Текст книги "Два вида истины (ЛП)"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЮЖНАЯ СТОРОНА НИЧЕГО

22

Босх стоял перед прилавком, опустив глаза. Там сидел мужчина и читал газету, напечатанную на иностранном языке. Это был совсем другой человек, чем козлобородый водитель фургона. Этот мужчина был старше, его волосы были покрыты сединой. По мнению Босха, он был похож на пожилого исполнителя, который теперь полагается на молодое поколение.

Он не потрудился поднять глаза, когда заговорил с Босхом с густым русским акцентом.

– Кто послал тебя сюда? – спросил он.

– Никто, – ответил Босх.

Мужчина наконец поднял на него глаза и с минуту изучал его лицо.

– Ты пришел сюда пешком?

– Да.

– Откуда?

– Я просто хочу увидеть доктора.

– Откуда?

– Из приюта возле здания суда.

– Это долгая прогулка. Чего ты хочешь?

– К врачу.

– Откуда ты знаешь, что там есть врач?

– В приюте. Мне кто-то сказал. Хорошо?

– Зачем тебе нужен врач?

– Мне нужно обезболивающее.

– От какой боли?

Босх отступил на шаг, поднял трость и задрал ногу. Мужчина наклонился вперед, чтобы посмотреть через прилавок. Затем он сел обратно и посмотрел на Босха.

– Доктор очень занят, – сказал он.

Босх оглянулся на него и оглядел комнату. В зоне ожидания стояло восемь пластиковых стульев, и все они были пусты. Были только он и русский.

– Я могу подождать.

– Удостоверение личности.

Босх вытащил из заднего кармана джинсов потертый кожаный бумажник. Он был прикреплен цепочкой к петле на поясе. Он отстегнул клапан, достал водительские права и карточку Medicare и бросил их на стойку. Русский протянул руку, взял их оба, а затем откинулся на стуле, рассматривая. Босх надеялся, что его отстраненность была реакцией на запах тела Босха. На самом деле он проделал этот долгий путь из приюта как часть своей работы над образом. На нем было три рубашки, и во время прогулки первый слой пропитался потом, а два других отсырели.

– Доминик Х. Рейли?

– Верно.

– Где находится это место в Оушенсайде?

– Недалеко от Сан-Диего.

– Сними очки.

Босх поднял солнцезащитные очки над бровями и посмотрел на русского. Это был первый серьезный тест. Ему нужно было показать глаза наркомана. Перед тем как его привезли в приют, он намазал кожу под глазами мятным маслом, предоставленным его куратором из Управления по борьбе с наркотиками. Теперь роговица каждого из них была раздраженной и красной.

Русский долго смотрел, а затем бросил пластиковые карточки обратно на прилавок. Босх опустил солнцезащитные очки на место.

– Можешь подождать, – сказал русский. – Может, у доктора будет время.

Босх прошел. Он постарался не выказать облегчения.

– Хорошо, – сказал он. – Я подожду.

Босх поднял с пола свой рюкзак и, прихрамывая, направился в зону ожидания. Он выбрал ближайший к входной двери клиники стул и сел, используя рюкзак как табуретку для подвешенной ноги. Он положил трость на пол и задвинул ее под стул, затем сложил руки, уперся головой в стену позади себя и закрыл глаза. С закрытыми глазами он проанализировал только что произошедшее и задумался, не подсказал ли он что-нибудь русскому. Он чувствовал, что хорошо справился со своим первым взаимодействием в качестве РП[33]33
  Работающего под прикрытием, UC, undercover


[Закрыть], и знал, что пакет с бумажником и удостоверением личности, подготовленный командой УБН, был идеальным.

Накануне он провел несколько часов с куратором из УБН, обучаясь искусству работы под прикрытием. Первая половина занятия, длившегося целый день, была посвящена деталям операции: кто и откуда будет наблюдать за ним, каково его прикрытие, что должно быть в его распоряжении в бумажнике и рюкзаке, как и когда вызывать охрану. Вторая половина была в основном ролевой игрой: его куратор учил его выглядеть как оксикодоновый наркоман и показывал ему различные сценарии, которые могут возникнуть, пока он находится под наркотиком.

Общение с русским за прилавком было одним из таких сценариев, и Босх разыгрывал его несколько раз за день. Ключевым моментом однодневной школы для РП было помочь Босху скрыть страх и тревогу и направить их в ту личность, которую ему предстояло принять.

Куратор, который утверждал, что его зовут Джо Смит, также тренировал Босха в умении быть уверенным в суде – способности свидетельствовать в суде или наедине с судьей, что он не совершал преступлений или моральных проступков, действуя под прикрытием. Это было бы жизненно важно для привлечения присяжных, если бы в результате операции возникло судебное преследование. Краеугольным камнем убедительности в суде было не принимать наркотик, из-за которого он выдавал себя за наркомана. Для этого он носил с собой две дозы Наркана, спрятанные в подоле одной из штанин. Каждая желтая таблетка представляла собой быстродействующий опиоидный антагонист, который нейтрализовал бы действие наркотика, если бы он был вынужден физически или в силу обстоятельств принять его.

Прошло несколько минут, и Босх услышал, как русский встал. Он открыл глаза и проследил за ним, когда тот исчез в коридоре за прилавком. Вскоре после этого он услышал, как тот заговорил. Это был односторонний разговор на русском языке. Телефонный звонок, предположил Босх. Он уловил срочный тон в словах русского. Он догадался, что пришло сообщение о том, что некоторые из их подставных были арестованы Управлением по борьбе с наркотиками и медицинской комиссией штата. Это было частью плана внедрения агента, работающего под прикрытием. Так сказать, проредить стадо и увеличить потребность завербовать замену, в том числе и Доминика Х. Рейли.

Босх осмотрел стены и потолок. Никаких камер он не увидел. Он знал, что вряд ли члены преступной группировки стали бы устанавливать камеры, способные зафиксировать их проступки. Он опустил скобу на колено, чтобы можно было нормально ходить, и быстро направился к прилавку. Пока русский продолжал разговаривать в задней части клиники, Босх заглянул за прилавок, чтобы посмотреть, что там есть. Там было бессистемно разбросано несколько русскоязычных и англоязычных газет, включая "Лос-Анджелес Таймс" и "Сан-Фернандо Сан", большинство из которых были раскрыты на статьях о прошедших выборах и расследовании связи с Россией. Контрибьютор, казалось, был захвачен этой историей так же, как и "Законник" Сигел.

Босх отодвинул стопку меню от служб доставки еды и нашел блокнот на спирали. Босх быстро открыл его и обнаружил несколько страниц записей на русском языке. Там были таблицы с датами и цифрами, но он ничего не мог расшифровать.

Русский резко замолчал, Босх быстро закрыл блокнот и вернулся в кресло. Он натянул скобу на место и как раз откинулся назад, когда русский вернулся на свое место за прилавком. Босх наблюдал за ним, прищурив глаза. Русский никак не показал, что заметил что-то необычное за прилавком.

Прошло минут сорок бездействия, прежде чем Босх услышал, как у входа остановилась машина. Вскоре дверь открылась, и в клинику вошли несколько оборванных мужчин и женщин. Босх узнал некоторых из них по наблюдению за фургоном в начале недели. Они последовали за русским по коридору и скрылись из виду. Водитель фургона, тот самый, которого Босх видел раньше, остался у стойки и вскоре подошел к Босху, положив руки на бедра.

– Что тебе здесь нужно? – спросил он, его акцент был не менее густым, чем у контрибьютора.

– Я хочу увидеть доктора, – ответил Босх.

Он поднял ногу с рюкзака на случай, если коленный бандаж не был замечен. Водитель продолжил задавать Босху многие из тех же вопросов, что и контрибьютор. И держал руки на бедрах. После ответа на последний вопрос наступило долгое молчание, пока водитель что-то решал.

– Ладно, пошли – наконец сказал он.

Он начал идти в сторону коридора. Босх встал, взял свою трость и рюкзак и, ковыляя, пошел за ним. Коридор был широким и вел к неиспользуемому медпункту, а затем разветвлялся вправо и влево. Водитель повел Босха налево в коридор, где находились четыре двери, которые, как предположил Босх, были смотровыми кабинетами со времен, когда здесь работала легальная клиника.

– Сюда, – сказал водитель.

Он толкнул дверь и протянул руку, жестом показывая Босху, чтобы тот вошел. Переступив порог, Босх увидел, что в комнате стоит только один стул. Внезапно его с силой толкнули вперед и через всю комнату. Он выронил рюкзак и трость, чтобы поднять руки и не врезаться лицом в противоположную стену.

Он тут же обернулся.

– Что это было, черт возьми?

– Кто ты? Что тебе нужно?

– Я сказал тебе, и я сказал тому другому парню. Знаешь что? Забудь об этом, я ухожу отсюда. Я найду другого врача.

Босх потянулся к рюкзаку.

– Оставь его там, – приказал водитель. – Если тебе нужны таблетки, оставь там.

Босх выпрямился, а мужчина подался вперед, положил руки ему на грудь и толкнул обратно к стене.

– Хочешь таблеток – снимай одежду.

– Где врач?

– Врач придет. Раздевайся для осмотра.

– Нет, к черту. Я знаю другие места, куда можно пойти.

Он спустил скобу с колена, чтобы его можно было согнуть. Он потянулся за тростью, зная, что она будет полезнее рюкзака в качестве оружия. Но водитель быстро сделал шаг вперед и поставил на неё ногу. Затем он схватил Босха за воротник джинсовой куртки. Поднял его и толкнул спиной к стене, сильно ударив головой о гипсокартон.

Он наклонился к Босху вплотную, его дыхание доносилось до его лица.

– Снимай одежду, старик. Сейчас же.

Босх поднял руки вверх, пока костяшки пальцев не уперлись в стену.

– Ладно, ладно. Нет проблем.

Водитель отступил назад. Босх начал стягивать с себя пиджак.

– А потом я пойду к врачу, да? – спросил он.

Водитель проигнорировал вопрос.

– Положи одежду на пол, – сказал он.

– Нет проблем, – сказал Босх. – А потом к врачу, да?

– Врач сам придет.

Босх сел на стул, чтобы расстегнуть скобу и снять ее. Затем его рабочие ботинки и грязные носки. Он начал сдирать три слоя рубашек. Кодовое название УБН, данное его личности под прикрытием и всей операции, было "Грязная джинса", и оно ему подходило. Его куратор из УБН поначалу возражал против коленного бандажа и трости, но в конце концов уступил желанию Босха придать своему персонажу немного собственного шарма. Разумеется, куратор не знал об оружии, спрятанном в трости.

Вскоре Босх содрал с себя все слои одежды и остался в одних трусах-боксерах и грязной, пропитанной потом футболке. Отсоединив цепочку и держа бумажник в руке, он бросил джинсы на кучу одежды.

– Нет, – сказал водитель. – Все.

– Когда я увижу врача, – сказал Босх.

Он стоял на своем. Водитель подошел ближе. Босх ожидал еще каких-то слов, но вместо этого мужчина взмахнул правым кулаком, и Босх получил сильный удар в нижнюю часть живота. Он немедленно согнулся пополам и выставил руки для защиты, ожидая большего. Его бумажник упал на пол, цепочка звякнула на грязном линолеуме. Вместо этого водитель схватил Босха за волосы и, наклонившись, заговорил прямо в его правое ухо.

– Нет, сейчас же снимай одежду. Или мы тебя убьем.

– Ладно, ладно. Я понял. Снимаю одежду.

Босх попытался выпрямиться, но ему пришлось упереться рукой в стену, чтобы устоять на ногах. Он стянул футболку и бросил ее на кучу, затем сбросил боксеры и тоже бросил их на кучу. Он развел руки в стороны, демонстрируя себя.

– Хорошо? – сказал он.

Водитель смотрел на татуировку на верхней руке Босха. Она была едва различима спустя почти пятьдесят лет – туннельная крыса с пистолетом в руках, над ней латинский лозунг, под ним – "Ку Чи".

– Что такое Ку Чи? – спросил он.

– Место, – сказал Босх. – Вьетнам.

– Ты был на войне?

– Да.

Босх почувствовал, как по горлу поднимается желчь от удара.

– Они стреляли в тебя, коммунисты? – спросил водитель.

Он указал на шрам от огнестрельного ранения на плече Босха. Босх решил придерживаться сценария, который ему дали для этого персонажа.

– Нет, – сказал он. – Это сделала полиция. Сзади.

– Садись, – сказал водитель.

Он указал на стул. Опираясь одной рукой на стену для равновесия, Босх подошел и сел, пластик холодно прижался к его коже.

Водитель присел, взял рюкзак и перекинул его через одно плечо. Затем он начал собирать в кучу одежду Босха. Трость он оставил на полу.

– Жди, – сказал он.

– Что ты делаешь? – спросил Босх. – Не забирай мою…

Он не закончил. Водитель направлялся к двери.

– Жди, – повторил он.

Он открыл дверь и исчез. Босх сидел на стуле голый. Он наклонился вперед и обхватил себя руками. Не для скромности или тепла. Это положение облегчало боль в его нутре. Он гадал, не разорвал ли удар водителя мышечную ткань или не повредил ли внутренние органы. Прошло много времени с тех пор, как он получал такой незащищенный удар. Он укорял себя за то, что не был к этому готов.

Однако он знал, что, если не считать удара, все прошло точно по плану. Босх догадался, что водитель и другой русский, вероятно, просматривали одежду, в которой он был одет, а также содержимое бумажника и рюкзака.

В бумажнике, помимо очень похожего на действительное водительского удостоверения, были различные удостоверения личности с разными именами – все образцы того, что мог бы иметь при себе наркоман-бродяга, чтобы помочь ему провернуть аферу со следующей дозой и следующим рецептом. Там же находилась потрепанная фотография женщины, давно ушедшей из жизни Доминика Рейли, а также карточки и записки о других клиниках, разбросанных по всей Южной Калифорнии.

Рюкзак был полностью рассчитан на обыск и должен был помочь убедить тех, кто просматривал его содержимое, в легитимности Доминика Рейли как наркомана-бродяги. Они нашли бы атрибутику опиатной зависимости – безрецептурные слабительные и смягчители стула – а также пистолет, завернутый в футболку и спрятанный на дне одного из отделений. Они также могли найти одноразовый телефон с поддельными текстовыми файлами и журналом звонков.

Все это было тщательно продумано. Рейли носил с собой вещи, которые должны быть у бродяги. Пистолет был старым револьвером, у которого не хватало одной из накладок на рукоятку. Он был заряжен, но стреляющий штифт был спилен, так что он не мог функционировать как огнестрельное оружие. Предполагалось, что его отберут, когда Босх, как он надеялся, будет работать над операцией Сантоса, но УБН не хотело нести ответственность за передачу исправного оружия врагу. Неизвестно, чем это может обернуться для агентства впоследствии. Репутация ATF[34]34
  Bureau of Alcohol, Tobacco, Firearms, Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ – федеральное агентство Министерства юстиции США


[Закрыть] все еще восстанавливалась после катастрофической операции под прикрытием, в результате которой оружие попало в руки мексиканских наркокартелей.

Самое главное, в рюкзаке находился пластиковый пузырек с таблетками, на рецептурной этикетке которого значилось имя Доминик Рейли. В качестве поставщика была указана аптека "Вест Велли", а в качестве врача, выписавшего рецепт, – Кеннет Винсент из Вудленд-Хиллз. При проверке эти данные были бы признаны законными. Во флаконе было только две таблетки – две последние восьмидесятимиллиграммовые дозы оксикодона Рейли. Они помогли бы прояснить, почему он пришел в клинику в Пакойме.

В рюкзаке также находилась дробилка для таблеток, сделанная из старой авторучки, которая могла выполнять двойную функцию – поместить таблетку внутрь, повернуть ствол, чтобы измельчить ее в пыль, снять верхнюю часть и нюхать. Порошкообразный оксикодон давал лучший кайф, а дробление таблеток уничтожало добавки временного высвобождения, предусмотренные производителем.

Все это было в рюкзаке, полный комплект. Единственное, о чем Босх должен был беспокоиться в данный момент, – это бумажник и цепочка. В бумажнике был GPS-передатчик, спрятанный в одном из кожаных отделений. Прикрепленная к нему цепочка служила одновременно антенной и аварийным выключателем. Если ее выдернуть из бумажника, она добавит к GPS-импульсу аварийный код и в дом ворвется команда прикрытия из УБН.

Босх надеялся, что этого не произойдет. Он не хотел, чтобы команда прикрытия нагрянула в клинику и закончила его миссию, которая не успела толком начаться.

Босх терпеливо сидел на пластиковом стуле, обнаженный, и ждал, когда все выяснится.

23

По подсчетам Босха, прошло больше часа, как в комнату никто не входил. Несколько раз он слышал голоса или движение из коридора, но никто не открывал дверь. Он опустился на пол и взял трость, держа ее поперек бедер с изогнутой рукояткой возле левой руки.

Минуты шли как часы, но мысли Босха все равно неслись вскачь. Его внимание было сосредоточено на дочери и на его решении не звонить ей, чтобы сказать, что он некоторое время не будет на связи. Он не хотел, чтобы она волновалась или задавала ему вопросы. Он понял, что, решив не звонить и не говорить ей, он лишил себя, возможно, последнего разговора с самым важным человеком в его мире. Осознав свою ошибку, он убедил себя, что это не имеет значения. Он сделает все возможное, чтобы вернуться к своей жизни и свой первый звонок сделать ей.

Дверь внезапно распахнулась, испугав Босха. Он чуть было не повернул рукоятку трости, чтобы вытащить лезвие, но сдержался. Вошел контрибьютор, неся все, с чем ушел водитель. Он бросил одежду на колени Босху, а рюкзак с его плеча с грохотом упал на пол.

– Одевайся, – сказал он. – Ни оружия, ни телефона.

– О чем ты говоришь? – сказал Босх. – Я заплатил за них. Они мои. Ты не можешь просто взять их.

Босх встал, позволяя своей одежде упасть на пол. Он держал трость на полпути к стволу, словно готов был начать проламывать ею головы, не стыдясь того, что он голый.

– Одевайся, – повторил контрибьютор. – Ни пистолета, ни телефона.

– К черту, – сказал Босх. – Отдай мне мой пистолет, отдай мне мой телефон, и я уйду отсюда.

Контрибьютор ухмыльнулся.

– Босс вернется, поговорит с тобой, – сказал он.

– Да, лучше бы он вернулся, – сказал Босх. – Я хочу с ним поговорить. Это чушь собачья.

Русский вышел через дверной проем и закрыл за собой дверь. Босх оделся, но достал из рюкзака свежую, но еще грязную футболку, чтобы надеть ее первым слоем. Он нашел бумажник в рюкзаке, цепочка все еще была прикреплена, и проверил его. Он смог определить, что швы в перегородке, где находился GPS-трекер, не были повреждены. Однако он обнаружил, что его водительские права и карточка Medicare отсутствуют.

Не успел он одеться, как дверь снова открылась, и на этот раз вошли оба русских. Босх сидел на стуле, зашнуровывая один из своих рабочих ботинок. Контрибьютор отошел к дальней стене и прислонился в углу, сложив руки, в то время как водитель стоял впереди в центре комнаты.

– У нас есть для тебя работа, – сказал водитель.

– Ты имеешь в виду работу? – спросил Босх. – Что я могу сказать – я не работаю.

Водитель сделал шаг к нему, и на этот раз Босх приготовился. Но водитель лишь протянул сложенный листок бумаги. Босх заколебался, а затем взял его. Открыв его, он обнаружил, что это листок с рецептом. Имя доктора Эфрама Эрреры было напечатано вверху вместе с номерами его лицензии на продажу лекарств, выданной штатом и федеральным правительством. На листке от руки был написан рецепт на шестьдесят грамм оксикодона в восьмидесятимиллиграммовой форме. Для продавца или потребителя таблеток это был Святой Грааль. Для Босха это была находка. Мало того, что у него были все основания для возбуждения дела против операторов клиники, он явно проник внутрь организации.

– Что это? – спросил он. – Ты заставил меня пройти через все это, ударил меня в живот, а потом просто отдал мне рецепт?

Водитель выхватил рецепт обратно из рук Босха.

– Не хочешь – хорошо, мы отдадим его кому-нибудь другому, – сказал он.

– Слушай, я хочу это, хорошо? – сказал Босх. – Я просто хочу знать, какого хрена здесь происходит.

– У нас бизнес, – сказал водитель. – Тебе нужны таблетки, ты работаешь. Мы делимся.

– Что делим?

– Делимся таблетками. Одна для тебя, две для меня, вот так.

– Мне это не подходит. Я думаю, я просто…

– Неограниченный запас. Мы обеспечиваем рецепты, ты забираешь таблетки. Легко. Мы платим тебе по одному доллару за каждую. Итак, таблетки и деньги, ты согласен?

– Один доллар? Я знаю место, где могу получить двадцать.

– Мы предлагаем за количество. У нас есть защита. У нас есть кровати.

– Кровати где?

– Присоединяйся, увидишь.

Босх посмотрел на мужчину, все еще опиравшегося на заднюю стену. Послание было ясным. Присоединяйся или будешь избит. Босх изобразил на лице выражение покорности.

– Сколько мне работать? – спросил он.

Водитель пожал плечами.

– Никто не увольняется, – сказал он. – Деньги и таблетки слишком хороши.

– Да, но что, если я захочу?

– Хочешь уволиться – увольняйся. Вот и все.

Босх кивнул.

– Хорошо, – сказал он.

Водитель вышел из комнаты. Контрибьютор подошел и передал Босху его удостоверение личности и карту Medicare.

– Можешь идти, – сказал он.

– Куда? – спросил Босх.

– В фургон. У входа.

– Хорошо.

Контрибьютор указал на дверь. Босх подхватил с пола рюкзак и трость и двинулся к двери. Он шел нормально. Скоба была ниже колена.

Босх вернулся через клинику и вышел через парадную дверь, а контрибьютор шел позади него. Фургон был припаркован перед входом, и через боковую дверь в него забирались шныри. Босх видел, как водитель за рулем повернулся и уставился на него через дверь. И он, и Босх знали, что именно в этот момент он может бросится бежать. Он огляделся по сторонам, а затем пошел по Сан-Фернандо-роуд в сторону башни в Уайтмане. Он знал, что оттуда за ним наблюдают, и команда призраков тоже затаилась где-то неподалеку. Один быстрый взмах кулаком в воздух был сигналом. Если Босх сделает это, они придут за ним. И это будет конец всей операции.

Он оглянулся на водителя. Последний из них уже забирался внутрь, а затем настала очередь Босха. Он покачал головой, как человек, у которого нет выбора, и забрался в фургон. Он протиснулся на сиденье позади водителя и сел рядом с женщиной с бритой головой. Он положил свой рюкзак в пространство между сиденьем водителя и передним пассажирским сиденьем, которое было пустым.

Контрибьютор с грохотом захлопнул дверь и дважды хлопнул по крыше. Фургон отъехал от обочины. Все молчали, даже водитель. Босх наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть лицо водителя.

– Куда мы едем? – спросил он.

– В следующее место, – ответил водитель.

– Куда?

– Не говори. Просто делай то, что тебе говорят, старик.

– Где мой телефон? Мне нужно позвонить дочери.

– Нет. Больше нет.

Женщина с бритой головой толкнула Босха локтем в ребра. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Она только покачала головой. Ее темные глаза сказали ему, что для всех них будут последствия, если он продолжит говорить.

Босх откинулся на сиденье и замолчал. Сначала он быстро оглядел фургон. Он насчитал еще одиннадцать человек на сиденьях позади водителя.

Многих из них он узнал по наблюдениям во вторник. Мужчины и женщины: пожилые, изможденные, побежденные. Он опустил подбородок, чтобы теперь заняться своими делами. Он увидел руки женщины рядом с ним, крепко сцепленные на коленях. В перепонке между большим и указательным пальцами ее левой руки он увидел небольшую татуировку в виде трех звезд, сделанную, похоже, любительской рукой. Чернила были темными, точки звезд острыми, татуировка не старая, как его собственная.

Фургон проехал по тому же маршруту, который Босх и Лурдес наблюдали в начале недели. Он проехал через ворота в Уайтман и подъехал к ангару, где ждал прыжковый самолет. Фургон разгрузился, и группа начала подниматься на борт самолета через прыжковую дверь. Босх задержался, позволив женщине пролезть мимо него, чтобы выйти из фургона.

– Стоп, подожди минутку, – крикнул он водителю. – Что это за хрень?

– Это самолет, – сказал водитель. – Садись.

– Куда, черт возьми, мы полетим? Я на это не подписывался. Дай мне мой билет. Я уезжаю отсюда.

– Нет, садись. Сейчас же.

Он потянулся вниз под сиденье, и Босх увидел, как напряглись мышцы его руки, когда он что-то схватил. Он повернулся, чтобы посмотреть на Босха, но так и не понял, что это было. Однако смысл был ясен.

– Ладно, ладно, – сказал Босх. – Я сажусь.

Он последним поднялся на борт самолета. По обеим сторонам салона стояли скамейки, на которых свободно висели ремни безопасности. Люди пристегивались. Босх увидел свободное место рядом с женщиной со звездами и занял его, на этот раз с левой стороны.

За шумом двигателя самолета она наклонилась к нему и сказала на ухо.

– Добро пожаловать в ад.

Босх отстранился и посмотрел на нее. Он видел, что когда-то она была красавицей, но сейчас ее глаза были мертвыми. Он догадался, что ей было не меньше пятидесяти лет, может быть, на несколько лет меньше. Может быть, на много лет моложе, в зависимости от того, как долго она была опустошена зависимостью. Он уловил в ее запахе землистый аромат. Она напомнила ему кого-то – угол ее скул. Похоже, в ней текла индейская кровь. Он подумал, не была ли ее бритая голова частью продажи себя, как больной, как его трость и коленный бандаж. Она и выглядела как больной человек, возможно, прошедший облучение.

Кто знает? Может быть, все это было законно. Он не ответил. Он не знал, что ей сказать.

Босх оглядел самолет и заметил, что, садясь, он прошел мимо человека, сидевшего впереди, который, очевидно, был частью операции. Он был молод, мускулист и имел восточноевропейскую внешность. Он сидел спиной к импровизированной алюминиевой стене, которая отделяла кабину пилотов от пассажирского салона. Там было небольшое раздвижное окно, но оно было закрыто, и Босх не мог видеть пилота.

Человек, сидевший впереди, потянулся назад и постучал по разделительной панели. Сразу же самолет начал выруливать на аэродром. Оказавшись на взлетной полосе, самолет набрал скорость и, казалось, без усилий взлетел и поднялся в небо. Крутой наклон и сила тяжести потянули женщину к Босху, и он положил руку ей на плечо, чтобы удержать ее. Как будто к ней прикоснулись сухим льдом. Она резко отпрянула от него, и он поднял руку в знак отстранения.

Продолжая набирать высоту, самолет начал крениться вправо в южном направлении. Босх наклонился к женщине, не касаясь ее, и сказал как можно тише, чтобы его услышали.

– Куда мы летим?

– Туда, куда мы всегда летим. Не разговаривай со мной.

– Ты говорила со мной.

– Ошибка. Пожалуйста, перестань говорить.

Самолет попал в воздушную яму, и его затрясло. Ее снова бросило к нему, но она сумела удержаться, схватившись за верхнюю ручку, которую когда-то использовали парашютисты, чтобы подойти к платформе для прыжков.

– Всё хорошо? – попытался он.

– Да, – ответила она. – Отвали.

Босх сделал жест рукой, показывая, что закончил. Он хотел спросить о татуировке, но увидел страх в ее глазах. Он посмотрел в сторону передней части самолета и увидел причину. Его попытки пообщаться с ней привлекли внимание мускулистого мужчины в передней части самолета. Босх сделал жест рукой в знак того, что он закончил попытки общения.

Он повернулся к окну, находившемуся позади него, и попытался поднять шторку, но оно оказалось навсегда закрытым. Неприкрытым оставалось только окно прыжковой двери, но оно было слишком далеко впереди, чтобы Босх мог проверить географию проходящей внизу местности. Со своего места он мог видеть только голубое безоблачное небо.

Он задался вопросом, следят ли Хован и УБН за самолетом, как было обещано. Они уже проверили и знали, что транспондер "Цессны" был отключен. Им придется полагаться на визуальное слежение с воздуха. Устройство, спрятанное в бумажнике Босха, предназначалось для наземного слежения на малом расстоянии.

Он посмотрел на лица людей, рассевшихся вдоль обеих сторон самолета. Одиннадцать мужчин и женщин, которые выглядели такими же исхудавшими и несчастными, как люди на фотографиях "Пыльного болота" столетней давности. Люди без надежды в глазах, без места, которое можно было бы назвать домом, попавшие в ловушку зависимости. Люди, которые не могли вписаться в общество раньше и никогда не смогут теперь, и все они паслись, как скот, на низком краю национального кризиса.

Он откинулся на спинку кресла и подсчитал. Двенадцать человек в самолете, если каждый из них производил по сто таблеток в день для операции Сантоса, то двенадцать сотен таблеток продавались на улице минимум по тридцать баксов за штуку. Итого 36 000 долларов в день, получаемых от одной бригады. Более тринадцати миллионов в год. Босх понимал, что есть и другие бригады и другие операции.

Деньги и цифры были ошеломляющими. Это была гигантская корпорация, питающая спрос, который проникал в каждый штат, город и поселок. Он начал понимать, почему женщина со звездами приветствовала его в аду.