Текст книги "Кровь предателя (ЛП)"

Автор книги: Майкл Арнольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Солдаты проследили за его взглядом. Кавалеристы Тайнтона построились на открытой местности между зарослями дрока и лесом. Страйкер ожидал, что они пройдут галопом поляну, затем лес и, промчавшись по дороге, врежутся в голову колонны врага. Он ошибался – круглоголовые возвращались назад. Тайнтон привел своих людей к вспаханному полю, но вместо того, чтобы повести их вверх по дороге, привстал в стременах, подзывая к себе всадников по очереди. Каждый, получив приказ, отделялся от главных сил с небольшой группой, рассеиваясь в разных направлениях.

– Они хотят устроить засаду, – сказал Форрестер. – Подлый мерзавец.

– Хитрый мерзавец, – заметил Страйкер. – Он расставит часть людей посреди деревьев в том месте, где дорога выходит на поляну. Часть останется на открытой местности, чтобы заманить врага. А остальные, – зловеще проговорил он, – сделав круг, вернутся.

И словно в подтверждение его слов, три кавалериста круглоголовых направили своих скакунов к окружавшим деревню зарослям дрока. Они пока не замечали людей Страйкера, поскольку ветви изгороди были густыми и плотными, но приближались к проходу в густом кустарнике и могли обнаружить четверку, как только пробьются сквозь заросли к окраине деревни.

Пригнувшись как можно ниже, отряд Страйкера отполз к деревне, нырнув за первое же попавшееся строение. Спустя миг три всадника миновали изгородь. К счастью, они не собирались углубляться в деревню. Как и предвидел Страйкер, они спрятались в этой части зарослей, чтобы застать врасплох наступающих роялистов.

– И что теперь? – пробурчал Скеллен.

– Мы будем ждать, – сказал Страйкер, когда первые из роялистов возбужденно заревели, заметив бесцельно вертевшихся на поляне круглоголовых, наживку Тайнтона. – И наблюдать.

Отряд роялистов был внушительным, но крайне дезорганизованным. В основном он состоял из новобранцев, скакавших на свежих лошадях в сверкающих доспехах, купленных их гордыми родителями. Несмотря на то, что в любом отряде находились люди вроде Страйкера, привносившие в войну завидный опыт и профессионализм, большинство солдат было неоперившимися юнцами. Сражения всадников зачастую превращались в свалку, где стороны с большим жаром, но безо всякого умения схлестывались в фехтовании.

Внезапно налетевший порыв октябрьского снега припорошил затвердевшую землю, и колонна пылких юнцов вырвалась со старинной дороги на открытую местность. Как и их противники, круглоголовые, это была легкая кавалерия – аркебузиры. Они носили кожаные защитные камзолы и доспехи – шлем, кирасу и железную рукавицу на руке, в которой держали поводья. По обеим сторонам, с ремней, крест-накрест опоясывающих грудь, свисали карабин и палаш. Поверх всей этой экипировки красовалась кроваво-красная перевязь приверженцев роялистов. Они определенно намеревались омыть себя кровью кучки невезучих сторонников парламента, чьи кони нервно заплясали, завидев выплеснувшуюся волну вражеских войск. Капитан роялистов, наверное, отчаянно мечтал о первом сражении. Доблесть. Отвага. Рискнуть всем за короля и страну.

Юноша был не первым и отнюдь не последним командиром, кого на поле битвы провел враг. Но эта печальная истина вряд ли принесла бы ему сегодня утешение. Когда первые из людей юного капитана полетели на землю с кусками свинца в плоти, Страйкер мог лишь ему посочувствовать.

Мгновением спустя раздался сухой треск пистолетов, и свинцовый шарик, пролетев по поляне, пробил шлем капитана, а вместе с ним и его череп, мозги выплеснулись наружу. Предводитель роялистов соскользнул с седла. Дюжина горячих пуль из карабинов просвистела над поляной, как разъяренные осы, выбив из седел находящихся на флангах кавалеристов. Тайнтон идеально спланировал засаду. Он знал, что лобовая атака не увенчается успехом, и сделал ставку на импульсивность и неопытность командира вражеского отряда. Но чтобы авантюра удалась, ему было необходимо внести смятение в ряды роялистов. Эту работу он предоставил карабинному залпу. Обычные мушкеты были слишком длинны и громоздки для всадников, поэтому кавалеристы предпочитали короткие карабины со стволом не длиннее двух с половиной футов. Карабинные выстрелы, произведенные со всех сторон, несмотря на то, что славились неточностью и обычно были не столь эффективны против доспехов, всё равно проделают прекрасную работу, посеяв панику в рядах врагов.

План сработал, и первый же залп повалил наземь командира роялистов. Теперь настал черед ударить молотом.

– В атаку! – прокричал Тайнтон, и его лошадь, встав над дыбы, с храпом вырвалась из глубины леса. Для потрясенных и лишившихся командира роялистов картина, должно быть, выглядела ужасно, и они бросились врассыпную от ревущего человека в черном. За ним появились круглоголовые, принявшись рубить их с неуемной жаждой крови. В царившем беспорядке роялисты не слушали приказов оставшихся в живых офицеров и пытались сбежать с поля битвы, по мере того, как всё больше врагов налетало на них ураганом из звона копыт, воплей и лязга металла.

– Взгляните, – произнес Форрестер, заметив раздавшийся на окраине деревни шум, – наши друзья тоже включились в схватку.

Три кавалериста, затаившиеся за кустарником, пробрались через брешь и оказались на поле битвы.

– Невероятно, – прошептал Скеллен, когда закованного в доспехи роялиста сразил мастерский удар палашом наотмашь. Клинок разрубил лицо юноши, как полоску шелка. Второго яростно ткнули клинком под кадык, и он жалко дергался на земле, пока копыта выбивали из него жизнь.

Всадники продолжали наступать. Они резали и рубили. В рядах роялистов появились бреши. Раненые юноши взывали к матерям, другие, булькая кровью, задыхались с пробитыми легкими. Те кто могли, убегали.

– Вот чёрт, поверить не могу, – снова сказал Скаллен. – Помогите мне снять сапоги. Если начну жрать их сейчас, к закату закончу.

– Они бегут, – заметил Бёртон. – Но у них по-прежнему преимущество.

– Только в численности, – кисло ответил Страйкер.

– Они как корабль без руля! – воскликнул Форрестер. – И нет мерзавца, который бы их направлял.

Скеллен фыркнул.

– Несчастные ублюдки просто хотят удрать, сэр.

Легкое прикосновение к локтю привлекло внимание Страйкера. Это был Ланселот Форрестер.

– Я знаю, старик, мы лишь собирались вернуть своих лошадей, но никто не ожидал это кровавой пьесы. Ведь мы можем дописать к ней и третий акт, что скажешь?

Колонна ударилась в беспорядочное бегство. За считанные минуты величественный, отважный и бесстрашный отряд кавалерии роялистов вдребезги был разбит засадой приверженцев парламента, как гнилое яблоко ударом кулака. Когда взвод Тайнтона помчался со всех сторон на сближение с противником, несчастным кавалерам показалось, что на них обрушился целый полк. С дюжину кавалеров лежало мертвыми, сраженные безжалостной сталью, а остальные бросились врассыпную. Некоторые, сбившись в небольшие группы, доблестно отбивались, остальные же ринулись прямиком к дороге, по которой пришли. Однако это дорога незамедлительно превратилась в опасное бутылочное горлышко, и те, кто пытался пробиться, вместо того, чтобы попытать счастья в вероломном лесу, получали жестокий урок.

Ликующие аркебузиры конного подразделения сэра Эдварда Тайнтона закалывали в спину тех роялистов, кому по несчастью довелось оказаться в хвосте убегавших солдат. Совсем еще мальчик, на вид не больше шестнадцати лет, сбросивший шлем для лучшего обзора, отчаянно искал глазами другие пути отхода. Он не заметил клинка, наискосок занесенной над ним сзади. От свирепого удара в затылок его бросило вперед. Палаш прошел сквозь волосы, кожу и кость, начисто срезав макушку. Рядом с ним доблестно сражался его товарищ средних лет, свирепо отбивающийся от всадников, кружащих вокруг него, но на него обрушилось слишком много ударов, чтобы все парировать. Он высоко поднял шпагу, отразив замах слева, но тут же пал, задергавшись в агонии, когда чудовищной силы удар снизу поразил его незащищенный правый бок, пробив доспехи и внутренности.

Капитан Роджер Тайнтон остался в центре поляны. Он снял шлем, обнажив прилипшие ко лбу светлые пряди, и, привстав в стременах, руководил сражением, словно дирижировал королевским оркестром в Уайтхолле. Его черная кираса блестела в осеннем свете, пока он осматривал маленькое поле сражения. В этой схватке он потерял лишь двух человек.

Он отдавал приказы своим свирепствующим солдатам, указывая на жертву клинком, с которого струилась кровь, когда внезапно за его спиной раздался треск, а затем глухой стук и крик. Обернувшись, он увидел, что его корнет со страшным грохотом упал на подмороженную землю. Прежде чем он что-либо сообразил, со стороны деревни раздался очередной выстрел, со свистом пролетев над его головой.

– Тревога! Тревога! Берегись! – закричал он, осознав опасность, в которой оказались его люди, маневрировавшие на открытой местности. – В укрытие! – он надел свой шлем и, развернув лошадь, галопом помчался в ближайшие заросли.

Последовали другие выстрелы. Еще один всадник с тяжелым стоном повалился наземь, когда пуля выбила весь воздух у него из груди. Тайнтон низко пригнулся над крупом лошади и последовал за своими людьми в лес. Он выпрямился, когда, наконец, удостоверился, что вышел из зоны обстрела мушкетов.

– Кто это? – прохрипел он, осматривая ближние строения. – Где они прячутся а, черт побери? Богом клянусь, этих трусливых собак я на куски порежу.

Кроме редких вспышек мушкетов, ничего не было видно. Ни мундиров. Ни знаков различия. И конечно, никаких лиц.

– Выдвигайся, Маррей. Вымани их наружу, черт бы их побрал.

Стоящий рядом солдат кивнул и нервно вывел лошадь из леса. Не успел он пройти и пары ярдов, как толстый сук слева от него разлетелся в щепки от удара свинцовой пули. Это определенно был предел дальности стрельбы, поскольку урон был минимален, пуля еле отскочила от земли. Но предупредительный выстрел сделал свое дело. Встревожившись, солдат отступил обратно в укрытие.

– Ублюдки хорошо стреляют, – признал Тайнтон и снова оглядел строения. – Но их не так много. Застали нас врасплох, да? Была бы их целая рота, они бы с нас уже шкуру живьём содрали.

Позади Тайнтона остановился кавалерист, во все стороны посыпались комки грязи и листья.

– Враги скрылись, сэр, – задыхаясь, сообщил он. – Удрали на запад.

Тайнтон пожал плечами.

– Неважно. Мы их выследим. Игра немного изменилась, – он стиснул зубы. – Лейтенант. Возьмите половину людей и идите в обход справа. Обойдите деревню и зайдите к ним с тыла.

– Сэр.

– По моим подсчётам, их там горстка, не больше. Пусть продолжают нас обстреливать. Убейте всех.

– Да, сэр.

Лейтенант мрачно кивнул, повернул лошадь и пустил её галопом. Ближайшие семеро солдат последовали за ним, оставив после себя размытое пятно из грязи и копыт.

– Остальные, – обратился Тайнтон к семерым оставшимся с ним солдатам, – достаньте пистолеты и откройте огонь. Пусть эти собаки смотрят сюда.

Солдаты тут же бросились исполнять приказ. Спешившись, они заняли места за толстыми стволами у кромки леса. У каждого была пара пистолетов в зачехленных кобурах по обе стороны седла. Они были короче карабина, стреляли еще менее точно и были меньше калибром, но, тем не менее, прекрасно подходили для прикрытия атаки лейтенанта. Солдаты знали, что с такого расстояния не смогут попасть в дверь амбара, но своими действиями отвлекут врага.

Тайнтон, тоже спешившийся, заряжал свои пистолеты, тщательно засыпая в узкий ствол порох. Прислонившись к старому высохшему дереву, он выглянул из-за толстого ствола. Со стороны ближнего строения показалась очередная вспышка, послав пулю в увядающую осеннюю листву над его головой. Поле между кромкой леса и врагом усеивали трупы. Следует признать, что в основном тут лежали трупы роялистов, но теперь к ним прибавилась парочка сторонников парламента, сраженных мушкетными пулями. Джошуа Бланделл, юный корнет, лежал скорчившись, с застывшей на лице жуткой гримасой.

– Чёртовы крестьяне, – сказал Тайнтон, ни к кому конкретно не обращаясь. Он сожжет эту деревню, после того как со всем этим разберется. – Приготовьтесь! Пли!

– Насчитал не больше двадцати выстрелов, сэр, – сказал Скеллен и поспешно перезарядил дымящееся оружие.

Страйкер кивнул. Открыв пороховую полку мушкета, он достал заряд из патронной сумки. На его перевязи висело с дюжину деревянных пенальчиков, в каждый из которых было засыпано достаточное количество пороха для выстрела, но такой вариант был слишком медленным, поэтому он предпочел оставить их про запас. Разорвав патрон зубами, он спрятал пулю под языком и ссыпал часть пороха на пороховую полку, заполнив ее до отказа.

Ловким движением большого пальца правой руки он захлопнул полку и сильно дунул на нее, чтобы смахнуть остатки пороха.

– Я насчитал восемнадцать, – сказал он. Приподняв ствол мушкета, Страйкер засыпал остатки заряда в ствол. Приложив губы к стволу, он сплюнул; маленькая черная пуля, скользнув между зубами, провалилась в ствол, на мягкое ложе из пороха.

Страйкер скомкал бумажную обертку патрона в шарик и бесцеремонно затолкал ее в ствол в качестве пыжа, чтобы порох и пуля не высыпались из ствола. Отстегнув шомпол, он загнал его в ствол, прибив пыж.

– А что это означает, прапорщик Бёртон? – спросил он, пристегнув шомпол обратно и вставив тлеющий фитиль в зубцы серпентина.

– А значит это, – ответил Бёртон, перезаряжая оружие – мушкет, а за ним карабин, – что, принимая во внимание пару их пистолетов, дали они не полный залп. Скорее всего, они послали часть людей обойти нас с фланга.

– Отлично, – мистер Бёртон, быстро учишься. – Страйкер аккуратно сжал фитиль между указательным и средним пальцами левой руки, чтобы его тлеющий кончик не соприкоснулся с зарядом или пороховой полкой во время заряжания. Потом вставил его в металлические губки серпентина и подул на ярко-красный кончик. – Итак, мы ожидаем нападение сзади.

– Уильям! – рявкнул Форрестер, – бегом туда и прикрой наши задницы. Вы тоже, прапорщик, – Форрестер указал на строения на дальней стороне деревенской живой изгороди, и те понеслись через открытое пространство, чтобы занять позиции, выходящие на северные подступы к деревне. – Двух хватит, как думаешь?

– Двое справятся, Форри, – кивнул Страйкер. – Мы с тобой должны сдерживать этого ублюдка. Просто убедись, что у тебя оба ствола под рукой. Давай по крайней мере зададим им столько жару, сколько сможем.

Страйкер поднял мушкет к мускулистому плечу и подул на пламенеющий кончик фитиля, который тлел всего в нескольких дюймах от лица, побуждая его излить свою ярость. Он с щелчком открыл пороховую полку и выровнял ствол мушкета в сторону деревьев, где ждал одетый в черное всадник.

– Давай, – прошептал он, – если посмеешь.

Конь капитана Роджера Тайнтона загарцевал под ним, желая, чтобы его послали в атаку, но капитан придумал кое-что получше. Он хотел бы уничтожить эту жалкую горстку людей, вырезать их, как собак, но залп настигнет их еще до того, как они доберутся до противника, и будь он проклят, если станет рисковать быть убитым стайкой недовольных крестьян. Нет, он подождет, пока лейтенант отвлечет огонь врага.

Его лошадь присела на задние ноги, когда раздался треск мушкета.

– Тихо, – успокоил он животное, похлопав по широкий шее, и тут понял, что что-то неладно, потому что звук выстрела шел не от линии деревьев. Тайнтон взглянул на ближайшего солдата. – Это стреляли в нас?

– Нет, сэр, – последовал ответ, которого он со страхом ожидал.

– Ну, осмелюсь предположить, через секунду вы увидите, как эти отбросы побегут. Уверен, что наши люди выполнят свой долг.

Но Тайнтон не был так уверен, потому что иногда мелькание рыжего камзола или верха шляпы за стенами напротив выдавало постоянное присутствие врага.

Кавалерийский отряд несколько минут ждал за деревьями, пока стук копыт не ознаменовал возвращение двух круглоголовых. Их шпаги были еще обнажены, но не окровавлены. Ноздри лошадей дико раздувались, а бока исчертили ручейки пота.

Рука Тайнтона стиснула рукоять палаша, костяшки пальцев побелели.

– Где лейтенант? – спросил он сквозь стиснутые зубы.

– Его нет, сэр, – последовал сбивчивый ответ.

– Нет? – крикнул капитан. – Вы имеете в виду убит?

– Вышибли пулей прямо из седла, сэр, – покорно кивнул солдат.

– Лопни их глаза! – взорвался Тайнтон. – Черт их подери! Сколько же их там, парень? Сколько? Что у них за оружие? – он разразился горестным смехом. – Кто их нанял? Бог мой, мы даже не знаем, кто они!

– Ну, они точно не наши, сэр, – пожал плечами солдат.

– Это очевидно, – Тайнтон попытался успокоиться, чтобы не ударить подчиненного, – но это солдаты регулярной армии? Или проклятые браконьеры? Или разбойники?

Никто ему не ответил.

– Молодцы, ребята, – произнес Страйкер, когда оба – сержант и прапорщик – вернулись невредимыми.

– Заставили их убраться, а? – ухмыльнулся Форрестер. – Мои особые поздравления вам, мистер Бёртон. Вы, несомненно, доказали своё мужество.

– Действительно, – подхватил Страйкер, – что произошло, прапорщик?

– Их было восемь, сэр, – пожал плечами Бёртон, – мы сделали по выстрелу, прежде чем они добрались до деревни. Сбили только одного, вынужден признать, но командира. Остальные повернули прочь, как только тот упал.

– Хорошая работа, прапорщик, – сказал Страйкер, наградив гордого молодого человека кривой из-за шрама ухмылкой. – Всегда выбивай командира. – Он повернулся к сержанту, – молодец, Уилл.

Борьба – не тот путь, что был нужен Страйкеру. Он планировал дождаться, когда оба отряда кавалерии сойдутся в смертельной схватке, сосредоточившись исключительно друг на друге, а он со своими людьми спокойно подкараулит часовых, охраняющих украденных лошадей. Но события развернулись иначе. Роялистов разбили так быстро, словно это было не сражение, а просто безумная, пропитанная кровью резня, завершившаяся и отвратительно быстрой победой Тайнтона. Страйкер решил вмешаться, чтобы помочь своим коллегам роялистам, и, возможно, заставить Тайнтона отказаться от захваченных лошадей, но светловолосого капитана оказалось не так-то легко напугать, и Страйкер добился лишь того, что лошади оказались еще дальше от его рук.

Он набрал воздух в легкие и проревел:

– Оставьте лошадей, и мы не будем стрелять!

Тайнтон не мог поверить, как же он не уловил очевидное. Лошади. Боевые кони! Как только он вспомнил о их – больших, ухоженных и мускулистых – то пришел к поразительному выводу. Там не крестьяне, там – солдаты.

Он повернулся к ближайшему офицеру.

– Они хотят своих проклятых лошадей. Вот в чем дело.

– Но там их только четыре, сэр, – офицер посмотрел вдоль деревьев, туда, где захваченных животных согнали вместе с их собственными.

– Впечатляет, да? – кивнул Тайнтон. Их может быть и четверо, а может и больше. То, как они стреляли, не дает нам ключ к разгадке. Может, вы мне скажете, сколько мушкетов нам противостоит?

– Нет, сэр.

– Именно. А у меня нет мушкетов.

В его распоряжении находились пистолеты и карабины, которые прекрасно справились с застигнутым врасплох отрядом роялистов, но этот новый, смертоносный противник с презрением отнесется к той незначительной угрозе, что они собой представляют. У Тайнтона имелись лошади, но их легко ранят или убьют притаившиеся снайперы. На нем была самая лучшая кираса, какую только можно купить, но хороший выстрел найдет даже малейшую щель в доспехах. Ему предстояло сделать выбор: или с налету ворваться в деревню и уничтожить врага, но при этом понести ощутимые потери, или прости отойти к холмам. Для него было почти невыносимо рассматривать последний вариант.

– Выдвигайтесь в сторону дороги, – произнес он спустя некоторое время. – Не выходите на поляну. Они вас начинят свинцом, прежде чем моргнуть успеете. Просто следуйте вдоль кромки леса, пока не доберетесь до дороги, и идите вверх по холму. Мы выследим остатки отряда кавалеров. И прикончим их.

Роджер Тайнтон сделал свой выбор. Разгром целого отряда кавалеров – одно дело, но ненужная перестрелка с какой-то горсткой людей – совсем другое, в Вестминстере к ней отнесутся с крайним презрением.

Пока всадники конного подразделения сэра Эдварда Тайнтона выбирались из леса на дорогу, их командир бросил прощальный взгляд на деревню.

– А что насчет наших мертвецов, сэр? – осмелился спросить всадник слева от него.

– Оставьте их, – отрезал Тайнтон.

Глава седьмая

С наступлением темноты Страйкер со своим отрядом занялись погребением мертвецов. На открытой местности за деревней вырыли глубокую яму, и людям Страйкера пришлось провести несколько неприятных минут, глядя на только что забросанную землей могилу. Это было нелегким делом – долбить замороженную землю хрупкими лопатами и негнущимися пальцами, и им пришлось изрядно попотеть, прежде чем они почтительно склонили головы перед могилой.

Деревенский священник, подхватив в конце лета лихорадку, преставился за несколько недель до этого, и собравшиеся взглянули на старшего офицера, ожидая от него проведения церемонии. Страйкер никогда не чувствовал себя комфортно в делах духовных, принимая во внимание то количество людей, которое отправил на встречу со творцом. Тем не менее, когда на него обратилось несколько пар глаз, неохотно кашлянул.

– Да смилостивится Господь над этими грешными душами, – кратко пробормотал он. Это всё, что он мог сказать.

– Omnia mors aequat [12]12
  Omnia mors aequat (лат.) – Смерть уравнивает всех. Цитата из Клавдия Клавдиана, известного позднеантичного поэта из Александрии.


[Закрыть], да? – прошептал Форрестер.

– Капитан? – переспросил Скеллен.

– Смерть. Я сказал, что она великий уравнитель. Эти парни ненавидели друг друга. Убивали или пытались убить. А теперь они мертвы, их души отлетели, и лежать им вместе в этой яме вечность. Однажды и мы к ним присоединимся.

Страйкер покачал головой.

– Хватит. У нас задание, – он отвернулся от темного холмика и побрел к деревне.

Вечер прошел в приготовлениях к отходу. И вправду, придется идти пешком, после того как лошадей украли. Оружие было наточено, мушкеты вычищены, а мешки набиты провизией. Страйкер также обсудил неожиданное появление Тайнтона с Маркусом Гамми, батраком, который заснул на часах. Теперь юноша вернулся к своей наблюдательной позиции на высоком холме, заработав синяк под глазом и возможность честно отработать свой шиллинг.

Страйкер ожидал появления жаждущих мести всадников круглоголовых, которые могли вырваться из тьмы, но ночь оставалась мирной и спокойной. Все заснули.

Страйкер поднял отряд задолго до того, как на горизонте забрезжили первые лучи рассвета. Томас Арчер, староста деревни, пренебрег настоятельной просьбой Страйкера к жителям покинуть поселение. Тайнтон будет совсем не в восторге от того, что его заставила бежать без оглядки к холмам кучка безликих людей с твердыми сердцами и верным прицелом. Его опозорили.

– Он будет в ярости, – сказал Страйкер. – Поведет своих людей на юг и уничтожит то, что осталось от злополучного кавалерийского отряда. И тогда может вернуться и отомстить.

– Если Господь желает, чтобы мы вновь встретились со славным капитаном Тайнтоном, да будет так, – сказал Арчер. – Но мы не уйдем. Не уйдем из-за таких, как он, – он горько улыбнулся. – А куда нам идти? Мы верны своему королю, но я не могу сказать, что соседняя деревня разделяет наши взгляды. Эта земля полна опасностей. Мы не знаем, кому доверять и куда бежать, друг мой. Мы останемся и попытаем счастья.

В предрассветной тьме Страйкер и его люди попрощались и нырнули в сумрак леса, карабкаясь по холму, который приведет их на юг.

***

– Стоять!

На дорогу выступил часовой и направил блестящую пику в грудь фигуры в капюшоне.

Находящиеся в тени глаза новоприбывшего остановились на оружии: острие было сделано из косы и выглядело угрожающе в сером рассвете. Он повиновался приказу, подняв вверх руки.

– Добрый день, сын мой.

Часовой бросил взгляд на шею закутанного в капюшон человека, где раскачивалось небольшое деревянное распятие.

– Священник? – недоверчиво спросил он.

Отец Бенджамин Лэйни медленно поднял руку к краю капюшона и отдернул его с благосклонной улыбкой.

– Именно. А вы – сержант?

– Сержант, – часовой кивнул, прищурившись. – Что привело вас сюда, святой отец? Для прогулки по холмам совсем неподходящая погода.

– Мы с отцом Этельбертом, – сказал Бенджамин, бросив быстрый взгляд на закутанного в капюшон спутника, который молча стоял рядом, – прибыли из церкви Святого Иоанна Богослова в Ист-Меоне.

Черные бусинки глаз часового, выделяющиеся на фоне роскошной светлой бороды и крупной фигуры, перебегали с одного священника на другого.

– По какой причине?

– Разве она не очевидна, сын мой? Ради спасения вашей души и, естественно, душ ваших друзей.

– Спасения? – сержант нахмурился. – Спасения? Мы тут богобоязненный народ, отец.

– Конечно, сын мой, конечно, – Бенджамин кивнул. – Но каждый ли день вы посещаете церковь?

– Ну... мы...

– Боюсь, что нет, сержант.

Бенджамин знал это, они с Лизетт провели прошлый день, наблюдая за сменяющимися часовыми.

Крепость Олд Винчестер Хилл построили еще во времена Железного века. Тут не было каменных стен или артиллерии, лишь высокие гребни оврагов, превращенные рукой человека в меловые стены, образовавшие грозные укрепления для отражения нашествий полчищ кельтов и римских легионеров. Даже сейчас, спустя несколько столетий с ее постройки, суровая крепость гордо возвышалась над холмами.

Укрепленный холм образовал полуостров, где острие, отходящее от главного хребта, указывало на юг, готовое встретить любых захватчиков, надвигающихся с побережья. Земли вокруг Олд Винчестер Хилла, его прочных стен и крутых высот, были расчищены для скота, но к северу от полуострова, где крепость соприкасалась с главным хребтом, ее владения ограничивал лес. Именно с этой стороны, по мнению Лизетт, можно было подобраться к форту незамеченными.

Они выехали из Питерсфилда на пегой кобыле француженки, как только улеглась метель. Животное ржало и храпело, жалуясь на холодный снег, в котором утопали его копыта на испорченных непогодой дорогах к западу от города, нервно вертело темными, как могила, глазами, но с шага не сбивалось.

Они доехали на лошади по деревни Ист-Меон, находящейся вниз по склону, и затем пешком вскарабкались вверх по холму, пока не увидели грозные укрепления. Затаившись в густых лесных зарослях, они установили наблюдение за крепостью, в котором им сильно поспособствовали замыслы ее первоначальных архитекторов. Кельты полностью расчистили вершину холма, так что на ней не осталось ни одного деревца или куста.

Это скоро изменится, так как по всему периметру крепости расставляли заостренные колья, но сейчас Лизетт и Бенджамину оставалось лишь поблагодарить Бога, что они могли просматривать большую часть пологой вершины. Посреди белеющих палаток они насчитали небольшой отряд кавалерии и, возможно, половину роты пехоты в коричневых мундирах, наблюдали за частым передвижением патрулей и видели, как в крепость въехало несколько повозок, скорее всего с провизией или вооружением. Но они ни разу не видели священников. При постоянном гарнизоне, особенно во время войны, почти всегда находился капеллан. Линейная пехота держала при себе человека в сутане, получающего жалованье не меньше офицерского. Но тем не менее, его здесь не было.

– Вы устанавливаете постоянный гарнизон на вершине этого холма, сержант? – спросил Бенджамин.

Сержант инстинктивно кивнул, прежде чем осознал свою ошибку.

– Мне не дозволено обсуждать подобные темы, – начал было он.

– Тогда вам потребуется духовный наставник. Молитвы. Проповеди. Душа солдата должна быть полна, как его пороховница.

Прежде чем часовой нашелся с ответом, Бенджамин перешел в наступление.

– В церкви Святого Иоанна Богослова мы ждали приглашения от вашего офицера, как только вы заняли холм.

– У него не было времени приглашать священника, – проворчал сержант.

– Ах! – обернувшись, Бенджамин бросил быстрый взгляд на Лизетт, стоявшую позади него. – Что в вам говорил, Этельберт! – он повернулся к сержанту. – Значит, наша прогулка к холмам оказалась не напрасной. Ведите нас, любезный сударь. Мы с Этельбертом можем приняться за работу немедленно.

Часового звали сержант Дрейк, и он быстро договорился с одним из подчиненных подменить его на посту, чтобы отвести посетителей в лагерь. Бенджамин и Лизетт, следовавшие за ним по дороге, ведущей к полуострову, прошли через брешь в укреплениях, служившую воротами Олд Винчестер Хилла. Тут они могли рассмотреть масштаб восстановления обветшалых укреплений. Среди белеющих палаток виднелись штабели древесины и повозки с валунами, а в самом центре холма, возле могильных курганов, были сложены в палатке связки мушкетов, обмундирование и клинки.

– Вы говорили, что ваш командир отсутствует, сержант, – произнес Бенджамин.

– Так точно, сэр, комендант крепости. Он возглавляет кавалерийский отряд. Пехотой и инженерами временно руководит майор Хантер. Вот и он.

Бенджамин и Лизетт проследовали за взглядом крохотных глаз сержанта, увидев высокого, крепко сбитого мужчину средних лет, мирно беседовавшего с парой мушкетеров. Хантер был одет со вкусом: камзол и бриджи прекрасного качества, грудь перехвачена широкой оранжевой перевязью, спускающейся от левого плеча к правому боку, где виднелась рукоять его клинка с корзинчатой гардой.

Обернувшись, он поспешил к ним по влажной земле.

– Доложите, сержант Дрейк.

***

Страйкер задал безжалостный темп. Он был разъярен потерей лошадей. Глупая ошибка, за которую теперь он и его люди дорого платили. А обидней всего было лишиться Воса, его неразлучного спутника, вместе с которым они прошли через немало опасностей.

– Я выиграл его в кости у лейтенанта, голландца, – рассказывал он Бёртону, пока они продирались сквозь чащу голого леса.

– Отличный трофей, сэр!

– Вот только он не совсем его выиграл, прапорщик, – сказал Форрестер.

– Я проиграл все броски, – кивнул Страйкер. – Эта была худшая ночь всей кампании. Но ублюдок затем попытался меня ограбить.

– Вы убили его, сэр? – охнул Бёртон.

– Нет. Он всё же был на нашей стороне. Но я растолковал ему, что он повел себя глупо. И затем из чисто воспитательных соображений отнял у него лошадь.

– Понятно, – Бёртон сглотнул. – Должен признаться, меня всегда озадачивало его имя. Оно голландское?

– Да, – кивнул Страйкер. – На их языке означает лису. Он был прекрасным конем. Но сейчас меня удовлетворит любая кляча.

Во время своего марша четверка старалась держаться по возможности подальше от главных дорог, предпочитая скрытно передвигаться за завесой густой поросли и толстых дубов.

Ночью, когда падала температура и на ясном темном небе мерцали звезды, от потрескавшихся ртов поднимались большие облака пара. Они дрожали от холода в своих навощенных защитных камзолах, пощипывая черствый хлеб и твердый сыр, а затем сворачивались калачиком перед тлеющими поленьями и размышляли о доме, смерти и битвах.