Текст книги "Минос"

Автор книги: Маркос Виллаторо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

17 марта

 
Когда душа, ожесточаясь, порвет
Самоуправно оболочку тела,
Минос ее в седьмую бездну шлет.
 

«Ад», Песнь тринадцатая

– Вероятно, это действительно глупость. Большая глупость. Идиотизм. Безумие. Это единственное решение, которое я приняла за последние два дня. Такие звонки поступают сюда каждый день, не так ли? На самом деле я не из тех людей, которые любят такие вещи. Я часто думала об этом. Да и кто в этом чертовом городе не думает об этом каждый день? Все здесь чертовски прекрасны, а их сиськи накачаны силиконом, но и они все тоже думают об этом. Мы все думаем об этом. Все время. Иногда кажется, что это будет самым лучшим решением проблемы. Это будет самым важным выбором, который может прекратить это безумие. Мне так хочется, чтобы все это исчезло, пропало навсегда. Но ничего не исчезает и не уходит прочь. Во всяком случае, сейчас, в эту минуту. Я просыпаюсь около полудня и ощущаю, что это настроение подавляет меня, опускается на мою душу, как тяжелый занавес, поглощает все мои силы. А она, конечно, не видит всего этого, хотя должна быть где-то поблизости, не так ли? Я не понимаю этого, беру на себя все ее дерьмо, ем ее дзенакс и даже тайком пью ее вино, когда ее нет рядом. У меня предостаточно таких возможностей. И вот это снова накатывает на меня. Черт бы их побрал… Нет, это неправильное слово. Я говорю что-то такое, что вызывает подобное настроение, и сама не понимаю, что сказала. Я заливаюсь слезами, как ребенок, черт возьми! Вы слышите меня, не так ли? Все это время кто-то на другом конце провода, как и я, плачет и рыдает. Как вы думаете, сколько таких сумасшедших у нас здесь… Как, вы сказали, вас зовут?

– Бобби.

– Итак, Бобби, сколько звонков вы получаете в день?

– В данный момент, Кэрин, ваш звонок единственный, который меня беспокоит.

– О да, как бы не так. Вы готовы спасти меня… Вы хотите спасти меня, Бобби?

– Я хочу, чтобы вы сделали правильный выбор, Кэрин. Выбор жизни. Это мое единственное желание.

– Мне нравится ваш голос. Вы встречаетесь сейчас с кем-нибудь? – спросила она со смехом.

Он тоже захихикал, немного смущенный.

– Нет, в данный момент ни с кем. Кэрин, похоже, что вашей матери сейчас нет дома, верно?

– Вы пытаетесь отвлечь меня. На самом деле ей плевать на меня и свой дом. А мне плевать на нее.

– Кэрин, а вы хотели бы, чтобы она была сейчас рядом с вами?

– Нет, я просто хочу умереть, Бобби, вот и все. – Она начинает всхлипывать.

– Вы уже думали об этом? О самоубийстве?

– Да, да.

– Иногда на душе становится так скверно, что хочется куда-то убежать или покончить с этим раз и навсегда, верно?

Она соглашается с ним.

– Я прекрасно понимаю вас, Кэрин. Могу понять. Это можно понять здесь, в этом городе, как, впрочем, и в любом другом месте. Иногда самоубийство кажется единственным выходом из положения, но вы должны помнить, Кэрин, что всегда есть другой выбор, есть альтернатива. И когда вы начинаете думать об этом, то приходите к выводу, что еще не все потеряно, что есть способ выбраться из того мрака, о котором вы только что сказали. Кэрин, вы слышите меня?

Сквозь тихое всхлипывание он слышит слабое «да». Оно звучит обнадеживающе.

– Хорошо. А сейчас расскажите мне о своей матери. Вы сказали, что у нее есть какие-то медицинские проблемы. Она страдает от депрессии? Может быть, ее одолевают какие-то тревожные чувства?

– Черт возьми, вы бьете в самую точку! – И она засмеялась.

– В ее жизни слишком много стрессовых ситуаций, не так ли?

– Можно и так сказать, хотя чаще всего она держит это в себе и не делится с другими. Знаете, Бобби, во всех этих проблемах можно винить только город.

– Она пьет?

– Нет. Можете мне не верить, но она пьет гораздо меньше, чем я. Она всегда держала дома много этой дряни. Никогда не знаешь, кто может заявиться к ней в любой момент. Раньше она покупала все это в Костко, где каждая бутылка стоила не меньше десяти баксов, а сейчас совсем другое дело. Теперь такое пойло у нас не в почете. Она посылает Майю на рынок, что возле Променада, и покупает там самые дорогие напитки. Да, сэр, там каждая бутылка стоит не меньше тридцати баксов. Так что, Бобби, сейчас я потребляю самые дорогие напитки.

Бобби снова захихикал, намекая на то, что понимает ее.

– Вы пьете, Бобби?

– Нет, совсем немного.

– Вам повезло. Самое любопытное, что я часто думаю о своих друзьях, с которыми коротаю время на вечеринках. Так вот, Бобби, они часами сосут коку и глотают таблетки экстази, а иногда подсаживаются и на героин. В конце концов они становятся наркоманами и впадают в зависимость. А я этого не делаю, но не могу дождаться, когда наступит полдень, чтобы добраться до маминого буфета… – Она снова расплакалась.

Он терпелив, дружелюбен и строго придерживается инструкций. Но ему нужна информация относительно местонахождения клиента. Она упомянула Променад, что, по его мнению, должно находиться где-то на Третьей улице. Скорее всего это где-то возле Санта-Моники, но нужно определить место более точно.

– Сколько вам лет, Кэрин?

– Семнадцать, – сообщает она сквозь слезы и замолкает. Может быть, она ищет носовой платок или бутылку виски.

– Значит, вы еще в младших классах?

– Нет, в старших. Я рано пошла в школу.

– Понятно.

– Ничего вам не понятно. Я учусь в продвинутом классе для особо одаренных детей в высшей школе Брентвуд. – И снова в трубке послышался самодовольный смех.

Он быстро записал эти данные в блокнот.

– Стало быть, у вас есть нечто такое, ради чего стоит жить.

– Вы что, шутите? Эта школа создана исключительно для того, чтобы заставить всяких придурков думать о себе лучше, чем они есть на самом деле. На прошлой неделе я специально завалила экзамен по высшей математике, чтобы меня поскорее выперли из этой вонючей дыры.

– Но это о чем-то говорит, не правда ли?

– О чем именно?

– К примеру, о том, Кэрин, что вы умная девочка и можете рассуждать о многих вещах. Даже если у вас сейчас нелегкие времена, вы обладаете знаниями и силой воли. – Даже сверх всякой меры, подумал он, но не сказал ей об этом. Его задача заключалась в том, чтобы поддержать ее.

– Вы замечательный человек, Бобби. – Она замолчала, вероятно снова припав к стакану вина. – А вам известно, кто моя мать?

– Что? Нет, нет, мне ничего не известно о ней. Да я и не должен знать о каждой…

– Ригоберта Альенде.

Господи Иисусе! Боже милостивый!

– Вы слышали о ней? – продолжала Кэрин с прерывистым смехом, будто сказала что-то очень смешное.

– О да, конечно, знаменитая киноактриса.

– Да, кино. Вы, Бобби, вероятно, потратили на мой звонок слишком много времени. – Она снова рассмеялась. – Она стала первой американкой мексиканского происхождения из восточного Лос-Анджелеса, которая удостоилась «Оскара». Вы знаете об этом?

– О да, я слышал что-то такое… – Разумеется, он помнил ее. Нашумевший фильм Камерона Скотта «Жесточайший месяц» получил несколько «Оскаров». Он видел этот фильм и был в восторге от него. А Ригоберта Альенде была просто превосходна. В таком возрасте и к тому же латиноамериканка, она стала звездой экрана. Правда, было странным называть ее женщиной в возрасте, как это делали средства массовой информации, ведь ей сейчас было чуть больше сорока лет. Но в этом городе женщины такого возраста воспринимаются именно так.

Бобби интересно, насколько Кэрин похожа на свою знаменитую мать. Он знает, что Кэрин носит фамилию матери, но, возможно, это объясняется тем, что она – дочь другого мужчины или Ригоберта просто-напросто потребовала, чтобы дочь сохранила ее фамилию. В этом городе все возможно. Ригоберта Альенде была замужем уже более двадцати лет, о чем так много писала пресса. Это была самая счастливая супружеская пара в Голливуде, и оба они занимались серьезным бизнесом, что тоже нечасто встречается. И вот сейчас на другом конце провода дочь Ригоберты Альенде уже более сорока минут беседует с незнакомым человеком, посвящая его в свои тайные намерения покончить с собой.

Он уделил ей еще пятнадцать минут, хотя и знал, что это запрещается всеми инструкциями и правилами. А правила эти очень строги и просты, как сама жизнь. Он должен доброжелательно отвечать на звонки и защищать своих клиентов от необдуманных действий. Он должен вникать в их сумеречное состояние и отговаривать от крайнего шага. Его слова должны быть настолько убедительными, чтобы клиенты в конце концов выбрали жизнь, а не смерть. Даже здесь, в этом городе, где уровень самоубийств самый высокий в стране и ничем практически не уступает Нью-Йорку или Балтимору, должна оставаться надежда на успех. Только самые лучшие могут работать волонтерами горячей линии, куда обычно обращаются люди, решившие свести счеты с жизнью. Бобби вполне отвечал этим строгим требованиям.

– Кэрин, как вы себя чувствуете?

– Намного лучше. Спасибо, Бобби.

– Послушайте, я хочу, чтобы вы запомнили одну простую вещь. Вы можете всегда набрать мой номер и позвонить мне. Кроме того, вы можете обратиться к другим людям, к своей матери, например. Конечно, не сейчас, не в эту минуту, но я не понимаю, почему вам не поговорить с ней по душам. Может быть, это случится через некоторое время, но вы не должны терять надежду на понимание с ее стороны.

Она снова начинает плакать, а он терпеливо ждет, когда она немного успокоится. Он уже порядком устал от этого разговора, но терпит, потому что она должна освободиться от негативных эмоций. Только после этого можно вдохнуть в нее новые надежды на лучшее будущее.

– В данный момент, Кэрин, вам стоит оглядеться вокруг и найти людей, которым вы могли бы полностью доверять. Таких людей, с которыми вы могли бы откровенно поговорить о своих проблемах. Вам нужны новые друзья, с которыми вы могли бы пообщаться, поделиться своими бедами и радостями. Вы встречаетесь со своими школьными друзьями? Выходите в город?

– Да, иногда мы… да, ну, мы ходим в «Старбакс», пьем фрэп.

– Это тот самый «Старбакс», который находится на Променаде?

– Нет, наш «Старбакс» расположен в Брентвуде, неподалеку от Баррингтона…

Он аккуратно записывает все это в блокнот.

– Вы правильно делаете. Надо почаще выходить к людям и обсуждать с ними все ваши проблемы. И не бойтесь говорить об этом откровенно.

– О чем? О своем желании покончить жизнь самоубийством? – испуганно переспросила она.

– Нет, о себе, о своей нелегкой жизни, о своих проблемах… – Он хотел бросить трубку, так как мог упасть в обморок от нервного напряжения и усталости. Этот город утомлял его гораздо больше, чем какой бы то ни было другой. Он требовал от него больше усилий для планирования своих действий. К тому же ему нужно как можно скорее познакомиться с ней. Остальные пять человек уже готовы, но он не может держать их долгое время. И вместе с тем он не должен слишком торопиться, чтобы не испортить все дело. От того, как закончится этот телефонный разговор, во многом будет зависеть то, как и когда они встретятся.

– Спасибо, Бобби. Мне кажется… мне кажется, вы самый лучший человек на свете. Я давно уже не встречала таких людей.

В этот момент он должен был густо покраснеть.

– Нет, я серьезно. Большое спасибо.

Он попрощался с ней и еще раз напомнил, чтобы она звонила ему в любое время. После этого он положил трубку и дважды обвел ручкой на странице своего блокнота написанные недавно слова: Старбакс, Брентвуд, Баррингтон.

~ ~ ~

Следующие шаги показались очень легкими по сравнению с этим телефонным разговором. Сайт газеты «Лос-Анджелес таймс» предоставил в его распоряжение полное описание церемонии вручения «Оскара» и снабдил соответствующими фотографиями, на которых Ригоберта Альенде стоит на сцене при вручении ей «Оскара» за лучшую женскую роль в номинируемом фильме. Прекрасная женщина, которой из зала со слезами на глазах радостно аплодирует ее не менее прекрасная дочь. Что, впрочем, вполне естественно для этой аудитории. Выкрашенные в светлые тона волосы, черное платье с дорогим ожерельем и шикарный бюст, о котором по телефонному разговору можно было лишь догадываться. Вне всяких сомнений, он был сделан в самой престижной хирургической клинике в Беверли-Хиллз.

Эту девушку легко заметить в любой толпе, но эта толпа не появилась в ресторане «Старбакс» в тот вечер. Учащиеся старших классов престижной школы в Брентвуде были еще на занятиях, за исключением нескольких учеников старших классов, у которых сейчас было свободное время. Она вошла сюда в сопровождении трех подружек, которые сразу же заказали себе фрэпучинос, а он ограничился чашкой чая. Но ему вдруг понадобился мед, и поэтому он стал рядом с ней, положил себе в чашку ложку меда и ненароком толкнул ее под локоть, но так умело, будто это она толкнула его и пролила чай на его одежду.

– Ой, черт возьми! – нарочито громко воскликнул он.

– Что случилось? – всполошилась она. – Вы обожглись?

Он натянуто улыбнулся, сказал, что все будет в порядке, что он, дескать, сам виноват и что закажет себе еще одну чашку чая. В этом-то и заключалась вся ирония происходящего.

Она удивленно посмотрела на него и прислушалась к его голосу.

– Простите, мы не знакомы с вами? – На самом деле они были уже знакомы, она ничуть не сомневалась в этом, но все же решила проверить свое впечатление.

Он скромно представился. Она была в шоке, но сохранила спокойствие и даже улыбнулась:

– А я Кэрин. Кэрин Альенде. Мы знакомы с вами по телефону горячей линии.

Она понимала, что должна что-то сказать ему, но не знала, что именно. А он показался ей слишком сдержанным и постоянно ссылался на то, что правила запрещают ему откровенничать со своими клиентами. Через некоторое время она бросила своих друзей, которые вышли на улицу и там допивали свой коктейль как раз напротив аптеки «Брент эйр». Иногда они с ухмылкой поглядывали на нее и на ее собеседника, ломая голову над тем, кто это такой и почему они ничего не знают о нем. При этом ехидно хихикали и пытались определить его роль в жизни своей подруги. (Ее парень? Слишком старый, но при этом весьма симпатичный.) Однако вскоре они полностью погрузились в свои собственные дела, школьные проблемы и наркотики, а Бобби и их подруга показались им слишком взрослыми и скучными.

Бобби внимательно слушал, пока Кэрин рассказывала ему о своем одиночестве и о том, что стала чувствовать себя намного лучше после их телефонного разговора. Он понимающе кивал головой, когда она говорила о своем желании покончить с собой, о потребности уйти из этой жизни, о снотворных таблетках своей матери, которые она запивала вином. Кэрин говорила, что находится в безумном состоянии и уже не надеется на лучшее. Бобби убедил ее в том, что не считает ее сумасшедшей, и в конце концов добился того, ради чего пришел. Перед прощанием она написала в его блокноте свой домашний телефон.

Вернувшись в свою комнату, Бобби аккуратно внес ее фамилию и номер телефона в список из пяти человек.

На следующий день они встретились в небольшом кафе, и Кэрин сразу же заказала себе свой обычный капуччино. Потом она взяла его за руку и мило улыбнулась:

– Извини, Бобби, мне нужно пойти в туалет. Ты не мог бы подождать здесь, пока принесут мой кофе?

Он, конечно же, не имел ничего против. Напротив. Когда она ушла, он быстро достал порошок мидазолама гидрохлорида, который был очень похож на ванильную сахарную пудру, и смешал их. Этот препарат известен своей способностью обездвижить человека, сохраняя его в полном сознании. В отличие от близкого ему по последствиям рохипнола, который ввергает тело человека в состояние амнезии, мидазолам действует как успокаивающее средство, обладающее гипнотическим свойством. Именно этим препаратом пользуются колумбийские похитители. Бобби взял трубочку, опустил один ее конец на дно чашки, а потом всыпал туда порошок. К тому моменту, когда Кэрин вернулась на свое место, все было готово.

– Попробуй, хватит ли тебе сахара? – спросил он у нее.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны, – сказала она и отпила глоток. – О, это действительно очень сладко! – засмеялась она.

Бобби извинился и изъявил готовность заказать ей еще одну чашку кофе, если в этой слишком много сахара.

– Нет, нет, все нормально, – возразила Кэрин. – Спасибо.

Она смотрела на него влюбленными глазами, а он уже знал с первого их разговора по телефону, что она неравнодушна к нему.

Какое-то время они сидели в кафе, болтали о том о сем, но потом она стала ощущать некоторую усталость. Бобби предложил ей отправиться домой и услужливо помог встать из-за стола и выйти на улицу. В тот день с ней не было никаких друзей, поэтому никто из ее знакомых не видел, как он усадил ее в фургон с затемненными стеклами и быстро уехал прочь, направляясь в восточную часть города, на бульвар Сансет, 405.

Он очень устал. Это дело потребовало от него гораздо больше сил и времени на подготовку. Но оно стоило того, так как он знал, что все должно быть прекрасно.

Дорожное движение в этом городе не позволяло ему расслабиться ни на минуту. И все же было лучше использовать для осуществления своего замысла помещение склада в Ван-Нюсе, который находился вдали от центра города. Это было новое, чистое и вполне пристойное здание, которое он арендовал за небольшие деньги. К тому же оно было намного больше, чем все те, которые попадались ему во время поиска. Стены этого склада были тонкими, выложенными из серого шлакоблока. А рядом находились другие складские помещения. Он специально выбрал среднюю комнату, расположенную между двумя крайними и уже заполненную мебелью. Так больше шансов, что рядом с ним не появятся какие-то посторонние люди, которые могли бы услышать крики о помощи или стоны его жертв.

Однако они долго не стонали. Жидкое средство версед, которое он вводил им через каждые три часа, сделало их очень пассивными. Фактически все это время они пребывали в полудремотном состоянии, и только сегодня в полдень он перестал колоть им это средство, чтобы их мышцы достаточно окрепли, обрели свою прежнюю упругость и легко поддавались острому скальпелю.

Для него было весьма утомительно кормить и поить их каждый Божий день. Они ничего не помнили и только таращили на него удивленные глаза, когда он кормил их из ложечки желатином. Они молча жевали, проглатывали его и равнодушно взирали на металлические балки. А потом долго спали. Некоторые из них стали со временем обнаруживать признаки значительной потери веса. Но с того дня, когда он заполучил в свое распоряжение Рауля, первым позвонившего ему после телефонной беседы, прошла только одна неделя, и они не должны умереть от голода. Бобби делал все возможное, чтобы они получали достаточное количество воды.

Уборка помещения после них представляла для него еще одну проблему, но он относился к этому как к должному и все делал с надлежащей аккуратностью. Поскольку все они были голыми, ему не пришлось ломать голову над тем, как постирать их одежду. Нужно было убрать только то, что оставалось после них на полу, да регулярно протирать их грязную кожу.

Все эти хлопоты отнимали у него немало драгоценного времени. Каждый раз во время посещения он тратил на них не меньше полутора часа. Он привез с собой раскладушку, на которой спал по ночам.

Бобби нуждался в отдыхе и в более тщательной подготовке к операции. От кого-то он слышал, что на холме, неподалеку от Брентвуда, соорудили новую научную библиотеку в Музее Гетти, которая вполне устраивала его. Газета «Лос-Анджелес таймс» сообщала, что это одна из лучших библиотек в стране. Историки и специалисты со всех концов мира приезжают туда, чтобы познакомиться с новыми поступлениями и посидеть над оригинальными документами, письмами Пикассо или полистать страницы первого издания книги «Приключения во время путешествий по Центральной Америке, Чьяпас и Юкатане», написанной Джоном JI. Стивенсом еще в 1842 году, причем написанной им парой медицинских пинцетов.

А Бобби просто хотел посмотреть, какими работами Данте могла похвастаться эта библиотека.

Небольшой подъемник из подземного гаража был специально задуман для того, чтобы избавить людей от оживленной трассы Лос-Анджелеса. Бобби понравилось это короткое путешествие в вагоне фуникулера. Он уютно устроился на втором сиденье и наслаждался отдыхом, пока поезд медленно поднимался на вершину холма. Неподалеку сидела маленькая девочка с куклой, которая по форме напоминала крошечного носорога. Она поглаживала его руками и смотрела на небо. «Это Голливуд?» – спросила она у папы. Он терпеливо объяснил, что это Беверли-Хиллз, а Голливуд находится чуть дальше.

А Бобби в это время смотрел в противоположную сторону, где возвышались вершины гор Санта-Моника. На склоне одной из вершин примостился кампус колледжа, который издалека напоминал небольшое и тихое королевство, нависающее над новыми корпусами библиотеки Гетти. Кто-то из его соседей по вагону тоже обратил на это внимание. «Гора Сент-Мэри, – тихо произнес один пожилой господин. – Эти монахи создали здесь свой монастырь задолго до того, как сюда пришли люди. А на месте Брентвуда стоял непроходимый лес. Сейчас их земельная собственность, надо полагать, стоит не менее миллиарда долларов».

Все это замечательно. Это самое тихое место в этом самом большом по территории городе страны. Он вышел из фуникулера вместе с другими туристами, пересек обширное патио из гранита и мрамора, поглядывая на карту, и стал подниматься вверх по ступенькам библиотеки. Это огромное круглое здание, сооруженное из того же итальянского камня, что и музей. А здание музея, казалось, самым естественным образом вырастало из горной вершины Санта-Моники.

Поначалу служащие библиотеки не пускали его в главный зал.

– Только в том случае, если вы намерены заниматься научно-исследовательской работой, – сообщил ему охранник на входе.

– О да, я профессор.

– Я выдам вам временный пропуск, а после этого вы можете обратиться в администрацию за получением постоянного читательского билета. В каком колледже вы работаете?

– Я ваш сосед, – сказал Бобби, улыбаясь и показывая рукой на раскинувшийся на холме кампус. – Маунт Сент-Мэри.

Охранник написал название колледжа на временном пропуске. Бобби расписался ниже этой надписи и протянул охраннику свои водительские права.

– Вот и все, доктор Яманака. Пристегните его на свою рубашку.

Прежде чем сесть за компьютерный терминал, Бобби решил осмотреть интерьер библиотеки. Увидев, что здание выстроено в виде концентрических кругов, он чуть было не рассмеялся, но сдержал себя, поглядывая на угрюмые лица студентов, склонившихся над письменными столами. Эти круги были совершенными по своей форме. Он направился по первому кругу и поднялся на второй этаж.

Доступ к произведениям Данте был неограничен. Он быстро нашел нужную полку с книгами, большинство которых состояли из рисунков Блэйка, но они его совершенно не интересовали. Затем он отыскал репродукции гравюр Доре, снял с полки толстую книгу «Полное собрание произведений Доре, посвященных „Аду“» и сунул ее под мышку. Неподалеку он заметил еще несколько книг, причем одна из них сразу бросилась ему в глаза: «„Ад“: Перевод и иллюстрации Томаса Филлипса». Он быстро пролистал ее и обнаружил, что это самое последнее и самое современное издание знаменитой поэмы. Все рисунки были похожи на комиксы, а круги ада изображались в манере Энди Уорхола. Это был ад с иронией двадцать первого века. Однако он взял и эту книгу.

А вот и знаменитое «Строение» Везалиуса. Он взял и ее, но только ради любопытства, причем именно вторую книгу. Просто так, ради разнообразия.

Он чувствует, как прошли годы. Когда он впервые приступил к чтению «Божественной комедии», когда впервые увидел потрясающие гравюры Доре в старых книгах, которых было немало в доме его тетушки, у него что-то екнуло в душе, а все тело стало вибрировать от возбуждения. Они были пугающе очаровательными, очень чистыми и необыкновенно выразительными. Сейчас они уже не имеют над ним такой силы, как тогда. Возможно, это из-за того, что он превзошел Доре, сам побывал в этих кругах ада и фактически сделал их реальностью. Взять хотя бы этого Миноса, например. Минос сидит на скалистом холме и смотрит на новую группу прибывших грешников. Некоторые из них кланяются ему, а одна обнаженная душа даже упала перед ним на колени. Рядом с ним, опершись на длинную палку, стоит дьявол с толстыми приподнятыми крыльями. Он тоже обнажен и очень суров. Минос огромен и занимает практически все пространство рисунка. На его голове – корона, которая сливается с его густыми светлыми волосами, постепенно переходящими в кудрявую бороду. Его левая нога заброшена на правую, а весь он словно отдыхает на этом камне. Из-под его грузного тела выходит толстый, похожий на удава хвост, но мы не видим, где именно он соединяется с телом. Он извивается поверх его левой руки, а в правой он держит конец хвоста. Да, Доре прекрасно знал человеческое тело. Все мышцы демона настолько выразительны, что кажется, будто написаны с натуры. Минос слушает, что скажут ему все эти грешники и в каких грехах они признаются ему. Сам же он удивительно спокоен. Скоро он схватит их своим мощным хвостом и швырнет каждого в соответствующий круг ада.

Бобби перерос все эти изображения. Сейчас он гораздо больше, чем все это.

В эти дни его интерес прикован к примечаниям и пояснениям Везалиуса и его рисункам. К примеру, этот список инструментов для рассечения человеческого тела и сопровождающие его иллюстрации. Везалиусу нечего было опасаться – он жил в эпоху Возрождения, когда можно было делать с человеческим телом что угодно. Это выгодно отличало его от предшественников прошлых столетий, к примеру, Галена, которых за подобные эксперименты ждало суровое наказание. Чтобы получше изучить строение человеческого тела, Гален вынужден был экспериментировать на животных и лишь изредка использовал для этой цели обезьян. А Везалиус, хотя и старался не унижать своего великого учителя анатомии человека, все же внятно указал на его многочисленные ошибки, касающиеся строения тела и расположения тех или иных мышц и связок. Имея в своем распоряжении более совершенные инструменты, он сделал то, что только мог сделать специалист той эпохи. Непосредственно под рисунком с таблицей инструментов и приспособлений Везалиус поместил их полный список.

Рисунок C: разнообразные отверстия, через которые можно продеть петли, чтобы обездвижить руки и ноги.

D: кольца для закрепления рук и ног животного.

E: к этому кольцу нужно прикрепить верхнюю (но не нижнюю) челюсть с помощью небольшой цепочки, чтобы голова была неподвижной. Таким образом дыхание и голос человека не будут нарушены цепочкой.

F: Различные типы лезвий, покрытые тампонами.

N: Кривые иглы вместе с толстыми нитками, используемые для наложения швов.

X: Хирургические щипцы.

Итальянцы используют грубые ножи с большими толстыми ручками или рукоятками, но они мало пригодны для проделывания изогнутых надрезов. Кроме того, они часто мешают вам проводить более точные операции и не дают возможности опускать руки, если вам захочется.

Конечно, у Бобби сейчас гораздо более совершенные инструменты. Посетив медицинский склад в округе Орандж, он обеспечил себя всем необходимым.

Медленно пролистывая книгу Везалиуса, Бобби неожиданно задремал, а когда проснулся, то вдруг ощутил сухость во рту. Он нашел неподалеку фонтан с питьевой водой, утолил жажду, а потом вернулся на свое место и открыл книгу Тома Филлипса, посвященную «Аду». Разве может ад быть таким смешным? Какой-то супермен, летящий над темным городом. Если это ад, то только эпохи постмодерна.

И все же через полчаса что-то в этих рисунках показалось ему привлекательным. Его тетушка часто повторяла, что никогда не стоит спешить с изучением произведений искусства. Если оно стоит того, то рано или поздно войдет в душу.

Его тетя. Такая добрая, давно ушедшая и такая далекая от всего этого.

Она была права. Рисунки Филлипса стали обретать какой-то смысл. Может быть, и не смысл, но что-то осмысленное в них действительно обнаруживается. В его рисунках очень много повторений: стрелы, которые направлены в одну сторону, но никуда не летят, толстый пистолет, лежащий в тени, и большое количество слов, которые распростерлись над всеми рисунками на фоне ярких красок. Краски. Ему никогда и в голову не приходило, что ад может иметь какой-то цвет.

А потом этот Минос. О, это действительно Минос.

Профиль головы, разрезанной на две части прямо посередине. Рот открыт, но никаких зубов в нем не видно. Один глаз, даже не глаз, а пустая глазница. Это действительно череп, а не какое-то подобие, во всяком случае, не фотография. И все равно видно, что это череп. В этом нет никаких сомнений. А в нем лежит хвост, свернутый вокруг себя и нескончаемо длинный, без конца и края. А в том месте, где хвост заканчивается водоворотом, стоит небольшой ящик, в котором виднеются крохотные фигурки людей, обнаженных и сбитых в одну большую кучу. Это грешники, выстроенные в один ряд.

Именно на этом хвосте он остановил свое внимание. Хвост не связан с нижней частью спины, а занимает место мозга. Бобби долго смотрел на этот змеевидный хвост, состоящий из множества колец и завитушек. Если этот хвост попытается выбраться наружу или направится не в нужную сторону, то голова расколется на части, ее кости разлетятся по всему второму этажу библиотеки и в конце концов заполнят все пространство музея.

Бобби заморгал глазами. В голове что-то щелкнуло, как будто от удара плетью. Он стоит в туалете, прижавшись головой к мокрой и прохладной стене, где до него доносятся приглушенные грешные стоны отца и сестры.

Мэгги.

Позже он видит Мэгги в ванне. Она смотрит ему в глаза, а ее руки бессильно болтаются в красной воде.

Он начал задыхаться, и что-то липкое стало проникать в его тело. Это же те самые рисунки, которые он только что смотрел. Эти гребаные картинки, которые нарисовал какой-то мифотворец. Это они не дают ему дышать.

– Что с вами, сэр?

Бобби открыл глаза, но ничего не видел перед собой. Голос привел его в чувство. Имя на карточке сотрудника библиотеки: Джошуа. У него аккуратная борода и добрые глаза.

– Сейчас я помогу вам подняться.

Джошуа подхватил его обеими руками под мышки и попытался поднять с пола. Бобби растерянно огляделся вокруг. За окнами наступали сумерки. Солнце уже клонилось к Тихому океану. Джошуа что-то говорит ему, но Бобби не слышит. Все кажется ему каким-то странным. Он снова огляделся вокруг, увидел на столе раскрытую книгу с рисунками Филлипса и отвернулся в сторону. Джошуа дает ему какие-то советы, предлагает выпить воды или немного перекусить. Бобби вяло благодарит его, медленно выходит из библиотеки, с трудом преодолевает патио музея Гетти и спускается вниз по мраморным ступенькам. Он не стал дожидаться очередного поезда, чтобы спуститься вниз. Здесь была тропинка, точнее сказать, дорога, которая вела вниз от музея и библиотеки Гетги. Он побежал по ней вниз, к подножию холма.