Текст книги "Совсем не респектабелен"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Красавица, умница, безумно желанная женщина – таких он еще никогда не встречал…
Красавица, но не про его честь.
Глава 8
Кири все-таки умудрилась заснуть, но сон был беспокойный. Ей снились то контрабандисты, размахивающие ножами, то пьянящие поцелуи. Отдыха такой сон не принес.
Проснувшись от шума молодых энергичных голосов, она поняла, что окна комнаты выходят на школьные спортивные площадки, расположенные позади здания. Хотя Кири и не чувствовала себя отдохнувшей, она заставила себя встать и встретить новый день. Она обнаружила, что в комнату беззвучно входила служанка, которая забрала ее юбку и плащ и вернула их вычищенными и пригодными для носки.
Кири взяла в руки плащ и зарылась лицом в тяжелую темную ткань. В его складках еще сохранился запах Маккензи, и она представила себе его широкие мощные плечи и задорные разноцветные глаза.
Однако, черт возьми, он прав, утверждая, что у них нет будущего. Она вовсе не собиралась превращать его ни в любовника, ни в мужа. Все было бы по-другому, если бы обстоятельства позволяли подобающий период ухаживания, во время которого они могли бы ближе познакомиться друг с другом. Но это невозможно, и она должна благодарить его за сдержанность.
Вздохнув, Кири положила плащ на место. Будь это какой-нибудь дорогостоящий предмет одежды, она бы его возвратила. Но такой простой шерстяной плащ, в придачу еще и потрепанный, имеется у любого работяги. Если Маккензи не попросит вернуть плащ, она сохранит его на память о самом ярком мгновении ее жизни.
Служанка оставила также кувшин все еще теплой воды. Пока Кири умывалась, в комнату заглянула молоденькая девушка. Увидев, что гостья встала, она вошла в комнату.
– Позвольте, я помогу вам одеться, мисс.
– С одеждой я справлюсь сама, но я была бы очень благодарна, если бы мне предложили позавтракать.
– Вниз по лестнице и налево, – сразу же сказала девушка. – Я скажу леди Агнес, что вы встретитесь с ней в семейной столовой.
Сделав книксен, служанка умчалась, и Кири не успела сказать, что она не хотела бы, чтобы из-за нее хозяйка прерывала свою работу. Впрочем, напомнила она себе, леди Агнес едва ли станет делать то, чего сама не хочет.
Она мысленно дала оценку всей ситуации. Заинтриговавший ее Деймиен Маккензи исчез из ее жизни, о достопочтенном Годфри Хичкоке нечего было и вспоминать, и у нее нет на примете ни одного варианта перспективного замужества. Но она жива, здорова и с нетерпением ждет завтрака. Значит, ей скорее повезло, чем не повезло, а следовательно, и нос вешать незачем.
Она увидела накрытые крышками блюда и чайник с горячим чаем, и ее настроение начало улучшаться. Кири положила себе на тарелку яйца, бекон, бобы, жареные хлебцы и большую порцию индийского блюда «кеджари». Она уже с аппетитом завтракала, когда появилась леди Агнес.
– Как себя чувствуете, леди Кири, – с улыбкой спросила она, – не считая того, что до смерти проголодались?
– Я действительно очень голодна. Мистер Маккензи поделился со мной хлебом и сыром, но настоящую еду я ем впервые со вчерашнего утра. Я чувствую себя хорошо и благодарна Богу, что со мной не случилось ничего худшего. Полагаю, мистер Маккензи уже уехал в Лондон?
– Уехал, – ответила леди Агнес и, налив себе чаю, села за стол напротив своей гостьи. – Мой вопрос не просто дань вежливости, леди Кири. Представляю себе, в каком ужасе вы были, когда вас похитили контрабандисты, – сказала она, задумчиво отхлебнув чаю. – Когда я путешествовала по Индии, на нас напала банда разбойников. Несколько человек были тяжело ранены, а один из охранников убит. Это происшествие надолго вывело меня из состояния равновесия. И хотя меня называли тогда сумасшедшей бесстрашной англичанкой, я еще в течение нескольких месяцев совсем не заслуживала репутации «бесстрашной». Можно сказать, что ужас и страх меняют восприятие мира.
Кири со вздохом кивнула.
– Ужас – естественная реакция на опасность, – заметила леди Агнес. – Но если после этого вас мучают кошмары, не бойтесь попросить помощи. Напишите письмо – я всегда на месте.
– Спасибо, – поблагодарила Кири, вглядываясь в ее лицо. Интересно, сколько ей лет. Наверное, немного за пятьдесят. – Теперь я понимаю, за что ваши юные «неприкаянные лорды» так обожают вас.
Леди Агнес рассмеялась.
– Я их тоже обожаю. Бывает, что они могут споткнуться от избытка энергии, но они хорошие мальчики. Им только нужно побольше внимания и понимания, – сказала она и добавила деловым тоном: – Настолько я понимаю, вашего коня необходимо куда-то вернуть?
– В Граймз-Холл.
– Я об этом позабочусь. Моя карста отвезет вас в Лондон. Для соблюдения правил приличия я отправлю с вами служанку.
– Спасибо! Я собиралась доехать до Лондона почтово-пассажирским дилижансом, – сказала Кири. – Вы слишком великодушны по отношению к непрошенной гостье.
– Здесь радушно примут любого друга Маккензи, – сказала леди Агнес.
– Я не друг его, – сказала, искоса взглянув на нее, Кири. – Я девица, попавшая в беду, которой здорово повезло, что он ее спас.
– В драматических ситуациях дружба возникает быстро. – заметила леди Агнес.
«Уж не пытается ли она осторожно предупредить, чтобы я не слишком сильно привязывалась к Деймиену Маккензи?» Боже милосердный, неужели Маккензи рассказал своей старой наставнице о том, что Кири явилась к нему в спальню? Быть того не может! Но лучше, пожалуй, сменить тему, поговорить, например, о лошадях.
– Как только я попрощаюсь с Чифтеном, я буду готова ехать. Это великолепный конь.
– К концу дня он будет дома, – пообещала леди Агнес, вставая из-за стола. – Я рада, что нам представился случай познакомиться поближе, леди Кири. Уверена, мы снова встретимся в Лондоне.
Поскольку Кири было практически нечего упаковывать, кроме мешочка с драгоценностями, она сразу же после завтрака отправилась в конюшню. Чифтен, судя по его виду, был доволен жизнью, хотя и устал.
Поглаживая лоснящуюся шерсть на шее коня, она снова подумала о своем приключении. Бегство из Граймз-Холла можно было бы считать безрассудным поступком, однако, если учесть то, что она подслушала, в нем был здравый смысл. Если бы она осталась, то могла бы сломать кому-нибудь шею.
Однако безрассудство превысило всякие разумные пределы, когда Маккензи поцеловал ее. О чем только она думала? Если рассуждать здраво, ее поведением Маккензи перешло из категории безрассудных поступков в категорию умственного помешательства.
Она вообще ни о чем не думала, а просто с головой погрузилась в эту страсть. И если бы не сдержанность Маккензи, они стали бы любовниками. Возможно, это было бы великолепно, но уж слишком велик был риск грандиозного скандала.
Последний раз потрепав Чифтена по шее, она повернулась и направилась к карете, ожидавшей ее перед входом в Уэстерфилд-Мэнор.
Полчаса спустя Кири ехала в уютном экипаже леди Агнес, направляясь в Лондон. Сопровождавшая ее служанка, тихая немолодая женщина, на ровных участках дороги занималась штопкой. Кири большую часть пути смотрела на проплывающие мимо пейзажи.
Казалось, события предыдущего дня просто приснились ей во сне. Презрительные слова леди Норленд все еще задевали ее, но уже не так сильно.
Кири догадывалась: семейство Хичкоков сильнее расстроит утрата коня, чем какой-то наследницы со смешанной кровью.
Ей повезло, что она возвращается домой, не причинив вреда ни себе лично, ни своей репутации. Но она не могла перестать думать о Маккензи. Если бы он не был владельцем скандально известного игорного клуба, то наверное, было бы можно позволить ему начать ухаживание.
Но поскольку он занимается этим бизнесом, любая связь с ним угрожала бы не только ее репутации, но и репутации ее семьи. Ее младшие единоутробные брат и сестра, Томас и Люсия Стилуэлл, имели смешанную, кровь, как и она, а Люсия почти достигла брачного возраста. Чтобы ни сделала Кири, это отразится на них и на ее матери.
Все правильно, все логично, но почему она чувствует себя такой опустошенной?
Мак вернулся домой в Лондон невероятно измученным. Вчера он не мог заснуть и выехал из Уэстерфилд-Мэнор на рассвете. Он оставил леди Агнес записку, поблагодарил за то, что приняла их, сообщил, что должен немедленно вернуться в Лондон, и выразил надежду, что она как следует позаботится о леди Кири. Все это было правдой, хотя и продиктованной некоторой трусостью. Интересно, как спалось Кири – лучше, чем ему?
Мак заехал к своему управляющему Жан-Клоду Баптисту. Он хотел убедиться, что в «Деймиене» за время его отсутствия не случилось никаких неприятностей, Баптист рассмеялся и отправил его домой, тем более жил он рядом с клубом.
Он отсыпался за двое с половиной бессонных суток, когда из приятного полудремотного состояния его вывели чьи-то крадущиеся шаги. Сразу же проснувшись, Мак с кинжалом в руке принялся обшаривать взглядом комнату в поисках источника возможной угрозы, потом, расслабившись, вновь откинулся на подушки.
– Ох, это ты, Керкленд. Не следует так подкрадываться ко мне.
– Я подкрадывался потому, что боялся разбудить тебя, если ты спишь, – сказал его старый друг Керкленд. – Но раз уж я тебя разбудил, то говори, где мой драгоценный табак?
Мак зевнул, прикрыв рукой рот. Судя по разлившейся в комнате темноте, уже вечерело, и ему все равно надо было скоро вставать.
– В верхнем правом внутреннем кармане моего плаща.
Керкленд нашел плащ на спинке стула, куда его бросил Мак, и нащупал толстенький сверток с французским табаком. Открыв пакет, он покопался в душистых сухих листьях и минуту спустя сказал:
– Эврика!
Он вытащил маленькую трубочку, такого же коричневого цвета, как табачные листья, и извлек оттуда кусочек тончайшей бумаги. Прочитав короткую записку, он нахмурил брови.
–Плохие новости? – спросил Мак, спуская ноги с кровати.
– Все примерно так, как я и ожидал. Прочту это повнимательнее потом. – Керкленд завернул трубочку и записку в носовой платок и убрал их в карман.
– Есть что-нибудь об Уиндеме? – спросил Мак об их давно исчезнувшем школьном товарище, пропавшем где-то во Франции после заключения Амьенского мирного договора1.
Мак, как всегда, спрашивал, а Керкленд, как всегда, отвечал:
– Нет. Хотя мой информатор говорит, что ходят слухи, будто среди пленных есть англичанин, по описанию похожий на Уиндема. Он собирает дальнейшую информацию.
Мак не позволял себе надеяться. За долгие годы они не раз шли по ложному следу.
– А если какой-нибудь след окажется настоящим, что будем делать?
– Мы его вызволим, – решительно заявил Керкленд. – Организовать побег из Франции будет нелегко, но я приму этот вызов.
– И у тебя найдется немало помощников, – поддержал его Мак.
Он подошел к раковине и, чтобы лучше соображать, умылся холодной водой, Уиндема очень любили в Уэстерфилдской академии. О его исчезновении горевали даже по прошествии нескольких лет.
Будучи реалистом, Мак понимал, что Уиндема, должно быть, нет в живых. Однако без подтверждения его гибели надежда все же продолжала теплиться.
– Надеюсь, твоя встреча с контрабандистами прошла без особых приключений? – спросил Керкленд.
– Откровенно говоря, не совсем. Они взяли в плен молодую леди, которая нечаянно столкнулась с их обозом, груженным контрабандой, – сказал Мак и, потрогав щетину на подбородке, потянулся за бритвенными принадлежностями. Владелец «Деймиена» должен всегда выглядеть элегантно и быть безупречно ухоженным. – Пленницей оказалась не кто иная, как леди Кири Лоуфорд.
– Боже милосердный! – воскликнул Керкленд. – С ней все в порядке?
– С леди Кири все в порядке, – сказал Мак. – Когда я появился на сцене, она уже своими силами почти подготовилась к побегу. Я оказал свою скромную помощь, и она сбежала, после чего я сопроводил ее к леди Агнес.
Керкленд вздохнул с облегчением.
– Это хорошая новость. Если в этом участвует леди Агнес, я уверен, инцидент не будет иметь неприятных последствий. Кири совсем не нужны еще какие-то темные пятна на ее имени.
– А разве у нее есть какие-нибудь темные пятна? – спросил Мак, заинтересовавшийся этим больше, чем следовало бы. – Я не встречался с ней раньше, так что понятия не имею как на нее смотрят в обществе:
– Она дочь герцога – это хорошо. У нее отличное приданое. Но к сожалению, есть примесь индийской крови, – коротко сформулировал Керкленд. – Мужская часть общества считает ее красавицей, но многие женщины, особенна матери девушек, которые тоже ищут мужей, полагают, что быть до такой степени красивой просто вульгарно.
Мак рассмеялся. А Керкленд, набив трубку только что полученным контрабандным французским табаком, продолжал:
– Она не из тех, кто будет прятать от окружающих то, что дано ей от природы. Она не только умна и красива, но и более общительна, чем Эштон. И хотя у нее великолепные, чисто английские манеры, в некоторых кругах ее считают слишком дерзкой. Подозреваю, что есть мужчины, которые считают ее темноволосой соблазнительницей и уверены, что она благосклонно отнесется к их знакам внимания.
Мак дернул сонетку четыре раза, а это означало, что он требует принести кофе и сандвичи. Потом взял бритву и принялся за работу.
– Полагаю, она ищет мужа? Или уже нашла?
– Пока еще не нашла. Было бы проще, если бы она старалась оставаться в тени, как ее мать, но леди Кири не такова. – Керкленд скорчил гримасу.– Любой мужчина, у которого имеется хотя бы крупица здравого смысла, сразу сообразит, что она является сущим наказанием.
Чтобы не перерезать себе горло, Мак отвел подальше от лица руку с бритвой, вспомнив, каким очаровательным сущим наказанием была Кири. Сделав глубокий вдох, он возобновил бритье:
– Я уверен, если вокруг нее начнет крутиться какой-нибудь неподходящий тип, Эштон и генерал Стилуэлл быстренько его спровадят.
– Не сомневаюсь, что такое случалось уже не раз. Вряд ли в Лондоне найдется какая-нибудь другая девушка, у которой имелись бы столь великолепные защитники.
Это хорошо, сказал себе Мак. Леди Кири полна жизненных сил, она уникальна. Она заслуживает самых преданных защитников, которые будут отгонять от нее мужчин вроде Мака.
Он был рад тому, что она так хорошо защищена. Это не позволит ему пойти на поводу у самых низменных своих инстинктов.
Глава 9
Поскольку в доме ее родителей все еще не закончился карантин по поводу кори, Кири приказала отвезти ее в Эштон-Хаус. Лондонская резиденция ее брата была так просторна, что она могла находиться там сколько угодно времени, ни у кого не путаясь под ногами. Для Кири это был второй дом, и она очень подружилась с Адамом и Марией.
– Как приятно снова видеть вас в Лондоне, леди Кири, – радостно приветствовал ее дворецкий. – Герцогини нет дома, но если вы хотите видеть своего брата, то он у себя в кабинете.
– Я всегда хочу видеть своего брата, Холмс, – сказала Кири.
Она все еще держала в руках плащ Маккензи, который следовало бы отдать дворецкому, но ей не хотелось выпускать его из рук.
Она постучала в дверь герцогского кабинета и, услышав разрешение, вошла. Адам поднял взгляд от бумаг, встал и радостно улыбнулся:
– Кири! Какой приятный сюрприз! Как прошел твой визит в дом потенциального мужа?
Она собиралась небрежно сообщить ему, будто они не подходят друг другу, но неожиданно для самой себя разразилась слезами.
– Ох, Адам!
Моментально преодолев разделявшее их расстояние, брат заключил ее в объятия. Он был среднего роста, чуть выше Кири, но его сила и доброта делали его тихой гаванью в период эмоционального шторма.
Подрастая, она знала, что на другом краю земли у нее есть старший брат, который является герцогом. Она часто мечтала о встрече с ним, не зная, состоится ли когда-нибудь такая встреча. Но она и понятия не имела, что старший брат сможет дать ей дружбу, утешение и мудрые советы.
Она прижалась лицом к его плечу, и он потрепал ее по спине.
– Насколько я понимаю, из этой затеи ничего не получилось?
– Это большая недооценка ситуации. – Она заставила себя перестать плакать, и Адам усадил ее на уютный кожаный диван. – Я случайно услышала, как мать Годфри сказала своей сестре, что мое приданое делает меня приемлемой в качестве жены младшего сына, хотя и с большой натяжкой. Они говорили, что я вульгарна, что я заигрываю с мужчинами и поэтому мужчины всегда вертятся вокруг меня. И они говорили ужасные вещи о моей маме!
Адам дал ей свой носовой платок и выругался себе под нос.
– Я надеялся, что тебе никогда не придется столкнуться с подобными предрассудками, но, как видно, это неизбежно.
Кири промокнула слезы.
– Леди Норленд всегда была весьма сдержанной, но я думала, что она просто беспокоится о счастье своего сына. Я и понятия не имела о том, как сильно она меня презирает.
– Люди недалекие частенько презирают тех, кто отличается от них, – спокойно сказал Адам. – Для них это единственная возможность почувствовать собственное превосходство.
– Наверное, ты прав. Но все же неприятно узнать, что я вульгарное создание, которое терпят исключительно ради большого приданого. Может, тебе не следует выделять мне такую щедрую долю наследства?
– Вздор! – заявил ее брат. – Ты такой же ребенок шестого герцога, как и я, а следовательно, имеешь право на получение в качестве приданого доли наследства, соответствующей твоему социальному рангу. Да, деньги привлекают охотников за богатым наследством, но ты человек здравомыслящий. – Он улыбнулся. – И у тебя есть семья, которая пожелает убедиться, что претендент на твою pуку достоин тебя.
Ей вспомнилось, как Маккензи сказал, будто ее брат является одним из самых опасных людей в Англии. Она, как правило, забывала об этом, поскольку он был человеком поразительно уравновешенным и очень любил свою семью, которую недавно обрел. Но Маккензи прав. Герцог Эштон не из тех, кого можно безнаказанно задевать.
– Такая защита – палка о двух концах, – сказала она, искоса поглядев на него. – Твои стандарты могут оказаться слишком высокими. Что, если вы с генералом не согласитесь с моей оценкой кандидатуры?
Он усмехнулся.
– Тут нашим помощником станет время. Оно излечит от нежелательных увлечений, но придаст силу настоящему чувству.
Это звучало разумно. За две недели она, наверное, совсем забудет Маккензи. Но пока…
Заметив у двери плащ Маккензи – она уронила его, когда начала плакать, – Кири едва удержалась, чтобы не вернуться за ним.
– Но на этом история не закончилась. Я была в такой ярости, что немедленно бросилась на конюшню и взяла их лучшего коня, чтобы доехать до Дувра, а оттуда добраться дилижансом до Лондона. Когда я выехала, дело было к вечеру, и я столкнулась с группой контрабандистов…
Адам так и замер.
– Ну и…
– …меня взяли в плен и отвезли в какую-то пещеру на побережье. Они пьянствовали и спорили о том, что со мной следует сделать, и тут появился один из их лондонских клиентов, который помог мне бежать. Интересно, что он оказался одним из твоих старых школьных приятелей.
Адам усмехнулся:
– Не говори, позволь мне самому догадаться. Это был Маккензи?
Она нахмурилась:
– Вероятно, репутация Маккензи пострадает, если в Лондоне узнают о том, что он имеет дело с контрабандными товарами.
– Сомневаюсь, что кто-нибудь сможет это доказать. Всем понятно, конечно, откуда в его заведении берутся вина и спиртные напитки высочайшего класса, – сказал Адам. – Большинство политических деятелей и дипломатов высшего ранга регулярно посещают «Деймиен» и ничего не хотят знать об источнике тех напитков, которые они пьют.
Она надеялась, что Адам прав. Несколько сократив описание событий той ночи, Кири проговорила:
– Маккензи сразу же сопроводил меня в Уэстерфилдскую академию и передал с рук на руки леди Агнес. Неужели моя репутация будет безнадежно испорчена даже тем, что я несколько часов провела с ним в дороге? Он показался мне джентльменом.
– Он брат Уилла Мастерсона, так что в основном человек здравомыслящий, но его клуб – место очень модное и не вполне респектабельное, – заметил Адам. – Хорошо, что он отвез тебя к леди Агнес и тихо удалился, чтобы не причинить ущерба твоей репутации.
– Кажется, леди Агнес о нем высокого мнения, – с некоторым вызовом сказала она.
– Она любит всех своих старых мальчиков, за что я ей глубоко благодарен, – сказал Адам. – Ты собираешься рассказать родителям о том, что произошло?
Кири чуть помедлила.
– Мне не хочется что-нибудь скрывать от них, но не хочется также их расстраивать. Маму оскорбит то, что я услышала, а генерал немедленно отправится в Граймз-Мэнор, чтобы вправить кое-кому мозги. Возможно, будет лучше, если я просто скажу им, будто решила, что Годфри мне не подходит, и поспешила уехать, чтобы избежать неловкости.
– Всегда лучше придерживаться варианта, близкого к правде, – согласился Адам. – Я думаю, карантин по поводу кори снимут через день-другой, так что тебе лучше побыть здесь, по крайней мере эту ночь.
– Ты лучший из братьев! – воскликнула она.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли две красивые блондинки в туалетах абсолютно одинакового оттенка весенней зелени. Это вернулись домой герцогиня Эштон и ее точная копия – сестра-близнец. Кири вскочила с дивана и обняла свою невестку.
– Надо сказать, с каждым разом я лучше вас различаю.
Мария рассмеялась и похлопала свой округлившийся животик.
– При взгляде на Сару я вспоминаю, что когда-нибудь я снова буду такой же стройной и красивой, как она.
– И тогда тебя не так часто будет клонить ко сну, – рассмеялась Сара Кларк-Таунлсенд. – Адам, Мария всю дорогу дремала в карете. Ей нужно пойти наверх и отдохнуть.
– Ничего подобного! – раздраженно бросила Мария. – Нечего суетиться по этому поводу. Беременность – вполне естественное состояние. Кири, мне нужно, чтобы кто-то поддержал меня в споре!
– Только не я, – с улыбкой заявила Кири. – Вынашивать детей естественно, но так же естественно уставать в этот период жизни. Поэтому смиритесь с тем, что вас балуют, ваша светлость.
– А если ты будешь сопротивляться, я отнесу тебя наверх против твоей воли, – сказал Адам с озорным блеском в глазах. – И сделаю это с превеликим удовольствием.
Рассмеявшись, Мария взяла мужа за руку и позволила ему проводить себя. Когда они ушли, Сара сказала со вздохом:
– Наверное, очень нехорошо с моей стороны завидовать собственной сестре, у которой такой чудесный, такой любящий муж?
– Если это так, то я не лучше тебя,– отозвалась Кири, почему-то вспомнив проклятого Маккензи. – Есть ведь и другие мужчины вокруг. Просто требуется время, чтобы найти подходящего.
У Сары затуманились глаза. Кири вспомнила, что она была помолвлена и что ее жених умер до того, как они смогли пожениться. Желая разрядить атмосферу, Кири дернула сонетку.
– Давай выпьем чаю. Ты, должно быть, тоже устала после похода по магазинам.
– Отличная мысль, – сказала Сара, усаживаясь на диван, и с любопытством поглядела на плащ Маккензи, который все еще лежал на полу.
Кири подняла плащ и повесила его на спинку стула. Приказав вошедшему лакею принести чаю, она проговорила:
– Я заметила, что в духах, которые я для тебя изготовила, начали доминировать апельсиновые нотки. Не пора ли нам поискать какой-то новый аромат?
Сара понюхала свое запястье.
– Ты права. Однако, по правде говоря, мне это нравится, по крайней мере для дневного времени, но если у тебя найдется время, может быть, ты попробуешь подыскать что-нибудь более привлекательное для вечера?
– С удовольствием. У каждой женщины должен быть целый набор духов, соответствующих различным настроениям. Интересно, что этот аромат воспринимается по-разному на тебе и на Марии. Кстати, по поводу близнецов у меня есть вопрос, на который ты можешь не отвечать, если не захочешь. Поскольку вы с Марией так похожи, не влюблена ли ты немножко в Адама?
Сара явно удивилась, но вопрос отвлек ее от грустных воспоминаний о потерянной любви.
– Ни капельки. Вернее, я люблю его как брата. Он чудесный. И они с Марией великолепно подходят друг другу, но при виде его у меня не учащается сердцебиение.
– Вам всем очень повезло, – сказала Кири.
Принесли чайный поднос, и Кири разлила чай, Сара задумчиво отхлебнула глоток чаю.
– Мы с Марией внешне очень похожи, и у нас много общего, включая выбор цвета одежды. – Сара жестом указала на свое утреннее платье почти того же оттенка, что и у ее сестры. – Но поскольку мы росли отдельно, каждая из нас приобрела свои особенности. Яркая красота Марии покоряет любого, кто ее видит. Адам же человек сдержанный, поэтому они отлично уравновешивают друг друга.
– Если твоим идеалом является равновесие в отношениях, – сказала заинтригованная Кири, – то какого же мужа ты хотела бы иметь?
– Марии, когда она росла, часто приходилось приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам жизни, поэтому ей очень нравится, что Адам такой солидный и надежный, – пояснила Сара. – Я же, наоборот, росла в спокойной и респектабельной обстановке, да и темперамент у меня как у мышки, поэтому меня привлекают несколько необузданные мужчины, – сказала Сара, скорчив гримаску. – Думаю, это не очень хорошо.
– Ты совсем не похожа на мышку! – воскликнула Кири. – Но я вижу, что ты серьезно обдумывала этот вопрос. Я, например, все еще пытаюсь решить, какой мужчина подойдет мне больше всего.
Сара взяла кусочек имбирного торта.
– Значит, Годфри Хичкок, насколько я понимаю, тебе не подходит?
– Решительно не подходит, – заявила Кири.
Сара нахмурилась.
– Что произошло? – спросила она и, не дождавшись ответа, продолжила: —Если случилось что-то ужасное и ты рассказала об этом Адаму, он скажет Марии, а она скажет мне, так что лучше уж расскажи сама.
Кири рассмеялась.
– Ты права. Но только ты больше никому не рассказывай.
– Не буду, – заверила ее Сара.
Кири вкратце рассказала ей о том, что произошло в Граймз-Холле и что случилось потом. Сара слушала ее затаив дыхание.
Когда Кири закончила рассказ, Сара задумчиво проговорила:
– Подумать только! Тебя спас сам Деймиен Маккензи! С тех пор как три года назад открылся этот клуб «Деймиен», я только о нем и слышу. Это самое модное из вечерних заведений в Лондоне. Особенно популярны маскарады. Последний в этом году маскарад состоится через два дня. Очень хотелось бы побывать там, но мама придет в ужас.
– Моя бы тоже пришла в ужас, – отозвалась Кири и вдруг замерла, не донеся чашку до рта, потому что ее внезапно осенила превосходная мысль. – А что, если нам отправиться на маскарад вместе? Я должна вернуть Маккензи деньги которые он заплатил за мою свободу И мы могли бы воспользоваться этим, чтобы осмотреть клуб, – предложила Кири. Если она намерена выбросить его из головы, ей нужно увидеть этого человека в привычной для него обстановке.
Сара ошеломленно вытаращила глаза.
– Я, пожалуй, не смогу решиться на подобный поступок!
– А почему бы и нет? «Деймиен» расположен не где-нибудь в районе доков, а на Пэлл-Мэлл. Там находятся самые лучшие клубы, – убеждала ее Кири. – Мы наденем костюм домино, который закроет голову и тело, а половина лица будет спрятана под маской, так что никто нас не узнает. Мы уедем оттуда до того, как начнут снимать маски.
– Это будет ужасно неприличная выходка, – сказала Сара, закусив губу. – Мне безумно хочется совершить что-нибудь подобное! Но как это сделать?
– Мы обе совершеннолетние и можем поступать как пожелаем, но все-таки лучше, если об этом никто не узнает. Поскольку я пробуду здесь еще несколько дней, почему бы тебе не сказать, что ты тоже останешься, чтобы составить мне компанию?
– Это, пожалуй, сработает! После того как Мария забеременела, они с Адамом удаляются в свои комнаты вскоре после ужина. Мы сможем уехать, как только они уйдут к себе.
– Я попрошу Мерфи, старшего грума, отвезти нас в клуб и подождать. Думаю, мне удастся уговорить его не выдавать нас.
Сара нахмурилась.
– А он не потеряет работу за то, что поможет нам?
Кири покачала толовой:
– Нет. Адам доверяет Мерфи. Он гарантировал ему пожизненную занятость за помощь, оказанную в прошлом.
– Тогда все в порядке. Мы расскажем об этом Адаму и Марии на следующий день. Не думаю, что они передадут все нашим родителям.
– Но вот вопрос: где достать домино? У меня его нет.– Кири печально взглянула на свою разделенную на две штанины юбку, которая, явно нуждалась в более основательной чистке. – Я убежала из Кента без багажа, взять одежду из дома нельзя из-за кори, а появиться в клубе я смогу, только если буду полностью закрыта костюмом домино.
– Я могла бы позаимствовать домино у родителей. Ты высокого роста, поэтому тебе подойдет костюм моего отца, – радостно сообщила Сара. – Получится настоящее приключение!
Кири скорчила гримасу, вспомнив слова леди Агнес.
– Я обнаружила, что приключение – не такая уж веселая забава.
– Когда тебя похищают бандиты – это одно дело, – согласилась Сара. – А побывать на маскараде в не очень приличном, но безопасном клубе – совсем другое. Что там может произойти плохого? Разве что какой-нибудь джентльмен украдкой попытается поцеловать тебя.
Кири могла бы перечислить, что может произойти, но в данном случае Сара наверняка была права. Она расплатится с Маккензи, изгонит его тревожащий образ из своих мыслей и проведет потрясающий вечер.
Не вполне приличный, но безопасный.
Глава 10
Кири заглянула в гардероб, чтобы порадоваться на свое домино. Все шло в соответствии с планом. Сара, приехав погостить, привезла в своем багаже домино родителей. Маскарад должен был состояться сегодня ночью, и обе девушки были взбудоражены сверх всякой меры. Чудесное, безопасное приключение, а для Кири еще и законный повод увидеть Маккензи.
Чтобы чем-то отвлечься, Кири решила написать письма и расположилась за письменным столом. Ее работу прервал стук в дверь. Получив разрешение войти, на пороге появился дворецкий Холмс.
– К вам какой-то джентльмен, леди Кири. Он не пожелал назвать свое имя, но выглядит вполне респектабельно. – В голосе дворецкого чувствовалась нотка неодобрения, поскольку визитер не назвал себя. – Он в малой приемной.
У Кири екнуло сердце. Маккензи! Неужели и он провел два последних дня, думая о ней, так же как она думала о нем? Хотя… скорее всего он просто хочет вернуть свои деньги.
– Думаю, я знаю, кто это, так что я к нему выйду, – сказала она, стараясь, чтобы не дрогнул голос.
Прежде чем спуститься вниз, она с сожалением взглянула в зеркало. Прическа у нее была в порядке, но ввиду скудости ее гардероба на ней было простое зеленое домашнее платье, которое она оставила в Эштон-Хаусе, уезжая в Кент.
Напомнив себе, что Маккензи лицезрел ее и в худшем виде, она спустилась по лестнице. Стараясь не показать, что сгорает от нетерпения, Кири вошла в комнату и увидела там Годфри Хичкока, который выглядел все таким же белокурым красавчиком, каким она его помнила, из-за чего, собственно говоря, она и подумывала о браке с ним.
