Текст книги "Жизнь как квеч. Идиш: язык и культура"

Автор книги: Майкл Векс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

II

Что не кошерно, то трефно. Некошерную еду можно назвать трейфе или тарфес, но иногда вместо существительного используется прилагательное трейф. «Их эс ништ кейн трейф» («я не ем трефного») можно встретить так же часто, как и «их эс ништ кейн трейфе» или «их эс ништ кейн тарфес» («я не ем трефной пищи»). Первоначальное значение слова трейф – пришедшего, конечно же, из лошн-койдеш – нечто «разорванное» или «растоптанное», особенно дикими зверями: «…и мяса в поле растерзанного [трейфо] не ешьте» (Исх. 22:31); «падали и растерзанного [трейфо] есть не должен» (Лев. 22:8).

Из этих цитат мы видим, что поначалу понятие трейф относилось к животным, которые могли бы быть кошерными, не погибни они таким образом. Позже трефными стали считать вообще все виды некошерной еды; перед нами тот же самый принцип, что и в случае с шиксе: чему-то желанному, но греховному дают отвратительное имя, чтобы запретный плод не выглядел так соблазнительно. Заповедь «не ешь падаль» легче соблюдать, чем «руки прочь от свиной отбивной» или «скажи нет раковому супу»; термин трейф – это попытка изменить сущность T-bone стейка^{67}, сделав его непривлекательным.

Помимо падали, в понятие трейф входят все некошерные млекопитающие, птицы и рыбы; все кошерные животные, зарезанные не по правилам; все кошерное мясо, приготовленное или поданное вместе с молочными продуктами; все молочные продукты, приготовленные или поданные с мясом. Список блюд получается внушительный, и существует множество вкусных идиом со словом трейф. Сукина сына можно называть а трейфенер бейн, «трефная кость», – он залезает к вам в глотку, а потом его оттуда не вытащишь. А трейфенер ѓалдз, «трефное горло», – как бы «горло, оскверненное некошерной пищей»; так называют всеядного человека, обжору. Есть еще трейфняк, но этот просто любит при случае полакомиться трефным, в то время как трейфенер ѓалдз – именно проглот, поедающий все, что можно съесть.

Трейфенер ѓалдз может относиться даже к человеку, соблюдающему кашрут, если он охоч до сладостей. Кроме того, сладкоежек называют нашер (если женщина, то нашерке). В еврейских местечках, где и с деньгами, и с едой приходилось туго, характеристика «нашер» звучала почти как «наркоман» сегодня: потакая своему пристрастию, человек вытягивает из семьи все деньги. Как гласит пословица, а нашер из а ганев, «сладкоежка – все равно что вор». Нашер попал и в английский, где почти утратил свою «постыдную» окраску: в обществе, где нашварг и хазерай («сласти» и «фастфудная еда») встречаются куда чаще, чем вкусная и здоровая пища, понятие «нашер» стало означать просто любителя перекусов, того, кто вечно что-то жует. Но тем не менее в идишской газете никогда бы не напечатали такое объявление о знакомстве, какими изобилует «Нью-Йоркское книжное обозрение»: «Гуманист, сластена, доктор философии познакомится с…»

Всеядного трейфенер ѓалдз можно еще назвать кал ве-хоймер. Это выражение из Талмуда, оно служит логическим переходом от одного тезиса или примера к другому, более убедительному: перевести его можно примерно как «тем более», «и подавно». Классический образец кал ве-хоймер – отрывок из Мишны: «Йоси бен Йоханан из Иерусалима говорил <…>: „Не веди праздных разговоров с женщиной – даже с собственной, а уж с чужою – подавно (кал ве-хоймер)“» (Овойс 1:5).

А теперь представьте кал ве-хоймер как описание прожорливости: «чем далее, тем более он ест». На идише кал означает «легкий», «простой», а также «легкомысленный, пустоголовый человек». Слово хоймер в идише приобрело значения, которых не имело в иврите: «тело» и «желудок». Кал ве-хоймер – тот, чья голова всегда пуста, а живот всегда полон, еврейский Гомер Симпсон; он штопт он дем хоймер («набивает брюхо») всем, чем можно.

Трейфенер мазл, «некошерная [то есть небывалая] удача», – закрепленная за кем-то удача (вроде «дуракам везет»). Такому счастливчику удается любая затея, даже если он того и не заслуживают. Нет, в истинно кошерном мире все было бы иначе; там поговорка «верт ви тарфес» («стоит как трефное», то есть очень дешево) оправдала бы себя. Это выражение – религиозный аналог столь же «пищевого», но светского билик ви боршт, «дешевый как борщ».

Еще одно выражение с трейф – трейф-посл, «некошерный ноль без палочки»; так называли нерелигиозные или еретические книги, особенно написанные на иврите или идише. Почти вся светская идишская литература состоит из трейф-послен, но главным образом термин относится к тем книгам, где автор высмеивает или критикует религиозную культуру своего времени.

III

Самые главные, самые непростительные виды трефной пищи – шинке («ветчина») и шпек («бекон»), С еврейской точки зрения, свинья существует лишь затем, чтобы обеспечивать гоев едой, а евреев – поговорками. Мы уже встречали слово хазер, главное идишское обозначение свиньи; оно может относиться также к неряшливому или жадному человеку. «А каргн руфт мен хазер, а шлехтн – келев» («жадину называют свиньей, а подлеца – псом»). Хазерай – еда, которую так любят нашерс, – уже давно возникший идишский аналог понятия «фастфуд». Хазерай может означать и «грязь», и «недостойное поведение» – в общем, то, что сопутствует образу свиньи, – но чаще всего оно употребляется именно в значении «нездоровая жирная пища».

Хазерник – либо некошерный пожиратель хазер-флейш («свинины») и хазер-шмалц («сала»), либо тот, кто покупает и продает хазейрим (мн.ч. от хазер), хазер-фел («свиную кожу», из которой, как говорят, делают футбольные мячи), и хазер-ѓор («свиную щетину»; несколько поколений назад возникло подозрение, что она используется в производстве зубных щеток, – что вызвало некоторый переполох среди евреев). Занимаясь такими делами, сам человек при этом может строго соблюдать кашрут. Он наверняка скажет вам, что фун а хазер из а ѓор ойх гут – «свиной волосок не хуже любого другого». Это девиз всех тех, кто ищет спонсора: деньги есть деньги, какая разница, откуда они пришли?

Из дерьма не сделаешь конфетку, а «фун а хазершн эк кен мен ништ махн кейн штраймл» – «из свиного хвоста не сошьешь штраймл» (так называется круглая соболья шапка, которую носят хасиды). Если кто-то начинает с вами фамильярничать, можете ответить ему уничтожающим «ѓоб их цузамен мит дир хазейрим гепашет?» – «мы что с тобой, вместе свиней пасли?» Иными словами, «ты что себе позволяешь? Я тебе кто – сват, брат?».

IV

Кошерная пища подразделяется прежде всего на милхикс, флейшикс и парве, то есть молочное, мясное и нечто среднее. Молочные продукты, как и мясо, должны соответствовать определенным требованиям кашрута; при дойке должен присутствовать добропорядочный еврей – он следит за тем, чтобы молоко не использовали для возлияния идолам и истуканам.

Прилагательное милхик, «молочный», подарило идишу чудесную поговорку блайбн аф дер милхикер банк (дословно «остаться на молочной скамье»). Банк в данном случае означает «кухонный стол», «столешница». В каждом доме были милхике и флейшике банк. Когда о человеке говорят «он остался на молочной скамье», значит, его куда-то не пустили, не приняли в компанию – как правило, под каким-то неубедительным предлогом или вообще без объяснений. Этот образ возник из религиозных законов о пище. В Торе трижды повторяется «не вари козленка в молоке его матери»; мицву быстро обобщили, запретив есть мясное и молочное вместе. Однако разложить их по разным тарелкам было мало. Некоторые беспокоились, как бы частички молочной и мясной еды не встретились во рту – так появились разные традиции, определяющие перерыв между мясным и молочным и, наоборот, между молочным и мясным (это, чтоб вы знали, – две большие разницы). Шестичасовая пауза между флейшик и милхик, характерная для евреев из Восточной Европы, раскрывает истинный смысл пословицы «а минег брехт а дин» («обычай превыше закона») – то есть на самом деле обычай не нарушает закон, а ужесточает его. Само правило делать перерыв между двумя видами пищи основано на двух отрывках из Талмуда (трактат Хулин 105а):

1. Сказал Ров Хисдо: «Тому, кто только что ел мясо, запрещено есть творог. Если же он только что поел творог, то может есть мясо после небольшого перерыва».

2. Сказал Map Укво: «Я в этом отношении [перерыв между мясным и молочным], как уксус, сын вина, по сравнению с моим отцом. Отец, поев мяса, ждал сутки, и только тогда ел творог. А я если за обедом ел мясо, то творога не ем, но за ужином уже буду есть».

В первом отрывке появляется сам принцип ждать некоторое время между мясом и творогом или сыром, последующие замечания Map Укво определяют длину этого перерыва – она равна промежутку между двумя трапезами. Например, если вы обедаете в двенадцать, а ужинаете в шесть, то между мясным и молочным нужно делать шестичасовой перерыв.

Внук Раши, Рабейну Там – авторитетный и, как правило, суровый толкователь, – проявляет редкую для него снисходительность: по его мнению, Ров Хисдо запрещает есть сыр после мяса, только если едок не вымыл руки и не прополоскал рот, а равно и Map Укво говорит только о тех случаях, когда едок не прополоскал рот. Но мы, стремясь облегчить себе жизнь, игнорируем Рабейну Тама (при этом выполняя другие, более тяжелые, его указания). Голландские евреи таки следуют его правилам – после еды они произносят благословение и только через час полощут рот. Даже немецкие евреи ждут только три часа, взяв за основу зимние промежутки между трапезами как более короткие (из чего видно, как стара эта традиция^{68}), и еврейский закон склонен идти по пути наименьшего сопротивления. Если компания евреев восточноевропейского происхождения не хочет брать с собой другого такого же еврея, они могут сделать так: стоит ему упомянуть, что он только что съел гамбургер, компания объявляет: «А мы идем есть пиццу!» – все, теперь ничего не поделаешь.

Интервал между молочным и мясным – совсем другое дело. Считается, что молочные продукты (кроме нескольких твердых сыров, после которых надо ждать столько же, сколько после мяса) не оставляют после себя ничего – тому, кто поел милхикс, достаточно прополоскать рот и вымыть руки. Если же вы, поев сыра, хотите сразу же приступить к мясу, то сначала нужно съесть какое-нибудь твердое парве; многие применяют это «сырное» правило ко всем молочным продуктам.

Впрочем, чаще всего после молочного евреи ждут хотя бы полчаса, согласно изречению из Зоѓара, знаменитого мистического писания: молочное и мясное нельзя есть в пределах одного часа.

Возвращаясь к блайбн аф дер милхикер банк, мы видим теперь: если вас не взяли с собой под тем предлогом, что вы милхик, – это пустая отговорка, вы им просто не нравитесь. Если фраза «как же ты пойдешь с нами есть пиццу, ты же флейшик» еще звучит более-менее правдоподобно, то «как же ты пойдешь с нами есть гамбургеры, ты же милхик» не имеет смысла вообще – к тому времени, как компания доберется до кафе и сделает заказ, уже можно будет есть мясо. В общем, собеседник сразу раскусит такую отмазку, особенно если это один из тех злоязычных ханжей – фример («благочестивее». – прим. пер.) некуда, – которые постоянно порицают окружающих: дескать, он вовсе не такой благочестивый, каким кажется. Святоши подозревают других в том, что те едят каше мит маслинке («кашу с пахтой»). Сейчас на пакетах с крупой печатаются рецепты каш, состоящих только из крупы, воды и соли, но в классической еврейской каше обязательно должен быть шмалц, смалец, а он берется из мяса. Конечно, никто не докажет, что в вашей каше с пахтой есть шмалц, но предполагать будут самое худшее. «Он ест каше мит маслинке» часто звучит в адрес тех, кого подозревают в вольнодумстве, – дескать, что-то с ним нечисто.

Есть и такие, кто кладет смалец в кашу с пахтой просто назло всем. О таком человеке говорят: «Он и хейлев мит чвекес („нутряное сало с гвоздями“) сожрет!» Не потому, что очень хочется, и не потому, что это вкусно, а потому, что такого есть не полагается; в общем, перед нами еврейский родич старухи Шапокляк, афцилохесник в чистом виде.

V

Пища, которая не относится ни к милхикс, ни к флейшикс, называется парве; происхождение слова туманно, в лошн-койдеш нет даже такого понятия. Есть вероятность, что это славянизм, но слово, самое близкое к парве по значению, – старое западноидишское миних. Означает оно «монах»; в разговорном немецком (и, очевидно, в идише) слово использовалось и в значении «мерин», то есть кастрированный конь, конь-каплун – и не жеребец, и не кобыла. Как говорится, ништ аѓер ун ништ аѓин («ни туда, ни сюда»). Взяв на вооружение немецкое слово, идиш, как всегда, переделал его на свой манер – термин, обозначавший бесполое животное или безбрачного служителя культа, стал общим понятием, куда входят злаки, бобовые, фрукты, овощи, вода, сок и алкогольные напитки: ни молоко, ни мясо.

Если речь идет не о еде, парве означает «пресный», «неопределенный» – то же, что и фне. «Все в восторге от это фильма, а по-моему, он совершенно парве». О гермафродите можно сказать парве локшн – «лапша, не заправленная ни мясом, ни сыром».

Парве локшн чем-то сродни калтер лунг-ун-лебер («холодное легкое с печенкой»), так называют человека, настолько невозмутимого и флегматичного, что если он подает признаки жизни – уже хорошо; этакий Обломов в ермолке. Легкое с печенкой – тройерик-баримт («печально известный») еврейский деликатес. Мало того что у него такие ужасные составляющие, их еще и поливают густым красным соусом – по слухам, томатным. А теперь представьте упрямого ребенка, перед которым поставили тарелку с этой гадостью. «Пока не доешь, из-за стола не встанешь». Проходит десять минут, двадцать минут, час; легкое с печенкой по-прежнему лежит на тарелке – холодная, слипшаяся недвижная груда бросает багровые отблески на лицо несчастного. От такой картины кому угодно станет не по себе, даже любителю легких и печенки. Слишком бесстрастный человек подобен калтер лунг-ун-лебер – во-первых, в его жилах явно не течет горячая кровь; во-вторых, можно только надеяться, что он окажется не гадким, а просто «никаким».

Кроме того, лунг-ун-лебер фигурирует в великолепной поговорке опѓенген а лунг-ун-лебер аф дер ноз, «повесить легкое с печенкой на нос [кому-то]», то есть одурачить, оставить с носом – да не с пустым, а украшенным холодной липкой гадостью.

Посредством лунг-ун-лебер мы плавно переходим от парве к флейшикс, мясному отделу нашей еврейской лавочки. Если бы парнокопытности и жвачности животного было достаточно, чтобы считать его мясо кошерным, то в каждом хасидском квартале был бы свой «Шмакдональдс». На самом деле корову, барана, козу нужно еще и шехтн, то есть заколоть по особым правилам; этим занимается шойхет (мн.ч. – шойхтим), ритуальный резник. Он не только закалывает, но и проверяет животное на наличие болезней или отклонений, которые неприемлемы для кашрута. От глагола шехтн произошла распространенная еврейская фамилия Шехтер; сама процедура называется шхите. Нетрудно догадаться, какое переносное значение имеют слова шойхет и шехтн.

Интереснее метафоры, связанные с глаголом койлен, который тоже означает «закалывать животное», но не кошерным способом: «Услышав, что едут гости, викинг ѓот гекойлет ан окс», то есть заколол быка (в глаголе нет никакого пренебрежительного оттенка). Если мясо некошерное, значит, имеет место не шхите, а кайлунг – производное от койлен. В переносном смысле койлен означает «глубоко потрясти», «морально доконать». Эр ѓот мир мамеш гекойлет, дословно «он меня прямо-таки убил», на самом деле значит «если он думает, что задел меня, то сильно заблуждается». Да он всего лишь ѓот авекгекойлен бай мир ди капоте, «убил мою капоту» (длинный черный хасидский сюртук), а я цел и невредим. Есть и такая фраза – стопроцентный квеч – койлен он а месер, «без ножа резать», обычно она выражает жалость к самому себе: «Ме ѓот мих гекойлет он а месер», «без ножа меня зарезали!» – иногда имеется в виду «меня оклеветали», но чаще «разбили мне сердце»: «Боже мой! Пришел на свадьбу двоюродного брата, весь из себя как еврейский Битл… и начал рассказывать всем, чей ты сын! Койлест мих он а месер, ты же без ножа меня зарезал! Пообещай хотя бы, что прочтешь по мне кадиш».

После того как животное заколют и признают кошерным, его разделывает кацев, мясник, с которым мы мельком встречались в главе 7. Обычно дело происходило так: кацев покупал животное, отдавал его шойхету; тот резал, осматривал, а затем возвращал кошерную тушу кацеву, который разделывал мясо на отбивные, ребрышки и так далее. Кацовим (мн.ч. от кацев) были, так сказать, «крепкими орешками» европейского еврейства; они вечно угрожали шхойтим и раввинам, которые слишком многих животных причисляли к трейф; зачастую мясники выступали главными защитниками евреев как от гоев, так и от еврейских темных личностей; когда евреи шли бить морду своим же доносчикам, то кацовим, как правило, шли во главе толпы. «Мясная лавка» на идише – ятке; в ней непременно есть ятке-клоц, «колода для разделки мяса». Гебн а ятке-клоц (дословно – «дать колодой») означает «наподдать коленом под зад».

VI

Последняя категория еврейской еды, которую мы рассмотрим, – хомец, квасное: то, чего нельзя есть на Пейсах. Но просто не есть – этого мало, иудеям нельзя даже владеть квасными продуктами или получать от них прибыль. Об этом недвусмысленно говорится в Библии: «и да не будет видно у тебя опары во всем пределе твоем семь дней» (Втор. 16:4), и по сей день евреи что есть сил стараются спрятать, сбыть с рук, распродать квасную еду до начала праздника. Понятно, почему в переносном смысле хомец означает «что-то (или кто-то) нежелательное», а также «контрабанда» или «краденое». Сленговое хомец-батлен («выгружать ворованный товар») пошло от обычая бросать символический кусочек квасного в огонь; при этом владелец хомеца отказывается от всей прочей квасной пищи, которую он не удосужился продать или выбросить. Таким образом, хомец становится ботл, «недействительным». В молитве, которую читают во время церемонии, его объявляют «ничейным, словно прах земной».

Другой способ избавиться от обузы – арайншлайерн а хомец, дословно «скрыть квасное под покрывалом», то есть обманом выдать девушку замуж (обычно этим занимается отец невесты). Сюжет уходит корнями в Библию: Лаван выдал за Иакова не ту дочь, на которой Иаков хотел жениться. Хомец спрятан, так что йолд («олух») не догадывается, кого ему на самом деле сосватали. Но если об изъянах невесты все прекрасно знают, то папаше остается только потер верн фун а хомец – отделаться от хомеца – в открытую, и тут уж виноват сам жених-ѓехт («простофиля», дословно «щука»).

Во всех этих поговорках мы имеем дело с уже готовыми квасными продуктами, но иногда в фольклоре встречается и сам процесс заквашивания. Религиозного еврея (обычно это студент ешивы), который сошел с духовного пути на мирской, называют нисхомец, то есть «заквашенный»: бродил-бродил и забродил. Тора питает особый ужас перед соприкосновением любого квасного продукта с чем-либо священным, а в Талмуде брожение – символ зла: «…мы только того и желаем, чтобы исполнить волю Твою! Но что нам мешает? – Закваска, вызывающая брожение в тесте» (Брохойс 17а). Раши говорит, что закваска есть «злое влечение в нашем сердце, превращающее нас в хомец». Квашеного ешива-бохера можно еще назвать фарфойлт, «прогнивший». Евреи сразу же подмечают сходство между этапами духовного развития и этапами жизни забытого на полке бубличка.

VII

Перефразировав известную сентенцию Джорджа Оруэлла, можно сказать: существует множество еврейских блюд, но некоторые из них более еврейские, чем остальные. Например, локшн («лапша»), с которой мы уже сталкивались пару раз; она упоминается в нескольких важных идиомах. Когда-то слово локш – единственное число от локшн, «вермишелина» – было слегка пренебрежительным прозвищем итальянцев (ср. «макаронники»). Сейчас это значение вышло из обихода, но по сей день можно услышать «брокн лигнс ви а йидене локшн» – «стряпать небылицы как еврейская хозяйка – лапшу», то есть часто и умело. У слова брокн есть несколько значений: «резать полосками», «много болтать», «крошить». Брокн локшн значит нарезать блетлех, тонко раскатанные листы теста, на локшн-брет – доске для лапши; глагол хорошо сочетается и с «враками»: дескать, этот тип накромсает вам ворох небылиц с такой же легкостью, как йидене – локшн. Обратите внимание, что йидене употребляется в значении «хозяйка», – вот один из немногих сохранившихся в речи случаев, когда это слово не имеет пренебрежительного оттенка.

С локшн напрямую связан кугл – запеканка из лапши или картофеля, которую едят в шабат и на праздники. Если собрать за одним столом евреев, чьи предки жили в разных уголках Восточной Европы, они будут часами спорить о правильном вкусе и способе приготовления локшн-кугл: с сахаром или с солью и перцем? С изюмом или без? Толстую брать лапшу или тонкую? Кугл был и остается одним из самых еврейских блюд, что не могло не отразиться в идише. Дер кугл лигт им афн поним (дословно «у него кугл на лице лежит») – у него на лбу написано, что он еврей, просто-таки видно, сколько куглов он едал на своем веку. Еще говорят мит им из гут кугл цу эсн, «с ним хорошо есть кугл» – то есть ни на что другое он не годен. Работать или сближаться с таким человеком не стоит. Это выражение часто используют в полушуточном контексте, говоря о еврейском народе в целом: мит йидн из гут кугл цу эсн – самоуничижительная пословица из того же разряда, что и «вос мер йидн, алц мер гановим» («чем больше евреев, тем больше воров»). Еврейство кугла оборачивается другой стороной в поговорке кугл мит хазер-шмалц («кугл со свиным салом») – так называют гойскую затею в еврейском наряде. Именно так сто лет назад большинство религиозных евреев воспринимали сионизм.

Цимес – столь же еврейская еда, как и кугл, но гораздо более известная. Это блюдо из тушеных овощей или фруктов. У цимеса столько видов, сколько фруктов и овощей насчитывает еврейское меню. Он бывает сливовый, изюмный, яблочный, грушевый. Есть и такие цимесн, от которых у детей волосы дыбом встают: из пастернака, нута, фасоли и даже из фарфл. А может (никогда такого не встречал, но что нам мешает его приготовить?), и из соевых бобов, или репы – или, Господи спаси, из брюквы. Цимес из папайи может даже оказаться вкусным. Но классический, официальный цимес – морковный. Без него не обходится ни один семейный обед на Рош ѓа-Шана (это как индейка на День благодарения), поэтому даже тем, кто не ест цимес на ужин каждую пятницу, хорошо знакомо это блюдо: молодая морковь, из которой готовится густая, вязкая, сладкая масса ярко-оранжевого цвета; наконец – явно североамериканское нововведение в области цимеса – консервированные ананасы, много-много банок с ананасами, чтобы новый год выдался сладким и счастливым, а нам захотелось провести остаток изгнания на Гавайях. Уже выросло несколько поколений евреев, для которых консервированные ананасы Del Monte, Dole или ультракошерные Festive – типично еврейская еда.

Есть очень популярное выражение махн а цимес, «делать цимес», устраивать много шума из ничего. «Ну что ты из такой ерунды цимес делаешь!» – речь идет о никому не нужной бурной деятельности, зря потраченных усилиях, как бы «ну что ты такую ерунду мелко нарезаешь, тушишь несколько часов, красиво подаешь на стол, а сверху еще и ломтик ананаса кладешь?».

А мойд ви а цимес, «цимес-девка» – крепко сбитая, пышущая жизнью девица, о таких говорят еще йодердик, «ядреная» (и «ядерная» тоже, от йодер – «ядро»). А йодердик мейдл – просто-таки бомба, вся сплошь из округлостей; она сложена добротно, как кирпичная миква.

В идише много подобных выражений – связанных с пищей, чрезвычайно еврейских (а какой еще может быть поговорка, где обыгрывается слово цимес?), но не имеющих прямого отношения к религии. Например, дрел. Если кого-то обзывают так, это значит «тряпка», «размазня». В прямом же смысле дрел – другое название пче, или пча, – студень из телячьих ложек; при взгляде на него и цимес из рукколы покажется конфеткой. Оно все такое блестящее, желеобразное и бесхребетное.

Цибеле трерн, «луковые слезы», – еврейский аналог «крокодильих слез». Есть поговорка вейнен мит цибеле трерн («плакать луковыми слезами»), но степень лицемерия лучше видна в более грубом пишн мит цибеле трерн («пи́сать луковыми слезами»). А битере цибеле (дословно «горький лук») означает «нытик, отравляющий другим радость»: представьте, как выглядит человек, откусивший кусок горького лука. А в данном случае такую мину у него вызывает чужое счастье. Есть еще ѓефкер цибеле; более распространенный вариант – с петрушкой, ѓефкер петрешке, что можно перевести как «полный беспредел». Так восклицают при виде невероятно наглой хуцпы. Слово ѓефкер означает «бесхозный», «покинутый»; на Пейсах, когда отказываются от хомеца (мы недавно уже говорили об этом), его называют «ѓефкер („ничейный“) словно прах земной». Когда-то в школе мы устраивали борьбу за обладание бейсбольными карточками^{69}: швыряли их с верхней ступеньки школьной лестницы, кричали «ѓефкер!», а потом любовались происходящим. Значение «бесхозный» превратилось в «беззаконный», «самовольный». Говорят «а велт из ништ ѓефкер» – дословно «мир не без хозяина», т. е. «все-таки есть Бог на свете». Выражение ѓефкер-велт, напротив, обозначает мир, где все дозволено, где царит полный беспредел.

Возвращаясь к ѓефкер цибеле и ѓефкер петрешке, стоит вспомнить, как дешевы были эти овощи в Восточной Европе, где жили евреи. Говорят: ништ верт кейн цибеле («не сто́ит и луковицы») или с’из верт а петрешке («сто́ит как петрушка»), то есть гроша ломаного не стоит. Поэтому, восклицая «ѓефкер петрешке!» – объявляя петрушку ничейной, как бы швыряя в толпу то, что и так растет повсюду, – вы в очередной раз подтверждаете, что в мире царит абсурд (хотя сами делаете вид, что потрясены этим открытием)

Каше – тоже очень еврейская еда. В Северной Америке так называют только речене («гречневую») каше, но вообще слово относится к любой каше. Ништ лозн шпайен ин каше (дословно «не давать плюнуть себе в кашу») означает «не давать себя в обиду». Фаркохн а каше – «заварить кашу», «наделать дел». Можно возмутиться: «ѓост мир нох фаркохт а каше!», «опять ты меня впутал черт знает во что!»

Клепн ви арбес цу дер вант – «липнуть как горох к стене», то есть никак не соотноситься с темой, быть совершенно неуместным: «Мы пытаемся решить наши денежные проблемы, а тут он со своими эзотерическими глупостями, которые клепн ви арбес цу дер вант». Кроме того, так можно сказать о пространном, но неубедительном доводе.

Нут, один из видов арбес, – непременная составляющая шалешидес, последней из трех ритуальных трапез в шабат. Шалешидес обычно подают в синагоге между полуденной и вечерней службами; как правило, состоит он из хлеба, нута и остатков селедки – словом, ничего особенного. А простер шалешидес – дословно «незатейливый субботний ужин», в переносном смысле то же, что а йид фун а ганц йор. Зачастую евреи сами называют себя так. Прилагательное прост, как и его славянский исходник, может означать и «примитивный», и «обыкновенный», и «нетрудный». Эр из а простер арбетер – «он простой рабочий». Прост ун пошет – «просто и понятно», простер хай ве-кайем – дословно «простое житье-бытье», в переносном смысле – «самый обычный человек» (это светский синоним простер шалешидес).

Назойливого человека, вечно сующего нос в чужие дела, называют кохлефл («половник»). Иногда так говорят о себе люди, которые мало что смыслят в идише. Услышав от кого-то «я настоящий кохлефл!», скорее спасайтесь бегством. Если у человека хватает глупости сказать «я проныра и сплетник, никого никогда не оставляю в покое» – скорее всего, так и есть.

С помощью настоящего кохлефла можно отчистить ойскрацехц – «поскребыш», остаток теста, прилипший к кастрюле или противню, а в переносном смысле – самый младший ребенок в семье, особенно если он родился на несколько лет позже предыдущего ребенка.

Креплех («клецки») упоминаются в двух знаменитых и загадочных поговорках. Любой носитель идиша скажет вам, что креплех золсту эсн (буквально: «тебе следует поесть клецек») означает «ты нарываешься на неприятности», «кто-то у меня сейчас получит». Вы можете услышать и обратное: креплех золсту ништ эсн, то есть как бы «кто-то у меня сейчас…совсем даже не получит», что на самом деле значит: вы таки да получите. Однако вряд ли носитель языка знает, каким образом креплех связаны с наглой провокацией и почему «клецка» означает «зуботычина».

Все дело в еврейских праздниках. Конечно, каждый может есть креплех когда ему вздумается, но по традиции их едят трижды в год – на Пурим, в канун Йом Кипура и на седьмой день Сукес; в эти дни полагается шлогн, «бить». На Пурим бьют Амана: всякий раз, когда при чтении Свитка Эсфири произносится его имя, дети принимаются клапн, стучать трещотками (которые иногда называют ѓомен-клаперс, «аманобойки»). В канун Йом Кипура принято шлогн капорес (бить жертвенного петуха), а на ѓошана раба – хлестать пол ивовыми прутиками, ѓойшанес, о которых мы говорили в главе 2. Итак, креплех стали ассоциироваться с побоями; говоря «креплех золсту эсн», собеседник ненавязчиво предлагает накормить вас кошерными оплеухами. Креплех золсту эсн фар ди рейд – «за такие речи будешь у меня клецки есть». Прямым текстом угрожать необязательно, ведь между клецками и побоями и так есть прочная логическая связь. «Креплех золсту ништ эсн» работает точно так же, как «геѓаргет золсту ништ верн» («а чтоб тебя не убило»): в обеих фразах присутствует скрытое предупреждение: еще поговори у меня – и таки отведаешь клецек.

У шкоцим мит мон – необрезанных пирожных из главы 4 – есть, можно сказать, иудейский антипод: эйер-кугл («яичный кугл»), он же зохер-кугл («мужской кугл»). Эйер – множественное число от эй, во многих диалектах произносится айер – может означать как яйца птиц и т. д., так и мужские яички. Ивритское бейцим (мн.ч. от бейцо) имеет те же значения, но, попав в идиш, оно стало обозначать только яички как половые органы. Опасаясь непристойностей и неверных толкований, набожные евреи всячески стараются избегать слова бейцо. Говоря об одноименном трактате Талмуда, ученики и раввины произносят его название как Бейо. Если ортодоксальный еврей, ученый муж с бородой и пейсами, скажет не бейо, а бейцо – все сразу поймут, что он самоучка из нерелигиозной семьи. Те, кто рос или учился в религиозном окружении, заменяют бейцо на бейо, даже не задумываясь.