355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Маурин Ли » Танцующие в темноте » Текст книги (страница 25)
Танцующие в темноте
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 02:33

Текст книги "Танцующие в темноте"


Автор книги: Маурин Ли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

2

– Милли, – важно сказала Диана, – подойди, пожалуйста, на минуту.

– Да, мисс. – Я оставила ксерокс и встала перед ее столом, покорно сцепив руки за спиной. Джун ухмыльнулась, а Эллиот подавил смешок.

Диана посмотрела на меня подозрительно, не уверенная, что над ней не смеются. Она помахала передо мной листом бумаги.

– На прошлой неделе ты осматривала дом в Бэнксе. В отчете ты указываешь, что наверху есть ниша с окном. Ты, очевидно, не знаешь, что такая ниша называется эркером. Измени, пожалуйста, прежде чем мы будем распечатывать.

Когда меня повысили, я первым делом купила книгу по архитектуре, чтобы точно описывать любые необычные детали здания.

– Боюсь, здесь ты не права, Диана, – сладким голоском сказала я. – Эркер – это застекленный выступ в стене здания. В доме в Бэнксе никакого выступа нет. Там просто ниша в стене.

Диана снова помахала листом.

– Позволю себе не согласиться. Думаю, я знаю, что такое эркер.

– Милли права, – сказал Оливер из другого конца комнаты. – Сомневаюсь, что я мог бы лучше описать этот объект. – Человек, сидящий рядом с ним за тем же столом, – Барри Грин – кивнул, он приступил к работе только вчера. 1 января Оливер переводился в Вултон, а Барри должен был занять должность помощника менеджера.

– Поддерживаю, – сказал Барри с очаровательной улыбкой.

– Даже я это знаю, – подавляя смех, сказала Джун.

– О! – Диана вскочила и метнулась в кабинет Джорджа. Она хлопнула дверью, и все посмотрели друг на друга с терпеливым смирением, услышав ее жалующийся голос.

– На самом деле, – сказала Джун, – я никогда не слышала об эркере. Просто хотелось нос утереть мадам.

– Должен сказать, – заметил Барри Грин, – я рад, что ужасной мисс Риддик здесь больше не будет. Не знаю, что нашло на Джорджа, но, кажется, он сражен окончательно и бесповоротно. – Тридцать лет назад Барри Грин дал Джорджу первую работу, и с тех пор они оставались друзьями. Его огромный опыт агента по недвижимости не помог ему избежать сокращения, когда сеть, в которой он работал, перешла под контроль жилищно-строительного общества. Он напоминал артиста из старых черно-белых английских фильмов, которые я иногда смотрела по телевизору. Ему перевалило за шестьдесят, но густые седые волосы были идеально уложены, светло-серый костюм с легким блеском и глянцевой синей бабочкой прекрасно сидел. Его дикция была идеальной, как и усы – две аккуратные серебристые полоски. Он выглядел воплощением мечты женщин тридцатых годов, но внешность обманчива. У Барри была жена, Тесс, четверо детей и восемь внуков, чьи различные достижения он упоминал в разговоре, как только представлялась возможность. Один его сын был архитектором, две дочери оставили блестящие карьеры ради семьи, внуки уже учились в университете, включая того, который начал ходить в восемь месяцев, а в три года уже играл на пианино. Он редко упоминал о своем младшем сыне, который жил за границей, но никто не спрашивал, чем тот занимается, чтобы Барри снова не пустился в пространные объяснения.

С возвращением Дианы атмосфера в «Сток Мастертон» сразу изменилась. Меня она дергала больше других, если только это не было игрой моего воображения, в чем я сомневаюсь. Если бы я не была так озабочена личными проблемами, это задевало бы меня гораздо больше. Диана не была грубой, просто откровенно и агрессивно навязчивой. Она твердила, что кому делать, хотя все и без нее знали, давала советы, когда в них не было нужды. У нее был роман с боссом, и она хотела, чтобы все знали, как поднялись ее акции.

– Что вы имели в виду, – обратилась я к Барри, – когда сказали, что Дианы здесь больше не будет? – Я подумала, что она увольняется, потому что выходит замуж за Джорджа.

– Она переходит со мной в Вултон, – вздохнул Оливер. – Джордж мне только вчера сказал. На должность помощника менеджера. Не знаю, смогу ли я выдержать.

– Твое невезение – наша удача, – весело сказала я.

В отсутствие Дианы я надеялась снова наладить отношения с Джорджем.

Но мои надежды развеялись, когда Диана вышла и сказала:

– Джордж хочет с тобой поговорить, Милли.

– Я бы попросил, – холодно сказал Джордж, когда я вошла, – чтобы ты в будущем воздерживалась от насмешек над Дианой в присутствии сотрудников. Время от времени все мы допускаем ошибки. И незачем выставлять их напоказ.

Я состроила одну из гримас, позаимствованных у Бел.

– Не слишком ли это по-детски, Джордж, – ябедничать, словно мы в школе?

– У бедной девушки не так давно умер отец. Она сейчас очень уязвима.

– Я тоже, – коротко сказала я. Две ночи подряд я почти не спала, и мне уже до чертиков надоела ситуация, сложившаяся на работе. Я знала, что опускаюсь на уровень Дианы, но все равно не удержалась: – Диана первая указала мне на ошибку – она думала, что это ошибка. Я ее поправила, вот и все. А поскольку она решила сделать мне замечание перед всеми сотрудниками, то Оливер и Барри меня поддержали.

– И это все, что случилось? – Джордж выглядел озадаченным.

– Да, Джордж.

– Прости, я не так понял.

Он сразу стал довольно дружелюбным и спросил, как у меня дела с квартирой на площади Уильяма.

– Это длинная история. Могу рассказать как-нибудь за обедом. – Я вкратце изложила самое важное.

– Отличная идея, Милли. Сделаем это, а?

Диана дулась на меня за стеклянной перегородкой. Я сдерживалась, чтобы не показать ей язык, и подумала, что пообедать с Джорджем шансов у меня нет никаких, раз Диана вышла на работу. Создавалось впечатление, что она вынашивает планы кровной мести против меня.

Когда я вышла, Джун закричала:

– Тебе только что звонили, Милли. Какая-то женщина спрашивала именно тебя. Она говорит, у ее босса есть недвижимость, которую нужно продать как можно быстрее. Это на Клемент-стрит, в стороне от Смитдаун-роуд, номер восемнадцать. Принадлежала родственнику. Нужна оценка. Я посмотрела в ежедневник и сказала, что ты будешь в два.

– Я поеду, – Диана вытянула руки. – Мне нужно глотнуть свежего воздуха.

– Они просили Милли, – подчеркнуто сказала Джун.

– Это агентство недвижимости, а не парикмахерская, – отрезала Диана. – Не важно, кто поедет.

Оливер сказал сладким голосом:

– Нет, важно, Диана. Может, это старый клиент, который хочет видеть Милли, а не другого сотрудника. – Он подмигнул мне. – Если поедешь одна, нормально? Можешь взять Даррена, если так будет надежнее.

– Не думаю, что на Клемент-стрит мне может угрожать какая-то опасность. Улица вся застроена. – Сотрудниц обычно не посылали одних, если речь шла о заказчике-мужчине.

У меня было какое-то странное чувство, когда я проезжала площадь Уильяма и думала о квартире Фло, ставшей мне почти родной и ожидавшей маму, которая должна была въехать в пятницу. Вчера мама ошарашила меня заявлением, что, когда Алисон придется покинуть Скелмерсдейл, она заберет ее на площадь Уильяма.

– Будет ли это мудро, мама? – забеспокоилась я. – Ты понимаешь, что это опасный район? Девушка, которая стоит рядом – проститутка. Здесь часто бывают случаи насилия.

– Не знаю, что мудро, что не мудро. Наша Алисон всегда была окружена заботой и вниманием, но ей не хватало любви. Перемена в любом случае расстроит ее, поедет ли она в Оксфорд или ко мне, поэтому я хочу дать ей шанс. – У Кейт заблестели глаза. – Мы будем спать вместе, в одной кровати, и я буду обнимать ее, если она позволит. А проститутки – просто бедные девушки, которых жизнь заставила зарабатывать таким способом. Алисон они вреда не причинят. А насилие – ну, что ж, придется рискнуть. В конце концов, я всегда могу переехать.

Я с сомнением посмотрела на нее.

– Надеюсь, ты не совершаешь ужасной ошибки. На что ты будешь жить?

– Буду растягивать деньги, которые оставила Фло, чтоб хватило как можно дольше. Через несколько лет я начну получать пенсию. Еще я могу получать пособие по уходу за Алисон. Не волнуйся, милая, – умиротворенно сказала она. – Со мной все будет в порядке. Я уже сто лет не чувствовала себя такой счастливой.

Возможно, последний раз она чувствовала себя счастливой с Хью О'Мара. Даже сейчас, через день, мне было сложно осознать то, что мне сказала бабушка.

Я повернула на Клемент-стрит, нашла место для парковки, сфотографировала номер восемнадцать и постучала в дверь. Вдоль улицы стояли маленькие выстроенные в ряд стандартные дома, парадные двери выходили на тротуар. Дом, о котором шла речь, оказался сравнительно ухоженным, хотя подоконник внизу не мешало бы покрасить. Я обратила внимание, что крыльцо не убирали довольно давно.

Дверь открылась.

– Привет, Милли, – сказал Том О'Мара.

Вчера я написала ему записку, а после посещения с мамой адвоката уехала в Бланделлсэндс, так что, если он приходил на квартиру Фло вчера вечером, там он никого не застал. Я долго и напряженно думала, что написать. В конце концов, я просто изложила голые факты, ничего не приукрашивая и не комментируя. Я не написала «Дорогой Том», не указала от кого письмо – только несколько слов, которые все объясняли. Он и так поймет, от кого письмо. Письмо я отправила ему в клуб, потому что домашнего адреса не знала.

Том развернулся и пошел по узкому проходу в комнату в задней части дома. Он был одет во все черное: кожаная куртка, джинсы, футболка. Закрыв за собой дверь, я глубоко вздохнула и пошла за ним. Комната была обставлена в стиле шестидесятых годов: ковер лимонного цвета, оранжевые шторы, меламиновый стол, два серых пластиковых стула по обеим сторонам от камина, облицованного изысканным кафелем с нишами для всяких безделушек. Все было каким-то старым и потрепанным, нигде не было никаких признаков того, что здесь кто-то живет.

– Здесь когда-то жила моя бабушка, – сказал Том. Его куртка мягко скрипнула, когда он сел на один из стульев и вытянул свои длинные ноги в дорогих ботинках с молнией сбоку. Странно было видеть его в этой маленькой темной комнате с дешевой мебелью. Я села на другой стул. – Я купил этот дом давно – как вложение денег. Когда Нэнси переселилась в Саутпорт, здесь жили арендаторы. Теперь они съехали, и я решил его продать. Говорят, цены на недвижимость начали расти.

– Когда ты решил продавать его?

– Сегодня утром, когда получил записку от тебя. Как раз хороший предлог. Я сказал одной женщине из клуба позвонить тебе на работу. Мне нужно было тебя увидеть.

– Зачем?

– Не знаю. – Он изящно пожал плечами. – Чтобы понять, как я буду себя чувствовать, зная, что ты моя сестра, зная, что все кончено. – Он с любопытством посмотрел на меня. – А ты не хотела меня видеть?

– Том, я не знаю. Не знаю, что и думать. – Я чувствовала себя неловко, но ни смущения, ни стыда не было. Я не восприняла серьезно бабушкину теорию насчет проклятия над семьями и вмешательства дьявола, – я думала, что конец света не наступит оттого, что единокровные брат и сестра, не знавшие о своей родственной связи, спали вместе. «Мы не знали, бабушка. Это не наша вина. Если бы не все эти тайны…» Меня раздражало, что у меня тоже начали накапливаться тайны, такие вещи, о которых я не могла рассказать матери, Труди или Деклану. «Не говори ни слова об этом маме», – умоляла бабушка. «Ты уж, пожалуйста, не обмолвись», – просила на днях мама, хотя я уже и не могла вспомнить, о чем шла речь.

– Теперь ты можешь вернуться к своему парню, – сухо заметил Том. – Как его зовут?

– Джеймс.

Он смущенно улыбнулся.

– Джеймс и Милли. Хорошо звучит. Да, кстати, а как будет полностью – Милли? Все хотел спросить.

– Миллисент.

Помолчав, Том произнес слова, от которых меня передернуло.

– Пойдем наверх? – Он кивнул на дверь. – Там есть кровать.

Нет!– Несмотря на столь откровенный ужас, где-то глубоко-глубоко в душе я помнила, чем мы были друг для друга, и изо всех сил старалась не думать о том, от чего отказывалась сейчас.

– Я просто спросил, – легко сказал Том. – Не то чтобы я хочу, нет, ради Бога. Я из-за всего этого как-то странно чувствую себя.

– Все кончено, Том. – Я едва могла говорить.

– Господи, Милли, я знаю. Я ничего и не предлагаю. – Он улыбнулся.

За короткое время я хорошо узнала его – он редко улыбался. Но когда улыбался, он всегда становился для меня еще привлекательнее, еще желаннее. У меня снова возникло это чувство, и меня слегка затошнило. Он продолжал:

– Жаль, мы не знали, что мы родственники, до того как… – Он остановился, не желая произносить нужные слова. – Здорово было бы знать, что у меня есть сестра.

– И знать, что Фло – твоя бабушка. – И моя бабушка тоже, подумала я потрясенно.

– Да, – кивнул он. – Это было бы здорово.

Я избегала его взгляда, боялась того, что могла увидеть в его глазах. Разумнее всего было убраться отсюда как можно быстрее. Я вытащила из сумки записную книжку и отрывисто сказала:

– Ты действительно хочешь выставить дом на продажу?

– Да, я хочу от него избавиться.

– Тогда мне надо кое-что записать. – Я встала, расправила юбку, сознавая, что Том следит за каждым моим движением. На него я не смотрела. – Я начну сверху.

Я быстро измерила комнаты, отметила наличие шкафов, состояние ремонта, маленькую современную ванную в задней части дома. Снова спустившись вниз, осмотрела гостиную, того же размера, что и передняя спальня, только с чугунным камином, облицованным цветным кафелем, который можно было продать отдельно за огромную сумму. Там же стоял уродливый парчовый мебельный гарнитур из трех предметов – два стула и диван – с медными стойками, подпирающими подлокотники. Я подумала, надо сказать Тому, чтоб избавился от мебели.

В холле я на секунду задержалась. Томми О'Мара жил здесь, ходил по этим комнатам, спускался и поднимался по этим лестницам, сидел там же, где всего пару минут назад сидела я, разговаривая с его внуком. Однажды, очень давно, Марта Колквитт, моя бабушка, пришла в этот дом с ребенком Фло, ребенком, который стал моим отцом. Я замерла и мысленно представила, как разворачиваются события, словно в старом выцветшем фильме – настоящие воспоминания, будто я сама прожила все эти жизни и участвовала в них. Жуткое чувство.

Когда я вернулась в гостиную, Тома уже не было. На моей сумочке он оставил ключи от квартиры Фло. Должно быть, он ушел через заднюю дверь, когда я была наверху. Я была рада, что в основном чувствую облегчение, смешанное с другими различными чувствами, в которых мне не хотелось копаться. Где-то ниже по улице завелась машина, и я даже не глянула сквозь тюлевые шторы, чтобы убедиться, что это Том. С одной стороны, я чувствовала себя оцепеневшей. С другой – совсем наоборот. Я знала, что никогда не испытаю такой страсти к другому мужчине, как к Тому О'Мара! То, что нас тянуло друг к другу, было преступлением, но преступлением незабываемым.

Когда я вернулась в офис, Диана ликовала. Она только что показала Ноутонам недвижимость на Чайлдуолл, и они захотели купить дом.

– Сколько мест ты показывала им, Милли – десять, двенадцать? А я съездила с ними только раз, и они сразу же влюбились в этот дом! – кричала она.

– Думаю, большее впечатление на них произвел сам дом, а не агент, – мягко сказала я. Сейчас мне было наплевать и на Ноутонов, и на Диану.

После тридцати жестоких, несчастных лет брака моих родителей я ожидала, что и конец его окажется таким же жестоким: драка, скандал, крики и вопли. Даже представляла себе, как отец не отпускает маму. Другими словами, я с ужасом ждала пятницы. Несколько раз в течение недели я задавала маме один и тот же вопрос:

– В котором часу ты будешь уходить?

– Ради Бога, Миллисент, я не знаю. Это не будет, например, точно в полдень или в какое-то другое время. Я соберу чемодан, выпью чаю и просто скажу ему, что ухожу, прежде чем он успеет что-нибудь придумать.

– Это не может быть так просто, мама.

– А как он может меня остановить? Он не может сторожить меня вечно. – Она задумчиво закусила губу. – Я оставлю ему кастрюлю в холодильнике на выходные дни. – Она лучезарно улыбнулась. За последние дни напряженные морщины вокруг ее глаз и рта разгладились. Я никогда не видела маму такой счастливой.

– Я приеду сразу же после работы и отвезу тебя, – предложила я.

– Не нужно, Миллисент. Я поеду на автобусе. Мне нести особо нечего – чемодан, и все.

Я не спорила с ней, но в пятницу сразу после работы поехала в Киркби. Труди, очевидно, думала так же.

Когда я подъехала, возле дома была припаркована «кортина».

Мать, стоя на коленях на полу в кухне, играла со Скотти, извивавшимся в экстазе лежа на спине, потому что ему щекотали живот.

– Мне будет так не хватать этого малыша, – сказала мама чуть не плача. – Я бы взяла его с собой, если бы был сад. Но ничего, будет составлять компанию отцу.

– Где он?

– В гостиной.

– Уже знает?

– Да. Он тяжело это воспринял, но я знала, что так будет. Умолял меня остаться. Пообещал начать жизнь заново.

– Да ну, так и сказал?! – произнесла я с сарказмом.

Мама засмеялась.

– Да, так и сказал.

– И ты ему веришь?

– Ни на минуту. Думаю, он просто не сможет, даже если бы хотел.

Вошла Труди с пластиковой сумкой.

– Ты забыла зубную щетку, мама. – Она улыбнулась мне. – Привет, сестренка. Она почти ничего не берет – так, немного одежды, и все.

– Я не хочу оставлять отца в абсолютно пустом доме. Приятно будет начать новую жизнь с вещами Фло. Должна сказать, – кивнула она головой в сторону старинной печи, – я рада, что распрощаюсь с этим старьем.

– У Фло еще старее, – сказала я.

– Да, но у нее есть микроволновка, правда? Я всегда хотела микроволновку. Так, Труди, – она повернулась к сестре, – я хочу, чтобы ты пообещала, что будешь время от времени привозить Мелани и Джейка проведывать дедушку. Он любит ребятишек, и будет жестоко лишить его их компании.

Труди потерла шрам над левой бровью и пробормотала:

– Я ничего не обещаю, мама. Посмотрим.

– Ну, что ж, – бодро сказала мама, – пора ехать.

Момент настал. Мы с Труди переглянулись, и я увидела собственное недоверчивое возбуждение, отраженное в ее зеленых глазах, когда мы пошли за мамой в холл и остановились у двери гостиной. Работал телевизор, шла какая-то туристическая программа – пальмы, солнце и песок. К моему удивлению, Деклан сидел на диване и читал газету. Отец – человек, которого я всю жизнь считала своим отцом, – курил, внешне довольно спокойный, но его плечи были заметно напряжены, и дым он задерживал как-то уж слишком долго.

– Так, Норман, я пошла, – сказала мама так небрежно, словно шла в Магазин. Я почувствовала, что власть переменилась.

Норман пожал плечами.

– Всего хорошего, – сказал он.

– Чистые рубашки в шкафу, кастрюля с мясом в холодильнике. Должно хватить дня на два, не меньше.

Деклан встал.

– Я выйду попрощаться, мама!

– Боже, сынок! Мы же завтра с тобой встречаемся. Ты пообещал прийти на ужин, помнишь? Прощаться не надо.

– Нет, надо, мама. Сегодня особенное прощание.

Труди взяла чемодан, и мы толпой вышли на улицу. Не плача, но затаив дыхание, мама посмотрела на оранжевые уличные фонари, оглянулась назад, на дом беззвучных криков и скрытых слез, и ее лоб собрался морщинами замешательства, словно все это или ее будущая жизнь, в которую она вступала, было просто сном. Труди поставила чемодан в багажник «кортины», мама сделала рукой царственный жест, и машина поехала.

Так просто.

Мы с Декланом стояли у ворот, и я чувствовала себя совершенно опустошенной таким поворотом событий, словно меня чего-то лишили. Я планировала отвезти маму на площадь Уильяма, помочь ей устроиться, показать, что где находится, постепенно передать квартиру из рук в руки. Но теперь я чувствовала себя лишней, ненужной. Мне вдруг стало очень больно, я представила, как другие люди будут перебирать вещи Фло, сидеть на ее диване, смотреть, как вращается ее лампа, размышлять под ее любимые пластинки.

Вышел Скотти и лизнул мою туфлю. Я взяла его на руки и прижалась лицом к курчавой шерсти, чтобы скрыть слезы, струившиеся по моим щекам. Я никогда не чувствовала себя так уютно, так по-домашнему, как в квартире Фло. С первого дня квартира показалась моей. Я знала, что все это глупо, но я словно стала своей бабушкой Фло, пережила все взлеты и падения ее жизни. За то короткое время, которое пробыла там, я что-то открыла в себе, хотя не знала, что именно. Знала только, что теперь воспринимаю все по-другому, будто Фло каким-то образом дала мне понять, что я выживу, справлюсь со всеми проблемами. Ни разу за ночи, проведенные там, старый страшный сон не приходил ко мне, я не слышала шаркающих шагов, не желала стать невидимой.

Я вздохнула. Может, поехать за «кортиной», помочь маме устроиться? Но это глупо – чувствовать своей квартиру, принадлежавшую женщине, с которой я даже никогда не разговаривала.

– В чем дело, сестренка? – мягко спросил Деклан.

– Мне немного грустно, вот и все.

Деклан понял неправильно.

– С мамой будет все в порядке, вот увидишь.

– Я знаю, Дек. – Я опустила Скотти на землю и в последний раз почесала его горлышко, думая, увижу ли я когда-нибудь эту собаку снова. – А с ним будет все в порядке?

– Скотти – единственный член семьи, на которого отец никогда не поднимал руку, – усмехнулся Деклан.

– А как ты? Ты всегда можешь переночевать у меня на диване, пока не найдешь себе жилье. – Сейчас его компания мне бы не помешала. Мысль о том, что надо одной возвращаться в Бланделлсэндс, в квартиру, которой я раньше так гордилась, сейчас казалась невыносимо тягостной.

– Спасибо, Милли, но, думаю, я останусь с отцом.

Я смотрела на него разинув рот.

– А я-то думала, тебе не терпится поскорее отсюда вырваться.

– Да, но я ему нужен, по крайней мере, ему кто-то нужен, и, думаю, я подойду.

– О Дек! – Я коснулась его худого лица. У меня было тревожно на сердце при мысли о брате, остававшемся в Киркби с Норманом Камероном.

– Он все-таки не монстр, – сказал Деклан с такой доброй рассудительностью, что я почувствовала себя еще хуже. – Я знаю, он нас любит. Должно быть, с ним что-то произошло, что сделало его таким.

Я подумала о маленьком мальчике, запертом в шкафу.

– Возможно, ты прав.

Я посмотрела на Скотти, который обнюхивал розовые кусты в саду перед домом. Может быть, однажды я вернусь. Может быть, мы сможем с ним поговорить. Может быть.

К соседнему дому подъехало такси и посигналило. Вышла чета Брэдли в танцевальных костюмах.

– Ваша мама уже уехала? – закричала миссис Брэдли.

– Несколько минут назад, – ответила я.

– Давно пора. Я собираюсь навестить ее на будущей неделе.

Мистер Брэдли помог засунуть в такси ее многослойную юбку. Когда они уехали, я сказала:

– Наверное, я поеду, здесь что-то прохладно. – Я поцеловала Деклана в щеку. – Береги себя, Дек. Я буду о тебе все время волноваться, я это точно знаю.

– Нет нужды волноваться, Мил. Сейчас мы с отцом понимаем друг друга, по-своему, но понимаем. Он принимает меня таким, какой я есть.

Я остановилась, открывая машину.

– А какой ты, Дек?

Под ярким светом уличных фонарей Деклан покраснел.

– Думаю, ты уже знаешь это, сестренка. – Он закрыл ворота. – Ты не против?

– Господь с тобой, Дек! – выпалила я. – Конечно, я не против. От этого я только еще сильнее люблю тебя, хотя и так люблю до смерти.

– Спасибо, сестренка. – Он подхватил Скотти и помахал мне его мохнатой лапой. – Пока, Мил.

Я завела машину и смотрела в зеркало, как мой брат, по-прежнему обнимая Скотти, пошел в дом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю