Текст книги "Пляска змей (СИ)"

Автор книги: Марк Боровски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Да только эта девчонка утерла вам носы… – Вставила свои пять копеек Ева.

– Да… Утёрла… – Неожиданно легко согласился Габриэль. – Она оказалась довольно шустрой, а мы – слишком глупыми. Она убила троих. Одному воткнула в горло нож, а двоих потом из его же автомата расстреляла… И меня бы расстреляла, но мне повезло, что я осматривал труп, и в тот момент был ниже траектории полета пуль. В общем я схватил ее, и скажу честно, потерял контроль над собой, и чуть было не убил… Хех… – Он вдруг рассмеялся. – Она так не хотела возвращаться сюда, кричала, что это для нее хуже смерти. Ну я и решил, совершить с ней то, что для нее хуже смерти – вернуть ее к вам, доктор. Да только ничего у меня не вышло. Я вел ее сюда, но вдруг явились эти… змеи. Белые змеи с человеческими головами. Одна голова женская, а вторая мужская. Они обвились вокруг меня, и тут уж я решил, что мне конец. Но, нет. Странно… Они не убили меня, лишь отравили. Женская голова сорвала с меня противогаз, и выдохнула мне в лицо черный дым, от которого я практически мгновенно отключился. А когда я очнулся, змей уже не было, и тумана не было, и девчонки… Но я не думаю, что змеи что-то сделали с ней. Рядом валялась перерезанная веревка, которой я связывал ей запястья. Девочка то шустрая, видать потом добралась до моего ножа, разрезала путы и слиняла… Вот и весь рассказ.

– Ты хоть понимаешь насколько все это бредово и жалко звучит? – пропела Габриэлю в ухо Ева.

– Закрой свой милый ротик… – Глухо просипел Габриэль. – Иначе когда-нибудь выплюнешь из него все зубы…

– Ой-ой… Напугал! Да ты только и можешь, что избивать пятнадцатилетних девчонок… Советую тебе помнить мое обещание, насчет твоего червяка…

– Девочка действительно могла выжить. – Задумчиво проговорил Григорович. – Эти змеи не убили тебя Габриэль, так зачем же им убивать ее?

– Кто-то помог ей бежать. – Неожиданно вымолвил Габриэль. – Она была отлично подготовлена. Нож, респиратор, одежда, и еще куча всякой дряни в наплечном мешке… Это был спланированный, и подготовленный побег, и я не верю, что она сама могла так подготовиться… Кто-то собрал ее в дорогу, и выпустил отсюда.

– А вот это интересно! – Радостно воскликнула Ева. – В нашем замечательном коллективе появился отступник… Хе-хе… Здорово будет изловить его… И… Ну у меня прямо руки чешутся!

– Тебе лишь бы над людьми поиздеваться. – Буркнул Габриэль.

– Молчи уже, вояка… – Ева сбросила с себя руку Габриэля, от чего тот зашатался и едва не упал, после чего вплотную подошла к столу Григоровича и сложила ладони в мольбе. – Позвольте мне вычислить и наказать предателя. Для меня ничего не будет радостней и слаще этого!

Григорович окинул ее бесстрастным взглядом, и вымолвил тихо:

– Нет.

Ева опустила голову и надула губы, будто обиженный ребенок.

– Но я бы справилась с этим лучше всех…

– Ты понадобишься мне для другого. – Григорович повысил голос. – Эта девочка – один из самых ценных наших экспериментов. Мы так долго работали над ней, долго и упорно… а она взяла и сбежала, причем в такой неподходящий момент…Ведь в ее организме наконец начали происходить изменения, просто невероятные изменения… Верно, Линда?

Отец перевел на меня взгляд.

– Верно. Но девочка не знала об этих изменениях, а я ни говорила ей…

– Что ж. – Григорович откинулся на кресле. – Поступим мы следующим образом. Ты – Габриэль, иди отдохни, и наберись сил. Потом я решу, что с тобой делать. Ты – Ева, возьми некоторых из своих людей, и разыщите мне наконец эту девочку, живой или мертвой, но лучше, конечно, живой… Отправляйся сейчас, или завтра утром, как хочешь… А тебе Линда, я поручаю самое важное – отыскать того, кто помог ей сбежать. Все всем понятно?

– Конечно понятно! – По лицу Евы было видно, что та жутко довольна. – Вы так редко посылаете Аканху на задания подобного рода. Я безмерно счастлива! – Она повернулась ко мне. – Ну а ты, сестренка, не оплошай. Найди нам эту крысу, которая отпускает пациентов, и мы ее саму на опыты пустим.

Через пару минут, когда все прочие удалились, отец поинтересовался у меня.

– Ты осматривала сегодня Лорену? Как ситуация с Асху?

Я молча протянула ему папку. Он раскрыл ее и принялся изучать мои записи.

– Так… Шрамы заживают хорошо, но… Асху не приживается?

– Я расспрашивала девочку о нем, но она сказала, что ничего не чувствует.

– Скверно. – Григорович нахмурился. – Мне не хочется верить, что мы потратили такой ценный ресурс впустую… Как-нибудь надо самому осмотреть ее.

– Ты сомневаешься в моей компетентности, отец?

Он посмотрел на меня, и улыбнулся, по-настоящему, с искренней любовью…

– Я никогда не сомневался в тебе. Ты всегда была предана мне и моим идеям, в отличии от твоих сестер… Но я не виню их, они куда старше тебя, и ваша мать успела повлиять на их воспитание… Они переняли ее взбалмошный характер.

– Я ее даже не помню.

– Может, оно и к лучшему…

Он закрыл папку и вновь посмотрел на меня. Я же почувствовала острое желание убраться из этого кабинета как можно скорее… Я любила своего отца, и все же не могла смириться с тем, что он совершает над другими людьми, и что меня заставляет совершать… Раньше я думала, что смогу принять это, но потом осознала, что не в силах…

Григорович подошел к проигрывателю и завел пластинку по новой… За окном уже было совсем темно, и воздух проникающий в помещение был по вечернему свеж…

– Я… Я пойду, пап? Я очень устала сегодня. Эта утренняя операция, и все остальное… Я вымотана до предела.

– Иди… Иди, дочка. Я тут еще поработаю.

Я вышла из кабинета, действительно чувствуя себя выжатой как лимон. Сегодняшний день здорово измотал меня, и все чего я хотела сейчас, это принять душ, и завалиться спать.

Григорович поручил мне найти предателя… Смешно. Действительно, смешно. Я бы даже посмеялась, если бы не была такой уставшей, и если б не переживала так за Линду и за свою сестру.

Аканху – они куда серьезнее псов Григоровича. Я очень хорошо знала Еву – эту желтоглазую, безумную стерву. Она не остановится, пока не вернет беглянку Григоровичу, живой или мертвой… Живой или мертвой… Холодный пот выступил у меня на лбу. Что же мне делать теперь? Что же делать?

Глава 6. Исцеление (Алиса)

1

Руки рвали полынь, но голова думала совсем о другом… Люди, которых я убила сегодня утром, никак не шли из моих мыслей.

Трое псов Григоровича. Я старалась не думать о них, и не могла… Образы умирающих буквально оживали перед моими глазами. Человек с ножом в горле хрипя падает на пол. Невероятное количество крови вытекает из его раны… Потом двое других… Один лишился части головы, второму безжалостные пули разорвали шею… Я видела их смерти в коротких оглушительных вспышках…

Все дело в том, что во мне что-то сломалось, когда я воткнула первому в горло нож… Рухнул некий барьер… Наверное, это как потерять девственность… Я переступила черту, обратно за которую мне уже никогда не вернуться. Я теперь – убийца.

Конечно, я не переставала твердить себе, что смерть этих людей была оправдана. Ведь если бы они меня схватили, то вернули бы в худшее место на земле, в место, где меня бы и дальше мучали бесконечными инъекциями, процедурами, и операциями… Место, где во внутреннем дворе стены отвратительного желтого цвета, где высится монумент самолета рвущегося в небо, но навечно заключенного в клетку…

Аромат полыни витал вокруг меня… Я посмотрела вниз… Достаточно. Пока что, этого достаточно. Я собрала нарванную полынь в пакет, которым меня снабдила Сара, после чего поднялась с колен…

Пока я возвращалась к дому по сумрачному саду, призрак луны в небе преследовал меня. Я оглянулась мельком на эту луну. Красиво… Какое удивительное лиловое небо! И вот уже первые звезды начинают показываться… Как же это все-таки приятно – встречать ночь вне стен клиники Григоровича…

Когда я вошла в комнату, освещенную теплым светом лампы накаливания, Сара Кински сидела у постели Марка. Она услышала меня и обернулась… Свои рыжие волосы Сара успела собрать в аккуратный хвост на затылке, одежду перепачканную блевотой и кровью сменить, но большой пунцовый синяк с ее левой щеки никуда не делся… Моих рук дело… Я тогда ударила Сару, чтобы все ее внимание переключилось на меня, и Марк мог схватить ее. Впрочем, Сара мне здорово отплатила за удар – кровоподтеки на моей шее, темные и крупные, оставленные ее языком, все еще болели. Этот язык едва не задушил меня. А когда я полоснула по нему ножом, в лицо мне брызнула черная шипящая жидкость, обжёгшая кожу…

Сейчас, Сара смотрела на меня вполне дружелюбно, хоть лицо ее и было омрачено тревогой за Марка… Я продемонстрировала ей пакет с нарванной полынью.

– Там, где вы сказали, за оградой, ее действительно очень много. Такие запасы полыни тяжело истощить…

– Хорошо, Алиса. – Сара улыбнулась, однако улыбка ее быстро померкла. – Она действительно поможет ему?

– Честно говоря, я не знаю. Но… полынь сама по себе обладает целебными свойствами, настоями из полыни можно промывать раны, темные существа боятся полыни… И… я не знаю насколько полынь эффективна при укусах одержимых животных, но думаю, что хоть какая-то польза от нее будет. К тому же, вам она тоже необходима. Вы должны постоянно носить полынь с собой, ведь мы не знаем, ушла ли та штука из вас… Вдруг она просто ослабла, и спряталась на время, забилась поглубже, дабы восстановиться…

Сара опустила голову и вымолвила тихо:

– Она и не ушла… Я чувствую… Чем бы это существо ни являлось, но оно по прежнему во мне… Все как ты и сказала – оно теперь очень слабое, копит силы и ждет момента. Я могу ощущать его эмоции, оно обозлено и испуганно, но больше обозлено… Я возьму полынь, и буду носить ее с собой.

– А Марку мы сделаем компресс из листьев полыни! – Воскликнула я. – Я все же думаю, что это может помочь.

Я приблизилась к кровати. Марк все еще был без сознания. Он лежал весь потный и горячий, тихонько постанывая иногда… Раны на его шее казались совсем крошечными, несколько рванных бороздок и глубоких проколов от кошачьих зубов, однако не переставали сочиться коричнево-бордовым… Кожа вокруг ран приобрела темный оттенок, и я отчетливо могла видеть сеть крохотных черно-синих капилляров.

Пока я делала компресс, Сара смотрела…

– Мне следует быть благодарной сестре. – Наконец произнесла она. – За то, что та послала тебя ко мне. Не явись ты вовремя, со своей полынью… – Она покачала головой. – И кто знает, что было бы сейчас… Признаться честно, мы с Линдой не виделись пятнадцать лет, кажется. И тогда она была совсем крохой, даже младше тебя… Да и я тогда была молода.

Я закончила делать компресс, и осторожно присела на край кровати. На коленях у Сары лежали несколько тетрадных листов, густо исписанных аккуратным почерком Линды… Сара взяла один из листов в руки, и вновь быстро пробежала по нему глазами. Закончив читать, она посмотрела на меня. Глаза ее были полны влаги и… затаенной ярости.

– Когда ты вручила мне это письмо, я не знала, что и думать. – Голос Сары Кински отвердел. – Столько лет прошло, а мой отец никак не уймется… П-п… – Она вдруг запнулась, словно страшась выговорить это слово, но потом все же осмелилась. – Подонок!

Я приложила руку к своему правому боку, дабы проверить, не сползли ли бинты… Рана уже почти не болела. Несколько часов назад я хорошо промыла и перевязала ее. И теперь, мне оставалось лишь надеяться, что заживет она без всяких эксцессов.

– Линда не говорила мне, что вы сестры. Получается… – Я взглянула на Марка. – Вы приходитесь Марку тетей. Следовательно – Григорович его дедушка!

– Все верно. – Мрачно произнесла Сара. – У Григоровича было три дочери – я, Линда, и Амелия – мать Марка. Я – старшая. Амелия была чуть помладше меня, ну и Линда – самой младшей.

– Амелия – красивое имя.

– Красивое. – Согласилась Сара. – Но я всегда звала ее просто – Мия. Это сокращенно… Из рассказов матери я знаю, что Григорович еще с молодости увлекался исследованием скрытых возможностей человеческого тела, а также способами раскрытия этих возможностей, или же прибавления чего-то нового… О да, он любил прибавлять новое. – Она внимательно посмотрела на меня. – Они с мамой познакомились, когда отец был еще обычным студентом медицинского университета, на факультете хирургии. По ее словам, он уже тогда казался ей очень перспективным молодым человеком. И она не ошиблась. Мой отец действительно талантлив – он великолепный хирург, превосходно разбирается в строении человеческого организма, но, как я уже говорила, любит вытаскивать наружу скрытое, и добавлять новое… Но ты ведь знаешь об этом не хуже меня, не так ли Алиса? Сколько лет ты провела в его клинике?

– Семь. – Глухо откликнулась я.

– Семь лет… – Повторила за мной Сара. – Семь лет, он мучал тебя, и чего же добился?

Я молчала. Воспоминания, белые и острые, будто лезвие скальпеля, настигали меня… Он часто включал музыку во время операций. Обычно, я успевала услышать начало мелодии, перед тем, как сознание мое затухало. Однако, наркоз использовался не всегда. Почему-то, в некоторых операциях он был недопустим, и тогда мне просто вкалывали нечто такое, от чего я не могла двигаться и говорить, однако прекрасно все чувствовала… В такие моменты я просто мечтала умереть, но могла лишь дышать, и беззвучно плакать… Огромные лампы ослепляли меня, но иногда я видела его лицо, нижнюю часть которого скрывала тонкая медицинская маска, я видела его глаза, светло-карие, спокойные и сосредоточенные, а в животе у меня словно копошились тысячи холодных змей, копошились и кусали…

Но я не могла сказать, привело ли все это к каким-либо результатам, кроме ночных кошмаров и испорченной нервной системы… Было конечно одно – волосы на моей голове побелели, словно у старухи, а кончики их сделались красными. Вот и все… Большего Григоровичу добиться не удалось.

– Мои волосы… – Наконец произнесла я. – Они не покрашены. Это теперь их естественный цвет – белый с красным. Они стали такими после последней операции. Но это все. Больше я ничего особенного в себе не ощущаю…

– Волосы… Хм… – Сара вдруг будто бы что-то вспомнила. Она бросила на Марка короткий взгляд, после чего вновь посмотрела на меня. – Знаешь… Сегодня утром Марк мне рассказывал сон. Там был больничный двор, похожий на желтый колодец, а посредине этого двора монумент самолета взлетающего в клетке. Еще в этом сне была девушка, с белыми волосами, кончики у которых красные…

Отчего-то я почти не удивилась, лишь произнесла:

– Марк тоже снился мне. Он стоял в том дворе возле монумента, и смотрел на меня. А потом… Из-за спины его появились две человеческих головы на длинных белых шеях, мужская и женская… Эти существа начали обертываться своими шеями вокруг тела Марка. Затем, двор начал заполняться черным дымом…

Лицо Сары Кински побелело…

– Вот как… – Тихо вымолвила она. – Что ж… Быть может эксперименты Григоровича все же возымели над тобой результат, более существенный чем цвет твоих волос…

– Расскажите мне еще о Григоровиче.

– Ладно. Он начал проводить незаконные операции над людьми, еще будучи студентом… Арендовал себе небольшое подвальное помещение и… Кажется, он стаскивал туда бездомных, тех, чье исчезновение никого бы не обеспокоило… Однажды мама узнала об этом. И, удивительно, что она прожила так долго, зная то, что знала… Очевидно, отец все же любил ее. И нас любил – троих своих дочерей. В своих детях он видел свое будущее, и потому, когда мы с Мией достигли подходящего возраста, он решил приобщить нас к своей деятельности. Но когда мы вникли в суть его деяний… Это оттолкнуло нас. То, что совершал отец… Мы с Мией единогласно решили, что это бесчеловечно и неправильно. И когда мама умерла… от несчастного случая, мы решили навсегда уйти от своего отца. Линда в то время была совсем крохой, и мало что понимала, но мы хотели забрать и ее… Да только Григорович вцепился в свою младшую дочь мертвой хваткой… Просто так ее от него было не оторвать… Для меня было большой неожиданностью… когда несколько лет спустя он приехал вместе с ней на похороны моего мужа. Я здорово испугалась тогда… Но также была безумно рада видеть Линду. Странный это был поступок с его стороны… Наверное таким образом он хотел сказать нам с Мией – может вы и ушли от меня, да только это лишь потому, что я решил отпустить вас, а не захотел бы, так не отпустил, и я все еще слежу за вами, дорогие дочки… – Сара судорожно повела плечами, будто бы ей было холодно. – Я жила столько лет в этом поселке, и даже не знала, что отец так близко. Если б знала, то и духу моего здесь не было бы… Люди пропадающие во Время Тумана – оказывается, это его рук дело. Что ж… Он всегда умел извлечь для себя выгоду из абсолютно любой ситуации, и здесь не оплошал. А Линда… похоже, она выросла наконец, и решилась пойти против отца. Молодчина! Вот бы повидаться с ней. – Взгляд Сары сделался вдруг обеспокоенным. – Она говорит, что за тобой может быть погоня…

Я опустила глаза. Марк застонал тихонько. В животе, будто бы вновь закопошились холодные змеи… Нет. Только не это… Ну зачем Сара сказала о погоне? Я ведь почти отвлеклась. А теперь… Оглушительная вспышка… Человеческая голова взрывается под напором пуль. Еще одна вспышка – кровь фонтаном хлещет из пробитой шеи. Нет! Господи нет! Я не хотела этого! У меня не было выбора!

– Была погоня. – Мне тяжело дались эти слова. Язык отказывался повиноваться. – Но… Я думаю, эти ребята нас больше не побеспокоят.

– Твое лицо… Это они тебя так?

Я кивнула.

– Один из них.

– Ты убежала…

– Я… – Да пошло оно все к черту! Вот расскажу ей сейчас, и дело с концом… Может быть легче станет… – Их было шестеро с самого начала. Но двое погибли в овраге. Там было какое-то существо, одно из порождений тумана… Четверо выжили. Они загнали меня в заброшенный дом и… я убила троих. Я не хотела, но… Иначе они вернули бы меня… – Я почувствовала, как слезы подступают к моим глазам. – Вы не представляете, как теперь это мучает меня. Я закрываю глаза, и буквально вижу, как эти люди умирают.

Сара ничего не ответила, лишь придвинулась ко мне, и заключила меня в свои объятия. От нее пахло полынью, и совсем чуть-чуть фруктовым мылом… Тут на меня накатила самая настоящая истерика. Я уткнулась носом в ее кофту и рыдала так, как наверное не рыдала никогда в жизни…

– Они так долго мучали меня. – Смогла выговорить я через какое-то время. – Григорович, и даже Линда… Я… Я не хотела никого убивать. Просто, для меня страшнее смерти вернуться туда!

Сара осторожно погладила меня по голове.

– Боже… – Голос ее дрожал. – Когда-то я любила отца. Но он… То, что он делает с людьми, зачастую против их воли, это непростительно… То, что он делал с тобой… Я тебе вот что скажу! Может, ты и убила тех людей… Но по-настоящему в их смерти повинен мой отец. Ты поняла меня? – Она развернула мое лицо к себе. – Поняла? Все случилось по его вине. Он – причина этих смертей, и еще многих других.

Марк снова застонал. Сара повернулась к нему.

– Тише… Тише… – Она притронулась ладонью к его лбу. – Какой горячий. Мой бедный мальчик.

Я утерла слезы. После собственных истерических рыданий, и после слов Сары, мне стало чуть легче… Все верно. Если б не Григорович, те люди не погибли бы. Мне просто бы не пришлось убивать их… И все же. Оправдывать себя можно как угодно. Но я отняла три человеческих жизни, и это – факт. Я могу сокрушаться над ним, и тогда он будет медленно разрушать меня изнутри, но также могу его и принять…

– А где Мия? – Этот вопрос вдруг возник внутри меня, вместе с каким-то смутным подозрением, и я тут же озвучила его. – Где мать Марка?

– Она умерла. – Ответила Сара. – Мия с мужем сгорели в собственном доме, когда Марку было четыре года.

Подозрение терзало меня, хоть я и не вполне понимала его суть.

– Линда немного похожа на вас. – Головы на длинных шеях. Словно чудовищные белые змеи. Я отлично помнила, как изменилась лицо Сары, когда она услышала о них… – Мне было бы интересно увидеть, как выглядела Мия.

Сара задумчиво посмотрела на меня.

– Могу показать тебе фотографию, где она с мужем.

– Да. Пожалуйста…

Сара быстро встала, и вышла вон из комнаты. Через несколько минут она вернулась с фотокарточкой в руке, которую тут же протянула мне.

– Вот какая она была, моя сестричка Мия.

Я взяла фотографию в руки. Пальцы мои слегка дрожали. Сара склонилась надо мной.

– Красивая, правда? – Услыхала я ее голос.

Холодные змеи с новой силой закопошились в моем животе. Они жалили меня изнутри, отравляя ядом страха… Амелия действительно была красивой, и муж у нее был очень симпатичным… Она держала на руках младенца, розовощекого и улыбающегося, и сама улыбалась… Какая славная улыбка. Да вот только… Я уже видела эту улыбку, но обезображенную желтизной… Подозрение мое оформилось и подтвердилось.

Родители Марка… Именно их головы на длинных белых шеях сегодня утром вынырнули передо мной из травы. Именно эти двое своими шеями обертывались в моем сне вокруг туловища Марка, а после, уже наяву, точно таким же образом обертывались вокруг одного из псов Григоровича… Я едва не выронила фотокарточку из рук… Когда я рассказывала Саре свой сон, про Марка, на лице ее тоже отразился страх, но лишь тогда, когда я упомянула о головах, появившихся у Марка из-за спины… Вполне возможно, что она слышит о них не впервые.

– Что с тобой, Алиса?

– Да так, ничего. Знаете, у Мии глаза, совсем такие, как у вас. А вот у Линды глаза Григоровича.

Сара рассмеялась.

– Это верно. Линда из нас троих больше всего похожа на отца.

Может, родители Марка погибли вовсе не из-за пожара? Но из-за чего же тогда? И зачем Саре Кински врать об этом? Возможно, она просто не знает всего… Эти существа не тронули меня, и даже пса Григоровича не убили, но лишь отравили. А мать Марка вернула мне компас, без которого я заблудилась бы в тумане… Они помогли мне… Но почему? Возможно, когда-нибудь я узнаю ответ на этот вопрос…

2

Сара прислушалась.

– В дверь стучат. – Произнесла она, и посмотрела на меня, но я ничего не слышала.

– Точно, стучат. – Она сощурила глаза.

Я напрягла слух, и вскоре действительно различила тихий стук… Кто-то осторожно, я бы даже сказала – деликатно, постукивал во входную дверь…

Сара поднялась со стула.

– Я пойду взгляну, кто там.

Я ухватила ее за рукав.

– Не ходите! – Страх возрос во мне с новой силой. Он блуждал по моим венам, подмешиваясь в кровь едким холодом… – Это может быть… Вдруг Григорович еще кого-нибудь выслал за мной?

Сара мягко улыбнулась смотря мне в глаза, после чего осторожно высвободила свою руку из хватки моих пальцев.

– Я просто посмотрю в глазок. А ты пока оставайся здесь, с Марком.

Она вышла из комнаты, и вскоре я услышала ее шаги по лестнице…

Страшно… Мне все еще страшно. И, пока что, поводов для страха не становится меньше. Марк вновь застонал, и вместе с этим коротко мигнула над моей головой лампа накаливания. Рядом с ним, на кровати лежала фотокарточка, запечатлевшая его родителей, когда они еще были людьми… А теперь, кем же они стали? Я взяла фотокарточку и снова принялась смотреть на нее, потом отложила… Лампа опять моргнула, и я невольно перевела взгляд на нее… Страшно.

Нет! Я не выдержу!

Я быстро встала и направилась к выходу из комнаты, прошла по темному коридору, и, стараясь ступать очень тихо, спустилась по лестнице… Потом, двигаясь уже совершенно бесшумно по ковру, подобралась чуть ближе к прихожей, и в ужасе застыла… Прямо на моих глазах Сара открывала дверь.

– Здравствуйте, Оливер.

– Здравствуйте Сара. Извините, что я так поздно… Просто сегодня, во Время Тумана, я слышал шум и крики из вашего дома. Ну и обеспокоился, естественно… О – о! Да у вас синяк!

Это еще что за Оливер? Страх мой внезапно куда-то пропал, сменившись жутким любопытством. Я вытянула шею, пытаясь рассмотреть мужчину. Но из-за спины Сары смогла увидеть лишь одну бежевую штанину да часть клетчатой рубашки…

– Пустяки! – Сара рассмеялась, на мой взгляд – весьма фальшиво… – Споткнулась на лестнице, упала, вот и все дела… А знаете… У вас такой хороший слух.

– Ну, на самом деле шум из вашего дома довольно сложно было не услышать… Особенно мне.

– Да?

– Да.

Сара немного отклонилась в сторону, что позволило мне разглядеть мужчину получше. Невысокий, опрятный, клетчатая рубашка аккуратно заправлена в штаны, волосы зачесаны с пробором на бок, на худощавом лице круглые очки. По возрасту, он скорее всего ровесник Сары, ну может быть чуть старше… Улыбка тронула мои губы. Смешной… и говорит смешно… И туфли у него начищены так, что хоть смотреться в них можно.

– Спасибо, что переживаете за меня Оливер. Со мной действительно все в порядке.

– Извините, что подсматриваю. Но несколько часов назад, я видел в окно, как вы закапывали своего кота. Неужто умер?

Сара напряженно переступила с ноги на ногу.

– Отравился чем-то, бедняга. Так жаль. Я действительно любила его.

– Что ж… – Очки мужчины блеснули. – Знаете, а у меня кошка как раз привела… Четверых котят я утопил, а двоих оставил. Не хотите ли взять одного к себе? Оба – мальчики.

– Ох… я… Ну я подумаю. Спасибо Оливер.

– Вы подумайте. Они славные, один дымчато-серый, а второй персикового цвета. Приходите завтра их смотреть.

– Ну, если не буду занята…

Между собеседниками повисла неловкая тишина. Тут я сообразила, что стою слишком уж на виду, и нехорошо будет, если Оливер меня увидит. Это заставило меня сместиться чуть влево, поближе к шкафу, на одной из дверец которого помещалось овальное, в человеческий рост, зеркало…

Оливер нарушил тишину первым:

– Раз у вас все в порядке, я пойду пожалуй. Да… Здорово, что электричество включили. По телевизору как раз моя любимая передача начинается.

– Доброй ночи, Оливер. – Попрощалась с ним Сара.

– И вам доброй ночи. Знаете… Извините за бестактность. Но… Меня или зрение обманывает, или… вы похудели, и стали выше! Вы удивительно похорошели Сара, даже не смотря на синяк… Нет, синяк это скорее даже изюминка.

– Еще раз спасибо, Оливер. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Сара.

Я попятилась к лестнице, но потом остановилась. Чего бояться? Подумаешь, подслушала чужой разговор. Ну и что с того?

Сара захлопнула дверь, потом шумно выдохнула, и только после этого заметила меня.

– Ты подслушивала.

– Я просто… Мне невыносимо стало сидеть там одной. А это… кто?

– Сосед… – Сара раздраженно махнула рукой. – Недавно сюда переехал.

– О… А он… – Я вновь не сдержала улыбки. – Кажется, он к вам неравнодушен.

– Да он мне покоя не дает…

– Ну, про котят – это было очень мило…

Сара подошла ко мне.

– Да я в жизни себе больше кота не заведу.

– А мужчину?

– Что?

Я тут же рассердилась на себя. Опять ляпнула то, чего не надо было. Воистину, язык мой – враг мой. А впрочем…

– Бросьте, Сара. Может быть я лезу не в свое дело. Но этот Оливер, он показался мне очень даже симпатичным. Весь такой опрятный, серьезный и одновременно смешной. Разве он не нравится вам? Или… У вас кто-то есть?

– Никого у меня нету. – Грустно ответила Сара, и я опять стала корить себя за неосторожные слова. – Был муж, да умер много лет назад, от болезни… Бывали у меня, конечно, и после него мужчины. Но во всех них я не видела того, что было в нем. А потом, когда Мия со своим мужем погибли в том доме, я и вовсе разучилась смотреть… Да и не до того мне было, ведь маленький племянник остался на руках.

– Но ведь с мужчиной вам было бы намного легче… – Попыталась возразить я.

– Это как сказать… Конечно, ты можешь ответить мне, что мол они то все умерли, а я жива… Верно. Но только, когда умирает человек, которого ты любишь, неважно кто это, муж твой, или же сестра, или мать – часть тебя умирает вместе с ним. Три частички меня умерли, Алиса. И после этого я разучилась смотреть.

Я упрямо стиснула губы, помолчала немного, потом выпалила.

– Мой брат тоже умер, и мать моя, и отец! Они были такими, какими были, и других таких, мне уже не сыскать… Но… Одно уходит, а другое приходит. И иногда что-то новое, оказывается не хуже старого. И… Да, пусть все те мужчины не соответствали вашим ожиданиям. Но разве муж ваш в самом начале этим ожиданиям соответствовал?

Сара посмотрела на меня удивленно.

– Что? Конечно… Иначе я не выбрала бы его.

Я покачала головой.

– Так не бывает. Невозможно найти человека, который будет соответствовать всем твоим ожиданиям. Но можно найти человека, который ошеломит тебя, в хорошем смысле этого слова, и покажет тебе, что все твои ожидания – это дрянь. Что есть что-то совсем другое, но куда лучше… Он ошеломил вас – Сара. Но пережить такое во второй раз, вы почему-то боитесь.

Сара посмотрела на меня пристально, потом едва заметно улыбнулась.

– Какая ты… – Она сложила руки на груди. – И что же ты мне предлагаешь, Алиса?

– Я предлагаю вам пойти завтра, и взглянуть на этих котят.

Сара усмехнулась.

– Эх… девочка. Мало ли что еще завтра будет. Сейчас меня больше состояние Марка беспокоит.

Она обошла меня, направляясь к лестнице, но вдруг остановилась перед зеркалом. Высокий овал на дверце шкафа, отразил ее всю целиком, кроме, разве что, ступней ног. Сара повернулась кругом осматривая себя со всех сторон, потом хмыкнула то ли удовлетворенно то ли озадаченно…

– Ну надо же! А я ведь и вправду похудела и стала выше. Столько диет перепробовала до этого, не поверишь, а оказывается всего то и надо было – стать одержимой. Ну, как говорится – нет худа без добра. Верно, девочка?

Чего это она меня девочкой стала звать? Раньше ведь называла по имени. Внезапно кожа моя покрылась мурашками. В разуме возникло воспоминание… Она все же звала меня девочкой до этого, но лишь когда… “Видала девочка? Этим языком я лишу тебя девственности, а потом им же и задушу!” Лишь когда темная сущность внутри нее контролировала ее разум. Темная сущность в теле Сары называла меня девочкой!

Чувствуя, как слюна во рту становится вязкой, я отступила от Сары на шаг. Сара же внезапно вздрогнула всем телом, а затем согнулась пополам. Взгляд мой метнулся к ее лицу, и я увидела, как жуткий узор темнеющих капилляров расползается от почерневших глаз.

– А ну-ка уймись! – Вдруг тяжело и хрипло прорычала Сара, после чего непослушной рукой, словно бы преодолевая огромное сопротивление, потянулась к карману брюк, достала из него полынь, сунула себе в рот и принялась яростно жевать. Через некоторое время темные капилляры вокруг ее глаз исчезли, и сами глаза посветлели, лишь на виске все еще оставалась крупная пульсирующая черная жилка, но вскоре пропала и она. Сара выплюнула пережеванную полынь изо рта себе на ладонь, потом скривилась и закашлялась. – Господи, вот же гадость! Но… я не дам тебе вновь выйти наружу… тварь…

Она подняла голову