Текст книги "Кровь предателя (ЛП)"

Автор книги: Майкл Арнольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава четвертая

Мужчина сидел у окна, наблюдая за набухшими темными облаками. Дорога была пустынна, леденящий кровь мрак согнал путников с дорог Англии.

– Ты порвала мою сорочку, – сухо произнес он, не оборачиваясь.

– Тебя и правда это волнует? – спросил нежный голос из глубины комнаты.

Мужчина улыбнулся, просунув в прореху палец.

– Нет. Мне нравятся грубые забавы.

Гибкие руки обвили его шею, и он, припав к ним лицом, вдохнул пьянящий аромат ее кожи.

– Ты восхитительна, Мелисанда.

– Я француженка. В нас больше страсти, чем в вас, англичанах.

– Не могу не согласиться, любовь моя, – он жадно вдохнул запах ее кожи. – Ты меня околдовала, – выдохнул он. – Я в твоей власти.

Ответа не последовало, и мужчина, обернувшись, взглянул в голубые глаза девушки.

– В чем дело?

Высвободившись из объятий, девушка прошла вглубь комнаты.

– Я боюсь, Джон.

Полковник Джон Кэсли поднялся со стула и засунул ноги в бриджи, поспешно сброшенные во время любовных утех. Всё еще без обуви, он подошел к ней.

– В чем дело? Скажи мне.

– Для тебя не секрет, что я хочу быть с тобой. Но ты говоришь, что пока не закончится война, мы не сможем жить вместе, как муж и жена. Но как вам удастся одолеть войска короля, любовь моя?

Кэсли потянулся к ней, утешающе положив руки на хрупкие плечи любовницы. Она была одета как мужчина – сапоги, бриджи и сорочка, но несмотря на это, разжигала в нем желание.

– Как? Мы наберем армию, – ответил он. – Неодолимое войско, несметное и профессиональное.

– Каким образом? – она разочарованно ткнула его в грудь. – Умоляю, не издевайся надо мной, Джон. Пожалуйста, скажи, как создать такую армию? Я страшусь за свою жизнь. За твою жизнь. Ты говорил мне, что кавалерия короля непобедима. Как сможет милорд Эссекс ей противостоять?

– Молитвами, – пошутил Кэсли. Это был его привычный ответ на ее извечный вопрос.

Девушка с молочной кожей и облаком золотистых волос очаровала его с первого же взгляда. Его завораживал ее нежный галльский акцент и красивые глаза цвета сапфиров. Она оттолкнула его, он посмотрел на девушку, понимая, что разозлил любовницу. И решился.

– Или может ее купить.

Любовница обернулась, забегав взглядом по его лицу.

– Купить? – переспросила она. Кэсли слегка улыбнулся. – Ты опять насмехаешься надо мной, Джон?

Кэсли примирительно поднял руку.

– Успокойся, любовь моя. Успокойся.

Она смягчилась, и шагнув вперед, он развел руки в стороны в знак искренности своих слов.

– Я не издеваюсь над тобой. Клянусь честью, я говорю правду.

– Как так?

Полковник прошелся по скрипучим половицам, присев у окна. Он погрыз ноготь. Заинтригованная его словами, француженка последовала за ним, и взяв ее за запястья, он усадил девушку себе на колено.

– У врага есть богатства, – медленно начал Кэсли. – Они могут продать золото и утварь, а на вырученные деньги пополнить свои ряды. И всё же они, считай, что бедняки, потому что лишены самой главной ценности.

– Какой?

Кэсли задумался на мгновение, подбирая слова.

– Еще в начале года мы заметили, что надвигается война. Мы принялись претворять наши замысли в жизнь. Например, нужно было удостовериться, что король не использует свои богатства, дабы набрать армию, которая нас сметет, – он смолк и пристально посмотрел вдаль, на темные очертания холмов.

– Как тот человек... где же это было, в Кембридже? – спросила Мелисанда. – Ты рассказывал мне о его дерзком захвате университетского серебра.

Кэсли кивнул.

– Да. Мы должны захватить как можно больше королевских богатств. Но по сравнению с этой ценностью впечатляющая добыча капитана Кромвеля – лишь капля в океане.

– Какую ценность ты имеешь в виду, любовь моя?

Кэсли серьезно на нее посмотрел.

– Верному нам агенту удалось лишить королеву ее самой большой драгоценности.

Любовница недоверчиво на него покосилась.

– Камней короны?

Кэсли коротко хохотнул.

– Нет, дорогая. Этот камень столь редок, столь драгоценен, что на его фоне любой другой – кусок глины.

Глаза девушки застыли на красивом лице офицера. Ее рот слегка приоткрылся, пока она обдумывала его слова.

Кэсли откинулся назад, довольный произведенным эффектом.

– Рубин. Я не видел его, он заперт в металлической шкатулке. Но как мне сказали, размером он с гусиное яйцо.

Она пристально на него посмотрела, стараясь уловить на его лице признаки веселья.

– Я не верю в это. Ты опять паясничаешь, Джон.

– Нет, камень существует. Столетиями его прятали в недрах Уайтхолла. В его существование посвящали лишь небольшое число приближенных монарха, – тут его лицо расплылось в торжествующей ухмылке. – Но кому можно доверять в наше время? Одним из приближенных оказался наш человек. Сторонник парламента.

Его спутница раскрыла было рот, но на ее губы лег палец. Кэсли покачал головой.

– Мне жаль, дорогая, но даже я не знаю, кто он.

– А где хранится рубин? Пожалуйста, скажи мне, Джон, мне так хочется узнать.

Кэсли нахмурился, и она жадно поцеловала его в губы.

– Ты так умен, любовь моя. Так умен и силен.

– Я... я не могу, – произнес Кэсли, медленно облизнув губы. – Мне бы хотелось, ведь ты всего лишь хочешь узнать, насколько мы близки к перелому в ходе войны, но я должен молчать.

Лизетт Гайяр не настаивала. Сердечко ее забилось сильней. Она нашла его.

– Крепись, – продолжал Кэсли. – Не теряй веры, Господь ниспослал нам великое сокровище. Оно твердо и холодно, но сверкает подобно солнцу. С его помощью мы наберем несметную армию.

Лизетт прижалась к нему.

– И разобьете короля?

Кэсли кивнул.

– Да, любовь моя. Господь мне свидетель, мы разобьем короля, а когда войне придет конец, я сделаю тебя своей невестой.

Лизетт улыбнулась, и потянувшись к ней, Кэсли нежно ее поцеловал.

– А теперь, Мелисанда, с твоего разрешения, я пойду, – сказал он, подойдя к остальным предметам своего обмундирования, сваленным в кучу возле кровати. – Сегодня ночью поступает новая партия мушкетов. Каждый ствол помогает нашему делу, разве не так, дорогая?

Молчание.

– Разве не так? – повторил он, распрямляясь.

Нож Лизетт оказался у его горла, прежде чем он смог обернуться, неприятно упираясь в кадык и породив кровавые бусинки на коже.

– Наше дело? – холодно произнесла она. – Я ненавижу ваше дело.

Кэсли поморщился и сглотнул, скривившись, когда горло сдвинулось и проехалось по лезвию, и кровь побежала вниз по шее и расцвела как лепестки роз на его белом кружевном воротнике.

– Простите меня, мадам, – прошептал он, уверенность из его голоса куда-то испарилась, – в чем же я провинился?

– Сам ваш вид оскорбляет меня, сэр, – рот Лизетт Гайяр исказился от отвращения.

Кэсли взглянул на оружие, потом на руку, что держала его. Лизетт знала, что он взвешивает свои шансы победить. Но ее нож был готов убивать. Хватка была крепкой, а рука твердой.

– Кто ты?

– Гадюка, и я укушу тебя, – сказала она, ее прекрасные голубые глаза сузились.

– Я... Я не, – Кэсли запинался, запаниковав, ибо не почувствовал в ней слабости. Только жестокий триумф.

– Я возмездие.

Ветер хлестал кнутом, от его ледяного дыхания глаза Лизетт слезились. Она пригнулась, еще ниже опустив голову в капюшоне. Было еще почти темно, но слабые лучи солнца пробивались через тяжелые тучи, и она поняла, что настал рассвет и дороги наконец-то очистятся от бандитов, наводнявших их в темное время. Но идти по-прежнему было небезопасно. Женщина, путешествующая в одиночку по кишащей солдатами местности, не могла чувствовать себя спокойно. Но Лизетт была сильной и имела цель.

Добравшись до конюшни и выведя оттуда лошадь, оседланную еще в чернильной темноте предыдущей ночи, Лизетт поразмыслила над опасностью, с которой столкнулась. Но риск того стоил.

Дорога была пустынной, а лошадь быстрой. Лизетт прижалась к мускулистой шее животного, и идущий от каштановой гривы едкий запах пота и сена напомнил ей о таверне, о том темном помещении, где человек, гордящийся своей мужественностью, рухнул перед ней, выбалтывая секреты в тщетной попытке спасти свою шкуру. Лизетт вспомнила о теплой пульсирующей крови, хлещущей из глотки Кэсли. Она видела, как жизнь уходит из его взгляда. Он был не первым убитым ею человеком. Она делала это ради своей хозяйки и во имя Господа, и этого достаточно.

Смерть Джона Кэсли оказалась скверной и удовольствия ей не принесла. Однако информация была для неё важнее спокойной совести. Лизетт повернула нож, и он рассказал ей всё, что нужно.

У нее было время, чтобы спокойно сбежать до того, как тело Кэсли обнаружат. Вскоре будет объявлена охота на убийцу. Солдаты и простой народ пустятся на ее поиски по всей округе, но она уже будет гораздо дальше, чем они могут вообразить. Она окажется вне их досягаемости, мчась на юг с бьющемся в такт с лошадиными копытами сердцем. Лизетт поблагодарила Бога за удачу. У нее должно было получиться. У нее не было выбора.

Страйкер сидел в маленькой палатке, когда стая черных дроздов возвестила о приходе зари. От тщательно осмотрел зазубрины и щербины на лезвии шпаги, ощупав все по очереди пальцем, печально осознав, как сражение при Эджхилле попортило превосходный клинок.

– Охренеть, дружище, я ни одну женщину не окружал таким вниманием! Хотя была одна француженка. Как там её звали, Страйкер? Вот чёрт! Как? Может, Франсуаза?

Страйкер перестал осматривать шпагу и увидел в проёме палатки круглую сияющую красную физиономию.

– Клодетт. И ты это чертовски хорошо знаешь, Форри. Ты же тогда влюбился.

Усмешка немного увяла.

– Да, Клодетт. Фарфоровая кожа, чёрные как смоль кудри и самая соблазнительная пара...

– Форри, – перебил его Страйкер. – Мне жаль отрывать тебя от таких приятных размышлений, но у нас срочное дело. Ты получил мое послание?

– Конечно. И вот я здесь.

В ослепляющем потоке утреннего света капитан Ланселот Форрестер, в прошлом член лондонского ополчения, потом адъютант генерала Джеррарда, откинул полог и нырнул в тесное пространство палатки. Он был пухлым человеком тридцати с небольшим лет с блестящими соломенными волосами и румяным лицом.

– Я навсегда перед тобой в долгу, Форри, – сказал Страйкер, вернул шпагу в ножны и вытянул ноги в сапогах перед собой, маленький стул, на котором он сидел, недовольно заскрипел.

Будучи невысоким, Форрестер мог стоять в палатке прямо. Он показным жестом почесал спину и подмигнул.

– Бедная моя спина. Меня не втягивали в подобные неприятности с тех пор, как я выступал актером в таверне "Медведь" в Саутуике. Помнишь, Страйкер? Настоящая любовь никогда не проходит гладко!

– Помню, – внутренне собравшись, сказал Страйкер. Он был рад, что на этот раз Форрестер избавил его от выслушивания стихов Шекспира.

– В общем, в этом сражении меня порядком потрепало, это уж точно.

Брови Страйкера взметнулись вверх.

– В сражении? Много дрался, да?

– Перестань, Страйкер, я сыграл решающую роль. Решающую!

– Роль болонки Джеррарда?

Форрестер нахмурил лоб.

– Как тебе чертовски хорошо известно, мы, адъютанты, выполняем важную работу. И у вас, работяг, не было бы ни единого шанса, если бы мы не передавали приказы. Иисусе, Страйкер...

– Шутка, Форри, – Страйкер примирительно поднял руки и лукаво усмехнулся. – Всего лишь шутка. Вот, – сказал он, указывая на ещё один деревянный стул. – Присаживайся.

Дважды упрашивать Форрестера не пришлось, он плюхнулся на стул, преувеличенно вздыхая.

– И в чём проблема? – удобно устроившись, бодро спросил он.

– Меня отправляют на юг, в Хэмпшир, чтобы арестовать лазутчика. Ты едешь со мной.

Форрестер подался вперёд с округлившимися от удивления глазами.

– Я?

– Да.

Форрестер нахмурился.

– Почему?

– Потому что я тебя попросил.

– Потому что ты меня попросил? – у Форрестера был вид удивлённого херувима. – Чёрт возьми, Страйкер, у меня ведь теперь обязанности перед Джеррардом. Ты не можешь просто всучить мне в руку шпагу и полагать, что я пойду за тобой из чувства безрассудной преданности.

Страйкер едва улыбнулся.

– Ты привык.

– В юном возрасте может, да. Теперь я слишком стар для скачки по холмам и долинам. Тем более Джеррард не позволит. Да и Моубрей добавит пару нелестных слов про капитана, покидающего армию.

Страйкер покачал головой.

– Это задание принца Руперта. Я мог бы добавить, задание, санкционированное Рутвеном. В этом деле у Моубрея не было выбора, – он встретился с взглядом Форрестера. – Как и у Джеррарда.

Форрестер бросил на него косой взгляд.

– Ты уже спрашивал?

– Час назад. Я не могу тебя заставить, Форри. Не стал бы. Но принц разрешил мне самому выбрать команду. И я хочу, чтобы ты отправился со мной.

Форрестер уставился на свои сапоги.

– Страйкер, я не такой... шустрый... как раньше. Тебе нужна скорость и незаметность. Я не обладаю ни тем, ни другим.

Страйкер усмехнулся.

– Ты, конечно, не тот, каким был несколько лет назад, – он наклонился вперёд. – Но готов поспорить, ты всё ещё в состоянии держать шпагу.

– Ну, да, знаю, каким концом, – сказал Форрестер, на его щеках появился румянец.

– У тебя и других качеств хватает. Помнишь отца Иоганна? Не будь его, мы бы не ускользнули от немецкого дозора после битвы при Витштоке.

При воспоминании об этом Форрестер улыбнулся.

– А неплохой святой отец из меня вышел да? Сыгранная мною в "Золотом гусе" роль брата Лоренцо неплохо мне послужила.

– Именно это я от тебя и жду, Форри. Мне нужны мускулы, но и без смекалки не обойтись.

– Принц тебе доверяет. Но с чего ему доверять мне? – спросил Форрестер.

Страйкер свирепо оскалился.

– Потому что он знает – если ты меня предашь, я тебя убью.

– Черт тебя дери, ну ты и чудовище, Страйкер! – вырвалось у Форрестера. – И кто же еще будет скрашивать нашу жизнь во время этой безрассудной эскапады? Осмелюсь предположить, тот звероподобный сержант.

– Да, звероподобный сержант идет с нами, – ответил Страйкер. Скеллену бы понравилась подобная характеристика. – А также прапорщик Бёртон.

– Ты считаешь, что безусый юнец справится? – удивился Форрестер.

– Да, он сыроват, – признал Страйкер, – но в свое время и мы с тобой были такими. А он здорово проявил себя в битве при Кинтоне.

– Да будет так, – смягчился Форрестер. – Когда мы отчаливаем?

Банбери стоял на развилке двух старинных дорог. К западу и югу от города тянулся Соляной Путь, ведущий путешественников от Дройтвича в Вустершире до Лондона и дальше на юго-восток. Банбери-Лейн, проходящая через главную улиц Банбери, брала свое начало в Нортгемптоне и доходила до Фосс-Уэй в Стоу-он-де-Уолд. Именно эту дорогу и выбрали Страйкер с друзьями.

Его люди собрались ближе к полудню, и оставив их на краю рощи за чертой города, Страйкер направился в Банбери для заключительного совещания с Саксби.

Он подъезжал к треугольнику рыночной площади, когда дорогу ему преградила выскочившая из тени старуха.

– Тихо, Вос, – успокаивающе произнес Страйкер, погладив перепуганную лошадь по холке. – Не будьте так невнимательны, мадам, – сказал он, – вас могло раздавить.

Она не обратила внимание на упрек и проворно обошла копыта разгоряченного животного, встав рядом с седлом.

– Не желаете ленту для своей красавицы, ваша светлость? – каркнула она, протянув костлявую руку, с которой свисала синяя лента.

Страйкер наклонился и, схватив ее за запястье, заставил отойти назад, освободив дорогу для Воса.

– Нет.

Лицо старухи незамедлительно исказилось злобной гримасой.

– Проваливай тогда! – она плюнула ему вслед. – Черт уродливый! И прихвати с собой своих проклятых солдат! Оставьте нас в покое! Вы нам здесь не нужны!

Страйкер ее понимал. Война обрушилась на нее, как и на всех гражданских. С их точки зрения война была делом высших классов. Игра с высокими ставками, но всего лишь игра. Подобно пешкам на шахматной доске, люди всех сословий были вынуждены участвовать в забаве богачей, в которой одна каста аристократов пыталась устранить другую. Большая часть страны лишь желала понурить голову, закрыть глаза и держать рот на замке.

Страйкер пустил Воса шагом. Вокруг осанистого жеребца подобно гончей крутился уличный торговец в поношенной одежде. С его тощей фигуры свисали лохмотья, покрытые въевшейся грязью. Перед собой он гнал тележку, скрипевшую на подмороженных ухабах дороги.

– Эй, паренек! – окликнул его Страйкер.

Скрип прекратился, и оборванец испуганно обернулся, словно в любую секунду ожидал удара. Уверенный взгляд Страйкера встретился с беспокойными глазами мальчишки. Капитан кинул ему монетку. Резкое движение заставило мальчишку вздрогнуть, но его напряженный взгляд уловил блеск металла, и тощая рука взметнулась вверх, поймав монетку на лету.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил его мальчик, ощерившись чернозубой ухмылкой, и поспешно умчался прочь.

Глава пятая

В открытую дверь ворвался порыв холодного ночного воздуха, засвистев в полусгнившей соломе и между столами и стульями. Дюжина завсегдатаев склонилась над своими кружками, поближе к ободряющему элю. Большинство не обратили внимания на вторжение, предпочитая заниматься своим делом, хотя новоприбывшего приветствовал чуть слышный ропот, поскольку он слишком медленно закрыл за собой дверь. Двое прислонившихся к стойке пьяниц обернулись и уставились на человека, который их побеспокоил, мутным, но угрожающим взглядом.

– П-п-пейте дальше, – скомандовал человек у двери.

После секундного колебания завсегдатаи вернулись к своим кружкам.

– Уроды пьяные, – пробормотал вновь прибывший, когда в конце концов закрыл дверь и наступил на сырую солому. Он быстро оглядел помещение и прицельно направился в дальний угол, где в одиночестве сидел мужчина.

Капитан Илай Мейкпис оторвал взгляд от пивной кружки и нахмурился.

– Вы опоздали.

Верхняя губа громилы скривилась, но он ответил вежливо.

– Простите, сэр. П-п-п-пришлось немного прибраться.

– Прибраться? – поднял брови Мейкпис. – Судя по вашей внешности, я с трудом в это верю. Вы, видно, прибирали какую-нибудь шлюху к рукам или убрали с дороги какого-то бедолагу, – заявил он. – Не уверен, что вообще хочу это знать, сержант.

Сержант Малачи Бейн был гигантом. Огромная гора мышц, усиленная жутковатого вида алебардой, которую он уверенно сжимал в руке, словно оружие было ее продолжением. Большинство сержантов носили алебарду в знак своего чина, но в могучей ручище Бейна это оружие на коротком древке выглядело смертоносным инструментом, готовым рассечь человека пополам безо всяких усилий. Огромный клинок состоял из трех кошмарных частей: крюка, чтобы стаскивать с лошади всадника или сбивать противника с ног, топора, чтобы рубить врага, и длинного острия, чтобы его протыкать.

Бейн прислонил алебарду к стене, и Мейкпис смотрел, как он усаживается на стул напротив, поражаясь, уже не в первый раз, как ему удалось заполучить под свое командование подобное чудовище.

– Ну и что т-т-теперь? – буркнул Бейн, и все шрамы на его лице дергались в унисон с заиканием. – Сэр, – добавил он.

– Как я погляжу, ваши манеры как всегда элегантны, Малачи, – сказал Мейкпис, отхлебнув приличный глоток эля и вытирая блестящие усы тыльной стороной ладони.

– С кем мне нужно в-в-встретиться? – спросил громила, почесав толстыми пальцами щетину на правом виске.

– Ни с кем. По крайней мере пока. Эй, девушка! – Мейкпис окликнул девушку, мельтешащую по таверне с тарелками и собирающую пивные кружки. – Еще две, – приказал он, когда сумел привлечь ее внимание.

– Так каково же будет наше д-д-дельце, капитан? – понизил голос Бейн.

Мейкпис наклонился вперед, а голос упал почти до шепота.

– Наш хозяин заключил контракт.

Бейн молча уставился на капитана, пока девушка ставила на липкий стол две кружки.

– И? – спросил он, когда она удалилась.

– У него есть для нас задание.

Бейн не ответил, но заглотнул половину своего эля за один присест.

Мейкпис подождал, пока Бейн снова сконцентрируется на разговоре, а потом продолжил.

– В сражении при Кинтоне люди Руперта разграбили обоз Эссекса. И наткнулись там на кое-какие интересные бумаги, – сказал он, откинувшись назад, чтобы охладить собственную глотку большим глотком эля. И благодарно рыгнул.

Бейн провел толстой ручищей по щетине.

– И что было в тех бумагах?

Мейкпис по-прежнему говорил шепотом.

– Имена агентов, Малачи. Лазутчиков. Предателей.

– Вроде нас, значит, – хмыкнул Бейн.

– Именно так, мой дорогой сержант Бейн, – слегка улыбнулся Мейкпис. – К счастью, нас там не упоминали. Вы когда-нибудь слышали о Блэйке?

Бейн медленно покачал головой.

– Личный секретарь Долговязого, – объяснил Мейкпис. Шпионил для круглоголовых. Он написал Эссексу, потребовав большей оплаты за свою тайную деятельность. Это письмо оказалось в захваченном обозе.

Бейн чуть не выплюнул эль на стол.

– Могу поспорить, что принцу это понравилось!

– Потише, сержант, где ваша осторожность? – прошипел Мейкпис. – Блэйка зарежут или свернут шею, а может, и то, и другое, не сомневаюсь.

Бейн сделал еще глоток и наклонился вперед.

– Ну так и что насчет него?

Мейкпис тоже наклонился поближе.

– В том письме Блэйк также упомянул, что пришел к взаимопониманию с неким сэром Рэндальфом Мокскрофтом, живущем в местечке под названием Лэнгриш. В Хэмпшире.

– В Хэмпшире? Как по мне, так это самое отхожее место в Англии, сэр, – сплюнул Бейн.

– Точно. А Мокскрофт в нем – самая большая куча дерьма. Он держит под своим контролем всех шпионов короля в южных графствах, но заключил сделку, согласно которой собирается продать все их имена парламенту. В письме Блэйк требует денег для завершения сделки.

– И какое это имеет отношение к нам? Раз уж наших имен там нет.

Вместо ответа Мейкпис пошарил в дублете, пока в его складках не раздался характерный звон металла. Глаза Бейна сузились при появлении туго набитого кошелька, упавшего на стол перед ним.

Рука Бейна змеей метнулась вперед и быстро смела кошелек со стола. Опустив его на колени и развязав тесемки, он разинул рот.

– Золото.

Мейкпис кивнул.

– В соверенах и энджелах [9]9
  Энджел (монета получила название по изображению архангела Михаила, убивающего дракона) равнялся 6 шиллингам 8 пенсам, впервые был выпущен в 1461 году. Соверен (назван по изображению короля на троне – «суверена»), равнялся 20 шиллингам, впервые был выпущен в 1489 году.


[Закрыть]. Тут больше годового жалованья, сержант, – прошептал он, пока Бейн жадно исследовал содержимое кошелька. – Наш хозяин заверил меня, что десятикратно увеличит эту сумму в случае успешного завершения миссии.

Жесткий взгляд Бейна встретился с таким же Мейкписа

– На сей раз ему нужно что-то с-с-серьезное.

– А теперь послушайте, – прервал его Мейкпис – Он узнал, что роялисты посылают отряд на юг. Их цель – захватить Мокскрофта. Мы с вами должны добраться туда первыми. Спасти эту скотину.

Бейн уставился на капитана в замешательстве.

– Вы хотите сказать, что мы должны проскакать весь п-путь до п-п–побережья? – он покачал головой. – Я ненавижу проклятых лошадей, сэр.

– Знаю, – отрезал Мейкпис, – но скачите на них, когда хотите, и в этот раз, черт вас дери, вы захотите. Мы уже отстаем, отряд уехал сегодня утром.

– Почему мы?

Мейкпис как можно ближе наклонился к Бейну, не обращая внимания на зловонное дыхание сержанта.

– Потому что у нашего хозяина имелось только три главных агента среди лояльных королю людей. Форда казнили, а Блэйка поймали.

– Остались вы, сэр, – хмыкнул Бейн.

– Именно. Людей неожиданно стало не хватать. В запасе у него нет ни единой души, по крайней мере, пока с ним не связался человек из парламента, однако одному Богу известно, когда это может произойти. Вот почему сейчас он как никогда нуждается в моих услугах. Он хорошо мне за них заплатит. И вам, Малачи, и вам.

Бейн, жуя губы, рассматривал кожаный кошель.

– Вы сказали, они на день опережают нас, сэр. Как мы об-бгоним их до Лэнгриша?

– Насколько мне известно, в Басинге они должны забрать подкрепление.

– Это достаточно надолго их задержит.

– Несомненно. Так что если мы будем двигаться с обычной скоростью, налегке и быстрее, чем они, то доберемся до Мокскрофта первыми.

– Схватим его и тут же свалим оттуда.

Мейкпис щелкнул пальцами.

– Именно так, сержант. Мне приказано сопроводить сэра Рэндальфа прямо в Палату общин. Мистер Пим лично заинтересован в этом, поскольку знание имен всех королевских шпионов на юге станет решающим моментом в его военной карьере. Роялисты даже не узнают, что мы там побывали. Они найдут лишь пустой дом.

Бейн сунул свой огромный палец в еще более огромную ноздрю, а затем вытер его об свой камзол.

– П-почему вы уверены, что мы его найдем, сэр?

Мейкпис выгнул бровь.

– Продолжайте, сержант.

– Откуда нам знать, что он будет дома, когда мы явимся?

Мейкпис в нетерпении выдвинулся вперед.

– Он затворник. Поймал пулю в спину несколько лет назад и с тех пор едва может ходить. Мерзавцы сами к нему приходят: фермеры, йомены, торговцы. Он как жирный паук, сидит в центре паутины. Если только ему уже не известно о том, что игра окончена, он будет дома. Мы посадим сэра Рэндальфа в удобный экипаж и доставим его в столицу, как свинью на рынок.

Бейн, обдумывая план, уставился на свою кружку эля.

– И потом просто вернемся в подразделение?

– Да, – уверенно ответил Мейкпис. – Наш хозяин предоставил законные документы, которые нужно доставить в Порсмут. И мы отвечаем за их доставку. В этом вся прелесть, сержант. Мы отправимся в путь с одобрения офицера, носящего одно из высших званий в королевской армии.

Бейн в глубокой задумчивости ковырял в зубах коротким кинжалом, который вытащил откуда-то из рукава. Полдюжины почерневших пеньков выступали из его больных дёсен.

– Чертовски р-рискованно, – сказал он, не обращая внимание на то, как собеседник содрогнулся от омерзения.

– Да, рискованно, но в итоге вы станете богатым человеком, – губы капитана растянулись в широком хищном оскале, придав его лицу демонический вид в дрожащем пламени свечей таверны. – О, и получите удовольствие от того, что провалите операцию группы захвата. И их командира.

– Кого?

– Разве я не упоминал, что он наш старый друг?

Бейн тупо на него уставился.

– Вообще-то... – Мейкпис замолчал. – Это никто иной, как капитан Страйкер.

Впервые Бейн разделил энтузиазм своего командира.

– А знаете что, сэр? Я охренеть как об-божаю Хэмпшир. Всегда об-божал.

На второй день Страйкер с друзьями покинули лагерь.

– Вы двое совсем не подходите друг другу, – рассмеялся Ланселот Форрестер.

Худой как жердь прапорщик Бёртон склонился к широкой шее своего гнедого жеребца.

– Не обращай на него внимания, Брюс, – успокаивающе прошептал он в навостренное ухо жеребца и выпрямился. – Возможно, шестнадцать ладоней для лошади слегка многовато. Но он – подарок отца.

Они направлялись на юг, но Страйкер старательно избегал главных дорог, прорезавших Англию, как артерии. Продвижение было утомительным, пробирались они по холмистым долинам Оксфордшира. Поля перемежались скалистыми утесами, которые круто ныряли в изрезанные реками долины. В этом спорном регионе было небезопасно отдаляться от главных сил, и Страйкер прекрасно понимал, что за каждым холмом можно напороться на неутомимого врага, жаждущего схватки.

– Нет ничего лучше сельской местности, – тягуче произнёс Уильям Скеллен, придерживая свою гнедую кобылу, когда они подъехали к перекрёстку.

В отряде ехало четыре человека – в светло-коричневых кожаных камзолах с закинутыми за плечо мушкетами и без знаков различия. Страйкер настоял на том, чтобы им выдали новое снаряжение: новые мечи, известные под названием туков, крепкие ботфорты, отлично сшитые вещмешки и добротную сбрую.

– Вам нравится сельская местность, сержант Скеллен? – спросил прапорщик Бёртон, останавливая Брюса возле мускулистого ветерана.

– Конечно, сэр. Мокрые ноги, озноб до костей, сопли из носу. Как же я люблю всё это.

– Уилл, я знаю, вы городской парень, – сказал Страйкер. – Но здесь, по крайней мере, еда в достатке. Тут можно набить себе брюхо до отказа.

Скеллен пожал плечами.

– Я могу это сделать и в Портсмуте, сэр. И в Лондоне, и в Ньюбери, да в любом месте. А знаете в чем прелесть городской жизни? Там полно пабов.

– И шлюх, – ввернул Форрестер.

– Именно! – подхватил Скеллен. – В деревне тоже найдутся женщины, но в основном они похожи на стадо разряженных щербатых овец.

Его тирада вызвала взрыв хохота.

– А город полон всякого рода увеселительных домов, так что там и качество товара получше. Я знаю несколько местечек, где все девушки как пташки.

– Что ж, теория ваша, сержант, долго не продержится. Потеряет свою, так сказать, стройность.

– Как так, капитан? – спросил Бёртон.

– Мы на войне, Эндрю, – ответил Страйкер.

– Со всем уважением, сэр, – сказал Бёртон. – Разве мы не всегда на войне? С голландцами, шотландцами или французами?

– А где проходили все эти войны, прапорщик? Где маршировали великие армии? По Эрмайн-Стрит? По Севен-Дайлс? По Даунсу? – Страйкер сделал паузу, пока молодой офицер призадумался. – Нет, – продолжил он. – Отплыв на кораблях, мы сражались на континенте. А в доброй старой Англии не было никаких проблем.

– За исключением налогов, которые все мы обязаны платить, – заметил Скеллен.

– А что произойдет, если война затянется не на один год? – поинтересовался Бёртон. – Я слышал о том, что случилось в Нижних Землях, сэр.

– Война затронула не только города, – продолжил Скеллен. – Крестьяне в полях походили на привидений, так они были худы и измождены. Я помню всё, как сегодня. Я обязан помнить. Именно мы с друзьями отнимали у них пищу.

– Все мы, – согласился Страйкер.

– Однако, господа, не стоит волноваться, – весело произнес капитан Форрестер. – Если война слишком затянется, мой юный Бёртон, – продолжил он с хищнической ухмылкой на круглом румяном лице, – то мы слопаем тебя.

Лес оказался идеальным местом для лагеря. Разожгли костер, что было рискованно, но Страйкер надеялся, что густые ветви скроют их от врага.

Когда заплясали первые язычки костра, Страйкер завалился на мягкую лесную подстилку и удовлетворенно вздохнул. Он посмотрел на своих спутников; к их оживленной беседе примешивались ржание лошадей, грохот котелков и лязг точившихся ножей.

Вскоре было готово рагу из грибов и зайца, которого подстрелил утром Скеллен.

Пока все ели, разговаривали и смеялись, Страйкер, порывшись в своем камзоле, нащупал сложенный кусок потертого пергамента. По расстеленной перед ним карте он проследил границы и контуры земель. Предстояло проделать долгий путь, и он не знал, что ждет впереди. Возможно, уже завтра никого из них не останется в живых. Проклятый Саксби. И проклятый граф. И, раз уж на то пошло, проклятый принц. Да поразит их всех проказа. Для них он являлся всего лишь инструментом, оружием, которое они пускали в ход, когда в этом появлялась необходимость, и уж точно не беспокоились о том, с чем ему и его людям придется столкнуться.

– Извиняюсь за беспокойство, сэр, – сказал Скеллен. – Просто хочу узнать наш маршрут на сегодня и завтра.

– Да всё тот же, – откликнулся Страйкер, – Двигаемся на юг, избегая больших городов. Нам не удастся пробраться незамеченными, поэтому мы должны идти быстро. Если наткнемся на своих, у меня имеется письмо от принца.