Текст книги "Мэвр (СИ)"

Автор книги: Марк Филдпайк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

– Не трогай… меня. Больше… Я должна. Должна защитить Хагвул.

– Что? Постой!

– Защитить.

Существо исчезает с тихим хлопком и возникает на прежнем месте, над площадью Кричащего острова, около нового кхалона. Высоко подняв руки, оно издаёт высокий звук, едва ли не на границе слышимости, изгибается, складываясь в кольцо. Портал за его спиной надувается, опадая вниз тяжёлой ртутной каплей. Кто-то не выдерживает и начинает стрелять, но пули не вредят кхалону и проводнику. Гранату серебристая поверхность проглатывает до того, как она успевает сдетонировать.

– Нам пора, Реза, – говорит Хэш.

– На улице…

– Все заняты Юдей. Нужно добраться до площади раньше, чем она закончит.

– Закончит что? Ты вообще уверен, что это она?

Охотник смотрит на силуэт.

– Не знаю. Но её нужно остановить.

>>>

На площади царит хаос.

Передовые отряды закатников и восходников думали быстро прорваться к центру и занять муниципалитет, разделив обороняющихся, но атака захлёбывается. Те, кто успел отступить из Портов заняли новые, куда более основательные баррикады, в дело вступили свежие силы Патруля и Ополчения. Ожесточённое противостояние на площади прерывается лишь с эффектным появлением кхалона.

Прежде всего в глаза бросается обрубок центральной башни муниципалитета. Как будто нечто просто проглотило её, оставив чистый срез. То же самое происходит со всеми строениями на этом уровне: крыши, башни, купола – исчезает всё. Изменение не касается только горной породы. Артиллерия молчит, и никто не питает иллюзий на счёт их судьбы.

– Совет…

– В порядке. Они были в комнате для собраний.

– Слава Элоиму! Может быть, пока враг в замешательстве…

– Тигр приказал выжидать. Только ответный огонь.

– Ладно…

Существо исчезает, но Западная и Восточная империи, похоже, не решаются идти в бой. У нападающих, как, впрочем, и у обороняющихся, не осталось артиллерии, а без поддержки с кораблей передовые отряды действуют не так споро и быстро. Тревожный маятник замирает в срединном положении между выживанием и уничтожением.

– Смотрите!

Существо возвращается и начинает ритуал. Площадь содрогается от ужаса. Капля, стекающая вниз, выглядит как угроза, но куда страшнее тот, кто ей управляет. Чёрное гибкое тело изгибается, источая чужеродность. Точно не известно, кто делает первый выстрел, но его поддерживают с обеих сторон. Сдерживаются только ибтахины, подчиняясь Мадану Наки. Неумолимо приближающийся к брусчатке кхалон льнёт к камням, быстро растекается во всех направлениях, поглощая куски баррикад, брошенное оружие, трупы. Он превращается в небольшое ровное озерцо.

– Оступаем! – несётся по ряду защитников. Ополченцы и патрульные покидают баррикады, отходят к муниципалитету, спешно выстраивая новую линию обороны. Ибтахины и мандсэмы включают гальванические стены, активируют мины и бомбы.

Но нападающие остаются на своих местах.

Верхняя часть кхалона расширяется. Через несколько секунд в центре площади высится серебристый цилиндр.

– Мар Гон, настоятельно рекомендую эвакуироваться, – говорит один из ибтахинов, без стука входя в комнату для собраний. Глава Патруля, канцлер и ректор Университета сидят вокруг квадратного стола, на котором разложена карта города.

– Что случилось?

– Активность на площади.

– Империи?

– Нет. Это… – ибтахин выразительно кивает на Кано Шакрана и Вазера Ханевела.

– Если это уже происходит на площади, то вряд ли является секретом, – устало говорит Филин. – Можешь говорить.

– Появился объект, похожий на кхалон.

– Что?! – Ректор дёргается в кресле. Тигру и канцлеру секунду кажется, что старик сейчас вскочит и бросится на улицу.

– А ещё существо… мы не знаем, как его классифицировать. Оно не похоже на кизеримов. По крайней мере на тех, что мы видели раньше. Предлагаю срочно эваку…

– Я должен его увидеть.

– Йоним! – рявкает Кино, поднимаясь с кресла. – О каких, к чёрту, кизуримах вы говорите…

– Долго объяснять, – бросает ректор, и поворачивается к ибтахину. – Немедленно вези меня на улицу.

– Но ректор…

– Немедленно!

Вазер хмыкает. Он слышал, что ректор не утратил былой прыти, но увидеть Филина в действии…

Канцлер встаёт и направляется к дверям.

– Пойдём, глянем на диковинку! – говорит он, поворачиваясь к ничего не понимающему Кино. – Может, последний шанс в жизни удивиться.

Тигр раздражённо всплескивает руками и встаёт из-за стола.

– Или отличный шанс отбросить копыта!

>>>

Хэш и Реза, в компании Боевой Сестры, беспрепятственно добираются до площади. Плутая разрушенными улицами, они с удивлением замечают, что никто не пытается их убить. Захватчики сомнабулически бредут в сторону площади с закрытыми глазами. Она будто притягивает их.

– Гипноз? – спрашивает ибтахин, когда очередной солдат чуть было не утыкается в них, и лишь в последний момент изгибается всем телом, чтобы обойти внезапную преграду. Хэш мотает головой. Он постоянно сканирует пространство, но не чувствовал никакого присутствия хасса-абаб.

«Тогда что их так влечёт на площадь?» – размышляет охотник.

Силы обороны Хагвула сгрудились у баррикад, завороженно наблюдая за тем, как восходники и закатники выстраиваются ровными шеренгами перед серебристым цилиндром. Глаза солдат закрыты, потому все вместе они напоминают марш лунатиков, собранный по случаю диковинного праздника.

Троица обходит разномастное шествие. Хэш смотрит наверх, пытаясь разглядеть в чёрном кольце, повисшим над площадью, Юдей.

«Ты там?» – спрашивает он. Его хануал вытягивается, но охотник не видит сознания, к которому мог бы прикоснуться. Ментальное поле испещрено мелкими значками, но откуда они взялись, микнетав не понимает.

«Да», – возникает ответ в голове. Такого он не ждёт и рефлекторно выстраивает барьеры, но они не могут защитить его.

Та часть цилиндра, что обращена к нападавшим, стремительно чернеет. Пятно образовывает высокую арку с проходом, за которым что-то извивается и щёлкает.

«Мэвр?» – думает Реза, прикрывая рот и нос.

Помимо незнакомого мира удивительно то, что проводнику удаётся открыть полноценный проход в другое измерение, в то время как высшей точкой достижения СЛИМа остаётся погружение. Хэш думает о том, что мир, который показывает сейчас Юдей – не Тебон Нуо, а куда более тёмное и опасное место, если судить по огромному щупальцу, которое осторожно подползает к границе и медленно-медленно пересекает его. Стоит мясистому отростку очутиться в нашем мире, как Реза тут же кривит нос из-за вони. Щупальце исследует незнакомую брусчатку, оставляя едкий блестящий след, от которого в небо поднимается белёсый дымок.

«Пожалуйста, перестань, – думает Хэш, догадавшись, что задумала Юдей. – Они этого не заслужили».

«Защитить Хагвул. Накормить страждущего», – слышит фюрестер в ответ.

Гигант бросает взгляд на разрушенные Порты, всё ещё полыхающие Доки, вспоминает воронку. Лица солдат империй испещрены ранами, кровью, сажей и Элоим знает чем ещё. Тёмные волны в бухте походят на солдат, ещё только готовящихся войти в Хагвул, затопить и уничтожить его.

Щупальце преодолевает расстояние, разделяющее портал и первую шеренгу солдат, касается сапога человека по центру. Слизь проедает грубую кожаную набойку и впивается в кожу. Душераздирающий вопль пронзает тишину над площадью. Первая жертва не двигается, но истошно кричит. Осмелев, щупальце разом обхватывает солдата поперёк груди и рывком утаскивает в темноту.

Мурашки бегут по спине Резы, он оборачивается и сталкивается взглядом с Хэшем.

– Хагвул не устоит иначе, – выдавливает охотник. Голос дрожит. Ибтахин, ни слова не говоря, бросается к ближайшему закатнику. Он оттаскивает его к стене, не без труда, но и без особого сопротивления со стороны молодого человека. Следующий загипнотизированный шагает вперёд, восстанавливая целостность шеренги. Со стороны портала раздаются чавканье и хруст, а уже через пару секунд на площадь Хагвула выползают два щупальца. Действуют они осмотрительно, но уже решительнее.

– Помоги мне! – кричит Реза. На призыв отзывается Боевая Сестра. Вместе они справляются быстрее, но толку от их работы никакого. Первый спасённый встаёт и бредёт обратно в строй.

«Что ты с ними делаешь?»

«Управляю, – отзывается Юдей. – Они такие же, как всё вокруг».

Хэш её не понимает. Щупальца хватают новых жертв: снова короткие вопли, обрывающиеся где-то внутри портала, чавканье, хруст. В третий раз портал буквально выстреливает отростками. Они хватают и тащат внутрь не только людей, но и всё, до чего могут дотянуться.

– Реза! – кричит гигант и достаёт тцаркан, но ибтахин и сам замечает, что одно из щупалец вьётся слишком близко к нему. Не долго думая, Реза вынимает из ножен палаш. Лезвие перерубает осмелевшую конечность.

Рёв сотрясает площадь.

Существо по ту сторону, кем бы оно ни было, не ждало сопротивления. Другие отростки мигом возвращаются внутрь. Хануал плывёт по воздуху, и Хэш старается разглядеть в гудящем ментальном поле сознание проводника-Юдей.

«Где ты? Где ты?!»

Звон упавшего на камни клинка заставляет охотника вздрогнуть. Он резко оборачивается. Лезвие палаша плавится. Реза бессмысленно смотрит перед собой, опустив руки и приоткрыв рот.

«Не надо».

«Он мешает».

«Отпусти его».

«Он мешает».

Ибтахин делает первый шаг, и Хэш не верит своим глазам. Реза двигается так же неловко, как те, кого он пытался спасти.

«Юдей, прошу…»

«Он мешает».

Хэш подходит к другу и хватает его за плечи. Глаза Резы, полны ужаса. Хануал тянтся к сознанию ибтахина, обхватывает его голову. Хэш лихорадочно ищет связь, хотя бы тонкую нить или намёк на то, каким образом Юдей подчиняет себе людей, но по-прежнему ничего не видит. Тогда он поворачивается к силуэту в воздухе и направляет в его сторону тцаркан.

«Смотри», – раздаётся в голове охотника.

Реальность и ментальное поле сливаются в одно. Стены домов покрываются серой патиной, мостовая становится мягкой. Хэш проваливается по колено, но вдруг чужая воля поднимает его над Хагвулом и зрение, презрев ограничения физических законов, охватывает теперь Вольный город целиком. Но это не предел. Оно расширяется всё больше, и теперь гигант видит оба континента, и Острова, – весь Хаолам целиком. Охотник кричит, но не слышит собственного крика, лишь волны идут по тому, что он считал реальностью, уходя в невообразимые высоты и глубины.

«Видишь?»

Сотни, тысячи, миллионы, миллиарды. Бесконечность. Нити пронизывают всё сущее, уничтожая и создавая понятия и формы. Парадоксальным образом они и вещество, и идея вещества. Единая материя вселенной.

«Всех вселенных».

Хэш понимает. Он не может найти сознание новой Юдей, потому что оно – само существование. И все они – существование. Только оно, и ничего больше.

«Понимаешь?»

Среди калейдоскопа образов Хэш с трудом находит тот, что складывается в некое подобие его тела и ладони, сжимающей рукоять тцаркана. Ярко-алая молния пронзает чёрную фигуру. Серебристый цилиндр опадает вверх и вновь обращается яйцом. Существо принимает образ человека, только теперь у него целиком отсутствует левый бок. Правда, всего несколько секунд. Чёрная плоть стремительно нарастает.

«Зачем?» – спрашивает Юдей. Теперь её голос совсем не походит на тот, что помнит охотник.

«Ты пыталась убить их всех», – отвечает он. Существо смотрит охотнику в глаза, и как Хэшу не тяжело, он не прячет их.

Один из солдат, не в первой шеренге, а где-то в глубине, коротко вскрикивает и падает на землю. Второй и третий крики взвиваются в воздух почти одновременно. Вскоре воздух над Хагвулом полнится воплями боли. Захватчики падают, будто марионетки, которым обрезают нити.

«Что ты делаешь?»

«Защищаю Хагвул».

Ближний к Хэшу человек, судя по форме – закатник, падает. Он тут же приходит в себя и пытается встать, но его ноги не шевелятся. Кое-как поднявшись на локтях, он с ужасом глядит на возвышающуюся над ним фигуру охотника.

«Не трогай Резу».

«Не за чем», – отзывается Юдей.

Из-за баррикад появляются хагвульцы. Они идут медленно, то и дело отправляя вперёд людей в жилетах, в которых Хэш не сразу признаёт мандсэмов. Через считанные минуты передовые отряды добираются до охотника и ибтахина, пришедшего в себя. Буньяр Мелоним и Мадан Наки, оба грязные и легко раненные осколками и щепками, подходят ближе. Директор тревожно наблюдает за обрубком щупальца. Буньяр бросается к ближайшему солдату и говорит ему что-то на иришире, затем тут же повторяет то же самое его соседу на баса. Следом за войсками, в окружении чёрных мундиров, появляются Йоним Гон, Кино Шакран и Вазер Ханевел.

– Надо же! – восклицает канцлер, окидывая взглядом распростёртых в грязи людей. – Похоже, в ближайшее время нашествие империй нам не грозит?

Кино, насупившись, молчит. Ему не нравится происходящее, потому что оно находится за пределами не только его полномочий, но и понимания.

– Мне кажется, шутки сейчас неуместны, мар Ханевел, – холодно произносит Филин. – Хэш, Реза, вы в порядке?

Кивки в ответ. Охотник смотрит на Юдей и может только догадываться, насколько далеко простирается её карающая длань. Может быть прямо сейчас все боеспособные жители обеих Великих империй теряют возможность ходить, вместе со своими правителями?

– Что происходит? – спрашивает Мадан у Резы, но тот молча кивает в сторону Хэша.

– Оумер?

– Я не знаю.

– Кто эта фигура в небе?

– Я не знаю.

– Мадан.

– Мар Гон, у меня есть основания полагать…

– Не сейчас!

Хэш задирает голову так, чтобы видеть только чёрный силуэт на фоне голубого неба.

«Куда ты пойдёшь теперь, Юдей?»

«Кто?»

«Юдей. Юдей Морав. Ты не помнишь?»

«Я…»

Воздух на площади дрожит, сипит и закручивается воронкой. Разрозненные вихри объединяются в один, подхватывая мелкий мусор и поднимая его в воздух. Люди пригибают головы, бросаются под защиту каменных стен. Некоторые хагвульцы, не до конца осознавая свой благородный порыв, тащат восходников и закатников на себе. Оставшиеся посреди дороги солдаты кричат от ужаса. Поднятые вверх щепки, обрывки газет, металлические обломки образовывают вокруг Юдей что-то вроде кокона. Ветер стихает. Трансформация, скрытая от глаз, проходит быстро. Не успевают Тигр и канцлер отдать приказы к эвакуации, а кожа существа уже покрывается зеленоватой плёнкой. Внутренние органы, мышцы, кости превращаются в жидкую подвижную субстанцию. Изменения приходятся на лопатки, где появляются два массивных выступа.

Существо не слышит, как трещит плёнка, а вместе с ней и кокон. Оно двигается внутри, нетерпеливо сбрасывая защитный слой, руками пробивая отверстия в ставшей хрупкой и сухой поверхности. Кокон разрушается быстро, хлопьями опадает вниз. За спиной Юдей расправляются два мощных крыла.

Йоним Гон, посматривая на часы, что-то быстро строчит в блокноте. Мадан заглядывает через плечо ректора. Реза и Кино напряжённо всматриваются в небо, надеясь предсказать действия существа. Юдей медленно опускается на землю. Хэш – единственный, кто остался на площади, несмотря на ураган.

«Я хочу взять тебя с собой. Ненадолго».

«Хорошо».

Она смотрит на Хэша. Протягивает ему руку. Гигант решительно берётся за неё, хотя помнит, что произошло в прошлый раз. В этот кожу слегка покалывает.

Кхалон преображается. Яйцо плавится, стекает вниз и замирает вертикально, как свой двойник в глубоком подземелье СЛИМа. От него во все стороны расходятся нити, и только теперь охотник понимает, что они повторяют собой те, из которых состоит всё сущее. Как будто проявляет их.

Хэш и Юдей погружаются одновременно.

Кхалон растворяется в воздухе, площадь оживает. Люди приходят в себя, и тут же поднимается гвалт. Кино и Вазер уходят, офицеры ибтахинов и Ополчения раздают приказы. Только Йоним Гон напряжённо всматривается в пустое голубое небо, как будто чего-то ждёт.

Глава 24

Вспышка ярче, чем обычно.

Изнанка выныривает из тёмных вод существования в не-двойственности и обращает внимание на источник сияния, который, превращает ничто, а точнее – нечто, во вполне определённые образы.

Тёмно-пурпурные переплетья вселенский артерий, выхолощенных бесцветным пламенем не-пространства возникают ярко и чётко. Изнанка наблюдает за ними с чем-то, максимально приближенным к понятию «удовольствие», но разбуженное любопытство тянет её дальше, к яркой звезде, в которой заключено слишком много от её сестры. Никогда прежде Изнанке не приходилось видеть такой полной аватары своей родственницы, и что-то внутри неё стремится к ней, мечтает воссоединиться и обратиться новым существом, способным перекроить фундаментальные понятия, возвести их в абсолют и низвергнуть в пучины не-хаоса и не-порядка. Изнанка не может формулировать, а только ощущает. Но даже этого достаточно, чтобы вызвать в ней что-то вроде бурного восторга. Существо, пересекающее границы реальностей, оставляет явственный след. К нему уже тянутся некоторые из питомцев Изнанки, но она отгоняет их и концентрируется на гостье сама. Изнанка уже пыталась обращаться к созданиям своей сестры напрямую, но это их, зачастую, «искажало», поэтому она старается сдерживать свои порывы. Но не в этот раз.

– Сестра? – спрашивает Изнанка, хотя импульс, посланный ею много глубже и содержательнее слов. Аватара не замедляет движения, но Изнанка чувствует на себе её внимание.

– Я… Да, – отзывается Юдей. – Говори со мной.

– Когда ты вернёшься?

В ответ Юдей отправляет мыслеобраз числа, столь огромного, что оно лишь на крошечную долю отличается от известного человечеству понятия «бесконечность». К сожалению, людской разум в несовершенстве своём, не может постичь конечности любой вечности.

– Я буду ждать, – говорит Изнанка, и совершает действие, воспринятое аватарой как объятия. На миг, который некоторым мог бы показаться целым веком, а то и тысячелетием, свет Юдей тускнеет. Изнанка будто бы передаёт ей часть своих инаковых возможностей, вместе с тем, впрочем, осознавая, что это воплощение её сестры призвано, чтобы оттянуть момент их воссоединения.

Изнанка не понимает сестру. Пыталась это сделать раньше, но теперь, умудрённая долгими размышлениями, пришла к выводу, что ей не постичь глубинной сути другого существа, не созданного ей. Потому теперь Изнанку интересует вопрос, откуда они с сетрой появились. Она вновь уходит на глубину не-двойственности, отдаляясь от яркой звёздочки, пересекающей пустоши не-реальности.

«Я буду ждать».

>>>

На высоком холме, возвышающимся над долиной, двое садятся на вытертые дождями и зимами плоские камни, как будто делают привал посреди долгой дороги. Они смотрят вперёд, на дымящийся, наполовину разрушенный Маоц: воронке недостаёт двух третей крыши, пламя, похоже, двигается внутрь, потому что жирный чёрный столб впивается в небо и не думает иссякать.

Путники не говорят. Они немного похожи внешне: тёмная кожа, лысые черепа, светящиеся глаза. Но внутри различия настолько колоссальны, что разделяющее их пространство могло бы походить на глубокий каньон или, что скорее, на разные полюса одной планеты.

Хэш подыскивает слова. Существо ждёт.

– Юдей…

– Нет, – резко прерывает существо. – Не называй меня так. Я… – Несколько морщинок выделяется на лбу молочно-белыми складками. – Помню её. Но плохо. Смутно.

Хэш тяжело вздыхает.

– Тогда кто ты?

Вопрос загоняет существо в тупик. Оно вскидывает руки и тут же опускает. Крылья трепыхаются, поднимая крошечную бурю за спиной. Несколько раз губы шевелятся, будто вот-вот произнесут ответ. Но его всё нет.

– Не знаю, – произносит существо. – Не знаю, кто я. Я просто я.

– Но ты чувствуешь? – спрашивает Хэш, поворачиваясь к существу. – Вот это?

Безымянным пальцем гигант перечёркивает то место на груди, под которым прячется сердце. Похожий, едва заметный отпечаток тут же возникает на коже существа. Не веря собственным глазам, оно повторяет тот же жест, пройдясь по багровеющим отметинам, и Хэш улыбается.

– Я чувствую, – говорит он и тянется, чтобы взять существо за руку. Кисть холодна, но Хэшу кажется, что где-то там, в глубине, скрыто тепло.

– Э… это. – Существо мотает головой. – Не может быть. Я… не вижу. Не вижу этой связи.

– А что ты видишь?

Существо закрывает глаза, превращая лицо в бесконечно глубокую чёрную маску. Оно долго молчит. Хэш ощущает лёгкое прикосновение к своему сознанию. Даже не прикосновение, а ветерок от потревоженного движением руки воздуха. Он идёт следом за этим ощущением, одновременно убирая все барьеры, раскрывается полностью. Мир, на мгновение, темнеет и предстаёт уже другим. Миллиарды разнообразных нитей. В Тебон Нуо он видит их отчётливее, чем в Хаоламе. Некоторые толстые, похожи на канаты или жгуты, другие тоньше волоса.

– Это…

– Таков мир для меня, – говорит существо. – Так я его вижу. И так взаимодействую с ним.

Хэш вытягивает руку, и тут же десяток линий приходят в движение. Некоторые натягиваются, другие ослабевают. Одна или две рвутся.

– Но что это?

– Возможности, взаимосвязи, случайности, – отвечает существо. – Я могу рассказать о каждой из них, но многое будет тебе не понятно.

– А ты?

– Что я?

– Почему ты защитила Хагвул?

Существо дрожит. Картинка в глазах Хэша блекнет. Он моргает, и она гаснет окончательно.

– Нет… – шепчет существо, как будто говорит с кем-то другим. – Нет, это не так. Отстань!

– Что? С кем ты говоришь?

Существо вскидывает голову, в его белых глазах возникают знакомые гиганту золотистые точки.

– Отпусти, – произносит существо голосом Юдей. – Мне опять придётся лечить тебя.

Кожа существа обжигает. Но это не имеет значение, покуда за белым светом он может разглядеть карие зрачки с россыпью тёмных золотистых искр. Юдей убирает руку сама и отстраняется. Кожа на тёмно-синей ладони мгновенно исцеляется.

– Ты здесь!

– Я… это нельзя назвать мной, Хэш, – говорит Юдей и встаёт. – Ты сам видел.

– Что?!

– То, как я теперь вижу мир. И что сделала в Хагвуле. Даже сейчас… – Она вытягивает вперёд обе руки, резко и высоко вскрикивает, и Маоц перестаёт гореть. В ту же секунду один из горных пиков по соседству надламывается и ухает в пустоту, сотрясая пространство чудовищным грохотом.

– Ку’Луан. Кажется так они меня называют.

Кодо в голове Хэша, забытый в пучине сражения, раскрывается. Знакомое слово пробуждает древние знания микнетавов.

– Ты хочешь сказать…

– Я могу влиять. И управлять. А ещё – чинить, плести заново – это намного важнее.

– Чем мы?

Юдей оборачивается. Её лицо приобретает знакомые черты, проступая сквозь маску.

– Прости…

– Это был единственный способ?

– Сейчас я знаю, что нет. Но он, – говорит Юде, кивая на крепость, – действовал наобум. Я должна была стать чудовищем, а стала… хранителем. Стражем.

Хэш закусывает нижнюю губу и отворачивается. Он чувствует, как горят ноздри, хочет оказаться настолько далеко, насколько это только возможно: и от своего народа, и от людей. Уйти в глубокие пещеры, в вечную тьму, или подняться в горы, туда, где солнце сжигает кожу, а снег слепит глаза. Оказаться посреди смертоносной тишины или всепоглощающего шума. В любом другом месте кроме этого. И тех двух миров, что ему известны.

– Глупо, да? – спрашивает он. – Ты же и так всё знаешь.

Обернувшись, Хэш видит, как лицо Юдей, проступившее было на маске, исчезает. Глаза держатся дольше, но и они уступают место непроницаемой белизне.

– Прощай, страж, – произносит существо и церемонно кланяется. Хэш встаёт, и отвечает таким же поклоном.

– Мы благодарим тебя за защиту… Наших городов.

Несколько мгновений существо смотрит ему прямо в глаза. Хэш пытается разглядеть за белизной человека, но его там уже нет.

Ку‘Луан поворачивается к охотнику спиной. Кхалон возникает прямо в воздухе, так, как будто был там всё это время. Существо проводит длинным пальцем по серебристой поверхности и жидкость, подчиняясь, расходится в стороны. На той стороне нестерпимо ярко сияет незнакомая звезда. Хэш закрывается локтем и зажмуривает глаза от нестерпимого жара. Спустя мгновение свет гаснет.

Осмотревшись, Хэш с удивлением замечает на камне, на котором сидела Юдей, продолговатый металлический цилиндр.

«Ручка?!» – думает Хэш, нащупывая большим пальцем тонкую резьбу. Он вертит её так и эдак, пока заходящее солнце вдруг не проявляет на тусклом металле сияющие линии, складывающиеся в силуэт стрекозы.

«Прощай», – думает Хэш Оумер, всматриваясь в горизонт.