Текст книги "Пес войны (СИ)"

Автор книги: Мария Архангельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

– Верно, сказал, – подтвердил Гирхарт, обрывая готовый начаться спор. – А разница между двумя императорами, между Арнари и Кравтом, состоит в том, что Арнари никогда не признает нашу свободу. Нам придётся либо вечно сражаться со всё новыми и новыми войсками Коэны, либо уйти за границы Империи, в чужие края, и надеяться, что при нашей жизни Коэна не расширит свои пределы настолько, чтобы завоевать и нашу новую родину. Что же касается Тиокреда Кравта, то он, в свою очередь возвращая нам долг, даст нам свободу уже по закону. Свободу, гражданство, землю. А это, согласитесь, немало.

– Немало, согласен. Но, мой генерал, если Коэна будет уничтожена, это освободит сразу всех. Все земли, которые сейчас под её ярмом, и все наши смогут вернуться домой.

– Зачем говорить о невозможном, Дарнилл? Ты совершенно справедливо отметил, что с нашими силами Коэну не взять. Завоевать свободу для себя – это самое большее, что мы сейчас можем. А для этого мы должны помочь Кравту.

– А Тиокред сможет взять Коэну? Ведь он заперт в Настаране.

– Именно поэтому мы и пойдём ему на помощь. Ещё есть вопросы? Возражения?

Больше вопросов не было. А если и были, то никто не высказал их вслух, понимая, что решение уже принято и спорить с командующим бесполезно. Да и не собирался никто всерьёз с ним спорить – Гирхарта уважали и ему верили. Ещё некоторое время ушло на обсуждение организационных вопросов. Уже в самом конце совета Гирхарт, усмехнувшись, внезапно спросил:

– Господа, а вам не кажется, что при такой численности войска мне уже приличнее быть маршалом?

– Давно пора! – громко сказал со своего места полковник Диар.

– Спасибо, полковник. Итак, полковник Эрмис, отныне вы генерал пехоты и мой заместитель, полковник Диар, вы назначаетесь генералом кавалерии, полковник Исмир – генерал авангарда и войсковой разведки, полковник Марх – генерал стрелков. Примите мои поздравления, господа. Прошу назначить себе заместителей и завтра утром представить мне на утверждение. Завтра после подъёма – общий сбор, я буду говорить с войсками. Все свободны.

Офицеры и новоиспечённые генералы зашумели, отодвигая стулья, и потянулись к выходу. Гирхарт развернул карту, но тут его тронули за рукав. Подняв голову, он встретил испытующий взгляд Дарнилла.

– Господин маршал, – тихо, но настойчиво сказал полковник, – говорите что хотите, но я не верю, что вы со всеми потрохами продались Кравту. Что же, вы согласны поменять одного хозяина на другого? Это не по-вашему. И не по-нашему!

Следовало бы его одёрнуть, но вместо этого Гирхарт спросил:

– Мои слова на совете тебя не убедили?

– Нет! Я не знаю, чего вы хотите, но одно знаю точно – вы не станете мириться с Коэной ни при Арнари, ни при Кравтах. Вы это сказали для того, чтобы коэнские подсылы донесли своим хозяевам, а сами сделаете что-то такое, чего они не ждут.

– Интересная мысль, – заметил Гирхарт, – но ты ошибся, Дарнилл. Я собираюсь сделать именно то, что сказал. Помочь Тиокреду сесть на трон.

Дарнилл с шумом втянул в себя воздух.

– А наша цель, ради чего мы бежали, за что проливали кровь – побоку? Пусть себе стоит проклятый город и жрёт всё и всех, пустить ему кровь вы не собираетесь?!

– А с чего ты взял, что одно мешает другому? – негромко спросил Гирхарт.

Глаза Меченого сузились.

– Вы хотите сказать...

– Я ничего не хочу сказать. Я тебе вообще ничего не говорил. И не мешало бы тебе, мой дорогой, поучиться сдержанности.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

– Не люблю неопределенности, – так же тихо сказал Дарнилл. – Разрешите идти?

– Идите. Да, вот ещё что, – добавил Гирхарт вслед уже шагнувшему к выходу полковнику, – передайте генералу Эрмису, что я рекомендую ему назначить вас своим заместителем.

Дарнилл коротко поклонился и вышел. Гирхарт проводил его взглядом. Чутьё на людей, ещё ни разу не подводившее его, говорило, что этот бывший раб, если дать ему возможность развернуться, пойдёт очень далеко. Интересно, как отреагирует коэнский аристократ Эрмис на такое предложение? Впрочем, он уже успел привыкнуть жить и воевать рядом с теми, с кем он в прежней жизни и в одной комнате побрезговал бы находиться, так что вряд ли будет возражать.

Завтра начало нового похода, а перед тем – общий сбор и обращение к войску. Любой коэнец на его месте сейчас занимался бы составлением подобающей речи, но Гирхарт никогда не обдумывал заранее, что именно скажет своим бойцам. Как и все благородные юноши, он в числе обязательных наук постигал и основы искусства красноречия, но перспектива стать великим оратором никогда его не прельщала. Он воин, а не политик и не судейский, а воинам, особенно его нынешним солдатам – вчерашним рабам, батракам и разбойникам – изыски изящной словесности ни к чему. Всё равно не оценят.

Мысли Гирхарта вернулись к новому командующему коэнской армии. Последней коэнской армии – если удастся разбить и её, то гордой Коэне не останется ничего другого, как грести в войска всякий сброд, включая рабов. Такое уже было однажды – во время одной из давних войн, когда молодая ещё Империя, потерпев несколько сокрушительных поражений подряд, была вынуждена пополнять свою армию невольниками. И что характерно, бывшие рабы дрались как проклятые и в плен не сдавались. Как и бойцы Гирхарта сейчас...

Новоиспеченный маршал тряхнул головой, заставляя мысли вернуться в прежнее русло. Итак, новый командующий... При всех достоинствах, которые Гирхарт охотно признавал, у Халдара Орнарена был наряду с ограниченностью ещё один недостаток – он слишком зарывался. Недаром в Коэне он был известен под прозвищем "Бешеный бык". Опасное сочетание. Причём опасное как для противников Орнарена, так и для него самого. Он не умеет вовремя остановиться, и на этом его можно поймать, но и помешать ему очень трудно. Ради своих целей он идёт на всё. Однако, если Тиокред просчитал назначение Орнарена заранее, то остается лишь восхититься умом изгнанного императора. Ибо у него есть вполне реальный шанс не только попытаться склонить Халдара на свою сторону, но и преуспеть в этом благодаря ещё одной известной черте характера Орнарена. С любовью к деньгам в его душе могла соперничать только одна страсть – зависть, причем не зависть вообще, а вполне конкретная, имевшая единственный объект. Орнарен люто завидовал маршалу Рокуэду Ларчу.

Их негласное соперничество началось ещё до гражданской войны и продолжалось по сей день. Кажется, и деньги были нужны Орнарену главным образом для того, чтобы хоть в чём-то превзойти соперника. Что ж, кое-чего он добился – его богатство превосходило состояние Ларча раза в полтора, но, по-видимому, это было слабым утешением, ибо во всём остальном Халдар безнадёжно проигрывал. Генерал почти в отставке, терпимый лишь из-за уважения даже не к нему самому, а к его богатству, – и маршал, блестящий военачальник, любимый как народом, так и императором. Ларч легко обходил Орнарена на каждом повороте и при этом, что особенно бесило генерала, чистосердечно ничего не замечал, кажется, даже не подозревая, что участвует в соревновании. Он искренне недоумевал, встречая столь странное отношение к себе со стороны человека, которому он, Ларч, не сделал ничего плохого, и даже не раз пытался с ним помириться. Что же до Халдара, то, похоже, желание хоть в чём-то утереть нос Рокуэду стало для него смыслом жизни. Можно себе представить, с какой готовностью он ухватился за предоставленный шанс. Ведь если ему удастся разбить мятежников, то они с Рокуэдом Ларчем сравняются если не во славе, то в важности побед. Рокуэд удерживает врагов Империи в Настаране, Орнарен уничтожит угрозу в самом сердце государства.

Гирхарт усмехнулся. Ну-ну, господин Орнарен, посмотрим, на что вы способны. Впрочем, при любом раскладе воевать с вами мне вряд ли придётся, по крайней мере, в ближайшем будущем. А если всё пройдёт как надо, то не придётся вообще. У меня будут другие противники, посерьёзней. Тот же Ларч, к примеру, вот с ним нам не миновать помериться силами.

Огонек лампы замигал – кончалось масло. Скоро погаснет, ну да раздеться и лечь можно и в темноте. Завтра – начало нового этапа его плана, и время покажет, что из всего этого выйдет.

ГЛАВА 9

День Халдара Орнарена был заполнен делами под завязку. Ещё никогда, даже во время прошедшей войны, ему приходилось решать столько вопросов разом. Ну ещё бы, ведь тогда он не был командующим, имеющим под началом несколько десятков тысяч человек. Теперь же он решал всё сам, отвечал за всё тоже сам, и это было трудно, но приятно. Рассылая порученцев и вестовых, перемещаясь из императорского дворца в сооруженные под коэнскими стенами лагеря, а оттуда в арсенал и казначейство, знакомясь с подчинёнными, решая множество крупных и мелких организационных вопросов, Орнарен с каждым часом всё более укреплялся в сознании собственной значимости. В его руках была сила, в его руках была власть. От него, и ни от кого иного, зависела теперь судьба всей Империи. И это понимают все, даже император, не зря же он теперь так милостив и приветлив с ним, Халдаром Орнареном. Маршалом Орнареном, ведь теперь он сравнялся в звании и с баловнем судьбы Ларчем, и с надменным императорским зятем Серлеем. Враг стоит у Кадана, и никто не знает, куда он повернёт. Хорошо, если на север, к Рудесским горам, прочь из Рамаллы, а если нет? Если – на Коэну? И не Серлей и не Ларч теперь щит и меч Империи, а он, маршал Халдар Орнарен!

Конечно, Халдар понимал, чем он рискует. Поражения ему не простят, и с карьерой, и с двором придётся проститься, и хорошо ещё, если удастся сохранить голову на плечах. Но он справится, должен справиться! Он разобьет самого страшного врага Коэны, врага, не потерпевшего ещё ни одного поражения. И в случае победы... Просто дух захватывало от открывающихся перспектив. Ради них стоит рискнуть головой, хотя в обычной жизни Орнарен не любил чрезмерного риска. Но такой шанс выпадает лишь раз в жизни.

Халдар почти хотел, чтобы Пёс в ослеплении от своих побед повернул войска на столицу. Это придало бы победе маршала дополнительный вес, хотя и увеличивало опасность. Поэтому Халдар испытал смешанные чувства, узнав из донесений прознатчиков, что Пёс всё-таки решил уйти. Видимо, судьба всё же решила уберечь его, Халдара, от прямого столкновения с одним из лучших, приходится это признать, полководцев нашего времени. Коэна могла вздохнуть с облегчением – главная опасность миновала. Конечно, от Пса можно ожидать ещё множества неприятностей в провинциях, в том же Смуне, куда он явно намерен отправиться, но это – дело привычное и не столь уж страшное. К тому же велика вероятность, что перейдя Рудесские горы, рабская армия если не рассеется, то разделится на несколько частей, ведь большая часть рабов наверняка захочет вернуться на родину. И тогда можно будет, по их собственному примеру, бить их по частям.

Орнарен спокойно и без особой спешки, но и не мешкая, продолжал готовиться к походу, когда от лазутчиков пришло новое донесение. Армия Пса действительно миновала Рудессы, пройдя по Облачному седлу, самому удобному из тамошних перевалов, и мимоходом снеся охранявший его гарнизон, однако и не подумала разделяться, а в полном составе быстрым маршем двинулась по Северному Смунскому тракту.

Халдару не нужно было заглядывать карту, чтобы понять, куда направляется враг. Северный Смунский тракт шел прямиком к реке Совиле, чтобы там, соединившись с Южным Смунским, стать трактом Настаранским, каковой вёл, как это и следовало из его названия, прямиком в Настаран. Эти три дороги были единственным приличным сухопутным путем из Рамаллы в строптивую провинцию, ставшую оплотом Кравта. Почти весь остальной Смун – это леса и болота, в которых обитают несколько покоренных Коэной, но по-прежнему очень беспокойных племён. И главный оплот коэнской власти в этих местах – крепость Сарла, стоящая на переправе через Совилу, в месте соединения всех трёх дорог. Именно здесь находилась резиденция наместника Смуна генерала Роона, здесь же стояла и его армия в количестве двух пехотных и одного конного полка. Не так уж и много, но чтобы оборонить хорошо укрепленный город, этого хватит, а там и подмога подоспеет, ведь пока переправа в руках коэнцев, провинция не потеряна. Должно хватить и на этот раз, тем более что восставшие рабы ещё ни разу не вели осад и не захватывали крепостей. Но вдруг?.. Никто не знает, чего можно ожидать от Гирхарта Пса. А если он завладеет Сарлой, то армия Ларча будет отрезана и окажется между молотом и наковальней.

При мысли о подобном развитии событий Халдар ощутил короткий приступ злорадства. Ну что, счастливчик Ларч? До сей поры ты слыл непобедимым, даже Тиокреда ты хотя и не смог разбить, но в то же время ухитрился ему не проиграть. Но что ты запоёшь, оказавшись в такой ситуации?

А что же сам Тиокред? Неужели он не погнушался вступить в сговор с грязными рабами? Где же твоя гордость, патриций? Ведь ты же был императором, ты полководец, ты коэнец, в конце концов, пусть даже Коэна теперь – твой злейший враг. Должен же быть предел любому падению!

Разумеется, слухи одним им известными путями немедленно просочились в народ и расплескались по всему городу. Направляясь во дворец, куда его срочно вызвал Император, Халдар видел толпящихся на перекрестках людей и слышал гул их голосов. Рокуэда Ларча Коэна любила и угрожающую ему опасность приняла близко к сердцу. Орнарена встречали приветственные крики и пожелания "врезать этому отродью покрепче". В другое время это бы польстило, но сейчас удовольствие от собственной популярности было подпорчено сознанием того, что она – лишь отсвет популярности соперника. Его, Орнарена, приветствовали лишь как помощника всеобщего любимца. Нет, не как помощника. Как спасителя! Если он и впрямь спасёт маршала от грозящей тому опасности, с ним можно будет говорить совсем другим тоном. Халдар приосанился и глянул на гудящую толпу более благосклонно.

Его провели в личный кабинет Императора – свидетельство особой милости, которой удостаивались немногие. Его Величество был один. На обширном рабочем столе лежала карта западной части Империи, изображавшая север Рамаллы, Смун и кусок Настарана. Рассеянно кивнув в ответ на официальное приветствие, Император указал на карту, при этом его породистое лицо скривилось от отвращения.

– Вот, поглядите, маршал. Что вы об этом думаете?

– Мятежники идут в Настаран, Ваше Величество. Скорее всего, они намерены соединиться с изменником Кравтом.

– Эта зараза распространяется, – Алькерин скривился ещё сильнее и махнул рукой. Блеснули драгоценные камни многочисленных перстней. – Вот и вы уже называете этот сброд мятежниками, хотя они не заслуживают такого названия. Они только бунтовщики.

– Без сомнения, Вы правы, Ваше Величество, – почтительно подтвердил Орнарен.

– Полагаю, ваша задача вам ясна. Сарлу они так просто не пройдут, так что вы сумеете их догнать, а дальше вам с Рооном останется только раздавить грязных рабов. Они не должны ударить Рокуэду в спину.

– Мы расправимся с ними ещё до наступления зимы, Ваше Величество, – поклонился маршал.– Позор наших поражений будет смыт кровью. Грязные рабы, те, кто уцелеет, понесут примерное наказание.

– Надеюсь, маршал, надеюсь. Знаете, эта война и без того трудна даже для маршала Ларча. Кравт хитёр и коварен, он бросил на наши войска толпы настаранских дикарей. Я уж не говорю о его сторонниках из числа, увы, наших же сограждан!

– Те, кто восстали против власти законного Императора, не заслуживают чести называться нашими согражданами, Ваше Величество, – вставил Халдар.

– Безусловно. Однако, дорогой маршал, будь все наши враги в Настаране, это было бы ещё полбеды. Но куда опаснее открытых врагов – подлые изменники, оставшиеся в Коэне, – Алькерин сделал паузу, но Халдар промолчал, всем своим видом изображая почтительное внимание и понимая, что этот разговор затеян неспроста.

– Не так давно я получил от Рокуэда очередное донесение, – снова заговорил Император. – И в нём Ларч просил меня лично проследить за отправкой выделенных ему казной денег, объясняя это тем, что он уже истратил на войну большую часть собственных средств, и если так пойдёт дальше, то скоро ему станет не на что воевать. Вы можете себе это представить? Мой лучший полководец, единственный, кто может справиться с мятежниками, не получает денег из казны и вынужден вести войну на свои средства! Мне действительно пришлось вмешаться лично, чтобы восстановить порядок. Виновные были наказаны, но это лишь одно звено в длинной цепочке. Кстати, – с любезной улыбкой добавил он, – учитывая, что ваше отношение к Рокуэду известно всем, кое-кто склонен предполагать, что за этим безобразием стоите вы.

– Ваше Величество, но я не имею никакого отношения к казначейству!

– Да, но учитывая ваше богатство и широкие связи...

– Ваше Величество!

– Успокойтесь, – Алькерин снова махнул рукой, - я так не думаю. В противном случае мы бы с вами беседовали не здесь. Вы ведь знаете, у меня с изменниками разговор короткий. Но вам я доверяю и очень на вас рассчитываю, – любезная улыбка не покидала лица Императора, однако взгляд у него был жёсткий и холодный, как камни в его перстнях. – Надеюсь, вы выступите в кратчайший срок, не хотелось бы терять ни единого дня. Да пребудет с вами милость Богов.

После этого оставалось только поблагодарить, попутно заверив Его величество, что армия выступит елико возможно скоро, поклониться и уйти. Направляясь по залам и переходам к выходу из дворца, Орнарен прокручивал в памяти состоявшийся разговор. Ему что же, дают понять, что он под подозрением? Что он может продаться Кравту ради того, чтобы свести счеты с Ларчем? Но ведь это даже не смешно! Правда, если Император и впрямь обнаружил измену под самым носом, он и должен подозревать всех и каждого. Но Алькерин не просто дал понять, что держит его, Халдара Орнарена, на заметке. Конечно, среди людей маршала есть доверенные лица императора, назначенные следить, чтобы новый командующий не выкинул чего-нибудь эдакого. Видимо, теперь им даны более широкие полномочия. Особого выбора у Алькерина нет, армию доверить больше некому, вот он и подстраховывается, намекая, что лучше хранить ему лояльность – ради собственного блага.

Орнарен передёрнул плечами. Мысль, что он будет находиться "под колпаком", удовольствия не доставляла, хотя он и знал, что бояться ему нечего. Тиокред Кравт далеко, в Настаране, и там, похоже, и умрёт, да и что он может предложить одному из виднейших арнарианцев империи? Рисковать же всем даже ради возможности поквитаться с Ларчем Халдар не собирался. Да и не испытывает он к Рокуэду никакой ненависти. Вот если бы тому ещё везло поменьше...

Халдар усилием воли отогнал привычные мысли о Ларче и заставил себя сосредоточиться на предстоящих делах.

Спустя несколько дней коэнская армия выступила в поход. Погода благоприятствовала маршу. Стояли тихие, солнечные, но не жаркие дни и в меру прохладные ночи. Уцелевшие крестьяне убирали уцелевший урожай, благословляя прекращение военных действий и желая проходящим мимо солдатам поскорее покончить с врагами. Эти места почти не пострадали, армия рабов прошла севернее, но местное население слишком хорошо помнило прошлые войны. Халдар вёл свое войско по Новой дороге, шедшей вдоль побережья мимо Рудесских гор и дальше, чтобы, превратившись в Южный Смунский тракт, у Сарлы слиться с Северным. Эта дорога давала преимущество во времени, а время было дорого – мало ли что учинят Кравт и его сторонники!

Что именно они могут учинить, Халдар узнал, когда его армия уже миновала Рудессы и шла по земле Смуна. Войско догнал гонец, привезший приказ немедленно возвращаться, поскольку в опасности оказалась не только столица, но и судьба трона. Тиокред с небольшим, но отборным войском высадился в Рамалле, неподалеку от Ханда, и сейчас быстрым маршем продвигался к Коэне. Ларч не смог ему помешать, занятый отражением самоубийственной атаки настаранских союзников Кравта. Выслушав гонца, Орнарен злорадно хмыкнул – оплошал наш великий полководец! Но это не слишком достойное чувство быстро сменилось тревогой. Вражеский десант в сердце Империи! И некому его отразить – все оставшиеся у императора силы здесь, в Смуне, под командованием Халдара. Нужно было срочно возвращаться, Пёс подождет. Всё равно ему не миновать переправы через Совилу, а под стенами Сарлы он простоит долго. Но надо поторопиться – пусть столица превосходно укреплена и вполне способна продержаться до прихода помощи, однако чем скорее эта помощь придёт, тем лучше. А когда подойдёт армия Халдара ... м-да, пожалуй, Кравт её и дожидаться не станет, удерёт раньше.

Армия повернула назад, но далеко уйти не успела. На четвёртый день марша, вечером, когда уже разбили лагерь, и Орнарен ужинал в обществе своих офицеров, к нему провели срочного гонца. Тот едва держался на ногах, и, к удивлению Орнарена, на нём не было значка императорского гонца. Запылённый мундир украшали только нашивки лейтенанта коэнского гарнизона. Халдар ожидал, что он достанет свиток, но тот, даже не отдав чести, измученно выдохнул:

– Коэна... Коэна пала!

Маршалу показалось, что он ослышался. Такого не могло, ну просто не могло быть!

– Что?! Что ты сказал?! – выкрикнули сразу несколько голосов.

– Коэна пала, – обречённо повторил лейтенант.

– Как? Когда? – Халдар почувствовал, что вокруг него рушится мир.

– Восемь дней назад. Кравт высадился в Рамалле и захватил столицу...

– Но Коэна прекрасно укреплена! Как можно было взять её с ходу?

– Ему ... открыли ворота. Измена... – лейтенант пошатнулся и ухватился за край стола.

– А Император? Его наследник?

– Не знаю...

– Кто тебя послал?

– Капитан Лехарт.

Халдар растерянно оглядел своих офицеров и встретил такие же потрясённые и растерянные взгляды. Что делать в этой ситуации, решать предстояло ему, хотя он понятия не имел, что теперь предпринять. Ясно было только одно – спешить стало некуда.

ГЛАВА 10

Совила брала своё начало в северных отрогах Рудесских гор. В верхнем течении порожистая и быстрая, ближе к морю она успокаивалась и неторопливо несла свои воды между пологих холмов и заболоченных низин. Там, где к ней подходили оба Смунских тракта, река разливалась почти на треть мили, но глубина её сейчас, в конце лета, была чуть выше колена. С угловой башни лагеря были отлично видны и широкая речная долина, и все три дороги, и мощные стены стоящей на том берегу крепости. Сарла была выстроена на совесть – с двумя рядами стен, высокими башнями и вынесенным на другую сторону дороги фортом. Начинавшийся от Сарльского брода Настаранский тракт проходил через ворота в соединявшей форт и собственно крепость мощной двойной стене. Сейчас ворота были наглухо закрыты, деревянные домики предместья – разобраны, а за зубцами стен поблёскивали шлемы и наконечники копий отборного гарнизона. Стоявшие на стенах катапульты и баллисты простреливали всё пространство вокруг крепости, в чём разведчики Гирхарта успели убедиться на собственной шкуре.

Да, вздумай Гирхарт лезть на эти стены, штурм обошелся бы ему недёшево и, скорее всего, ни к чему бы не привёл. Такие крепости с налету не берут. Поэтому Гирхарт не стал и пытаться. Коэнцы, должно быть, изрядно удивились, когда подошедшая армия встала лагерем на левом берегу, не делая даже попытки перейти через брод и начать осадные работы. Шли дни, но ничего не менялось – крепость и войско смотрели друг на друга поверх водной глади, и, если не считать запертых ворот Сарлы и усиленных караулов в лагере, словно бы и не замечали зловещего соседства. Это удивляло не только коэнцев, но и солдат Гирхарта.

– Нам нет необходимости идти на врага, – сказал Гирхарт, когда его офицеры набрались смелости спросить его об этом прямо. – Подождём, когда враг сам придет к нам.

– Думаете, они посмеют вылезти из-за стен?

– Эти, может, и не посмеют. Но враг придёт. Рокуэд Ларч – слышали про такого?

"Про такого", разумеется, слышали. Один из лучших полководцев Арнари и один из вернейших их сторонников, он не мог не поспешить к ним на помощь. Правда, самого императора Алькерина, как и его семьи, скорее всего, уже нет в живых, но ещё остаётся маршал Серлей, зять последнего правителя-Арнари, и, как его единственный выживший родственник – законный наследник престола. Сейчас он в Эмайе, но можно не сомневаться, что скоро он объявится под стенами Коэны, призвав на помощь всех, кто остался верен законным правителям.

С Тиокредом Ларчу говорить не о чем – слишком много на нём крови сторонников Кравтов; даже если Тиокред ради сохранения мира и решится его простить, не простят другие. Значит, Ларчу один путь – к Серлею, а поскольку флота у него нет, то он пойдёт посуху, по тому самому Настаранскому тракту, который запирает Сарла, а с недавних пор – и войско Гирхарта Пса. Как бы то ни было, Ларч не должен войти в Рамаллу.

Халдар Орнарен, как и ожидали, перешёл на сторону Тиокреда, значит, у Кравта появилось сильное войско. Как говорят, прежде чем присягнуть новому хозяину, Орнарен арестовал почти всех своих офицеров. Что ж, он никогда не забывал об осторожности – кто-то из них мог сохранить верность убитому императору и попытаться покарать предателя. Теперь можно не бояться, что Серлей задавит Тиокреда сразу по возвращении в Рамаллу, но вот против совместных действий Серлея и Ларча Кравт может и не выстоять. Гирхарту тоже будет сложно справиться с ними двумя, так пусть же законный император и претендент (Гирхарт мысленно улыбнулся, поскольку в эти слова обе стороны вкладывали прямо противоположный смысл) встретятся один на один. Кто бы ни победил, он окажется сильно обескровлен, и добить его будет не так уж трудно, особенно если позвать на помощь Арна с Эвером. Гирхарт предпочёл бы, чтобы его противником стал Серлей. Всё-таки с Кравтом они были соратниками и почти друзьями, и поднимать руку на бывших однополчан ему не хотелось. Да и его собственные офицеры-кравтийцы этого не поймут. Конечно, можно последовать примеру Орнарена, но это уж совсем на крайний случай.

Пока же хватало и иных дел, и первым из них, привычным и даже набившим оскомину, было превращение очередных новобранцев в солдат. Сколько у него времени, Гирхарт не знал, но знал, что армия Ларча если и уступает по численности его армии, то ненамного, а вот по качеству куда как превосходит. Это тебе не разбегающиеся вояки незабвенного Синарта Ярнера. В Настаране воевали лучшие из лучших, самые опытные и дисциплинированные, они всегда готовы к бою и драться будут храбро и умело. Первостепенной задачей Гирхарта было подтянуть своих бойцов до хотя бы отчасти сопоставимого уровня, а значит, были бесконечные учения, муштра и ночные тревоги.

Второй заботой стали смунцы. Посланцы местных племён приезжали к Гирхарту сами, не дожидаясь приглашения. О, эти всегда были готовы выступить против Коэны с оружием в руках, и именно поэтому приходилось постоянно их осаживать. Смунцы рвались в бой, но это не мешало им затевать между собой всё новые свары. Вековая вражда племён порой оказывалась сильнее ненависти к общему врагу, и Гирхарт начинал думать, что, пожалуй, проще бы было обойтись без столь беспокойных союзников. Ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы запомнить, чем смунец из племени рамнов отличается от нахеса, а ваир от караджа. На взгляд коэнского дворянина, каковым Гирхарт оставался в душе, несмотря на всю свою ненависть к предавшей его родине, разницы между этими дикарями не было никакой, но сами они ужасно обижались, если их путали. Разобраться же в сути их взаимных претензий он даже не пытался, хотя смунцы неоднократно пытались привлечь его к своим разногласиям в качестве третейского судьи. В таких случаях он или уклонялся под благовидными предлогами, или, если не получалось, старался решить дело так, чтобы и наказания и выгоды распределились равномерно. Надо заметить, что спорящие стороны обычно оставались довольны, или хотя бы не считали себя задетыми его решениями.

Положение усугублялось ещё и тем, что смунцы не просто не знали воинской дисциплины, они были её принципиальными противниками. С их точки зрения война была чередой поединков, в которых каждый выбирал себе противника по вкусу или положению, и по мере сил выказывал свою доблесть. Роль же вождя сводилась к тому, чтобы привести толпу воинов (именно толпу, строя они не признавали) на поле битвы и драться в первых рядах, превосходя всех храбростью и силой, а после победы по справедливости разделить добычу. Коэнских полководцев они отказывались считать мужчинами именно потому, что те почти никогда не принимали личного участия в сражениях. Поэтому, несмотря на огромное число добровольцев, толку от такого пополнения было мало. В конце концов, отчаявшись втолковать своим новым союзникам, что такое дисциплина и субординация, Гирхарт начал, по примеру всё той же Коэны, формировать из них вспомогательные отряды. В этом деле неоценимую помощь ему оказывал Исмир, который, как выяснилось, был ваиром, но неплохо знал и остальные племена, а кроме того, успел на практике убедиться в преимуществах регулярной армии. Соплеменники-ваиры слушали его охотнее, чем самого Гирхарта, который, как ни крути, был всё же чужаком. На представителей других племен Исмир имел меньшее влияние, но всегда мог дать дельный совет.

День за днём пролетал незаметно. Сарла не подавала признаков жизни, видимо, наместник Роон, как и Гирхарт, решил дожидаться подхода Ларча. Сам Гирхарт, фактически контролировавший весь остальной Смун, держал пикеты разведчиков на Настаранском тракте и со дня на день ожидал известий о появлении коэнцев. Одновременно он затребовал от своих агентов в Рамалле самые подробные сведения о положении в сердце Империи. Он всерьёз опасался, что у Тиокреда хватит соображения предложить союз по-прежнему обретавшемуся в Восточной Рамалле Арну, а у того – это предложение принять. Вдвоём им было вполне по силам разбить Серлея, как только тот высадится в Рамалле, и тогда положение самого Гирхарта сильно бы осложнилось. Но пока не было ни единого намёка на возможность такого развития событий. Серлей тоже не торопился с высадкой – то ли не мог договориться с Вааном, то ли согласовывал будущие совместные действия с Ларчем.

В конце концов Гирхарт решил написать Арну, объяснить ему своё видение происходящего и дать понять, что не стоит вмешиваться в склоку между коэнцами, если он всё ещё мечтает о создании независимой Рамаллы. Он даже начал составлять своё послание, когда к нему постучали, и Исмир передал донесение командира дальнего пикета. Армия Рокуэда Ларча шла на восток и была сейчас в трёх дневных переходах от Сарлы.