Текст книги "Танцующие в темноте"

Автор книги: Маурин Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– И это говорит девушка, которая только что отшила парня, который ездит на «астон-мартине»? – смеялся Питер Максвелл, когда я ему позвонила. – Мужчины тоже боятся одиночества, не только женщины. Расслабься, веселись и наблюдай за происходящим. Не ожидай событий, не думай о них, они от этого раньше не наступят. Это как в той песне, которую так часто слушала Фло. Мы все танцуем в темноте.

– Ты очень умный, – сказала я с восхищением. Мы закончили разговор, приняв решение, что если к сорока годам останемся одинокими, то будем жить вместе.

Я думала о Джеймсе, который переживал сейчас такой же период, как и Диана, думала, не была ли я слишком жестокой, слишком резкой. Если бы он не пошел за мной до ванной, я бы все сказала ему более тактично и в более подходящей обстановке. Я вспомнила, как рядом с ночным клубом – казалось, много лет назад, хотя прошло всего несколько месяцев, – он сказал, что ему осточертело продавать машины таким идиотам, как он сам. Он хотел сделать в жизни что-нибудь стоящее. И тот момент у Пиер-Хеда, когда он объяснял мне, как сильно меня любит. Джеймс вступил в социалистическую рабочую партию, чтобы доказать, что он не поверхностный человек. У нас с ним все шло нормально, пока он не решил, что влюблен в меня; с этого момента начались проблемы. Я была уверена, что однажды Джеймс женится на женщине, не столь разрушительной для его чувств. У них появятся дети, он вернется в консервативную партию и по-прежнему будет управлять гаражом отца – а может, и всеми тремя, – забыв о том, что когда-то хотел сделать в жизни что-то другое.

31 декабря я снова проснулась с тем же болезненным чувством утраты, навязчивым ощущением, что в моей жизни чего-то не хватает. Я никогда не могла определить, что это такое, но в темноте спальни в последний день уходящего года знание навалилось на меня с такой силой, что мое тело окоченело.

Я скорбела о своем отце, которого никогда не знала!

Через некоторое время я заставила себя встать, убежденная, что могу окончательно замерзнуть, умереть, если останусь в кровати. Я чувствовала себя тяжелой и вялой, пока готовила себе чай. Выпив его, я достала фотографию отца, которую нашла у Фло, и стала смотреть на серьезного пятилетнего малыша, единственного ребенка, который не улыбался. Что было бы, если бы он женился на маме? Появились бы Труди, Деклан, Алисон? Если бы появились, то отличались от тех, которых я знаю, а Тома О'Мара вообще бы не было. Я вспомнила, как где-то читала, что, если путешественник во времени вернется назад и уничтожит маленькую травинку, он может изменить весь ход истории.

Я ощущала это всем сердцем. Если думать об этом достаточно долго, то можно расплакаться и не остановиться. Я долго стояла под душем, приготовила для разнообразия нормальный завтрак, потом пошла на работу, чувствуя себя не намного лучше.

В «Сток Мастертон» стояла суматоха. В вултонском офисе уже сделали ремонт, полностью обставили его; он был готов принять сотрудников завтра. Чтобы отметить открытие, было решено угощать клиентов закусками и бокалом вина. В местной прессе прошла реклама, но о еде и выпивке не упоминалось, иначе обязательно пришло бы много людей, которые и не думали продавать или покупать дома.

Все файлы скопировали, подготовили копии настенных диаграмм. Содержимое столов Оливера и Дианы перевезли. Постоянно вбегали люди, забирали бумаги и снова убегали. Я сидела за своим столом в каком-то оцепенении. Должна ли я перевезти свои вещи в Вултон? Джордж, казалось, забыл, что я должна стать клерком в приемной, так же как забыл о существовании Дианы. Я напечатала свое заявление несколько недель назад и положила ему на стол, но он так и не подписал его. Вчера он попросил меня договориться о встрече в начале января с фирмой, которая строила небольшую усадьбу в Сифорте и хотела, чтобы «Сток Мастертон» занялась его продажей.

– О встрече с вами?

– Нет, с тобой, конечно, – раздраженно ответил он. Поговаривали, что в новом офисе будет работать некая Сандра, но чем она будет заниматься, никто не знал.

Оливер ничем не мог мне помочь. Он жаловался, что его держат в полном неведении, что он с Джорджем сейчас «на ножах», хотя сам Джордж этого и не замечает, что Дженнифер обходит агентства коммерческой недвижимости и каждый день, когда он приходит с работы, заваливает его рекламой сдаваемых в аренду офисов.

– Она обратилась к своему отцу с просьбой одолжить денег, – сообщил он вскоре после моего прихода. – Я сказал ей, что Диана сейчас как проколотый воздушный шар, но она говорит: «Нельзя ни в чем быть уверенным, все может начаться сначала». Ты пойдешь ко мне, Милли? – попросил он жалобно. – Боюсь, я сам не справлюсь.

– С удовольствием, – сказала я ему уже в сотый раз. Даже если в конечном итоге с работой будет все в порядке, я не смогу больше доверять Джорджу.

Мое замешательство усилилось, когда подошел Барри Грин и внимательно посмотрел на меня, будто раньше никогда не видел. Затем он вполне одобрительно хмыкнул.

– Тесс предложила мне пригласить вас на ужин – как-нибудь вечером, на следующей неделе, – весело сказал он. – Она попросила вас позвонить, если вы согласны.

Я сказала, что согласна, и даже обрадовалась. Тесс мне очень понравилась, как и весь дом Гринов, и мысль о том, что я приглашена к ним на ужин, приятно взволновала меня.

Оливер снова отправился в Вултон. Джордж сидел в своем кабинете, громыхая ящиками и разговаривая сам с собой. Остальные сотрудники либо ушли на обед, либо уехали в Вултон, кроме Даррена, который повез клиента осматривать старый дом Нэнси О'Мара на Клемент-стрит. Я серьезно думала о том, чтобы самой купить этот дом, на треть уменьшив свою ипотеку. Подумав с полминуты, я решила, что это неправильно, – это все равно что идти назад вместо того, чтобы двигаться вперед.

Я оперлась на стол и подумала о Фло, которая навсегда останется загадкой, хотя я так много узнала о ней. Была ли она счастлива в своей квартире на площади Уильяма со своими воспоминаниями о Томми О'Мара? Фло, ее тайный возлюбленный, тайный ребенок, уик-энды, проведенные с мистером Фрицем на острове Мэн…

Театрально морща лоб, вышел Джордж и объявил, что идет в «Виг энд Пен» – выпить пинту пива и испытать очередной приступ паники. Джун уже ушла на обед.

Раньше я уже много раз оставалась в офисе одна, но когда Джордж хлопнул дверью, мне показалось, словно я заперта в незнакомом месте. Я с тревогой огляделась вокруг, будто привыкая к новой обстановке. Задержалась взглядом на со вкусом подобранных украшениях: серебристой елке с «подарками» – дюжиной пустых ящичков, завернутых в красную и зеленую фольгу, – прикрепленным к стенам серебряным колокольчикам. Казалось, что флуоресцентные лампы гудят слишком сильно. За окном торопливо сновали люди, груженые хозяйственными сумками, и я вспомнила, что идут распродажи. Звуки нескончаемого уличного движения были странно приглушены, и у меня возникло ощущение, будто я нахожусь в другом измерении: хотя я видела людей, они меня не видели. Свет, отражаясь от одного из серебряных колокольчиков на стене за моей спиной, падал на экран компьютера, и я видела только темную тень своей головы, окруженной ярким смазанным ореолом. Загипнотизированная, я уставилась в экран, тени сдвинулись и изменились, и мне показалось, что я увидела лицо, – но не свое. Глаза старухи, посаженные в глубокие черные впадины, ее рот…

На столе пронзительно зазвонил телефон. Я вскочила и схватила трубку, с радостью оторвавшись от лица на экране. Звонил Деклан.

– Ты можешь прийти сегодня к маме пораньше? – горячо сказал он. Камеронов и Дейли пригласили на Новый год к Чармиан и Герби.

– Зачем?

– Никогда не угадаешь, что купила Труди! – Деклан для усиления эффекта сделал паузу. – Шампанское! Я никогда раньше не пил шампанского. Мы хотим выпить за будущее, прежде чем идти к ним наверх. Да, и еще будет особый гость – Скотти!

Я засмеялась, охваченная радостным чувством, и пообещала быть в восемь. Когда я положила трубку, лицо уже исчезло с экрана, а ослепительное отражение серебряного колокольчика и офис снова приобрели вполне обычный вид. Какой-то мужчина постучал в окно и показал большой палец. Он видел меня – значит, я настоящая. Я улыбнулась ему, и он приоткрыл дверь.

– Вашу улыбку нужно разливать в бутылки и продавать, – сказал он. – Вы состояние сделаете.

И тогда я поняла, что все закончилось. Мой разум очистился, я снова стала собой. Будущее не казалось больше унылым и безнадежным, но радостным и полным надежд. Мне больше никогда не будут сниться шаркающие шаги на лестнице, я больше не буду просыпаться с чувством, что в моей жизни чего-то не хватает. Я раскинула руки широко, насколько могла, едва сдерживая ощущение полного счастья.

На столе Эллиота стояло вино. Я подошла и налила себе бокал, и в этот момент дверь открылась и вошел молодой парень – не очень высокий, с обаятельным лицом, темно-коричневым от солнечного загара. Он выглядел настолько нелепо, что я не смогла сдержать улыбки. Полы его длинного плаща болтались вокруг грязных поморщенных ботинок, но комичный эффект создавал его головной убор – высоченная коричневая фетровая шляпа с загнутыми кверху полями и цветастой лентой.

– Привет! – Он улыбнулся, и веселые морщинки собрались под глазами и вокруг рта. И я поняла, что вижу перед собой не мальчика, но мужа. Я узнала молодого бунтовщика с фотографий, которые показывала мне Тесс Грин в первый день после Рождества, и его очаровательную улыбку.

Я вернулась за свой стол.

– Если вы ищете вашего отца, то здесь его нет, и, боюсь, я не знаю, где он.

– Черт, – дружелюбно сказал он. – А его долго не будет?

– Этого я тоже не знаю.

– А откуда вы знаете, кто я?

– Ваша мать показывала мне вашу фотографию.

Он снова улыбнулся.

– Серьезно?

Атмосфера в офисе снова изменилась. Воздух звенел, потрескивая от возбуждения.

– Значит, вы только что из Мексики, – сказала я.

– Верно, сегодня утром приехал. Отец уже ушел на работу, и мать предложила мне прийти сюда помириться с ним. Понимаете, я обещал быть дома к Рождеству, но меня задержали. Отец из-за таких вещей страшно раздражается, не то что мать. Пришлось позаимствовать его крутой плащ. Я свое пальто где-то по дороге посеял. – Он сделал неопределенный жест. – Он будет недоволен.

Я чувствовала, что у меня подергиваются губы – мне страшно хотелось смеяться.

– Жаль, что вы вместо этого не посеяли свою шляпу.

Он снял шляпу и удивленно на нее посмотрел. Его волосы были цвета соломы.

– В Мексике все мужчины носят такие.

– Но это Ливерпуль, – напомнила я.

– Да уж. – Он бросил шляпу в мою сторону. Я поймала ее и надела. – Вам идет. Оставьте ее себе, не для того, чтоб носить, – на стенку повесите.

– Спасибо. Угощайтесь вином, пока будете ждать.

Он налил себе бокал вина и уселся на край стола своего отца. Я обратила внимание, что у него ярко-синие глаза, а лицо не безобразное, но и не красивое. Интересное лицо, открытое и выразительное, сразу видно, что у этого человека хорошее чувство юмора.

– Вы явно знаете обо мне много, – сказал он, – но вы удивитесь, когда услышите, сколько знаю о вас я. Вы Милли Камерон, живете в Бланделлсэндсе, только что отшили парня по имени Джеймс и немного не в себе из-за проблем на работе.

– Какое же право ваша мать имела рассказывать вам?.. – Я не знала, сердиться мне или нет.

– Потому что – вы будете в ужасе – она мнит вас своей невесткой. Она мне с самого порога начала об этом трезвонить. Это, собственно, и есть настоящая причина, по которой я сюда пришел – не отца увидеть, а вас.

Смех, который я пыталась сдерживать с того момента, как он вошел, вырвался, наконец, на свободу.

– Безумная идея.

– Я просто подумал, что вас надо предупредить, потому что, насколько я понял, вас пригласили на ужин на следующей неделе – вот тогда-то мать за вас возьмется.

– А вы там будете?

– Она прикует меня наручниками к стулу, если я откажусь.

– При таких обстоятельствах, – сказала я серьезно, – мне придется серьезно подумать над этим.

Я сняла мексиканскую шляпу, которая показалась вдруг очень тяжелой, и аккуратно положила ее на стол. Дверь открылась, и вошел Оливер, а за ним – мрачная Диана.

– Пообедать не хотите? – предложил Сэм Грин. – Посмеемся вместе над идеей моей матери. – Наши глаза на мгновение встретились, и я почувствовала, что между нами что-то пронеслось. Я понятия не имела, серьезно это или нет.

Я потянулась за сумкой.

– Давайте.

И почему бы не пойти на ужин к Гринам на следующей неделе? Сказать по правде, Сэм Грин мне понравился, а Тесс в качестве свекрови – это просто здорово. Может быть, из этого ничего и не выйдет, ну и что же? Как сказал Питер Максвелл, мы все танцуем в темноте.