Текст книги "Узы крови (СИ)"

Автор книги: Марк Джамано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 33

– Тебе стоит отдохнуть, смертный... – без нажима пробурчала Луарис. – Третьи сутки твой сон тревожит даже мое сознание.

– Не помню никакого сна, – раздраженно шикнул я, перебирая нескончаемую кипу бумаг. Что люди находят во власти? Она же будто горная порода, неустанно пожирающая твое тело. Поначалу, возможно, статус радует крепкой поверхностью уступа на пике горы, откуда видны лишь мельтешащие головы подданных. А дальше ты становишься частью этой горы, пусть и медленно, но процесс необратим. И либо камнем рухнешь вниз, либо полностью утратишь свободу. Может, это и достойная цель, но не для меня.

Мне нравится, когда босые ноги обжигает горячий песок бесконечных пустынь, когда лесной настил щекочет пятки, изредка покалывая хрустящими ветвями... Пусть и не всегда, но мне нравится грязь, пыль крутых перевалов, и чистая, как слеза, вода, омывающая тело после долгой дороги. Я люблю движение и путь, каждой клеточкой тела желая того, чтобы он никогда не заканчивался. А еще я люблю смотреть людям в глаза, а не довольствоваться видом их покорных макушек.

– В том-то и дело, Альм! – Вскинулась Богиня. – Суть зверя и Бога, что плещутся в твоей крови, несомненно, делают тебя сильнее и выносливее, но ты всего лишь смертный...

– Вообще не обидно! – Хмыкнул я, отложив бумаги. Сделал глоток ароматного чая, который давно уже остыл, но бодрящего эффекта не утратил. Хотя, права Богиня, меня даже крепкий травяной отвар постепенно отказывается поддерживать. Однако лишить разум покоя – это не мой выбор. Просто так сложилось...

– Обидно будет, когда Геллар накинет на себя кровавый халат, и ты сгинешь от клинка того, кого ненавидишь всем сердцем просто потому, что не выспался! – Перестала сдерживаться Луарис. – Тебя-то не жалко, все равно умрешь рано или поздно, а вот я и Моро не обязаны платить за твои ошибки...

– А вот это уже неприятно... – холодно отозвался я, нахмурившись.

– Вот именно! – Выпалила Лу.

– Полагаю, мы говорим о разных вещах, но дальше развивать спор не вижу смысла... – устало выдохнул я, с трудом поднимаясь из-за рабочего стола. С того момента, как я покинул Тухор прошло два месяца, и с каждым днем мой взгляд становился все более колючим и злым. Не знаю, с чем это связанно точно... Скорее всего, каждая мысль поглотила своего индивидуального раздражителя. А их скопилось немало.

Чем мне нравится характер Лу, так это тем, что в отличие от большинства известных мне женщин, она не ищет моего полного разгрома. Словесная баталия сошла на нет, ее слова приняты к сведению непоколебимой истиной – дальнейшее давление уже неуместно. Хотя, порой и Богиню заносит, но сейчас она сдержалась.

– Кирук! – Чуть повысил я голос, вываливаясь в коридор. Мой слуга с серьезным видом отчитывал какую-то девушку, перекрывая ей путь наверх. Лица плотхолийца я не видел, но достаточно изучил язык его тела, поэтому без колебаний определил, что сейчас мой верный адъютант пребывал в настроении ничуть не лучше моего. А вот девушка, которую выдавала лишь едва различимая тональность голоса, похоже, сдаваться не собиралась.

– Господин! – Резко обернулся Кирук, вытянувшись струной, будто я застал его за чем-то непристойным. Поджав губы, он пытался закрыть собой незваную гостью, но попытка оказалась провальной. Сложно загородить своим телом того, кто на порядок выше тебя.

– Аласта? Что привело тебя сюда? – Дернул я бровью. Третий этаж центральной башни замка я оставил только за собой, хотя изначально планировал разместиться тут вместе с самыми близкими людьми из своего окружения. Но они предпочли охранять мой покой этажом ниже. Не считая Кирука, конечно. Этот исполнительный паренек прочно привязался к моей тени. Я даже не знаю, где конкретно он проводит ночи, но точно где-то рядом...

– Альм! – Воскликнула девушка, протискиваясь в узкий проход между периллами и плотхолийцем. Даамонка едва не опрокинула локтем замешкавшегося адъютанта, но поскакала вверх по лестнице, не замечая ничего вокруг. – Извини, что пришла в столь поздний час, но я хотела поговорить с тобой...

– Для решения личных вопросов подданных в графике Лорда обозначено конкретное время! – Затрещал рассерженный голос потомка предвечного огня. Его глаза воинственно пылали праведным гневом. Он мог относительно легко пережить что угодно, но нарушение дисциплины и установленных правил выбивало его из колеи. – Исключения ни для кого не предусмотрены!

– Прям, совсем не для кого...? – Остановилась Аласта, и, не получив быстрого ответа, рванула ко мне.

– Но...

– Все нормально, Кирук, – махнул я рукой, – я поговорю с ней.

«Прости Лу, но ты сама видишь, что дела никак не заканчиваются» – подумал я, не озвучивая свои мысли. Устало выдохнул и скрипнул ручкой двери, ведущей обратно в рабочий кабинет.

– Присаживайся... – опускаясь на свое рабочее место, я указал рукой на уютное кресло, расположенное напротив стола как раз для подобных случаев. Не люблю, когда приходится перекрикиваться с посетителями через весь кабинет, хоть он и не отличается огромным пространством. Скорее, мой кабинет отвечал всем требованиям хозяина: практичность, комфорт, и много естественного света, даруемого серебристым Гелларом. Наверное, сказывается датарийская кровь. Не ласкай он Тьму своими холодными руками там, в Безде, и я бы точно сошел с ума. Счастье, что Великая Тария одинаково любит обе части разделенного народа, рожденного по воле ее старшего брата...

– Меня до сих пор не зачислили в ряды разломщиков! – Сходу выпалила даамонка, вперив в меня требовательный взгляд. Дымящиеся Тьмой глаза, непривычно завораживали мои мысли, неосознанно возвращая в далекое прошлое. Лишь по ощущениям далекое, конечно. – Я сдала все экзамены, прошла каждую из испытательных полос. Я воин, Альм!

– Будь добра, не повышай голос, – устало растер я виски, пытаясь унять зарождающийся болезненный звон в голове. И что я находил в этой девушке прежде? Стоило ей появиться в моей жизни снова, как стало труднее дышать. И ладно, если бы вновь воспылали глупые чувства. Так нет же! Мое сердце уже занято... или нет, я не знаю! Но образ конкретно этой девушки никак не откликается в душе. Аласта сущая проблема, плотно окутавшая мою больную голову.

Сначала ей, как и остальным освобожденным узникам сектантов, требовалась помощь и поддержка. Это нормально. Выжила лишь треть из них, и это, я считаю, уже большой успех наших лекарей. Затем даамонка подарила Пустошам очередного низшего... Это был тяжелый момент для многих, и меня, в том числе. Я не сумел полностью отстраниться от даамонцев, воспринимая их просто частью Хиреста. Нас породила разная кровь, но приняла одна стихия, укрывшая в своей обители тех, кого весь мир определил чужаками. Даамонцы мой народ, я буду считать так всегда...

Всего в Хиресте сейчас проживает десяток первых их людей. В большинстве своем, это обычные горожане Минаса, но и тройка храмовников нашлась. Не считая Аласты. Буря ее эмоций до сих пор не улеглась, и я даже не берусь судить о том, что конкретно ее породило. Поводов для помешательства у нее достаточно, за это я не вправе ее судить. Но и допустить к ответственной работе я не могу. Ладно, армия, там вклад каждого солдата растворяется в общей массе. С разломщиками все иначе: меньше отряды, опаснее задания, соответственно и цена ошибки гораздо выше. В моей армии разломщики – элита, из нервов каждого из них канаты можно вить. А Аласта... не подходит она.

– Но...

–Без «но»! – Рыкнул я, с раздражением ухнув кулаком по столу. Звякнули склянки с чернилами, но, к счастью, остались невредимы. – Аласта... – начал я, с усилием подавляя злость, – ...я не знаю, почему ты решила, что как-то выделяешься на фоне остальных. Решения по кадровому распределению принимаются на местах офицерами. И если тебя не взяли, значит, так тому и быть. Считаешь себя воином? Вступай в армию! Тем более, что ты давно утратила связь со стихией...

– В отличие от тебя, да, Лорд Тьмы? – Прыснула ядом даамонка. – Хранишь секреты, не делясь ими даже со своим народом. – Аласта картинно изобразила мысленный процесс, будто ее осенила долгожданная идея:

– Хотя, о чем это я? Ты ведь никогда не был даамонцем! Сын демона и датарийской шлю...

– Пошла вон... – стиснув зубы, прошипел я. Лампы в кабинете трусливо затрепыхались и погасли, а серебристое свечение Геллара затмила собой непроницаемая завеса Тьмы. Мне хотелось разорвать на части это жалкое семя первородных, но я мысленно намотал на кулак цепи, сковывающие шеи моих внутренних демонов, не давая им вырваться наружу.

– Господин! – Без стука ворвался в кабинет Кирук. Он часто делал так, но меня почему-то совсем не злило такое поведение слуги. Возможно потому, что я не готов становиться господином, по крайней мере, в душе. А к друзьям и соратникам отношение совсем не такое, как к прислуге. И сейчас, глядя, как раскалились трещины на теле плотхолийца, я, вдруг, успокоился. Племя Кирука платит свою цену за силу, дарованную стихией. В их случае – это боль. Кожа, покрывающаяся коркой, лопается подобно горной породе под натиском жидкой магмы. Это даже выглядит болезненно...

– Успокойся, Кирук, – с усилием смягчив голос, привлек я внимание адъютанта, – гостья уже уходит. Будь добр сопроводи ее к выходу.

– Я не... – резко изменилась в лице Аласта. Не знаю, что за переключатель таится в характере девушки, но мне эти эмоциональные качели не нужны. Пусть катится ко всем чертям, что хозяйничают теперь в ее голове. Возможно, так было и раньше, не знаю... Порой мир порождает излишне скользких змей. Еще вчера она скулила побитой собакой, а сегодня скалится на того, кто протянул ей руку помощи, принимая это данностью...

– Я все сказал.

Дождавшись, когда кабинет опустеет, голос подала Луарис:

– Вот, ты говоришь, что мы, Боги, плохо понимаем смертных...

– Я так говорил лишь за тебя, Лу.

– Не важно! – Фыркнула Богиня. – Пусть я и не видела путь этой смертной, но могу назвать тебе последовательность ее эмоций.

– Просвети... – устало пробурчал я, понимая, что Богиня просто так от меня не отлипнет.

– Завышенный фон самокритики, тщательно скрываемый показным самомнением, привел ее к катастрофе. Такие люди как она, никогда не признают вину, перекидывая ее на плечи окружающих. Всегда кто-то был виноват в ее неудачах. Уверена, что ее нахождение в Пустошах, она так же принимает злой волей кого-то другого. Сломанная душа восстала из гниющей лужи, окутав себя белоснежной простыней. И теперь она ждет похвалы от всего мира. Ведь, в отличие от ошибок, ее успехи – это только ее заслуга.

– Ничего нового ты мне не открыла, Лу.

– А знаешь, что последует за тем, что мы и так видим? – С ухмылкой пропела Луарис.

– Что?

– Месть!

– Слишком многие жаждут моей смерти, и чем меньше их сегодня, тем больше их становится завтра. Я давно принял для себя эту истину.

– Я предупредила...

– Спасибо, Лу. Постараюсь учесть этот факт. – Искренне поблагодарил я Богиню, и полный решимости, направился в свою комнату.

Эта ночь, на удивление, стала полноправной хозяйкой моего сознания, не отпуская его из своих мягких объятий. Уже три месяца я не могу нормально выспаться, терзаемый кошмарами. А сегодня спал, полностью окутанный темной пустотой. И только это помогло мне не окунуться в отчаяние, когда глаза обожгло горячим металлом.

Я рывком поднялся на ноги, судорожно осматривая свою опочивальню. Никаких изменений, на первый взгляд, я не обнаружил. В камине беззвучно плясал одинокий огонек, чье пламя породил стихийный кристалл. Он трусливо касался стен и потолка, вскользь цепляя застывшие пейзажи на картинах. Легкий ветерок, просочившийся в приоткрытое окно, беззастенчиво игрался со шторами, принося с собой осколки фраз уличного многоголосья. Все, как обычно. Только вот голоса доносятся тревожные, а картина мира неустанно окрашивается в красные тона. Я слишком часто сражаюсь, в последнее время, и принял за норму то, что ей не является.

– Жатва... – прошептали мои пересохшие губы.

Это слово подхватил с собой ветер, множа его разной тональностью по улицам Хиреста.

– Господин, вы уже проснулись, – утянутый потоком мыслей я упустил из внимания, как появился Кирук. Он склонил голову, замерев на пороге.

– Да... – куда-то в пустоту проговорил я. Вот опять эти липкие холодные руки, обнимают мое сердце. Я так долго ждал этого дня, прогоняя в мыслях предполагаемые картины. А теперь вся готовность затаилась где-то глубоко в душе. – Пригласи дев, и найди мне Тинона...

– Будет исполнено, господин.

Утренний моцион, осложненный тратой времени на благодатный процесс «оживления» силами дев, занял катастрофически объемную часть дня. Поэтому прогон плана в кругу офицеров, как и сами сборы, проходили в непривычной суете. Все время казалось, что память пропускает нечто важное. Люди сновали по улицам, теряясь в собственных эмоциях. На лицах одних отражалось предвкушение и страх, на других – тоска и отчаяние, которые с радостью подкармливала неизвестность следующего дня.

Я понимал граждан Хиреста. Ведь являюсь основной причиной их тревоги. Слухи о том, что Лорд Альм, собирается прорваться в Срединный мир, так или иначе, но просочились в массы. Эти люди могли бы взбунтоваться, но хранили угрюмое молчание. Два года развития, каждый день из которых стал лестницей, ведущей к светлому будущему. Хирест настолько преобразился, что даже я с трудом верю в то, что приложил к этому руку. В каждом камне, возложенном по воле необычного Лорда, пребывает частица моей души. Однако я воссоздал старый мир, чтобы покинуть его. Одна часть моих мыслей, язвительно твердит о том, что я предатель, другая же, подобно однорогому топтуну, глаза которого покрылись красной сетью лопнувших сосудов, прет напролом, не обращая внимания на все вокруг.

Пустиши – зловонная яма, миновать которую я попросту не мог. Она навсегда останется в моей памяти и сердце в образе гораздо более сложном и глубоком, нежели ее видит случайный прохожий. Я пропитался ее смердящим ароматом, сумев отыскать и плюсы в жизни здесь. Проникся душой к местным жителям, которых всегда принимал за чудовищ. Лу говорит, что у меня «большая» душа, поэтому часть ее останется в медных песках навсегда, что произошло и в Бездне... Впереди ждет долгий путь, и если так продолжится и дальше, то кем я приду к своей цели? Очень надеюсь, что во мне что-то да останется.

– Граждане Хиреста! – Мой голос разнесся по площади, эхом отражаясь от стен прилегающих строений. Одиноким силуэтом я застыл на балконе императорского замка. Когда-то, много веков назад, Первый Император отсюда, так же как и я, вещал свою волю. – Сегодня пришел тот день, что разделит наши судьбы. Я говорил об этом и прежде, стоя на руинах когда-то Величественного города, первой людской цитадели в Пустошах. Я говорил об этом, когда жизнь расцветала здесь с новой силой, благодаря общим стараниям. И я говорю об это сейчас, когда статус города стал непоколебим. Я уйду, оставив за собой не пустоту, а перспективу. Новый закон, утвержденный Советом Лордов, станет гарантом вашего будущего. На мое место придет новый Лорд, под властью которого, никогда не вернутся те дни, что ваши сердца пожелали бы забыть...

Толпа, крепко удерживаемая стеной замка, негодующе голосила. Кто-то рыдал, кто-то выкрикивал оскорбительные речи, а кто-то просто молча проглатывал каждое мое слово, прожигая меня злыми взглядами. Людям не нравилось то, что я хотел им сказать, что сделать...

– Хирест! – Рыкнул я громогласно. – Сегодня я говорю тебе, прости и... прощай!

Отстранившись от негатива, исторгаемого гражданами, которых снова бросили в неизвестность будущего дня, я нырнул в дверной проем, где меня встретили холодные лица офицеров. Им, как и мне, тоже не нравилось все происходящее, но иного пути нет...

– Спускаемся во двор. Пришло время открыть проход... – бросил я в пустоту. – Кирук, где малые «ключи»?

– Вот, господин... – вперед вышел мой адъютант, выставив перед собой небольшой сундучок с открытой крышкой. Внутри него, на мягкой подушке, ровным рядком лежали красные шары, на миг выдворившие своим видом все ненужные мысли.

Я протянул руку к сундуку, вытащив один из камней. Те крохи силы мироходца, что сохранил мой источник, тут же отозвались узнаванием. Процесс перекачки энергии продлился всего несколько секунд, после которых посеревший камень обратился пылью. Мне хотелось не думать о том, что только что я поглотил душу такого же мироходца, как и я. Но, прятать мысли – удел слабых. Эта сила лишь инструмент, как и Хирест, как и все Пустоши, в целом... включая людей. Такова цена реализации плана, и я готов заплатить по всем счетам, невзирая на то, что с каждой минутой сердце холодит все больше от ноющей боли...

Во внутреннем дворе замка царило молчание, вязким куполом поглощающее многоголосое страдание голосов внешних улиц. Возможно, мне стоило что-то сказать своим людям, но я не стал... Не хотел, не видел смысла.

Вместо этого я прикрыл глаза, воззвав к силе мироходца. Она с готовностью вырвалась во внешний мир, пылая алыми всполохами в моих глазах. Собрав в голове образ разломной пелены, я отдал команду заемной силе, тут же принявшейся собирать по крупицам мерцающий портал.

– Пора... – выдохнул я, когда кровавые молнии затрещали готовностью. – Арена Великой Славы ждет своих героев!

– Р-р-р-а-а-а! – Пространство дрогнуло под натиском луженых глоток воителей, вереницей устремившихся к порталу.

Глава 34

Жгучий ветер, завывая, поднимал колючие взвеси медного песка. Он с остервенением трепал тяжелые материи сотен шатров, число которых постоянно множилось кольцом вокруг некогда пустынного плато.

Сотни лет назад, хаоситы обустроили это место подобно торжественному порту, встречающему гостей из далеких земель своим великолепием. Тогда еще молодой император Дариос лично руководил строительным процессом. Сначала он хотел порадовать глаз любимой женщины, путь к которой годами разыскивал в сотнях разломов. А потом пришла очередная Жатва, и первые хаоситы обнаружили самое слабое место в границе миров, впоследствии ставшей вратами.

Врата, как таковые совсем не требовались. Первое время пелену границ разрывали силой мироходцы. Но, к сожалению, благо подаренное Великодушной Тарией, растрачивалось безвозвратно. Тогда-то артефакторы и научились понемногу аккумулировать алую энергию мироходцев, не подвергая их самих смертельному истощению. Суррогатный способ открытия «врат» стал прорывом в артефакторике, а вместе с тем, позволил с облегчением вздохнуть самих хаоситов, которые теряли надежду на будущее с каждой смертью шагающего сквозь миры.

– Когда-то здесь все было иначе... – отстраненным голосом прогудел Убэд, стоя на краю скалистой платформы. Его немногочисленное войско, по большей части состоящее из гладиаторов, обустраивало временный лагерь, растягивая канаты шатров. Пустое занятие, по большей части... Большинство из них вскоре покинет этот мир, воссоединившись с Хаосом, так и не успев воспользоваться комфортом полевых укрытий. Именно поэтому шатры, как правило, скрывали внутри себя десятки клеток, предназначенных для рабов. То, что они будут, Убэд не сомневался. Пусть он давно не одерживал победу на Арене, не завоевывал право первого, но без добычи никогда не возвращался домой. Тех, кого он не возьмет силой, добудет властный металл, или иной интерес более удачливых людоловов.

– Время не щадит даже самый прочный камень, владыка... – прогудел голос Хоска за спиной Лорда. Его извечный соперник и друг, всегда находился рядом. Кровь не позволяла Хоску занять трон, но это никогда не мешало его амбициям бунтовать. Наверное, за это Убэд и уважал его. Ненавидел в нем врага и любил в нем друга. Предвечный Хаос! Демоны никогда не довольствуются серой посредственностью, кочуя из крайности в крайность.

– Я не об этом, старый друг... – дернул щекой Лорд Энгура. Его тяжелый взгляд медленно плыл по руинам древней платформы, со временем ставшей Великой Ареной. Это место утратило торжественность. Но, справедливости ради, Убэд и не успел застать первозданный вид этих Врат. Сама-то арка осталась прежней, сохранив былое великолепие. Но сейчас в голове не укладывалось, что вместо боли и стенаний здесь когда-то звучал смех, и разливалось счастье, вызванное искренней радостью воссоединения... Изрядно потрескавшиеся и осыпавшиеся гобелены недвусмысленно намекали на то, что ничего не осталось прежним.

– С тех пор, как мы вернулись с Совета, ты сам на себя не похож, владыка, – ухмыльнулся воин, сорвав с себя остроухий шлем. Его черные волосы каскадами расплескались по плечам, открывая миру мужественный, но хитрый лик опасного хищника. – Неужели, вызов ублюдка пошатнул твою волю?

– Нет. – Убэд обернулся, стрельнув глазами в насмешливое лицо Хоска. – Мальчишка умрет, раз решился на подобную дерзость!

– О чем тогда тосковать, владыка? – Развел руки в стороны командир гвардии Лорда.

– О том, что смерть мальчика не принесет мне сведений, где скрывается его мать... О том, каких дел успел наворотить этот выскочка...

– Ну, первое и так ясно – она в Бездне, – оборвал Лорда Хоск. – А второе похоже на блажь, которую покроют пески в течение пары месяцев после его смерти.

– Ты глупец, раз мыслишь так! – Рявкнул Убэд. – Мальчишка вырвал из древних архивов законы Дариоса. Он внедрил их в новую жизнь и добился признания благородных. Альм строил то, что когда-то забыли мы. Сам!

– И при этом стремится отсюда сбежать... – усмехнулся Хоск. Уже давно планы Альма не являются секретом для большинства хаоситов. До кого-то этот факт дошел в виде слуха, а кто-то искал истину сам, либо посредством слуг, как это сделал Убэд. Правда, принимается это все мальчишеской дуростью. Он пока еще живет мотивами неразумной юности. Жаль, что талантливый молодой Лорд выбрал пусть смерти, а не силы и просвещения...

– И это еще одна причина, по которой я не вправе его щадить... – с тоской в голосе отозвался Убэд.

– А ты так уверен в своей победе, владыка? – С вызовом рассмеялся Хоск.

– Он мальчишка, а я воин! – Рыкнул Лорд.

– Ты разжиревший боров, чей клинок лишь изредка обагривает жидкая кровь предателей и трусов! – Пророкотал в ответ Хоск, по-звериному прижав подбородок к шее.

– А-а-а-а! – Убэд резко обернулся, размашистым ударом снося своего гвардейца на несколько метров вглубь шатра. – Знай свое место, прислужник! – Голос Лорда вибрирующей волной грома прошелся по лагерю, заставляя людей двигаться с еще большей скоростью.

– Агрх... – болезненно прошипел Хоск, даже не пытаясь вырваться их цепкой хватки своего господина. – Д..да, теперь вижу воина.

– Ц... – раздраженно цокнул Убэд, отбросив в сторону гвардейца. – Порой мне хочется растерзать тебя на куски!

– Тебе лишь порой, а мне вот каждый день... – усмехнулся Хоск, поправляя волосы. – Но это так…мысли вслух. Ты лучше отправь меня на арену, видишь, совсем от рук отбился!

– Посмотрим... – прогудел Лорд, вновь покидая расположение шатра.

*****

– Мрачновастенько... – Вздохнул Криль, когда я, убедившись, что все мои воины прошли через портал, подошел к собравшимся вкруг офицерам.

– Ветер говорит, что это место пропитано кровью и болью, – прикрыв глаза, добавил картине красок Вайсур.

Арена, и правда, выглядела ужасающе: полуразрушенные колоны сферической стены, обломки статуй, некогда радующих глаз новоприбывших гостей, камень площади, принявший какой-то коричневый цвет от обилия крови и грязи, навсегда пропитавшие его. А в сочетании с алым Гелларом, чей свет вошел в полную силу... Приятного мало.

– Лагерь разбиваем? – Обратился ко мне Тинон.

– Лишь необходимое, – поджал губы я, – все Пустоши знают о том, что мы хотим уйти. Смеются, потешаются, считают глупцами, но знают. Незачем их разочаровывать. Пусть думают, что мы действительно не собираемся тащить сюда рабов...

– Понял. – Варкиец утвердительно кивнул, и двинулся к младшим офицерам, терпеливо дожидающимся приказа сгруппировавшись на почтительном расстоянии от нас.

– Что по людям, в итоге? – Проведя командующего армией тяжелым взглядом, я обернулся к оставшимся офицерам.

– Ну-у-у... – протянул Криль, но его оборвала Нуни:

– Число оказалось меньшим, чем мы планировали изначально...

– Это нормально, красавица, – улыбнулся я излишне напряженной акторианке, – кто-то просто испугался, кто-то не поверил нам до конца, утянутый полюбившимся бытом, а кто-то просто обрел новую жизнь... ничего страшного.

– Эм... да, – кивнула Нуни, чуть подумав, – в общем... нас чуть больше сотни.

– Самые преданные и проверенные, да? – На моем лице продолжала играть неуместная улыбка. Атмосфера совсем не располагала к веселью, но мне почему-то казалось, что если я поддамся общему веянию, то просто проиграю. Да и так, я не представляю, как пройдет переход меж мирами. Выдержат ли люди, особенно те, кому чужда дорога силы? Именно поэтому никто из моих людей не получал приказ на вербовку желающих уйти в иной мир. С нами лишь те, кто сам этого желает, осознавая риск в полной мере...

Праздные беседы продлились недолго. Мои люди поочередно исчезали, ведомые долгом, пока я не остался один. Точнее, не совсем один. Кирук привычно прятался у меня за спиной, готовый услужить в любой момент. Но сейчас помимо него, я ощутил присутствие Иссы. Девочка стояла чуть в стороне и смотрела на меня глазами, блестящими от слез. Ее плечи слегка подрагивали, а вид раскрасневшегося от боли лица, едва не покачнул мое и без того крайне шаткое душевное равновесие.

– Ну, чего ты, милая? – Я потянулся руками к девочке, приглашая окунуться в мои объятия. Долго уговаривать сестренку не пришлось. Она сорвалась с места так быстро, что и Пон бы обзавидовался. – Почему плачешь? Кто тебя расстроил? – Убаюкивающим голосом начал я формальный допрос, поглаживая Иссу по голове свободной рукой.

– Т...т...т...ыыы-ааа! – Всхлипывала Исса, уткнувшись носом мне в грудь.

– Я? – Изобразив искреннее удивление, воскликнул я. Мои глаза поймали образ Кирука. Адъютант, сочувственно поджав губы, пытался отвести взгляд, но никак не мог договориться с самим собой. Долг требует остаться, а чувства... Ох, парень, неужели ты думаешь, что я не замечаю, как ты смотришь на мою сестру? Все-таки мой адъютант еще очень молод. Бесповоротно влюбленный, молодой паренек, которого занесло в самую глубокую яму этого мира... – И чем же я разгневал вас, госпожа? – Продолжил я паясничать, подмигнув, засмущавшемуся плотхолицу.

– Не ходи туда! – Резко отстранилась Исса, утянув меня в серебристый океан своих прекрасных глаз.

– Так нельзя, ты же знаешь... – мотнул я головой. – За каждое слово и дело следует отвечать.

– А вернуть его нельзя? – С надеждой пискнула сестра.

– Нет, – я с показным сожалением поджал губы, и вновь улыбнулся:

– Ты лучше не слезы лей, а пожелай мне удачи. Всем нам... – Я прижал к себе сестру, опустив взгляд на арену, куда тянул меня очередной долг. Там, вокруг нее, уже собирались люди, готовящиеся засвидетельствовать кровавое представление. Подобно Колизею из человеческого мира, арена окружила себя озлобленными, алчными взглядами, чьи хозяева, истекая слюной, предвкушали чужую боль. И первым, кто порадует этих демонов, буду я. Мерзко, неприятно, даже стыдно, но неотвратимо...

– Да прибудет с вами Жатва-а-а-а! – Надрывая голосовые связки рявкнул Лорд Осторна, Велиор. Я уже успел оценить таланты этого хаосита, чтобы не удивляться его главенству на подобном мероприятии. Главное оружие Велиара – это язык, подкрепленный силой крови. – Ликуйте Пустоши, сегодня мы окропим дорогу меж миров кровью наших братьев, дабы пройти по ней и завоевать право на жизнь для наших потомков!

– Ра-а-а-а! – Гремела толпа, суетливо перетаптываясь на пологом уступе, окольцовывающем площадь. Арена лишь походила на Колизей формой и атмосферностью. В остальном же – это руины прошлого, освоенные одичавшими потомками даамонцев, предавших своего прародителя. Это уже давно не те воины, кого вела честь и личные принципы.Суть этих существ, которых я сегодня наблюдаю – вскармливание собственных слабостей.

– Сегодня вершится история! Хирест снова расправил свои древние крылья! – Рассмеялся Велиар, скосив свой плутовской взгляд на меня. – Пять Доминионов примут участие в очередной схватке за право открытия врат! Пять чемпионов восславят имена своих владык! Но-о-о-о... – таинственно протянул Лорд Осторна, наслаждаясь ликованием толпы, – не одним лишь этим фактом запомнится этот день! Первыми на арену выйдут Лорды! Да-да! Благородные явят вам свою силу, дабы напомнить о тех днях, которые давно забыла сама история! Эта Жатва пройдет в честь первого из нас! В честь императора Дариоса!

– За императора-а-а-а!

– За Дариоса!

– За империю!

Множество голосов сложились в режущую слух какофонию звуков. Она настойчиво пробивала себе путь к сердцам каждого из присутствующих. Меня бы тоже зацепило, однако все мои мысли занимал предстоящее сражение. Никакой морали, ни душевных стенаний о будущем. Лишь холодный разум, прорабатывающий сценарии боя. А точнее, семи боев, в которых примут участие близкие мне люди. И первым начну я...

– Пойдем, сын... – пробасил Убэд, медленно поднимаясь на ноги. Он дернул плечами, скидывая с себя плащ из шкуры горного льва, и первым ступил на платформу. Статус – не всегда плохо. Например, сейчас, я искренне радовался тому, что не придется пробираться сквозь гомонящую толпу. Лоджия Лордов находилась во внутреннем кольце «Колизея», подобно арбитражной нише. И впервые за долгое время шестое кресло здесь не пустовало. Но скоро опустеет сразу два, чтобы в будущем обрести новых хозяев...

Я медленно последовал за Убэдом, чеканя каждый шаг. Каменная крошка безразлично хрустела под ногами, вздрагивая от резонирующего безумия звуков, исторгаемых зрителями. Когда-то я уже выходил в круг битвы. Сотни битв и спаррингов не идут ни в какое сравнение. И даже бой с волколаком, ставший началом обучения у Аластара. Там все было честно и естественно, а здесь... шоу. Да, это слово долго крутилось у меня на языке. А потом бурный поток мыслей изобразил зеркальную гладь лесного пруда, открывая сознанию запах узнавания: кровь, пот, сырость камня и гниль чужих душ. Другие не встречались, ведь только мертвые изнутри могут ликовать от вида смертельной схватки...

Поэтому, стоя на арене, я не ощущал себя героем легенд, хотя юношеские мысли пытались найти сходство. Ведь отрешаясь от личных эмоций, и глядя на мир со стороны, можно принять мою жизнь легендой. И это вовсе не бахвальство, нет. Человек, утративший жизнь, душу которого по воле таинственных сущностей закинуло в молодой мир, наполненный настоящей магией. Пусть она и не совсем такая, как ее описывали в человеческих книгах... А сама жизнь! Это же сущее безумство, ориентирами в котором выступают только пресловутые обязательства. И сейчас я стою на ступенях нового этапа, за порогом которого таится неизвестность. У меня впервые нет планов, кроме тех, которые я принес с собой еще из Бездны. А дальше что... жизнь? Волнительно, и, пожалуй, страшно.