Текст книги "Кровь предателя (ЛП)"

Автор книги: Майкл Арнольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава двенадцатая

Залп оказался эффективней, чем надеялся Страйкер. Двенадцать стволов послали смертельный груз в наружную стену дома. Грохот, дым и летящий свинец мгновенно прижали обороняющихся к полу, именно этого он и добивался. Залп дал Страйкеру время покинуть укрытие, перелезть через изрешеченную стену, вырвавшись из завесы порохового дыма, которая затрудняла защитникам обзор.

Они преодолели пару десятков шагов между стеной и домом, не привлекая к себе внимания. Страйкер понимал, что люди на верхних этажах уже на ногах и у своих позиций. Они будут всматриваться в темный дым, клубящийся вокруг маленькой стены, выискивая врагов, лихорадочно перезаряжающих длинные стволы.

Они двигались быстро. Слева от парадного входа уцелевшая стена тянулась на несколько ярдов, доходя до большого прямоугольного окна – бреши в этой цитадели. За окном заманчиво пустела безмолвная комната. Страйкер и его отряд уже собрались в промежутке между входом и окном. Они прижались к стене, надеясь не выдать своего присутствия засевшим у входа защитникам здания. Рядом, в огромной луже темно-алой крови, на холодных камнях всё еще лежало тело Джареда Дэнса, смотрящего на облака.

Страйкер дал знак Скеллену, и тот, передав мушкет О'Хэнлону, низко пригнулся и схватил большими загрубелыми руками ближайшую из лодыжек Дэнса. Мертвеца оказалось нелегко сдвинуть, но сержанту удалось повернуть тело ногами к себе. Он оттащил его с каменных плит на лужайку рядом с собой, оставив кровавый след.

Пока его люди выбивали окно прикладами мушкетов, и в стороны разлетались осколки стекла, Страйкер, нагнувшись, вытащил длинный мушкет из закоченевших пальцев Дэнса. Им оставалось лишь перемахнуть через каменный подоконник и войти в дом.

Когда раздался звон разбитого стекла, Мейкписа перво-наперво подумал, что, видимо, разбился один из старинных канделябров, свисавших с потолка. Секундой спустя он понял, что люди Страйкера пробрались в дом.

– Черт бы его побрал! – Выругался Мейкпис, ведя обороняющихся вниз по величественной лестнице. – Разрази гром это дьявольское отродье!

У подножия лестницы он увидел Мокскрофта, на удивление спокойного, хоть лицо его блестело от пота.

– Где он, сэр Рэндальф? В какой комнате?

Крутанув одной костлявой рукой большие колеса своего кресла, другой Мокскрофт указал направление.

– Полагаю, в гостиной, капитан.

– Тогда он в ловушке, сэр, – уверенно произнес Бейн, последовавший за офицером на первый этаж. – Люди в прихожей не дадут им высунуть носа из комнаты. Путь к отступлению тоже отрезан. У них ни одного заряженного мушкета. На сей раз мы как следует отделаем ублюдков. Хоть вы и говорили, сэр, что Страйкер не дурак!

Ту же спокойную уверенность разделял и один из сыновей Мэрроу, первым добравшийся до комнаты. Он знал, что атакующие израсходовали свои заряды при последнем залпе, и намеревался разрядить мушкет в тесную комнату, записав таким образом на свой счет второго мертвеца. Подняв мушкет, Дик Мэрроу шагнул к порогу.

За старшим братом последовал второй вооруженный человек, желающий разделить с ним славу и готовый поддержать первый выстрел. Томми Мэрроу смотрел, как Дик, охваченный жаждой крови, пробежал последние несколько шагов, и затем услышал звериный вопль брата, когда тот ворвался в комнату. Глядя на мушкет, он открывал пороховую полку, изготовившись стрелять, и поэтому ничего вокруг не видел, а лишь услышал громкий треск выстрелившего в тесном пространстве мушкета.

Через открытый дверной проем вылетело тело его брата, на несколько дюймов оторвавшись от земли, словно его выбросило из катапульты. Труп в брызгах крови со стуком упал на пол; в груди зияла глубокая рваная рана.

Томми замер как вкопанный, его расширившиеся от ужаса глаза не отрывались от трупа.

– Обнажить клинки, ребята, – приказал Страйкер, поблагодарив Господа за то, что мушкет Джареда Дэнса выстрелил. Когда безжизненное тело мушкетера упало наземь, фитиль выскочил из серпентина. Страйкер рисковал, ведь порох мог высыпаться, но всё же заряд в стволе загорелся.

Страйкер оглядел комнату. Она оказалась маленькой, квадратной и скудно обставленной – с большим столом и четырьмя стульями, придвинутыми к стене у окна. Ему в голову пришла одна мысль.

– Морис! Уэндел! Поднимите стол!

– Есть, сэр! – парочка схватилась за края стола.

Страйкер указал на дыру в стене, где прежде было стекло.

– Туда. Приставьте его к окну.

– Со всем уважением, сэр, но разве он не преградит нам путь к отступлению? – с тревогой спросил прапорщик Бёртон.

– Он не даст подонкам стрелять нам в спину, – проревел Скеллен. – Прошу прощения, мистер Бёртон, сэр, – почтительно добавил он.

– Нам не нужен путь к отступлению, – сказал Страйкер. – Мы идем внутрь, а не наружу.

Входящий в Лэнгриш-хаус попадал в довольно обширную прихожую, выложенную большими терракотовыми плитками. Прямо напротив двери находилась величественная лестница, тянувшаяся до второго этажа, а вправо уходил коридор, соединявший шесть комнат неизвестных размеров и назначения. Но сегодня главная активность в доме сосредоточилась слева, по обе стороны от затянутого дымом дверного проема.

Для стоявшего в прихожей Илая Мейкписа дверной проем выглядел, как врата ада. Между деревянными рамами клубился темно-серый дым, словно дразнивший их неизбежной смертью. Мейкпис увидел крошево раздробленных ребер, белеющих на фоне запекшейся крови на груди покойного Дика Мэрроу, лежащего в прихожей.

Мейкпис недооценил Страйкера. Чтобы сразиться с шестеркой Страйкера, у него еще оставались четверо из шести братьев Мэрроу, не считая его самого, Джема и Бейна. Но он начинал сомневаться в том, что его оппонент – простой смертный. Предполагалось, что атакующие безоружны. А теперь они пробрались в дом и вооружены, каким-то образом сохранив заряды до этой секунды. Мейкпис решил, что разделит людей на две группы, окружит противника и будет осаждать, пока враги не сдадутся или не погибнут. Хотя, заботясь о своей драгоценной шкуре, он откровенно предпочитал второй вариант.

Со стороны сада в прихожую вошел грузный Джем. Его лицо покраснело, исказившись яростью и горем от потери сыновей, и сейчас он помышлял лишь о мести.

– Они забаррикадировались, капитан.

– Забаррикадировались? – скептически протянул Мейкпис. – Каким образом?

– Похоже на столешницу. Она придвинута к окну. Втиснута в каменный переплет. Мы не можем обстреливать их с обеих сторон.

Мейкпис пал духом.

– Покончите с этим, мистер Мэрроу. Они застряли в своими же руками устроенной тюрьме. Проследите, чтобы они там и остались. Проследите, чтобы она стала их чертовой могилой.

***

– Как же мы выберемся из этого дерьма, сэр?

– Вызовем на себя их огонь, – спокойно ответил Страйкер на вопрос О'Хэнлона.

Он пересек комнату, прижался к стене и рискнул выглянуть за край дверного проема. И тут же отпрянул, когда две пули, прорезав воздух, прочертили борозды в стене напротив.

– Их только пятеро, – произнес он. – Двое только что выстрелили в меня, остаются трое, приберегшие для нас пули, – он кивнул в сторону стоявших под столом стульев. – Поглядим, из чего они сделаны?

– На всю страну монаршим криком грянет: Пощады нет! И спустит псов войны [20]20
  У.Шекспир, «Юлий Цезарь», акт 1, сцена 1, пер. М.Зенкевича.


[Закрыть], – продекламировал Форрестер. – Сэр?

– "Генрих Четвертый", часть первая? – отозвался Бёртон.

Форрестер вздохнул.

– Да ну вас, прапорщик. Просто перейдем к делу.

Джем Мэрроу был не солдатом, а простым добровольцем, защищающим свою деревню. И вдруг по непонятным ему причинам отряд готовых на всё солдат наполнил его сельский дом страхом и насилием. А двое его сыновей мертвы.

Джем и его оставшиеся в живых сыновья собрались в прихожей, трое держали заряженные мушкеты, наведя их на открытую дверь, в готовности обрушить на врага огонь и свинец в отместку за погибших братьев. Когда из гостиной вылетели изящно отделанные стулья с резной дубовой спинкой, их скудный залп лишь разнес стулья вдребезги.

– Пошли! Пошли! Пошли! – крикнул Страйкер, как только были разряжены все три мушкета. Именно на это он и надеялся. Роялисты выбросили из двери стулья, а их противники отреагировали на движение, спустив курки, прежде чем поняли, во что целятся. Они поступили еще более опрометчиво и неумело, чем Страйкер мог себе представить.

Отбросив в сторону разряженные мушкеты, шестеро роялистов ворвались в прихожую, где стояли растерявшиеся враги, разинув рты и выпучив глаза. Первый упал, прежде чем успел шевельнуться. Возглавивший атаку Страйкер стукнул гардой по перекошенному от ужаса лицу. Удар рассек губу и разбил зубы, превратив рот в кровавое месиво. Голова раненого запрокинулась, но он был крепким человеком и сумел устоять на ногах, твердых, как сталагмиты, и Страйкер ударил его в грудь, свалив наземь и пронзив острием палаша.

Больше не гремели выстрелы, лишь скрежетала сталь. Вскоре мешком крови и растерзанной плоти пал второй противник. В рукопашной схватке роялисты были на голову выше соперников.

Слева от Страйкера Уильям Скеллен хищно, по-волчьи оскалив зубы, обрушил на противника клинок. Его оппонент парировал удар, но то ли ему не хватило сил, то ли желания отразить повторный замах сержанта. Скеллен пырнул его снизу в живот, и противник с жалостливым стоном свалился.

За считанные секунды после прорыва из гостиной осталось лишь два защитника.

– Осторожней! – вскричал сэр Рэндальф Мокскрофт. Бейн, с невероятной скоростью толкающий кресло, чуть не впечатал шпиона в высокую вазу.

– Вы находитесь здесь, чтобы спасти нас, а не убить, – его крохотные глазки метнулись к бегущему рядом человеку. – Боже милостивый, капитан Мейкпис, вряд ли это тот план спасения, на который мы надеялись!

Бейн и Мейкпис стояли в конце прихожей, стараясь как можно дальше держаться от гостиной, якобы в целях обезопасить Мокскрофта, хотя на самом деле Мейкпис не вполне доверял семейству Мэрроу. Он выжидал, желая посмотреть, как они управятся с людьми Страйкера, прежде чем самому подставлять свою шкуру под удар. Когда грозный на вид, но безмозглый выводок Джема выпустил свой идиотский залп, Мейкпис осознал, что и дальнейшее сопротивление будет сродни самоубийству.

Теперь они втроем мчались по длинному коридору, устремившись к небольшой кладовке на задах дома.

– Нам никак не уйти, капитан, – быстро сказал Мокскрофт, – если они те, о ком вы говорили. Джем и его ребята не продержатся и одной минуты.

– Он станет драться?

– Джем? Да, станет. Он потерял Дика и Натана. Они все будут сражаться.

– Хорошо. Это, по крайней мере, даст нам немного времени.

– Времени для чего? – поднял глаза Мокскрофт.

– Для этого.

Они добрались до кладовки. Когда Бейн остановил кресло, Мейкпис передал сэру Рэндальфу свой клинок и карабин. Бейн сделал то же самое.

– Заприте нас здесь, – Мейкпис указал на кладовку. – Они обыщут дом. Когда они вас найдут, то обнаружат, что у вас есть пленные.

Мокскрофт немного развеселился, выдавив полуулыбку.

– То есть вы хотите, чтобы мы сделали вид, будто держали вас под замком?

– В самую точку, сэр Рэндальф, – кивнул Мейкпис.

– Понимаю, это может помочь вам снять с себя любые обвинения, – Мокскрофт поднял тонкие брови. – Но как это может помочь нам? Они пришли сюда за нами, в конце концов.

Мейкпис наклонился, приблизив свое лицо к лицу шпиона.

– Именно! Они не могут убить вас, сэр Рэндальф. Им приказано доставить вас к принцу Руперту живым. Я, с другой стороны, вероятно, буду повешен на ближайшем суку.

В прихожей Страйкер увидел, как Бёртон схватился в тесном клинче с коренастым курносым парнем на голову ниже прапорщика, но казалось, неплохо владеющим своим длинным клинком и невнятно выкрикивающим оскорбления и угрозы.

– Рассредоточиться, – повернулся к своим людям Страйкер, – проверьте все комнаты. Скеллен?

– Сэр!

– Выйдите на улицу и проследите, чтобы никто не сбежал.

Все повиновались его приказам. Страйкер отправился на помощь прапорщику, но путь ему преградил еще один оставшийся в живых обороняющийся.

Страйкер шагнул навстречу врагу. Тот был выше Страйкера и рассек пространство между ними впечатляющим ударом. Долговязый сделал повторный замах, они оказались лицом к лицу, когда Страйкер отбил тяжелый удар, и капитан заметил сходство между своим противником и коренастым человеком, яростно наседающим на прапорщика Бёртона.

Страйкер оттолкнул противника, но как только тот обрел равновесие, он внезапно бросился вперед, произведя укол, заставший Страйкера врасплох. Клинок метнулся к животу Страйкера, острие вонзилось в защитный камзол, натолкнувшись на препятствие. Страйкер отскочил, схватившись за рану и пошатываясь. Желтозубая ухмылка врага стала шире, глаза заблестели.

Страйкерa пронзила боль, когда острие нащупало плоть. Ему оставалось лишь благодарить набивку своего камзола, ведь даже самый свирепый укол завяз бы в его плотной подкладке. Теперь долговязый приближался, размахивая эстоком, и пригнул колени, изготовившись к смертельному удару.

Страйкер понимал, что его реакция замедлена из-за пульсирующей боли. Он резко вложил клинок в ножны, упал на колено и поднял разряженный мушкет к груди, якобы прицелившись. Деревянный приклад был устремлен вверх, готовый принять на себя и отразить следующий удар.

Но противник нанес свирепый удар снизу. Его клинок опять встретил сопротивление в том месте, где на камзоле Страйкера уже расплылось темное, почти черное пятно, но на этот раз от ранения Страйкера спас прыжок назад. Теперь уже враг потерял равновесие, ему пришлось переступить через труп, чтобы добраться до Страйкера. Он отчаянно пытался перенести через него вторую ногу.

Выбросив руки вперед, Страйкер изо всех сил метнул мушкет в долговязого. Противник поднял эсток, но мушкет отбил клинок в сторону и обрушился на голову.

Бросив мушкет, Страйкер перешел в атаку. Одним плавным движением пальцы его правой руки сомкнулись на рукояти клинка, и сталь с шипением выскользнула из ножен.

Оторопевший противник нанес очередной удар, на этот раз метя вверх, в надежде поразить горло. Страйкер с легкостью уклонился от укола.

Теперь преимущество оказалось на его стороне, и Страйкер сосредоточился на том, чтобы прикончить жертву. Повернув запястье, он выбил эсток из побелевших пальцев противника; клинок с грохотом упал на окровавленные плиты пола в нескольких футах от него. Удивленные глаза противника остекленели, когда сверкающая сталь полоснула по торчащему кадыку.

Прежде чем противник упал, Страйкер уже отвернулся от него. Он направился к подножию широкой лестницы, где затянулась дуэль прапорщика Бёртона. Коренастый противник Бёртона изрыгал мстительные проклятья. Бёртон не сдавал позиций, и парочка кружила, как самцы оленей во время гона. Высоченный Бёртон размахивал эстоком перед плоским носом противника, тот же, перейдя к низкой стойке, держал свой тяжелый клинок на уровне груди прапорщика.

Коротышка, подскочив как большой кот, налетел на Бёртона. У прапорщика было достаточно времени, чтобы приготовиться к удару, и его клинок принял на себя всю силу замаха. Скрестившиеся клинки зазвенели, как колокола, и Бёртон был вынужден отступить. Опустив оружие почти к самой земле, коротышка свирепо рубанул по ногам Бёртона. Клинок со свистом на волосок разминулся с лодыжками Бёртона, и прапорщик вновь был вынужден отойти, поднявшись на первые ступеньки лестницы.

Джем Мэрроу не собирался сдаваться без боя, призвав в свидетели Господа и всех святых, и собирался прихватить парочку ублюдков с собой на тот свет. Он смотрел, как его горячо любимых сыновей разрубили на куски, расстались с жизнью во время контратаки, возглавляемой циклопом в мундире. Но прежде чем Джем Мэрроу отправится на встречу со творцом, он прикончит стольких демонов, скольких позволит Господь, и начнет с безусого юнца перед собой.

Мэрроу как раз поставил сапог на нижнюю ступеньку лестницы, изготовившись к очередной атаке, как что-то с глухим стуком ударило его сзади по ноге над самым коленом. Нога подвернулась, и он опустился на колено на вторую ступеньку. Сначала он решил, что его ударили, но когда попытался выпрямить ногу, то обнаружил, что она не реагирует. И тут он почувствовал боль, разлившуюся по всей ноге; она пронзила его до самого бедра и скрутила пальцы. Мэрроу вновь попытался подняться, но опять его пронзила боль, а к горлу подступила тошнота. Он обернулся, глянув вниз из-за правого плеча. И обнаружил кинжал, застрявший, как стрела в стволе дерева: его длинная гладкую рукоятку заливала выходящая толчками кровь.

Бёртон уже приготовился спасаться бегством, если его коренастый противник решит наступать вверх по лестнице. Тот не был наделен ловкостью Страйкера или Форрестера, но Бёртон заметил пылающую в этих маленьких и гневных глазах ярость, которая наводила на него ужас.

Но падение коротышки дало Бёртону столь желанное преимущество. Он перепрыгнул через отделяющие их пару ступеней и что было мочи пнул врага в свиноподобное рыло. Раздался громкий тошнотворный хруст – звук сломанной кости. Клинок покатился, а противник завалился навзничь на окровавленный пол среди остальных трупов. Прапорщик Бёртон нагнулся, чтобы довести начатое до конца. Поверженный враг увидел его приближение и попытался сесть, но Бёртон оказался проворней и спустя мгновение уже стоял над раненым врагом, глубоко погрузив эсток в беззащитное горло.

Бёртон вогнал сталь изо всех сил, пробив кожу, мускулы и шейные позвонки, пока клинок не вышел с другой стороны, как иголка сквозь муслиновый платок. Эсток ударился в плиту под головой мужчины и острие звякнуло, от удара такой силы плита треснула, и клинок погрузился в землю.

Несколько мгновений Страйкер созерцал побоище. В прихожей вповалку лежали скорчившиеся тела, под высоким потолком вился темный дым, а повсюду разлился тошнотворный запах крови. Бёртон опустился на колени, после схватки он не мог держаться на ногах.

В верхнем пролете лестницы показались Форрестер с Брантом.

– Наверху ни души, сэр, – хрипло произнес офицер, грудь его тяжело вздымалась.

– И здесь никого, – раздался второй голос уже на первом этаже.

Обернувшись, Страйкер заметил сержанта Скеллена, появившегося в проеме парадной двери.

– Сад совершенно пуст, сэр.

Из глубины длинного темного коридора послышался гул голосов. Люди Страйкера напряглись, приготовившись к очередной схватке, но перед ними появилось знакомое лицо.

– Нашли что-то, капрал? – спросил Страйкер.

О'Хэнлон широко ухмыльнулся.

– Так точно, сэр. Так точно.

За ольстерцем показалась другая фигура, одетая со вкусом, со льстивыми и смазливыми чертами лица и определенно безоружная. У вошедшего были рыжие волосы, подобно гриве ниспадавшие ему на плечи, опрятная рыжая и острая бородка и золотые серьги, поблескивающие в ушах.

– Приветствую, капитан, – произнес Илай Мейкпис.

***

Возможно, Лизетт Гайяр и предпочла любовнику королеву, но выбор оказалось сделать намного сложнее, чем она призналась Страйкеру.

Теперь их пути вновь разошлись: Страйкер продолжил путешествие на юг, а миссия Лизетт привела ее на север, но тем не менее, она думала о нем, пока ехала под мелким моросящим дождем и пронизывающим ветром. Когда она оставила его в тот июньский день, то верила, что окажется сильной и достаточно стойкой, чтобы уйти без всяких угрызений совести. Но их безумное совокупление в лесной чаще пробудило эмоции и воспоминания, которые, как она считала, находятся под контролем.

После того, как они с отцом Бенджамином, миновав массивные ворота Басинга, перешли через мост реку Лодден и вошли в тень, отбрасываемую густым лесом вдоль северной дороги, они вместе помолились. Это было странным опытом, ведь он был англиканцем, а она – католичкой, но как и королева Генриетта, Лизетт доверяла священнику. Когда они расставались в последний раз, она перегнулась с седла и нежно поцеловала его в щеку.

– За дело, Лизетт, – поспешно прошептал отец Бенджамин, пытаясь сохранить хладнокровие. – Крамб – надежный человек, – добавил он, ища во взгляде француженки недоверие.

– Вы действительно ему верите? – недоверчиво спросила она.

Бенджамин покачал головой.

– Я научился никому не доверять. Но он выдает себя за человека короля. Кроме того, я щедро ему заплатил.

– Что ж, тогда приступим.

Священник кивнул.

– Он будет ждать вас на борту баржи "Баклан". Сообщите пароль, и вас примут на борт.

На этом они и расстались. Бенджамин Лэйни вернется к своей пастве, а Лизетт отвезет шкатулку в Гаагу, на уже триумфально представляла довольную королеву. Казалось странным, даже неправильным, везти драгоценный рубин в столицу Англии, где и подстроили его кражу, и где сильнее всего пылало сердце мятежа. Но это был единственный возможный путь на континент. Ее единственное спасение.

***

Илай Мейкпис по-акульи ухмыльнулся.

– Не думал, что мне доведется произнести эти слова. Но вы не иначе как манна небесная, капитан.

Они находились в уютных, заваленных свитками покоях сэра Рэндальфа Мокскрофта в глубине Лангриш-хауса. Быстро опустилась ночь, но и стены, и свитки, и мебель, и лица ярко освещали выстроившееся в ряд свечи.

После схватки солдаты вычистили клинки и обшарили мертвецов. Страйкер повернулся к этому занятию, столь распространенному среди солдат, слепым глазом. В конце концов, какая польза покойнику от имущества? Когда все карманы были проверены и выужены несколько монет, пуль, ножей и патронов, трупы сложили в ряд, плечом к плечу, на траву неподалеку от крыльца, где пал Джаред Дэнс. Всего их было восемь: Дэнс, Мэрроу и его шесть сыновей.

Когда Страйкер заметил ухмыляющееся лицо Илая Мейкписа, ему захотелось рвануть через всю прихожую, перепрыгивая через неподвижные тела и разбросанное оружие, и записать еще один труп на счет мясника. Но Ланселот Форрестер остановил Страйкера.

– Сейчас не время и не место для убийства, – задыхаясь, возразил Форрестер.

Страйкер всё понял. Даже несмотря на щедрую жатву смерти и разрушения, он не мог позволить своим людям наблюдать за хладнокровным убийством.

– Они доблестно и искусно сражались,дружище. Покажем им, что эти люди умерли за более доблестное дело, нежели удовлетворение жажды крови.

Форрестер, не в первый уже раз, охладил пыл Страйкера, и забрызганный кровью капитан смог взять себя в руки.

Мейкписа, Бейна и Мокскрофта взяли под стражу до начала допроса, и погребение мертвецов прошло с молчаливой торжественностью.

Выжившим также требовалось время на осмотр ран. В основном, это были колотые раны или порезы, хотя Бейну сломали нос стволом мушкета, а О'Хэнлону требовалось перевязать голову – пуля чиркнула по левому виску. Рана Страйкера, хоть и причиняла сильную боль, оказалась поверхностной. Её небрежно зашил кривым швом сержант Скеллен.

– Совсем как новенький, – произнес Скеллен, туго перевязав живот капитану, чтобы не дать ране открыться.

Двумя часами спустя, Страйкер и его офицеры, Форрестер и Бёртон, стояли перед большим столом из массивного темного дерева. С другой стороны, взгромоздившись в огромное кресло, смахивающее на трон, сидел капитан Илай Мейкпис. За его спиной с суровым лицом и поигрывая бицепсами, словно нубийский раб времен Римской империи, возвышалась гигантская туша Малачи Бейна.

Скеллен и О'Хэнлон караулили парадный и задний входы в дом. Страйкер не был расположен рисковать.

– Избавьте меня от вашего красноречия, Мейкпис. – произнес Страйкер. – Просто объясните, какого черта вы тут забыли?

Мейкпис пояснил, что его отправили с депешами в Портсмут. Стратегически важный портовый город в сентябре сдался сторонникам парламента, и король отчаянно добивался местной поддержки, чтобы поднять восстание против нового коменданта города, сэра Уильяма Льюиса.

– Мы, – тут он оглянулся на Бейна, – мчались к побережью. Депеши были адресованы парню по имени Гидеон Хардинг, влиятельному городскому купцу. Наши люди в городе известили о том, что он обладает значительным влиянием среди своих товарищей по торговому сословию. И, как нам шепнули по секрету, ставит в церкви свечки за дело короля. В депешах ему обещано большое вознаграждение за разжигание недовольства по отношению к Льюису и его шайке предателей.

Миссия, как он пояснил, привела их из человеческого муравейника в Банбери проездом через блеклые осенние пейзажи Средней Англии к этому богом забытому уголку восточного Хэмпшира, где они и застряли.

– Определенно рискованное путешествие, – заключил Мейкпис. – Самое опасное из тех, в которых мне довелось побывать, – он втянул полные легкие ароматного дыма, прежде чем выпустить его сквозь полуоткрытые губы равномерными завитками, зазмеившимися вокруг лица. – На каждом шагу нам приходилось отбиваться от патрулей круглоголовых.

Скорбная гримаса исказила его лицо, когда он продолжил рассказ о том, как они успешно добрались до окраины Питерсфилда, но попали в засаду, устроенную кавалерийскими патрулями круглоголовых.

– Мы приняли сражение, – с легкой грустью произнес он, – каждый из нас отправил на тот свет парочку солдат, прежде чем нас схватили. Мы могли бы отступить с честью, если бы мой славный жеребец не схлопотал пулю.

– И вас привезли сюда, сэр? – засомневался Форрестер.

Мейкпис моргнул – похоже, это было болезненное воспоминание.

– Мокскрофт – предатель, – ядовито выплюнул он это слово, – как вы, очевидно, уже знаете. Дом хорошо построен, с толстыми стенами и крепкими замками. Мерзавец держит здесь пленных, когда тюрьма в Питерсфилде переполнена. Нас собирались перевести обратно в город и повесить.

– Повесить? – повторил пораженный Бёртон.

– Ага, приятель, – серьезно произнес Мейкпис и взглянул на Страйкера. – Вы нашли нас раньше, чем эти ублюдки смогли... – он слегка постучал пальцами по столу, – покончить с нашей жизнью.

– Но люди, с которыми мы дрались, не настоящие солдаты, – сказал Страйкер.

– Местная самооборона, – отозвался Мейкпис. – Преданы Мокскрофту. Его собственная частная армия.

– Весьма поразительная история, сэр, – прапорщик Бёртон был явно под впечатлением от сидящего перед ним человека.

– Поразительная? – повторил Мейкпис. – Нет, молодой человек. Я исполнил свой долг единственно известным мне способом. Как офицеру, мне были доверены важные документы, и я должен был защитить их ценой своей жизни.

– Но всё равно не смогли их доставить, – хмыкнул Страйкер.

Мейкпис нахмурился и отвернулся.

– И я этого стыжусь, – сказал он, обращаясь скорее к стопкам пергамента, чем к людям напротив. – Да, стыжусь. Когда нас схватили эти сучьи дети пуритане, я был просто сражен чувством вины и отчаяния, – он выдавил из себя печальную улыбку.

Страйкер поглядел на рыжеволосого офицера с непроницаемым лицом.

– Не это ли ты время от времени произносишь, Форри? Здесь скрыт кинжал за каждою улыбкой [21]21
  У.Шекспир, «Макбет», акт 2, сцена 3, пер. Б.Пастернака.


[Закрыть]. Это из Мак...

– Будь проклята ваша грязная душа, Страйкер! – выкрикнул Мейкпис. – Вы просто злобный грубиян. Сами прочтите чертовы письма, если не верите джентльмену на слово.

Страйкер наклонился, взял со стола тонкую стопку пергаментов и начал их листать, время от времени бросая взгляд на Мейкписа.

– Видите? – продолжал Мейкпис. – Всё тут. С личной печатью короля, так-то вот! Мы с сержантом Бейном за последние дни прошли через настоящий ад. Скакали без устали, днем и ночью, чтобы исполнить поручение величайшей важности. Нас схватил патруль, и мы чуть не расстались с жизнью. Даже вспоминать не хочу, в какую глубину отчаяния мы погрузились, когда нас заперли в этих стенах. Это была настоящая пытка, сэр. Ваш капрал обнаружил нас, когда этот проклятый шпион приставил к нашим головам пистолет. Он как раз собирался нас прихлопнуть, но тут вы пришли на помощь. А теперь вы меня оскорбляете? Этим недоверием и всякими инсинуациями? Так не годится, сэр! – румяная физиономия Мейкписа вытянулась, и он рухнул обратно в кресло, как марионетка с обрезанными нитями. – Можете сами спросить мерзавца, если мне не верите.

Страйкер долго рассматривал Мейкписа, кипевшая в нем ненависть к этому человеку служила запалом для ярости. Не произнося больше ни слова, он подошел к столу и склонился над полированной поверхностью, схватив перепуганного Мейкписа за воротник. Тот не мог ничего поделать и позволил выдернуть себя из кресла, так что его бедро болезненно уткнулось в край стола, а верхняя часть тела повисла в железной хватке Страйкера.

Бейн собрался было встать на защиту командира, но Бёртон вытащил клинок. Лысый сержант только фыркнул – он был безоружным.

Столкнувшись нос к носу, Страйкер и Мейкпис взирали друг на друга с отвращением, которое, казалось, заполнило всю комнату.

– Не годится? – повторил Страйкер тихим и полным угрозы голосом. – Не годится, да? Я покажу тебе, что значит не годится, мать твою!

Страйкер потянул Мейкписа за воротник, рванув так резко, что его жертва распласталась на столе, прежде чем кто-либо смог вмешаться. Страйкер откуда-то раздобыл клинок. Не длинный, вроде дирка, который он носил на поясе или в сапоге, а малюсенький нож не больше указательного пальца. Оружие тут же застыло у глотки Мейкписа.

– Боже ты мой, старина! – воскликнул откуда-то из-за спины Форрестер. – Ты рехнулся?

Страйкер не обратил на него ни малейшего внимания.

– Я убью тебя, Илай. Перережу глотку и пущу кровь как из вонючей свиньи.

Мейкпис уставился в единственный глаз Страйкера. Он уже видел этот блеск серебра и понимал, что Страйкер жаждет его крови. Он дернулся, пытаясь оттолкнуть худощавое тело капитана, состоящее из одних мышц и сухожилий. Нож вспорол кожу.

Страйкер злобно усмехнулся, глядя на перепуганного Илая Мейкписа, и убрал нож, оставив проступившие бисеринки крови в том месте, где нож проткнул кожу. Они скатились по шее Мейкписа и собрались ярким пятном на воротнике сорочки. Нож исчез так же быстро, как и появился.

Мейкпис выдохнул с облегчением, но нападавший не ослабил дьявольскую хватку.

– Ты нас дуришь, Илай, – сказал Страйкер. – Я это знаю.

Он был не так уверен в этом, как утверждал, ведь на депешах имелась королевская печать, но Страйкер по-прежнему надеялся поймать Мейкписа с поличным, когда тот совершит измену.

– Вы ошибаетесь, сэр! – выдавил из себя Мейкпис, когда Страйкер наконец-то его отпустил.

– Попридержите язык, – рявкнул Форрестер.

– А с нами что будет? – поинтересовался сэр Рэндальф Мокскрофт, когда его кресло на колесиках выкатили перед офицерами. Мейкписа с Бейном перевели в примыкающую комнату под присмотром Уэндела Бранта с заряженным мушкетом.

– Мы отведем вас к нашим войскам, – ответил Страйкер. – А что случится там – решать не мне, – он на мгновение задумался, не желая вступать в диалог с предателем, но всё же не смог оставить вопрос без ответа. – Почему вы это сделали, сэр Рэндальф?