Текст книги "Кровь предателя (ЛП)"

Автор книги: Майкл Арнольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Прапорщик Бёртон, – позвал Страйкер, не отрывая взгляд от приближающегося врага.

– Сэр, – отозвался Бёртон, подходя поближе и стараясь держать штандарт роты Страйкера как можно выше.

– Взгляните на этих мерзавцев, прапорщик. Они устали. Они напуганы. Их топтали и мяли им бока весь день.

– Да, сэр, но и нам тоже, – ответил молодой человек.

– Но пикинерам-мятежникам не стоит об этом знать, парень. Откуда мы знаем, что они устали, мистер Бёртон?

Бёртон на мгновение задумался и поднял глаза на капитана.

– Ну, они низко держат пики, сэр, – предположил он.

Страйкер ухмыльнулся, кожа на месте его глаза сморщилась странным и зловещим образом.

– Молодец, мистер Бёртон. Они низко держат пики. И плечи опущены. Переминаются с ноги на ногу. Так чего мы не должны делать?

– Поступать так же, сэр?

– Именно. Передайте знамя капралу Муксу и проверьте солдат, прапорщик. Увидите, что кто-то выглядит усталым, опустил плечи и оружие, спотыкается... Я хочу, чтобы этот человек был наказан. Я ясно выразился?

– Есть, сэр! – гаркнул Бёртон, протянув огромное знамя из красной и белой тафты капралу, а потом повернулся к строю, неумолимо продвигавшемуся в сторону врага.

Во время первого столкновения молодого офицера вывернуло на покрасневший снег. Теперь у него не было для этого времени.

Это произошло за мгновение до того, как пикинеры столкнулись. Страйкер был не из тех, кто станет стоять в сторонке и наблюдать за своей ротой, и он сразил двух мушкетеров, пока те торопливо перезаряжали оружие, чтобы плюнуть свинцом в ряды роялистов. Он услышал, как барабанщики замерли, чтобы показать, что нужно поднять пики, и глухой звук столкновения двух передних рядов.

В готовности присоединиться к своим солдатам и руководить стычкой, Страйкер начал двигаться в сторону плотной массы тел, видневшейся впереди. Войска парламента уже накатились на его беспощадных пикинеров, и он почувствовал прилив гордости. Но не успел он пройти и нескольких шагов, как столкнулся с новым вызовом. Двое синемундирников оторвались от своего подразделения и в этой свалке приближались к нему с обеих сторон, пытаясь зайти с флангов. Человек справа был среднего телосложения, но со диким и вселяющим страх взглядом, как у зверя в клетке. Он сжимал в побелевшем кулаке тонкий клинок, держа его на уровне лица Страйкера. Другой был громилой, размахивающим половиной сломанной пики. К несчастью для Страйкера, это была половина с окровавленным грозным наконечником.

Страйкер был уверен, что справится с одним противником, но вряд ли с двумя, учитывая его усеченное зрение. Решив, что обретет кураж, сразившись с громилой, Страйкер выбрал его первой целью.

Тот ухмыльнулся красными зубами и ткнул в пространство между ними половиной пики. Он еще находился слишком далеко от Страйкера, чтобы причинить какой-либо урон, но просто прояснил намерения.

Страйкер поднял шпагу, держа ее высоко, словно собираясь рассечь надвое голову громилы. Как он и предвидел, тот приготовился отразить удар, пока его низкий спутник, ощутив облегчение от того, что ему не придется немедленно вступить в схватку с капитаном, совсем чуть-чуть опустил шпагу. Через мгновение Страйкер упал на колени и перекатился, оказавшись перед низким соперником. Он бросился на него, как гадюка на жертву, и вонзил клинок глубоко в пах. Всё произойдет быстро, Страйкер это знал, потому что уже много раз убивал таким образом. Ему рассказали, что таким способом дрались римские легионеры, и легко было понять, почему. В паху находились важные артерии, и человек за минуту истекал кровью.

Обратив всё внимание на громилу, Страйкер увидел, что тот уже отступает. Уродливая ухмылка превратилась в обеспокоенный взгляд, когда капитан молнией вскочил на ноги. Огромный круглоголовый говорил себе, что это будет легкая добыча, что офицер-роялист тощ и неповоротлив, да к тому же одноглазый, этот глупый поклонник короля-паписта, и он подходящая жертва для резни. И вот теперь с каждым хищным движением, сделанным с хорошо отработанным выражением чистой и холодной ярости на лице, Страйкер инстинктивно понимал, что уверенность врага тает. На гладковыбритом лице капитана виднелись многочисленные старые шрамы, а то место, где когда-то находился левый глаз, стала просто бесформенной и отвратительной массой плоти. Громила глядел на эту кривую глазницу со страхом, делая над собой усилие, чтобы смотреть на здоровый глаз. Страйкер же заглянул в него своим серебристым глазом, будто видел насквозь, так что круглоголовый узрел собственную смерть.

Страйкер хотел махнуть шпагой, но знал, что длинная пика проткнет его до того, как он успеет приблизиться. Спокойно. Спокойно. Пусть сделает первый шаг.

Громила потерял присутствие духа. Он взмахнул деревянной пикой, как дубиной, и злобно заревел, нацелившись пикой в голову роялиста. Но его движение он заметил слишком поздно. Противник пригнулся под ударом, перекатился по кровавому снегу и вскочил в нескольких дюймах, как акробат. Мир перевернулся.

Страйкеру потребовалось три попытки, чтобы выдернуть клинок из глотки громилы, но как только ему это удалось, хлынула кровь, и труп рухнул на землю, как поваленный дуб.

Страйкер повернулся к своим солдатам. Схватка пикинеров опять остановилась. Это было решающее мгновение, когда давка могла перейти в стычку, в рукопашную, когда отбрасывались пики и вытаскивались клинки.

Добравшись до строя, Страйкер увидел, что его люди колеблются. Они показали всё, на что были способны, в самом начале схватки, но теперь усталость начала сказываться. Пики в центре давки теперь стояли вертикально, торчали в небо, пока передние ряды толкали друг друга грудью, так что не хватало места, чтобы поставить древки горизонтально. В центре был тот еще адок. Солдаты вытащили кинжалы, потому что длинные клинки было не развернуть в этой смердящей агонизирующей свалке. Люди кололи друг друга или кусали, пинали и бодались, как бараны на поединке. Что угодно, лишь бы свалить противника.

С одной стороны беспорядочной свалки Страйкер заметил офицера в коричневом мундире, руководящего круглоголовыми. Убрав шпагу в ножны, Страйкер нагнулся, чтобы подобрать брошенную пику из быстро замерзающей слякоти, добраться до задних рядов своих войск и оказаться в левом заднем углу построения. Офицер противника был с той же стороны, пристально следя за своими солдатами. Он не заметил Страйкера, пока не стало слишком поздно.

Офицер умер быстро. Пика прошла через непокрытую доспехами грудь и вышла из спины в ошметках плоти и костей. Как Страйкер и надеялся, натиск круглоголовых немедленно ослабел. Солдаты неуверенно переглядывались, потеряв командующего офицера. Сержанты продолжали мерзко орать, но никакие словесные угрозы не могли пересилить опасность, исходящую от почти сотни надвигающихся вражеских солдат.

Через несколько мгновений давка совсем ослабла и начиналась рукопашная. Пики в панике были отброшены, и синемундирники начали разбегаться перед солдатами Страйкера. Тот наблюдал за схваткой еще несколько секунд, дав возможность своим солдатам выместить злость на побежденных врагах, но вскоре приказал отступить. Войска парламента бежали к Кинтону. Теперь не время бросаться за ними в погоню.

– Мистер Скеллен, – сказал Страйкер, когда его люди перестроились, – прошу, отведите этих мерзавцев обратно к сэру Эдмунду. Скажите ему, что для одного дня с них достаточно.

– Драгуны, сэр! – крикнул мушкетер откуда-то из рядов справа.

Прапорщик Бёртон хромал, опираясь на расщепленную алебарду, как на трость.

– Привести коня?

– Нет, не сейчас, – покачал головой Страйкер. – Они не станут нас атаковать – становится слишком темно. Ублюдки даже не построились для атаки. Они просто хотят удержать позицию. Капитан повернулся старшему барабанщику с бочкообразной грудью. – Сигнал к отступлению.

– Если им нужно это забытое богом поле, пусть забирают, – сказал он устало, когда рота организованно отступала, шаг за шагом и лицом к врагу, повинуясь знакомому призыву барабана. – Отступаем.

Глава вторая

По скалистым холмам прокатился гром. Мальчик, игравший на снегу с младшими сестренками, покосился на небо. Его мать, овдовевшая прошлым летом во время эпидемии лихорадки, выкосившей население этой части города, выскочила из лачуги, чтобы забрать своих детишек. Пока его конвоировали домой, мальчугану пришло на ум сравнение с курами, которых они держали дома. Его мать точно так же бегала взад-вперед, предостерегающе кудахтала, размахивая руками и бранясь.

– Маам, – захныкал было мальчуган, но на него сердито цыкнули. Обиженно поджав губы, мальчуган смотрел, как мать, задержавшись на пороге, слегка задрала нос, как нюхающее воздух животное, и затем вошла, захлопнув за собой дверь.

Грохот усилился, когда вдова присоединилась к своим ребятишкам у низкого окна. Мальчик чувствовал тревогу матери и, бросив взгляд через улицу, понял, что и другие семьи тоже укрылись в своих домах, посматривая из покосившихся окон на подмороженную грязь на дороге. И тут мальчика осенило. Как мать и соседи, он догадался, что же служило причиной грохота, задолго до того, как увидел это, потому что название приближавшегося шума было давно им известно.

Лошади. Быки. Пушки. Повозки. Солдаты. Армия.

Сначала он заметил лошадей, небольшую группу кавалеристов, составляющих авангард колонны. Но на них грустно было смотреть. Он ожидал некой помпы и церемоний. Великая армия короля Англии вступает в его городок! Воображение рисовало галантных рыцарей, не спеша едущих по снегу под яркими знаменами и потрясающих блестящими мечами. Он представлял грозных пикинеров в сверкающей броне, с нескончаемыми рядами мушкетеров по бокам, во всем блеске и великолепии.

Лошади казались безжизненными, как серый полдень. Всадники были оборваны и грязны, и при въезде их не встретили пение труб и приветственные крики.

Мальчик продолжал смотреть, крепко прижавшись к материнской груди, как прошли кавалеристы, за которыми последовали на первый взгляд бессчетные колонны пехоты. Первыми их дом миновали пикинеры. В их рядах не наблюдалось порядка, просто усталая поступь. У некоторых даже не было оружия.

Среди пикинеров находились и отряды мушкетеров. Пороховые пенальчики на берендейках [5]5
  Берендейка – часть исторического военного снаряжения европейской пехоты с огнестрельным оружием. Представляла собой ремень (перевязь), носимый через левое плечо, с подвешенными принадлежностями для заряжания огнестрельного оружия: пенальчиками с пороховыми зарядами (патроны, заряды в берендейках, трубочках), сумкой для пуль, запасом фитиля и пороховницей (натруской либо рогом с порохом).


[Закрыть] ритмично постукивали на груди мушкетеров, потемневшие дула вскинутых на плечо мушкетов смотрели в небо. По бокам пехоты шли барабанщики и флейтисты. Но этот усталый оркестр даже не считал нужным играть походную, вместо этого предпочитая просто шагать в ногу со своими отрядами.

За пехотой двигались мрачные волы, тянувшие дюжину набитых людьми повозок. Некоторые из них стонали, когда большие колеса подпрыгивали на замороженных рытвинах дороги, жестких и безжалостных.

– Раненые, – прошептала сыну вдова. – Господи, помоги им.

За повозками показалась очередная группа волов. На этот раз их ношей были не люди, а тяжелые орудия. Большие пушки, грохот которых слышали жители Банбери тремя днями ранее. Дети с трепетом смотрели, как подпрыгивая и натягивая постромки и цепи, проезжали мимо эти тяжелые металлические чудовища.

За артиллерией показалась очередная группа пикинеров и мушкетеров, огромная извилистая река, утекавшая в поля за городом.

– Дети, отойдите от окна, – велела вдова спустя некоторое время.

– Но мам, – запротестовал было мальчуган.

– Не спорь, – ответила она не терпящим возражений тоном. – Идем. На сегодня у нас рагу из зайчатины.

Пехотный полк сэра Эдмунда Моубрея находился в центре большой колонны. Такие же усталые, как и вся армия, они обрадовались возможности передохнуть, когда открылись ворота Банбери.

Несмотря на то, что город был сторонником парламента, особой вражды к королю тут не чувствовалось. В действительности, простолюдины вовсе не горели желанием принять участие в этой войне. Но у вторгавшихся армий был обычай при захвате вражеской крепости разорять всю окрестную местность. С незапамятных времен насилие и грабеж шли рука об руку со сражением, так что боязливые жители предпочли остаться в своих домах, не желая подвергаться ненужному риску.

Рота Страйкера занимала свое привычное место в хвосте колонны Моубрея. Солдаты натерли ноги и набили синяки, но больше всего замерзли. Битва отнюдь не закончилась поражением, но лидеры роялистов не теряли время на составление пышных реляций. В конце концов, их целью было обезопасить дорогу на Лондон, чего они и достигли. Теперь путь к столице и к завершению этой войны был открыт для короля, и Банбери стал началом конца.

Но несмотря на восторг, царивший в высших эшелонах, солдаты были голодны, утомлены и продрогли до костей. Вследствие чего едва передвигавшая ноги колонна этим серым октябрьским вечером выглядела точь в точь как поверженная армия.

Страйкер шел пешком. Его жеребец Вос находился в хвосте роты, ведомый в поводу одним из людей фургонщика. Страйкер разглядывал смутные очертания боязливо выглядывавших из окон лиц, пытаясь поймать чей-нибудь взгляд и наслаждаясь перепуганным выражением тех, кому довелось лицезреть страшную маску его лица.

Несколько ужасных лет он тяготился своей безобразной внешностью, она медленно пожирала его заживо. Каждый раз, когда дети плакали, взглянув ему в лицо, он ненавидел себя. Ненавидел человека, в которого превратился. Со временем он сумел снять с себя этот крест. Она помогла ему это сделать. Она вытянула из него черную желчь, как яд из раны. Она...

– Рота... стой! – крик сержанта прервал раздумья Страйкера, оторвав его от гнетущих, ужасных и вместе с тем прекрасных воспоминаний. Приказ остановиться эхом прошелся по всей колонне.

Вдоль линии прошелся офицер, повторяя приказ, который стал слышен, когда он достиг пехотного подразделения Моубрея.

– Колонна, разойтись и найти место для ночлега.

Подойдя к роте Страйкера, офицер остановился возле капитана, оскалившись белозубой ухмылкой.

– Живой, значит, – произнес он голосом, выдавшим его веселое расположение духа. В ответ Страйкер отвернулся.

Офицер носил камзол с иголочки из красно-коричневой с позолотой ткани, грудь его была облачена в доспехи, сиявшие несмотря на хмурый день. Его рыжие волосы длинными завитками падали на плечи. Короткая борода была тщательно подстрижена клином, который упирался в пышные кружева ослепительно белого воротника, обвивавшего шею подобно лепесткам цветка. Одежду дополняли лихо заломленная широкополая шляпа гранатового цвета и такого же цвета перевязь.

– Будет вам, капитан Страйкер, нам отнюдь не воспрещено общаться – сказал офицер, заложив непокорную прядь волос за ухо, в мочке которого поблескивала золотая серьга. Страйкер оставался непреклонен. Офицер усмехнулся. – Будь по-вашему, но после не говорите, что я пытался наладить дружеские отношения.

Страйкер поднял глаза на мужчину, подобно индюку восседавшему в блестящем седле.

– Вы не имеете права разговаривать со мной, Илай, – прорычал он. – Убирайтесь, пока целы.

– Я здесь по приказу самого короля, капитан, – ответил офицер насмешливым тоном. – Так что боюсь, вам от меня не избавиться.

Правая рука Страйкера резко взметнулась вверх. Прежде чем всадник смог отреагировать, он почувствовал острие, неприятно надавившее на живот.

Лицо Страйкера излучало спокойствие.

– Не глядите вниз. Даже не пытайтесь, – тихо прорычал он, в то время как у Илая с лица отхлынула кровь. – К вашему животу приставлен дирк [6]6
  Дирк (гэльск. Biodag) – шотландский национальный кинжал. Имеет длинный прямой (до 30 см) клинок полуторной заточки (реже – односторонне заточенный), рукоять без крестовины.


[Закрыть]. Я с удовольствием выпущу вам кишки на эти прекрасные бриджи.

Всадник взял себя в руки, придав лицу дерзкое выражение.

– Вы не посмеете, – прохрипел он. – Слишком много свидетелей. Тут вся королевская рать, чертов дурак.

Страйкер прищурился. На мгновение оба застыли, пока ручища сержанта Скеллена не опустилась на плечо командиру.

– Да, – наконец сказал Страйкер, не сводя глаз со всадника. – Не посмею. Но настанет день, кусок лошадиного дерьма. Настанет день, когда мы останемся наедине, день, который я с нетерпением жду. А теперь проваливай, Илай. Сию же минуту.

Быстрым движением Страйкер убрал руку, так что окружающие его солдаты не заметили, как клинок скользнул в ножны. Перепуганный кавалерист пнул пятками бока лошади и помчался прочь от пехоты.

Скеллен повернулся к Страйкеру.

Страйкер вздохнул.

– Старый знакомый, сержант.

– Я его не знаю, – засомневался Скеллен.

Капитан криво улыбнулся.

– Мы с ним очень давно знакомы. Дольше, чем мы с вами.

Скеллен фыркнул.

– Должно быть, очень давно, сэр.

Он больше пяти лет провел вместе со Страйкером. Походы, сражения, выпивка и шлюхи. Он знал капитана как облупленного. Обоим едва перевалило за тридцать. Скеллен знал, что Страйкер прослужил почти пятнадцать лет. Он был человеком, к которому нельзя относиться без должного уважения.

Скеллен нахмурил густые брови.

– Он выглядит слишком юным для столь долгого знакомства, сэр.

– Внешность может быть обманчива, мистер Скеллен. Капитан Илай Мейкпис. Злобный ублюдок, не сомневайтесь. И он не так молод, почти одного возраста со мной, может старше или младше на год. Но родился в баснословно богатой семье.

– Так вот откуда щегольский наряд.

– Да. Добавьте к этому проклятое высокомерие.

– Вылитый кавалер [7]7
  Кавалеры (англ. Cavalier) – английские роялисты, сторонники англиканской церкви и Карла I в ходе английской Гражданской войны. Представители английской аристократии. Предводителем кавалеров был принц Руперт, которого часто считают примером этого движения. Они носили длинные волосы и белые камзолы.


[Закрыть], сэр, – заключил Скеллен, отхаркнув порядочный сгусток мокроты себе под ноги.

Страйкер кивнул.

– Кавалер, повеса, мот, всё в одном лице. Мечта памфлетиста.

– Неудивительно, что вы с ним не сошлись, сэр. Но, прошу прощения, вы меня слегка удивили, обнажив клинок.

Страйкер вздохнул.

– У нас с Мейкписом были некие разногласия много лет тому назад. Мне следовало догадаться, что он вернется в армию, но я не ожидал его сегодня увидеть.

– Мое нижайшее почтение, сэр, – начал Скеллен, осторожно подбирая слова, когда заметил знакомые тени, промелькнувшие на лице Страйкера. – Но в течение стольких лет вы не часто с кем-либо цапались. Может это не мое дело, сэр, но вы не всегда интересовались личностью тех, с коими у вас выходили разногласия. И при всем уважении к офицеру, сэр, совсем не интересовались подобными павлинами.

– Разногласие по поводу одного вопроса, – мрачно ответил Страйкер, – оставило мне это. – Он указал грязной рукой на изувеченное лицо.

У Скеллена отвалилась заросшая щетиной челюсть.

– Разрази меня гром, – прошептал он.

Ночь выдалась ледяной. Большинство подразделений разбило лагерь в Банбери, прячась за стенами домов, амбаров и таверен, чтобы согреться. Но несмотря на низкую температуру, небо было безоблачным и множество отрядов, в основном закаленные ветераны, с радостью разместились за чертой города. В сгустившихся сумерках белые навесы палаток светились подобно ангелам или духам на фоне оранжевых огней сотен костров. Со стен Банбери, должно быть, казалось, что на землю сошел сам владыка небес.

Страйкер шагал по лугу, который выбрал в качестве бивака для своей роты. Под его сапогами ритмично похрустывала замороженная трава, и он пытался не думать об Илае Мейкписе. Его поражало, что по прошествии стольких лет этому насмешливому индюку удалось залезть ему в душу. Это обрамленное рыжими волосами и золотыми серьгами лицо всё еще его жалило. Всё еще вызывало желание убить.

Тем временем его ожидали обязанности. Положение шаткое. Две наспех собранные армии, в основном состоявшие из зеленых рекрутов, заставили стоять перед мушкетным и артиллерийским огнем в погоду, при которой даже у Сатаны яйца отмерзнут. У обеих сторон имелось небольшое количество опытных бойцов, которых где уговорами, где лестью, а где деньгами засунули в их нынешние подразделения, но их было слишком мало для изменения ситуации. Неудивительно, что даже Страйкеру пришлось признать, что обе армии болтались по долине у подножия Эджхилла, как пара пьяных задир.

Что действительно его заботило, как и любого другого имевшего несчастье побывать в сражении, так это равны ли силы сторон. Кто мог одержать победу в схватке на смерть?

– Просто ужас, черт возьми, – усмехнулся сидевший на корточках парень с выпученными глазами и приплюснутым носом. Для пущего убеждения он сплюнул в огонь, плевок, извиваясь, пошел пузырями, попав на горящее бревно.

– Что именно, капрал? – раздался голос из-за спины.

Сидевший на корточках вскочил, обернулся и, столкнувшись лицом к лицу с говорившим, напрягся. Он не отрываясь глядел на макушку шляпы новоприбывшего, благоразумно стараясь не смотреть в одинокий глаз, сверливший его взглядом.

– Прошу прощения, сэр. Я всего лишь согласился с Сэмюэльсом, – пробормотал он, указав на человека справа от себя. Сэмюэльс, худощавый, диковатый на вид юнец с перевязанной рукой, тоже вскочил на ноги. Более того, все семеро, устроившиеся возле костра, последовали его примеру.

– Согласился?

– Что вчера зрелище было неважнецким, сэр. По правде говоря, для обеих сторон.

Страйкеру нравился этот пикинер и его грубоватые манеры, но уважение собственных солдат было важнее.

– Здешние не привычны воевать, Джимми, – сказал он, кивнув на костер. – Не возражаете?

Джимми беззубо улыбнулся.

– Конечно нет, сэр.

После этого солдаты слегка расслабились. Он был крутым засранцем, этот капитан Страйкер, но еще и неплохим парнем. За эти годы им довелось не раз вместе сидеть у костра, и ему нравилось при случае поболтать с солдатами.

Скрестив ноги, Страйкер занял свое место в кружке солдат, жавшихся поближе к теплу костра.

– Прошло много времени с тех пор, как эта земля в последний раз видела битвы, так что мужчины забыли, как нужно сражаться, – произнес он, обведя всех взглядом.

– Однако есть те немногие, кто знают, ради чего они здесь, сэр, – рискнул заметить веснушчатый Сэмюэльс.

– Да, есть, – ответил капитан, хищно ухмыльнувшись юноше. В холоде ночи плясали огоньки пламени, дрожащий свет от костра выхватил лицо Страйкера, высветив старые шрамы и блестящий всевидящий глаз.

Иисусе, ужаснулся пикинер – в оранжевом отблеске огня он выглядел вылитым любимцем Люцифера. Несмотря на тепло костра, Сэмюэльса бросило в озноб. Он видел, как ужасный шрам дергается и подрагивает, когда капитан в ярости. Он видел, как эти могучие плечи сотни раз размахивали смертельным оружием, и исход был лишь один. Сэмюэльс, как и все его сослуживцы по роте, думал об этом человеке больше, чем кто-либо в армии его величества. Они сражались и убивали бок о бок. И они всегда откликнутся на его зов.

Подняв палку, Страйкер принялся ворошить горящие поленья, подняв дождь искр.

– Проблема в том, – сказал он, ни к кому не обращаясь, – что лишь у тех из нас, кто побывал в Европе, есть опыт. Мы знаем, с чем имеем дело, Сэмми. Остальные – слабаки.

Его слова вызвали одобрительное ворчание. Любую из этих армий на куски покрошили бы огромные военные машины, с которыми им довелось сражаться на континенте.

– Тем не менее, – раздался из-за костра голос человека, сидящего напротив Страйкера, – ведь всё прошло не так из рук вон плохо?

– Что вы имеете ввиду, сержант? – спросил другой солдат.

Скеллен фыркнул, показав этим, что вопрос его не волнует.

– У нас в руках дорога, так ведь? Именно этого мы добивались и получили.

Страйкер кивнул. Обе стороны надеялись на сокрушительную победу, которая положил конец междоусобице еще до того, как она разгорится в полную силу. Возможно, еще остался шанс, при условии, что дорогу на Лондон откроет если не победа, то неспособность Эссекса заблокировать дорогу на юг. Им приказали наступать на Банбери, который капитулировал, и теперь Страйкер, и Скеллен, очевидно, тоже, ожидали, что король ринется дальше на юг и овладеет Оксфордом. После чего они могли наступать на столицу.

Беседа у костра вскоре перекинулась на другие темы – женщин, которых они оставили, таверны, в которых проводили время в прошлом, качество пива на континенте. Любые темы, кроме ужасов битвы. Дело в долине у подножия Эджхилла выдалось тяжелым. Холодным, кровавым и безжалостным. Счет мясника [8]8
  «Счетом мясника» называли список убитых в бою.


[Закрыть] Страйкер получил, когда колонна устроилась на привал посреди домов и полей Банбери.

Его всегда нелегко было читать, а этот в особенности. Не то чтобы он был худшим из всех, что ему довелось видеть, но и переварить его было трудно. Это – гражданская война, и каждый безымянный человек, чья смерть записана в счете мясника, был уроженцем этих островов. В войсках короля пятьсот человек пали смертью храбрых и еще пятнадцать сотен получили ранения. Страйкер знал, что подобные цифры насчитают и у походных костров сторонников парламента в это самое мгновение.

– Капитан Страйкер? – дружескую беседу нарушил посторонний голос. – Будьте добры, мне нужен капитан И. Страйкер.

Страйкер медленно поднялся, синяки и ушибы прошлой битвы незамедлительно дали о себе знать.

– Я Страйкер, – произнес он, повернув лицо к новоприбывшему, чей мундир постепенно выступал из тьмы.

– Лейтенант Моррис, сэр, – произнес мужчина, протянув Страйкеру руку. Он был едва оперившимся юнцом, но преподносил себя с уверенностью, которая, как незамедлительно догадался Страйкер, проистекала из богатства и привилегированного положения. – С наилучшими пожеланиями от лорда Саксби, сэр, и простите, что значит И?

– И? – тихо, почти угрожающе спросил Страйкер.

– В вашем имени, сэр, – продолжил Моррис, не обратив внимания на тон старшего по званию. – Могу ли я спросить, что это значит?

Люди, сидевшие вокруг костра, напряглись. Никто, даже Скеллен, не знал, как нарекли Страйкера при рождении, но то, что допытываться его имени опасно, стало общеизвестным фактом.

– Нет, лейтенант, не можете.

Моррис пожал плечами.

– Что ж, неважно. Сэр Джон требует, чтобы вы незамедлительно к нему явились.

– Сию минуту? Уже поздно и холодно, парень. Не могу ли я по крайней мере сперва осмотреть место ночлега?

– Боюсь, что нет, сэр. – любезно улыбнулся лейтенант. – Он категорически настаивал.

Страйкер заскрежетал зубами и гневно заиграл желваками. Но затем вздохнул.

– Конечно же, он, черт его дери, настаивал.

Комната было богато обставлена. В сердце массивного каменного очага потрескивал огонь, отбрасывая дрожащий свет. Вдоль стен рядами стояли книжные шкафы. Полки были забиты внушительными томами с подогнанными друг к другу, словно отряд пикинеров, корешками. С потолка свисал огромный канделябр, а под ним разместился широкий дубовый стол, заваленный разбросанными свитками. Владелец комнаты и всего этого беспорядка отсутствовал.

Страйкера сопровождал лейтенант Моррис, совершивший вместе с ним небольшую прогулку от полного овечьего дерьма поля, на котором разместилась рота, через городские ворота, до тихой улочки со впечатляющими домами, за которыми маячила громада норманнского замка Банбери.

Пройдя половину улицы и несколько дозоров роялистов, они добрались до большого дома торговца. Произнеся пароль угрюмому мушкетеру, стоявшему на часах, они получили разрешение войти. Они прошли по длинному коридору мимо нескольких комнат и еще троих часовых, прежде чем добрались до нужной комнаты. Войдя туда, Моррис поспешно ретировался, оставив Страйкера в одиночестве ждать вызвавшего его человека.

Довольный тем, что укрылся от ночного холода, Страйкер прошелся по каменным плитам и густым коврам к большому очагу. Очаг был слишком жарким, но он протянул к нему руки, наслаждаясь теплом. От этого приятного чувства он закрыл глаза.

За его спиной раздались приглушенные ковром шаги.

Страйкер резко обернулся, инстинктивно потянувшись к вложенной в ножны шпаге.

Человек замер на месте, умоляюще подняв руки вверх.

– Неужели дуэли не избежать, капитан? – произнес он. – На мне новый воротник, а ковер персидский. С него кровавых пятен не выведешь, а ваших двенадцати шиллингов в день не хватит на оплату его стоимости, могу вас в этом заверить.

Страйкер пожал плечами.

– Не избежать, если офицеры подкрадываются к своим подчиненным, полковник.

– И вы осмеливаетесь говорить подобным образом со старшим по званию, сэр?

– Только, когда он этого заслуживает, сэр.

Узкое лицо полковника, лорда Джона Саксби, растянулось в ухмылке.

– Боже правый, вы всегда были непокорным мерзавцем! – расхохотался полковник. – Но рад вас видеть. Вы, как всегда, выглядите чудовищно.

– Спасибо, сэр, – бесстрастно ответил Страйкер.

– Боже милостивый, Страйкер, да вы просто чудо. Если бы принимали ставки на вашу смерть, я бы давно уже на нее поставил. Но вот вы опять здесь, – проревел Саксби.

Страйкер пожал протянутую руку.

– Вот я и здесь, сэр.

– Вот и вы. Я слышал, вам довелось побывать в самой гуще сражения.

Страйкер кивнул.

– Слышал, что и вы там побывали, сэр.

Глаза полковника блеснули.

– Побывал. Но где мои манеры? Присаживайтесь, мистер Страйкер, прошу.

Полковник Джон Саксби родился в Дорсете в семье земельного аристократа, но как младший сын был лишен возможности наследовать отцу. Без наследства и не желая играть роль второй скрипки при набожном скучном братце, он вступил в армию в поисках собственного счастья. Последующие двадцать лет он сражался по всей Европе вместе с великими протестантскими армиями, оттачивая навыки обращения со шпагой и верховой езды. В какой-то момент его армейской карьеры, брат проявил беспечность, позволив лошади сбросить его с седла и сделав таким образом сэра Джона единственным наследником всего семейного состояния. Но к этому времени он уже влюбился в свою госпожу – армию.

Унаследовав титул и земли своего отца, сэр Джон стал одним из верных сторонников короля Карла и бесценным подспорьем в деле роялистов. Он был близким другом и доверенным принца Руперта Пфальцского, и как утверждали слухи, даже имел некое влияние на самого короля.

Дружба сэра Джона со Страйкером была странной. Страйкер был довольно известен, его приветствовали и боялись как в самых видных домах Англии, так и в скромных тавернах. Высшие круги роялистов видели в нем лидера солдат, но это вовсе не значило, что он был одним из них. Страйкер знал, что он – бойцовский пес короля, острый клинок, обнажаемый в отчаянные времена. Выиграй роялисты войну, приглашения отобедать в Уйатхолле ему от них не дождаться.

Но приглашение, несомненно, придет из дома Саксби. Страйкера и Саксби свела друг с другом война более десяти лет назад. Война, полыхавшая в Нижних Землях, была сурова и безжалостна, и в ее горниле выковалось поколение молодых солдат. Теперь эти молодые люди возвращались в Англию, некоторые из них кавалерами, некоторые круглоголовыми, но страничка истории, которую они перевернули вместе, связала их столь прочными узами, каких никогда не достичь в обществе светском.

Страйкер уселся в затейливо отделанное кресло. Откинувшись назад, он с удовольствием расправил свои усталые члены, Саксби занял место напротив. Лорд был одного роста со Страйкером, но более худощав. В глубине его проницательных карих глаз вспыхивали насмешливые искорки, но ни капли высокомерия, свойственного Илаю или Моррису. Его прекрасно сшитая из тончайшего бархата одежда его была великолепна, сияя в мягком свете пламени, ее дополняли соломенные волосы и аккуратно подстриженная бородка. Одним словом, Саксби составлял разительный контраст с побитой внешностью Страйкера.