Текст книги "Чудовище для проклятой (СИ)"

Автор книги: Мария Вельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Часть 2. Перенос

На кухне что-то упало с громким стуком и раздалось недовольное рычание. “Просторы” маленькой квартирки знатной персоне не нравились. Почему решила, что он не простой обыватель? Всегда предпочитала примечать мелочи. Как идет, как говорит, как смотрит, как ставит себя…

Ильгрин ано Нэиссаш привык, чтобы его приказы выполнялись незамедлительно и не привык, чтобы ему возражали. Человеческий город ему не нравился – это чувствовалось. И было определенно слышно… Нда уж!

– Кардаг бы побрал этих идиотов, как можно построить такое убожество, что даже не развернешься? – очередной рык и звон.

Что на сей раз почило смертью храбрых? Последняя тарелка или чашка с отколотой ручкой?

Уже два часа анорр не пускал меня на кухню, игнорировал вопросы и только периодически ругался. Громко и с чувством. Изредка даже переходя на почти невнятное шипение.

Пришлось зажмуриться, тихо выдохнуть – и успокоиться. Переживать было поздно. Мной завладело какое-то тяжелое отупение – когда даже шевелиться не хочется. Ныли виски, чуть дрожали руки, во рту было сухо. Я сидела на кровати, уставившись в одну точку. Где там моя жизнерадостность и природный оптимизм? Умерли вместе с прежним телом? Почему так тоскливо – хоть волком вой?!

Буквально заставила себя поднять, чувствуя странное покалывание во всем теле – и выглянула в окно. Чтобы тут же отскочить прочь с гулко бьющимся уже где-то в пятках сердцем.

Такого всепоглощающего ужаса я ни разу в жизни ещё не испытывала! Ну, разве что при виде гостьи “с косой”.

Сама не поняла, как метнулась на кухню – и буквально впечаталась в спину анорра.

– Тэш-шшшшш, – зашипели возмущенно, – ну что такое, неужели сложно посидеть немного в комнате? Из-за тебя чуть узор не сбил!

Голос надменный и раздосадованный. Лица не видела – просто вцепилась в чужую руку. И никакая гордость не помешала.

– Да что та… – осекся. Рассмотрел мое полоумное от страха лицо? – Дэсса Кара, что случилось?!

– Там… – откашлялась, чтобы не пугать мага мышиным писком. Хватит с него стрессов, а то сбежит ещё, решит, что не нужно ему такое счастье, – стражи… в толпе… Ходят, спрашивают, – горло свело. Придется слишком много объяснять, если…

К счастью, спутник пошел по простому пути – сам придумал проблему и её решение.

– Уже хватились! – неприятно удивился. Хищное лицо застыло маской, брови изломались. – Тогда придется поторопиться. Стой здесь, в угол пройди. Двери я запечатал, глаза отвел, на ближайший час точно хватит.

Пришлось забиться в угол и почти не дышать. Как они смогли найти меня так быстро? Или не нашли – просто прочесывали один квартал за другим в бесплотной надежде? Появилось четкое осознание – отец Альдиссы не остановится, пока не найдет ту, что угрожала здоровью его новой лже-дочери. Чем-то важна была либо сама помолвка с Лонгрэмом – но эту мысль я отмела быстро. Важна, но тогда почему не с настоящей Алей? Почему от девочки избавились? А потом пришло понимание – важна была та, которая вселилась в тело Альдиссы. Почему именно в её, зачем?

Мысли теснились, набегали одна на другую, то и дело мелькали смутные образы из прошлого.

– Готово! – довольный маг сжал пальцы, меж которых промелькнула искра силы.

Вместо стола осталась горстка трухи, а весь пол был исчерчен мерцающими знаками.

– Порталы по ту сторону гор самые сложные. Ну, будем надеяться, не расщепимся, – оптимистично заметил этот чудесный нечеловек.

– Что делать? – волнение в критический момент резко ушло, оставив спокойствие и недоумение – с чего меня так развезло?

– Иди сюда. Только не наступай на линии. Да, вот так.

Не менее когтистая ладонь привлекла ближе.

Ильгрин ано Нэиссаш был горячим, как печка. Грелочка! Даже захотелось запустить руки под иллюзию рубашки, которая хоть и не развеялась, но уже изрядно просвечивала. И погреться. Мне было холодно и снова хотелось есть. В руках – старый повидавший виды чемодан, в котором лежат скудные пожитки. Несколько платьев, какие-то травы и парочка книг.

– Закрой глаза и молчи. Не отпускай меня и не вздумай дергаться, если хочешь остаться целой и здоровой!

Коротко кивнула. Вот уж что не трудно.

Слушать этого мужчину было легко, это не вызывало ни злости, ни отторжения, особенно, когда он не пытался заигрывать и строить из себя центр вселенной.

Под закрытыми веками начал зарождаться свет.

Создатель, Боженька, кто-нибудь, если вы слышите, если вы есть!.. Пусть эта жизнь будет хоть немножко более удачной! Хоть капельку бы счастья! И что-нибудь кроме работы!

Пространство завертелось, дыхание сперло, и единственным незыблемым ориентиром остался мужчина рядом, в которого я вцепилась обеими руками.

После таких порталов главное не сдохнуть второй раз.

Память подсказывала, что искусство их построения было доступно очень немногим – и все эти маги были одними из самых могущественных в своей ветви Мастерства.

Воздух вокруг задрожал, изменился, голову закружило ещё сильнее, заломило виски.

– Можешь открывать глаза.

Я пошатнулась, но негромкий уверенный голос над ухом заставил встряхнуться. По телу невольно пробежали отголоски дрожи. В голове царила каша. Очень хотелось выключиться – и перезагрузиться, как процессору, но никто бы мне такой возможности не дал. Напротив – приходилось соображать – и соображать очень быстро.

Открыла глаза резко – и чуть не вскрикнула от удивления.

Здесь царил вечер. В небе – высоко-высоко в сине-фиолетовом мареве – парили два светила. Рассыпались бисером по бархату первые звезды. Нет, незнакомые. Ни Большой Медведицы, ни Весов, ни шустрого Стрельца.

Кажется, в этот момент осознание того, что я не дома, что здесь все – чужое, и я сама – чужая, нахлынуло сильнее всего.

На миг замутило. На поверхности держала только чужая сильная рука.

– Малышка, ты успела напиться или органически не приспособлена для перемещения порталами? Впрочем, вы, даранийки, в основном проводите время в своих поместьях под боком у избранников. Как же, истинные пары. Дуры! – припечатал умник.

Нет, про дур – я была согласна. И пусть узнала пока не слишком много, но воспоминаний, которые уже въелись в плоть намертво, хватало для выводов. Даранийки однозначны были не слишком умны, но… девочек было откровенно жалко. Заложницы своей культуры, бессловесные и тихие тени при мужьях-избранниках. Истинная пара? В такую чушь я не верила. Достаточно было вспомнить семейную жизнь в доме Альдиссы. Никакой любовью там и не пахло. Но для них это – норма. К этому привыкли. На этой грандиозной лжи строится весь их общественный уклад. Интересно, кто там такой умный женоненавистник? У кого поднялась рука и заработал извращенный мозг, чтобы продумать такую систему?

Но… есть одно большое но. Больше всего на свете я не выносила панибратства и развязных мужчин, думающих, что им позволено все на свете.

Резко отстранилась. Почти отшатнулась, отпихивая от себя бывшего пленника. Конечно, такую глыбу не отстранишь, если сам не захочет подвинуться.

Запрокинула голову, вглядываясь в бесстыжие, отливающие синевой глаза.

– Во-первых, моё имя – Кара. Во-вторых, я не давала позволения разговаривать с собой таким тоном, особенно, после того, что я для вас сделала, ано Ильгрин. А, в-третьих, то, что вы судите обо всех в общем и целом не зная толком ничего, говорит лишь об узости вашего мышления, – тон взяла привычный – сухой, скучный, отчитывающий.

Мои тестеры от такого мгновенно бледнели и бросались исправлять все недочеты в работе. Впрочем, на собеседника тон не подействовал нисколько. Только губы искривились в снисходительной усмешке. Вроде “пой, девочка, пой, так уж и быть – послушаю”.

– Вот как?! – красивый, зараза. Но неприятный.

Наверное, именно из-за такого вот отношения мне и не удалось в свое время не то, что замуж выйти, а даже любовника нормального завести. Было мерзко, грустно и противно. Потому что не могла “для тела”, хотелось – “для души”. А всех хороших мужчин – по-настоящему стоящих, разбирали быстро. Моргнуть не успеешь. Мне вот была не судьба.

Этот знал, что красив. Шикарный, холеный, дорогой мужчина. Миры меняются, суть – нет. И отношение к женщинам, похоже, тоже.

– Боюсь, что именно так, – смотрела ему прямо в глаза. Удивлен? У меня взгляд с детства был тяжелый. Бабки у подъезда только плевались – сглаз наведет, дурная девка! – и меньше всего мне бы хотелось, чтобы между нами сейчас возникло фатальное недопонимание. Впрочем, я покривлю душой, если скажу, что мне небезразлично ваше мнение, – добавила уже совсем сухо.

Забавно, должно быть, это звучало в устах шатающейся от слабости девицы. Но глаза мужчины напротив гневно сузились. Что, не по вкусу? В этот момент я даже не думала о том, что он сильный маг. Что может уничтожить меня одним щелчком, упечь в темницу или… да мало ли что?

– А вы довольно вздорная девица для юной дэссы из Дарании, – скривил губы. Взгляд потяжелел, становясь надменным.

– Какая есть, ано Ильгрин – другой уже вряд ли стану, – осторожно покрутила головой, осматриваясь. Стояли мы в глухом переулке – вокруг стены кирпичного цвета и скаты крыш. А дальше – шумит, несмотря на позднее время, улица.

Высвободилась осторожно, сделала шаг назад.

Зря. Прищурился, как хищный кот. Не хочет упускать добычу? Ничего, не на ту напал.

– Что ж, это… поправимо, – и снова эта бесящая мужская ухмылка. С-самец.

Усмехнулась и демонстративно зевнула, прикрывая рот ладошкой.

– Устали? – обеспокоился, бедный.

– Говорите, говорите… – махнула ладошкой – я всегда зеваю, когда мне интересно!

Кажется, вокруг анорра даже воздух начал густеть. Плотный, тяжелый. Сердце екнуло. Дура, ты когда научишься ставить фильтр между мыслями и языком? Если он тебя сейчас ударит магией – или ещё какую гадость задумает – что станешь делать в чужой стране?

Наверное, я отшатнулась, все же не выдержали нервы. Не напасешься их на такие приключения.

И мужчина среагировал – но совсем не так, как предполагалось. Темные брови сошлись к переносице, он отдернул резко было протянутую руку. Глаза блеснули гневом – искренним, не притворным.

– Вот вы что сейчас подумали, дэсса Кара? – бархатистый голос обрел рычащие нотки. Некоторые типы ещё привлекательнее от злости становятся. А кто-то, кажется, в девках засиделся. Или это тоже от нервов? – Что я вас… что? Ударю? Обижу? Я боюсь представить, как вы жили, если предполагаете, что я способен на такую подлость по отношению к уставшей, испуганной женщине, пусть и с весьма острым язычком!

Произнеся эту гневную отповедь, нелюдь решительно ухватил меня за руку. А пальцы у него теплые, даже горячие… И повлек вперед, к шумящему многоцветью города. Снова чужого.

Страх и одиночество нахлынули – и резко откатились прочь. Стиснула зубы. Ещё растрогайся – фыркнула гневно ежиком. На слова я уже достаточно рассчитывала в жизни. Нет, анорр, не по пути нам с вами.

И хорошо, что у меня есть эти три желания. Это шанс.

– Куда мы идем? – спросила негромко, косясь на свой чемодан, который Нэиссаш легко нес в левой руке.

– Пока что – на постоялый двор. Помогу вам устроиться, потом мне придется отлучиться на время – но я обязательно вернусь. Здесь вы из-за меня, поэтому я считаю должным вас отблагодарить.

Хотелось бы видеть, как он станет это делать! Но вместо я только ровно поинтересовалась:

– Могу я воспользоваться своими тремя желаниями? По крайней мере, двумя из них?

Он сначала не понял. Повернул голову в мою сторону, легко лавируя в людском потоке. Пахло выпечкой, корицей, медом – и чем-то терпким, похожим на кофе из той, прежней жизни. Живот предупреждающе заурчал. Ах ты, предатель!

– Вы желаете чего-то особенного? – в голосе промелькнул холод.

О, красавчик, конечно! Руку, сердце и печенку в придачу. Последнее особенно пригодится.

– Да, – ответила, опустив голову и нежно улыбаясь. Хлопнула ресницами. Под ребрами неприятно закололо, – можете выделить мне денежную сумму, равную награде человека, помогшего в важном расследовании? Больше не прошу. Полагаю, эти деньги я заслужила. Пусть это будет моим первым желанием из трех, – наконец, решительно озвучила. Было горько и капельку противно от самой себя.

Ненавижу просить. Терпеть не могу казаться слабой и уязвимой. Но сейчас – пришлось. Неизвестно пока, когда я смогу найти здесь работу, да и смогу ли? Прошлые умения здесь бесполезны, а новые… с ними только предстоит разобраться. Как и со многим другим.

– Вы просите у меня определенную сумму денег в счет первого желания? Я правильно вас понял? – глаза сверкают, тон такой… недовольный. Что ему снова не так?

– Верно, – ответила спокойно, продолжая оглядываться.

Город, как город. Улицы и переулки, много магических огней, тихий смех, мелькающие лица, музыка, что доносится с площади. Вот только очень чисто. И лица порой мало походят на человеческие. По крайней мере, острые уши, клыки, когти, а иногда и что-то похожее на крылья я видела отчетливо.

Усталость навалилась пуховым одеялом, глуша половину звуков.

– Я бы хотела получить эти деньги сейчас. Как понимаете, багаж у меня скудный, нужно хоть как-то устраиваться.

– А второе желание у вас тоже есть? – сколько яда в голосе!

– А как же, такая вот я жадина, – криво улыбнулась.

И, кажется, снова сказала что-то не то. Выбиваемся из образа, Кара? Мозги уже кажутся жидким киселем, голова кружится, но я только плотнее стискиваю зубы. Потом в подушку поплачешься! Привычная подозрительность не дает расслабиться. Я давно не маленькая девочка, чтобы верить в чужое бескорыстие и благие намерения.

– Интересная вы дэсса, Кара… – и тяжесть такая от его голоса – как будто гранитной плитой придавливает!

Внутри что-то слабо всколыхнулось. Опасность! Но тут кто-то пробежал мимо, толкнул спутника, отвлекая – и тяжесть ушла, позволяя вздохнуть. Магия?

– Боюсь, я слишком устала, ано, чтобы разводить светские любезности. Да и не настолько я знатная персона. А, что касается моего второго желания… Дайте мне три дня на отдых. Это время прошу не следить за мной самому и не присылать своих соглядатаев, не пытаться узнать, что я делаю ни с помощью магии, ни чужих глаз. Просто забыть на три дня о моем существовании.

Я произнесла это спокойно, почти равнодушно. Только сердце билось пойманной птицей. Нельзя, чтобы он понял, насколько именно это для меня важно. Пусть считает женской истерикой, капризом, прихотью! Пусть и не думает, что я действительно успею за это время что-то провернуть!

Взгляд темных глаз снова пригвоздил к месту. Чужая ладонь вдруг легла на плечо. Сильные мужские пальцы снова обожгли теплом сквозь ткань легкого наряда. И от этого на мгновение возникла иллюзия, словно я не одна. Глупая иллюзия. Девчачья – об этом мечтают лет эдак до двадцати пяти. Кому как повезет.

– Это точно ваше второе желание? – вкрадчиво, мягко-мягко. Думает, я не в своем уме? Чужой большой палец касается подбородка – вырисовывает линию шеи. И этим приводит в себя.

Я вырываюсь снова – как будто волшебную шкурку сбрасываю.

– Да, ано, прошу вас, – наверное, он все же слышит эту застарелую усталость. И она заставляет на миг перестать играть, – таково мое второе желание.

– Хорошо, я тебя услышал, ма… Кара, – кивает, откидывает со лба темную челку.

Женщины на него оборачиваются.

А я прихожу в себя только в тепле оживленного постоялого двора с мотивирующим названием “У веселого ёльфа”. Кто такой этот самый “ёльф” и после скольких стаканов он развеселился – история умалчивала, но внутри было уютно. Чисто, опрятно. За столиками сидят, в основном, пары. Встречаются даже одинокие молодые женщины.

Уютные занавески на окнах. Белые скатерти. За стойкой высокий желтоглазый брюнет с хищной грацией воина полирует чашки. Красивые, как будто вручную расписанные.

Мужчина улыбается – и я отчетливо вижу сильно выдающиеся вперед крупные клыки. Вместо озноба вяло шевелится любопытство. Память отчетливо подсказывает – это крайх – оборотень.

– Все здравствуешь, шкура клыкастая? – весело ухмыляется спутник, протягивая руку, которую сжимают так, что, кажется, хруст вот-вот раздастся.

– Да чего мне сделается, зараза пернатая. Смотрю, перья тебе потрепали? – у крайха приятный низкий голос с урчащими нотками. Ну истинно кошак!

– Все не повыдергают. А, кто попробует, разговор недолгий! – надменно улыбается Ильгрин в ответ, – я к тебе с просьбой… – обернулся – и снова буквально огладил взглядом. Отчего, признаться, я только сильнее уверилась в собственном решении. Ничего, недолго осталось потерпеть, – привел постоялицу. Выдели нэссе комнату, она поживет здесь некоторое время. Нэсса оказала мне неоценимую услугу, поэтому попрошу без твоих шуточек, учти – проверю, – мужчина вдруг разом стал серьезен, улыбка исчезла с лица и из глаз, и смотрел он пристально, тяжело.

Как будто ждал от знакомого подвоха. Оборотень, впрочем, не слишком удивился. Только усмехнулся криво, отчего снова показались два крупных выпирающих клыка. Смерил меня оценивающе-равнодушным взглядом – и отвернулся.

– Да не вопрос, Иль. Хотя обычно неоценимые услуги тебе красотки посимпатичнее оказывают, – он негромко хохотнул.

Интересно, блохастый будет хорош без хвоста в зверином обличье? Кто он там? Или и вовсе шкуру снять и перед будущим камином развесить? Разум рационально вещал, что задевают меня намеренно, реакцию проверяют. Молоденькая девочка должна вспыхнуть, смутиться, оскорбиться, разозлиться… Вот последнего было в избытке!

И я вскинула голову, негодующе впившись глазами в нахала. Хотя хотелось – когтями.

– Нэсс!

– Рамир, ещё слово – и мы разругаемся всерьез.

Тихий, ровный тон. Ни малейшей, казалось бы, угрозы. Но в помещении словно похолодало. Наползли едва уловимые тени. Он… ещё защищает? Вступается?

Показалось, что над головой спасенного тоже возникла тень – стремительная, иссине-черная с глазами-бусинами из бирюзы. Птица?

Оборотень побледнел, но не отшатнулся. Склонил голову на бок, глядя с прищуром.

– Как все серьезно… – в его тоне сквозила издевка, хотя он и пытался говорить вежливо, – не беспокойся, наш боевой птиц, не трону я твою дев… очку.

Задело – себе уж можно признаться. Чего он прицепился?

– Возможно, нам стоит наведаться в другую гостиницу? Полагаю, там встретят постояльца гораздо дружелюбнее, – заметила в пространство.

Анорр нахмурился. Казалось, он сам колебался какое-то мгновение, но через секунду красивое лицо замкнулось. Так, значит ему важно, где именно я остановлюсь? Решил нарушить уговор?!

– Не стоит. Рамир, конечно, та ещё скотина, но не принимайте его слова близко к сердцу. У крайхов вместо мозга порой бывает полная шебуршня, – заметил довольно резко, – но зато здесь вас точно никто не обидит и не причинит вам вреда. Вам не придется долго это терпеть, – заметил почти извиняюще, – бросает, беднягу, из крайности в крайность.

А ещё говорят, что поведение женщины – загадка.

– А?..

– Все передам. Рамир, ключ, – повторил настойчиво.

Крайх снова бросил раздраженный взгляд, но спорить на удивление не стал – молча полез под стойку, пошуршал чем-то и протянул моему спутнику темную матовую пластину. Это у них ключи такие? В памяти ничего подобного не хранилось. Ни одна из нас (ну и мысли!) никогда не останавливалась в подобных местах и ключами-пластинами не пользовалась.

– Покажу, как использовать, идем.

Ано Нэиссаш шагал быстро, да и подняться тут было всего ничего – этажи невысокие. Посетители, казалось, и вовсе не заметили небольшой стычки и продолжали тихо гудеть о своем.

Молчать сейчас не хотелось, несмотря на усталость, слишком деятельный характер давал знать. Называется “шило в попе”. И шило зудело и звало.

– Ваш знакомый всегда так любезен?

Кажется, мои слова прозвучали резко.

– Как сказать… я должен перед тобой извиниться, девочка-Кара, – брюнет криво улыбнулся, потирая висок. Болит голова? – мы много лет были хорошими друзьями – неожиданно продолжает спутник, – но он все ещё считает меня младшим и пытается заботиться в своей манере.

– О, и чем же я могу вам угрожать? Наброшусь с чемоданом наперевес? – съязвила, не удержавшись.

Как это… чудесно, нападать на человека, которого видишь в первый раз, вообразив не пойми чего.

– Я извинился, нэсса, – сказано было таким тоном, как будто его извинение приравнивалось к миллиону рублей. Или, скорее, здешних золотых.

– Я вас поняла, ано. Прошу простить меня за резкость, я очень устала…

Опустила голову, наблюдая за тем, как мужчина подносит карту к блестящему диску рядом с ручкой двери. Пропускная система, однако!

Что-то щелкнуло, диск окрасился в синий, и дверь распахнулась.

– Проходите. Сейчас отдам вам деньги и тоже отправлюсь… отдыхать.

А кто-то врать совсем не умеет. Но я слишком устала, чтобы тренировать природную вредность.

Тем более, что комната оказалась милой. Неожиданно уютной, какой-то теплой и довольно большой. Много мягких подушек и прочей декоративной красоты.

Не успела осмыслить, как Ильгрин протянул ещё одну пластину – на ней виднелся оттиск герба – крылатый силуэт на фоне парящего замка.

– Карта-хран. Можешь предъявить её в любом банке и снять деньги, она не персонализированная. Нужная сумма там есть. Думаю, на покупки хватит.

Морщинка снова прорезала лоб мужчины. Темные глаза смотрели неожиданно остро, как будто в самую душу заглядывали. Вдруг стало не по себе – совсем как некоторое время назад. Ватная тяжесть, кружащаяся голова и странный привкус на языке. Это что ещё?..

Часы на груди, о которых уже и думать забыла, вдруг резко нагрелись, обжигая и заставляя встряхнуться. Снова магия? Виски закололи тысячи крошечных иголочек.

– Ты же не будешь делать глупостей, милая моя девочка, верно? – вкрадчивый голос снова пытался усыпить, но теперь я была настороже. Только глаза опустила в пол, чтобы не выдать горечи и гнева. Вот как, значит. Спасай его после этого. – Останешься здесь и будешь куда-то отлучаться только в сопровождении – сама о нем попросишь. Будешь упоминать, что у тебя есть высокопоставленный покровитель, если возникнут проблемы. Покажешь карту – сразу опознают.

“Карта не персонализирована”, значит? Ух, в этот момент был бы хвост – так бы и хлестал по бокам! Так бы и дала этим хвостом кому-то по наглой самодовольной физиономии!

– Все поняла?

Качнула головой.

Спокойно, Кара. Потом пороешься в памяти и попытаешься понять, что сейчас произошло. Главное – чтобы он ничего не заподозрил.

– Да. Ходить в сопровождении. Отлучаться пореже. Обязательно дождаться вас.

– Умница… – удовлетворенный кивок.

Тихий вздох.

– Нет, не могу себе в этом отказать…

Прежде, чем я сообразила, что происходит, талию обвила сильная рука, притягивая к горячему телу.

– Посмотри на меня, – хриплый, повелительный шепот.

На миг я позволила себе насладиться этим. Красивым, уверенным мужчиной. Теплом ладоней, что легко сжали лицо, заставляя смотреть в сверкающие бирюзой глаза.

– Сладкая, нежная девочка… маленькая нэсса-колючка…

Твердые губы прикоснулись к моим – и буквально смели ураганом чужих чувств. Он целовал умело, соблазняюще. Обвел языком контур губ, заставляя их приоткрыться. Проник внутрь, дразнясь и заставляя прижиматься к нему крепче. Как соблазнительно было упасть в поцелуй, как в омут… Но… Внутри заворочался упрямый еж, топорща извечные иголки.

Кулачки замолотили по крепким плечам, заставляя мужчина отстраниться.

– Да как вы посмели! – возмущение было вовсе не шуточным.

Да, мы, ежи, такие вот упрямые. И недоверчивые. Это, между прочем, жизнь порой спасает.

– Целовать благородную дэссу может только её жених!

Ленивый прищур хищных глаз.

Хвост отменяется. Пощечина – тоже. Не стоит будить в мужчине охотника.

Лучше уж румянцем залиться.

Ничего, милый, ещё сочтемся. Никак, не развлекался давно и нашел себе игрушку.

– Я уже совсем не прочь… – низкий, тянущий нотки голос. В нем будто шелест крыл, черных, как ночь. Шаг вперед – ко мне. Сердце чувствует себя загнанным зайцем, – стать вашим… женихом, – улыбка ему шла.

Сразу лицо такое мальчишеское, беззаботное. Но я уже видела его без маски. Опасный нелюдь. Хитроумный – куда там моему куцому земному опыту? Но есть надежда на извечные женские ухищрения. Боевые ежи так просто не сдаются!

– Боюсь, не выдержу такого счастья, – огорчилась, – слишком много хорошего – это даже вредно!

Кажется, действительно опешил. По крайней мере, кошачьи глазюки удивленно вытаращились.

– Так что не заставляйте меня к хорошему привыкать! – погрозила пальцем. – Вы, мужчины, говорить много любите, а приличные дэссы всему верят! Не переживайте, – махнула ладошкой, – на первый раз я всегда прощаю. Не каждый ведь такое сокровище, как я, оценит и…. выдержит, – добавила честно. так что давайте пока расстанемся, а я, как честная девушка, сделаю вид, что не слышала вашего в высшей степени заманчивого предложения! – нанесла контрольный в голову.

И тихонечко так подтолкнула нахала к двери. Нежно улыбнулась. Ильгрин вздохнул. Едва заметно. Дернулся кадык. Острый взгляд уперся во вздымающуюся под не слишком плотной тканью грудь. Девочку явно боги не обделили при рождении!

– До встречи, ано Нэиссаш, – пропела, ласково улыбнувшись в последний раз – и захлопнула дверь под носом у задумчивого анорра.

Сползла тихо по ней вниз, уткнувшись лбом в колени. Запал ушел. Меня откровенно трясло от произошедшего. И от того, что может произойти, если я отсюда не сбегу.

Может, другая бы легко отнеслась к мимолетной связи, но… не я. Да и не будет ни просто, ни легко с таким, как этот “птиц”. Наверняка высокопоставленный. Могущественный. Не терпящий никаких противоречий. И, скорее всего, во много раз старше меня. Не стоит забывать – другие расы здесь живут очень долго, как и многие маги.

А у меня в голове – сумбур до сих пор.

Да и о какой связи может быть вообще речь без чувств, без желания, без приязни? Мимолетная признательность растаяла, как дым. Я в этот мир попала не мужчину по вкусу искать, право слово.

Ванную приняла сама.

“Что, ежик, опадают иголки от слабости?”.

Иногда безумно устаешь быть сильной. Но так лучше, чем на кого-то полагаться. Домой не вернуться, да и что я там потеряла?

Здесь гораздо больше возможностей! Нужно только уметь ими воспользоваться.

Завтра. Я обо всем подумаю завтра.

А пока тихо беззвучно плачу, откинувшись спиной на край небольшой купели и подставляя голову под струи воды. Немного слабости. Выплеснуть ужас от всего произошедшего. Слезы отлично позволяют выбросить из души все лишнее. И уже с новыми силами взяться за предстоящие нелегкие дела.

Постепенно на бледной коже проступил румянец.

Ничего, ано, посмотрим, кто из нас ещё выиграет!