно? Кто вообще счастлив в таких условиях?

– Знаешь, что было бы полезно узнать до того, как я решила переехать сюда к тебе? Что здесь настолько влажно, что можно утонуть, – сказала я, занося в дом последнюю из коробок, которые отправила сюда заранее.

В типичной манере кузина Граси просто пожала плечами, игнорируя мои страдания.

– Ты сама решила переехать сюда в конце августа, – она потянула край моей футболки и сморщила нос. – Да, и этот оттенок серого? Больше никогда его не носи. По крайней мере, летом.

Мой стон эхом разнесся от кирпичных стен.

– Я бы хотела сказать, что ты привыкнешь, но нет, – добавила она, не особо помогая, вновь занимая свое место на потертом зеленом бархатном диване, чтобы наблюдать, как я играю в тетрис со своими коробками.

Их было всего три, но квартира Граси – теперь уже наша квартира – размером с гардеробную богатой домохозяйки. Не совсем крошечная, но нам приходилось по очереди ходить в некоторых местах.

Практически в каждом углу можно было увидеть элементы дизайна кузины – желтые и зеленые цвета с изящными деталями. Но теперь появились и мои яркие оранжевые и розовые акценты.

Наши личности были такими же разными, как и любимые цвета, но каким-то образом мы дополняли друг друга. Как солнце и луна, мы создавали баланс.

Она была солнечной и веселой, всегда видела лучшее в каждом дне. Я – огненная и резкая, и мое настроение могло меняться в одно мгновение.

– Спасибо за помощь с коробками, – съязвила я, бросив на нее взгляд через плечо, когда поставила последнюю.

Она пожала плечами, не впечатленная моим тоном.

– ¡Órale³! А что мне было с ними делать? – она жалобно попыталась напрячь бицепс. – Ты же работаешь, показывая мужчинам, как поднимать тяжести. Моя работа – следить за трендами.

– Силовая и физическая подготовка, Грасиэлла, – в сотый раз поправила я ее. – Я – тренер по силовой и физической подготовке. Ты должна знать, ведь ты тоже работаешь в сфере спорта.

Она отмахнулась рукой, на ее лице заиграла хитрая улыбка. Она прекрасно знала, как называется моя работа.

– Поправка: я работаю в спортивном маркетинге. Это не одно и то же. Я должна следить за имиджем моих клиентов и создавать контент для спортивной индустрии. Ты же просто орешь на мужчин в спортзале, – она усмехнулась. – Идеально тебе подходит. В любом случае, суть в том, что ты сильная. Мы обе знаем, что если мне что-то нужно перенести, я просто попрошу мужчину. Тоже попробуй.

Я цокнула языком, услышав ее ужасный совет.

– Я – сильная, независимая женщина, которой ничего не нужно от мужчин… кроме того, чтобы они не разговаривали со мной, – заявила я, снимая мокрую футболку, морщась от звука, с которым она шлепнулась о пол.

Она закатила глаза.

– Ты уже закончила? Я хочу заняться чем-нибудь веселым, – кузина заправила выбившуюся прядь за ухо и положила телефон на стол, теперь полностью сконцентрировавшись на мне.

Веселье в представлении Граси сильно отличалось от моего. Для меня идеальный вечер – кофе, отсутствие бюстгальтера и сериал про убийства. Может, еще дорогая доставка еды.

Для нее – маргарита и мужчина.

Я пошла на кухню, неторопливо допивая стакан ледяной воды, чтобы обдумать, как мне ответить.

Я откладывала ее предложение с тех пор, как приехала в Даллас, но если я не соглашусь выйти с ней куда-нибудь в ближайшее время, боюсь, она наймет кого-то, чтобы похитить меня и силой вытащить из дома. Вероятно, одного из тех парней, с кем она переписывается в приложении, потому что, судя по всему, именно так моя кузина решает все свои проблемы.

Потек кран? Найти совпадение в «Тиндер». Нужны новые шины? Найти совпадение в «Тиндер».

Я не была уверена, отбрасывает ли она феминизм назад или, наоборот, двигает его вперед…

Вздохнув при этой мысли, я наконец спросила:

– Когда ты говоришь «веселье», что именно ты имеешь в виду, Грасиэлла Сочитль Баррера?

Она открыла рот, чтобы ответить, но я перебила ее, заметив озорной блеск в глазах:

– Нет, серьезно, что именно ты имеешь в виду? Потому что я не хочу, чтобы ты сказала, что мы просто пойдем на «крутую тусовку» у твоих друзей, а потом я окажусь в какой-то случайной комнате в общаге на пересечении 11-й и Сан-Антонио, где какой-то парень ставит свой диджей-сет, а по кругу ходит бутылка водки «ЮВ Блю». Чудо, что мы вообще до сих пор живы.

Я скрестила руки на груди, чтобы не начать жестикулировать. Эта привычка трудно поддавалась контролю, я почти уверена, что у нас это вшито в ДНК: говорить с активной жестикуляцией руками и усиливать слова звуками.

Как будто доказывая мою точку зрения, Граси цокнула языком и отмахнулась:

– Ну, во-первых, мы не в Сан-Хосе, так что это исключено. И, кроме того, представь, насколько жалко выглядели бы две двадцатипятилетние женщины, если бы решили напиваться на студенческих вписках. Я не настолько отчаялась в поисках мужчины. А вот ты…

Она расхохоталась, когда я кинула в нее сандалию, задев ее голову, и осыпала ее всеми ругательствами, которые только пришли в голову.

– Ладно, ладно, – подняла она руки в знак капитуляции, пытаясь успокоиться. – Никаких мужчин. Это будет вечер для primas⁴. Один из моих клиентов пригласил меня на закрытое открытие спортивного бара. В списке гостей только спортсмены, агенты и маркетологи, – она села на колени, сияя, как щенок, предвкушающий прогулку. – Будет весело, – пообещала Граси, поднимая брови, пытаясь меня подкупить.

Я поняла, что выхода у меня нет.

– То есть ты хочешь провести «вечер для кузин» в баре, полном горячих спортсменов? – переспросила я, ощущая, как холодная столешница из нержавеющей стали успокаивает мою горячую кожу.

Ее улыбка была настолько приторной, что я удивилась, как у нее еще не выпали все зубы.

– Нет ничего более подходящего для девчачьего вечера, чем бесплатные маргариты и наблюдение за накаченными мужскими задницами, – заявила она.

– О, теперь еще и маргариты бесплатные?

– Конечно, если ты наденешь тот черный топ, который приподнимает твою грудь до самого подбородка.

Я покачала головой, не желая признавать, что она права. Если бы я это сделала, она бы возгордилась.

Указав на нее пальцем, я попыталась звучать строго:

– Mira⁵, мы пойдем…

Но меня прервал пронзительный крик радости.

Она добивалась этого ответа уже несколько дней, но я всеми силами избегала выхода из дома, используя время, чтобы адаптироваться к новому часовому поясу, погоде и осознанию того, что я больше не живу в доме своего детства.

Я переехала в Даллас не просто так. Мне нужно было сбежать от семейных ожиданий. И я знала, что мои родные никогда не позволили бы мне переехать в другой штат одной. Объяснять это своим белым друзьям всегда было унизительно.

«Как это ты не можешь принимать такие решения сама?».

«Но тебе же двадцать пять… ты же взрослая».

Да, все не так просто в моей семье. Культурные ожидания и нормы, передаваемые из поколения в поколение, серьезно мешают женской независимости.

В моей ситуации все усложнялось тем, что я действительно любила свою семью.

Было бы гораздо проще стать их разочарованием, если бы мне было плевать на их мнение. Иногда я даже желала, чтобы они вели себя хуже, тогда у меня появился бы веский повод просто вычеркнуть их из своей жизни.

Но даже тысячи километров не остановили моего отца и брата от постоянных вопросов и попыток контроля. Они хотели знать, что я делаю, куда иду и, конечно же, главный вопрос – с кем я встречаюсь?

Я вздохнула, потерла грудь в области сердца. Я надеялась, что со временем они поймут, что я живу своей жизнью, и гнетущее чувство вины за желание быть самостоятельной, наконец, исчезнет.

Граси вскочила с дивана и подбежала к мини-бару, который установила на полке.

– Выпьем!

Ее заявление тут же привлекло мое внимание. Текила и Грасиэлла – всегда к неприятностям. Если уж быть честной, то текила и я – тоже всегда к неприятностям.

– Только без попыток меня с кем-то свести, Граси, – предупредила я.

Она закатила глаза и протянула мне рюмку. Прозрачная жидкость переливалась у самого края, готовая пролиться мне на руку.

– Я серьезно. Я здесь ради карьеры, чтобы доказать всем, что я могу…

Последние слова были едва слышными.

Ее взгляд смягчился, уголки губ дрогнули в грустной улыбке. Если кто-то и понимал давление семьи, то Граси. Она сумела разорвать оковы, уехав в колледж, но заплатила за это цену. Ее отец до сих пор с ней не разговаривает.

Несмотря на все давление, я знала, что моя семья никогда не отвернется от меня так, как мой дядя отвернулся от нее.

Я тряхнула головой, прогоняя мрачные мысли.

– Vamos⁶, – сказала я, подняв рюмку и дожидаясь, пока Граси сделает то же самое. – За новые возможности, за преодоление стереотипов и…

– И за удивительных кузин, которые позволяют тебе у них жить, – добавила она.

Я улыбнулась ей, временно забыв о своих тревогах.

– ¡Salud!⁷ – воскликнули мы в унисон.

ГЛАВА 2

ДАЛТОН

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МИР ХОККЕЙНОГО СЛЕНГА

– Вы называете это катанием, парни? Жалкое зрелище. Похоже, никто из вас не хочет сохранить свое место в команде. Еще раз! – резкий звук свистка тренера Монро заглушил общий стон, прокатившийся по катку.

Проклятые «дорожки».

Мы сделали их столько за межсезонье, что я уже сбился со счета. Мои ноги были как вата, и только мысль о предстоящем массаже давала хоть какую-то надежду на спасение. Лед под коньками холодил, но пот все равно стекал по лицу, мешая сосредоточиться.

«Победители всегда первыми приходят к финишу, Далтон. И я не имею дел с теми, кто не побеждает».

Грубый голос Винсента Лэнгли крутился в моей голове, заставляя двигаться быстрее, выкладываться на максимум. Отец никогда не подбадривал – только требовал, и требования его были жесткими.

По крайней мере, ко мне.

Огонь жег мышцы, но я не сбавлял темп. Толкал себя вперед, размахивал руками, будто от этого зависела моя жизнь. Лезвия врезались в лед, а защитник Хименес не отставал, подпитывая мой азарт. Я едва не рухнул, когда свисток Монро наконец положил конец сегодняшним мучениям.

– Ко мне, парни! – крикнул он в тот же момент, когда один из новичков согнулся и его вырвало прямо на лед, едва он успел сорвать с себя шлем.

– Добро пожаловать в высшую лигу, Робертс, – хмыкнул рядом Хименес. – Тренер, зачем нас так гонять? У Робби уже не только дыхалка сбита, он вообще сейчас с себя шкуру спустит.

Я прикусил капу, сдерживая усмешку.

Хименес обожал подшучивать над парнями, и новому крайнему нападающему Робертсу теперь точно это припомнят.

Но парень оказался не промах. Он подъехал к нам, вытирая рот рукавом тренировочной майки, и улыбнулся во весь рот. Он напоминал щенка со своим беззаботным выражением лица и светлой челкой, торчащей из-под шлема.

– Три… два… один… – прошептал я, готовясь к неизбежному.

– Блевун, – быстро выкрикнул Хименес, постукивая пальцем по подбородку, будто глубоко задумался. – Вот как тебя теперь будут звать, Робертс. Блевун.

– Ого, Хименес, – я оперся на клюшку и оглянулся на него. – Просто гениально.

Стоило мне это сказать, как я тут же пожалел. С этим парнем нельзя было произносить ни слова с двусмысленным подтекстом – он мгновенно превращал все в грязные шуточки.

И я-то знал, что нельзя было говорить «гениально» в его присутствии…

– Именно так меня и называют дамы – «Гений секса», – ухмыльнулся он и изобразил, будто держит женщину за талию. – Потому что я – настоящий гений. Не то, что ты, Блевун. Ты от одного забега уже сдыхаешь, а я… я могу пахать всю ночь, детка, – добавил он, двигая бедрами.

Команда взорвалась смехом. Пока мы не увидели хмурое выражение лица тренера.

Вот у кого действительно были соответствующие реакции…

Я вообще сомневался, что Джош Монро умел делать какое-либо другое выражение лица, кроме вечного недовольного прищура. Хотя, если быть честным, он улыбался своей дочери Голди так, будто она повелевала звездами. Но для нас он был просто суровым тренером, который доводил до изнеможения, чтобы сделать из нас лучших.

Для тренера НХЛ он был молод – всего тридцать два. Но его способность читать игру на льду сделала его не только отличным нападающим в свое время, но и чертовски хорошим наставником. Все, что я знал, узнал благодаря ему.

Я рос, равняясь на него. Умолял взять меня с собой на тренировки. Единственная причина, по которой он соглашался – наши мамы были лучшими подругами, а тетя Синди буквально заставляла его мириться с моим присутствием.

– Вы должны быть настолько уставшими, чтобы даже не думать о девках! – прорычал он. – С такими темпами можете забыть о плей-офф.

Как по щелчку, все тут же замолчали. Я знал, что он не всерьез. Мы росли вместе, он на семь лет старше, и если в девяноста пяти процентах случаев Монро общался ворчливо, то когда он был зол, не скупился на слова.

– У вас остался месяц. Мы будем использовать его по максимуму. Только двое сегодня выглядели более менее прилично, – его взгляд задержался на мне и Хименесе, а потом скользнул по остальным. – Остальные выглядели так, будто провели лето на диване. Следующий месяц – работа над силой и выносливостью. Хороший сезон начинается в межсезонье, мальчики!

Он был прав. Давление, всегда присутствовавшее фоном, сейчас нарастало.

Мы не могли повторить прошлогодний провал. Я не мог позволить себе еще один провал. Я только-только начал выбираться из той эмоциональной ямы…

– Да, тренер! – выкрикнул я, бросив строгий взгляд на остальных, чтобы поддержали.

На секунду мне показалось, что уголки губ Монро дрогнули, будто он собирался улыбнуться. Но если это и было, то исчезло так быстро, что я не был уверен, не померещилось ли мне.

– Готовьтесь пахать, потому что с понедельника я все меняю, – бросил он через плечо и ушел в офис, оставив нас ползти в раздевалку.

Запах пота и старого хоккейного снаряжения накрыл нас с головой, несмотря на усилия вентиляционной системы. Отчетливый запах раздевалки затмил свежий воздух катка. Хлорка лишь слабо маскировала въевшийся аромат пропитанной потом хоккейной экипировки – даже самая лучшая система фильтрации воздуха, какую только можно было купить, не могла полностью устранить этот запах.

Я улыбнулся, вспоминая, как мама заставляла меня хранить свои вещи в сарае на улице из-за вони. По той же причине я никогда не закрывал окна у Бетти, кроме как когда шел дождь или снег.

– Далт, ты ведь идешь с нами сегодня? – спросил Хименес, закинув форму в шкафчик. Он провел рукой по мокрым темным волосам, стряхивая капли пота.

Это был не вопрос, а констатация факта, приправленная намеком, что если я снова откажусь, мне не поздоровится. Я лихорадочно искал предлог, но это заняло слишком много времени. Хименес тут же навострил уши.

– Далтон, ты идешь, – теперь в его голосе слышались стальные нотки. – Чувак, ты уже четыре месяца живешь, как отшельник. Тебе двадцать пять, а не семьдесят восемь! Ты профессиональный спортсмен в самом расцвете сил.

– Я не веду себя как семидесятилетний, – ответил я, ловя взгляд его закатившихся глаз, когда натягивал джерси через голову. Он прав, но я не обязан был признавать. – Я просто не хочу снова оказаться на первой странице.

За последние пару месяцев я фактически стал затворником, но так было даже лучше – никаких столкновений с таблоидами и журналистами не могло быть, если ты вообще не выходишь из своей квартиры.

Тяжелая рука Хименеса крепко сжимала мое обнаженное плечо, привлекая мое внимание. – Да ты что, кому вообще интересно, что там папарацци. Я уверен, что ты уже для них старая новость. Ты же знаешь, как коротка их память.

Вся раздевалка единодушно согласилась – любопытные ублюдки.

В животе образовалась сосущая пустота от предчувствия беды. Меня тянули в две разные стороны. С одной стороны, разочаровать команду было так же больно, как получить шайбой в лицо, но достаточно ли это было для того, чтобы я вышел из дома?

– Конечно, обычно их внимание бывает недолгим, но не когда у тебя есть бывшая девушка, которая работает журналисткой, – пробормотал я в конце, хватая свое полотенце.

Его выражение лица на мгновение вспыхнуло сочувствием, но пропало так же быстро, как и появилось, уступив место его фирменной улыбке. Его мозолистая рука снова оказалась на моем плече, удерживая меня на месте.

– Да не парься об этом, чувак. Мы идем туда, куда она, вероятно, не попадет. Это не станет проблемой. Кроме того, ты не можешь продолжать позволять другим управлять своей жизнью, кэп. Ты заслуживаешь делать то, что хочешь, и я знаю, что ты хочешь выйти с твоим лучшим другом и повеселиться, прежде чем Монро замучает нас на следующей неделе.

Я встретил его взгляд, посмотрев на его попытку сделать умоляющие глаза.

– Пожа-а-алуйста? – Хименес растягивал слово, словно в том двенадцать слогов.

В мире хоккея его могли представить как плейбоя, который мог зажигать на вечеринках так же усердно, как сбивать игроков в своей зоне, но он всегда был на моей стороне, и я хотел отдать ему должное. Даже если придется выйти из пещеры, в которую я сам себя заточил.

Я вздохнул. Он прав. Пора выходить из тени.

– Ладно, я в деле. Но только если ты уверен, что она там не появится…

Сегодня я хочу повеселиться. Это будет началом новой главы.

ГЛАВА 3

ДАЛТОН

СИСЬКИ – О НИХ СТОИТ УПОМЯНУТЬ ДВАЖДЫ

Бар был забит до отказа, но атмосфера оставалась уютной. Гул разговоров смешивался со звуками спортивных трансляций. Я мог представить, как это место становится новым пристанищем для нашей компании, особенно учитывая, что оно всего в нескольких минутах от арены.

– Я же говорил тебе, что поход с нами – лучшее лекарство от всех твоих бед. Сиськи, выпивка и… сиськи, – пробормотал Хименес, обняв меня за плечи. Я закатил глаза, глядя на его дурацкую ухмылку. Он всегда так выглядел, когда пил.

– Ты дважды упомянул сиськи.

– Оно того стоит, jefe⁸, – он хлопнул меня по спине, а затем переключился на разговор с кем-то другим, дав мне возможность осмотреться. С момента выхода из раздевалки никто не давал мне передохнуть.

Хименес буквально заливал в меня алкоголь, решив, что в таком состоянии я вряд ли сбегу, и постоянно держался рядом, словно личный надзиратель. Все боялись, что я свалю.

И, честно говоря, боялись не зря.

Как и следовало ожидать, он умолчал о том, что бар, куда мы направлялись, принадлежит его давнему приятелю и что сегодня у них пробный запуск. Оказывается, он пообещал, что мы заглянем в «Голкипер», чтобы они могли сделать несколько снимков команды для рекламы.

Нам предложили бесплатные напитки в обмен, но я не позволил бы им этого. Владельцу явно не сказали, сколько пива может выпить хоккейная команда за один вечер.

Место напоминало бар, в который мы ходили после игр в колледже – только без дешевой обстановки. «Голкипер» – это что-то между элитным рестораном и уютным баром с отполированными бетонными полами, элегантными светильниками и стенами, украшенными культовыми спортивными реликвиями.

Взрослая версия наших студенческих деньков.

Эта мысль моментально испортилась, когда я вспомнил, кто тогда праздновал с нами победы. Я сделал глоток пива, скрывая нахмуренные брови за краем стакана.

– Они здорово оформили это место, да? – Хименес снова повернулся ко мне, не замечая моего плохого настроения. – Тебе тоже стоит кого-то оформить, когда закончишь ныть, – добавил он, махая кому-то через зал.

Может, я и капитан команды, но Кристиан был ее лицом. Люди его обожали, и он купался в этом внимании. Мы дружили достаточно давно, чтобы я мог определить, как сильно он хотел сейчас быть в центре внимания, болтая с владельцем бара, Карлосом.

Пальцы барабанили по столу, он уже наполовину слез с табурета, а его взгляд каждый раз печально устремлялся в сторону толпы. Все это говорило о том, что роль моей «сиделки» ему осточертела.

Я кивнул в сторону людей в центре зала:

– Иди.

– Ты уверен, кэп? Я могу быть твоим сводником.

Я фыркнул в стакан, услышав эту чушь:

– Если бы я хотел оформить девушку – тогда да, сводник пригодился бы. Но нет, Хименес. Катись отсюда. Я и один отлично сижу за барной стойкой.

Он задержал взгляд, его темные глаза скользнули по мне, проверяя, стоит ли оставаться.

– Ладно, но если что, просто махни мне, – сказал он, уже спрыгивая с табурета.

Я покачал головой, услышав, как его появление в центре зала встретили громким радостным криком, и снова осмотрел толпу. Большинство здесь были людьми из нашей среды – спортсменами, агентами, маркетологами.

Первый час я только и делал, что раздавал кивки направо и налево, мысленно проклиная Хименеса, который обещал мне «спокойный и расслабленный» вечер.

Меня это напрягало. В этой же среде крутилась Эмма. Воспоминания о нашем расставании и его последствиях оставляли во рту горький привкус.

Из раздумий меня вывел заразительный смех. Женщина справа от меня запрокинула голову, звонко смеясь. Я почувствовал, как уголки моих губ приподнялись. Что-то в этом смехе дарило ощущение, словно солнечные лучи согрели кожу.

Но теплая волна моментально схлынула, и на смену ей пришло знакомое чувство беспокойства. Когда в последний раз я чувствовал себя свободным и расслабленным где-то, кроме на льду?

Хотя, если честно, даже там уже не чувствовал.

Меня вдруг потянуло подойти к ней и спросить, в чем ее секрет.

– С меня хватит, – пробормотал я, допивая остатки пива и махнув бармену.

– Закрыть счет, мистер Лэнгли?

Я внутренне передернулся от звучания фамилии, но не стал комментировать.

– Нет, пусть пока останется открытым. Для ребят. Я могу зайти завтра и оплатить? И воды, пожалуйста.

Бармен кивнул и ушел, а мой взгляд снова невольно вернулся к женщине.

Мама дала бы мне подзатыльник за то, что я так откровенно разглядываю незнакомку, но я не мог отвести взгляда. Темно-каштановые волны волос падали на спину, доходя ровно до места, где ее талия слегка изгибалась. Загорелая кожа мелькала сквозь шелковый водопад каждый раз, когда она двигала головой.

Интересно, какая у нее на ощупь кожа…

Я резко выпрямился. Черт, что за мысли?

Мне следовало уйти, но я продолжал наблюдать за тем, как живо она жестикулирует в разговоре. Казалось, ее подруга уже привыкла к этому, закатив глаза после особенно резкого движения.

Я невольно улыбнулся.

Но моя улыбка мгновенно исчезла, когда я услышал знакомый голос у входа.

Эмма.

Как по щелчку, моя задница уже оторвалась от стула и двигалась, прежде чем мозг успел обработать происходящее. Необходимость убраться оттуда, прежде чем она меня заметит, была инстинктивной. Я съежился, осознавая, что это невозможно, учитывая, что тут вся моя команда. Да и парень под метр девяносто, продирающийся сквозь толпу, как будто у него задница горит, не особо-то и незаметен.

С губ сорвалось ругательство, когда кто-то встал на пути, замедляя меня, в то время как пульс делал обратное. Боже, это то же чувство, как когда мы проигрываем в одно очко за десять секунд до финала, а шайба у другой команды.

Ужас просочился сквозь меня, как токсичная жижа, отравляя любое счастье, которое я чувствовал сегодня вечером. Оглянувшись через плечо в сторону двери, я проверил, где она.

Узел в груди немного ослаб.

Эмма все еще стояла у входа, ее губы были поджаты, что придавало ей раздраженный вид, светлые волосы собраны в тугой хвост. Любое облегчение от расстояния испарилось, потому что она резко повернула голову в мою сторону, отчего мое сердце заколотилось о ребра. Я чуть шею не сломал, чтобы избежать зрительного контакта.

Черт. Она точно собирается подойти ко мне.

Мантра «Убирайся, убирайся» крутилась в моей голове, пока ее не прервал смех, который я слышал раньше.

Как чертов мотылек на пламя, мое тело двинулось к этой женщине, к этому смеху. Теперь она сидела одна, смеясь с барменом.

Но вдруг, в порыве отчаяния, я сделал нечто странное – сел рядом с незнакомкой.

Я решил, что больше ни капли в рот, что я тут делаю?

Я уже должен был быть на полпути к выходу, подальше от Эммы, а не сидеть на этом чертовом табурете, который слишком мал, рядом с женщиной, у которой что? Приятный смех и красивая попа? Я уже собирался встать и извиниться, прежде чем уйти, но она повернулась, и я пропал.

Большие карие глаза смотрели на меня из-под густых ресниц. Пульс подскочил к горлу, нервное возбуждение разожгло кровь. Она восхитительна. Мягкие волны волос обрамляли ее лицо, открывая вид на высокие скулы и блестящие губы, которые явно что-то говорили. Мне понадобилась секунда, чтобы мозг уловил смысл ее слов.

– Что-то надо? – с легким раздражением повторила она.

– Эм… – я прочистил горло.

Демон вселился в меня, потому что вместо «Извините за беспокойство» я выпалил:

– Вообще-то, да. Я понимаю, что это очень странно, и я не пытаюсь с тобой флиртовать…

– Сказать, что ты не флиртуешь, звучит именно как флирт, – перебила она, наклонив голову и вызывающе глядя на меня.

Но я был слишком отвлечен видом ее блестящих губ, обхватывающих трубочку, когда она сделала глоток напитка.

Жар подполз к моей шее от неподобающих мыслей, которые вызвало это зрелище.

– Принято, мэм, но хуже, чем обычная пикап-фраза, – признался я, улыбаясь, когда она сузила глаза, явно подозревая меня в чем-то.

Боже, мне стоило выйти на свежий воздух. Я обычно не так реагирую на женщин.

– Ладно, я выслушаю тебя, потому что моя кузина сейчас в туалете, и, по крайней мере, это будет отличная история, чтобы рассказать ей, – ее большие карие глаза медленно прошлись по мне, словно она искала слабые места.

Меня удивляло, что она совсем не выглядела запуганной. Не то чтобы я хотел ее напугать – скорее наоборот, но с моим ростом большинство мужчин, не говоря уже о женщинах, обычно смотрели на меня настороженно.

Но только не она.

Я наклонился вперед, опираясь локтем на отполированную барную стойку и вторгаясь в ее личное пространство. Теплый, чувственный аромат коснулся моего обоняния, и у меня возникло странное желание провести носом по изгибу ее шеи.

Вместо того чтобы отстраниться, она лишь выше подняла бровь.

– Осторожнее, ковбой. Я чертовски хорошо целюсь, если нужно кому-то заехать по яйцам.

Разумеется, она сможет. Это только еще больше мне в ней понравилось.

– Буду иметь в виду. Но надеюсь, тебе не слишком часто приходится применять этот навык.

Мысль о том, что какие-то мужики ее достают, вызвала во мне странное чувство защиты, что было совершенно нелогично.

Она пожала плечами.

– В большинстве случаев моего взгляда достаточно, чтобы их отпугнуть. Но, похоже, на тебя он не подействовал… – легкая ухмылка тронула уголки ее губ, когда я не ответил. – Так что, Мистер «Дальняя дорога⁹», ты собирался задать свой вопрос или просто продолжишь на меня пялиться? Ах да, и если ты хотел попросить мой номер, сразу скажу – нет.

Я открыл рот, но ничего не смог сказать. Вероятно, потому, что был не в своем уме, раз решил заговорить с незнакомкой.

Что я вообще должен был сказать?

Что ее смех напоминает мне солнечный свет?

Абсурд.

Я не мог втянуть случайного человека в свои проблемы.

– Ты права, я хотел спросить именно его, так что просто…

Я уже собирался встать, но маленькая ладонь крепко схватила меня за запястье.

– Если уж врешь, то хотя бы делай это убедительно. Потому что, к сожалению, у меня есть мерзкая черта – не могу позволить тебе уйти, не узнав, какой вопрос ты на самом деле хотел задать. Иначе мне всю ночь не спать, мучаясь догадками.

– Ты притворишься моей девушкой? – слова вылетели раньше, чем я успел их остановить, и я тут же испытал ужас от того, что озвучил эту мысль.

Кто, черт возьми, вообще спрашивает такое у незнакомого человека?

Она пару раз моргнула, а затем запрокинула голову и расхохоталась.

С этого ракурса ее смех выглядел еще лучше. И неважно, что она смеялась надо мной – я не мог стереть с лица глупую улыбку.

Но когда она снова посмотрела на меня, ее лицо изменилось.

– Подожди… Ты серьезно?