Текст книги "Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Мария Веселая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)
– А моего брата зовут Зак, и он хочет в туалет, да, Зак? – Чак внимательно оценивал мою реакцию.
– Да, – согласно кивнул мальчик, вставая с пола и протягивая мне ладошку. – Пойдешь со мной в мужской туалет, а то у меня молния на штанах заедает… Вдруг не смогу расстегнуть.
Я ответила на святой взгляд не менее невинной улыбкой:
– Не волнуйся, сейчас починим твою молнию.
Оглянувшись в сторону стола, я нашла на полу скинутый органайзер и достала из него простой карандаш. Спокойно присела возле ребёнка и натёрла зубчики молнии грифелем карандаша. Это, конечно, не мыло или парафин, но эффект оказал тот же.
– Пробуй, – скомандовала я парню, вставая.
Недоверчиво глядя то на меня, то на свои джинсы, Зак неуверенно попробовал сдвинуть молнию. Собачка ходила легко и просто. Я улыбнулась.
– Но если ты боишься идти один, то я могу составить тебе компанию, конечно.
– Я ничего не боюсь!
– Даже описаться? – Я подняла бровь. – Тогда ты смелый парень… Пойдём попьём чай в столовой?
– Сначала в туалет, – покраснел парень, хмуро переглянувшись с братом.
Я пожала плечом, мол, хозяин – барин. После подобного знакомства директор меня провожал неоднозначным взглядом. Кажется, я заметила у него желание позвонить Чарли и спросить, не числилось ли за мной чего криминального. Можно подумать, папа меня сдаст. Ха!
– Кстати, меня зовут Белла, – решила я представиться, гадая, почему мистер Грин не представил няню детям.
– А мы знаем. Ты новенькая. Папа сказал, что ты про нас ещё не знаешь и согласишься, – Чак ответил и за себя, и за брата.
– Вообще-то, я знаю, что вы ещё те шалопаи, меня хорошо снабжают информацией друзья…
– И почему ты не отказалась? – поинтересовался Зак, помедлив у двери, куда дамам вход запрещен.
Я усмехнулась, мальчиков не так уж и сложно различать. Особенно, если подмечать некоторые мелочи во внешности и поведении.
– Я люблю веселиться, а с вами будет весело.
Бандиты переглянулись и ответили хором:
– Это точно!
Наивные… На проблему «закончившейся» туалетной бумаги я отреагировала спокойно, отдав недовольному моей реакцией Заку небольшую пачку влажных салфеток. Не знаю, пожалуется ли уборщица на засор, но надеюсь, он эту бумагу просто спрятал.
– Куда мы идём? – поинтересовался Чак, странно разглядывая мои волосы.
Именно тогда я почувствовала, как в них что-то шевелится, запустила туда руку и вытащила крупного такого, мясистого, тараканчика.
Я на него смотрю, таракан на меня. Дети на нашу колоритную пару. К их горькому разочарованию я не завизжала, ногами не затопала, остановилась и спросила довольно миролюбиво:
– Как зовут красавца?
Чак недовольно засопел и отобрал у меня зверюшку, засунув того в специальную банку, которую неохотно достал из рюкзака:
– Это Осирис.
– В честь египетского бога смерти? – удивилась я. – Уважаю. Жаль, что это не скарабей…
За это я удостоилась внимательного, оценивающего взгляда близнецов и невольного признания:
– А ты разбираешься… Так куда мы идем?
– Сначала на английский, мне необходимо сдать своё эссе, потом я предлагаю зайти в класс музыки, там неплохая шумоизоляция и можно побарабанить на инструментах… В этот час кабинет как раз свободен… Потом у меня по расписанию химия, и я предлагаю на ней немножко пошалить, если вы обещаете быть достаточно осторожными, после экспериментов можно сделать водяные бомбочки и покидать их с третьего этажа…
– А ты знаешь, как сделать водяную бомбу?
Я смерила детей снисходительным взглядом:
– В сдутый шарик налить воды и сбросить кому-нибудь на голову с высоты, а вы знаете как сделать бомбу «Черная мамба»?
Парни переглянулись:
– Нет…
– В сдутый шарик налить воды и пустить туда чернила… При попадании в противника бомба закрашивает все: одежду, кожу и даже волосы… А смыть ужасно сложно… Но чернила я не купила, зато взяла гуашь…
– Вау…
Вот оно восхищение в мужских глазах!
– А ты стрелять из рогатки умеешь?
Вот тут я улыбнулась маленьким бандитам искренне, и решила ошарашить детей окончательно:
– Спрашиваешь! Да я с отцом-шерифом на выходных хожу в настоящий тир с огнестрельным оружием! Рогатки, луки со стрелами, трубочки из ручек… И даже самострелы… В детстве я опробовала всё, сеньоры.
Дети смотрели на меня, как на директора конфетной фабрики. Я знала, что мы найдём общий язык…
Реакция класса и мистера Мейсона на наше с близнецами пришествие заслуживала особого внимания, но шок достиг апогея, когда из моей неловко расстегнутой сумки выпал простой целлофановый пакет с подозрительно белым порошком и тяжёлый молоток…
– И ей доверили детей… – Бо прыснул и сложил руки на груди, притворно осуждающе качая головой.
– Завидовать нехорошо, Квон, – понимая, как всё это выглядит со стороны, я совершенно не обиделась на его подначку.
– Мисс Свон, скажите, что вы не ограбили отцовский склад с вещдоками, – вздохнув, попросил меня учитель, которого мне пришлось заверить, что молоток мой личный и будет применяться лишь в мирных целях, а крахмал ссыпан в пакет сегодня утром опять же мной лично, притом хихикающий и бессовестный Квон – свидетель.
Только после этого нас отпустили…
Зря…
Музыкальный класс я вскрыла шпилькой, чем заслужила немое восхищение в глазах маленьких бармалеев. Там дети отвели душу, бряцая на всём подряд, пока я с улыбкой смотрела, как они выматываются перед химией, на которой парни мне нужны чуть уставшими, но веселыми.
На химии нам рады не были, но согласились выдать посуду, халаты и защитные очки. Единственными «реагентами», которые нам доверил строгий преподаватель, были пищевые красители и вода, но мы не расстроились. Каково же было удивление класса, когда с нашей парты послышался восторженный визг детей, наблюдающих пышно вулканизирующую зеленую плотную пасту, которую я сотворила из воды, таблеток гидроперита, пакетика сухих дрожжей и жидкого мыла для посуды… После этого я достала ждавший своего часа крахмал, смешав его с водой и красным красителем до сметанообразного состояния, а потом дала детям с восторгом изучить «неньютоновскую» жидкость, которую они безуспешно били кулаком и молотком. К концу урока за нашими экспериментами завистливо наблюдал весь класс.
Потом мы ушли делать цветные водные бомбочки, несколько раз сбегав на третий этаж и обратно, ни в кого не попали, но раскрасили асфальт во все цвета радуги… Впрочем, как и собственные руки. Но оставшееся средство для мытья посуды оттёрло всё.
Когда пришло время ланча, дети были голодными и укрощёнными, хоть и не оставляли попыток проверки меня на прочность:
– Белла, а кто тебе нравится больше: я или Чак? – хитро мигнув глазками, спросил именно Чак, которого я с самого начала запомнила по вечно болтающемуся шнурку на кедах.
Я присела на корточки перед ним и заправила шнурок, чтобы мальчик не запнулся.
– Вы мне оба нравитесь, Чак, – я посмотрела мальчику прямо в глаза, давая понять, что разгадала его уловку. – Ты мне нравишься как Чак, а Зак мне нравится как Зак.
– Но мы же одинаковые! – воскликнули близнецы хором.
Я улыбнулась:
– А вот и нет. Вы совсем-совсем разные. Чак очень говорливый, инициативный и хитрый мальчик. А ты, Зак, очень любознательный, вдумчивый и осторожный. Как вас можно перепутать?
Несколько минут мальчики задумчиво молчали, но стоило нам вернуться к общему столу, как Зак оседлал своего любимого конька, задав, наверное, сотый вопрос за сегодня:
– Белла, а откуда берутся дети?
Бо подавился и посмотрел на меня с ужасом. Дело в том, что он-то знал, что до этого я на все вопросы детей отвечала предельно честно…
– Ну, вам наверняка уже пытались напеть про аистов и капусту, да, мальчики?
– Да. Какая-то не слишком правдоподобная теория, – поморщился Чак.
Я кивнула:
– Вообще-то это достаточно сложно и скучно для понимания, но я попытаюсь рассказать об этом так, чтобы вы поняли, ребята…
– Белла, им шесть лет, может, не надо? – Анжела Вебер очень переживала за детей и мою просветительскую деятельность.
– Да, брось! Они проводили со мной химические опыты, они достаточно взрослые, чтобы знать правду!
– Белла, директор тебя убьет! – Эрик пытался отговорить меня, но уже без особой надежды, видя наш с детьми энтузиазм.
Я обернулась к близнецам:
– Вы же не расскажете папе?
– Нет! – хором ответили те с самыми честными на свете глазами.
– Хорошо, я вам верю, маленькие сеньоры. Слушайте. Вы видели, как мужчины и женщины целуются?
– Фиии!
– Да, когда взрослые целуются в губы, есть риск того, что через некоторое время у них будет ребёнок… Если они серьёзно это планируют, то они едут в больницу и рассказывают о своём желании доктору. Доктор берёт у мужчины и женщины анализы, делает с ними необходимые манипуляции, а потом…
Я замолчала и обвела всех хитрым взглядом:
– А что потом? Потом доктор выписывает будущей мамочке постельный режим, во время которого её лучше не беспокоить, и даёт ей баночку особенных витаминок. Она должна выпить их все, и тогда в её животе появится ребеночек или даже несколько, как было у вашей мамы. Всё зависит от баночки и витаминок. Её живот начинает расти, и через несколько месяцев деткам становится тесно и они вылезают из животика мамы.
– А почему после посещения врача женщине нужен постельный режим? – Зак, как всегда, хотел докопаться до сути.
– Ну, это чем-то похоже на болезнь, ребят. В это время женщина страдает перепадами настроения, мучается от тошноты, даже может потерять сознание, так что беременные всегда требуют особо бережного отношения к себе. От этого зависит жизнь и здоровье малышей и будущей мамы.
– Но я видел, как ходят по улице женщины с животом. И год, и два…
– Они толстые, а не беременные, дурак, – перебил брата Чак.
– Не все беременные чувствуют себя плохо, некоторые настолько рады своему состоянию, что бегают, как окрыленные. Но это не значит, что им можно нервничать, пугаться или поднимать тяжёлое.
Мальчики молчали, задумавшись о чём-то своём, а я воспользовалась передышкой в их любопытстве, чтобы поесть.
Отстрелялась…
– Жалко, что ты не наша мама, – вздохнул после длительного молчания Зак, а Чак кивнул ему, соглашаясь.
Кажется, эти дети думали об одном и том же всё это время.
– Давайте я буду вам просто другом, ребят, – улыбнулась я детям, потрепав их по непослушным вихрам. – У вас ведь уже есть мама, и ей бы было очень больно слышать от вас подобные слова.
Близнецы надулись, как всегда происходило, когда я заканчивала их хвалить.
– Но мы же тебе нравимся, и ты нам нравишься, – Чак очень уверенно говорил за себя и за брата. – С тобой весело и интересно, ты не задавака, как многие взрослые, ты рассказываешь интересно и понятно, и ты не целуешься…
На последней фразе я от души рассмеялась. Какой важный критерий!
– Дети, я вас обожаю! – хитро осмотрела своих потенциальных сыночков и предупредила:
– Но лучше я буду вам другом, потому что если я буду вашей мамой, мне придётся укладывать вас спать пораньше, кормить здоровой едой и следить за тем, чтобы вы чистили зубы…
Мальчики с ужасом переглянулись, а потом помолчав, не сговариваясь, согласились, что в таком случае я буду их общей подружкой.
– Подружка звучит лучше, чем друг, – авторитетно заявил Зак, пока Майк и Тайлер тихо сползали под стол от моих кавалеров. – Папа говорит, что его друг никогда не бывает рядом, когда нужно…
– Настоящий друг всегда будет рядом с вами в трудный момент. – Я улыбнулась, вспомнив Свету.
– И ты будешь с нами, даже если наступит конец света? Ты спасёшь нас?
Я посмотрела в умненькие глаза Зака.
– Боюсь, что предотвратить конец света будет не в моих силах. Я же не могу остановить метеорит или ядерную бомбу, например, или прекратить войну целых стран… Но если подобное случится на нашей планете, то я отправлюсь к вам домой, и мы поедем в бассейн с водными горками или в парк развлечений… А, может быть, будем играть, кататься на лошадках и есть сладости, всё-всё, что найдем.
– Зачем?
«Чтобы мы не успели испугаться смерти», – подумала я, вздрогнув, но сказала иное: – Чтобы вы запомнили этот мир ярким и весёлым, дети…
Всё будет хорошо. И даже вчерашние ошибки завтра пойдут нам на пользу
Средний человек озабочен тем, как бы ему
убить время, человек же талантливый
стремится его использовать.
– Артур Шопенгауэр
Белла
Эти две недели пролетели стремительно. Почти так же стремительно, как мой первый день в компании близнецов.
С мистером Грином в тот же понедельник я имела серьёзный разговор. Мужчина предложил мне работу няней на любых условиях:
– Поймите, вы очень понравились моим детям. Я не мог найти управу на них с тех пор, как моя жена сбежала из нашего города, не желая вспоминать ни меня, ни близнецов…
– И с чего вы взяли, что я, дочь такой же сбежавшей, могу послужить вашим детям достойным примером? – мне польстило, что моим талантам оторвы заинтересовались на профессиональном уровне, но соглашаться на работу не спешила.
Наверное, я ещё хорошо помнила, что этот милый дяденька планировал меня подставить утром. Без моральной и материальной подготовки я бы с мальчиками вряд ли справилась.
– С того, что ваша мать взяла вас с собой и дала неплохое воспитание, насколько я могу судить… – директор внимательно изучал моё личное дело, а закончив, продолжил доброжелательным тоном:
– С моей стороны гарантирую любое содействие в школе… Когда я говорю «любое», я именно это и имею в виду, мисс Свон.
Я оценила серьёзное выражение лица мистера Грина, мысленно перекрестилась и предложила кандидатуру Аюши. Она, насколько мне известно, как раз заканчивала контракт с прошлой семьёй, у которых жила последние пять лет, и мечтала уехать из слишком шумного для её скромной натуры Нью-Йорка. Зарплата, которую предлагал директор, не уступала её прошлой, а история брошенных деток предсказуемо растопила золотое сердце моей милой Мери Поппинс.
Компромисс был найден, и я осталась братьям «подружкой», иногда заезжая к ним в гости.
Подготовка к празднику шла полным ходом, параллельно уточнялся план далёких, но таких желанных для многих весенних танцев, а я крутилась как белка в колесе, разрываясь между Форксом, резервацией квилетов и Сиэтлом.
В Форксе была школа, где Эрик припахал меня вести небольшую колонку в местной газете, назвав её в шутку «Разговоры с Белоснежкой». Никто не сбрасывал меня и с должности школьного фотографа, так что я часто носилась по школе с фотоаппаратом на шее, словно папарацци, увековечивая исторические или забавные моменты жизни школяров.
Возможно, если бы я не участвовала в организации школьных событий, я бы так не уставала, но я почувствовала какую-то гипертрофированную ответственность за этот Валентинов день.
Скупались цветы, готовились ленты, я лично забрала на почте посылку от мамы, где лежало моё белое платье, пуанты и крылышки, также я попросилась присутствовать на физкультуре, согласно своему расписанию, убивая этим двух зайцев: во-первых, я вспоминала детство и несложные балетные па, стараясь не напрягать руку, а во-вторых, присматривала за Бо.
К слову, с Квоном у нас сложились странные отношения. Все поголовно считали нас парой, я могла без всякого стеснения обнять его на людях или наоборот, он часто сопровождал меня куда бы то ни было, сидели мы вместе, не считая чёртовой биологии, где мистер Баннер, строгих правил, рассадил нас, вернув меня в лоно хмуро молчащего Каллена… Но мы парой не были. Просто в какой-то момент, в очередной раз подвозя меня до дома, Бо повернулся и внезапно спросил меня прямо:
– Белла, мы кто друг другу?
Сказать, что я растерялась, это ничего не сказать. Но когда я наконец заговорила, мой голос меня не подвел:
– Я не знаю. Тебя очень волнует неведение?
Квон улыбнулся мне открыто и мягко, а в его глазах не было ни намёка на фальшь:
– Ну, я-то знаю, что мы с тобой как минимум друзья.
Его слова заставили меня испытать настоящее облегчение.
– Что ж, это как минимум звучит неплохо. Зайдёшь на чай?
Этот день ничего не изменил в наших отношениях, и я была рада этому. Мы так же весело общались, понимая друг друга с полуслова, дурачились, ходили в гости, смотрели фильмы, мюзиклы, мультфильмы… Квон был в шоке, когда узнал, что я не смотрела диснеевскую «Красавицу и чудовище» и подкалывал меня, пока я не села смотреть с ним этот мультфильм.
– Ну, классно же?
– Та волшебница сделала этому принцу услугу, когда превратила его в это милое лохматое чудовище, Бо, – я скептически смотрела, как моя, по сути, тёзка, кружится в вальсе с парнем, которого лично я бы назвала противно смазливым. – А та милая чёрная метёлочка для пыли? Нет, ты таки видел, во что в конце превратилась эта метелочка? В швабру какую-то превратилась, которую в мультиках лучше детям не показывать… Какой возрастной рейтинг у этой истории? А как эта девочка-колокольчик взвалила на себя эту тушу мамонтёнка после драки с волками? Кстати, этот принц боится крови, как я понимаю? Почему он свалился как подкошенный от трёх царапин?
Бо хохотал до слёз, пока я с наигранным негодованием комментировала сказку. Мы вообще чертовски многое превращали в шутку.
Почти всё.
Но иногда мне приходилось быть серьёзной. Например, когда я приезжала в резервацию, чтобы проверить состояние пасеки, или когда решала, какой товар будет продаваться в новом магазине, а какой не будет. Нам повезло выкупить первый этаж здания как раз напротив той кофейни, где я пристрастилась к клубничному десерту. Попробовав его первый раз, Блэк-младший минут на пять впал в нирвану, а потом запросил добавки. Я не смогла отказать своему любимому сладкоежке.
Ремонт в магазине шёл полным ходом, а мне не терпелось посмотреть, как будет выглядеть понравившийся дизайн не на бумаге, а наяву. К слову, помощь с проектом и планировкой пришла, откуда не ждали. Ну, я так точно не ожидала подобного от миссис Каллен, с которой мы второй раз встретились, когда я сидела в больнице и ждала очереди на восстанавливающие процедуры для многострадальной руки. Я как раз обложилась журналами интерьера, которые с удивлением нашла на столике возле диванчика, пока шелест блестящих страниц не прервал знакомый голос приёмной матери Эдварда:
– Не думала, что они реально кому-нибудь пригодятся, – миссис Каллен улыбнулась и присела рядом со мной. – Здравствуй, Белла. Задумала делать ремонт?
Поздоровавшись, я объяснила женщине свою проблему. Конечно, можно было бы заказать проект у дизайнеров интерьера в Сиэтле, но мне хотелось, чтобы это они приходили в эту лавку за вдохновением, ну и товарами…
– Стиль «Прованс» тут не подойдёт, может быть, нечто подобное? – она пролистала журнал, чтобы показать мне интересную картинку.
Через пять минут общения, обсудив цветовую гамму, мебель, отделку я была готова расцеловать эту женщину. В тот же день, сразу после лечения, мы поехали с ней на место, где она сделала наброски. Вернулась я поздно, уставшая, но абсолютно счастливая. Мне кажется, что я даже во сне благодарила миссис Каллен…
Что до её приемных детей, то отношения в школе были натянутыми. Элис часто пыталась заговорить со мной, но разговоры я неизменно поддерживала в настороженно-вежливом тоне, отчего предсказательница куксилась, но не жаловалась, зная, что причин с ней держаться холодно у меня хоть отбавляй.
Роуз и Джаспер меня гордо игнорировали, в этом плане ничего не менялось. Эмметт мог игриво подмигнуть в коридоре, а как-то раз он пробил меня на смех, когда чудесно сыграл мима, которому в голову зарядил коварно слепленный снежок. Отгадать, кого он пародирует, не составляло труда, но у здоровяка были столь комично приподняты брови, что я не выдержала и расхохоталась, наверное, впервые за неделю оглянувшись на Эдварда.
Эдвард… В начале той недели до меня дошёл странный слух, который, честно говоря, сбил с толку. Одноклассницы открыто сочувствовали Каллену и говорили, что я коварная разлучница. Кого именно и с кем разлучила – я спрашивать не стала, пропустив информацию мимо ушей, но во время ланча как-то внезапно зашёл разговор о сексуальных меньшинствах, а меня спрашивали, будто специалиста. Когда я спросила о причинах подобного интереса, Майк, не ответив, задал встречный вопрос:
– Белла, вот ты бы могла дружить с геем?
– Дружила и дружу вообще-то. Лет восемь плотно общаюсь с прекрасным стилистом из Нью-Йорка. К слову, Кальяс совершенно не раздражает меня своей ориентацией, у него необыкновенный вкус в одежде и неповторимый подход к своим клиенткам. За несколько часов этот кудесник сотворит из гусеницы бабочку, параллельно сделав себе маску, а девушке массаж, – я покачала головой, вспоминая своего любимого грека. – Тем более, он влюбляется только в таких же геев, оставив мне на откуп натуралов. Так что даже в охотничьих угодьях мы с ним не пересекаемся, что, без сомнений, является залогом прочной дружбы.
После этой фразы на меня уставились все присутствующие.
– Так вот, в чём была промашка Каллена, – Тайлер откинулся на стул и хитро, но без осуждения посмотрел на меня.
– Не понимаю, о чём вы, ребята.
– Эдвард влюблён в Бо. Ты думаешь, он просто так ни с кем не встречался? – вспыхнула Джессика.
– Я вас умоляю! Эдвард не… – начала я уверенно, но осеклась.
Как-то вовремя вспомнилось, что холодок в отношениях прокрался у нас с Калленом как раз тогда, когда я начала общаться с Бофортом. Неодобрительный взгляд Элис при знакомстве с Квоном, мои мысли о том, что Бо – мужская версия книжной Беллы Свон, мрачный вид Каллена там, в тире, которым он прожигал рубашку, которая однозначно пахла Бо…
Я тихо захлопнула рот и так же тихо поинтересовалась:
– И давно вы в курсе?
– Давно, не волнуйся, – отмахнулась Джесс. – На тебя никто не подумает.
О чём именно не подумает – я, честно, не поняла, но переспрашивать постеснялась. Мало ли, что случилось в тот год, когда приехали Каллены и Бо…
У Бо, который вернулся с подносом еды, я тоже не выспрашивала, всё ещё смущённая новым пониманием. Разлучница… Ну кто бы мог подумать…
В общем, Эдвард меня презирал.
Эдвард
– Джаспер, он хочет меня убить… – простонала-проныла Элис под моим бешеным немигающим взглядом.
– В принципе, как мужик, я его понимаю, кроха… Я ведь не ошибусь, что в твоём списке смертников этот гей стоял сразу после Бо? Да, Эдди? Ну, скажи, что ты меня любишь, голубочек…
Джаспер догадался накрыть меня «тазом» спокойствия. Я не сопротивлялся, понимая, что рискую сорваться и порвать всех и вся…
Эмметт плакал от смеха без слёз:
– Эдвард, что ты обсуждал с Беллой, если эта разумная девочка сразу поверила в эту сплетню? Чую, что не танки, самолёты, поезда… Но про машины вы хотя бы раз говорили?
– Помолчи, Эм.
Розали тоже с трудом сдерживала улыбку, но в мыслях она смеялась безбожно…
– В принципе, я вначале тоже считала, что ты на мою красоту не реагируешь не просто так… Но Бо действительно миловидный мальчик, Эдвард…
Я чувствовал себя полным кретином после рассказа девушки о парне из Нью-Йорка. То, что здоровый индеец, который по словам Элис «лапал» Беллу, относится к ней как к сестре, притом старшей, я выяснил ещё раньше, чем Белла начала тепло общаться с моей матерью.
Я должен был понять, что предсказательница меня надула, когда вся моя семья неожиданно встала на защиту Изабеллы Свон. Точнее, на защиту её морального облика…
– Посмотри на себя, Эди, – вздохнул Эмметт как-то вечером, наблюдая за моей агонией. – Ты одинок и стар, как дерьмо мамонтов…
– Не придавай ему значительности, – насмешливо перебила мужа Роуз.
– Хорошо, он просто столь же старомоден, детка.
Эмметт с удовольствием поцеловал любимую блондинку и только после этого продолжил:
– Ну, смирись, брат, нету… сгинули трЭпетные барышни даже со страниц новых романов! Они уже в моё время были штучны. Что ты хочешь получить в двадцать первом веке, старикашка?
– Дело не в возрасте, Эмметт, – перебил вампира Джаспер, – дело в том, что кто-то слишком требователен…
– Он сбегал из Форкса, так как считал себя недостойным её, а вернулся, чтобы сказать, что он слишком хорош для неё, – не выдержала Элис. – Правильно она тебя назвала – ханжа!
– А мне показалось, что девочка очень добрая, – мягко вступила в разговор молчавшая до этого Эсми. – Она так защищала этого мальчика и его маму в магазине… Кстати, я думаю, что нужно будет как-нибудь незаметно принести им к порогу еды, нам продукты всё равно без надобности…
Карлайл молча читал истории болезней, не вмешиваясь, но внутренне соглашаясь с женой.
– Ты бы видела, как Белла объясняла детям сложные вещи, – внезапно поддержала Эсми Розали.
– О, да… – протянул Эм, усмехаясь. – Чего только стоит теория о происхождении детей! Сплошная оригинальность и доступность! Не знал бы истину, сам поверил!
– Кто о чём… – Джаспер закатил глаза.
Но даже в его воспоминаниях девушка ассоциировалась с чем-то светлым.
Тогда я чувствовал себя единственно зрячим среди слепцов, отгоняя от себя, как мне казалось, надуманный образ… Но оказалось, что слабым на зрение был именно я. Ревность точно затмила мой разум.
Да, ревность, чувство, которое дремало во мне столько лет, легко отыгрывалось сейчас. Я мог ревновать Беллу к друзьям, прохожим, которые слишком долго задержали на ней свой взгляд, но самые ужасные, всепоглощающие эмоции я испытывал, когда рядом с Беллой стоял он – Бо. Кто бы мог подумать, что этот хрупкий, неуклюжий мальчишка может вызвать во мне такую ненависть?
И эта ненависть была направлена не только на него. Порой я ненавидел даже себя.
Чем чаще я слушал мысли Бо, тем больше я понимал, что этот парень лучше подходит Белле. Он был намного… человечнее, чем я. Возможно, до превращения в вампира, я и мог составить Квону достойную конкуренцию, но сейчас…
Он относился к Белле с уважением, теплом и достоинством, которых она, безусловно, заслуживала. А учитывая то, что, даже виня Беллу в ветрености, я не мог терпеть хамское отношение к ней со стороны её окружения… В общем, своей галантностью чертов Бофорт кардинально отличался ото всех надоедливых подростков, что кружились вокруг девушки. И она заметно благоволила ему, наверняка, по этой же причине. Хотя и других было как будто не достаточно…
Мне стоило некоторых усилий признать, что Бофорт Квон был не глуп, про него даже можно сказать «начитан», «проницателен» и «сообразителен». Бо нравилось, когда Белла улыбается, и он всячески старался вызвать эту улыбку… И к моей сладкой боли, у него это часто получалось… Ему было не важно, рассмеётся ли она над ним или его шуткой. Парню просто хотелось слышать её смех. Он был заботлив.
Иногда мне хотелось содрать с себя кожу от зависти, насколько он был заботлив, как оберегал её, беспокоясь, чтобы его тотальное невезение не перекинулось на девушку, как заразный вирус… Но, скорее, рядом с Беллой этот неудачник то и дело вытягивал свой счастливый билет. То, как девушка смотрела на него, спасало Квона от моей удушающей и смертоносной ненависти.
Ревность иногда казалась невыносимой… Джаспер несколько раз ловил себя на мысли, что жизнь Бо может внезапно прерваться, даже если они со Свон ненадолго поссорятся. А его искорёженный труп не найдут даже с собаками. Однако они не ссорились. Этот парень никогда не обижал Беллу, не зная, что этим спасает себя от ужасной смерти. Он даже пытался неловко, но настойчиво защищать дочку шерифа от других возможных обидчиков. По мере скромных человеческих сил.
Но главное, парень не гасил её огонь своим спокойствием, а делал его контролируемым тёплым пламенем, у которого хотелось погреться.
Он понимал её. Лучше, чем я.
Привыкнув находиться в его голове, я почти сливался с его сознанием в такие болезненные моменты, как сейчас.
Они сидели в кафетерии, оба быстрее из всей компании разделались с обедом, почти не присутствуя в подростковых разговорах-перепалках. Белла чуть прилегла, опираясь на плечо парня, и с ленцой следила, как Квон решает тригонометрию. Он приобнял ее, чтобы ей было удобнее, и я испытывал тихое бешенство от того, что он не ценит эти мгновения близости так, как ценил, нет, смаковал бы их я.
Неблагодарный засранец.
И я ненавидел его в такие моменты больше всего. Моё желание подойти и впечатать его голову между страниц учебника доходила в эти минуты до абсолюта. Даже тогда, когда его мысли вертелись вокруг Беллы, и он допускал в них фантазии о совместном будущем, он не бесил меня с такой силой, как тогда, когда не видел, упускал, воспринимал как должное и постоянное её внимание, нежность, заботу. Как он мог заниматься какими-то чёртовыми уроками, когда рядом с ним сидела Она?
Конечно, я понимал свою пристрастность.
Когда Белла игнорировала этого парня, читая очередную книгу или учебник, я бесился, что он пытается отвлечь её от самообразования.
Двойные стандарты? Нет, не слышал… Она и её желания всегда были для меня в приоритете.
Даже тогда, когда я фантазировал над тем, что когда-нибудь этот идиот влюбится в другую, ведь люди так непостоянны, развязав тем самым мне руки и подписав себе смертельный приговор, я содрогался от подобной мысли, с ненавистью думая о разбитом сердце Беллы, которая, кажется, была действительно влюблена в этого парня.
– Джаспер, ты не мог бы посмотреть… – начал я, вспоминая, что могу воспользоваться даром эмпата.
Вампир понял меня с полуслова:
– Это не влюбленность. Близкое, нежное, такое встречается у близнецов. Хотя подожди… – брат пригляделся внимательнее, увидев то, чего я и боялся. – Элис права, их чувства только зреют. Они молоды. И между ними достаточный уровень доверия для того, чтобы хотя бы попытаться сделать то, что оба гонят от себя.
Элис смотрела на меня с неприкрытым раздражением.
– Ну, что? Доволен?
Я сглотнул яд… Неужели я смогу остаться в стороне?
Уже сейчас я понимал, что это потребует титанических усилий.
Белла была неисследованной землёй. Терра инкогнита. Диковинным островом. Я ощущал себя Миклухо-Маклаем у берегов хранящей свои загадки Новой Гвинеи…
Каждый её разговор я сохранял в памяти, изучал по крупицам, анализировал. Слишком часто она подкидывала мне интересные темы для рассуждения. Когда почти все девушки ратовали за равноправие с мужчинами, переплюнув в своей горячности саму Эбигейл Адамс, а молодые люди смеялись и шутили о месте дам на кухне, Белла молчала. Она молчала даже тогда, когда Джессика Стенли, желая выделиться, кокетливо стрельнула глазками в сторону Ньютона и излишне томно сказала, что каждый мужчина выбирает женщину себе под стать. То есть король всегда выберет королеву. Но когда эти дети спросили Свон, она перевернула их миропонимание.
– Там, где мужчина король, женщина редко чувствует себя королевой. Чаще народом, – задумчиво начала Белла. – Нет, нормальный мужчина не может быть в отношениях королём… Это подразумевает блестящий венец принцесски на его голове, налоги, может быть, ещё и «военную» службу со стороны женщины, где она, а не он должна стоять на страже и защищать эти отношения вассала и подданной… Не комильфо… Опять же это допускает смену подданства на другое или даже гражданство.
