Текст книги "Пляска змей (СИ)"

Автор книги: Марк Боровски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Маски, пока что, не снимать. – Озвучила я свой приказ. – Если на этом поезде действительно ездят призраки, или существа похуже, то быть-может, на первых порах мы благодаря маскам сойдем за своих…

Глупая надежда… Но лишний раз перестраховаться никогда не помешает.

Я схватилась за ручку, и поддавшись с трудом, тамбурная дверь отъехала в сторону…

Габриэль не ошибся. Это был действительно плацкартный вагон, но не такой узкий, как те, в которых мне приходилось ездить в детстве… Те вагоны казались мне невероятно тесными, полными различных запахов, отвратительных и приятных, уютных и не очень… Однако из этого вагона на меня пахнуло… дождем, осенью и прелыми листьями – запахами, которые я более всего ненавидела в этой жизни. Эти запахи были чрезвычайно сильны, и настойчиво пробивались через респиратор моей маски.

– Господи… – Услышала я голос Анки за спиной. – Этого быть не может! Почему я ощущаю запах одеколона, которым пахло от моего отчима?! И… О нет! – Она запричитала в отчаянии. – Пожалуйста, Ева, пойдемте в другой вагон! Вы сочтете меня безумной дурочкой, но здесь пахнет так, как пахло в моем доме…

– Успокойся, Анка. Я чувствую совсем другие запахи – те, которые мне более всего неприятны.

– Здесь пахнет тимьяном. – Тихо проговорил Роман. – Моя девушка часто добавляла его в пищу, пока была жива… С тех пор, мне не очень нравится запах этой пряности.

– Воняет, как из того оврага…. – Это уже сказал Габриэль. – Черные щупальца пахли точно также…

– Каждый из нас сейчас чувствует запахи, которые для него наиболее отвратительны, или страшны. – Подытожила Сильвия.

– Еще один повод не снимать маски в этом чертовом поезде. – Сказала я. – Другой вагон мы искать не будем, а поедем в этом. Мне кажется, кто-то попросту хочет напугать нас.

– Или что-то… – Добавил Роман.

Вдруг до меня донесся звук: будто бы огромный кусок сырого мяса шлепнулся на пол. В следующий момент я увидела, как с другого конца вагона, прижимаясь брюхом к полу, в нашу сторону ползет невероятных размеров голый толстяк.

– Какого хрена… – Выдохнул Габриэль.

Толстяк полз довольно быстро, шустро перебирая объемистыми руками и ногами. Лицо у него было вполне человеческое, хоть и заплывшее всё жиром… Толстяк смотрел будто бы сквозь нас, и отчаянно шептал что-то своими мясистыми серыми губами.

– Он выглядит голодным. – Усмехнулась я. – Посторонитесь ребята, мне кажется, эта свинья просто проползет мимо.

Так оно и вышло. Натужно пыхтя, и не переставая шептать, толстяк быстро прошмыгнул мимо нас, и скрылся в тамбуре. На полу вагона после него остался влажный блестящий след.

– Отвратительно… – Пробормотал Роман. – Просто отвратительно. Если эта туша попадется нам, когда мы будем покидать поезд, можно я вскрою ее, Ева?

– Да, пожалуйста… Но только ты должен сделать это, не привлекая к нам внимания. Понял?

– Ага.

Пассажиров в вагоне было совсем немного. Однако те немногие, которых мы увидели, оказались весьма занимательными…

В одном из отделений сидела старуха. Она ничуть не походила на призрака. По крайне-мере, лицо у нее было удивительно живое, с яркими хитрыми глазами, и веселыми морщинками… Эта старуха была одета в черный плащ, с вышитыми на нем голубыми птицами, и в черный берет, густо изукрашенный непонятными белыми символами, которые явно не принадлежали к древнему алфавиту… Рядом со старухой, на столике, сидела крупная дымчатая кошка. Действительно крупная, таких крупных я еще не видывала… Между старухой и кошкой располагалась шахматная доска, с высокими изящными фигурами в форме различных рыб и морских чудищ. Посейдон, конечно же, был королем. А королевой – какая-то русалка с волнистыми волосами…

На сиденье, рядом со старухой, я увидела множество пластмассовых кукол, похожих на грязных голых младенцев. Словно дети наблюдающие за игрой… Мёртвые дети, ведь ни одна из этих кукол не была целой. Кому-то недоставало руки, кому-то ноги, а кому-то и головы. Некоторые куклы были лишены глаз…

Когда я со своим отрядом проходила мимо, старуха с кошкой посмотрели на нас, после чего возвратили свои взгляды к шахматной доске. В том, что эти двое действительно играют, я убедилась после того, как кошка ловко передвинула одну из фигур лапой, а старуха, глядя на это, нахмурилась…

В следующем отделении, но уже по правую руку от нас, расположилась целая семья. Муж, жена, дети – мальчик с девочкой. Эти уж точно являлись призраками, ведь как и положено призракам, были полупрозрачными. У всех у них вместо глаз были пришиты пуговицы – у отца темные, у матери красные, у мальчика голубые, а у девочки ярко-желтые…

Вся семья мило улыбнулась мне, а девочка даже помахала рукой. Она была одета в лазурный дождевик, и такого же цвета резиновые сапожки, а волосы ее были точь в точь такого же цвета, как и у Сильвии. В следующее мгновение, девочка набросила капюшон своего лазурного дождевика себе на голову, и я перестала видеть ее лицо…

Через стенку от призрачной семьи, сидел очень худой и высокий человек в сером деловом костюме. Все бы ничего, но, во-первых – костюм человека был насквозь мокрый, вода буквально сочилась из него, и сбегала на пол тоненькими ручейками… Во-вторых – у человека отсутствовало лицо. В том месте, где должны были бы находиться нос, рот и глаза, я видела лишь гладкую розовую кожу…

Безликий медленно повернул голову в нашу сторону, и я постаралась поскорее пройти мимо.

Пройдя еще немного, мы расположились в одном из свободных отделений. Дальше, за перегородкой, тоже кто-то сидел, я отчетливо слышала два голоса – мужской и женский. Но видеть обладателей этих голосов мне совсем не хотелось…

– Милое место. – Вымолвил Габриэль, когда все расселись. – Жду не дождусь, когда смогу убраться отсюда.

– Думаю, ждать не долго. – Ответила ему Сильвия. – Следующая остановка будет скорее-всего на другом конце озера. Там и выйдем. Так ведь, Ева?

– Именно. – Подтвердила я. – Мне здесь точно также неприятно находиться, как и каждому из вас…

– Можно, я все же сниму маску? – Попросила Анка.

– Зачем это?

– Ну… Когда я нервничаю, мне всегда хочется есть. А в этом походе мне пришлось понервничать вдоволь. – Анка выложила на стол несколько хонковских лепешек. – Они такие вкусные… Я и с вами могу поделиться.

Я обреченно махнула рукой.

– Ладно… Снимай маску, коль желаешь, и ешь эту хонковскую гадость. А мне они в горло не полезут, тем-более здесь…

Анка отложила маску на сиденье, и с обожанием посмотрела на разложенные перед собой хонковские лепешки.

– Вот они то мне помогут с духом собраться… Больше рева огня, я люблю только вкус замечательной еды у себя во рту!

Мерный перестук колес пробуждал старые детские воспоминания. Я не отвергала эти воспоминания, но и не гналась за ними, лишь тихо наблюдала… Лицо отца, его голос. Интересно, жив ли он еще? Он всегда был предрасположен к алкоголю, и скорее всего спился, после того, как потерял меня и маму… Первое время, в клинике Григоровича, я почти не думала о нем. Боль выжигала все, что только могла выжечь… Но когда боли стало поменьше, я начала скучать. Совсем немного скучать, ведь у меня появился новый отец, а старый стал частью болезненного прошлого. Он точно спился. А может, нашел себе другую женщину, и у него теперь другая дочь, или сын… А может… Может, он плавает где-то в глубинах призрачного озера, и я сейчас еду прямо над ним…

Может… Колеса стучали, и фонари мелькали за окном. Сильвия молчала, но я знала, что она заговорит, когда в этом возникнет необходимость. Сильвия не говорила много, и даже наедине со мной ласки предпочитала словам…

Сильвия… Иногда мне кажется, что я не знаю ее вовсе. Скорее всего, так оно и есть. Стоит лишь надеяться, что она со временем не причинит мне такую боль, которую когда-то причинили мои любимые бродяги…

Я очень надеюсь на это, ведь убить Сильвию мне будет куда тяжелее, чем их. И дело тут вовсе не в ее силе, а в моей слабости…

Глава 20. Разоблачение (Ева)

1

Призрачный поезд, по призрачным рельсам, несется над призрачным озером… Габриэль бы, конечно, сказал, что всего этого просто не должно быть. Однако, это происходит… И когда я начинаю задумываться над сутью происходящего, мне становится жутко весело, и в то же время тревожно. Но злое веселье, и тревога – уже давным-давно мои постоянные спутники.

Призрачные фонари мелькают за окном, отгоняя зловещую ночь… Я уже давно не верю в истинность этого мира. Может ли быть истинным то, что так легко ломается? Совмещение промежутков – это ведь по сути обычная поломка в гигантском механизме. Некто, по глупой ошибке, закинул мироздание внутрь огромного блендера, и начал веселье…

Озеро заполнено множеством плавающих синих призраков. Теперь, я могу разглядеть это и без змеиного взгляда. Ночь обличила все… Синие призраки, и что-то в глубине под ними…

Почему это чертово озеро не кончается? И почему Сильвия так упорно молчит? Она сидит неподвижно, с опущенной головой. Возможно, она опять медитирует…

Анка увлеченно грызла одну из своих лепешек, когда к нам подошел проводник… Честно говоря, сначала я даже и не поняла, что это проводник. Просто, повеяло вдруг холодом, и новое чудище явилось перед нами…

Тонкие белые пальцы с длиннющими синими ногтями, голова под потолок вагона, носки лакированных туфель длинные и загнутые, костюмчик что надо – темный ультрамариновый китель с огромным белым кругом посередине, и такого же цвета штаны с белыми кругами на коленках, на фуражке все тот же символ, который был на двери ведущей в вагон – плывущая черепаха, схематично обозначенная белыми линиями на синем.

Кожа на лице проводника была брезентово-серой, рот зашит темными нитками, глаз совсем не видать за круглыми угольно-черными очками. Красавчик, однако… Тут и добавить нечего.

Анка, совсем позабыв о еде, смотрела на чудище разинув рот. Чудище улыбнулось сшитыми губами, после чего повернуло голову к Сильвии. Ту, словно током ударили. Она так и подпрыгнула на сиденье, потом проговорила сдавленно:

– Это проводник. Он говорит через меня, потому что я – идеальный приемник… Другие люди, если они живы, не услышат… Билеты… Он спрашивает, где наши билеты…

– У нас нет билетов. – Я смотрела на проводника сквозь прорези в маске. – Но это – не беда. Мы тут ненадолго, выходим на следующей станции.

Сильвия вновь вздрогнула, и впилась ногтями в обивку сиденья.

– Он говорит, что если у нас нет билетов, то каждый может заплатить за проезд одним хорошим воспоминанием.

Я обернулась к своей команде, и проговорила задорно:

– Ну, с этим у нас проблемы. Да, ребята?

– Он говорит, что в таком случае начальник поезда просто сожрет наши души. – Глухо вымолвила Сильвия.

Анка охнула, и захлопнула рот. Очевидно, если какой-то аппетит у нее и оставался, то после этих слов Сильвии, пропал окончательно.

Да уж… Ситуация… Я, конечно, могла бы попробовать его убить…

– Он говорит, что у красной костяной змеи не получится убить его. – Вновь заговорила Сильвия. – Невозможно убить того, кто никогда не рождался, и следовательно – не жил. Это тело – одно из многих в его коллекции, он всегда одевает его по воскресеньям… Если ты уничтожишь это тело сейчас, он через несколько минут возвратится в другом, и будет говорить уже по-другому…

– Замечательно… – Подытожила я. – Что ж… Одно хорошее воспоминание, это не так уж и много. Думаю, у каждого из нас хоть что-то, да отыщется… Ведь так?

Анка отчаянно закивала, и косички ее в этот момент смешно запрыгали.

Роман, любовно поглаживая лезвие своей Кусаригамы, произнес:

– Так уж быть… Я отдам этому уроду частичку своего детства. Невелика потеря.

– В моем детстве было мало хорошего. – Задумалась Анка. – Но… когда я устроила пожар на нефтеперерабатывающем заводе… Ух! Это было нечто! Я, конечно, надеялась на грандиозный взрыв, но и без взрыва оказалось здорово… Я была так счастлива, и вдохновлена на эту жизнь! Не хотелось бы отдавать проводнику это воспоминание, но оно одно из немногих счастливых… Ну… ничего. Мой огнемет со мной, и скоро я подожгу еще что-нибудь…

Габриэль стащил с лица противогаз. Его блеклые глаза, сейчас были полны усталости.

– Все мои хорошие воспоминания теперь причиняют мне одну лишь боль. Иногда, хорошие воспоминания также ядовиты, как и плохие. Я с радостью отдал бы их все этому чудовищу, но я не собираюсь ездить на этом поезде еще десять тысяч лет, поэтому отдам лишь одно – самое счастливое, и самое болезненное.

Он посмотрел на проводника.

– Я первый! Забирай эту дрянь из моей головы.

Проводник протянул белые пальцы к Габриэлю, и прикоснулся синими ногтями к его лбу. В этот момент Марек закрыл глаза, и прошептал едва слышно:

– Прощай, Арианна. Наконец, ты перестанешь мучать меня.

Я усмехнулась под своей маской. И кто же эта Арианна? Она, должно-быть, некогда разбила сердце нашему великому воину…

Не последовать ли и мне его примеру? Не избавиться ли от своих любимых бродяг? Нет! Я хочу помнить их. Я должна помнить их, до самой своей смерти, ведь они часть той боли, что мне так необходима. Но что же отдать тогда? Что-нибудь из детства?

Я задумалась… В детстве было полно счастья. Воспоминания об отце… Как мы с ним путешествовали на поездах… Почему бы и нет? Я ведь все еще скучаю по нему где-то в глубине души. Но зачем мне старый отец, когда у меня уже давно есть новый? Зачем мне скучать? Если я сейчас отдам память о старом отце проводнику, мне будет куда легче. Габриэль прав, некоторые хорошие воспоминания способны отравлять душу не хуже плохих…

В конце концов, проводник взял плату со всех. Я была последней, и чуть ли не с радостью отдала воспоминания об отце. Когда проводник забирал их, мне пришлось снять свою маску, и одевать ее вновь я уже не стала. Это очень странное чувство, когда какое-нибудь воспоминание просто вдруг пропадает из твоей головы. Совсем не больно и не страшно. Даже приятно в какой-то степени…

Эта мысль вызвала у меня легкое отторжение, но… я все же не могла отрицать того, что процедура изъятия воспоминаний мне понравилась…

Перед тем, как покинуть нас, проводник поинтересовался через Сильвию, не хотим ли мы выпить чего-нибудь.

– Все напитки бесплатны…. – Монотонно бормотала Сильвия. – Есть свежая кровь человеческих младенцев, холодная, и теплая. Есть подслащенная кровь хонков, с корнем имбиря. Есть также различного рода наливки, настоянные на плодах из самой Маморы. Кровь хонков весьма полезна людям, для поднятия общего тонуса организма – может на время придать дополнительные силы и исцелить легкие недуги. Присутствует как на разлив, так и в маленьких флакончиках.

Я подумала…

– А принесите, пожалуйста, четыре флакона хонковской крови, для моего отряда.

Проводник кивнул и удалился. Габриэль выпучил на меня глаза.

– Я не собираюсь пить хонковскую кровь!

Я побарабанила пальцами по столу.

– Насколько я поняла, ее можно использовать в качестве тонизирующего и исцеляющего средства. Во мне то хонковская кровь присутствует, а вот вам эти пузырьки может и пригодятся. Каждому по пузырьку, просто суньте в карман на всякий случай… Быть-может, эта дрянь вам жизнь когда-нибудь спасет.

Габриэль принялся платочком протирать стекла своего противогаза. Анка вновь взялась за лепешку. Сильвия смотрела в окно, и изредка терла лоб дрожащей рукой.

– Странно… – Вдруг тихо сказала она. – Этот поезд едет с хорошей скоростью, но расстояние до Алисы сокращается намного медленнее, чем должно было бы при такой скорости…

– Главное, что оно сокращается. – Ответила я ей. – Ты ведь оповестишь нас, когда нужно будет выходить из поезда?

– Конечно. – Сильвия кивнула, и вновь потерла свой лоб. – Твое решение насчет хонковской крови было правильным, она действительно может пригодиться нам, причем в самое ближайшее время… У меня с Алисой налажена связь, и не только с ней, но также еще кое с кем из ее окружения. И… там происходит нечто странное. Они… где-то глубоко, и я чувствую рядом с ними нечто очень сильное и злое. Возможно – это демон.

Я хмыкнула.

– Ни разу не встречалась с демонами. Думаю, это будет интересный опыт.

– Слишком уж много в этом путешествии интересных опытов.

Я вздохнула, и повинуясь внезапному желанию, отщипнула кусочек от хонковской лепешки. Немного раздумала, перед тем, как положить его в рот и прожевать… Вот черт! А ведь действительно вкусно!

2

К тому времени, как проводник принес хонковскую кровь, мне наскучило сидеть на одном месте, бестолково пялясь в окно, за которым абсолютно ничего не менялось, и я решила прогуляться дальше по вагону.

Когда четыре аккуратных, закупоренных пробками флакончика, оказались на столе, а проводник удалился восвояси, я хлопнула себя по коленям и поднялась на ноги.

– Скука смертная. – Озвучила я свою мысль отряду. – Пойду пройдусь немного. Все равно, судя по твоим словам, Сильвия, нам еще ехать и ехать.

– Это так. – Согласилась Сильвия. – По моим ощущениям, ехать нам еще как минимум полчаса.

– Прекрасно… – Протянула я. – Не скучайте здесь ребятки без меня, в карты сыграйте что ли…

– У нас нет карт. – Вымолвил Роман, пряча один из пузырьков в нагрудный карман формы.

Я в ответ на это лишь прицокнула языком, и одарила его медовой улыбкой.

Выйдя на середину вагона, я оглянулась. Возле тамбурной двери, откуда мы с отрядом пришли, стояла полупрозрачная девочка в лазурном дождевике, с капюшоном надвинутым на голову. Из под этого капюшона виднелись желтые пуговицы, заменяющие девочке глаза. В прошлый раз, она помахала мне рукой, а сейчас наоборот – я помахала ей. И конечно же, девочка поприветствовала меня в ответ. Какой милый ребенок! Интересно, что стало с ее глазами? И почему на их месте пришиты пуговицы? У каждого призрака есть своя история, и очень любопытно было бы узнать, как эта девочка умерла.

Я уже хотела было подойти к девочке, но та внезапно растворилась в тяжелом, пропитанном запахами дурных воспоминаний, воздухе вагона. Ну и ладно… Пол поезда пульсировал под моими ногами. Тут я вспомнила о голосах, что звучали через стенку от отделения, в котором располагался мой отряд. Обладателей этих голосов я еще не видела, и если раньше видеть не хотела, то теперь желание появилось…

Два голоса, мужской и женский… Они все еще звучали… Я медленно прошла вперед по вагону, понимая, что эти голоса чем-то мне знакомы. Вокруг пуще прежнего запахло прелыми листьями и мучительной осенью. Внезапно, оттуда, откуда раздавались голоса, громко хлопая черными крыльями, прямо в лицо мне вылетела ворона… Инстинкты заставили меня молниеносно пригнуться, а правая рука, с заостренными костяными шипами на пальцах, взметнулась вверх. Будь эта ворона настоящей, ей тут же пришел бы конец. Но ворона оказалась призрачной, как и все вокруг… Мои костяные шипы не причинили ей ни малейшего вреда.

Голоса умолкли… Я выпрямилась и посмотрела на их обладателей…

К горлу подступил мерзкий ком, мешающий дышать. Нет… Почему они здесь, сейчас? “Да потому что они мертвецы, дуреха!” тут же обругала я саму себя. “Ты ведь лично убила их.” Да… Я лично убила их. Но почему они оказались именно в этом чертовом вагоне, этого чертового поезда, именно сегодня – восемь гребанных лет спустя?!

Внешне, я старалась не выдавать своего волнения, но все же ощутила, как глаза мои наполнились влагой… Прямо передо мной сидели мои дорогие бродяги, облаченные в ту же одежду, в которой я впервые увидела их той далекой осенью… Персиковые волосы Виктории были все такими же спутанными, несколько тонких косичек небрежно падали на щеки… И взгляд изумрудных глаз Игоря был все таким же – теплым и ласковым.

– Ева. – Игорь улыбнулся мне и поправил серо-зеленую ленту на своем лбу. – А мы то все думали, когда ты подойдешь к нам?

– Я… – Слова застревали у меня в горле. – Я не ожидала увидеть вас здесь.

Игорь хохотнул.

– Да и мы, собственно говоря не ожидали, что ты здесь появишься. Неужто ты умерла? – Наигранно поразился он.

– Кончай говорить глупости, Игорь. – Виктория склонила голову на бок, внимательно рассматривая меня. – Ты же видишь, что она жива. Он нее жизнью пахнет так же сильно, как от нас разит смертью. Не слушай его, Ева. Он, после своей кончины, вечно городит всякую чушь…

– П-простите меня, ребята… – Проговорила я запинаясь, слушая сумасшедший стук сердца в собственной груди. – Я действительно любила вас. И убила потому, что любила… Григорович лишил бы вас свободы окончательно, запер бы на цокольных этажах клиники в четырех стенах… Ну, и его я ведь любила. Всему виной любовь – самое лучшее и самое худшее чувство в жизни… Страдания – это обратная сторона любви, а любовь – это обратная сторона страданий. Но монетка то одна, и я познала обе ее стороны, и даже ставила ее на ребро. Все бестолку, лучше уж выкинуть эту монетку вовсе.

– Любовь, страдания… – Вымолвил Игорь. – Твоя беда в том, Ева, что ты придаешь всему этому слишком большое значение. Ладно… Я немного обманул тебя. Мы здесь вовсе не случайно… С момента нашей смерти мы следили за тобой, но вовсе не с дурными намерениями. Когда ты умираешь, то можешь получше разглядеть душу живого. И мы разглядели твою… Она жутко искалеченная, но… Это все же светлая душа.

Светлая душа? При этих его словах я не могла не усмехнуться. Это у меня то светлая душа? Интересно… Я уселась рядом с Викторией, принюхалась, но ощутила лишь все тот же запах осени. Они оба пахли осенью…

– Не стоит говорить о моей душе. Вы ведь хотите о чем-то другом мне поведать. Так?

– Да, Ева. – Виктория положила свою ладонь на мою, но я не ощутила тепла. – Нужно серьезно поговорить.

– И о чем же?

– О твоей спутнице, Сильвии.

Перестук колес поезда совпадал с биением моего сердца. Огоньки фонарей мелькали один за другим, то выше, то ниже, словно бы мы ехали по холмам. Но я все еще видела темную воду, и светящиеся синим силуэты в ней. Призрачному озеру не было конца… Я вновь перевела взгляд на лица своих дорогих бродяг. Они тоже прозрачные, но лишь чуть-чуть… Девочка с желтыми глазами-пуговками была куда прозрачней. Эти призраки намного более плотные, и я могу ощутить их прикосновение, холодное, но все же…

– Сильвия вовсе не та, за кого себя выдает. – Начал Игорь. – Почти все, что ты знаешь о ней – ложь.

– Нет. – Я покачала головой. – Скорее ваши слова – ложь.

Еще бы я поверила в такую чушь! Да к тому же вышедшую из уст призрака…

– Она никогда не душила того парня, а в тюрьме, из которой ее доставили в клинику, оказалась совсем по другой причине.

– Всю информацию о ней, я узнала от Григоровича.

– Григорович сам ничего не знает. Сильвия – дочь его брата, которого зовут Войтек. Этот Войтек все и подстроил, дабы внедрить ее в клинику. Сильвия – доносчица, и посредством нее Войтек следит за действиями Григоровича. Однако, слежка Войтека за Григоровичем, лишь малая часть их с Сильвией деятельности. Все куда сложнее. Твоя напарница и ее отец, вот уже много лет искали способ остановить совмещение промежутков. Тебе ведь известно, о совмещении промежутков, Ева?

Внезапно, мелькающие фонари стали раздражать меня. Тогда я потянулась рукой к окну, и задвинула плотную шторку…

Сильвия – доносчица. Бред… Просто неимоверный бред! Призраки бессовестно обманывают меня. Наверняка, мстят мне таким образом за свою смерть. Они просто решили поссорить меня с Сильвией. Для того, чтобы в моей жизни стало меньше любви, но больше боли…

По проходу, мимо нас, громко пыхтя, прополз голый толстяк. Еще один пассажир этого проклятого поезда… Если он тоже мертв, то уж точно помер от переедания, или от проблем с сердцем, вызванных лишним весом…

– Я знаю о совмещении. – Наконец, произнесла я. – Кое-кто уже успел меня оповестить об этом. Грани мироздания смешиваются меж собой, что неизбежно ведет к апокалипсису.

Игорь с Викторией переглянулись, после чего Вика небрежно закинула одну из косичек за ухо.

– Так вот, Ева. – Заговорила она. – Мы вовсе не хотим поссорить тебя с Сильвией, как ты могла бы подумать. Да, она лгала и лжет тебе и Григоровичу. Да, она вовсе не та, за кого себя выдает. Да, она доносит информацию о всех действиях Григоровича своему отцу. Мы знаем – что подобного, ты своим подчиненным не прощаешь… Но, ты бы и без нас узнала о действиях Сильвии, рано или поздно… Мы же здесь, чтобы предостеречь тебя – не мешай этим действиям. Не убивай ее. Главная цель Сильвии – это остановить совмещение, и она уже продвинулась достаточно далеко по этому пути. Во многом, они с Войтеком смогли достичь хоть какого-то результата, благодаря некоторым действиям Григоровича. Он помог им, сам того не зная. Они вовсе не желают ему вреда – они лишь используют его в своих целях. Возможно, что очень скоро Войтек даже решит раскрыться перед своими братом. Ибо совмещение промежутков – дело нешуточное. Мир возвращается к состоянию первородного хаоса. И это необходимо остановить.

Я до боли прикусила нижнюю губу. Мне не хотелось верить в слова Виктории, но они вдруг стали казаться мне до ужаса верными. Все странности в поведении Сильвии… Я думала, что странности эти – лишь часть ее характера… Но… То, что поведали мне мои дорогие бродяги, действительно могло бы многое объяснить…

Сильвия… Очень часто мне казалось, что я ее совсем не знаю. Она вечно, то льнула ко мне, то держалась холодно и отчужденно. Мне так нравился ее отстраненный, устремленный в неведомую даль, взгляд… “О чем ты думаешь?” спрашивала я ее порой, замечая этот взгляд. Однако, Сильвия никогда не отвечала мне ничего определенного…

Бывали также случаи, когда я находила ее в бессознательном состоянии, и долго не могла привести в чувство. Сильвия мне говорила, что такое происходит с ней с детства… Побочные эффекты экстрасенсорного дара. Якобы, дух ее иногда непроизвольно покидает тело, и долгое время не может возвратиться. Но что, если дух ее покидал тело намеренно? Вдруг, она таким образом общается со своими отцом?

Мои дорогие бродяги… Они вполне могут говорить правду… Я вдруг пожалела, что не могу убить их еще раз.

– Мне плевать на совмещение. – Болезненная хрипота царапала мне горло. – Если все так, как вы говорите – я прикончу ее… Почему… – Я со злостью ударила кулаком по столу. – Почему мне так не везет в этой жизни?! Боль оборачивается любовью, а любовь приводит к боли. Это какой-то чертов замкнутый круг!

– С кем вы разговариваете?

Что за милый голосок прозвучал над моим ухом? Анка… Я медленно повернула голову. Эта глупая девчонка стояла совсем рядом, и смотрела на меня расширившимися глазами. Какого черта она явилась сюда? И как это я умудрилась ее проморгать?

– Что тебе нужно, Анка?

– С кем вы разговариваете? – Повторила та свой вопрос.

Она не видит их?! Она не видит моих бродяг? Да… Она их не видит. Это понимание, вкупе со всем прочим, породило во мне внезапную вспышку гнева, которая на несколько мгновений напрочь лишила меня разума. Рука моя метнулась к лицу Анки, и пальцы – превратившиеся в острые костяные шипы, оставили на этом лице четыре глубоких кровавых борозды… Анка звонко вскрикнула, но тут же замолчала. Кровь заливала ей подбородок и шею.

– Если я не стала отвечать на твой вопрос в первый раз, не нужно задавать мне его повторно. – Наблюдая за кровавыми ручейками, медленно произнесла я. – А теперь убирайся отсюда к черту, и… позови мне сюда Сильвию! Поняла?!

– Д-да… – Утирая кровь рукавом, выдавила из себя Анка.

Дыхание вырывалось из моей груди с легким свистом. Я обернулась к призрачным бродягам, но тех уже и след простыл. Слиняли, чертовы ублюдки! Сделали свое темное дело, и слиняли.

Ладно… Время поговорить с Сильвией. Поговорить по душам, начистоту… Она сейчас мне все выложит, как миленькая. И если то, о чем поведали мне бродяги, окажется правдой… я…

На самом деле я даже не знала, убью я ее или нет. Я могла бы дать ей шанс. Но все зависит от того, что именно она мне скажет, и как она это скажет…

Совмещение ей, значит, остановить хочется… Она что же, героиней себя возомнила? Или она просто выполняет волю своего отца, также, как я выполняю волю Григоровича? В таком случае, я могу ее понять…

Понять… Надо же. Впервые в жизни, мне хочется по-настоящему разобраться в ситуации, а не просто убить… Что же это такое со мной происходит?