Текст книги "Два вида истины (ЛП)"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

28

Невидимый пилот сбросил газ, как только самолет выровнялся. Вой двигателя значительно уменьшился, и это послужило сигналом для Ивана. Он встал и начал двигаться к Босху в хвост самолета. Ему пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой об изогнутый потолок. По мере продвижения он залез в передний карман и достал телефон. Когда он подошел к Босху, то присел на корточки, как бейсбольный ловец. Он посмотрел на Босха, затем на экран своего телефона, а потом снова на Босха.

– Ты коп, – сказал он.

Это был не вопрос. Это было утверждение.

– Что? – сказал Босх. – О чем ты говоришь?

Иван снова обратился к своему телефону. Через плечо Босх мог видеть Игоря, все еще сидящего на своем месте и наблюдающего за происходящим.

– Хар-ри Буш, – сказал Иван. – Ты коп.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – сказал Босх. – Я не…

– Полиция Сан-Фернандо! Там так написано.

– Что написано?

Иван повернул телефон так, чтобы Босх мог видеть экран. На нем была фотография свернутой части газеты. Там была его фотография, которая, как он понял, была сделана на прошлой неделе возле "La Farmacia Familia" в день убийства. Это была заключительная страница статьи, но не статьи об убийствах в аптеке. Заголовок по всему тексту продолжения статьи и его фотография сказали Босху все, что ему нужно было знать.

ДНК ВЫТАСКИВАЕТ ЗАКЛЮЧЕННОГО ИЗ КАМЕРЫ СМЕРТНИКОВ; ОКРУЖНОЙ ПРОКУРОР ХОДАТАЙСТВУЕТ ОБ ОТМЕНЕ ПРИГОВОРА

Кто-то слил эту историю в "Таймс". Кеннеди. Он получил известие о том, что Босх и Холлер собираются выступить на слушаниях по делу Бордерса, и предпринял действия, чтобы заставить Холлера отступить и очернить Босха. В статье было указано его нынешнее место работы, а его фотография возле аптеки послужила серьезной наводкой для русских.

Иван опустил телефон и положил его в задний карман. На его губах появилась кривая улыбка, когда он схватился за ствол трости Босха, и они стали бороться за контроль над ней. Иван протянул свободную руку за спину и вытащил пистолет из-под рубашки. Другой рукой он подтолкнул ствол трости к Босху и наклонился к нему.

– Вставай, коп, – сказал он. – Сейчас ты будешь прыгать. Может, ты найдешь своего друга Сантоса, а?

Босх посмотрел на пистолет. Это был хромированный автоматический пистолет, а не тот испорченный револьвер, который УБН подбросило в рюкзак Босха и которым Иван размахивал в пятницу вечером.

Он перефразировал последние слова русского, надеясь отвлечь его.

– Ты убил Сантоса, не так ли? Ты убил его и захватил власть. И того мальчика в аптеке. Ты убил его и его отца.

– Этот мальчик был гнидой. Он не слушал своего отца, а отец не мог контролировать сына. Они получили по заслугам.

Иван наклонил голову в сторону Игоря, как бы признавая их работу по устранению проблемы Хосе Эскивеля-младшего. На долю секунды его внимание разделилось, и это было все время, которое понадобилось Босху. Он вывернул запястье и повернул изогнутую рукоятку трости. Услышав щелчок фиксатора, он одним быстрым движением освободил рукоятку и стилет, а затем с силой вогнал острие в правый бок Ивана. Тонкое острое лезвие пробило кожу, прошло через ребра и глубоко вошло в грудь русского.

Глаза Ивана расширились, а рот сложился в беззвучную букву О. Два человека уставились друг на друга на секунду, которая, казалось, длилась минуту. Затем Иван опустил пистолет и схватился за рукоятку стилета. Но кровь уже пролилась на оружие и руку Босха. Поверхность была слишком скользкой, чтобы Иван мог ухватиться за нее. Он поднял левую руку и схватил Босха за горло. Но он слабел, и это был отчаянный шаг умирающего человека.

Босх посмотрел мимо Ивана на Игоря, который все еще сидел впереди. Он улыбался, потому что еще не видел крови и думал, что его партнер садистски душит Босха перед тем, как выбросить его из самолета.

Босх уже убивал людей лицом к лицу, когда был молодым человеком в туннелях во Вьетнаме. Он знал, что ему нужно сделать, чтобы закончить работу. Он оттянул стилет назад и снова воткнул, сделав два быстрых удара в шею и подмышку, где, как он знал, проходят крупные артерии. Затем он толкнул русского назад. Когда Иван упал на пол, умирая, Босх схватил пистолет.

Он встал, держа стилет, с которого капала кровь, в левой руке, а пистолет – в правой. Он начал двигаться по самолету к Игорю.

Игорь поднялся со своего места, готовый к бою. Потом его взгляд упал на пистолет. Он сделал дерганное движение, сначала в одну сторону, потом в другую, как будто его тело опережало его разум и стремилось убежать. Затем, необъяснимым образом, он сделал выпад влево и прошел через прыжковую дверь.

Босх на мгновение замер, ошеломленный этим движением, затем быстро подошел к двери, уронил стилет и схватился за стальную ручку, за которую держатся парашютисты, прежде чем выйти на прыжковую платформу. Он высунулся наружу. Они летели над морем Солтон на высоте около двухсот футов[39]39
  60 метров


[Закрыть]. Босх догадался, что они летели низко, чтобы уменьшить вероятность того, что кто-то может стать свидетелем падения Босха с самолета.

Босх наклонился еще дальше, чтобы посмотреть на воду позади самолета. Отражение солнца на поверхности воды было почти ослепительным, и он не видел никаких признаков Игоря. Если он и выжил после прыжка, то находился в милях от берега.

Босх подошел к двери кабины и сильно постучал по ней пистолетом. Он решил, что пилот воспринял это как сигнал, что избавление от Босха завершено. Самолет набрал обороты и начал набирать высоту.

Он попробовал открыть дверь и обнаружил, что она заперта. Он ухватился за верхние ручки для рычага и ударил пяткой в дверь, погнув ее на раме настолько, что замок отщелкнулся. Он быстро распахнул дверь и протиснулся в узкое отверстие, держа наготове пистолет.

– Какого черта? – крикнул пилот.

Затем, увидев, что это Босх, а не один из русских, он обернулся.

– О, эй, подожди, что происходит? – вскрикнул он.

Босх опустился в пустое кресло второго пилота. Он протянул руку и приставил дуло пистолета к виску пилота.

– Происходит следующее: я офицер полиции, и ты будешь делать то, что я тебе скажу, – сказал он. – Ты понял меня?

Пилоту было около шестидесяти лет, он был белым, с красными прожилками на носу. Пилот, которого больше никто не возьмет на работу.

– Да, сэр, без проблем, – сказал он. – Как скажете.

Его английский был без акцента. Скорее всего, он был американцем по происхождению. Босх рискнул, отметив возраст мужчины и размытые татуировки на его руках.

– Ты помнишь A6 из Вьетнама? – спросил он.

– Конечно, помню, – ответил пилот. – "Интрудер", отличный самолет.

– Я летал на них тогда, но с тех пор не летал. Но если ты сделаешь хоть одно неверное движение, я всажу тебе пулю в голову, и тебе придется учиться летать заново.

Босх никогда раньше не летал на самолетах, тем более на "Интрудере". – Но ему нужна была правдоподобная угроза, чтобы держать пилота в узде.

– Нет проблем, сэр, – сказал пилот. – Просто скажите мне, куда вы хотите лететь. Я понятия не имею, что там происходило. Я просто управляю самолетом. Они говорят мне, куда.

– Оставь это, – сказал Босх. – Сколько у нас топлива?

– Я проверил его сегодня утром. Мы полны.

– Каков запас хода?

– Триста миль легко.

– Хорошо, отвези меня обратно в Лос-Анджелес. До Уайтмана.

– Не проблема.

Пилот начал выполнять маневры по изменению курса. Босх увидел радиомикрофон, подключенный к приборной панели. Он схватил его.

– Он включен?

– Да, нажмите кнопку сбоку, чтобы передать.

Босх нашел кнопку передачи и замешкался, не зная, что сказать.

– Алло, любая диспетчерская аэропорта, которая может это услышать. Откликнитесь.

Босх посмотрел на пилота, гадая, не открыл ли он только что, что никогда раньше не летал на самолете. Радио спасло его.

– Это аэропорт округа Империал, говорите.

– Меня зовут Гарри Босх. Я детектив из полицейского управления Сан-Фернандо. Я лечу на самолете после происшествия в воздухе, в результате которого один пассажир погиб, а другой пропал без вести над озером Солтон-Си. Прошу установить радиосвязь с агентом Хованом из Управления по борьбе с наркотиками. Я могу назвать номер, когда вы будете готовы записать.

Босх нажал отбой и стал ждать ответа. Он почувствовал, как напряжение, державшее его почти сорок восемь часов, начало ослабевать, когда самолет взял курс на север, к безопасности и дому.

С высоты двух тысяч футов земля внизу показалась Босху прекрасной и совсем не похожей на те плохие земли, которые он знал.

29

Когда самолет приземлился в аэропорту Уайтман под эскортом УБН, Босха ждал многолюдный прием со стороны властей штата, местных и федеральных властей. Здесь были агенты УБН, Джерри Эдгар с командой из медицинской комиссии штата, шеф Вальдес и следователи из Сан-Фернандо, стоявшие впереди и в центре. Там также был фургон коронера и команда из морга, пара детективов полиции Лос-Анджелеса из участка в Футхил, их собственный судебно-медицинский эксперт и пара парамедиков на случай, если Босху потребуется медицинская помощь.

Самолет направили в пустой ангар, чтобы его можно было оформить как место преступления без внимания СМИ и общественности. Босх протиснулся через дверь кабины в пассажирский отсек, за ним последовал пилот. Он велел пилоту пролезть через прыжковую дверь с поднятыми руками. Пока тот это делал, Босх отошел к задней стенке отсека. Он долго смотрел на убитого им человека, тело которого неподвижно лежало на полу самолета. Кровь стекала с тела крестообразно, так как самолет кренился и менял высоту во время полета. Босх отошел к прыжковой двери и вышел из самолета.

Двое мужчин в черных тактических брюках и рубашках, с прижатыми к бокам пистолетами, помогли ему сойти с прыжковой платформы.

– УБН? – спросил Босх.

– Да, сэр, – ответил один из агентов. – Мы собираемся войти и очистить самолет. Есть ли еще кто-нибудь внутри?

– Никого живого.

– Хорошо, сэр. Здесь есть несколько человек, которые хотят поговорить с вами.

– И я хочу поговорить с ними.

Босх отошел от крыла самолета, где его ждала Белла Лурдес.

– Гарри, ты в порядке?

– Лучше, чем с тем парнем в самолете. Как мы справляемся с допросом?

– У УБН есть мобильный командный пункт. Ты должен пойти туда с нами, полицией Лос-Анджелеса, Эдгаром и Хованом. Ты готов, или хочешь…

– Я готов. Давай покончим с этим. Но сначала я хочу увидеть "Лос-Анджелес Таймс". Из-за сегодняшней статьи меня чуть не убили.

– У нас есть для тебя газета.

– Как это не вовремя.

Она привела его в кабинет к Вальдесу, Систо, Лузону и Тревино. Шеф похлопал его по руке и сказал, что он хорошо поработал. В этом приветствии чувствовалась неловкость, учитывая то, через что пришлось пройти Босху, и это был первый признак того, что со статьей в "Таймс" будет трудно справиться.

Босх продолжил заниматься своим делом.

– Наше дело закрыто, – сказал он. – Мертвый парень в самолете был одним из стрелков. Другой выпрыгнул. Не думаю, что он выжил.

– Этот чертов парень просто выпрыгнул из самолета? – сказал Систо.

Он сказал это таким тоном, который подразумевал, что он думает иначе, как будто русскому помогли выпрыгнуть.

Босх пристально посмотрел ему в глаза.

– Сумасшедшие русские, – сказал Систо. – Просто говорю.

– Давайте подождем со всем этим, пока не сядем со всеми, – сказал Вальдес. – Белла, ты отведешь Гарри на подведение итогов, а я принесу газету. Гарри, ты голоден?

– Голоден.

– Я попрошу кого-нибудь принести тебе что-нибудь сюда.

Белла провела Босха через половину ангара, когда они столкнулись с Эдгаром. Он улыбнулся Босху, когда тот подошел к нему.

– Напарник, ты вернулся, – сказал он. – Не могу дождаться, когда услышу краткое изложение. Похоже, что чертовски близко подобрались.

Босх кивнул.

– Знаешь что? – сказал он. – Если бы ты не рассказал мне тот слух о людях, которые взлетают в самолете и не возвращаются, меня могло бы сейчас здесь не быть, партнер. Это дало мне преимущество перед этими парнями.

– Что ж, я рад, что хоть что-то сделал, – сказал Эдгар.

Мобильный командный пункт представлял собой фургон без опознавательных знаков, который, вероятно, был конфискован по делу о наркотиках, затем выпотрошен изнутри и переоборудован. Босх и Лурдес вошли в помещение, похожее на мини-зал заседаний совета директоров. Там была разделительная стена с дверью, которая вела в помещение для электроники. Оттуда вышел агент Хован, пожал Босху руку и поприветствовал его.

– Есть что-нибудь по второму русскому? – спросил Босх.

Босх сообщил о прыжке Игоря без парашюта, когда он летел на самолете к Уайтману. Управление по борьбе с наркотиками направило спасательную операцию.

– Ничего, – сказал Хован. – Это маловероятно.

Хован велел Босху сесть в одном конце стола, чтобы его было видно всем, кто соберется на брифинг. Лурдес заняла место справа от него, а остальные члены команды из ДПСФ заняли стулья по ту сторону стола.

Вошел Вальдес и положил на стол перед Босхом раздел "Таймс", а затем сел.

Эта история была на первой полосе, ее заголовок стал для Босха ударом под дых. Он попытался прочитать ее, пока агенты и офицеры входили в командный пункт и занимать места.

Окружной прокурор ссылается на ДНК. Неправомерные действия полиции. Будет отменен смертный приговор

Дэвид Рэмси, штатный репортер «Таймс»

Мужчина, приговоренный к смертной казни за изнасилование и убийство в 1987 году актрисы из Толука-Лейк, может выйти на свободу уже в среду, когда прокуроры, ссылаясь на новые доказательства ДНК и неправомерные действия полиции Лос-Анджелеса, попросят судью отменить приговор.

Окружная прокуратура округа Лос-Анджелес потребовала проведения слушаний в Высшем суде по делу Престона Бордерса, который находится в заключении с момента ареста почти 30 лет назад. Бордерс исчерпал все апелляции по этому делу и томился в камере смертников в Сан-Квентине до тех пор, пока недавно созданный отдел по обеспечению доказательности обвинения окружной прокуратуры не решил рассмотреть его заявления о том, что его подставили в убийстве Даниэль Скайлер.

Скайлер была найдена изнасилованной и убитой в своей квартире в Толука-Лейк. Бордерс был ее знакомым, который ранее встречался с ней, и был связан с преступлением, когда в его квартире были найдены спрятанные драгоценности, якобы взятые у жертвы во время нападения. В деле, построенном исключительно на косвенных уликах, Бордерс после недельного судебного разбирательства был признан виновным и приговорен к смертной казни.

Заместитель окружного прокурора Алекс Кеннеди сообщил, что недавно проведенный анализ ДНК на одежде жертвы показал совпадение небольшого количества биологической жидкости, обнаруженной на одежде, с серийным насильником по имени Лукас Джон Олмер, который, как известно, в то время действовал в Лос-Анджелесе. Олмер был позже осужден за сексуальное насилие по нескольким другим, не связанным между собой делам и умер в тюрьме в 2015 году.

По словам Кеннеди, сейчас следователи считают, что именно Олмер убил Скайлер и, возможно, также несет ответственность за два других убийства молодых женщин, в которых полиция сначала подозревала Бордерса, но так и не предъявила обвинения.

– Мы считаем, что именно Олмер преследовал и убил ее, войдя через балконную дверь, которая была оставлена незапертой, – сказал Кеннеди. – Он был серийным преступником, который преследовал жертв в этом районе.

В судебных документах, полученных «Таймс», говорится, что Бордерс и его адвокат Лэнс Кронин утверждают, что драгоценности, найденные в квартире Бордерса, были подброшены туда детективом, который был ведущим следователем по этому делу.

– Это была грубая судебная ошибка, – сказал Кронин. – Мистер Бордерс потерял из-за этого больше половины своей жизни.

Кронин и судебные документы называют двух детективов, которые провели обыск в квартире и сообщили о находке драгоценностей в потайном отделении, Иеронимом «Гарри» Босхом и Фрэнсисом Шиханом. Как стало известно The Times, Шихан скончался, а Босх уволился из полиции Лос-Анджелеса три года назад.

Босх дал показания во время судебного процесса в 1988 году, что он нашел украшение, описанное как подвеска в виде морского конька, спрятанное в ложной нижней части книжной полки во время обыска в квартире Бордерса. Бордерс, актер, который знал Скайлер по прослушиваниям и семинарам, был арестован вскоре после обнаружения.

С Босхем не удалось связаться для получения комментариев для этой статьи. Он был хорошо известен как детектив полиции Лос-Анджелеса на протяжении более трех десятилетий и участвовал во многих громких расследованиях. Сейчас он работает детективом-волонтером в полицейском управлении Сан-Фернандо. На прошлой неделе он участвовал в расследовании дела двух фармацевтов, которые были убиты во время предполагаемого ограбления аптеки в главном торговом районе небольшого городка в долине Сан-Фернандо.

Дальше история перескакивала внутрь газеты, но Босх уже достаточно прочитал и не был склонен разворачивать раздел на страницу со своей фотографией. Он сознавал, что все, кто сейчас собрался в комнате, наблюдают за ним и знают, что о нем написано в газете.

Он положил газету на пол рядом со своим креслом. Без сомнения, это был заказной материал, подготовленный либо Кронином, либо Кеннеди. По крайней мере, до его перехода не было ни одного упоминания о противоположной точке зрения на невиновность Бордерса. Не упоминалось и о том, что Микки Холлер к этому времени, надо надеяться, подал ходатайство с просьбой остановить действия окружного прокурора.

Босх оглядел лица, сидящих по обе стороны стола. Напротив него на другом конце сидел Хован. А рядом с ним сидел Джо Смит, его тренер из команды подготовки для работы под прикрытием.

– Ладно, две вещи, прежде чем мы начнем, – сказал Босх. – Я не принимал душ со среды и прошу прощения за это. Если вы думаете, что с того места, где вы сидите, это выглядит забавно, просто радуйтесь, что вы не там, где я. Второе то, что сегодняшняя история в "Таймс" – полная чушь. Я не подбрасывал никаких улик ни по этому, ни по другому делу, и Престон Бордерс никогда не выйдет на свободу. Можете заглянуть после слушаний в среду в газету, и в "Таймс" появится статья, в которой об этом будет сказано.

Босх проверил лица в комнате. Было несколько кивков одобрения, но в основном следователи в комнате не давали понять, верят они ему или нет. Это было то, чего он ожидал.

– Хорошо, тогда, – сказал он. – Чем быстрее мы этим займемся, тем быстрее я приму душ. Как вы хотите начать?

Он посмотрел на Хована. Это был фургон его агентства. Босх решил, что это делает его главным.

– У нас будут вопросы, но я думаю, вы можете начать с чего угодно, – сказал Хован. – Почему бы вам не дать нам краткий обзор и не начать с него?

Босх кивнул.

– Ну, главная информация – это то, что Сантоса больше нет, – сказал он. – Русские выбросили его из самолета в Солтон-Си. Один из них сказал мне об этом прямо перед тем, как они собирались сделать то же самое со мной.

– Зачем ему говорить вам это? – спросил агент, которого Босх не знал. – Русские обычно так легко не ломаются.

– Он не сломался, – сказал Босх. – Он собирался убить меня. У него был перевес, и он хотел позлорадствовать, я полагаю. Он также сказал, что он и его напарник, тот, что выпрыгнул, убили отца и сына в аптеке в понедельник.

– Сказал? – сказала Лурдес.

– Да, сказал, – сказал Босх. – Я прямо спросил его, убили ли они отца и сына. Он не стал отрицать. Он сказал, что они получили по заслугам. Он улыбался, когда говорил это. Но вскоре после этого все изменилось, и я взял верх. Тогда я и убил его.

30

Они продержали его три часа в передвижном командном пункте, по крайней мере половину этого времени потратив на подробный рассказ о том, что произошло тем утром в самолете. Все стороны, кроме Эдгара, следователя медицинской комиссии, были заинтересованы в расследовании смерти, и у них были вопросы, которые нужно было осветить. Поскольку убийство русского произошло в воздухе над озером Солтон-Си, возникла дилемма юрисдикции. Было решено, что о смерти будет проинформирован Национальный совет по безопасности на транспорте, но расследованием займется полиция Лос-Анджелеса, поскольку самолет с телом на борту приземлился в аэропорту Уайтман в Лос-Анджелесе.

За совещанием в командном пункте последовал двухчасовой осмотр в тесном пространстве самолета, во время которого Босх пытался показать следователям то, о чем говорил в течение предыдущих трех часов. В конце было решено, что Босх будет доступен в конце недели для последующих вопросов от всех агентств. Его отпустили примерно в то же время, когда тело русского, которого он назвал Иваном, было снято с самолета и доставлено в офис судмедэксперта для вскрытия.

Тем временем, как ему сообщили, УБН собирало рейдовую группу, чтобы нанести удар по лагерю возле Слэб-Сити и задержать оставшихся участников наркооперации. Было решено, что до завершения рейда в отношении этого дела будет действовать жесткий запрет информции для СМИ.

Лурдес подвезла Босха до полицейского участка. Он оставил там свой джип, а также удостоверение личности и мобильный телефон. Она также должна была забрать его окровавленную одежду в качестве улики при расследовании дела о применении смертоносной силы. Он опустил стекло, пока они ехали, потому что не мог выносить собственной вони.

– Ты собираешься поговорить с миссис Эскивель обо всем этом? – спросил он.

– Я думаю, нам стоит подождать, пока мы не получим разрешение от УБН, – сказала Лурдес. – Ты хочешь пойти со мной?

– Нет. Ей будет удобнее с тобой и на испанском. Это твое дело.

– Да, но ты его раскрыл.

– Я не буду в этом уверен, пока они не найдут Игоря.

– Ну да, больше соли, больше плавучести. Они найдут его так или иначе.

Она знала, кем были Иван и Игорь, из брифинга. Присвоение имен различным руководителям облегчило рассказ, но правда заключалась в том, что никто не знал настоящих имен ни одного из них. Босх подумал об этом и вспомнил женщину со звездами на руке – еще одного человека, настоящего имени которого у него не было.

– Что случилось с женщиной, которую Эдгар и Хован взяли в аптеке в субботу?

– Ее арестовали и отправили в Ван Найс.

Тюрьма ДПСФ не использовалась для содержания арестованных женщин. Их перевозили в тюрьму Ван Найс, которая находилась в ведении полиции Лос-Анджелеса и имела женское отделение, а также центр детоксикации.

– Ты случайно не узнала ее имя?

– Да, узнала. Это была… как там?.. Элизабет какая-то. Клейбург или Клейтон, как-то так. Я сейчас вспомню.

– Она была сговорчивой?

– Ты имеешь в виду, благодарила ли она нас за то, что мы вытащили ее из виртуального рабства, которое ты описал в отчете? Нет, Гарри, она не упоминала об этом. На самом деле, она была очень зла, что арестована и не сможет получить свою следующую порцию в тюрьме.

– Не похоже, что ты испытываешь большое сочувствие.

– В какой-то степени да. Я всю жизнь имела дело с наркоманами, в том числе в своей собственной семье, и трудно найти баланс между сочувствием к ним и тем вредом, который они наносят своим семьям и окружающим.

Босх кивнул. Она была права. Но он мог сказать, что она была расстроена и по другому поводу.

– Ты думаешь, что я подбросил улики по тому делу тридцать лет назад?

– Что? Почему ты об этом заговорил?

– Потому что я вижу, что вокруг меня люди расстроены. Если это тот случай, то тебе не стоит беспокоиться. На бумаге это выглядит плохо, я знаю, но это не прилипнет. Это подстава.

– Тебя подставили?

Скептицизм в ее голосе начал оскорблять Босха, но он постарался сдержать его.

– Это так, и все выяснится на слушаниях, – сказал он.

– Хорошо. Надеюсь на это.

Они доехали до участка и припарковались на боковой стоянке. Босх прошел в новую тюрьму, где в присутствии дежурного офицера снял с себя одежду и бросил ее в картонную коробку. Пока офицер отнес коробку Лурдес для обработки, Босх пошел в тюремный душ и двадцать пять минут стоял под теплой струей, многократно используя промышленное антибактериальное мыло на всех частях тела.

Когда он был чистым и сухим, ему выдали пару тюремных брюк и рубашку для гольфа, оставшиеся после ежегодного турнира по сбору средств. На его ботинках была кровь, поэтому их тоже отправили в коробку и заменили парой бумажных тюремных тапочек.

Босху было все равно, как он выглядит. Он был чист и снова чувствовал себя человеком. Он отправился в детективное бюро за ключом от своего кабинета в старой тюрьме – там он оставил ключи от машины, телефон и настоящее удостоверение личности. Лурдес была в штабной комнате. Она расстелила оберточную бумагу на столе для совещаний и трапез и фотографировала отдельные части одежды Босха, прежде чем упаковать каждую вещь по отдельности в пластиковый пакет для улик.

– Ты хорошо помылся, – сказала она.

– Да, готов взяться за гольф ради дела, – сказал он. – Мне жаль, что тебе досталась такая неприятная работа.

– Много крови.

– Да, я пошел на его кровопускание.

Она подняла на него глаза. Ее лицо сказало ему, что она понимает, как близко он был к смерти.

– Так у тебя все еще есть ключ, который я дал тебе от старой тюрьмы.

– Да, в верхнем ящике. Ты уходишь?

– Да, я хочу позвонить адвокату и дочери, а потом поспать часов двадцать.

– Завтра у нас будет продолжение всего этого.

– Да, я просто пошутил насчет двадцати часов. Мне просто нужно немного поспать.

– Хорошо, тогда до завтра, Гарри.

– Хорошо, увидимся.

– Я рада, что ты в порядке.

– Спасибо, Белла.

Босх перешел улицу, проскочил через двор общественных работ и вошел в старую тюрьму. Когда он добрался до своего импровизированного стола, то увидел, что кто-то – вероятно, Лурдес – воспользовался ключом, чтобы войти в камеру и подбросить письмо с печатью, адресованное ему. Босх решил заняться этим позже. Он сложил его и уже собирался положить в задний карман, когда понял, что у его тюремных брюк нет карманов. Он засунул его в пояс, затем собрал свои вещи и вышел обратно, закрыв за собой двери.

На экране его телефона высветилось семнадцать сообщений. Он подождал, пока выедет на шоссе, ведущее на юг, и прослушал их через динамик телефона, пока ехал.

Пятница, 13:38: Просто хотел, чтобы ты знал, что мы готовы и заряжены. Подано ходатайство об оглашении, залпы сделаны. И слово мудрости, брат мой? Будь готов, это может вызвать серьезный отпор. Ладно, потом, поговорим на следующей неделе. Да, кстати, это твой адвокат, и сегодня пятница. Я знаю, что ты где-то в секретных полицейских делах. Позвони, если понадобится на выходных.

Пятница, 15:16: Гарри, это Люси, перезвони мне. Это важно.

Пятница, 16:22: Детектив Босх, Алекс Кеннеди. Мне нужно, чтобы вы позвонили мне как можно скорее. Спасибо.

Пятница, 16:38: Гарри, это снова Люси, что, черт возьми, ты натворил? Я пыталась присматривать за тобой, а теперь ты делаешь это? Ты просто… Кеннеди теперь жаждет крови. Перезвони мне.

Пятница, 17:51: Черт, Гарри, это твой старый напарник, помнишь меня? Я прикрывала твою спину, а ты мою. Кеннеди хочет выбить тебя из колеи. Я пытаюсь сдержать его, но не уверена, что он меня слушает. Ты должен перезвонить мне и рассказать, что у тебя есть. Я хочу знать правду так же, как и ты.

Пятница, 19:02: Здравствуйте, детектив Босх, это Дэвид Рэмси из "Лос-Анджелес Таймс". Извините, что звоню вам по личному телефону, но я работаю над статьей о деле Престона Бордерса для этих выходных. Мне бы хотелось получить ваш ответ на некоторые моменты, которые всплыли в судебных документах. Я буду на этом номере всю ночь. Спасибо.

Суббота, 8:01 утра: Ты не пропускаешь ни одной уловки, не так ли? Я подумала, что, если я позвоню с незнакомого номера, ты возьмешь трубку и поговоришь со своим старым напарником. Я не понимаю тебя, Гарри. Но теперь у меня связаны руки. Об этом напишет "Таймс". Предположительно, это появится на сайте сегодня, а в газете – завтра. Я не хотела этого, и, если бы ты просто поговорил со мной, я думаю, этого можно было бы избежать. Просто помни, я пыталась.

Суббота, 10:04 утра: Детектив Босх, это снова Дэвид Рэмси из "Таймс". Я очень хочу узнать вашу точку зрения на эту историю. В судебных документах утверждается, что вы подбросили ключевые улики, которые связали Престона Бордерса с убийством Даниэль Скайлер в 1987. Мне очень нужно, чтобы вы ответили на это. Это в документах, поданных окружным прокурором, так что это честная игра, но я хочу знать вашу версию. Я на этом номере весь день.

Суббота, 11:35 утра: Привет, пап, просто хотела поздороваться и узнать, чем ты занимаешься в выходные. Я думала приехать сегодня. Хорошо, люблю тебя.

Суббота, 14:12: Папа, о, папа, привет, это твоя дочь. Помнишь меня? Ты здесь? Мое окно для приезда закрывается. Перезвони мне.

Суббота, 15:00: Дэвид Рэмси, снова. Мы больше не держим эту историю, детектив Босх. Я приезжал к вам домой, звонил по всем вашим номерам. Никакого ответа. Прошло уже почти двадцать четыре часа. Если я не получу от вас ответа в ближайшие пару часов, мои редакторы скажут, что мы выпустим статью без вашего ответа. Однако, справедливости ради, мы задокументируем наши многочисленные попытки связаться с вами. Спасибо. Надеюсь, вы перезвоните.

Суббота, 7:49 вечера: Холлер на связи. Ты видел "Таймс" в Интернете? Я знал, что будет отпор, но это уже переходит все границы. Они даже не позвонили мне. Они не упомянули ни о нашей петиции, ни о нашей стороне. Это то, что вы называете наемной работой. Этот засранец Кеннеди пытается подтасовать колоду. Ну, он только что ткнул не в тот гребаный улей. Я собираюсь съесть его обед. Позвони мне, брат, чтобы мы могли вместе разобраться в этом деле.

Суббота, 21:58: Папа, теперь я начинаю волноваться. Ты не отвечаешь на звонки, и мне становится страшно. Я позвонила дяде Микки и Люси, и оба сказали, что они тоже пытались дозвониться до тебя. Микки сказал, что ты говорил ему, что не будешь на связи. Я не знаю, что происходит, но перезвони мне. Пожалуйста, папа.

Воскресенье, 9:16 утра: Папа, мне очень страшно. Я подъезжаю.

Воскресенье, 11:11 утра: Позвони мне, как только получишь это, мой братец. Нам нужна встреча адвоката с клиентом. У меня есть несколько идей, как подкрепить наше дело и выйти прямо на этих ублюдков. Позвони мне.

Воскресенье, 12:42: Папа, я видела газету и знаю, что происходит. Все не так плохо. Это ничего не значит. Ты должен вернуться домой. Прямо сейчас. Я здесь. Возвращайся домой.

Воскресенье, 14:13: Позвони своему адвокату. Я жду.

Босх был поражен эмоциями, которые услышал в голосе дочери. Она сдерживала слезы, поддерживая его. Она думала о самом худшем. Что профессиональное унижение и подозрения, вызванные статьей в "Таймс", заставили его исчезнуть или еще хуже. В тот момент он поклялся заставить тех, кто стоял за этой историей, заплатить за их преступление против его дочери.