Текст книги "Пес войны (СИ)"

Автор книги: Мария Архангельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Император прилёг и успел задремать, когда над самым ухом раздался тревожный крик трубы. Вскочив, Гирхарт выбежал наружу. Мимо его шатра куда-то бежали солдаты, многие из них были без доспехов. Императорская охрана сперва не обратила внимания на появление непосредственного начальства, так как охранники смотрели в ту же сторону, куда бежали люди, и откуда доносились воинственные кличи и лязг оружия. Кличи, если слух Гирхарта не обманывал, издавали не сегейрцы. Потом кто-то его заметил, и императора... принялись заталкивать обратно в шатёр.

– Нападение! – крикнул один из часовых. – Ваше Величество!..

– Отставить! – рявкнул Гирхарт. – Доложить по форме!

Это подействовало. Паника из глаз часовых ушла, лица приняли осмысленное выражение. Вот тем и опасен страх – люди теряют голову и начинают делать глупости. Уж если его личная гвардия, надёжнейшие из надёжных, в таком состоянии, то что же сейчас творится в остальной армии?

– Эманийцы произвели нападение на лагерь, – доложил очевидное начальник караула.

Гирхарт махнул рукой, и, сжимая меч, который машинально схватил, вскакивая с постели, кинулся на шум. Охрана бухала сапогами сзади. Мелькнула мысль, что он тоже без доспехов, но возвращаться и облачаться было некогда. Панику нужно было прекратить немедленно. Воображение скоренько нарисовало последствия второго за полгода поражения, куда более сокрушительного, чем первое. Демоны преисподней! Эманийцы нарушили все писаные и неписаные законы ведения военных действий, напав на обустраивающего лагерь противника, вместо того чтобы заниматься своим собственным, но на войне нередко побеждает именно тот, кто нарушает правила, уж Гирхарту ли этого не знать.

Радовало, по крайней мере, то, что бегущих навстречу видно не было, значит, его воины ещё держатся. Выскочив наконец к валу с недостроенным частоколом, Гирхарт понял, что успел вовремя. Солдаты и впрямь ещё не бежали, они отражали атаки лезущих через вал эманийцев, но откуда-то сбоку доносились крики: "Напали! И там напали!" Стоит теперь кому-нибудь завопить: "Окружают!", стоит кому-то, самому слабонервному, кинуться бежать – и всё... Гирхарт бешеным взглядом огляделся по сторонам и возблагодарил Богов, увидев трубача.

– Труби! Приветствие Императору!

Трубач дёрнулся, когда Гирхарт ухватил его за плечо, но послушно затрубил. Торжественный напев заставил удивлённо обернуться своих и на мгновение приостановиться врагов. Телохранители, молодцы какие, сообразили и дружно завопили боевой клич, его подхватил один, второй, десятый... И вот уже всё войско ответило радостным рёвом. Император здесь! Уж он-то знает, что делать.

Особо радоваться, впрочем, было некогда. Эманийцы полезли с новой силой, явно нацелившись пробиться к Гирхарту, который торопливо раздавал указания, щедро перемежая их руганью. Растерялись, как дети малые! А часовые на что, а охранение, выставляемое ещё по коэнскому уставу как раз на такой случай! А командиры, в конце концов, где были?! Тоже по палаткам дрыхли?

Врагу всё же удалось прорваться за вал с двух сторон, но это оказалось его единственным успехом. Гирхарт лично принял участие в бою, и солдаты вокруг него, воодушевлённые присутствием императора, дрались, как бешеные. Эманийцев отбросили за вал, они покатились вниз по крутому склону, и вошедшие в раж сегейрцы с воинственными криками прыгали следом, прихватив с собой освещавшие лагерь факелы. Часть их Гирхарт всё же удержал, послав на помощь менее удачливым защитникам правой стороны, а сам сел прямо на землю и попытался отдышаться. Горячка боя отогнала усталость, зато теперь та навалилась с новой силой.

– Старею, – пожаловался император окружившим его телохранителям. – В мои годы пора на троне сидеть, а не мечом махать. А в походы пусть ходят те, кто помоложе.

– Да вы, Ваше Величество, ещё десяток молодых перемашете, – утешил его начальник караула. – Рановато вам себя в развалины записывать. А там и сынок ваш подрастёт... Дайте Боги мне дожить и послужить под командованием принца Лериэна!

Гирхарт невольно улыбнулся, протянул руку, и ему помогли подняться.

– Пойду к себе, – сказал он. – Когда всё это закончится, доложите.

С докладом к нему пришли часа через два. К этому времени вечер успел окончательно перейти в ночь. На лице явившегося к императору генерала явственно читалась растерянность, так что Гирхарт даже встревожился – не случилось ли чего плохого. Но дело, как оказалось, обстояло с точностью до наоборот.

– Ваше Величество, мы одержали полную победу. Эманийский лагерь взят, вражеское войско частично перебито, частично разбежалось. Есть много пленных, – генерал развёл руками и как-то совсем не по-уставному закончил: – Собственно, всё. Мы победили.

Гирхарт отпустил его, и лишь оставшись один, с некоторым опозданием стал понимать причину растерянности. Эманийская армия уничтожена в первом же столкновении. Собрать новую Керпанес сможет, если сможет, не раньше чем через пару месяцев, но это время и Гирхарт ведь не будет сидеть сложа руки. Сегодня они выиграли не просто бой, они выиграли войну. Вот так, почти случайно.

Махнув рукой, Гирхарт лёг спать, оставив на завтра и разбирательство с проморгавшими нападение часовыми, и празднование неожиданно лёгкой победы, и разбор добычи. То, что срочно, его командиры сделают сами, а остальное подождёт. Спустя несколько минут император мирно спал, и ему снились Лериэн и Фрина, а рядом с ними была его давно умершая сестра.

ГЛАВА 7

В Эмайе пришлось задержаться немного дольше, чем Гирхарт рассчитывал. Нужно было навести порядок в охваченной паникой Котрее, откуда побежали все, кто только мог, разобраться с устройством местного управления, наладить хотя бы временное его подобие; формирование же постоянной администрации Гирхарт решил переложить на плечи того, кого назначит здешним наместником. Конечно, был ещё царевич Хадрана, которого Гирхарт честно усадил на эманийский престол, но всякому, имеющему голову на плечах, было ясно, что он нужен исключительно для красоты. Потом был праздник победы и поминки по погибшим, в том числе и по полковнику Фердесу. Уходя, Рокуэд Ларч отпустил всех пленных сегейрцев, но полковника среди них не оказалось. Не осталось сомнений, что Фердес погиб.

Наконец всё более-менее наладилось, и Гирхарт со своей изрядно уменьшившейся армией – значительную её часть пришлось оставить генералу Вернори, которому император поручил управление Эмайей до приезда постоянного наместника, – отбыл домой. Обратный путь прошёл без приключений. Сегейр радовался своему императору, по собственному почину подготовив торжественную встречу. Другие города внесли свою лепту, прислав поздравления и подарки. И всё же радость для Гирхарта оказалась омрачёна – пока он воевал за морем, умер Эвер. Гирхарт и сам не ожидал, что так расстроится. Молодость уходила вместе с теми, кого он знал, и с каждым ушедшим исчезал кусочек его жизни, счастливый или несчастный, но бывшей частью его самого. На месте же этих кусочков оставалась пустота.

Отпраздновали победу, помянули ушедших, и жизнь снова вошла в обыденную колею. Политика, умеренные интриги, дела правления, знакомые и привычные до оскомины. Гирхарт не сразу понял, почему ему всё кажется куда более пресным, чем раньше. И лишь спустя некоторое время до него дошло, что дело не только в ушедших друзьях. Скажи кто-нибудь года два назад, что ему будет не хватать Ваана, и Гирхарт бы очень удивился. Однако же – не хватало. Раньше у Гирхарта всегда был враг, умный, хитрый, очень опасный, иногда притворяющийся другом, но и при этом ведущий свою игру, так что с ним всегда приходилось держать ухо востро. Само существование эманийского лиса придавало жизни дополнительную остроту, а теперь их долгая партия завершилась. И не было никого, кто мог бы достойно её продолжить.

Жить теперь стало куда спокойнее – хотя войны не прекратились, но Гирхарт больше не принимал в них личного участия. Он не мог сказать точно, когда перестал чувствовать себя молодым, но теперь ему стало окончательно ясно, что уходит и тот возраст, который называют зрелостью, и к императору и его ближайшим соратникам неумолимо приближалась старость. Умер Ромни, ушли в отставку Диар и Марх, Хоттара на посту канцлера сменил Каниэл Лавар. Дарнилл тоже заговорил об отставке.

– Уймись, старый волк, – сказал ему император. – Куда же я без тебя? Нас теперь ведь осталось только двое.

Военный министр залился румянцем, как молоденькая девушка, впервые услышавшая похвалу своей красоте. Для Гирхарта не было секретом, что он всё ещё ревнует его к Лавару. Видимо, назначение Каниэла и толкнуло его на необдуманные слова.

– Прости, командир, – сказал Дарнилл еле слышно.

– Прощаю, – Гирхарт поднялся с кресла и обнял его. – И чтоб я больше такого не слышал. Нам ещё детей вырастить надо. После моих сыновей ты мне всех дороже. Кстати, твои ещё не вернулись?

Жена Дарнилла, племянница Хоттара, вместе с младшими детьми (старший сын, ровесник Керна, состоял при дворе в свите принца) ездила в провинцию навестить родню. Старшая дочь, десятилетняя Анария, была смышлёной и хорошенькой, и Гирхарт подумывал со временем посватать её за Лериэна, хотя пока не говорил об этом с Дарниллом. Торопиться незачем, мальчику нет ещё и семнадцати.

Принцы взрослели, взрослели и их товарищи, которым через какое-то время предстояло составить новый двор. И Гирхарт думал, что, по крайней мере, в ещё один поход ему сходить всё же стоит. Принцу Лериэну надо узнать, что такое настоящая война, почувствовать её на себе, хотя бы для того, что бы понять, стоит ли взваливать предводительство войсками на себя, или лучше препоручить это занятие другим. Но он слишком горяч, отпускать его одного, пусть даже под присмотром опытных военачальников, было бы опрометчиво.

За выбором войны дело не станет, Сегейрская империя, как и её предшественница Коэна, воевала постоянно. Гирхарт слишком поздно понял, в какую ловушку угодил, принявшись латать дыры в казне за счёт военной добычи и доходов с новых земель. Новые земли давали не только доходы, но и требовали значительных расходов, а для их завоевания и удержания была нужна большая армия, и не одна, содержать которые в Рамалле просто не хватало средств, как не изворачивайся. И получился замкнутый круг: чтобы платить солдатам, нужны были деньги, чтобы добыть деньги, нужны были солдаты. Зато во внутренних областях Империи уже почти двадцать лет царил благословенный мир, и льстецы превозносили Императора, вернувшего на землю золотой век. Гирхарт старался относиться к этим дифирамбам с юмором, но всё равно слушать их было приятно. Впрочем, столь же единодушно восхваляли долгожданные мирные времена поэты и историки, и не только придворные. Придворный же историограф, тининец Аборнес, недавно представил на суд Императора первую часть своего труда, названного им "Деяния великого Гирхарта". В своём сочинении он, в целом довольно точно придерживаясь фактов, тактично обходил молчанием годы рабства и начинал своё повествование прямо с Вастаса. Столь же тактично он умалчивал о причине смерти Арна, упоминая его в числе погибших при взятии Коэны, и обстоятельствах отставки Эрмиса, не писал ни о кравтийском прошлом Вархнота Дарри (названного им "одним из вождей антикоэнского восстания в Настаране"), ни о смерти Рейнета Серлея. Зато подробно и со знанием дела разбирались все кампании Гирхарта и его соратников, включая завоевание Рейндари. Гирхарт, в целом одобрив сочинение, велел изменить название на "Историю Сегейрской империи" и дать более подробные сведения о Таскире и его армии, а также о деятельности Эвера в качестве правителя Восточной Рамаллы, которая теперь окончательно вошла в состав ядра Империи.

День уже клонился к вечеру, когда Гирхарт въехал во двор небольшого, но роскошного дворца, стоявшего на морском берегу неподалёку от Ханда. Спрыгнув с коня, он привычно предоставил слугам разбираться со свитой, а сам сразу же поднялся на террасу, где Фрина любила проводить вечерние часы. Они обменялись несколькими словами ни о чём, Гирхарт сел рядом с подругой, обнял её и замолчал, глядя вдаль. Отсюда открывался прекрасный вид на сбегавший к воде склон, прибрежные скалы и раскинувшуюся до горизонта морскую ширь, перечеркнутую ало-золотой дорожкой от низкого солнца. В последнее время Фрина стала прибаливать, ей было плохо в душном городе, и он приказал перестроить для неё эту виллу, некогда принадлежавшую Серлею, где и сам теперь старался проводить как можно больше времени. Иногда дела призывали его в Сегейр, но Гирхарт при первой же возможности старался вернуться к ней.

Равнодушное время не щадило и её. Она ведь была старше Гирхарта, хоть и ненамного, и в последнее время он всё чаще со страхом думал, что будет, если она умрёт раньше него. Потому и старался проводить с ней каждую свободную минуту, ловя последние мгновения счастья, отпущенные ему в этом мире. Перебирая в памяти их совместную жизнь, он так и не смог вспомнить, когда она стала для него не просто помощницей и любовницей, а всем на свете. Сначала ему была нужна её слава пророчицы и жрицы, потом недосуг было искать другую женщину, потом она стала одной из очень немногих, кому он безусловно доверял... Теперь же Гирхарт понимал, что, потеряв её, он будет уже не жить, а доживать. Даже сыновья не смогут заполнить ту пустоту, что останется после её ухода.

Она была единственной, с кем можно было говорить, не взвешивая каждое слово. Или просто молчать.

– Ваше Величество, – неслышно возникший рядом слуга почтительно поклонился. – Посыльный из Сегейра.

– Зови, – сказал Гирхарт, подавив вздох. Вот так, только настроишься на приятный вечер, и тут же возникают какие-то дела.

– Ваше Величество, – поднявшийся на террасу гонец браво щёлкнул каблуками. – У меня послание от канцлера. Пришли известия с восточного побережья. Вторжение.

– Какое ещё вторжение? Чьё?

– Не могу знать, Ваше Величество.

– Давайте письмо.

Гонец подал запечатанный пакет. Гирхарт сорвал печати и вгляделся в ровные строчки. Лавар писал, что в небольшом портовом городке Дихмаре и впрямь высадилась вражеская армия. Она была невелика, но удивляла не столько её малочисленность, сколько наглость её командующего. По словам Каниэла, этот командующий призывал всех, кто ещё помнит о Коэне, встать под свои знамёна, именуя себя императором Коэны Рейнетом Серлеем.

Гирхарт по привычке тряхнул головой и перечитал ещё раз. Всё правильно, ошибки не было. К письму прилагался текст распространяемого "Серлеем" воззвания. Его Гирхарт тоже перечитал дважды. Потом молча протянул бумаги Фрине и кивнул гонцу:

– Можете идти.

Простучали и затихли шаги. Фрина внимательно прочитала обе бумаги и вернула Гирхарту.

– Бред какой-то, – сказал он.

– Почему бред? Просто твои южные враги используют любую возможность, чтобы тебе насолить. Керпанес ведь так и скрылся?

– Да. Моя разведка ищет его, но пока безуспешно, – Гирхарт снова перечитал то место, где говорилось о составе армии "Рейнета Серлея". По донесениям выходило, что большую её часть составляли наёмники из Эмайи, Ханоха и прилегающих стран. Да, вероятно, Фрина права, и это просто попытка отомстить, а самозванцы – обычное оружие в таких случаях. Вряд ли те, кто стоит за ним, всерьёз рассчитывают на победу. Интересно, а что думает сам "Серлей"? Впрочем, авантюристы редко задумываются о последствиях и не загадывают вперёд дальше, чем на один шаг.

– Что будешь делать? – спросила Фрина.

– Пошлю армию, – Гирхарт пожал плечами. – Сомневаюсь, что на них уйдёт много сил и времени. Окажись они сразу в центре страны, может, что-то у них и получилось бы, но на побережье времена Коэны помнят слишком хорошо, и отнюдь не добром. Там ему союзников не найти.

Там не найти, но нужно поторопиться, пока зараза не начала расползаться. И в сердце Рамаллы, и на севере ещё есть те, кто могут рискнуть, одни из ненависти к нынешним властям, другие – и впрямь поверив в возвращение законного владыки. Люди уже отдохнули от войн, а те, кто помоложе, помнят их плохо или даже не помнят совсем. Тянуть нельзя, значит, придётся возвращаться в Сегейр уже завтра. А он-то рассчитывал на небольшой отдых...

Тем же вечером Гирхарт отправил в Сегейр гонца с приказом собирать расквартированные у восточного побережья войска и выступать навстречу самозванцу. У него мелькнула было мысль, что ехать самому вовсе не обязательно, доклады можно получать и на вилле, но Гирхарт с сожалением от неё отказался. Во время войны, какой бы незначительной она не была, место монарха если не на поле боя, то в столице. А потому следующим утром император был уже в пути.

Он ехал быстро и без происшествий, но на третий день его ждала неожиданная встреча. Прямой, как большинство дорог империи, Хандский тракт пролегал здесь по равнине, и скакавший навстречу конный отряд был виден издалека. Когда же отряд подъехал поближе, Гирхарт узнал в его предводителе своего наследника.

– Отец! – Лериэн поклонился, не сходя с седла. – Долго жить вам и радоваться!

– Здравствуй, Лери, – невольно усмехнулся Гирхарт, глядя на раскрасневшееся лицо сына. – Что случилось?

Лериэн опустил глаза и закусил губу. Он всегда так делал, когда чего-то очень хотел, но не решался попросить.

– Пристраивайся, – Гирхарт кивком указал сыну место рядом с собой и тронул коня. Спутники принца посторонились, пропуская свиту императора, и двинулись следом. – Ну, выкладывай, что тебя заставило сломя голову помчаться мне навстречу?

Принц мотнул головой, как норовистый жеребёнок, и выпалил:

– Отец... Вы обещали, что, когда отправитесь на войну, возьмёте и меня!

– Верно, обещал, – кивнул Гирхарт, – и я помню своё обещание. Но почему ты решил, что я намерен лично участвовать в этой войне? Тем более что столь громкого названия эта эскапада какого-то авантюриста и не заслуживает. Поверь, там отлично справятся без нас.

– Неужели вы позволите этому... корчить из себя государя?

– Нет, разумеется. Но поверь, что, поехав в армию, я окажу ему слишком большую честь.

Принц опустил голову. Вид у него был расстроенный, и Гирхарт невольно улыбнулся. Мальчику хочется на войну. Он мечтает о подвигах и славе, как мечтал когда-то сам Гирхарт, чуть не пустившийся в пляс при известии о своём первом назначении.

Так почему бы не порадовать Лериэна? Гирхарт рассчитывал взять его на одну из внешних войн, а теперь получилось, что война сама пришла к ним в гости. Ничего хорошего в этом, разумеется, нет, но раз уж так случилось, это, пожалуй, и в самом деле будет удобнее, чем ехать сотни миль до границы Империи. К тому же всё решится, скорее всего, за один бой, не война, а игрушка, в самый раз для начинающих.

– С другой стороны, – задумчиво произнёс император, – немного размяться мне и впрямь не помешает. Так что, если ты готов к подвигам...

– Отец!

Гирхарт рассмеялся и потрепал вихрастую голову сына. Глаза Лериэна сияли, судя по всему, он был готов мчаться биться с врагом хоть сейчас, не дожидаясь подхода армии.

– Ладно, – сказал Гирхарт. – Вот доберёмся до ближайшей почтовой станции и обрадуем генерала Рира известием об ожидающей его чести. И поедем прямо к нему. Или тебе ещё надо собраться?

– Нет, – улыбнулся Лериэн. – У меня с собой всё, что нужно.

– Ещё не знал, что поедем, а уже собрался?

– Вы же не могли нарушить слово, отец!

– Однако, кажется, именно это ты и заподозрил.

– Я подумал, может, вы забыли...

– Нет, Лери. Я таких вещей не забываю.

Гирхарт и вправду написал генералу, чтоб готовился к встрече, прибавив к этому приказ о производстве принца Лериэна в свои личные вестовые. Принц был явно разочарован столь малым чином, но спорить не посмел. Гирхарт постарался утешить его, рассказав, как сам когда-то в его годы начинал с того же самого. Лериэн принялся жадно расспрашивать о былых войнах и битвах, даром, что слышал всё не в первый раз, так что они засиделись далеко за полночь.

К армии они присоединились спустя ещё два дня. Там Гирхарт получил свежие разведданные. Как он и предполагал, местные жители не спешили поддержать самозванца, но всё же некоторое пополнение он получил. К тому же оказалось, что в его распоряжении имеются несколько коэнцев из числа достаточно высоких чинов, эмигрировавших в своё время в Эмайю. Гирхарт с некоторой тревогой спросил, нет ли среди них Рокуэда Ларча. Ему не хотелось, чтобы симпатичный ему маршал принял участие в этой авантюре. Но императора успокоили: никого похожего на Ларча среди сторонников "Рейнета" замечено не было.

Обе армии, не слишком торопясь, но и не мешкая, шли навстречу друг другу. Противник обходил Мезеры с севера, и уже миновал Небесную Гряду, в то время как сегейрцы шли напрямик через горы. Встреча, по расчётам Гирхарта, должна была произойти у северных отрогов Мезер, рядом с деревней под названием Дармола, и именно там она и произошла. Полей, подходящих для боя, вокруг хватало, поэтому армии остановились, как только увидели друг друга. Произошло это во второй половине дня, поэтому о немедленном начале боя никто и не заикнулся.

– Завтра всё и кончится, – сказал Гирхарт Лериэну. – Конечно, придётся ещё какое-то время вылавливать сторонников этого самозваного императора, вряд ли они полягут в бою все до единого, но мы с тобой этим уже заниматься не будем.

– А мы примем участие в бою?

– Вряд ли.

Сын опустил голову. Он казался по-настоящему огорчённым, и Гирхарт усмехнулся.

– Ладно, если будешь хорошо себя вести, я подумаю.

– Вы всегда сами ходили в атаки, – с обидой сказал Лериэн. – Вы сами мне об этом рассказывали.

– И это, признаться, с моей стороны было большой беспечностью. Мне слишком часто везло, но неуязвимых не бывает.

– Но тут же нет никакой опасности! Мы их в два счёта разобьём.

– Хотелось бы верить, что ты прав. Но бой – это всегда бой, даже победоносный, не забывай об этом.

Принц промолчал, да Гирхарт и не рассчитывал, что он его поймёт. В семнадцать лет жизнь кажется простой и ясной, а смерть – чем-то далёким и не имеющим к тебе отношения. Вот когда потеряешь кого-то из друзей в успешном походе, а то и просто в случайной стычке, тогда и начнёшь что-то понимать.

Отправив наследника спать (хотя ведь наверняка не заснёт), Гирхарт долго сидел, глядя на огонёк лампы. Мысли его от Лериэна, неожиданно от него самого, перескочили к завтрашнему противнику. Человек, называющий себя Рейнетом Серлеем – самозванец, никто не усомнится в этом, особенно в присутствии Гирхарта и его сына. Лериэн свято верит в то, что это просто наглый авантюрист, разбить которого – святое дело, и жалеет лишь о том, что долгожданная война будет слишком короткой, и он не успеет проявить себя. Пусть и дальше так считает, но сейчас Гирхарт подумал: а вдруг то, что говорит новоявленный Серлей – правда? Что, если он тот, за кого себя выдаёт?

Конечно, это ничего не меняет. Он должен быть разбит, и он будет разбит и уничтожен. Но всё же... Возможно ли такое? Вполне. Покойный адмирал Дайр, организовавший гибель наследника павшей империи, некогда принадлежал к славному пиратскому братству, тесно дружившему с Эмайей. И, пойдя на службу Сегейру, он наверняка сохранил связи с бывшими друзьями и союзниками. Отрапортовав о смерти мальчика, Дайр мог быть уверен, что Гирхарт не захочет убедиться в ней лично. А значит, ничто мешало ему оставить щенка в живых и отослать его с верными людьми в ту же Эмайю. Ваан вполне мог держать в рукаве такой козырь, это было бы вполне в его духе. Но козырь не пригодился: сначала царь с императором усиленно дружили, а потом Гирхарт стал слишком силён. Теперь же либо несостоявшийся царь использует последнюю возможность хоть чем-то отплатить победителю, либо это инициатива самого Рейнета. Сколько ему было в год падения Коэны? Лет шесть, кажется. Что ж, в этом возрасте уже многое помнят и понимают, а те, кто прятал его, уж постарались, чтобы он ничего не забыл. Сейчас ему должно быть около двадцати пяти. Гирхарт в этом возрасте был полковником и примеривался к генеральским нашивкам. Смог бы он сам тогда совершить такую глупость? Может, и смог бы. Вспомнить, как после воцарения Арнари он с маленьким отрядом вёл свою личную партизанскую войну, не веря ни в какой успех, из одного лишь упрямства, не дававшего смириться с поражением. А ведь догадайся Рейнет кинуть клич рабам, как когда-то Гирхарт – и кто знает, сколько у него сейчас было бы бойцов, готовых драться насмерть. Не догадался. Гирхарту, чтобы преодолеть презрение к рабам, понадобилось самому примерить ошейник, в Серлее же, неважно, истинном или мнимом, наверняка старательно воспитывали коэнскую гордость. Но завтра с ним будет покончено, и на этот раз – навсегда.

ГЛАВА 8

Утро перед битвой... Сколько их у него уже было? Много, Гирхарт даже не пытался считать. А вот Лериэну всё внове, вон как глаза сияют, и щёки раскраснелись. Императору захотелось снова потрепать сына по голове, но он сдержался. Ещё обидится, чего доброго. Он сейчас не мальчик, не сын и даже не принц, а вестовой при главнокомандующем. Гирхарт выслушал официальное приветствие и нарочито строгим голосом приказал собрать высших офицеров для последних инструкций. Лериэн отсалютовал, лихо развернул коня и умчался.

Гирхарт с высоты седла и командного холма оглядел поле предстоящего боя. Вид открывался прекрасный, и будь сегодня солнечно, с него можно было бы нарисовать хороший пейзаж. Но погода подкачала. Низкие серые тучи явно раздумывали, не разразиться ли им ещё одним дождём после того, что был ночью, в низинах стлался туман, поблёскивали не успевшие просохнуть лужи... Хорошо, что перед этим было сухо, и сильно раскиснуть земля не должна. К тому же было довольно прохладно, хотя это-то как раз неплохо. В жару драться тяжелее.

Подъехали офицеры и генерал Рир. Гирхарт ответил на приветствие и, как обычно, произвёл короткий инструктаж. Всё было решено ещё вчера, так что инструктаж свёлся к краткому повторению вчерашних решений. Лериэн слушал с интересом – ему присутствовать на совещаниях штаба по чину не полагалось, а потому плана предстоящего сражения он не знал. На этот раз Гирхарт решил обойтись без изысков. Оба войска были примерно равны по численности, но сегейрцы явно превосходили дисциплиной и выучкой. Всё решит прямое классическое столкновение строй на строй.

Офицеры разъехались, рядом остались Рир, Лериэн и начальник штаба. Ординарцы и вестовые ожидали поодаль, вместе с отрядом личной гвардии императора. Гирхарт ещё раз оглядел туманные дали, где уже выстроилась вражеская армия. Пойдут ли они в атаку или предпочтут стоять на месте? Кто командует вражеским войском, разведчикам узнать так и не удалось. То ли сам Серлей, то ли кто-то из офицеров поопытнее. Но противника можно и спровоцировать, даже самого опытного и искушенного.

Сегейрцы пошли в бой первыми. Не бегом, давая противнику возможность рассмотреть себя во всей красе, но и не мешкая, помня о стрелах, которыми их должен был встретить враг. Тот и встретил. Гирхарт рассеянно наблюдал за происходящим, голова императора была занята другим. Рядом замотал головой и переступил с ноги на ногу буланый Шафран Лериэна, и всадник похлопал его по шее. Юноша явно волновался, глядя на бойцов, рвущихся сквозь дождь из стрел. Гирхарт давно привык, но когда-то ему тоже невыносимо было видеть падающих ещё до начала собственно боя соратников. Потери казались огромными, враг – торжествующим, а собственное командование – то ли непростительно беспечным, то ли преступно нерешительным. Не слишком утешало даже то, что и свои стреляют в ответ – то, что происходит у врага, всегда видно хуже.

– Ничего, – успокаивающе сказал Гирхарт. – Со стороны выглядит страшнее, чем есть на самом деле.

Принц вздохнул, но ничего не ответил. Между тем сегейрцы наконец добрались до вражеского строя. Гирхарт одобрительно хмыкнул при виде довольно чётко перестроившегося противника. Стрелки расступились, давая дорогу пехоте. Завязалась схватка, не слишком ожесточённая, в самый раз для разведки. Она продолжалась несколько минут, после чего сегейрцы отошли, дав на прощание несколько залпов из луков.

– Почему отходим? – взволнованно спросил Лериэн.

– Это ненадолго, – отозвался Гирхарт. – Сейчас снова пойдут.

И в самом деле, отход был недолгим. Перегруппировавшись, солдаты снова двинулись вперёд. Теперь рубка пошла всерьёз. Лериэн приподнялся на стременах, стараясь разглядеть подробности схватки. На зрение принц никогда не жаловался, поэтому мог видеть и блеск мечей, и падавших людей, и движение знамён, как своих, так и противника. Раз за разом сегейрская армия наваливалась на людей самозванца, чуть отходила и снова шла в атаку, напоминая морские волны, снова и снова накатывающиеся на берег.

– Почему они не усилят напор?

– Потому что пока это не нужно, – терпеливо объяснил Гирхарт. – Их дело – не опрокинуть противника, сейчас это всё равно не получится, а измотать его. Время для решительных действий придёт часа через три, не раньше. А может, и позже.

– Отец, – внезапно вспомнив, Лериэн повернулся к императору, – а где их конница? Ведь она у них была?

– Конница, по-видимому, за холмом, – Гирхарт пожал плечами. – Выжидает подходящий момент для атаки.

– И мы позволим ей атаковать?

– Разумеется. Главное, чтобы мы сами сочли этот момент подходящим.

Принц непонимающе посмотрел на него. Гирхарт усмехнулся:

– Лери, если ты можешь предсказать действия своего противника, считай, что победа наполовину твоя. Они будут атаковать, но я хочу, чтобы это произошло тогда, когда мои люди будут готовы к атаке и смогут дать ей эффективный отпор. Вспомни фехтование: если ты не можешь отбить удар, пропусти его мимо себя и бей, пока противник не успел восстановить равновесие.

Принц кивнул и снова сосредоточился на происходящем. Ничем новым происходящее не баловало: сегейрцы словно исполняли ритуальный танец – подход, натиск, отход, перестроение, новый натиск. По мнению Гирхарта, наблюдать за этим действом было довольно скучно, но Лериэн смотрел с неослабевающим вниманием. Император спешился и бросил поводья ординарцу. Ворон, сын Угля Второго, фыркнул, изогнул шею и толкнул хозяина головой. Гирхарт погладил бархатные конские ноздри.

– Если хочешь, можешь пройтись, чтоб размяться, – окликнул он сына. – В ближайшее время ты мне не понадобишься.

Лериэн кивнул, но остался в седле. Гирхарт пожал плечами, отошёл и устроился на подвернувшейся кочке, вытянув ноги. Генерал Рир, чуть выждав, последовал его примеру.

Время шло. Невидимое солнце подобралось к полудню, сверху закапало было, но настоящего дождя, к облегчению Гирхарта, так и не случилось. Лериэн наконец спешился и пристроился рядом, иногда поднимаясь и начиная нервно прохаживаться взад-вперёд. Потом остановился и пристально посмотрел вдаль. Гирхарт знал, что он там увидел, но всё же поднялся и подошёл к сыну.