Текст книги "Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Мария Веселая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
– Не рви свои, может быть, когда Света приедет, посмотрите…
Я бы спросила Каллена, откуда он узнал о приезде Светы, если я говорила об этом только Анджеле, но на меня внезапно напала икота, в условиях которой ссориться было неудобно.
– Щекотать или пугать будем? – зловеще спросил Эмметт, с улыбкой маньяка приближаясь ко мне.
– Ты её уже пугаешь, – уточнил Джаспер, дыша в противоположную сторону от меня.
– Ик!
Моей шеи коснулось что-то холодное, перекидывая волосы на грудь, твёрдые пальцы медленно прошлись в пугающей ласке от шеи по позвоночнику до самой талии, останавливаясь на ней в своём смелом путешествии, а потом бархатный голос соблазнительно спросил:
– Жажда не мучает?
Моргнув, я сделала судорожный вдох, так как всё это время непроизвольно задерживала дыхание.
– О, икать перестала, – с мягкой улыбкой отпустил меня Каллен, показательно оттряхивая руки, будто от мелкой пыли. – Не благодари!
И ушёл, смеясь, оставив меня в недоумении соображать, что это только что было и стоит ли мне обидеться.
Карлайл
Я был удивлён, заметив машину шерифа возле больницы в такой час.
– Время позднее, мистер Свон, что-то случилось? – я не был Эдвардом, но чувствовал, что отец Беллы приехал ко мне для серьёзного разговора.
– Здравствуйте, Карлайл. Я не хотел отвлекать вас разговором во время работы, а сейчас уже поздно… Не знаю, на что я рассчитывал… Конечно, вы спешите и сейчас поедете домой… – Чарли был серьезно расстроен.
Я мягко улыбнулся и заверил его, что ничуть не устал и готов выслушать шефа полиции.
– Это долгий разговор, мистер Каллен. И я пришёл к вам не как шериф к врачу, а как отец к отцу.
Что ж, это объясняет наличие серебристого вольво на вечерней стоянке больницы вместо привычного мерседеса, на котором меня обычно забирает Эсми.
– Тогда я тем более не собираюсь уходить от разговора.
Интересно, мой сын в машине или просто где-то поблизости?
Чарли заметно расслабился:
– Вам ведь наверняка звонили со школы? Белла и ваши дети выиграли экскурсию в музей Сиэтла…
Ту самую экскурсию, которой мой сын планировал порадовать дочку шерифа на прошлой неделе… Вот, что значит настойчивость…
– Да, Чарли, Эсми что-то говорила об этом, они блестяще прошли тест IQ, верно?
Отец Беллы скривился, как от зубной боли:
– Учителя заметили, что никто не ожидал от них хороших результатов, так как они закончили раньше всех.
– Ну, нас можно поздравить с умными детьми, разве это плохо?
Шериф Свон не поддержал моего энтузиазма. Он выглядел скорее расстроенным, когда, помолчав, признался:
– Не знаю, как у ваших детей, но у Беллы это началось с самого детства. В год она прекрасно говорила, ходила, сама делала зарядку. В полтора освоила русский в детском саду. В два с половиной читала и считала. В три начала делать выкройки для кукол с няней и старшей подругой, красила ткань, делала намётки, мастерила кукол. Но она не играла в них. Она их продавала, Карлайл, – Чарли говорил это с какой-то странной смесью гордости, ужаса и грусти. – Моя дочь была необычайно взрослым ребёнком, что продлило детство её матери, но я предпочитал не замечать её странностей, пока перед нами не встал вопрос школы… Белла отказалась идти в школу для маленьких гениев, в которую её хотел отправить её дед. Запретила называть себя вундеркиндом, сказав, что те обычно плохо заканчивают… Я мог бы подумать, что дело в её подруге, Светлане, что дочь хочет учиться вместе с ней, но Белла отказалась даже перепрыгивать учебный год, хотя учителя нам не раз советовали, чтобы Белла закончила хотя бы год экстерном. Она всегда знала ответы на их вопросы.
– Ваша дочь не хотела закончить школу пораньше?
– Белла в принципе не любит торопить события. Она была… – Чарли осторожно подбирал слова, – очень степенным ребёнком, со снисходительностью смотрела на бегающих детей и взрослых. Оглядываясь назад, я даже вижу, что она по-взрослому учила нас с Рене жизни.
Я улыбнулся, хотел бы я увидеть эту малышку раньше.
– Но в последнее время она сильно изменилась, я не узнаю собственного ребёнка. Она стала плохо спать, мало ест, почти не бывает дома…
Какое совпадение, мистер Свон, Эдвард тоже! – позволил я себе улыбнуться в мыслях, зная, что сын прочтёт это.
– Хотя, возможно, дело в магазине, но… Она и раньше могла увлечься чем-то, но как только это получалось на нужном ей уровне, Белла бросала это и бралась за что-то другое… Балет, танцы, музыка, фотография… Но с магазином ей помогают, думаю, дело не в нём.
Надеюсь, что когда мой сын заслужит её внимание, он не надоест этой девушке через месяца два, когда она поймет, сколь сильно он ею увлечён…
– Переходный возраст встречается даже у гениальных детей, мистер Свон.
– Да, возможно… Понимаете… – Чарли с трудом подбирал слова. – Есть всего несколько человек, которые хорошо знают мою дочь, доктор. Именно знают, а не думают, что знают, хотя видят лишь вершину айсберга… Я говорил с няней Беллы, она из России и полностью поддерживала все её начинания, но после обморока дочери, после того, как она просыпалась с криком второй раз за неделю, я вспомнил наш с ней спор относительно школы. Та дама советовала никак не выделять особенности Беллы, не требовать с неё больше, чем девочка сама хочет демонстрировать…
– Хочет демонстрировать? – я опешил от такой формулировки. – Чарли, за кого вы принимаете собственную дочь?!
– Я принимаю её за невероятно умного и не всегда откровенного ребёнка, который впервые в жизни столкнулся с тем, что он не умнее взрослых, – абсолютно серьёзно ответил шериф. – Я не знаю, как Белла относится к другим вашим детям, но её явно волнует непредсказуемость Эдварда… Мне остаётся лишь надеяться, что до конфронтации дело не дойдёт. Потому что свою дочь я знаю, и морально она способна при желании вымотать любого. Не хочу вас пугать, Карлайл, но то, что собирается предпринять моя дочь, если дело дойдёт до войны, для всех до последнего будет загадкой… Белла привыкла просчитывать людей, а тут случилась осечка. Очевидно, что данное обстоятельство её выбивает из состояния покоя. Но долго она это терпеть не будет.
– Не волнуйтесь, мистер Свон, насколько я знаю своего сына, он тоже давно выбит из состояния покоя вашей дочерью… И ничего против этого не имеет…
Кажется, мне по-настоящему удалось удивить этого человека:
– Значит ли это, что ежедневные курьеры с «дарами» у нашего дома имеют к вашему сыну непосредственное отношение? – дождавшись моего кивка, мужчина выдохнул и на секунду закрыл глаза. – Поймите, я обожаю свою дочь, Карлайл. Она добрая, весёлая, заботливая и умная маленькая принцесса, однако, в ней редко, но просыпается коварное, изворотливое, самовлюблённое чудовище, которое лучше не дразнить.
Я вспомнил девушку. У меня не было причин сомневаться в словах шерифа, но образ чудовища, видимо, спал слишком глубоко… Хотя, если вспомнить, как она говорила с продавцами в магазине… Возможно, это была защитная реакция?
Чарли усмехнулся, будто прочитав мои мысли:
– Передайте мои соболезнования сыну, Карлайл.
Мы рассмеялись и крепко пожали друг другу руки.
Эдвард
По дороге домой я сохранял подавленное молчание. И чувствовал себя идиотом. Который упорно делает что-то не так…
– Я могу выйти из машины, если тебе необходимо побыть в тишине, Эдвард, – предложил отец и даже был морально готов, что я сам выскочу из машины, а ему придётся резко брать управление «Вольво» на себя.
Я отрицательно потряс головой и крепче обхватил руль.
– Кхм… Ладно… Это Элис подсказала забрать меня? – попытался разговорить меня Карлайл.
И в ответ я снова отрицательно покачал головой. Кажется, я сейчас не был способен на слова…
Элис была здесь ни при чём. Это была сугубо моя инициатива, стоило мне заметить образ отца, мелькнувший в голове шерифа Свона. Если честно, то я начал прислушиваться к мыслям этого трудно читаемого мужчины, надеясь на лучшее. В моё время заручиться поддержкой и симпатией отца девушки многое значило. Едва ли не половину дела, можно сказать. Учитывая некоторую старомодность мисс Свон, я полагал, что в этом аспекте она недалеко ушла от барышень моего времени. Тем более, я видел, как Белла любит отца.
Поэтому, заметив желание шерифа поговорить с моим отцом, я последовал за ним, решая для себя дилемму: подойти и пообщаться или остаться сторонним наблюдателем. В первом случае можно попробовать разговорить Чарли о детстве Беллы, а во втором – попытаться разобраться в феномене мысленного молчания его дочери. Я выбрал второе, неуверенный, что смогу разговорить этого серьёзного человека на интересующие меня темы, так как уже знал, как сложно общаться с кем-то, не опираясь на привычный дар.
Мысли Чарли были безнадёжно рваными, будто шли из сломанной рации. Я почти не видел образов в его голове, все они представлялись расплывчатыми очертаниями, от которых хотелось прищуриться и проверить зрение. Смотреть его глазами тоже плохо получалось, я чувствовал себя некомфортно, и меня будто выталкивало что-то из головы шерифа.
Примерно через час такого упорного наблюдения через силу, я наконец понял причину встречи отца Беллы с Карлайлом. Чарли, естественно, беспокоился о дочери… Её кошмары, бледность, плохой аппетит и недавний обморок очень напугали этого сурового мужчину. В его голове я с трудом разобрал воспоминание о давнем разговоре с няней Беллы, которая советовала не напрягать ребенка больше, чем девочка сама того хотела, пугая различными заболеваниями и психическими расстройствами детей-вундеркиндов из её страны.
Я решил на всякий случай поискать статьи о подобном, когда вернусь домой. В свою очередь шериф Свон тоже считал нас вундеркиндами, именно поэтому он хотел поговорить с Карлайлом, как отец с отцом: спросить совета, узнать возможные причины…
Однако внезапно Чарли вспомнил «Астон Мартин» с Элис за рулём, образ в его голове сопровождался странным недовольством, и я с удивлением понял, что провести шерифа девушкам не удалось. Пусть вечером, но он понял о побеге Беллы в Сиэтл по возвращённой машине мисс Свон и отсутствию помощницы деда Беллы. Но из-за трудной ситуации с Квоном даже забыл отчитать дочь за несоблюдение постельного режима.
Он крутил образ моей сестры, и она ему в чём-то импонировала, напоминая Свету. Он считал, что совместные шалости детей могут значить всё, что угодно, кроме их вражды. Так что Элис, как возможная причина волнений Беллы, была вне подозрений.
Потом шериф вспомнил, как Белла проснулась с криком в ночь воскресенья, её задумчивая отстранённость утром, строгий, собранный вид, когда она собиралась на симпозиум врачей, и, как ни странно, мою шальную улыбку, которую он заметил, наблюдая за отъездом дочери через окно кухни. Улыбка была в его понимании наглой и дразнящей.
Я понял, что был прав, не подойдя в открытую к шерифу сегодня…
Но эти открытия не стали самыми неприятными за сегодняшний вечер. Честное слово, я был готов бороться с предубеждением мистера Свона, чтобы убедить его в том, что его дочь для меня важнее собственной жизни… Но к откровениям Чарли о детстве Беллы, плавно перетёкшим в предупреждения и сочувствие, я готов не был.
Меня подозрительно быстро раскусил мужчина, которого до знакомства с мисс Свон я считал недалёким… И он же мне искренне соболезновал.
Одно хорошо, кажется, долю симпатии отца Беллы я за сегодня всё же приобрёл.
Всё вроде с виду в шоколаде, но если внюхаться – то нет
Прости меня – мне не хочется о тебе рассказывать,
Ты не к месту ну ни в одной из бесед «про дам».
Были бы дети, играли бы тихо в пазлы мы,
И тогда хоть один никогда бы не совпадал.
В моём выборе между нежностью или дикостью
Ты сознательно этот выбор мне тормозишь.
Зли меня, не давай мне знаков, не приходи ко мне,
Лисьим взглядом разоблачением пригрози,
Вызывай целый ворох чувств, в кучу перемешанных,
Всё равно я к тебе обращаюсь «моя душа».
Прости – я люблю тебя доводить до бешенства,
Ты в отчаянии просто дьявольски хороша.
Наташа Хедвиг
Белла
Я, конечно, могу ошибаться, но, кажется, дружбу с девушкой, которая в основном над ним издевалась, Каллен ценит куда больше своей любви в книге. В плане цены, как в прямом, так и в переносном смысле. Я могла бы догадаться об этом, когда ко мне домой зачастил курьер с небольшими, но довольно ценными и оригинальными подарками… Фирменные марципановые конфеты, серебряное зеркало, жемчужный гребень, шкатулка с лентами, корзина моих любимых красных яблок, такая же корзина, в которой было много-много памятных шоколадок и вишнёвый сок, безумно интересное и красочное подарочное издание-энциклопедия по изобразительному искусству, причём с закладками на тех картинах, которые мы обсуждали с Калленом…
Создавалось впечатление, что Эдварда даже не волнует, что я по-прежнему говорю с ним и его сестрой сквозь зубы. Мне же не хватало сил ни простить одарённых манипуляторов, ни отказаться от этих подарков, согласно приличиям. А фантазия и организация того, что нафантазировали, у этой парочки получалась лучше всех.
Мне даже дали убедиться в этом во время вручения приглашений на экскурсию в музей Музыки Сиэтла…
Казалось бы, чего подозрительного? Я бы даже не удивилась, если бы тройку лучших перед всеми поздравили, мистер Грин любит торжественность… Однако билет мне вручили за шестое место, и седьмого не полагалось, в то время как первые пять логично достались Калленам. А вообще у нас в школе подобные подарки не приняты, точнее не по карману. Другое дело луковицу золотым баллончиком сбрызнуть и выдать за лучший результат лабораторной по биологии! Да и тест IQ этот был достаточно внезапным …
Но апогеем моего удивления стала сегодняшняя корзинка, полная пионов. В феврале… Я смотрела на это чудо, как на январские подснежники известная в сказочных кругах падчерица!
Я, конечно, всё понимаю, но в таких количествах стоить они сейчас должны, почти как герцогу Бекингему пера Дюма – королевские алмазные подвески…
Не поблагодарить за такое Каллена казалось форменным свинством.
Я слишком любила эти цветы. Когда-то, в другой жизни, сажала подобные пионы прямо себе под окна, с наслаждением сидела и читала книги прямо среди кустов, тихо раскачиваясь на широких качелях. Годы прошли, уже нет того старого летнего домика и качелей в саду, нет цветочных кустов и того мужчины, который вечером заботливо укрывал пледом чуть сутулые плечи, а память о пионах и запахе тех тёплых, душевных дней будила во мне что-то счастливое и мечтательное…
– Душа моя, – тихо, проникновенно и чуть хитро обратился ко мне бронзоволосый вампир. – О чём грезишь наяву?
В его уже далеко не янтарных глазах плясали черти.
Никто даже не обратил внимания на его обращение. Всё же, окружающие медленно, но верно привыкали к куртуазному стилю общения вампира. В последние дни одноклассники вообще не реагировали на наши нетипичные для подростков этого времени пассажи.
– Я думала поблагодарить вас за пионы, мистер Каллен, – честно ответила Эдварду, не отводя взгляда от тёмных голодных кругов под глазами.
Отток свежей крови начинает влиять на этот бессмертный организм?
– Оу, я весь в твоём распоряжении, Белла.
Опасно говорить подобное бывшему хирургу, который мечтает раскрыть тайны вашей физиологии, упырчик… Я спрятала фанатичный огонёк глаз за ресницами, а потом, подумав, решила подыграть.
Моя ладонь медленной лаской прошлась от затянутого в пиджак локтя до плеча вампира, отчего тёмно-карие глаза ещё сильнее потемнели… Лукавый взгляд мной был надежно замаскирован под заинтересованный:
– Весь-весь? – шаловливая ручка сцапала яблоко с нетронутого подноса Эдварда.
Проследив за этим грабежом, Каллен рассмеялся:
– Моим обедом точно можешь свободно распоряжаться, душа моя.
Я поморщилась, откусывая яблоко. На вид оно казалось слаще. Почти как Эдвард.
– Мелковато для меня, дорогой… Тем более, на благодарность не тянет… Если тебе, конечно, как Ретту Батлеру, не доставляет удовольствия просто кормить девушку.
– Кажется, ему нравилось просто наблюдать за Скарлетт, – просто ответил вампир, внимательно изучая мой приём пищи, отчего я едва не подавилась.
– Как насчёт театра в субботу?
Я специально выбрала этот день, зная прогноз погоды.
Каллен поморщился, признаваясь:
– У нас с братьями запланирован поход и охота.
Смотрите, кто правдой заговорил!
Я старательно изобразила сожаление и потеряла интерес к вампиру. Нельзя. Никаких планов, Белла. Рано. Даже не думай о них до субботы. Лучше отчаянно мечтай о поездке в Сиэтл на «Медею»…
– Я попробую придумать что-нибудь. Может быть, в воскресенье?
– Ты успеешь вернуться?
– Почему-то мне кажется, что я никогда не прощу себе, если упущу эту возможность.
Тихая фраза Каллена вроде и относилась к разговору, но создавала впечатление, будто он говорит о чём-то более серьёзном. На секунду я даже испугалась, что он в курсе моей пока ещё сырой задумки по выведению вампиров на чистую воду.
Нахмурившись, Эдвард обернулся к сестре, а затем, извинившись, пошёл за ней, что-то настойчиво втолковывая предсказательнице.
Я провожала эту пару комбинаторов подозрительным взглядом.
– Эдвард так на тебя смотрит! – восхищённо проворковала Джесс, подсаживаясь ближе на место Каллена.
Мы же вроде проходили это?
– А уж я на него как смотрю!
– Ты незаметно… – проворчала наша сплетница, и я внутренне усмехнулась. – А где ты купила этот гребень?
– Как-нибудь потом расскажу, Джесс, опаздываю на биологию, – я однозначно не собиралась рассказывать Стенли о ежедневном курьере на крыльце моего дома.
Зайдя в класс, я с удивлением обнаружила моего соседа по парте, с улыбкой заглядывающего в уже открытое окно.
– Ломаешь традиции? – за сегодняшний день я сказала Эдварду больше слов, чем за всю прошлую неделю.
Вампир ответил мне загадочной улыбкой. Я же спокойно села на своё место, приготовившись к контрольному тесту. Стоило нам с Калленом закончить, а другим испугаться вопросов, как я услышала красивую, знакомую мелодию. Все головы в классе, как по команде, повернулись к окну, откуда лилась музыка из «Лебединого озера». Невозмутимым оставался лишь вампир.
– Мистер Каллен! Вы срываете мне урок! – даже до мистера Баннера дошло быстрее, чем до меня.
– Простите, профессор, только не удаляйте нас с мисс Свон из класса, – с самым раскаивающимся видом попросил Эдвард.
Я ошарашенно взирала на него, дивясь его наглости и изобретательности. Последняя просьба вообще походила на незабываемое: «Братец Лис, только не бросай меня в терновый куст…»
По улыбке Каллена я поняла, что случайно озвучила мысли вслух. Благо, на русском.
– Вы закончили работу, Каллен? Тогда идите и сделайте эту музыку потише!
– Боюсь, Сиэтловский оркестр может максимум сыграть что-то менее торжественное, мистер Баннер, – развёл руками Эдвард, а затем помог мне встать и сдал наши работы.
Я же на нетвёрдых ногах подошла к окну, чтобы с замиранием сердца увидеть то, о чём догадывалась, едва услышав идеальное звучание. Учитель тоже бросился к окну, убеждаясь в правдивости слов парня.
– Это же Вильгельм! Мой кузен Вильгельм! – ошарашенно вскрикнул профессор. – Он действительно скрипач в оркестре Сиэтла!
Потом мистер Баннер перевёл странный взгляд на Эдварда, в котором я заметила то ли уважение, то ли удивление, то ли всего помаленьку:
– А позвать девушку на балет вы не пробовали?
Тут я решила разделить бремя вины за сорванный урок, заметив, что народ потерял всякий интерес к тесту и вытягивает шеи, надеясь узреть чудо за окном:
– Я просто отказалась идти с ним, Мистер Баннер…
– Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе, – просто ответил телепат, с самым невинным видом пожимая плечами.
– Не на моём уроке, мистер Каллен, – осадил его учитель. – Минус балл за тест вам и мисс Свон.
– Минус два балла мне, и оставьте оценку девушки нетронутой, – сторговался Эдвард, потянув замершую меня вон из класса.
Как-то запоздало я поняла, что Каллен тоже не намерен уступать в нашей игре …
Эдвард
Она молчала. Как всегда, когда мне больше всего на свете хотелось услышать её мысли. Серьёзно, о чём думает эта девушка, сидя на перилах школьной лестницы и слушая необычный концерт, который сегодня играют в её честь?
От прикосновения моей руки к плечу Белла вздрогнула и обратила на меня отнюдь не мечтательный взгляд. Это скорее были нечитаемые глаза покериста, который хочет пойти ва-банк… Готов ли я показать ей, что не блефую?
– Почему они все в белом? – её голос прозвучал чуть хрипло.
Нет, я никогда не буду готов к её уровню интуиции, которая точно подмечает детали, которые я бы хотел оставить на откуп подсознанию. Вздохнув, я ответил, как мог, честно:
– Это мой белый флаг…
Белла подняла бровь, но в её глазах осталось то же странное подозрение в мошенничестве.
– Я больше не хочу притворяться, что мне нужно от вас лишь прощение, мисс Свон.
– Ты давно прощён, Эдвард, – Белла почти легкомысленно пожала плечами и отвернулась к оркестру, не замечая, как волшебно повлияли на меня её слова:
– Я не умею долго обижаться. Однако я стараюсь держать слово, которое даю хотя бы самой себе. Это дисциплинирует.
– Да, кажется, слышал что-то подобное… – тихо пробормотал я, вспоминая, как сам давал те или иные обещания. И не сдержал их. Оставалось лишь радоваться, что несмотря на сильную жажду, я не нарушил последнюю и главную клятву.
– Белла, вот ты где! – в нашу компанию беспардонно вломился Йорки. – Ты уже сделала снимки? Чёрт, на первую полосу следующего выпуска это!
– Ты не будешь печатать об этом статью, Эрик, – спокойно прервала мечты подростка Белла, не отрывая взгляда от музыкантов.
– Нет, буду, Белла! Это же такое событие!
Запоздало я понял, о каком риске говорила Роуз. Мы действительно старались не светить свое имя в даже мелкой прессе.
– Событие, интересное лишь поклонникам элитарной культуры, Эрик. Ну кому, кроме меня, интересна русская классика? – тон Беллы был почти скучающим. – Я лучше подготовлю тебе статью о своём походе в Музей Музыки Сиэтла. Но о сегодняшнем «Лебедином озере» ни слова не просочится в местные газеты.
– Ты же была там не одна, я могу попросить кого-то другого, – начал торговаться Эрик, но его тут же пронзил строгий взгляд карих глаз:
– Попробуй, единственным, кто воспользовался билетом, был Эдвард, – Белла махнула рукой в мою сторону и вернулась к прослушиванию Чайковского, полностью теряя интерес к недавней беседе.
Обернувшись ко мне, парень вздрогнул – дело в том, что он даже не замечал моего присутствия до этого момента.
– Я… Эм… Эдвард…
– Ничем не могу тебе помочь, Эрик. Советую сделать, как просила Белла.
Ничего не добившись, Йорки ушёл, раздумывая, где бы быстро достать камеру, пока местный фотограф устроил забастовку. Мне же оставалось лишь порадоваться решению Беллы не делать из этого подарка сенсацию. Она вообще не афишировала знаки моего внимания, но и нельзя сказать, что она стеснялась их. Мисс Свон с удовольствием носила подаренные ленты, гребень, часто пользовалась дома зеркальцем, с аппетитом ела любимые яблоки… Но никто, кроме её отца, не знал о подарках. Не случайно даже курьера я заказывал из Порт-Анджелеса.
Мне хотелось кричать о своей любви на весь мир, но до сегодняшнего дня я не смел действовать столь открыто, опасаясь реакции Беллы на слухи.
– Это не похоже на белый флаг, Эдвард, – еле слышно пробормотала Свон, неожиданно и бесстрашно спрыгивая с высоких перил по ту сторону лестницы.
Я с ужасом наблюдал, как она летит вниз больше полуметра на мокрый от дождя асфальт. Спортивный человек, безусловно, не пострадал бы, мягко приземлившись, но моё воображение легко представило, как кость этой хрупкой девочки не выдерживает и ломается, разрывая мышцы и кожу в открытом переломе. Перепрыгнув перила, я пулей пронесся вслед за Беллой и очутился на земле за мгновение раньше, чем она. Мои руки чуть затормозили её тело у земли в тот момент, когда мозг с отрезвляющей точностью запоздало замечал правильное положение ног и туловища. Она не первый раз прыгала с такой высоты. Свон знала, как приземляться.
– Штирлиц, это провал, – с задумчивой улыбкой подвела итог нашим мыслям Белла, внимательно изучая моё лицо, пока я судорожно считывал реакцию людей вокруг.
К моему облегчению никто не видел моего перемещения: музыканты были целиком заняты исполнением, а школьники давно посмотрели в окно на оркестр и теперь были заняты уроками.
– Думаю, допрос с пристрастием перенесём до воскресенья, Эдвард. Сегодня я не в настроении спорить с тобой.
Высвободившись из моих объятий, Белла улыбнулась и пошла прочь.
– Это был выброс адреналина, – выкрикнул я ей в спину, надеясь, что она поверит. В ответ мисс Свон, не оборачиваясь, молча помахала мне ручкой.
Что ж, у меня есть почти двое суток, чтобы подготовить правдоподобные ответы.
Белла
В субботу утром папа предупредил, что может не вернуться к ужину. С утра он отправлялся в округ Мейсон, помочь местным в поимке и убийстве то ли волка, то ли медведя-людоеда… Он сам толком не знал ситуацию, когда пришла тревожная новость, что охранника на заводе «Гришем Милл» загрыз какой-то зверь.
– Белла, в лесу не гуляй. И квилетам сообщи на всякий случай, – предупредил меня Чарли, проверяя готовность ружья.
– Я планировала съездить к дяде Джери сегодня… – несмело вставила я.
– Это он мне дядя, а тебе он скорее дед, Беллс. Зачем тебе понадобилось ехать к этому полуслепому олуху?
– Джери недавно звонил и сказал, что на чердаке нашёл дневники бабушки Хелен и несколько вещей прабабушки. Утверждает, что ему они точно не нужны, так что… Почему бы не забрать?
– Собираешься отправиться в Хокьюэм одна?
– А что в этом такого? – как можно беззаботней переспросила я. – Возможно, останусь на день разобрать тот чердак в поисках старинных артефактов, что-то меня потянуло на древние штучки…
О моих планах на обратный путь я старалась лишний раз не думать.
– То есть раньше воскресенья тебя не ждать? – проворчал отец, наверняка в глубине души радуясь, что я буду под присмотром во время его отъезда.
– Мы с Эдвардом Калленом планировали сходить на «Медею» вечером в воскресенье. Хотя он вроде в отъезде, не знаю, возможно, поеду без него.
– Вы помирились? – Чарли отвернулся, но я успела заметить усмешку.
– Я не против, чтобы он так думал…
– Хорошо, а с этим что ты делать будешь? – папа ткнул пальцем в уплетающего кашу щенка, коробку с которым я нашла этим же утром возле дома.
Как будто поняв, что речь идет о нём, маленький голубоглазый хаски повернул голову и мило тявкнул. Белая идеальная маска и чёрная, с подпушком, шёрстка лично у меня вызывала умиление.
Если бы не записка с советом называть мальчика «Бо», я бы, наверное, растаяла. Но, нет… Эду всё равно грозили репрессии. За шпионаж – так отдельно.
– Возьму с собой, будет маленьким защитником.
– В новый салон? Ты с ума сошла…
– Я еду на пикапе. Астон хорош для Сиэтла, а не для Хокьюэма.
– Смотри сама.
Когда папа ушёл, я стала собирать вещи. Балто, который подозрительно не отзывался на сокращение «Бали», зато прекрасно реагировал на «Бо», внимательно следил за моими приготовлениями и увлечённо вынюхивал каждый уголок моей комнаты. Больше всего ему понравилось кресло. Шутки ради я посадила щенка на качалку. В голубых глазах исчезло любопытство, теперь там крупными буквами было написано: «Сними меня отсюда немедленно, иначе тут же напружу».
– Трусишка! – посмеялась я, быстро спасая малыша.
Меня тут же лизнули в щёку.
– Ласковый, любопытный трусишка.
***
Джери принял меня как родную. Напоил чаем, который смешивала ещё его жена, запнулся и рассыпал сахар, умилился моему маленькому спутнику, разрешив тому зайти в дом, и даже не ругался, когда тот пометил его коврик.
После дозы милых и смешных семейных баек про маленького папу, я запросила пощады и пошла прятаться на чердаке от этого весёлого чудака, который, очевидно, скучал без компании.
Я ожидала несколько сантиметров пыли, гор мусора и сломанного хлама, сваленного в кучу, но чердак порадовал меня почти образцовым порядком.
– Вещи невестки в той стороне. Но если найдешь что-то нужное для себя, бери, не стесняйся… Я всё равно собираюсь продавать тут всё на уличной распродаже.
Я поблагодарила мужчину за щедрость и начала без особого энтузиазма разбирать старые вещи. Меня заинтересовала деревянная шкатулка с бусами, похожими на те, что делали женщины в племени. Там же я нашла маленький заострённый кулон неправильной формы, предположительно из кварца, и интересное длинное пёрышко, раскрашенное вручную. Дневники я отложила сразу, как и альбом с фотографиями. Мне понравилась также старая ткань, которая когда-то, наверняка, была глубокого алого оттенка, но я даже не могла представить, как вернуть ей былое величие. Скрепя сердце, оставила её на чердаке, надеясь, что она найдёт более ловкую хозяйку. Также я взяла несколько книг по лекарственным растениям и старые, но вполне целые ботинки-ролики, которые лет двадцать назад использовали молодые официантки в бистро.
Когда я спустилась через час, то застала старика Джери на кухне, увлечённо разговаривающим с щенком. Балто сонно слушал дедушку, иногда сыто зевая.
– Вроде бы всё… Спасибо большое!
– Ты не останешься? – удивился он.
– Простите… Но у меня планы на завтра, сэр.
Точнее даже на сегодня.
Мой обратный путь в Форкс в этот раз лежал через лес. Я не зря заглядывала в личное дело Каллена, когда в прошлый раз заходила в кабинет директора. Чётких планов у меня тогда ещё не было, но место дислокации противника я запомнила.
Интересно, вампиры очень удивятся, когда мой пикап «случайно» застрянет в чаще недалеко от их дома? Учитывая, что расход бензина я рассчитала трижды, он должен был встать голодным зверем метрах в трёхстах от логова местных вампиров… Подло, однако я не собиралась давать Каллену время на сочинение нового вранья. Мне нужна была правда. Хотя бы частичная. Но сегодня же.
