Текст книги "Совсем не респектабелен"
Автор книги: Мэри Джо Патни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Глава 29
—Боже милосердный! – воскликнула принцесса Шарлотта, когда Кири вошла в ее личную гостиную. – Вы выглядите потрясающе! Как принцесса из восточной сказки. – Принцесса была довольно рослая и полноватая, отчего казалась старше шестнадцати лет, однако наивный энтузиазм в глазах выдавал ее подлинный возраст – девочка, которая жаждет узнать больше об окружающем ее мире.
Кири присела в реверансе. Ее сари словно струилось, повторяя движения фигуры.
– Вы очень любезны, ваше высочество. Я благодарю вас за приглашение.
– Мне хотелось увидеться с вами до завтрашнего отъезда в Виндзор. – Шарлотта скорчила гримаску. – В Лоуэр-Лодж, где я буду жить, даже еще скучнее, чем в Уоруик-Хаусе.
Но там по крайней мере не будет игорных клубов, в которые девушка в поисках приключений могла тайком улизнуть.
Оставив свое мнение при себе, Кири сказала:
– Зато вы будете находиться за городом, ваше высочество. Насколько я поняла, вы лихая наездница? – Принцесса усмехнулась, услышав эту довольно колоритную характеристику.
– Это правда. Но я забываю свои обязанности хозяйки. Сейчас я позвоню, чтобы принесли чай. Садитесь, пожалуйста.
Кири подождала, пока принцесса сядет первой, потом протянула ей завернутый в атлас пакет.
– Я принесла вам маленький подарок. Это духи моего изготовления.
Глаза Шарлотты вспыхнули удовольствием, и она принялась распаковывать флакон, потом открыла пробку и вдохнула аромат.
– Спасибо большое! Запах прелестный. Как они называются? – Пусть даже принцесса не была знатоком парфюмерии, ее восхищение было искренним. Кири, моментально сориентировавшись, ответила:
– Я назвала духи «Принципесса». Этот аромат я изготовила специально для вас.
Шарлотта засияла от счастья. Она подушила себе горло и запястья.
– Вы сможете сделать еще, когда флакончик опустеет? Я назначу вас официально своим королевским парфюмером!
– Я бы с радостью согласилась, – улыбнулась Кири. – но ведь я не являюсь профессиональным парфюмером, так что лучше не присваивайте мне никакого звания. Это просто маленький подарок от одной из ваших будущих верноподданных.
– Ну конечно, женщина вашего статуса не может заниматься коммерцией, – согласилась Шарлотта.
Служанка принесла поднос с чаем, поставила на стол блюдо с самыми разнообразными пирожными и разлила чай. Когда они снова остались одни, принцесса сказала:
– Я хочу поблагодарить вас за то, что спасли меня той ночью, но хочу также спросить, не знаете ли вы, что означает эта попытка похищения? Ведь она не была случайной.
– Так вам никто ничего не объяснил? – удивилась Кири.
Губы Шарлотты превратились в тонкую линию.
– Мой отец страшно отругал меня и сказал, что я должна переехать в Виндзор, не дав никаких объяснений. – Немного помолчав, она добавила: – Как я могу стать полноценной правительницей, если все обращаются со мной как с ребенком?
Кири снова была потрясена. Шарлотта, пусть даже дурно воспитанная и плохо образованная, не была глупой. Она заслуживала, чтобы с ней обращались как со взрослым человеком.
Кири отлично понимала, что было бы в высшей степени глупо вмешиваться в отношения принца-регента с его дочерью, и все же она не выдержала – Шарлотта должна была знать об угрозе.
– Это очень, очень большой секрет, – начала Кири. – Вы не должны никому говорить об этом.
– Даю вам слово, – сказала Шарлотта.
– Вы были целью заговора французов, направленного против британской королевской семьи. Заговорщики хотели похитить вас и убить вашего отца и его братьев. Когда король не способен править страной, а наследник престола взят в плен, тогда в стране начнется хаос, и у французов появится шанс подписать мирный договор на своих условиях.
Шарлотта охнула и побледнела.
– Это… это возмутительно! Как смеет Наполеон проделывать такие вещи?
– Мы не уверены, что инициатором заговора был Наполеон. Однако я знаю, что после инцидента в «Деймиене» на жизнь вашего отца было совершено покушение, – сказала Кири. – Вот почему вас отправляют в Виндзор. Ваша жизнь слишком драгоценна, чтобы рисковать ею.
– Почему отец ничего мне не объяснил? – горестно спросила Шарлотта.
Стараясь как-то смягчить ее обиду, Кири сказала:
– Мой отчим частенько говорит, что дети растут быстрее, чем это сознает или даже желает отец. Принц-регент, должно быть, просто не хотел расстраивать вас.
Судя по ее виду, Шарлотту слова Кири не убедили.
– Благодарю вас за то, что вы сказали мне правду, леди Кири, – проговорила Шарлотта, задумчиво глядя на нее. – Если бы мне позволили иметь фрейлин, я бы назначила вас.
– Вы очень любезны, – поблагодарила Кири, довольная тем, что пока подобная милость ей не угрожает. Она бы просто сошла с ума от скуки придворной жизни.
–Я очень надеюсь, – сказала принцесса, – что заговорщиков скоро поймают. Через две недели мне предстоит присутствовать на открытии сессии парламента.
Силы небесные! Знает ли об этом Керкленд?
–Я не вправе говорить это, но мне кажется, было бы неразумно присутствовать на столь многолюдном публичном мероприятии. Там будут толпы людей, и похитители или убийцы могут воспользоваться этим.
– Это будет мое первое официальное появление на публике. Я не стану его отменять, -проговорила Шарлотта, вздернув подбородок.
– Это может оказаться небезопасным, – продолжала настаивать Кири. – Если вас не смогут похитить, то могут решиться на убийство.
Хотя Шарлотта испугалась, на лице ее читалось упрямство, и выглядела она очень по-королевски.
– Трус не достоин править Англией, – заявила она.
– С этим трудно не согласиться, – сказала Кири. – Существуют очень компетентные люди, посвятившие свою жизнь обеспечению вашей безопасности, но и вы должны проявлять бдительность и следить за тем, что происходит вокруг вас.
Брови Шарлотты сошлись на переносице.
– Если бы я промолчала, когда похитители обратились ко мне со словами «ваше высочество», они бы не узнали, что это я. Вы имеете в виду ситуации вроде этой?
– Именно так. Наш собственный здравый смысл является нашей первейшей защитой, – сказала Кири, отхлебывая чай и думая о том, как долго ей следует оставаться здесь: согласно протоколу, предполагался короткий визит. – Прислушивайтесь к своей интуиции. Если какая-то ситуация или какой-то человек покажутся вам странными, возможно, ваш разум заметил что-то, хотя это еще не дошло до вашего сознания.
– Из-за того, что я наследная принцесса, окружающие меня люди часто ведут себя странно, так что это будет трудно заметить. Но я попытаюсь последовать вашему совету. – Сменив тему разговора, она спросила: – Каким образом ваше великолепное сари закрепляется на фигуре?
Кири встала и продемонстрировала, как надевается и удерживается на месте сари. По ее подсчетам, это заняло около двадцати минут, после чего она сказала:
– Я должна идти, ваше высочество. Уверена, у вас много дел перед отъездом.
Шарлотта вздохнула.
– Что правда, то правда. Благодарю, что вы сразу же откликнулись на мое приглашение.
Кири присела в реверансе.
–Дайте мне знать, когда у вас закончатся духи.
– Я надеюсь, что вы снова посетите меня, когда я вернусь в Лондон, – сказала принцесса и, когда Кири уже держалась за ручку двери, грустно спросила: – Буду ли я когда-нибудь свободной и счастливой?
– Никто не может быть абсолютно свободным, кроме тех, кому нечего терять, – сказала Кири и, неожиданно почувствовав уверенность, добавила: – Но вы найдете любовь и счастье. Я уверена в этом.
Лицо Шарлотты радостно засияло.
– Спасибо вам за это, леди Кири.
Кири склонила голову и вышла из гостиной. Интуиция действительно подсказывала ей, что Шарлотта найдет счастье, но говорила также, что оно будет коротким.
Ввиду ухудшающейся погоды Мак был рад, что визит оказался кратким. Когда Кири вышла из Уоруик-Хауса, капюшон ее плаща был поднят, скрывая лицо. За ней следовала Кэсси, держась на два шага позади нее.
Маку хотелось спросить, узнала ли Кири что-нибудь интересное, но здесь было неподходящее место, чтобы выйти из роли ливрейного лакея. Он открыл дверцу экипажа и торопливо выдвинул приставные ступеньки, чтобы женщины как можно скорее могли укрыться от моросящего дождя.
Как только леди благополучно уселись в экипаж, он взобрался на запятки. Был холодный и сырой ноябрьский вечер, и когда они добрались до Эксетер-стрит, уже стемнело. Дождь тоже усилился.
Радуясь тому, что он не настоящий ливрейный лакей, Мак помог Кэсси и Кири выйти из экипажа.
На руках Кири были надеты перчатки, и на него она не смотрела, но, когда он взял ее за руку, у него по коже пробежали мурашки.
– Керкленд опять хочет поужинать вместе с нами. Полагаю, тебе не удалось узнать ничего интересного у принцессы Шарлотты?
– Кое-что удалось, – сказала Кири, поднимаясь по ступенькам. – Через две недели ей предстоит присутствовать на открытии сессии парламента.
Мак поморщился, подумав о толпах людей, которые там соберутся.
– Это плохо. А тебе не удалось отговорить ее от этого? – спросил он, открывая дверь.
– Не удалось. В ней воплощено все упрямство Ганноверской династии, и она видит в этом свой долг. – Войдя в дом, Кири сверкнула на него взглядом. – Трудно что-нибудь возразить против чувства долга.
– Что правда, то правда, – подтвердила Кэсси, направляясь к лестнице. – Увижусь с вами обоими за ужином.
Мак остался в прихожей наедине с Кири. Он подошел к ней сзади, чтобы снять с ее плеч промокший плащ. Сняв плащ, он сначала увидел собранные в блестящий пучок густые темные волосы, потом округлость груди и, наконец, обнаженную кожу ниже алого лифа. Шелковая ткань сари подчеркивала безупречность ее форм.
Она взглянула через плечо, соблазнительно шурша алым шелком и опьяняя ароматом духов. Он застыл на месте, стиснув в руках тяжелую шерсть плаща.
– Почему ты так смотришь? – спросила она, и на ее грудной голос немедленно отозвались все его чувства.
Он утратил контроль над собой и крепко прижал ее к себе. Сердце его бешено колотилось.
– Пожалуйста, не флиртуй со мной, Кири, – сказал он. – Даже когда ты в европейской одежде, мои руки так и тянутся к тебе. Но сари специально придумано для соблазна.
Он на мгновение задержал ее в объятиях, ощущая легкую дрожь ее тела сквозь тонкий шелк. Ему безумно хотелось приподнять яркую ткань и обласкать соблазнительные изгибы ее тела.
Он поцеловал ее в шею, и она тихо охнула. Довольный этим доказательством ее неравнодушия к нему, он отпустил ее и отступил на шаг, мысленно обозвав себя болваном, ведь он опять прикоснулся к ней.
Покраснев, она повернулась, шурша шелком.
– Сари специально придумано, чтобы человеку было комфортно в убийственно жаркую погоду. Соблазн является всего лишь побочным эффектом.
– Мощный побочный эффект, – заметил он. – В этом наряде ты для каждого мужчины являешься воплощением мечты о чувственной, экзотической красоте Востока.
Ее зеленые глаза прищурились, как у сердитой кошки.
– А ты тоже считаешь восточных женщин игрушками, созданными для того, чтобы забавлять европейских мужчин?
– Ты знаешь, что это не так, – сказал он, понимая, почему она так чувствительна, когда об этом заходит речь. – Ты красива и соблазнительна всегда и в любых одеяниях, потому что представляешь собой уникальную смесь Востока и Запада. Если отнять у тебя одну из частей твоего наследия, ты уже не будешь такой неотразимой. Ты прелестна сейчас и будешь еще прелестнее через пятьдесят лет, когда приобретешь жизненный опыт и мудрость.
Она улыбнулась ему примирительной улыбкой:
– Хорошо сказано, Маккензи. Но поскольку здесь сари является неподходящей одеждой, я переоденусь перед ужином во что-нибудь европейское и скучное. – Подхватив одной рукой юбки, она стала подниматься по лестнице.
– Ты никогда не сможешь быть скучной, – тихо проговорил он. Наблюдая, как она поднимается по лестнице, Мак понимал: как ни прекрасна она в сари, но еще прекраснее вообще без одежды.
На ужин подали пастуший пирог – идеальное блюдо для холодного и дождливого вечера. На Кири было теперь простое платье с застежкой под горло, укрывавшее ее от шеи до щиколоток.
Налив всем довольно хорошего кларета, Керкленд спросил, не хочет ли кто-нибудь что-нибудь сообщить. Кэсси сказала:
– Мы с Робом кое-что слышали. В эмигрантской общине поговаривают, будто что-то происходит, но ничего конкретного узнать не удалось. Ходят слухи о загадочном исчезновении Клемента, однако никто даже не намекнул, что это связано с его шпионской деятельностью.
– Значит, едва ли кто-нибудь из них явится с предписанием о расследовании законности ареста Клемента. Согласно английской юриспруденции, я поступаю не вполне законно.
– Не слишком беспокойся об этом, – посоветовал ему Кармайкл. – Клемент, должно быть, знает: если ему предъявят обвинение, то обвинят в тяжком преступлении, и дни его будут сочтены.
– В том-то и дело, – нахмурясь, сказал Керкленд. – Я бы не хотел, чтобы этого парня повесили: возможно, он нам еще будет полезен.
Кири, отхлебнув вина, небрежно проговорила:
– Среди прочих новостей могу сообщить, что сегодня я пила чай с принцессой Шарлоттой.
Все внимание Керкленда переключилось на нее.
– Предполагалось, что она переехала в Виндзор!
– Она переезжает туда завтра и хотела поблагодарить меня за помощь в клубе «Деймиен», – объяснила Кири. – Через две недели она намерена присутствовать на открытии сессии парламента.
Керкленд выругался себе под нос, что поразило Мака. Керкленд славился своей сдержанностью, тем более в присутствии леди.
– Судя по твоей реакции, – заметил Мак, – мероприятие может оказаться более опасным, чем я думал.
– Шпионская совесть Клемента, – сказал Керкленд, – все еще не позволяет ему назвать имена заговорщиков, но он не одобряет убийства членов королевской семьи. Единственное, что он сказал: нам следует позаботиться о безопасности тех членов королевской семьи, которые будут присутствовать на открытии парламентской сессии.
Кэсси нахмурилась.
– Они что, собираются устроить взрыв в Вестминстерском дворце?
–Уж будьте уверены, здание будет самым тщательным образом обыскано сверху донизу, включая каждый шкаф и каждую щель, – сказал Керкленд. – Однако какой-нибудь убийца может подойти близко к королевским каретам или даже проникнуть в здание.
– Мы больше всего беспокоимся о принцессе Шарлотте, – медленно произнесла Кэсси. – Что, если Кири станет одной из ее фрейлин? Это не вызовет удивления – она ведь дочь герцога. А в случае необходимости Кири может стать дополнительной линией обороны.
– Если случится беда, она окажется прямо на линии огня. Эштону это не понравится, – заметил Мак. Ему это тоже не нравилось.
– Да, это может быть опасно, – признался Керкленд. – Сегодня после полудня кто-то пытался застрелить герцога Йоркского, когда он выходил из здания королевского конногвардейского полка. К счастью, стреляли с дальнего расстояния и промахнулись.
За столом установилось молчание. Герцог Йоркский был следующим по возрасту братом принца-регента и следующим после Шарлотты наследником престола.
– По правде говоря, я надеялся: того, что мы уже сделали, достаточно, чтобы они попрятались, словно крысы в канализационной трубе, – проговорил Кармайкл.
– К сожалению, это не так, – сказал Керкленд. – Надо найти заговорщиков и сделать это так, чтобы не вызвать паники.
– В таком случае необходимо выпить за наш успех, – провозгласил Мак, доставая новую бутылку кларета.
– За успех! – поднял свой бокал Керкленд.
Глава 30
Майор Уильям, лорд Мастерсон, узнал новость, когда находился в Португалии, в гостях у своего старого школьного друга Джастина Болларда. Пока армия стояла на зимних квартирах, Уилл решил съездить на несколько месяцев домой: его не оставляло щемящее чувство беспокойства. Солдатская интуиция, которую не следует игнорировать.
Прибыв в дом Болларда поздно вечером, он заснул тяжелым сном и на следующее утро, зевая, вышел к завтраку. Не обращая внимания на еду, он пересек комнату и стал смотреть в окно на сверкающую ленту реки Дауро.
– Мне нравится твой новый дом, Джастин. Вчера вечером было слишком темно, чтобы оценить вид из окна.
– К тому же ты так устал, что едва держался на ногах, – заметил Боллард. Налив в кружку горячего крепкого кофе, он добавил сливки и сахар и протянул кружку Уиллу. – Я рад, что ты заехал ко мне на пути домой.
Уилл взял кружку и, отхлебнув большой глоток, ощутил, как проходит чувство напряженности, не покидавшее его уже несколько месяцев.
– Только дурак мог бы спешить в Англию в это время, если у него есть друг, который изготавливает лучший портвейн в Португалии, – отозвался он.
– Не могу поклясться, что он лучший. Производство портвейна переживает сейчас не самые хорошие времена после всех этих боевых действий, но со временем я все приведу в порядок, – рассмеялся Боллард.
Уилл взглянул на своего друга. Темноволосый, наполовину португалец, превосходно владеющий двумя родными языками, Боллард мог без труда сойти за коренного жителя.
– Ты думаешь когда-нибудь вернуться в Англию?
– Конечно. Весь этот туман и зелень полей у меня в крови, хотя Португалию я тоже люблю, – сказал Боллард, отхлебнув кофе. – Каждый человек становится лучше, когда проживет хотя бы год в другой стране.
– Особенно если там в него не стреляют, – заметил Уилл. – Кажется, мне не удалось стать лучше ни в Португалии, ни в Испании.
– Тебе надо приехать и пожить здесь подольше, когда наконец закончится война, – сказал Боллард. – А теперь позавтракай, Потом можешь просмотреть английские газеты. Свеженькие. Их только что доставил пакетбот, так что новости в них устарели немногим более чем на неделю.
– Должно быть, пакетботу удалось поймать в паруса попутный ветер, – заметил Уилл, накладывая себе в тарелку двойную порцию яичницы. Сидя за столом напротив Болларда, он налил себе кофе и взял лондонскую газету.
Он лениво перелистывал страницы, быстро пробегая глазами заинтересовавшие его статьи, В конце концов он наткнулся на раздел некрологов и побледнел.
– Что случилось? – тревожно спросил Боллард.
– Кажется погиб мой брат. – Уилл сделал глубокий вдох, пытаясь осознать прочитанное: неотразимого Маккензи больше нет. – Если верить написанному, он пытался задержать воров, ограбивших его клуб, и его застрелили.
Боллард взял газету и прочел некролог. Он был потрясен.
– В это трудно поверить. Маккензи всегда казался несокрушимым.
– Может быть, здесь какая-то ошибка, – сказал Уилл, не желая верить написанному. – Он работал с Керклендом, а у того возможно абсолютно все.
– Хорошо бы, – тихо сказал Боллард, – но на это трудно надеяться.
Уилл, у которого пропал аппетит, вскочил.
– Я не мешкая, следующим же рейсом отправлюсь домой.
– Сегодня после полудня пакетбот возвращается в Лондон, – сказал Боллард, вставая. – Я отправлю своего секретаря узнать, не найдется ли для тебя свободной каюты.
– Я готов спать на палубе, но мне необходимо отплыть на этом пакетботе,– решительно заявил Уилл.
– На палубе в ноябре? Что за неразумная мысль! Ты офицер, джентльмен и английский барон. Тебя обязаны устроить получше. – Боллард отправился дать указания секретарю.
Уилл просмотрел остальные газеты, но никакой более подробной информации не нашел. Деймиен Маккензи. Убит в переулке за зданием своего клуба. В голове не укладывалось.
Ему вспомнилось, как они впервые встретились с Маком, который тогда был совсем маленьким мальчиком. У него только что умерла мать, и он оказался среди незнакомых людей. Маку было страшно, но он изо всех сил старался не показывать этого.
Их общий отец был в отъезде, и слуги не знали, что делать со странным мальчиком, которого прислала к ним служанка его покойной матери. Служанка оплатила Маку проезд в дилижансе до дома его отца и дала ему с собой документы, удостоверяющие его личность, а потом исчезла.
Дворецкий решительно выступал за отправку кукушонка, подброшенного в чужое гнездо, в ближайший работный дом, но Уилл воспротивился: в тот день в добродушном и покладистом ребенке обнаружилось дремлющее аристократическое высокомерие. Когда управляющий сказал, что Уилл не может взять себе незнакомого мальчика словно щеночка, он именно так и поступил.
Ему всегда хотелось иметь брата или сестру, но ему не везло. А теперь этот брат чудесным образом появился, и был он так похож на Уилла, что не оставалось никакого сомнения в том, что они из одной семьи.
Задиристость Мака быстро прошла, как только он понял, что Уилл относится к нему по доброму. Уилл отвел своего нового младшего брата наверх, в детскую, представил его своей нянюшке и дал ему несколько своих игрушек. К тому времени как возвратился лорд Мастерсон, Мак уже стал частью домашнего хозяйства, а Уилл очень решительно заявил, что не допустит, чтобы его брата отослали неизвестно куда.
Лорд Мастерсон чувствовал некоторую ответственность за своего незаконнорожденного сына, поэтому Мак остался, и с ним обращались почти как с законным сыном. Почти, но не совсем. Только Уилл воспринимал его безоговорочно, как будто незаконность его рождения не имела никакого значения.
Именно поэтому они оба оказались в Уэстерфилдской академии. Лорд Мастерсон не стал разлучать мальчиков. Но посылать своего незаконнорожденного сына в Итон он не хотел. Поэтому Уилл отправился к леди Агнес, а Мак стал жить на полном пансионе в доме викария в деревне Уэстерфилд. Викарий обучал Мака до тех пор, пока не привел обрывки его образования в соответствие со стандартами леди Агнес, после чего он был принят в школу и стал учиться на класс ниже Уилла.
Закончив Уэстерфилд, оба продолжали оставаться близкими людьми, несмотря на то что жизнь нередко разлучала их. Мак ушел в армию. Уилл, будучи наследником, сделать этого не мог. Когда в жизни Мака произошла трагедия, Уилл отправился в армию, а Мак возвратился домой.
Но они писали друг другу. За долгие годы собралось множество писем. Письма Мака были остроумными и нередко язвительно-забавными. Уилл знал, что его письма менее интересны. Однако письма поддерживали связь между ними. Если одному из них предназначено было умереть, то вероятным кандидатом был Уилл – он был офицером действующей армии в военное время. Но нет, он пережил годы военных действий без каких-либо тяжелых ранений и с единственным серьезным приступом лихорадки. Маку было предназначено остаться в живых. Его юмор и жизнелюбие должны были сделать его бессмертным. И вот теперь…
Уилл и сам не знал, сколько времени простоял, глядя на серебристую поверхность реки Дауро, когда возвратился Боллард и сказал:
– Ты получил каюту на пакетботе, который отходит через три часа. Каюта маленькая. С тобой вместе поедет один крупный виноторговец, он кое-чем мне обязан и поэтому согласился приютить тебя. Там так тесно, что вам придется дышать по очереди.
– Мы справимся. Спасибо, Джастин. – Уилл криво улыбнулся. – Как хорошо, что я еще не распаковал вещи.
Он рад, что возвращается в Лондон. И первое, что он сделает, – это навестит Керкленда и спросит, что, черт возьми, произошло с его единственным братом.
Глава 31
Спускаясь по лестнице к завтраку, Кири зевала. Хотя ей доставляли удовольствие массовые сборища и знакомство с самыми разными людьми, десять дней посещения клубов, общения с картежниками, потягивание алкогольных напитков (последнее не доставляло ей никакого удовольствия) – все это вызвало у нее непреодолимое желание провести спокойный вечер на Эксетер-стрит. Еще того лучше было бы провести спокойный вечер в кругу своей семьи, но вся семья уехала на север, в поместье ее брата.
Еще хуже, чем тоска по семье, было осознание того, что остается всего неделя до открытия парламентской сессии, а о заговорщиках им так ничего и не известно. Никаких покушений на жизнь не было, но это могло лишь означать, что готовится какой-то массированный удар. Маккензи объяснил ей, что открытие парламентской сессии – это грандиозное событие, которое привлекает толпы жителей Лондона, жаждущих поглазеть на членов королевской семьи и высокопоставленных государственных деятелей. Все обставляется с большой помпой и по традиции призвано продемонстрировать мощь и величие королевства. Кроме того, это самый удобный случай для всяких неожиданностей.
Кэсси и Маккензи уже сидели за завтраком. Взглянув на Кири, он одарил ее теплой улыбкой. За последние несколько дней им обоим, к сожалению Кири, удавалось демонстрировать деловитость и строгость отношений.
Глядя на него, она всякий раз вспоминала прикосновение его рук, когда он попросил ее не флиртовать. Одна рука обняла ее за талию, другая лежала чуть выше груди, их тела идеально подходили друг другу. Она обрадовалась на мгновение, подумав, а вдруг он изменил свой взгляд на то, что входит в понятие чести, но он тут же отпустил ее. Он сделал это вопреки собственному желанию, но сделал. Правда, она говорила себе: ей не нужен мужчина, не умеющий владеть собой, но она, кажется, и сама не верила в это.
В столовую вошел Кармайкл.
– Хорошие новости? – спросила Кэсси. – Неужели поймали заговорщиков?
– Еще нет, но по крайней мере дело сдвинулось с мертвой точки, – ответил Кармайкл. – Сегодня после полудня состоится встреча по боксу. Рядовой матч, но он привлечет лондонцев и множество болельщиков из самых низших слоев.
Кири насторожилась.
– Вроде того похитителя в «Деймиене»?
– Именно так. Как ты думаешь, Кири, смогла бы ты узнать его?
– Возможно, – осторожно сказала она. – Правда, никаким приметным одеколоном он не пользуется, но я хорошо разглядела его телосложение, запомнила манеру двигаться и привычку шмыгать носом.
– Думаю, стоит попробовать, – проговорил Маккензи. – Время идет, а мы все еще топчемся на месте.
– У Керкленда много и других возможностей, – сказал Кармайкл. – К сожалению, они тоже пока не дают результатов.
– А кто участвует в поединке? – поинтересовалась Кэсси.
– Макки и Каллен – молодые боксеры, которые считаются перспективными. Посмотреть на них соберется много народу.
– Болваны несчастные, – пробормотала Кэсси. – Тебе это зрелище не понравится, Кири.
– Наверное, не понравится, – согласилась Кири. – Но зато я узнаю что-то новенькое.
С тех пор как она приехала в Англию, Кири узнала много нового. Она взглянула на Маккензи, который накладывал еду на свою тарелку. И кое-что из этого нового ей очень хотелось бы повторить.
Ночью был сильный мороз, так что день выдался ясным и холодным. Матч привлек огромную толпу зрителей. Кири держала Маккензи под руку, несколько смущенная царившим вокруг возбуждением. Большинство зрителей составляли работяги, однако были среди них и хорошо одетые джентльмены.
Они вчетвером прибыли на матч в стареньком, но вместительном экипаже, который кучер припарковал у края поля. Некоторые владельцы экипажей уселись на крышах своих транспортных средств, чтобы лучше видеть, однако группа с Эксетер-стрит слилась с толпой. В толпе мелькнуло несколько женщин, причем леди среди них не было.
В центре поля находился огороженный веревкой восьмифутовый ринг, в противоположных углах которого стояли двое мужчин с обнаженными торсами, сердито глядя друг на друга. Болельщики выкрикивали какие-то напутствия своим фаворитам.
Маккензи, который прочно вошел в роль торговца, прибывшего с севера, объяснил:
– У каждого участника-боксера имеется пара секундантов, которые подают им воду, апельсины, а также полотенца, чтобы утирать кровь и пот. Раунд продолжается до тех пор, пока одного из участников не собьют с ног. После этого объявляется тридцатисекундный перерыв, чтобы они могли прийти в себя. Затем начинается второй раунд. Они бьются до тех пор, пока один из них не сможет продолжать бой.
– Они, наверное, окоченели без сорочек.
– Они быстро согреются, когда начнется бой, – сказал Маккензи.
Зная, что многие джентльмены учатся боксу в клубе «Джентльмена Джексона», она спросила:
– А ты умеешь боксировать?
– Чтобы испортить свою красивую физиономию? Нет, это не для меня! – Он комично поиграл бровями. – Они, кажется, начинают. Белобрысый паренек – это Каллен, а темноволосого зовут Макки.
Через три минуты Кири поняла, что ей совсем не хочется присутствовать на этом матче Она поморщилась и отвела взгляд, стараясь не смотреть как двое мужчин молотят друг друга.
– Такое впечатление, что они стараются убить друг друга.
– Это не входит в их цели, но боксеры действительно очень часто умирают от полученных травм, – согласился Маккензи. – Тут мастерство важнее грубой силы. Макки – более опытный боксер, хотя и ниже ростом. Взгляни, как он быстро приближается к противнику, чтобы нанести удар, и тотчас же отступает, чтобы уйти от ответного удара Каллена.
Кири поняла, что ее сопровождающий увлечен состязанием, как и все мужчины вокруг.
– Не забывай, зачем мы явились сюда, – сказала она, понизив голос, хотя их разговор не был слышен из-за шума, толпы. – Нельзя ли нам походить вокруг, чтобы я могла поискать тех, кто вызовет у меня подозрение?
– Извини, уж очень матч интересный. Но ты права: долг прежде всего. – Мак улыбнулся покаянной улыбкой.
Они начали прогуливаться по краю толпы. Поля шляпки, частично прикрывавшие ее лицо, позволяли ей внимательно рассматривать мужчин. Но такого, который выглядел бы как третий похититель, не было.
Они прошли мимо Кармайкла и Кэсси, которые, стоя на одном месте, зорко наблюдали за толпой. Правда, внимание Кармайкла время от времени отвлекалось тем, что происходило на ринге. Уж эти мужчины!
В толпе сновали лоточники, продававшие пиво и пирожки. Маккензи купил парочку, и Кири съела свой с удовольствием.
Снова взглянув на ринг, Кири содрогнулась при виде крови, которая у обоих участников текла из разбитых физиономий.
Она отвела взгляд в сторону, не в состоянии больше смотреть на ринг. Даже сквозь шум толпы она слышала удары кулаков, крушащих плоть. Лучше уж смотреть на лошадей, чем на людскую жестокость.
И тут между двумя экипажами она заметила коренастого мускулистого парня, похожего на того боксера в пещере. Загнав его в угол, несколько мужчин злобно орали на него.
Он попытался удрать, но мужчины поймали его и принялись избивать. Он отбивался, но их было больше, и его быстро сбили с ног. Кири вцепилась в руку Маккензи.
– Смотри, похоже, это тот, кого мы разыскиваем! Видишь, между экипажами?
Сказав это, она метнулась в сторону драки.
Мак быстро повернулся и мгновенно оценил ситуацию: там, между фаэтоном и высоким двухколесным экипажем, вот-вот произойдет убийство. Мужчина уже лежал на земле, и его жестоко избивали ногами.
Мак бросился следом за Кири. Несмотря на мешавшие ей юбки, она неслась с потрясающей быстротой, но он сумел ее догнать. Подбежав к дерущимся поближе, он крикнул, перекрывая рев толпы:
– Эй, вы! Что происходит?
