Текст книги "Мечты Энни"
Автор книги: Маурин Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)
Мари водила сестру в драматический театр и гостиницу «Роял корт», где они воочию видели британских кинозвезд – Маргарет Локвуд, Джину Кент, Джека Хокинса и Алека Гиннеса. Мари даже настояла на том, чтобы они почти целый час прождали за дверью служебного входа в театр для того, чтобы взять автограф у актера Сэма Уонамейкера, но потом узнали, что он решил воспользоваться другим выходом. А однажды вечером девушки шли следом за английскими актерами Майклом Редгрейвом и Гуги Уитерсом вдоль Лайм-стрит, когда те направлялись к гостинице «Британия Адельфи».
– Только подумай, – с ликованием в голосе говорила Мари, когда они шагали на расстоянии всего лишь нескольких метров от знаменитостей. – Быть может, вот так же и меня однажды будут провожать до гостиницы фанаты!
– Только если это будут какие-нибудь болваны, – резко возразила Энни. – Если честно, сестренка, я чувствую себя совершенно по-идиотски. Они наверняка думают, что мы с тобой частные детективы.
Окончив школу, Мари записалась в расположенную на Болд-стрит школу сценического мастерства, названную в честь Ш. Эллиот-Кларк. Обучение там предполагало лишь частичную занятость. Мари продемонстрировала огромную силу воли (в которую Энни с трудом могла поверить), взяв дополнительные часы в отеле «Гранд» и выразив желание работать по субботам утром официанткой. Мари не собиралась тратить часть своей доли от продажи дома на Орландо-стрит на покупку другого жилья, тем более что сумма эта за последнее время заметно уменьшилась. В любом случае цены на недвижимость постоянно росли. Мари случайно узнала, что кто-то выложил невероятные деньги, целых три тысячи фунтов, купив себе двухквартирный дом с отдельным входом в жилом районе Ливерпуля под названием Чайлдуолл.
– Как только я накоплю достаточно денег, я уеду в Лондон, – заявила Мари. – Это единственное место, где можно при желании стать актрисой.
Все это звучало невероятно волнующе. Энни охватило уныние, особенно после того, как ее подруга Сильвия прошла тестирование еще и по программе A-levels, к своему огромному удивлению, набрав достаточное количество баллов для поступления в колледж искусств.
Это казалось даже немного несправедливым. Энни с удовольствием пошла бы на курс «Конструирование одежды», как ей советовал мистер Эндрюс, но об этом, похоже, не могло быть и речи. А сейчас Сильвия готовилась к поступлению в колледж искусств, однако казалась при этом совершенно равнодушной. Для нее это был лишь способ, нигде не работая, весело провести несколько лет.
А какое будущее ожидало ее, Энни, в компании «Стикли и Пламм»? Если она здесь задержится, то, после того как мисс Хунт уйдет на пенсию, возможно, займет место секретаря у мистера Грейсона, и тогда настанет ее очередь завязывать ему шнурки!
Энни подумывала о том, что однажды выйдет замуж, однако до сих пор редко встречала мужчину, с которым ей хотелось бы пойти на свидание дважды, не говоря уже о том, чтобы обвенчаться. Большинство парней казались ужасно несерьезными. На лицах у них были прыщи, под ногтями грязь, а еще они все время глупо хихикали. Как здорово было бы прогуляться с молодым человеком, которому исполнилось, по крайней мере, двадцать пять лет. «Наверное, придется подождать до тех пор, пока мне самой стукнет двадцать пять».
Миссис Ллойд, у которой жила Мари, с каждым днем становилась все слабее. Дот по мере возможностей ей помогала, однако Мари каждое утро приходилось поднимать старушку с постели, а потом и одевать, что со временем превратилось чуть ли не в ее обязанность.
– На днях я обнаружила ночной горшок, причем он был полон до краев, – сказала Мари, явившись на работу. – Я вылила его содержимое, но от него исходило такое зловоние, что меня чуть не стошнило. Позже я позвоню ее сыну. Дело в том, что он, похоже, думает, что это входит в мои обязанности, но ведь я всего лишь квартирантка. Я очень люблю миссис Ллойд, однако все это просто ужасно, сестренка. Это напоминает мне о доме.
Она не хотела никуда переезжать.
– Мне до смерти надоело жить на квартире, но я не зарабатываю достаточно денег для того, чтобы позволить себе собственное жилье. А впрочем, ничего страшного! Через девять месяцев я уеду в Лондон. Ну а пока я ужасно боюсь, что однажды утром обнаружу бедную миссис Ллойд мертвой в ее постели.
И вот тогда Энни решила, что настало время покинуть «Гранд». Ей скоро должно было исполниться восемнадцать лет, и она не могла вечно оставаться с Сиси и Бруно.
– Но Мари уже достаточно взрослая для того, чтобы снимать отдельную комнату! – сердито воскликнула Сильвия, когда Энни сообщила ей эту новость.
– Ты еще взрослее, но ты ведь не снимаешь жилье, – заметила Энни.
– Ничего страшного с ней не случится, если она немного поухаживает за старой больной женщиной, – язвительно сказала Сильвия.
– Она ухаживает за старой больной женщиной достаточно долго, хотя ты не выдержала бы и пяти минут. Миссис Ллойд уже давно бы скончалась, если бы ее квартиросъемщицей оказалась ты.
Сильвия усмехнулась.
– Я бы скорее сама убила ее. Новость о твоем переезде наверняка станет для Сиси настоящим ударом.
Сиси действительно была в отчаянии.
– Энни, ведь нет никакой необходимости в том, чтобы ты покидала нас, – плача, говорила она. – А я-то надеялась, что ты останешься у нас до замужества. Мы с Бруно относимся к тебе, как к дочери.
– Но Мари…
– Найдется место и для нее! Как было бы замечательно, если бы вы жили здесь вместе.
Сиси не знала, что об этом не могло быть и речи. Дело в том, что Мари и Сильвия не разговаривали друг с другом. И хотя Энни чувствовала себя глубоко несчастной при мысли о том, что придется покинуть людей, которые поддержали ее в самый трудный период жизни, где-то в глубине души она понимала, что ее решение было связано не только с Мари. Пришло время почувствовать себя самостоятельной. К счастью, Бруно оказался на ее стороне.
– Ты должна позволить Энни самостоятельно принимать решения, дорогая, – сказал он Сиси. – Так же, как и Сильвии, если она вообще когда-нибудь решится на это, – мрачно добавил он.
Бруно помог Энни найти квартиру. Она была расположена на верхнем этаже изысканного четырехэтажного здания на Аппер Парлимент-стрит, всего в одной автобусной остановке от конторы «Стикли и Пламм», до которой легко можно было бы добираться пешком. Жилая площадь, которая раньше представляла собой огромный чердак, была разделена перегородками таким образом, чтобы с одной стороны получилась маленькая спальня и кухня, а с другой – вторая спальня и ванная комната, в то время как оставшееся место посередине превратилось в гостиную. Сама ванна была испещрена ржавыми пятнами, а в кухне отсутствовала вентиляция, но вид, открывающийся из красивого арочного окна, был просто великолепен. Оттуда можно было увидеть весь центр Ливерпуля, увенчанного протестантским собором, который поднимался высоко в небо подобно свечке, и реку Мерси, поблескивающую вдалеке. В целом помещение производило довольно убогое впечатление и нуждалось в косметическом ремонте, но арендная плата была невысокой, и Энни влюбилась в свое жилище с первого взгляда.
– Аппер Парлимент-стрит! – закричала Дот, услышав название улицы. – Господи, дитя, ведь там ужасно грязно и кругом слоняются проститутки.
– Пока меня никто за таковую не принимает… – Энни это место показалось очень интересным. Там жили люди всех национальностей и цветов кожи.
Дот саркастически произнесла:
– Когда-то Аппер Парлимент-стрит была самой аристократической частью Ливерпуля. Там жили торговцы хлопком и купцы, занимающиеся морскими перевозками, однако за много лет все постепенно пришло в упадок.
– А мне там нравится, – упрямо сказала Энни. – Да и плата невысокая. Я смогу ее себе позволить, когда Мари уедет в Лондон.
– Очень хотелось бы на это надеяться, – ворчливо произнесла Дот. – Я вообще поражаюсь, как у кого-то хватает наглости просить деньги за квартиру в таком месте, как это.
Сестры ликовали, устроившись на новом месте. Они наклеили на стены плакаты, чтобы хоть как-то скрыть грязные пятна, и сделали все возможное, чтобы на мебели не было видно царапин. Энни сшила новые занавески для гостиной.
Пришли Сиси и Дот, еле дыша после того, как им пришлось преодолеть четыре лестничных пролета, чтобы посмотреть, как девочки устроились на новом месте. Они с неохотой согласились с тем, что квартира пригодна для жилья. Кроме того, Дот поклялась, что по дороге сюда один негодяй сделал ей гнусное предложение.
– Какой-то странный мужик спросил, сколько я беру за услуги. А я сказала ему: «Больше, чем ты, дружок, когда-либо заработаешь за всю свою чертову жизнь».
– И что он ответил? – с восторгом спросила Мари.
– Он сказал: «За вас не жалко отдать и последний пенни, миссис».
Энни не поверила ни единому ее слову.
Дверь распахнулась, и в комнату, прихрамывая, вошла Роза с чашкой чая.
– Вот, пожалуйста, дорогая. Приятный горяченький чаек, чтобы согреть твое сердце.
Энни рассеянно посмотрела на старушку. Роза, щелкнув пальцами, сказала:
– Просыпайся, Энни. Время пить чай.
– О! Спасибо, Роза.
– Ты, наверное, витала в облаках, дорогуша. Твой босс явится с минуты на минуту.
– Правда? – Энни начала перекладывать бумаги, чтобы создать видимость работы.
На пороге появился Джереми Руперт.
– У меня есть несколько писем. Я хотел бы закончить к четырем часам, успев до начала назначенной встречи. Можешь взять чай с собой.
Вздохнув, Энни собрала все необходимые вещи и отнесла их в его кабинет. Она так мечтала выпить чашечку чая, но он наверняка остынет за то время, пока босс без остановки будет диктовать ей письма. Она уже собиралась сесть за письменный стол, как вдруг мистер Руперт, резко подскочив к ней, ущипнул ее за ягодицу.
Энни, стиснув зубы, как и всегда, ничего не сказала.
ГЛАВА 2
В клубе «Каверн» было не протолкнуться. Сигаретный дым смешался с конденсатом, образовавшимся на стенах, поэтому казалось, что они были окутаны пеленой тумана. С маленькой сцены безудержным потоком лилась джазовая музыка в исполнении какого-то оркестра. Ряды деревянных стульев были заняты столь же неудержимой публикой, которая, отстукивая ритм ногами и хлопая в ладоши, время от времени взрывалась неожиданными овациями.
Стоящих людей было так же много, как и тех, кто сидел. Почти все из них были либо подростками, либо теми, кому исполнилось чуть больше двадцати, и лишь некоторые из них находились в состоянии легкого опьянения. Спиртное не продавалось в «Каверне», хотя некоторые юноши тайком приносили с собой джин, ром или что-нибудь еще и, когда этого никто не видел, подмешивали их в безалкогольные напитки, делая на их основе опьяняющий коктейль.
В клубе царила очень дружелюбная атмосфера. Достаточно было прийти туда, чтобы получить столик, обходясь без привычного бронирования мест. Люди общались друг с другом так, словно были членами одной семьи, а не только клуба.
Энни с Сильвией были там вместе с группой студентов из колледжа искусств. Почти все они были в черном. Сильвия была в облегающих фигуру черных слаксах и очень длинном свитере почти до колен. Она подвела глаза черным карандашом и нанесла столько туши на ресницы, что они казались неестественно длинными, а в довершение ко всему накрасила губы очень светлой помадой. На Энни были красно-голубые слаксы и белый свитер. Она подвязала сзади волосы белым шифоновым шарфом, концы которого спадали ей на плечи.
Энни обожала «Каверн». Это было единственное место в Ливерпуле, где она могла не обращать внимания на условности. Такой клуб можно было найти только в Лондоне, ну, может быть, еще в Париже.
Один из парней пригласил Энни на танец, и они вошли в темную секцию в виде арки, которая предназначалась для танцующих.
Они танцевали жигу, двигаясь взад-вперед, при этом не касаясь друг друга, – Энни никогда не знала, что делать с руками. Стоял такой ужасный шум, что услышать собеседника можно было только крича во весь голос.
Спустя несколько минут Энни и ее партнер, улыбаясь друг другу, возвратились к остальным. Пришел молодой человек, который выглядел старше всех в их компании, – лет на двадцать пять. Сильвия повисла у него на шее, бросив на мужчину вызывающе-дразнящий взгляд. Энни удалось разузнать, что его зовут Тед и что он работает преподавателем в колледже. Он был очень хорош собой, с взъерошенными каштановыми волосами и обворожительной улыбкой, однако одет был так же скромно, как и большинство студентов.
Вечер тянулся медленно, и Энни казалось, что она вот-вот расплавится от жары. Она направилась в довольно невзрачную дамскую комнату, чтобы припудрить носик, который, как ей казалось, сверкал как маяк. Однако, посмотрев на себя в криво висящее зеркало, девушка пришла к выводу, что все не так уж и плохо. Внезапно распахнулась дверь, и в комнату, кружась, вошла Сильвия.
– Я видела, как ты улизнула, Энни, – возбужденно крикнула она. – Ну разве этот Тед Деакин не восхитителен? Уверена, он от меня без ума.
– Он парень что надо. Хотя немного староват.
– Ну ты и лицемерка, Энни Харрисон! Да ты сама постоянно твердишь о том, что тебе нравятся мужчины постарше.
Энни сделала испуганное лицо.
– Мне, а не тебе.
– В любом случае мы идем на Болд-стрит на чашку кофе. Ты с нами?
– Я не хочу быть третьей лишней.
– Да нас целая толпа, глупенькая. Ну же, Энни, – умоляла Сильвия. – Хоть немного поживи в свое удовольствие.
Энни взглянула на часы.
– Я, пожалуй, пойду домой.
Была уже почти полночь, утром она хотела причаститься, а это означало, что ни о каком кофе не могло быть и речи. Мари осталась в отеле «Гранд», но Энни была совсем не прочь побыть в одиночестве. По воскресеньям стол в гостинице обычно не накрывали, но именно сегодня у дяди Сиси была золотая свадьба, поэтому в честь этого события она устраивала обед на сорок человек. Мари не стоило тратить время и силы на то, чтобы, придя домой, утром снова возвращаться в отель.
Энни забрала пальто, попрощалась с Сильвией, которая все еще дулась на нее, и пошла домой пешком, решив прогуляться.
Приблизившись к дому, она широко открыла глаза от удивления, увидев, как резко затормозило такси и оттуда вышли Сильвия с Тедом Деакином. Сильвия разрумянилась. Она больше не сердилась.
– Тед опоздал на последний поезд. Можно, он сегодня поспит на твоем диване?
– Ну… – Энни не была уверена, хочется ли ей провести ночь наедине с незнакомым мужчиной.
– Я подумала, что могла бы переночевать в комнате Мари, если ты, конечно, не против, – продолжала упрашивать Сильвия. – Она ведь осталась в «Гранде», не так ли?
Отказать было бы невежливо.
Энни проводила гостей наверх.
– Боюсь, что вам придется положить под голову диванную подушку.
Тед улыбнулся.
– Все замечательно. Уверен, мне будет удобно.
Энни, однако, сомневалась в этом. Тед был намного длиннее дивана, из которого к тому же торчали пружины. Энни тотчас отправилась в постель и уснула, как только ее голова коснулась подушки.
Проснувшись утром, она услышала звон церковных колоколов. Привстав на постели, Энни потянулась, а потом выскочила из кровати и направилась в уборную.
Девушка с удивлением обнаружила, что на расстеленный диван так никто и не ложился. Но она удивилась еще больше, услышав странную возню, доносящуюся из другой спальни. Тед и Сильвия находились в одной комнате.
У Энни похолодело внутри. Сильвия переспала с Тедом Деакином!
Энни бросилась на кухню, заварила чай и, положив завтрак на поднос, отнесла его в свою комнату.
Девушка забралась в кровать. Она кипела от негодования.
Энни выпила уже четыре чашки чая, когда наконец дверь в комнату Мари открылась. Последовала небольшая пауза, а затем Энни услышала, как резко захлопнулась входная дверь. Сильвия действительно переспала с мужчиной. От этой мысли Энни сделалось не по себе. Она злилась на себя из-за того, что ее сердце стучало как барабан, словно действительно произошло что-то из ряда вон выходящее.
Вскоре в дверь легонько постучали.
– Да! – резко крикнула Энни.
Дверь открылась, и в проеме показалась голова Сильвии.
– Доброе утро! – воскликнула она.
На ней был цветастый халат Мари, сама же она выглядела очень живой, энергичной, а еще невероятно красивой.
– Сучка! – грубо фыркнула Энни.
На лице Сильвии появилось испуганное выражение.
– Что?
– Ты сучка.
– Ну хорошо, Энни, послушай…
– Нет, это ты послушай. Как ты посмела сделать из меня дурочку, притворившись, будто Тед опоздал на поезд?
– Но именно так все и было.
– Тогда как ты посмела меня обманывать, прикинувшись, будто он хочет переночевать на диване?
Похоже, Сильвия не испытывала ни малейшего смущения.
– Ну не могли же мы сказать, чего хотим на самом деле!
– А почему бы и нет? Я ведь не ханжа.
– Ха! Ты уверена в этом? В любом случае я не была уверена, хочет он переспать со мной или нет. До тех пор пока Тед не вошел ко мне в спальню, я думала, что он решил, будто ему хорошо и на диване.
– Ты ведешь себя, как последняя дешевка, Сильвия, – надменно проговорила Энни.
– Да ты просто завидуешь мне, вот и все. А теперь я хочу сделать себе чашку чая. – И с этими словами Сильвия громко хлопнула дверью.
– Не забудь заварочный чайник, – крикнула Энни. – Он у меня.
Дверь распахнулась. Сильвия, решительно шагнув внутрь, взяла в руки поднос. Ее лицо не выражало никаких эмоций.
– Это случилось в первый раз? – поинтересовалась Энни.
– Да, – кратко сказала Сильвия.
Уже на выходе она споткнулась о тапочки Энни и чуть не упала.
– Ну и как это было? – спросила Энни.
– Нормально.
– Нормально! И это все, что ты можешь сказать? А я-то думала, что это должно быть восхитительно, ну знаешь, потрясающе и все такое прочее.
– Я однажды прочитала в какой-то книге, что женщинам не всегда это нравится с первого раза. Чем дольше ты этим занимаешься, тем больше вероятность получить организм.
– Да не организм, а оргазм.
– А тебе-то, скажи на милость, откуда это известно?
– Ну вообще-то ты не единственная, кто читает книжки, – фыркнула Энни. – Хочешь на завтрак бекон с яйцами?
– Если только ты поджаришь яйца с двух сторон, – сказала Сильвия так, словно делала ей огромное одолжение.
Энни приложила руку к виску.
– Есть, мэм.
Сильвия исчезла в ванной комнате, громко хлопнув дверью. Вскоре она появилась в черных брюках и длинном свитере, как раз подоспев к завтраку.
Подруги ели молча. После завтрака Энни начала убирать со стола.
– А ты себя чувствуешь как-то по-другому? – поинтересовалась она.
Сильвия задумалась.
– Да не то чтобы очень.
– А вот я бы, наверное, почувствовала себя другим человеком. От одной мысли о том, что мужчина может увидеть меня голой, у меня кружится голова. – Энни исчезла в своей комнате, чтобы одеться. – А больно было? – закричала она оттуда.
– Немножко, – последовал ответ.
– Одна моя знакомая занималась этим с моряком. Так вот она сказала, что испытала ужасную боль.
– Ну, в моем случае ощущения были не такими уж и болезненными, – сердито сказала Сильвия. – Вообще-то, Энни, я бы предпочла оставить эту тему.
– Просто я никак не могу поверить, что одна из нас переспала с мужчиной. – Энни сделала паузу, пристегивая чулки. – Мне кажется, что мы должны были сделать это одновременно, впрочем, имей в виду, я не испытываю особого желания.
– Возможно, если бы ты в тот момент вошла в спальню, Теду удалось бы получше справиться с задачей. Ты ему явно понравилась, Энни.
– О чем это ты?
Сильвия вошла в спальню подруги.
– У него ничего не получилось. Тед сказал, что он импотент или что-то вроде этого.
– Импотент? То есть ты хочешь сказать, что после всего, что произошло между вами, ты все еще девственница? – Энни почувствовала себя немного разочарованной.
– Сомневаюсь, – сказала Сильвия. – Тед сделал это при помощи пальца. Он назвал это «пальчиковой дефлорацией».
– Господи! – пробормотала Энни, содрогаясь от ужаса и смеха.
– Он попытался надеть презерватив, но ему это не удалось.
Энни отвернулась, чтобы спрятать лицо, заканчивая возиться со своими чулками. Она чувствовала, что ее щеки покрылись густой краской, пока она старалась сдержать приступ смеха, вызванного мыслью о том, что презерватив взял да и соскользнул с крошечного пениса. Она ударила себя по губам, да так сильно, что ей стало больно. Ее плечи задрожали. Постепенно смех выплеснулся наружу, поднимаясь из самых глубин ее естества, и Энни сползла на пол, заливаясь хохотом.
– Энни! – Сильвия резко повернулась, склонившись над краем кровати и наблюдая за тем, как ее подруга корчится от смеха. – В этом нет ничего смешного, – сказала она обиженным голосом. – На самом деле это печально. У меня была ужасная ночь. Тед хотел продолжать это снова и снова. Мы долго ждали, когда же встанет его молодец, как дожидаются, когда подойдет тесто.
От этого сравнения Энни снова захохотала.
– Ты ужасно жестокая, Энни Харрисон. – В тот момент, когда Сильвия заговорила, ее губы тоже задергались от смеха. – По-моему, эта ситуация действительно выглядит довольно комичной.
Сделав над собой усилие, Энни все-таки смогла успокоиться.
– Что заставило тебя пойти на это, Сил?
– Даже не знаю. – Сильвия уткнулась лицом в ладони. – Многие девчонки из колледжа уже переспали с парнями. Вот и я подумала, что пора бы и мне это сделать. А Тед Деакин идеально подходил на эту роль. Он старше и имеет опыт. Проблема лишь в том, что у него слишком уж много опыта. У Теда ничего не получается с женщинами с тех пор, как от него ушла жена. Он думал, что со мной снова почувствует себя мужчиной. Поверь мне, выбирать надо тех, для кого этот этап жизни уже позади, – угрюмо добавила она.
То, что Тед был разведен, лишь добавило остроты тому, что случилось прошлой ночью. Эта новость еще раз подтвердила, что Сильвия действительно вступила во взрослый мир.
– Бедный Тед, – нравоучительным тоном сказала Энни. Он казался таким милым. Она вспомнила его обворожительную улыбку. – Вы попытаетесь снова?
Сильвия скривилась.
– Ни за что! Если хочешь знать, я рада, что стала женщиной. Женщинам не надо притворяться. Если они не в настроении, то просто ложатся на спину и думают об Англии.
После ленча в канун Рождества компания «Стикли и Пламм» проводила традиционную вечеринку в офисе. Это было что-то вроде официального собрания, когда все направлялись в кабинет мистера Грейсона, чтобы пропустить бокальчик хереса и попробовать сладкий пирожок с начинкой из изюма, приготовленный лично мисс Хунт. Разговор был натянутым, а обстановка еще суше, чем херес. Все вздохнули с облегчением, когда в полчетвертого мистер Грейсон радостно произнес: «Желаю каждому из вас счастливого Рождества», что означало, что пора расходиться. Теперь сотрудники могли уйти домой.
Энни стремглав бросилась наверх.
Она как раз застегивала пальто, когда в проеме двери неожиданно появилась шарообразная фигура мистера Руперта.
– Ты уже уходишь, Энни? – спросил он, делая вид, что никак этого не ожидал. – Я еще не пожелал тебе веселого Рождества.
– Пожелали, там, внизу, – запинаясь, сказала она.
– Ну, это было всего лишь простое рукопожатие. – И не успела она осознать, что происходит, как он прижался своей толстой физиономией к ее лицу и начал размазывать слюни по ее губам. – Веселого Рождества, Энни. – Он попытался поцеловать ее снова, но ей удалось, нагнувшись, проскользнуть у него под рукой.
Сбегая по ступенькам, Энни вытерла рот рукавом. Она чувствовала себя так, словно ее вымазали в грязи.
Девушка решила, что если мистер Руперт не научится держать себя в руках, она уволится, даже если в другом месте ей станут платить меньше.
– С какой это стати должна уходить ты? – сердито сказала Мари. – Это ему следует подыскать новую работу. И почему бы не рассказать этой желчной мисс Хунт, что происходит?
– Я посмотрю, как будут развиваться события после Рождества.
– Куда ты сегодня думаешь пойти?
Мари собиралась в «Гранд». Она положила свой белоснежный фартук в сумку вместе с туфлями на плоской подошве. Ее лицо было ярко накрашено.
– Мы с толпой отправляемся в «Каверн».
– Вспомните обо мне, когда будете там веселиться. Сегодня вечером в отеле состоится грандиозный ужин, а в номере «люкс» еще и вечеринка. – Мари блаженно улыбнулась. – Похоже, теперь мы поменялись ролями. Когда-то я каждую ночь пропадала в городе, а ты оставалась дома, чтобы ухаживать за мамой и папой. – Уроки ораторского искусства сгладили ливерпульский акцент Мари, и она уже больше не говорила «мам и пап».
– Я очень горжусь тобой, Мари, – тихо произнесла Энни.
Ее сестра была так занята на работе, что еще ни разу не побывала в «Каверне».
– А я горжусь тобой, сестренка. – Мари смотрела в окно на темные улицы, однако по выражению ее лица было видно, что ее мысли витают где-то далеко. – Помнишь тот день, когда Бруно привез нас в частную клинику? Уходя, ты сказала: «Все образуется». Я не переставая думала о твоих словах после того, как у меня отняли ребенка. В то время я не верила тебе, но теперь поняла, что ты была права. С нами теперь все в порядке, ведь так, сестричка?
– Ну, если не считать этого гадкого Джереми Руперта, то можно сказать, что да.
В канун Нового года в доме Галлахеров царил настоящий хаос. Во-первых, постоянно падали украшения, которые были развешены по всему дому. К тому же в гостиную никто не мог войти без стука, поскольку там находился Алан со своей невестой Нормой. Дочери Томми, Мэрилин и Дебби, на какое-то время остались с бабушкой, пока их мама с папой пошли в кино. Малышки играли с куклами прямо на полу. А наверху Майк на своем новом граммофоне слушал песню «Голубые замшевые туфли» в исполнении Элвиса Пресли, в то время как трое парнишек, приходящихся ему младшими братьями, слонялись по дому, постоянно доставляя какие-нибудь неприятности, и время от времени подходили к столу, чтобы перекусить. Дядюшка Берт предусмотрительно сбежал в паб.
Энни наблюдала за тем, как Пит лакомится рождественским пирогом. Казалось, только вчера Дот привезла его с собой на Орландо-стрит, вскоре после того как туда переехали Харрисоны. Энни вспомнила, как держала его на коленях, тогда ему было всего несколько недель, и она разглядывала его крошечные пальчики и маленькие розовые ушки. Теперь Питу исполнилось четырнадцать лет, и его голос уже начал ломаться. В глубине души Энни была поражена, как быстро пролетело время. Она поделилась своими мыслями с тетушкой Дот.
– Знаю, милая, – согласилась Дот, – чем старше ты становишься, тем быстрее оно летит. Мне в этом году стукнет пятьдесят, впрочем, мне кажется, что только вчера мне исполнился двадцать один год.
На пятьдесят она никак не выглядела. Хотя ее рыжие волосы и тронула седина, кожа на острых скулах по-прежнему лоснилась и была гладкой, практически без морщин. Несколько лет назад тетушка Дот стала носить очки, и те, что были сейчас на ней, в причудливой серебристо-голубой оправе, Энни сочла слишком экстравагантными. В эту минуту в комнату вошел дядюшка Берт в сопровождении какого-то мужчины, которого Энни никогда раньше не встречала.
– Это Лаури, без «с» на конце, – сказал Берт. – Он один из моих товарищей по лейбористской партии. А это моя племянница Энни Харрисон.
– Она работает секретаршей в одной крупной адвокатской конторе, – похвасталась Дот.
– Здравствуйте. – Энни пожала новому знакомому руку.
Рукопожатие Лаури Менина было твердым и сильным. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина с широкими плечами и искрящимися карими глазами. Энни понравились его усы, которые очень ему шли. Они были именно такими, как надо: не слишком маленькими, как у Гитлера, но и не слишком большими. Рассмотрев Лаури столь подробно, она о нем больше не думала. Этот мужчина показался ей уже немолодым, он выглядел лет на сорок и наверняка имел жену и детей.
Берт, поморщившись, сказал:
– Я отведу Лаури в гостиную, любимая. Мы хотели бы немного побеседовать о политике.
– На твоем месте я бы этого не делала, не поговорив с Аланом и Нормой, которые, сидя на диване, воркуют как голубки, – резким тоном сказала Дот.
– Есть ли где-нибудь в этом доме место, где можно уединиться? – раздраженно спросил Берт.
Вскоре вернулись Томми и Дон, чтобы забрать своих девочек домой, и после их ухода стало немного спокойнее. Энни помогла Дот сделать целую гору бутербродов с солониной, и Майк тут же понес их к себе наверх, чтобы съесть под музыку Элвиса Пресли. Алану и Норме разрешили остаться в гостиной, однако с условием, что они освободят ее, как только наговорятся.
– Твоему отцу нужно срочно обсудить политические вопросы, – с важным видом сказала Дот.
– Ты говорила, что работаешь в адвокатской конторе? – спросил Лаури Менин, обращаясь к Энни.
– Ну, вообще-то это сказала Дот. Да, в компании «Стикли и Пламм» на Норт Джон-стрит.
– Я собираюсь купить дом. А они занимаются передачей собственности одного лица другому?
– Ну разумеется. Отдел, ответственный за дела подобного рода, является самым большим в фирме.
Лаури сверкнул глазами.
– Никогда не занимался чем-либо подобным и поэтому ужасно нервничаю. А ваша фирма пользуется авторитетом?
Похоже, от острого слуха Дот ничто не могло укрыться.
– Мы никогда бы не допустили, чтобы Энни работала в месте, которое пользуется сомнительной репутацией, – твердым голосом произнесла она, словно лично ходила с проверкой в офис и расспрашивала служащих.
Энни дала Лаури номер рабочего телефона, поинтересовавшись, где находится дом, который он задумал купить. Она не знала, называть ли его по имени или же «мистер Менин».
– Он еще в стадии строительства, – ответил Лаури, – а находится в Ватерлоо. Это вполне обычное здание, но с верхнего этажа открывается вид на Мерси. Я родился у реки, и потому это место напоминает мне о моем детстве в Финляндии.
– Финляндия! – воскликнула Энни.
Она ни за что бы не подумала, что Лаури иностранец. Его английский был просто безупречен.
– Лаури приехал сюда сражаться, когда ему было всего девятнадцать лет, – пояснила Дот. – И он не смог заставить себя вернуться на родину, после того как финны закончили войну на стороне фашистов.
Берт начал проявлять нетерпение. Их младшие дети куда-то исчезли, Алан с Нормой наконец-то отправились погулять, и гостиная пока пустовала. Он хотел поскорее остаться с гостем наедине.
– Ну же, Лаури. Увидимся позже, Энни.
– Нет, не увидимся, дядюшка Берт. Как только я помогу тетушке Дот с посудой, я уйду. – Она пришла лишь для того, чтобы пожелать всем счастливого Нового года. – Мы с Сильвией идем в кино на премьеру фильма «Марджори Морнингстар» с участием Джина Келли.
– Погодите минутку, – сказала Дот, замахав руками. – Мы не можем позволить Энни уйти, не произнеся тост.
Она принесла бутылочку хереса и, быстренько разлив вино по бокалам, весело воскликнула:
