Текст книги "Чудовище для проклятой (СИ)"

Автор книги: Мария Вельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Чудовище для проклятой
Мария Вельская

Глоссарий

Персонажи

Айранта Дэнарес – дочь одного из ведущих кланов империи анорров.

Айш – дух-покровитель рода Гиррес.

Альдисса дэс Найра – юная аристократка из государства, где каждый имеет свою истинную пару, погибла при переносе в чужое тело.

Асторшиэр дАргат – повелитель народа анорров, император Норриата.

Беанор дель Наррат – глава Канцелярии Его Императорского Величества. Глава рода Наррат.

Вейши – драконоящер, Воплощение силы Каарры.

Виар дель Гиррес – глава рода Гиррес, отец Каарры.

Грайн (Дарграйн) – начальник охраны императора.

Грета и Альга – подруги Кары, девушки-продавщицы из парфюмерной лавки при Книжном Доме Радьяны.

Дарий – бывший жених Радьяны

Даэс Адис Лонгрэм – нареченный избранник Альдиссы.

Диартан дель Тайш – глава клана – конкурента дель Гиррес.

Ийер – дух-хранитель императорского рода.

Илейна дель Гиррес – мать Каарры.

Ильгрин ано Нэиссаш – анорр, воплощение – коршун, Воплощенная ипостась магии Повелителя анорров.

Итшир – ксайши – кошка.

Каарра дэль Гиррес – полукровка – чаэварре, в чье тело попала Карина.

Карина Витольдовна Рец (Кара, Каарра) – молодая женщина тридцати лет, уроженка мир Земля, которая попала после смерти в тело погибшей чужачки в магическом мире.

Лаирон ано Шартасс – заместитель начальника департамента внутренних расследований.

Леаррен ано Ардал – бывший секретарь императора анорров и его сводный брат.

Миарг дель Гиррес – наследник рода Гиррес и сводный брат Каарры.

Радьяна чаэ Тарри – дочь одного из родов анорров, лишённая имени рода.

Торрес – близкий друг Миарга.

Чаэ Анарика Лэйстан – самая молодая и единственная в своем роде чаэварре, ставшая временно главой рода из-за смерти мужчин-наследников.

Ш’Аарт Даэро – повелитель одного из доменов ксайши – князь домена Дарш.

Эйриа ано Шартасс – супруга Лаирона. Чаэварре.

География

Айлат – мир, в который попадает Карина.

Междумирье, бездна – пространство между мирами, в котором живут ксайши.

Дарания – государство, славящееся тем, что практически каждый из его жителей с рождения имеет свою предназначенную половинку.

Гор-Даарот – один из крупных городов Дарании, в котором проживало семейство Альдиссы.

Норриат – империя анорров.

Аларат – столичный остров империи.

Каэльд – третий по величине остров анорров

Этикет

Даэс, дэсса – вежливое обращение к аристократам в Дарании

Ано – обращение к аноррам.

Нэсс, нэсса – обращение к мужчине или женщине.

Майши – уважительное обращение в старшему.

Чаэ – иногда используется, как отдельное обращение к чаэварре.

Анно – уменьшительно – ласкательное обращение к брату.

Денежная система и времена года

Времена года

Асса – лето.

Денежные единицы

Золотая монета – в ней 120 серебряных

Серебряный (серебрушка) – 50 медных

Медная монета – 100 угольков

Уголек – монетки для бедных, сделан из недрагоценного металла самой низкой стоимости.

Расы

Анорры – древняя раса по ту сторону гор

Чаэварре – ведающие, ведьмы. Женщины, наделенные огромной магической силой и магнетизмом. Мужчин – чаэварре не бывает. Как правило, обладают пакостным и достаточно неприятным характером, неуживчивы.

Крайх – раса оборотней.

Ксайши – раса, аналогичная демонам.

Ирхи – не совсем раса, скорее, нечисть. Маленькие существа, помогающие людям в уборке домов, питаются остатками магии хозяев.

Тальг – раса, повелевающая воздушными путями, навигаторы летающих островов анорров.

Блаэды – существа, питающиеся кровью и энергией других.

Термины и понятия

Шиэчи – чай.

Звезда Флоссии – легендарный артефакт демонологов. По легенде приподнесен в дар ксайши его возлюбленной.

Аронит – драгоценный камень, впитывающий магию.

Не ходи к гадалкам или Пролог

Говорят, умирать бывает страшно. Но не тогда, когда ты не успеваешь толком ничего понять, а уже – хоп – и летаешь свеженьким неупокоенным и ужасно расстроенным привиденьицем. А к тебе тянется недовольная когтистая лапища, пытаясь наглую душонку косой изловить!

Особенно, если с утра ничто совершенно точно не предвещало – ну, кроме очередной “белой ведьмы в седьмом поколении”, к которой потащила коллега по работе, утверждая, что на мне сглаз. Или венец безбрачия? Вместо венца ведьма углядела попорченную добрыми людьми карму и категорически посоветовала начинать день со взноса в собственное благополучие – и её карман. Взнос пригодился бы и мне самой, а снимать венец того самого безбрачия пляской голышом в мужском коллективе… нет, ну какой-то венец там снимется с гарантией, но вот то, что это избавит “от страа-аашных событий и смертушки неминуемой” – сильно сомневаюсь. Теперь уже кажется – зря. Хотя как прикажете трактовать фразу "только Бездушному верь, раз мне не поверила. Он твоё спасение!"?

Похоже, некоторым гадалкам стоит обратиться к врачам. Такой… психологической направленности.

В свои счастливые тридцать я, Карина Витольдовна Рец, руководитель отдела тестирования в небольшом, но весьма дружном коллективе известной в городе Ай-тишной конторы никогда не думала, что могу погибнуть вот так вот по-глупому.

Нет, меня не сбила машина. Не переехал поезд или трамвай. Вообще ни в какие дорожные катастрофы, включая крушение самолета, я никогда не ввязывалась. И маньяки мою невезучую персону обошли стороной. Все оказалось банально и гораздо неприятнее.

Шла домой после работы, свернула, решив, что весной не грех пройтись и переулками, и… В старой пятиэтажке кто-то ссорился. Раздавались истеричные женские крики, мужской бас, звон посуды. Умеют же люди создавать себе проблемы!

Вот в моей жизни проблем, как таковых, не было. Впрочем, как и тех, кого бы всерьез могло волновать мое состояние. Родители – обеспеченная пара, содержащая собственную немецкую клинику, давно жили в Германии вместе с младшим братом и сестрой, а я… Ранний ребенок, нарушивший многие планы амбициозных молодых докторов. С детства воспитывалась бабушкой, пока родичи строили карьеру. Сколько таких судеб? Да тысячи.

Сейчас я ни в чем не нуждалась и своей размеренной жизнью и успешной карьерой была весьма довольна. Вот с мужчинами не складывалось, да… не любили они умных женщин, а ум свой прятать я с детства не умела и не любила. Мужчина должен быть сильнее меня, но где такого найдешь? Вот маменькин сыночек да сын маминой подруги – это пожалуйста.

Усмехнулась, цокая туфлями-лодочками по тротуару. На работу я любила одеваться строго, но стильно. И в такие вот теплые дни, когда одуряюще пахнет весной и все вокруг зеленеет, с особенным удовольствием предпочитала прогуливаться до работы и обратно пешком, благо, идти было совсем недалеко – минут двадцать медленным шагом, а то и меньше. А по дороге можно было зайти в любимую кофейню и прихватить горячего какао с пенкой и круассаном…

Наверное, я слишком замечталась. Настолько, что не успела среагировать на резкий шум сверху. Даже отшатнуться не успела. И солидная стеклянная бутыль со всей силы врезалась в затылок. Что-то неприятно хрустнуло – и меня накрыла темнота.

И вот теперь я витала над собственным бездыханным телом, чтобы с ужасом услышать приговор высокого худого врача средних лет – травма черепа и мгновенно сломавшиеся шейные позвонки. Фактически, умерла на месте.

И вместо того, чтобы завтра раздавать задачи своим тестерам и обсуждать с ними новую серию известного сериала про троны, драконов, интриги и беспощадную жажду власти, я… а что, собственно?

Что мне делать? Состояние было странным, если так уместно говорить про призрака. Заторможенным и, в то же время, лихорадочно возбуждённым. Жажда действия, желание что-то немедленно изменить не уходили.

Я пометалась по комнате, зависла под потолком, отчаянно надеясь, что стоит моргнуть – и проснусь.

Не проснулась.

Вместо этого увидела, как тело накрыли простыней, и врачи, равнодушно посетовав на то, что “такая молодая и так глупо” – удалились.

А я осталась. И, похоже, вопреки всем историям о загробной жизни стала-таки привидением. Нет, это определенно не то, чего бы хотелось!

Я задумчиво парила в воздухе, болтая ногами. Было в происходящем что-то ужасное… и забавное.

Наверное, именно то, что я в какой-то момент сильно отдалилась от собственного тела и спасло мне… странно будет сказать – жизнь. Душу? Сущность? Посмертие?

В любом случае, когда в комнате вдруг резко похолодало, и прямо посередине возникла черная воронка, из которой высунулась худая костлявая конечность, деловито шарящая в воздухе, я взвизгнула – как девчонка молоденькая, тоненько и полупридушенно.

Чужие длиннющие коготки никак не напоминали прекрасный маникюр и весьма хищно шарили в воздухе в поисках… Чего? Вот уж не думала никогда, что и душа умеет бояться! Все, о чем я в этот момент страстно мечтала – провалиться сквозь стену и стать совершенно невидимой для этого существа – но почему-то не могла отойти от тела дальше, чем на несколько шагов.

Прикрыла глаза, чувствуя, что призрачное тело трясет. Вокруг лапы начало разгораться ярко-синее сияние.

Оно ширилось, ползло, переливалось мутными прегадкими оттенками, чтобы в следующую секунду ринуться вперед – и впустую хлопнуть воздушными челюстями над телом. Как не заорала в голос? Наверное, онемела от ужаса. Хотя, кажется, что может быть страшнее ужастиков, порожденных человеческой фантазией? Чушь. Вот это вот – пробирало до дрожи меня, рациональную взрослую женщину.

Может, именно поэтому я смогла собраться с силами. Когда ужас становится всеобъемлющ – мысли обретают кристальную ясность.

Если этот монстр выберется из воронки – я исчезну окончательно, это я знала, чуяла всем существом.

Отойти от тела – невозможно. Спрятаться среди мебели? Под кушеткой? За стареньким монитором или в голых стенах? И снова нет!

А что, если… Мысль была настолько сумасшедшей, настолько необычной, что могла сработать. Растерянность мешалась со страхом и решимостью.

Я подплыла чуть ближе к телу, когда из синего провала показалась вторая когтистая конечность, держащая длинный острый серп.

– Ишь нынче душонки пошли, так и норовят обставить. Все хи-иитрыми себя мнят… – пронзительный холодный голос, лишенный всяческих эмоций, казался искусственным – как у робота. И пробирал настолько же сильно.

Мне пришлось собрать в кулак все остатки смелости, чтобы изобразить (да почти и не изображала, куда там, когда даже призрачное тело трясется) растерянность и метания.

Увидеть совершенное в своей безупречной, жутковатой красоте лицо с ярко горящими провалами синих глаз и белоснежной кожей оказалось слишком. Из горла вырвался вскрик. Остатками разума я ещё помнила о том, что собиралась сделать. Шарахнулась в сторону, упала в тело, пройдя его насквозь – и ничего при этом не почувствовав.

Пол задрожал от тяжелой поступи.

Нет! Жить хочу! Во что бы то ни стало!

– Иди сюда, девочка, время настало, – ледяной голос вдавил в пол.

Как душа может задыхаться? Я в этот момент могла.

Ещё шажок. Ещё. Ползком, задыхаясь от ярости и частя себя последними словами.

Давай, машу ж вать, Карина Витольдовна, давай, немчура, как в шутку звали меня некоторые друзья!

Синее окно чужого портала – а что ещё это могло быть? – блеснуло совсем рядом. Чужие медленные шаги забивали гвозди в крышку гробика надежды, когда мою смерть что-то отвлекло.

Только успела услышать за спиной сказанное таким же невыразительным тоном “Опять не по графику! Я же просила!”. Шаги замерли.

А я со всей дури, из последних сил рванула вперед, проваливаясь в воронку.

Кажется, за край развевающейся призрачной полы кофты кто-то пытался ухватиться, что-то дернуло, обожгло, закрутило… Яростный вопль зазвенел в ушах. Вокруг вспыхнули мириады звезд. Интересно все-таки, где живет Смерть? И есть ли у этого портала настройки, как описывалось в фэнтези, которое мне активно подсовывал знакомый программист?

Последняя мысль была откровенной глупостью. Вечно всякий бред лезет в такой момент…

Мир мигнул и погас окончательно.

Часть 1. Чужое тело…

Очнулась не резко, нет. Выплывала из сна медленно и лениво, мысленно прикидывая, успею ли написать записку к новому проекту и какие команды будет лучше сформировать… Из ленивой дремы выдернуло жуткое ощущение неправильности, а потом накатило как-то разом. Видения. Дикие, невозможные и реальные. Куда реальнее фильмов.

Спальня была огромная, роскошная. Высокие потолки, изумительная лепнина, светлые тона ковров и покрывал, узорчатые салфетки на прикроватном столике и тяжелые занавеси на окнах, сейчас перевязанные золочеными шнурами. Тут определенно чувствовался стиль. И большие деньги. А ещё – безупречный вкус хозяев, отточенный многими поколениями.

Впрочем, хозяйке этого великолепия вовсе не было до него дела. Молоденькая нара Альдисса едва не подпрыгивала от нетерпения, с трудом удерживая чинный вид. Покрутилась перед зеркалом, стараясь не замечать, что подол платья слегка смялся. Все равно оно было великолепно!

Нежно-голубого цвета, струящееся по фигуре, с рукавами-колокольчиками и низким вырезом, умело подчеркивающим упругую красивую грудь. На щеках расцвел румянец. Не должно девушке до брака о таких вещах думать! Если мать узнает, что опять красовалась в помолвочном наряде – скандала не избежать! Но как тут устоять? Как, когда так сладко ноет сердце, когда стучит – скоро, скоро?!

Брак для аристократки её положения – это самое важное событие в жизни. Тот день, когда она покинет родную семью, чтобы полностью посвятить себя семье своего избранного, своей истинной половинки!

Альде было искренне жаль тех несчастных, которые жили за пределами благословенной Дарании. До сих пор не верилось, что там, за границами высоких гор, есть кто-то, кто не знает с рождения о том, что у него есть дарованная богами половинка, любимый и дорогой человек. В книгах об этом не было сказано ничего, учителя же в ответ на вопросы юной любопытной госпожи предпочитали отшучиваться и отмалчиваться.

Девушкам не стоит забивать себе голову такими вещами. Но Альда с детства обладал пытливым умом.

“Ждали мальчика” – как-то неохотно оговорилась мать.

Да, большую часть времени она успешно притворялась той, какой её хотели видеть дорогие люди – недалекой, капельку взбалмошной, нежной и заботливой дочерью и сестрой, но… Иногда, наедине с самой собой она позволяла капельку честности. Будущее её страшило.

Да, она едва ли не с детства знала, что её половинка, истинная пара, избранная богами, – сын главы их патриция, даэс Лонгрэм. И пусть тот был уже совсем серьезным молодым мужчиной, да ещё и колдуном большой силы – главное, что ни одного плохого слова о нем не слышали.

Альда вздохнула, чуть сморщив нос, и заставила себя присесть на кушетку, расправив юбку.

Если она продолжит вот так же вздыхать и бегать в лихорадочном возбуждении по дому – родители расстроятся. Но… губы снова расплылись в улыбке. Завтра же первая помолвка! Завтра она впервые за все эти годы столкнется с Адисом Лонгрэмом лицом к лицу, а не только в переписке!

– Милая, ты уже ложишься? – раздался чуть встревоженный женский голос.

Девушка огорченно нахмурилась, наблюдая за тем, как то же самое сделала и миниатюрная золотоволосая блондинка в зеркале.

Она ведь ещё хотела попробовать отправить даэсу последнее письмо! Сказать, как она волнуется, переживает и ждет. Что уже, кажется, почти чувствует легендарное притяжение пары, пусть даже они ещё не встречались…

Но двери распахнулись, и в комнату вошла высокая светловолосая женщина, статная и величавая до сих пор. В темно-синих глазах мелькали смешинки, хотя выглядела она безупречно, как и подобает замужней дэссе.

Роскошные волосы уложены в сетку, строгое темно-синее платье с серебряной вышивкой и пышной юбкой шло матери необыкновенно, как и длинные серьги с сапфирами.

Альдисса радостно улыбнулась, не заметив усталости и сдерживаемой тоски в глазах женщины.

– Детка, ты почему ещё не спишь?

– Уже ложусь, мам, – улыбнулась и едва сдержалась, чтобы не кинуться ей на шею.

Наедине с мамой вовсе не хотелось быть сдержанной чопорной дэссой. Вот отец был куда строже, с ним бы она не рискнула отступить от установленного этикета, хоть и была уверена в глубине души – папа все равно поймет и простит.

– Не могу дождаться завтрашнего дня, – призналась, поворачиваясь спиной и ожидая, когда мать распустит шнуровку корсета.

– Какой же ты ещё ребенок… Рано Мальгрим решил заключить брак, тебе ещё года два бы поучиться, а после замужества едва ли это удастся…

– Почему? – спросила с искренним любопытством, – даэс Адис очень понимающий и чуткий, мам! Он мне писал много раз, что никогда не будет препятствовать моим увлечениям и будет только рад, если его супруга будет интересоваться чем-то кроме вышивки и посиделок с подругами! – возразила пылко.

Спустив ниже сползшее до талии платье и переступив через него, Альда с удовольствием надела шелковую ночную рубашку, стараясь не краснеть при мысли о той, что была заготовлена для первой брачной ночи.

Ох… В груди снова сладко заныло, хотя она смутно представляла, что же должны делать этой ночью супруги. Но что-то приятное наверняка, если об этом столько шепчутся служанки…

– Хорошо, если так, – негромко отозвалась мать, как будто замыкаясь в себе. Неужели обижается, что Альда скоро уедет из дома? Или здесь что-то другое?

Знаний действительно не хватало, но как быть, если в этом мире всем управляют мужчины, а они, женщины, созданы для уюта и тепла супружеского дома? Разве это так уж плохо?

Смутная тревога заставила проговорить с матерью до позднего вечера, и только её любимое теплое молоко с пенкой немного успокоило взбудораженное сознание и заставило улечься в постель.

В сон она провалилась как в яму, чтобы проснуться от яростной резкой вспышки боли, скрутившей грудь. Ни крикнуть, ни дернуться. Что это? Альдисса в панике металась внутри одеревеневшего тела, пока не ощутила резкий толчок.

Все ныло, во рту стоял гадкий кислый привкус, какой был, когда она приболела животом, а голова нещадно кружилась. Но самое главное было то, что она снова чувствовала тело! Пусть оно было ватным, непослушным, но больше она не была бесчувственным бревном!

Только спустя несколько тактов Альде удалось привстать. Отчего-то постель была ужасно жесткой, почти каменной, чего в принципе не могло быть в её уютной комнатке. Глаза распахнулись сами собой и на губах застыл крик.

Это была вовсе не её комната. Серые обшарпанные стены. Растрескавшийся древний комод в углу. Маленький стол с единственным трехногим табуретом. Низкий потолок. Тщательно отмытый, но все равно оставшийся грязно-коричневым пол.

Темно-болотного цвета шаль в изголовье кровати.

Это не её! Не может быть её! Сердце в груди истошно стучало.

Альда поднялась на нетвердых ногах, сама не зная, куда собирается бежать и что делать, когда её взгляд упал на раму зеркала. Дернулся к стеклу.

И замер, столкнувшись со взглядом грозовых, темно-серых глаз на совершенно незнакомом лице. Девушка в зеркале побледнела. Нахмурилась, протянув руку вперед. Собственная рука дернулась, как заводная.

Боль. Растерянность. Страх. Ошеломление.

Все это обрушилось в единый миг. Сердце неприятно кольнуло – и она начала падать на пол. Медленно и неотвратимо, так же, как подступала темнота.

Но прежде, чем она сомкнулась окончательно, Альдисса дэс Найрайн, никогда не владевшая ни каплей силы, ухватила и сжала свое сознание в одно маленькое зерно, оставляя в нем все свои воспоминания, догадки, рассуждения и подозрения.

Её смерть не будет напрасной – она в это верила.

Голова раскалывалась. Глаза слезились. Во всем теле было отчетливое ощущение, что по нему, как минимум, пробежала стадо слонов. Или грифонов… Воспоминания смешивались, наезжали одно на другое, и я с трудом могла разобраться в том, кто я вообще есть. Если могла, конечно. Альдисса или Карина? Взрослая женщина, которой не везло на тепло родных рук – или девчонка, которую предали близкие ей люди? В том, что это предательство, Кара – я все-таки решила считать себя именно ею – не сомневалась.

Слишком ювелирный подход. Слишком точно отсчитанное время, а в итоге… Что же произошло?

Из горла вырвался сиплый стон. С трудом удалось пошевелить правой рукой и ногой. Зашипеть сквозь зубы кое-что о косоруких да-шерошш, которые умудрились скамейку ошкурить так, что теперь даже сквозь платье вся пятая точка в занозах. Выругалась снова. Вслушалась в резкий чуть шипящий голос. Откашлялась. Из горла вырвался надрывный смешок.

Я бы твердо была уверена, что сошла с ума, а видение с когтистой смертью – лишь очередная версия глюков. Возможно, бутылка устроила слишком сильный ушиб головного мозга… Проблема в том, что прежней Кариной я больше себя не ощущала. Очень сложно сосредоточиться, когда в твоей голове толкутся воспоминания, обрывки, эмоции и горе трех существ.

Женщины с Земли. Девчонки из закрытого государства, где возможна магия. И ещё одной девочки. Той самой, от которой мне с Альдиссой досталось тело. Её личных воспоминаний практически не было – пока, по крайней мере. Все существовало на уровне ощущений.

Как, например, сейчас. Говорить о себе, как о человеке, было… непривычно? Противно? Изнутри обожгло смутным раздражением. А как же тогда? Да и имя – Карина (не Альдисса, упаси Создатель!). Оно больше не было моим. Такое же потерянное, как и прежняя жизнь, о которой не получалось сейчас толком сожалеть.

Я жива. Жива, процессор побери! И чтоб этим смертям всю жизнь только баги попадались…

Я поморщилась. Тело, при пробуждении бывшее деревянной колодой, начало потихоньку отмирать – и ныть. Вставать пришлось долго и трудно – так, что уже успела Альдиссиных родичей помянуть и по папе, и по маме, и по кузькиной матери, и прочим неведомым суч… то есть сущностям. Так, и что мы имеем?

Подошла поближе к старому – все в каких-то разводах и трещинах – зеркалу. Именно в него смотрелась Альдисса. Увы, картина если и изменилась – то не в лучшую сторону. Бич всех женщин – даже сказочных – лгать и не думало. И синяки под глазами показало, и бледные, совершенно обескровленные губы, и усталость во взгляде. Да, в гробу-то это “чудо” точно симпатичнее бы смотрелось…

Так, а это что такое? Потянулась ближе. Чуть не упала, прицыкнула на саму себя. Расслабилась, тоже мне! Расслабишься на том свете, благо, уже приглашали, даже гид нашелся!

Помимо когда-то симпатичной, а теперь скорее скелетообразной фигуры, тельце порадовало меня потемневшими до неестественно яркой синевы глазами. Растрепанными липкими от пота темными прядями волос. И прелестными небольшими коготками на пальцах.

Я не удержалась – царапнула втихую зеркало. И едва не упала снова, увидев змеящуюся по стеклу царапину. Вот так коготки. Вот так девочка-цветочек!

На ногах таких, кажется, не было. Хотя в чем теперь можно было быть уверенной? Никаких могучих сил я в себе не ощущала, жутко хотелось только поесть – и помыться. А уж после решать все прочие проблемы. О собственной смерти в своем мире думать не хотелось. Пустое. Нет времени сейчас на глупые истерики и слезы.

Да, сердце щемит немного. Но быть живой, пусть и в чужом теле и невиданном мире гораздо приятнее, чем лежать в сырой земле.

Пришлось греметь костями по комнате, опираясь о стенки и немногочисленную мебель. К счастью, небольшая дверка вскоре отыскалась и привела туда, куда и задумывалось – к удобствам. И плевать, что вода холодная и что через бортик пришлось переваливаться прямо в ночной рубашке. Главное – цели я достигла!

И уже позже, спустя примерно час по внутреннему времени, я сидела на маленькой кухонке, грызя найденный сухарь, гордо именуемый хлебом и отхлебывая из треснувшей чашки горячий напиток.

Какой порошок нашелся – такой и добавила. Руки как будто сами сработали. По вкусу похож на сладкую стевию – вполне сносно, не отравлюсь, наверное. Теперь можно и ревизию провести.

Впрочем, к превеликому сожалению, ревизия дала мало.

Все жилище состояло из комнаты, кухонки и маленькой ванной – там корыто скорее напоминало душ, хотя вода (было выяснено опытным путем) шла при нажатии пальцами на небольшую пластинку слева от крана. Магия – подсказала память.

И та же память – теперь наша общая – подсказывала, что лучше сейчас лечь спать и дать воспоминаниям хорошенько усвоиться.

Проснулась во второй раз легко. Просто выскользнула из сна с четким осознанием того, что меня зовут Каарра дэль Гиррес, принадлежу я народу анорров, но лишь наполовину. На вторую, похоже, была я самой настоящей ведьмой. Нет, на чужом пока языке это называлось как-то по-другому. Певуче, красиво, почти нежно… Чаэварре.

Прелесть несказанная, ядовитая и головная боль народа по ту сторону гор. Нет, вели себя чаэварре вполне пристойно, более того, разбавляли застоявшуюся кровь древних. Но вот… характер не спрячешь. И в жены брать их опасались весьма – и не зря. С такой не погуляешь налево – сразу евнухом станешь.

Любовь чаэварре ярче солнца, нежнее сияния лун, прекраснее рассвета. И вечна, как вселенная и мрак беззвездный. Любят ведьмы раз и навсегда – и горе тому, на кого обратят свой взгляд. Или счастье великое – с какой стороны посмотреть.

Не удалось пока разобрать, как умудрились сойтись родители самой Каарры. Смутное ощущение – кажется, в семье было не все ладно.

Более чем.

Я скользнула ладонью по коже меж грудей и поморщилась. Прошлая владелица тела удружила, как могла. А выбираться придется уже мне. Впрочем, не сама ли недавно говорила, что справится во что бы то ни стало?

Ладонь нашарила невидимую цепочку и с силой сжала. Вот так.

Между пальцев пробежала зеленая искра. Миг, другой. Сердце забухало где-то в горле.

Воспоминания оказались правдой.

Смутные, неясные.

На ладони лежали маленькие круглые часики. Старинные, на Земле бы сказали – стимпанк. Всегда любила этот стиль. По крышке вились лозы, выпукло мерцали непонятные символы, а посредине была искусно выполнена гравировка. Высокая башня на фоне луны. И крохотный череп у её подножья. Вдохновляет. Снять часы не удалось – пальцы кололо, цепочка растягивалась – и все. Вот так-так.

Неужели, все-таки влипла? Или влетела в неприятности со всего маху? А, один баг.

Ладонь в очередной раз резко обожгло – и крышка часов распахнулась. Они не шли. Внутри не было ни стрелок, ни циферблата. Только несколько цифр, инкрустированных, похоже, едва ли не драгоценными камнями.

“71. 65. 34. 2”.

Одна из цифр вдруг мигнула, и число изменилось.

“71. 65. 34. 1”.

“71. 65. 33. 69”.

Сердце неприятно сжалось.

Слишком сильно это напоминало… таймер. Вот только что случится, когда время закончится? И если это именно обозначение оставшегося времени, то как его считать?

Под ложечкой засосало.

– Да, Карина Витольдовна, умеете вы попадать в истории. Главное, выход оттуда найти.

Чему я научилась на работе, так это составлять планы. И графики. И делать это так, чтобы ничего не затягивать.

– Так, – собственный голос в тишине дома прозвучал хрипло, – сначала стоит сказать спасибо за то, что ты хоть кое-что уже о мире знаешь. И запомнить, что зовут тебя Каарра, и ты, оказывается, беглянка. Или изгнанница? – спросила у собственного отражения.

Слишком много пробелов в этих историях. Виски слегка заныли, но панику я легко отбросила прочь, как старую тряпку.

Состроила несолидную рожицу зеркалу.

Чтобы такая когтистая прелесть, как я, да не нашла выход?

Перебьются-перетопчутся.

– За вас, девочки, – шепнула, стряхивая проклятые слезинки.

Горло пересохло.

– Прорвемся!

И как будто кто-то ласково и нежно погладил по голове, шепнув:

– Ты справишься! Ты не одна!

Провести вылазку на улицу было решено немедленно. Чем дольше сидишь – тем страшнее.