Текст книги "Танцующие в темноте"

Автор книги: Маурин Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

За время руководства прачечной Фло привыкла делать все по-своему. Ей пришлось приложить немало усилий для убеждения мистера Фрица в том, что ее методы – наилучшие в данной ситуации. Он раздражался, когда она оказывалась права, она дулась, когда прав оказывался он, но к концу дня они всегда снова становились лучшими друзьями. Он утверждал, что они заменяют друг другу семью.

– Мама была бы очень рада, – говорила Фло. – Вы ей всегда нравились.

Жизнь стала налаживаться. По воскресеньям он приходил к ней на ужин с бутылкой вина. По субботам, во второй половине дня, Фло поднималась к нему наверх на чай и ела толстые неуклюжие бутерброды, всем своим видом демонстрируя удовольствие.

В будние дни она по-прежнему ходила на танцы, время от времени приводя к себе очередного молодого военного. Когда она приходила, наверху обычно уже было темно, поэтому мистер Фриц оставался в неведении об этой стороне жизни Фло. Не то чтобы это было не его дело, говорила себе Фло, просто она предпочитала, чтобы это касалось только ее.

В июле на пять дней приехала Бел – у нее был отпуск перед переводом в Египет, и она решила провести его с Фло, своей лучшей подругой, а не у своей ужасной тетки Мейбл.

Бел изменилась – ведь ничего неизменного нет. Ее крат сивое лицо стало более зрелым, а темно-синие глаза уже не сияли столь ослепительно. Но несмотря на это, она ворвалась в комнату, как струя свежего воздуха, наполнив ее шумом и смехом. Она пришла в восторг от коричневого плюшевого дивана и стула, принадлежавших раньше Стелле, от высокого буфета, в котором было так много полезных шкафчиков и ящичков; особенно ее восхитила латунная кровать из свободной комнаты мистера Фрица.

– У тебя здесь как в маленьком дворце, Фло, но мне не нравится, что ты живешь, словно в норе под землей.

– Не говори глупостей, – мягко сказала Фло. – Мне здесь нравится.

Девушек сопровождали одобрительный свист и восхищенные взгляды, когда они в летних платьях шагали по залитым вечерним солнцем улицам города: Бел, молодая вдова с потрясающими рыжими волосами и румяными щеками, и зеленоглазая Фло, бледная и стройная, как лилия.

Бел и мистер Фриц понравились друг другу с первого взгляда, и они в шутку, но неистово флиртовали. Вечером перед отъездом Бел он пригласил обеих девушек на ужин.

– Интересно, что бы сказала Стелла, если бы увидела меня сейчас, – смеялся он. – В этом ресторане все мужчины завистливо пялятся на меня и думают, как это такой неказистый тип умудрился отхватить двух самых красивых девушек Ливерпуля.

– Неказистый! – воскликнула Бел. – Вы очень даже привлекательный мужчина. Если бы я сейчас искала себе парня, я бы за вас сразу ухватилась.

Фло улыбнулась. В прошлом вряд ли кто-то рискнул бы назвать мистера Фрица привлекательным, но после возвращения из лагеря он приобрел какой-то мрачноватый меланхоличный шарм. Близнецы утверждали, что он заставлял их сердца трепетать, а Пегги заявила, что она в замешательстве.

В ту ночь Фло и Бел сидели в кровати и в последний раз пили какао.

– Я буду по тебе страшно скучать, – вздохнула Фло. – Когда ты уедешь, здесь будет так скучно.

– Я так рада, что приехала. Впервые после смерти Боба я радовалась.

– Помнишь тот день, когда мы познакомились? – спросила Фло. – Я была расстроена из-за Томми О'Мара, и ты была так нетерпима. Теперь ты понимаешь, как я себя тогда чувствовала.

– Тут есть большая разница. – Голос Бел сделался неожиданно резким. – Боб заслуживает, чтобы его оплакивали, не то что твой Томми О'Мара.

– О, Бел! Как ты можешь так говорить, ведь ты его даже не видела!

Бел ответила не сразу.

– Прости, Фло, – наконец сказала она. – Просто у меня сложилось такое впечатление. Но сейчас ты уже перестала тосковать о нем?

– Я не уверена, что вообще когда-нибудь перестану. Я ни разу не встретила мужчину, который мог бы хоть в чем-то сравниться с Томми. – Если бы не постоянные мысли о Хью, которые напоминали ей о Томми, она, может быть, и смогла бы забыть.

– Кажется, тебе пора подыскать себе подходящего парня, девочка, – фыркнула Бел, – и перестать хныкать из-за мужчины, который умер три года назад. Тебе уже двадцать два года. Тебе пора быть замужем, по крайней мере, за тобой должен кто-то ухаживать.

– Ты говоришь как Марта, – засмеялась Фло.

– Хорошо, что ты мне напомнила, – продолжала Бел. – Почему мы не ходили проведать дочурку Марты?

– Я думала, ты не любишь детей.

– Я не любила, пока не потеряла своего ребенка. – Приятное лицо Бел стало невыносимо печальным. – Ты представить не можешь, Фло, что чувствуешь, когда в тебе растет маленький человечек. Когда у меня случился выкидыш, я как будто потеряла часть себя. Но, – тут лицо ее прояснилось, – все это в прошлом. Как сказал мне Боб со своим милым шотландским акцентом, – как раз перед тем, как его перевели в Северную Африку и мы знали, что он может погибнуть: «Девочка моя, я знаю, ты меня не забудешь, но не давай воспоминаниям висеть на тебе ненужным грузом. Иди в будущее налегке». – Бел коротко вздохнула. – Он был такой умный, мой Боб.

Фло позавидовала стойкости подруги и ее умению смотреть вперед. А она слишком долго оглядывается назад.

– Ну ладно, – продолжала настаивать Бел. – Так на кого же все-таки похожа дочка Марты?

– Понятия не имею. Я ее не видела.

Реакция Бел была совершенно предсказуема.

– Не видела? Но почему?! – вскричала она.

– Потому что мы с Мартой поссорились.

– Из-за чего?

– Не твое дело, – сказала Фло с раздражением, и хотя Бел очень долго добивалась ответа, Фло не сказала больше ни слова.

На следующее утро девушки пошли на станцию Лайм-стрит. В своей форме защитного цвета Бел выглядела очень элегантно. Мистер Фриц настоял, чтобы Фло проводила ее на поезд, хотя это означало, что она опоздает на работу на несколько часов. Он с грустью простился с Бел.

– Береги себя там, в Египте, девочка моя хорошая. – Он положил руку на сердце. – Чувствую, мое сердце уже разбито.

Бел обняла его за шею.

– Это выразбиваете сердца, Фриц, этакий вы негодник. Нам, бедным девушкам, несдобровать, когда рядом такие мужчины, как вы. Я удивляюсь, как эти бедные женщины в прачечной вообще что-то делают.

Станция была забита военными, мужчинами и женщинами, которые возвращались из отпусков или были здесь проездом, направляясь в другие места на Британских островах. Бел нашла себе место в поезде, идущем в Лондон, и, зайдя в вагон, выглянула из окна.

– Он милый человек, – сказала она.

– Я знаю, – кивнула Фло.

– Думаю, он тебя любит.

Фло была ошарашена.

– Не говори ерунды, Бел Нокс! Мы просто друзья, вот и все. Я к нему очень хорошо отношусь, но у него в Ирландии жена и восьмеро детей.

Бел подмигнула.

– Думаю, он хотел бы стать не просто другом. В любом случае, у него со Стеллой все кончено. Он сам мне сказал.

– Да, но он по-прежнему женат. И они никогда не разведутся, потому что они католики.

– Ради Бога, Фло. Идет война. Забудь, что он женат, расслабься хоть раз.

Кондуктор дал свисток, двери вагона захлопнулись, и поезд, пыхтя, тронулся. Бел по-прежнему выглядывала из окна. Фло быстро шла по перрону.

– Ты с самого начала говорила мне, что не одобряешь отношений с женатыми мужчинами.

– В сложившихся обстоятельствах я бы сделала исключение для мистера Фрица, – сказала Бел. Поезд набирал скорость, и Фло уже не успевала за ним. Бел закричала: – Подумай об этом, Фло!

– Дело в том, – сказала Фло чуть слышно, махая рукой вслед рыжеволосой фигурке, пока лицо не превратилось в смутное пятно, – что я не уверена, что яего люблю – в том смысле, который ты имеешь в виду, Бел. Я не уверена, смогу ли я вообще полюбить снова.

3

1945

Фло сразу узнала его, худенького мальчика с хрупким, как у нее самой, телосложением и пшеничными волосами. Его круглые темно-зеленые в золотистую крапинку глаза светились невинностью. Толпа детей с мальчишками во главе вырвалась из ворот школы, оглашая воздух дикими воплями. Он шел один, отдельно от других детей. Фло сразу определила по крайней мере одну из причин этого одиночества: другие ребята были одеты в поношенные свитера и мешковатые штаны, а этот пятилетний мальчуган – в опрятные серые шорты с отутюженными стрелками, пуловер и фланелевую рубашку. Хью О'Мара был единственным ребенком, одетым в школьный пиджак с галстуком. Нэнси О'Мара, конечно, хорошо о нем заботилась, но ей не хватало мудрости не ставить ребенка в неловкое положение. Фло никогда бы не позволила, чтобы ее сын так выделялся из-за этого нелепого костюма.

Фло смотрела, как он подходит, и внутри у нее росло то же чувство, что и при первой встрече с его отцом. Она вспомнила те дни, когда, увидев темноволосую женщину с детской коляской в дальней части парка «Мистери» или ведущую за руку через дорогу маленького мальчика, Фло спешила догнать их, однако это оказывался кто-то другой или она просто теряла их из виду.

Теперь сын был перед нею. Через минуту он окажется так близко, что к нему можно будет прикоснуться. Но она не осмелится. Пока.

– Привет, – сказала она.

Он смотрел на Фло, и она искала в его глазах признаки узнавания, будто он обязательно должен был почувствовать, что это не какая-то незнакомая женщина, а его мама, настоящая, родная мама. Но взгляд мальчика был просто застенчивым, и не более.

– Что там у тебя? – спросила она. Как и все остальные дети, он нес большой коричневый конверт.

– Фотография. Нас сфотографировали всех вместе, всю школу.

– Можно посмотреть?

Он открыл конверт и достал фотографию.

– Младшеклассники в первом ряду. Вот я. – Он показал в конец ряда, где он сидел с серьезным видом, скрестив ноги. – Мистер Кэри сказал, что я все испортил, потому что только я не улыбался.

– Наверно, день был недостаточно веселый, чтобы улыбаться. – Фло перевернула фотографию и увидела на обратной стороне штамп фотографа – значит, она сможет купить такую же.

– Я не очень люблю фотографироваться, – сказал мальчик, когда они пошли к Смитдаун-роуд. – А вы мамина подруга?

– Нет, но я знаю некоторых ее знакомых. И хорошо знала твоего папу.

Его глаза загорелись.

– Правда? Он погиб на большом подводном корабле, но мальчишки в школе не верят мне.

– Зато яверю, – заявила Фло. – У меня дома есть газеты, в которых об этом рассказывается.

– А можно, я приду к вам посмотреть? – горячо попросил он. – Я уже немножко умею читать.

Фло хотела бы этого больше всего на свете, но она сказала:

– Я очень далеко живу. Знаешь что, давай я приду в следующую пятницу и принесу газеты. Мы сядем в «Мистери» на траву, и я тебе почитаю.

– А вы не можете прийти раньше? – Ей было невыносимо больно видеть удрученное выражение на его худеньком лице. Фло захотелось подхватить его на руки и унести отсюда. Он показался ей слишком серьезным для пятилетнего малыша. Она захотела научить его смеяться, петь, быть счастливым. Но слишком жестоко забрать его от женщины, которую он считает своей матерью, от женщины, которую он любит больше, чем сможет полюбить Фло.

– Нет, дорогой, – сказала она. – Я могу уходить с работы только по пятницам, когда хожу в банк. Мне уже давно пора возвращаться. Мой начальник будет думать, куда же я подевалась.

– А моя мама работает в кондитерском магазине.

– Я знаю. Кто-то говорил мне.

Марта и Нэнси О'Мара по-прежнему встречались время от времени. От Салли Фло узнала, что Нэнси работает в магазине до пяти, значит, у нее оставалось еще целых полтора часа, которые можно было провести с сыном. Но из-за работы Фло могла побыть с ним совсем недолго. Начальная школа Святой Терезы находилась в нескольких минутах ходьбы от прачечной.

– Иногда она приносит мне с работы грушевые леденцы и сладкие смеси.

Неожиданно он протянул руку и вложил ее в руку Фло. Она чуть не задохнулась от первого прикосновения к своему ребенку. Большим пальцем она погладила его руку, и ей захотелось плакать от сотрясавших ее чувств. Она сказала, зная, что это прозвучит глупо:

– Я бы хотела стать твоим другом.

Он серьезно посмотрел на нее.

– Маме не нравится, когда у меня есть друзья.

– Почему же? – удивилась она.

– Она говорит, они плохо вли… – Он запнулся и закатил глаза. – Плохо вливают, что-то такое.

– Плохо влияют?

– Да, верно, – подтвердил он.

– А может, я буду твоим тайным другом?

– Давайте, мне это нравится.

Они подошли к прачечной, у которой с озабоченным видом стоял мистер Фриц. Он поспешил им навстречу.

– Мы беспокоились, что на банк совершено нападение. Пегги решила, что тебя застрелили.

– Пегги насмотрелась фильмов.

– А это кто? – Он ласково посмотрел на Хью.

– Это мой друг, Хью О'Мара. – Фло подтолкнула сына вперед. – Хью, поздоровайся, – это мой начальник, мистер Фриц.

– Здравствуйте, – вежливо сказал Хью.

– Рад познакомиться с тобой, старина Хью, – весело сказал мистер Фриц.

Фло присела перед мальчиком и шепотом сказала:

– Если у тебя случится беда, ты всегда можешь найти меня здесь. Я здесь каждый день с восьми до полшестого, а по субботам – до часа. – Она погладила его по щеке. – Ты запомнил?

Он кивнул.

– Но я не знаю, как вас зовут.

– Фло Клэнси.

– Хорошо, Фло.

– Ну, пока. Увидимся в следующую пятницу.

Он побежал в своей нарядной одежде, сжимая коричневый конверт. Она следила за ним, пока он не повернул за угол, и продолжала смотреть, когда он уже исчез, представляя, как он проходит мимо магазинов на Смитдаун-роуд по пути на Клемент-стрит, где он будет один, без друзей, пока не придет с работы Нэнси.

– В чем дело, Фло? – мягко спросил мистер Фриц.

– Ничего. – Фло вернулась к работе и только сейчас поняла, что у нее по щекам текут слезы.

Все эти годы Джерард Дэвис умолял Фло выйти за него замуж. После их первой встречи в «Риальто» он, когда мог, приезжал в Ливерпуль и регулярно писал ей. Он считал Фло своей девушкой, своей возлюбленной.

– Посмотрим, когда закончится война, – отвечала Фло всякий раз, когда речь заходила о свадьбе.

Война закончилась три месяца назад, в домах снова горел свет, а все торжества, вечеринки, танцы на улицах остались в воспоминаниях. Джерарда Дэвиса демобилизовали, и он вернулся в Свонси. Он написал Фло письмо с требованием сдержать свое обещание.

Джерард не был единственным, кто делал ей предложение, – к этому времени она могла бы иметь уже с полдюжины мужей, – но он оказался самым настойчивым. Фло отклоняла предложения тактично, как могла. Она не хотела обидеть ничьих чувств. Они никогда не должны узнать, что значили для нее куда меньше, чем она для них. Но любовные письма она складывала, намереваясь хранить их всю жизнь.

Фло написала Джерарду Дэвису, что говорила только: «Посмотрим, когда закончится война», но ничего не обещала. Она написала, что он ей очень, очень нравится, что она почитает за честь его предложение, но он заслуживает женщины, которая любила бы его сильнее, чем она.

Вернувшись домой в тот день, когда Фло впервые встретила Хью у школы, она обнаружила письмо Джерарда у двери на половике. Возможно, это стало несчастливым стечением обстоятельств, иначе она могла бы обдумать его предложение более серьезно. Было бы славно иметь мужа, детей, нормальный дом. Салли, собиравшаяся в январе родить своего первенца, жила в Хьютоне в хорошем муниципальном доме с садом. Джок заканчивал службу на флоте через два года; тогда у них все устроится, и они будут растить детей, думала Фло. Бел в Египте снова вышла замуж – за парня по имени Айвор, утверждавшего, что происходит из венгерской королевской семьи. Бел вложила в конверт свою фотографию: она в роскошном кружевном наряде рядом с надменным молодым человеком, который действительно принял поистине царственную позу. «Айвор словно витает в облаках, – писала Бел. – Он таких же королевских кровей, что и большой палец у меня на ноге, но он меня забавляет. Я никогда не буду любить другого мужчину так, как любила Боба, но нам с Айвором хорошо вместе. Я скоро возвращаюсь в Ливерпуль, и ты сама его увидишь». Письмо было подписано «Бел (Серб!)»; кроме того, приписан постскриптум: «Кстати, кажется, я беременна!»

«Почему же меняне устраивает другой? – спрашивала себя Фло. – Почему же меня постоянно преследуют воспоминания о Томми О'Мара и о наших встречах в «Мистери»? Почему я одержима сыном, который никогда не будет моим?» Встретившись с сыном, она поняла, что, если выйдет замуж за Джерарда, не сможет быть полноценной женой и полноценной матерью другим детям. А ведь это несправедливо по отношению и к нему, и к ним. Фло приклеила марку на конверт, адресованный Джерарду, и с досадой припечатала ее кулаком.

Вернулась Бел с печальной новостью: у нее снова случился выкидыш.

– Врач сказал, что я никогда не смогу выносить ребенка. У меня слабая матка, – сказала она. Фло сочувственно кивнула, как будто знала, что это значит.

Бел огорчилась, но решила не воспринимать вердикт врача как окончательный.

– Мы с Айвором хотим попробовать еще раз. По крайней мере, сам процесс приятный. – Она подмигнула. – Пора, Фло, и тебе выйти замуж и попробовать.

– Может быть, когда-нибудь…

– Я так понимаю, у вас с мистером Фрицем ничего не вышло?

– Ты опять выдумываешь. Мы просто друзья.

Айвор не понравился Фло – надменное лицо, высокомерное поведение. Он ждал, что за него все будет делать жена. У Бел случился уже третий выкидыш. Оправившись, она пошла работать в отдел дамских сумок в универмаге «Оуэн Оуэн», а Айвор бездельничал в их квартире на Верхней Парламентской улице, отказываясь даже помыть за собой тарелку.

– Не хочет идти работать, – возмущалась Бел. Она часто заходила к Фло пожаловаться и успокоить нервы с помощью шерри. – Когда я показываю ему подходящую вакансию в газете, он утверждает, что это ниже его достоинства.

– А сидеть на шее у жены – не ниже его достоинства?

– Очевидно, нет. – Бел так громко фыркнула, что Фло подумала, что сейчас у нее из ноздрей вылетит пламя. – Наверное, я его выгоню, разведусь.

– Тебе не нужно было выходить за него замуж, – сказала Фло.

– Знаю. – Бел горестно вздохнула. – Я так завидую твоей Салли. Ее дочурка просто красавица.

– Салли снова беременна. Наверстывает упущенное – скоро Джок вернется домой насовсем.

– Ты что, видишься с Хью О'Мара, дорогая? – спросила Салли, когда однажды в ненастное декабрьское воскресенье Фло приехала в Хьютон навестить ее.

– Откуда ты знаешь? – запинаясь, спросила Фло.

– Кто-то рассказал Нэнси, а она рассказала Марте. – Салли держала на руках девятимесячную Грейс, ее лицо светилось от счастья.

– Уже больше года каждую пятницу я встречаюсь с ним возле школы. Наверное, ты считаешь меня полоумной.

– Нет-нет, дорогая. Раньше я, может, так и подумала бы, но только не сейчас. – Салли взглянула на дочь. – Я представить не могу, что бы со мной сделалось, если бы кто-то забрал ее у меня еще до того, как я ее увижу… Или вот это маленькое создание. – Салли похлопала себя по выступающему животу. – Все были так жестоки по отношению к тебе, и я в том числе. Я думала, если ребенок останется с тобой, это разрушит твою жизнь.

Все как раз наоборот, с горечью подумала Фло.

– Нэнси злится на меня?

– Марта не смогла понять, злится она или нет. Кажется, она смирилась. Наверное, она думает, что сейчас это уже ничего не изменит.

– Скорее всего, не изменит, – сказала Фло. – Ну а как там наша Марта? – Она спросила это только для того, чтобы сделать приятное Салли, которая по-прежнему пыталась помирить сестер.

Салли состроила гримасу и предсказуемо ответила:

– Сходила бы ты ее проведать, Фло. Она такая несчастная. В январе Кейт пойдет в школу, и ей придется постоянно торчать дома с этой Эльзой Камерон, а та уже окончательно свихнулась. Когда я была у них в последний раз, она постоянно распевала гимны. Я считаю, Марте надо найти собственное жилье. Знаю, Фло, ты скажешь, она вмешивается не в свое дело, но она просто не может оставить Нормана одного с Эльзой – та когда-нибудь просто убьет бедного мальчишку. Кроме того, Норману будет плохо без маленькой Кейт. Они ведь вместе выросли, и он на нее буквально молится.

Хью О'Мара вышел из школы в вязаной шерстяной шапке, длинном шарфе с бахромой и ужасном темно-синем плаще с поясом. Фло подумала, что в таком виде он похож на газовщика.

Зима стояла отвратительная, еще более промозглая и холодная, чем печально известная зима 1940 года. Она казалась еще хуже из-за нехватки топлива и отключений электричества. Продукты продолжали выдавать по карточкам, и в такой суровой обстановке трудно было поверить, что Великобритания одержала победу в этой войне.

Вместе с Хью вышла маленькая девочка с длинными светлыми волосами, красивая, как фея, в гольфах, лакированных туфлях, в слишком просторном зимнем пальто. Ее лицо показалось Фло знакомым, хотя она не могла вспомнить, где видела ее прежде.

– Теперь у меня есть еще один друг. – Хью широко улыбался, глядя на Фло. – Она только на прошлой неделе пошла в школу, но я знаю ее давно. Моя мама иногда ходит к ним в гости. Она на два года младше меня, но мы же все равно можем дружить?

– Конечно, можете. – Через месяц ему исполнялось семь лет, и он стремительно тянулся вверх, словно молодое деревце. Фло уже купила подарок – игрушечную машину, у которой при вращении руля поворачивались колеса. Она надеялась, что Нэнси не будет возражать.

– Можно, она пойдет с нами в «Мистери»? – с надеждой спросил он. – Вы принесли мяч?

Фло хотела уже сказать, что девочке нужно сначала спросить у мамы, когда подошел еще один мальчик – симпатичный смуглый паренек лет десяти, с безобразным багрово-желтым синяком на лбу. Она видела его и раньше. Он был задира, поэтому большинство детей старались держаться от него подальше. Он властно положил руку на плечо девочки.

– Я должен отвести ее домой, – сказал он, нахмурившись. – Мы живем в одном доме. – Он повернулся к Хью и фыркнул: – А ты оставь ее в покое, Хью О'Мара!

– Не смей так разговаривать с ним! – гневно сказала Фло.

Мальчик не обратил на нее внимания и потащил девочку.

– Пойдем, Кейт.

– Это Кейт Колквитт? – спросила Фло, когда дети ушли.

– Да. А вы ее знаете?

– Я ее тетя.

– Не может быть! – Брови Хью недоверчиво влетели вверх. – Что-то я не понимаю.

– Ее мама и я – сестры, – осторожно объяснила Фло. Затем добавила: – А этот мальчик с Кейт – это Норман Камерон?

– Да. – Хью пожал узенькими плечами. – Не очень-то он приятный. Мне он не нравится. Он никому не нравится, даже своей маме.

– Возможно, он таким уродился. – Она с грустью вспомнила того прекрасного малыша, каким был годовалый Норман. Где-то дома у Фло хранилась фотография. Ее давным-давно подарила Марта. Фло не могла предположить, что трое детей окажутся в одной школе. Хью и Кейт были двоюродными братом и сестрой, хотя им и не суждено узнать об этом.

Фло достала из сумки резиновый мяч и стала ударять его о землю.

– А ну-ка, давай наперегонки до «Мистери». Кто последний, тот залазит на самое высокое дерево и десять раз кричит «Аллилуйя!». – Она всегда выигрывала, но у Хью ноги становились все длиннее. Когда он начнет выигрывать, нужно будет придумать для проигравшего наказание попроще.

1949

Мистер Фриц встречался с миссис Уинтерс, черноволосой вдовой с жестким «перманентом», носившей элегантные строгие костюмы с очень короткими юбками, хотя ее ноги были слишком толсты для туфель с застежками – по крайней мере, так заявила Бел, когда увидела их вместе.

– Фло, она мне не нравится. Когда она поселится там, наверху, тебе придется убрать отсюда свою задницу.

– Перестань, ради Бога! – сказала Фло. Она чувствовала себя задетой и слегка растерянной, как будто мистер Фриц каким-то образом подвел ее. Почему-то она считала себя единственной женщиной в его жизни, хотя их отношения всегда носили исключительно платонический характер.

– Жаль, что они со Стеллой не могут развестись, – заметила Бел. Ей понадобилось несколько лет, чтобы избавиться от Айвора. – Ну да ладно, в конце концов, должен же бедняга хоть куда-то совать свой инструмент. Хорошо, что я женщина и не испытываю постоянных страданий такого рода.

Миссис Уинтерс продержалась только два месяца.

– Смотреть невозможно, как она отставляет мизинец, когда пьет чай, – признался Фло мистер Фриц. – Мне все время хотелось что-нибудь повесить на него. – Он хмуро посмотрел на нее. – А что случилось с твоим парнем из налоговой конторы?

– Я его бросила. У нас было мало общего. – Рэй Медоуз мог говорить только о цифрах. Хотя Бел пыталась уговорить Фло не отказывать ему.

– Он влюблен по уши, и у него хорошие перспективы. А ты моложе не становишься. Тебе в следующем году будет тридцать, – говорила она.

Но Фло решила для себя раз и навсегда, что она скорее останется одинокой, чем выйдет замуж за мужчину, которого не любит искренне. Источником романтических переживаний для Фло оставались книги и фильмы, тем более что они, как правило, имели счастливый конец. Она с удовольствием жила в своей тихой квартирке, наполовину под землей, попивая шерри и чувствуя себя отрезанной от внешнего мира. Ей не хватало любви, которую дарили родные люди; с Салли Фло теперь виделась редко, с тех пор как у ее сына Иана (бедный мальчик!) в два года развилась дистрофия. Даже когда она приезжала в Хьютон, Салли и Джок казались такими озабоченными здоровьем сына, что Фло чувствовала себя лишней. Конечно, всегда оставалась Марта, но, если бы не она, у Фло уже девять лет был бы собственный ребенок.

– Меня пригласили на остров Мэн – на выходные, в июле, – сказал мистер Фриц с видом человека, которого пригласили присутствовать на собственных похоронах. – Некоторые ребята из лагеря решили встретиться Проблема в том, что они приезжают с женами. А мне с собой некого взять.

К этому времени уже половине Фрицев-младших перевалило за двадцать. В прошлом году мистера Фрица пригласили на свадьбу Бена, но он не поехал.

– Я буду чувствовать себя там неловко, – сказал он. – Как человек, который случайно оказался на чужом празднике.

Несколько недель назад мистер Фриц получил открытку, где сообщалось, что у Бена родился сын. Он стал дедом, и от этого чувствовал себя еще более странно и, кроме того, казался себе очень старым, хотя ему едва исполнилось пятьдесят.

– Я уверена, что не все приедут с женами, – сказала Фло отрывисто. – Вы наверняка хорошо проведете время.

На протяжении следующих нескольких недель он продолжал возвращаться к этой теме, говоря при этом с несчастным видом: «Не хочу я ехать один», или: «И совсем не обязательно это должна быть жена. Можно взять и знакомую».

– Если так, почему бы не попросить миссис Уинтерс? – предложила Фло. – Это всего несколько дней, уж потерпите ее мизинец это время.

– Нет, нет, – говорил он озабоченно. – Есть другой человек, с которым я хотел бы поехать.

За два дня до отъезда он спустился к ней. Он сел и, беспрерывно вздыхая, угрюмо уставился на газовую плиту, которая даже не была включена.

Он просидел так полчаса. Наконец Фло сказала:

– Сейчас придет Бел. Мы идем с ней в кино, в «Одеон» на «Ключи от царства». Она без ума от Грегори Пека.

– У Грегори Пека есть все, – уныло сказал он. – Ему не пришлось бы ломать голову, кого взять с собой на остров Мэн.

Фло рассмеялась.

– Если вы будете продолжать в том же духе, я предложу свою кандидатуру.

К ее изумлению, он вскочил и схватил ее за руки.

– Ты согласишься, Фло? Я уже давно хотел попросить тебя. – Его карие глаза сияли на внезапно ожившем лице. – У нас будут отдельные комнаты, конечно отдельные. У меня исключительно благородные намерения. И мы очень хорошо проведем время. В «Вилла Марина» будет выступать Джо Лосс со своим оркестром. Я так давно не танцевал.

– Но… – начала было Фло.

– Но что, дорогая моя? – воскликнул он.

Все, кого она знала (за исключением Бел), не одобрили бы этого, несмотря на отдельные спальни, и Бел замучила бы ее двусмысленными расспросами. Тем не менее Фло сказала:

– Хорошо. Но я не хочу, чтобы Бел и женщины из прачечной знали об этом. Они все неправильно поймут.

В любом случае, это было не большей авантюрой, чем свидания с Томми О'Мара десять лет назад.

Он приложил палец к губам.

– Ты можешь на меня положиться. Ни одна живая душа не узнает.

Фло сидела на краю двуспальной кровати и смотрела в окно гостиницы на порывистые зеленовато-коричневые волны Ирландского моря. Большой черно-белый корабль с красной трубой приближался к Дугласу, оставляя позади белую пену. На этом корабле они вернутся в Ливерпуль.

Небо затянули свинцовые тучи, и, казалось, оно готово разразиться новым ливнем, хотя тротуары не просохли после дождя, который шел всю ночь и весь предыдущий день. Мимо с неприкаянным видом проходили отпускники в пластиковых плащах; иногда – дети с ведрами и лопатами.

В соседней ванной комнате брился мистер Фриц, что-то мурлыча себе под нос. На первой встрече бывших интернированных какой-то мужчина закричал:

– Фриц Хофманншталь, старый негодяй! Как дела?

Она удивилась, когда он подошел к нему и пожал руку.

– А я и не знала, что вас так зовут, – прошептала она.

– Я говорил тебе, что у меня фамилия – язык сломаешь, – прошептал он в ответ.

Представив ее всем как «мисс Флоренс Клэнси, моя хорошая подруга», мистер Фриц, казалось, забыл, что он приехал на встречу. В тот вечер, когда вместо того, чтобы присутствовать на торжественном ужине, они танцевали танго «Ревность» в «Вилла Марина», он сказал:

– И кому-то еще хочется отмечать такие печальные события. Я бы предпочел поскорее забыть об этом.

Первую ночь она провела в одноместной комнате, которую он снял для нее этажом выше. Вчера, в воскресенье, они завтракали вместе, за столом у окна в столовой с кремовыми в малиновую полоску обоями в стиле начала прошлого века. Дождь лил как из ведра, небо было таким темным, что пришлось зажечь настенные лампы в красных абажурах. Это придало просторной комнате уют и интимность.

– Хорошо здесь, – сказал мистер Фриц и прикоснулся к ее руке.

Они поймали такси и съездили на мессу, а потом до обеда читали газеты и пили кофе в зале отдыха. После обеда они, сражаясь с ветром и дождем, добрались до зала игровых автоматов. Потом сходили на фильм «Знаменитый» с Кэри Грантом и Ингрид Бергман.

– Должен признаться, – сказал мистер Фриц за ужином, – мне всегда очень нравилась Ингрид Бергман.

Они никуда не торопились и только в десять вечера допили вино. Потом перешли в коктейль-бар и продолжали разговор о вещах, интересных им обоим: о прачечной, о детях Фрица, о семье Фло, о доме на площади Уильяма.

Фло редко доводилось получать в жизни большее удовольствие, хотя в этих нескольких днях не было ничего примечательного. Просто удовольствие от общения с человеком, о котором она знала так много. Не было неловких пауз в разговоре, не нужно было напряженно думать, что же сейчас сказать. Она знала мистера Фрица полжизни, и они хорошо ладили друг с другом.