Текст книги "Жизнь как квеч. Идиш: язык и культура"

Автор книги: Майкл Векс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

II

В Талмуде сказано:

Есть в мире девятьсот три вида смерти. Самая мучительная – от удушья, самая незаметная – от поцелуя. Первая так же тяжела, как тяжело вытащить клубок шерстяных ниток из колючек, последняя легка – как легко вынуть волосок, упавший в молоко (Брохойс 8а).

Этот поцелуй смерти известен как мисе бинишике, и он поясняется в другом месте Талмуда:

Над шестерыми Ангел Смерти не имел власти: Авраам, Исаак и Яков; Моисей, Аарон и Мириам… о Моисее, Аароне и Мириам сказано (Чис. 33:38), что они умерли благодаря Божественному поцелую (Баво Басро 17а).

Библейский стих, к которому отсылает трактат Баво Басро, гласит: «И взошел Аарон священник на гору Ор по повелению Господню и умер там». Оборот «по повелению Господню» в оригинале звучит как аль пи ѓа-шем, дословно – «из уст Бога». Согласно Раши, это означает, что он умер от поцелуя – то есть принял смерть из уст Бога в буквальном смысле.

Вышеупомянутый «волосок из молока» вдохновил многих создателей кошерных молочных ресторанов; оттуда же родом известная идиома гринг ви а ѓор фун милх – «легко, как [достать] волос из молока». Этот образ и позже встречается в религиозной литературе – в мидраше, который, очевидно, впоследствии повлиял на фольклор:

Покидая этот мир, человек трепещет от ужаса перед Ангелом Смерти, который исполнен очей и держит в руке обнаженный меч; Ангел не только грозит умирающему, но и допрашивает его: «Ты не посвятил свою жизнь Торе и добрым делам? Ты не молился Создателю утром и вечером? Ты скупился на советы своим ближним?» Если все это не так, Ангел стряхивает каплю в рот умирающего, и душа отлетает с легкостью, как волосок, извлекаемый из молока. Если же все это правда, душа оставляет тело с трудом, словно колючки, выдираемые из шерсти (Масехес Хибут ѓа-Кейвер 4).

В обиходе гринг ви а ѓор фун милх означает «проще пареной репы», «раз плюнуть». Обратите внимание: в других языках символом легкости зачастую является нечто примитивное, не требующее никаких умений и талантов, в данном случае – пареная репа, плевок и т. д., в то время как в идише – смерть праведника.

Противоположность мисе бинишике – мисе мешуне, «странная смерть», то есть неожиданная, неестественная и, как правило, насильственная смерть. В идише не говорят «он умер мисе мешуне» или «его постигла мисе мешуне»; нет, ее принимают (глагол айннемен) вовнутрь, как рыбий жир. Айннемен может означать как «завоевывать», «подчинять», так и «принимать» (лекарства). Проклятие «зол эр айннемен а мисе мешуне», «чтоб он принял странную смерть», звучит так, как будто этого типа от его грешного существования может излечить лишь микстура из законов добродетели; он должен не просто умереть, а прописать себе внезапную кончину.

Есть еще мисе мешуне колир, «мисе-мешунный цвет» – дикий, серо-буро-малиновый оттенок, от одного взгляда на который можно айннемен а мисе мешуне; существует и другая трактовка – именно такой цвет приобретают люди в последних содроганиях мисе мешуне. Большинство авторитетов придерживаются первой версии, но мои родители припомнили сразу обе, когда в 1967 году увидели в моей комнате плакат Питера Макса^{85}.

III

Основной глагол, означающий «умирать», – штарбн. Это довольно-таки холодное и невыразительное слово; чтобы придать ему эмоциональную окраску, нужно дополнить его какими-то подробностями. Если вы приличный человек, то наверняка хотите как минимум штарбн ви а йид – «умереть как еврей», то есть с достоинством и в подобающем возрасте, а не штарбн ин фремде тахрихим – «умереть в чужом саване», то есть по уши в долгах, будучи не в состоянии позволить себе даже нормальные похороны. Штарбн ин фремде тахрихим – одно из самых злобных пожеланий в этом языке, полном злобных пожеланий. Штарбн ви а йид, напротив, описывает смерть, которая к лицу любому, – человек принимает неизбежное спокойно и решительно и с молитвой «Шма» на устах, если он бодрствует. С ним ничего плохого не случилось, просто время его подошло, он ѓот ибергегесн мит афикойменс («переел афикойменс») и умер от старости, вот и все. Афикоймен – кусок мацы, завершающий пасхальную трапезу; это как если бы христианский патологоанатом написал в заключении: «Причина смерти – переизбыток Рождеств».

Штарбн нох – «до смерти хотеть [чего-то]». Например, их штарб нох а глоз васер – «умираю, пить хочу». Однако те, кто сколько-нибудь склонен к изящным оборотам, избегают простого и незатейливого штарбн. О том же самом желанном глоз васер, стакане воды, они скорее скажут не штарбн, а ойсгейн нох (те же самые утонченные личности не «какают», а «облегчаются»). Ойсгейн – «скончаться», применительно к свече – «погаснуть». Именно этот глагол обычно используют, описывая умирание. У ойсгейн есть и специфически еврейское значение: «сделать шесть шажков (три назад, затем три вперед) по окончании шминесре». Шминесре – так в разговорной речи произносится название шмоне эсре, то есть «восемнадцать [благословений]»; это молитва, которую читают стоя, соединив ноги вместе. Многозначность глагола ойсгейн породила пословицу «дос лебн из ви а шминесре: ме штейт ун ме штейт биз ме гейт ойс» («жизнь – как шминесре: стоишь, стоишь, пока не уйдешь», то есть умрешь).

Штарбн и ойсгейн могут использоваться как в прошлом, так и в настоящем времени, а вот полугебраизм нифтер верн («уйти из жизни», «почить»; дословно «стать мертвым») – только в прошедшем. Сейчас этот термин считается самым корректным, но он применим не всегда: нифтер, по сути, намекает на недюжинные добродетели покойного; о Чаушеску или Иди Амине нельзя сказать «эр из нифтер геворн», «он почил». Слово птире («кончина», «уход»), однокоренное к нифтер, тоже используется в очень уважительном контексте.

Кроме того, есть выражение фелн зих. Глагол фелн – «недоставать», «не хватать», а с возвратной частицей зих он означает «уйти в мир иной». Фелн зих и по сей день используется как вежливый, даже почтительный заменитель штарбн, хотя само по себе фелн часто встречается во всевозможных квечах и угрозах. «Дос фелт мир!» или «Дос фелт мир нох ойс!» – «этого еще не хватало!» «Вос фелт дир?» (дословно «Чего тебе не хватает?») – «что с тобой, что тебя беспокоит?» Есть чрезвычайно полезный оборот се вет дир мер ништ фелн, который обычно следует за зловещим «ну-ну, продолжай в том же духе» и дословно означает «этого тебе больше не захочется», то есть «мало не покажется», «сейчас ты у меня получишь».

Нифтер верн и фелн зих – известные эвфемизмы, к которым прибегают в первую очередь. Их используют, когда речь идет о родственниках, близких друзьях или просто очень уважаемых людях. О родителях никогда не скажут, что они гешторбн, «умерли»; неуместно и слово тойт (главное идишское название смерти): все это недостаточно благородные слова. Штарбн может любой дурак; если подобное слово используется применительно к почтенным людям, то это обычно в связи с авариями, эпидемиями или массовыми мисе мешунес. Можно сказать «мой прадедушка из нифтер геворн почти сто лет назад», но «он был в числе тех, кто гешторбн на борту „Титаника“».

Кроме того, штарбн входит в очень показательное для еврейской культуры выражение штарбн аль кидеш ѓа-шем («погибнуть ради освящения Имени», то есть «принять мученическую смерть»). Изначально оно относилось к тем, кто предпочел умереть, но не предать еврейскую веру, а потом распространилось на всех, убитых за свою принадлежность к еврейскому народу.

Нисталек верн стоит еще ступенькой выше, чем нифтер верн. Так говорят, если умер великий праведник, святой человек (мученичество тут ни при чем) – например, хасидский ребе. В отличие от нифтер верн, нисталек верн может приобретать иронический или даже откровенно комический оттенок, когда – пусть даже и искренно – употребляется по отношению к неподходящему человеку. Если ваш покойный родитель был ничем не выдающимся лавочником или тихим репортером из крупной столичной газеты, а вы говорите, что он из нисталек геворн, «почил», – непременно нарветесь на язвительные комментарии.

Нисталек – от ивритского корня, означающего «вынимать», «выплачивать», «отсылать», «увольнять». От того же корня произошло слово силекн, знакомое нам по силекн дем надн («выплатить приданое»); силекн а хойв – «вернуть долг». На рубеже XX и XXI веков, когда на рынке компьютерных технологий произошел серьезный спад, ходило множество неудачных каламбуров про силекн и Силиконовую долину. Существительное силек переводится как «платеж», а также «взбучка» (сравните с выражением «свести счеты»). Отдавая долг, вы тем самым разделываетесь с ним, уничтожаете его. Слово нисталек – возвратная форма глагола, его основное значение – «отдалиться (физически)», «уволиться», «уйти». Нисталек верн часто ассоциируют с крайне высокопарным оборотом ойсѓойхн ди нешоме («испустить дух», дословно – «выдохнуть душу»).

Нешоме упоминается и в поговорке фохен мит дер нешоме, «махать душой», то есть быть на последнем издыхании; машущий душой человек в любую минуту может фаргейн ин дер эйбикайт, «отойти в вечность», – еще один пышный эвфемизм, который даже звучит как-то не по-еврейски.

А вот пейгерн – самое что ни на есть еврейское словечко. Это штарбн в мире животных; есть известная пословица «а ѓунт штарбт ништ, эр пейгерт» («собака не умирает, а околевает») – факт, который учителя идиша пытаются вбить в головы учеников. Сказав «майн ѓунт ѓот гешторбн» вместо «майн ѓунт ѓот гепейгерт», вы положите начало еврейской версии монтипайтоновского скетча о мертвом попугае. Кроме того, слово пейгерн используют, говоря о смерти какого-нибудь проходимца – то есть каждого, с кем вы не согласны. Когда-то канадский коммунист сказал мне: «Троцкий из ништ гешторбн, эр ѓот гепейгерт» («Троцкий не умер, а подох»), а некоторые люди и сейчас говорят так о большинстве гоев и обо всех немцах без исключения. В сущности, пейгерн применимо ко всем тем, кого вы терпеть не можете. Пейгерн ви а ѓунт, «сдохнуть как собака» (что может быть как описанием, так и искренним пожеланием) иногда означает «умереть жалкой смертью, недостойной себя», а иногда – «умереть так, как ты – сукин сын – того заслуживаешь».

Иногда этот глагол обозначает и другую ситуацию: человек жив, но ему тяжко. «Тут такая жара, что можно просто пейгерн». «Я думал, аз их вел пейгерн („что сдохну“) от вони». «Их пейгер нох а тринк васер» («помираю, пить хочу») звучит несколько мощнее, чем «их штарб нох а тринк васер». Как ни странно, хоть я и живу в Канаде всю жизнь, но никогда не слышал насчет «пейгерн от холода».

Есть и существительное пейгер – «труп», останки животного или человека, который заслужил глагола пейгерн. Слово пейгер несет в себе нечто отталкивающее, некий душок, гниль – равно как и другое слово – невейле (тоже «труп» или «туша», особенно туша животного, убитого некошерным способом). Если речь идет о человеке, то невейле звучит еще обиднее, чем пейгер, тем более что невейле может служить характеристикой живого человека – субъекта, гнусного и внутри, и снаружи. Пример – жена молодого героя хичкоковских «Незнакомцев в поезде»: уродливая, подлая, распутная и алчная. Правда, невейле – не обязательно урод: женщин так называют чаще, чем мужчин, и это вполне может быть привлекательная, но злобная особа, вроде героини Барбары Стэнуик в «Двойной страховке» или Миледи из «Трех мушкетеров».

Родич слова пейгер – полезное существительное пгире («смерть» либо «туша»), иногда так обзывают медлительное или ленивое животное, обычно – лошадь. В этом значении пгире часто встречается у Менделе Мойхер-Сфорима и Шолом-Алейхема, а еще я слышал его от еврейских игроков на скачках: видимо, они только на таких лошадей и ставили.

Еще одно столь же неприятное слово – крапирн, или крепирн («умереть дурной смертью», «окочуриться»). Когда так говорят о ком-то другом, слово приобретает злорадный оттенок, нескрываемое презрение к тому, кто окочурился. Обычно крапирн относится именно к людям. Его прототип, немецкое krepieren, и сейчас в ходу; мой толковый словарь немецкого языка определяет это слово как platzen («лопнуть», «разорваться»). Идишское плацн, которое тоже означает «лопнуть», популярно в «еврейском английском», а также в английском сленге шоу-бизнеса. Плацн может терпение или сам человек – от удивления, смеха, зависти или досады: «Я чуть не плацнула, когда увидела, в чем она вышла на вручение „Оскара“».

IV

Правильное обращение с умершими – великая мицва: тому, кто исполнит ее, воздастся и в этом мире, и в том. Надо тон дем мес зайн рехт, «отдать покойнику должное». Это многоступенчатый процесс, который начинается с подготовки тела к похоронам, чем занимается хевре кадише – похоронное общество, дословно «святое общество». Затем следуют похороны, погребение и все необходимые обряды оплакивания. Хевре кадишес существуют и поныне – но тогда, в местечках, они были чем-то вроде добровольной пожарной дружины, выполняя столь же необходимую функцию. Участники хевре кадише – как правило, известные и более-менее зажиточные евреи – славились (по крайней мере в фольклоре) своими попойками и задиристым нравом. Никто не мог совершить похоронный обряд лучше них, и они сами об этом знали.

Задача хевре кадише – подготовить мес («покойника») к левайе («похоронам»), В буквальном смысле левайе означает «эскорт», «сопровождение». Проводить гроб в бесойлем (разговорное произношение слов бейс ойлем, дословно – «вечный дом»), то есть на кладбище, – одна из высших мицв. Название бесойлем пришло из Книги Екклезиаста: «ибо уходит человек в вечный дом свой, а плакальщики кружат на площади» (Еккл. 12:5) Но если вы называете кладбище вечным домом, злые духи могут подумать, что вы сами хотели бы там остаться навек; поэтому бесойлем часто заменяют на бейс хаим («дом жизни»), дос гуте орт («хорошее место»), дос ѓейлике орт («святое место») или просто дос фелд («поле») – из таких названий духи вряд ли поймут, о чем речь.

На кладбище покойника опускают в кейвер, «могилу». Погребение – квуре; на воровском жаргоне это слово означало «схрон»; мне рассказывали, что во время нацистской оккупации евреи называли так свои тайные укрытия. Это переносное значение слова – идишская ирония в чистом виде: спрячемся в метафорической могиле, чтобы не попасть в настоящую.

Есть распространенная поговорка дрейен зих ин кейвер («в гробу переворачиваться»): например, еврейский студент подает заявку на стипендию, учрежденную известным антисемитом, – только ради одного: зол эр зих дрейен ин кейвер, чтобы тот в гробу перевернулся, если наш студент таки получит стипендию. Посредством этой поговорки можно также выразить беспокойство или неодобрение от лица уже умершего человека (будь он жив, сам бы непременно выразил): «Как, он отправил детей в школу на Йом Кипур? Гевалт, зайн тате дер ров дрейт зих ин кейвер („вот беда, его отец – раввин – наверно, в гробу переворачивается“)».

Как и многие другие, наш раввин-перевертыш лежит в кейвер исроэл – «могиле народа израильского», т. е. еврейском захоронении, в месте, специально отведенном под еврейское кладбище. Выражение бренген цу кейвер исроэл («принести к могиле народа израильского») может быть просто эвфемизмом слова «похоронить», равно как и бренген цу зайн эйбикер ру («принести в вечный покой»), а может обозначать и скорбное перезахоронение останков, которые до того были погребены неподобающим – во всяком случае, нееврейским – образом.

Самый знаменитый случай, когда умершего вернули в кейвер исроэл, – история с рабби Меиром из Ротенбурга: его тело выкупили у императора Альбрехта в 1307 году, спустя четырнадцать лет после того, как Меир умер в тюрьме. При жизни он не позволил выкупить себя, боясь, что такая легкая нажива повлечет за собой еще бо́льшие вымогательства со стороны императора. Четырнадцать лет евреи собирали деньги на выкуп останков, причем против воли самого покойного, – настолько важна мицва о погребении умерших в «могиле народа израильского»: есть даже известное, отнюдь не шуточное, проклятие «эр зол цу кейвер исроэл ништ кумен» («чтоб он не попал в кейвер исроэл»). Пояснить его можно через другое проклятие: ме зол ништ висн ву зайн гебейн из аѓингекумен («чтоб никто не знал, куда занесло его кости»), чтоб он сгинул без следа, приняв мисе мешуне.

Противоположность кейвер исроэл – погребение среди гоев или вообще смерть без погребения, но есть и другая крайность – квурес хамер, «ослиное погребение», то есть позорное, недостойное. Выражение взято из Книги пророка Иеремии: «Погребен он будет погребением осла: поволокут его и бросят далеко за ворота Иерусалима» (Иер. 22:19) – примерно так все и происходит. «Грешников Израиля» – доносчиков, коллаборационистов и им подобных – хоронят на отдельном участке. Обычно это та часть кладбища, которая называется ѓинтерн плойт (здесь: «вплотную к ограде»), – на краю кладбища, по меньшей мере в двух метрах от остальных могил. Там же хоронят самоубийц. Если в кейвер исроэл покойников приносят, то с квурес хамер уместен глагол багробн – закопать (как издохшего осла).

«Похоронить» на идише – мекабер зайн; есть и германизм баэрдикн. Все это «учтивые» вариации на тему багробн. Багробн обычно используется безотносительно к библейским «ослиным похоронам»: это слово не литературное, а столь же приземленное, как и действие, которое оно описывает; в переносном смысле слово означает «довести до краха [человека или предприятие]». Если бы Хрущев, стуча ботинком по столу в ООН и угрожая «закопать» Запад, изъяснялся на идише, он бы сказал именно «багробн». Кроме того, есть очень высокопарное баѓалтн (дословно – «спрятать»), это эвфемизм второй степени, произошедший от другого эвфемизма – ивритского нитман, которое в сокращенном виде пишется на всех еврейских мацейвес («надгробиях») старого образца. В верхней части надгробия стоят буквы пей и нун – сокращение от по нитман («здесь сокрыт»), после чего следует имя покойного; нетрудно понять, как люди, претендующие на изысканность, с «хоронить» перешли на «скрывать».

Придя на еврейское кладбище, люди стараются оставлять камешек на мацейве того, к кому пришли. Этот обычай принято объяснять так: мол, тогда умершие увидят, что к ним приходили, а другие посетители кладбища поймут, как сильно был любим покойный.

На самом деле мы имеем дело с медицинской процедурой. Еще с талмудических времен считается, что читать надписи на могильных камнях вредно для памяти. Единственное известное средство спастись – другой камень. Кладя камешек на опасное для мозга надгробие, вы применяете некий гомеопатический метод, который сводит на нет пагубное воздействие надписи. Итак, один камень может служить «противоядием» от другого, но только если они соприкасаются.

V

Каждый из ближайших родственников умершего – овел, «скорбящий»; в течение тридцати дней (если умер кто-то из родителей, то в течение года) после похорон он соблюдает авейлес – траур, исключающий почти все радостные занятия. Первые семь дней траура, во время которых нельзя выходить из дома, называются шиве, от ивритского шив’а («семь»). Шиве не «соблюдают», а «сидят»; зицн шиве можно и в переносном смысле, оплакивая какое-нибудь безнадежно испорченное дело: «ме кен зицн шиве нохн гешефт» – «теперь по бизнесу можно сидеть шиву», т. е. бизнес накрылся медным тазом. Шиве переходит в шлойшим («тридцать») – месяц чуть менее глубокого траура.

Прямо перед похоронами все, кому предстоит сидеть шиву, совершают обряд под названием райсн крие (дословно «совершать разрыв») – в знак скорби они рвут на себе одежду. В переносном смысле райсн крие означает «выбиваться из сил, чтобы заработать на жизнь»: эр райст крие нох а штикл бройт – «он надрывается ради куска хлеба».

Этот ритуал можно описать как койрея зайн («раздирать»); есть хвастливое выражение койрея ке-даг зайн («разодрать как рыбу»): именно это проделает наш боец в битве за звание чемпиона – в воскресенье вечером, не пропустите. Как мы видим, в идише из противника делают не котлету, а скорее гефилте фиш, фаршированную рыбу.

В конце похорон оставшиеся в живых должны кадиш зогн – «произнести кадиш», так называемую поминальную молитву, которая, однако, со смертью вовсе не связана. В кадише ничего не говорится об умирании, рае, воскрешении – собственно, ни о чем другом, как о Боге – а о Нем там сказано только то, что Его имя достойно всевозможных похвал и почестей. Читая кадиш на похоронах, евреи как бы говорят, что Бог – над нами, а значит, с этим миром все в порядке, ибо все, что происходит, происходит по Его воле. Как и в случае с зицн шиве, можно зогн кадиш в переносном смысле, оплакивая отношения, деловые проекты, надежды и мечты – в общем, все, что зачахло на корню. Для кого-то – просто летная погода, а ведь это кадиш по любви.

Идея читать поминальную молитву очень полюбилась евреям: каждый мечтал о том, чтобы после его смерти сын произнес по нему кадиш. Не то чтобы евреи прямо-таки хотели умереть – нет, просто они понимали, что смерть неизбежна. Если по тебе кто-то прочтет молитву, значит, ты не исчезнешь бесследно, и эта мысль действительно «превыше всех благословений и песнопений, восхвалений и утешительных слов, произносимых в мире», как сказано в самом кадише. Если у умершего (или умершей) нет сыновей, только дочери – тогда молитву читает зять. Для бездетных людей это была еще одна причина печалиться; правда, оплакать усопшего могут также братья и сестры, но вероятность, что они переживут нас, не так велика, как в случае с детьми; кроме того, братья-сестры имеют право прекратить траур по истечении месяца.

Лучший выход для бездетных – гедунгенер кадиш, «наемный кадиш»: человеку платят за то, чтобы он читал поминальную молитву. Само словосочетание несет в себе тоску, заброшенность, одиночество, ощущение зря прожитой жизни – что трудно уловить постороннему человеку. Хуже может быть только такой гедунгенер кадиш, когда у покойного есть потомок, то есть сын или зять (незамужние дочери не считаются), но он слишком ленив, эгоистичен, черств или слишком отдалился от семьи, чтобы утруждать себя ежедневными походами в синагогу в течение почти что года^{86}. Или, того пуще, он порвал с религией, а может быть, даже сменил вероисповедание; тогда за гедунгенер кадиш платит кал («община»). В подобных случаях в выражение гедунгенер кадиш вкладывается еще и немалая доля презрения к недостойным детям. Заслужил сам покойный добрую память или нет – здесь раз на раз не приходится, но непочтительным детям нет оправдания в любом случае: родители есть родители и ваши личные чувства роли не играют. В разговорной речи гедунгенер кадиш может означать «человек, временно заменяющий кого-то» или «независимый специалист [в фирме]»; так говорят и о себе, и о других: «Миссис, их бин нор а гедунгенер кадиш. Зайт азой гут ун ред мит дер фарвалтунг» («Миссис, я здесь только наемный работник. Пожалуйста, обратитесь в администрацию»).

В идише бытует такое обращение к сыновьям, как майн кадиш, кадиш майнер, кадишл («мой кадиш», «кадиш ты мой», «маленький кадиш»). Зачастую маленьких мальчиков так представляют взрослым: «Мендл, кум же аѓер ун бакен зих мит майн кадиш» – «Мендл, подойди-ка сюда, познакомься с тем, кто будет меня оплакивать». В этом обращении чувствуется родительская радость и гордость (почему – мы уже рассказали выше), но есть и еще кое-что: называя ребенка кадиш, человек посылает ему одно из тех тайных благословений, на которые так горазд идиш. Когда вы говорите, что после вашей смерти сын будет читать по вам кадиш, то подразумеваете: «Вот мой сын, чтоб он жил долго и счастливо, пережил меня и еще сто двадцать лет подряд читал по мне поминальную молитву, аминь». Это еще один способ проявить свою любовь, не сказав о любви ни слова.